Текст книги "100 великих научных достижений России"

Биология, ботаника, агрономия

Орловский рысак

Военный и государственный деятель; генерал-аншеф, граф; зоотехник, коннозаводчик, коллекционер лошадей разных пород; спортсмен, охотник; основатель и первый выборный председатель Вольного экономического общества; родоначальник конских скачек и рысистых бегов в России; основатель Хреновского конного завода; основоположник российской школы коннозаводчиков, граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский (1735–1808) вывел верховую и рысистую орловские породы коней. Коневод, вольноотпущенный, главный кассир, главный конторщик графа А.Г. Орлова, чиновник 14-го класса, коннозаводчик, селекционер, управляющий Хреновским конным заводом, член-корреспондент Комитета государственного коннозаводства, владелец Алексеевского конного завода; обладатель бриллиантового перстня императора Александра I, Василий Иванович Шишкин (1770–1845) – ближайший помощник и продолжатель дела А.Г. Орлова в развитии новых методов племенной работы.

Сподвижник Екатерины II, один из организаторов дворцового переворота 1762 г., участник Семилетней войны, главнокомандующий флотом в Средиземном море во время Русско-турецкой войны 1768–1774 гг., разгромивший в Чесменской бухте вдвое превосходивший флот противника, граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский прославился не только как государственный и военный деятель, но и как выдающийся селекционер.

Славу ему принесли: две породы орловских курей, две породы орловских гусей, две породы орловских голубей, но все это перекрывает выведение орловских рысаков.

 
…
Крутая холка, ясный полный взгляд,
сухие ноги, круглые копыта,
густые щетки, кожа как атлас,
а ноздри ветру широко открыты.
Грудь широка, а голова мала —
таким его природа создала.
 

Обрисованный У. Шекспиром идеальный конь будто списан с орловского рысака. Вот только создала этого коня не природа, а вывел селекционным путем граф А.Г. Орлов.

До Орлова попытки выведения отечественных пород лошадей были предприняты еще фельдмаршалом Б.П. Шереметевым, известным коннозаводчиком своего времени, но впервые широкомасштабно и на научной основе занялся этим делом граф А.Г. Орлов.

За прародителя новой породы, серебристо-белого арабского жеребца Сметанку Орлов отдал турецкому султану баснословную по тем временами сумму – 60 000 рублей серебром (на нее можно было купить табун лошадей в десятки тысяч голов). К слову, столько же граф получил за победу при Чесме от Екатерины II «на поправку домашних дел».

А.Г. Орлов-Чесменский в санках на Барсе. Н.Е. Сверчков

Два года везли кружным путем с величайшими предосторожностями Сметанку в имение графа. Жеребец не вынес нашего климата и пищи и вскоре пал, однако успел оставить после себя небольшое потомство, среди которого выделялся его сын Полкан. Родившийся от Полкана Барс I обладал достоинствами арабской, датской и голландской пород и явился родоначальником орловской породы рысаков. Он отличался «большим ростом, гармоничным сложением, легким бегом, могучей силой и резвой рысью». 12 сыновей этого могучего рысака, как 12 библейских колен, сформировали орловскую рысистую породу. Среди них самыми ценными оказались два жеребца: вороной Любезный I и серый Лебедь I – праотцы всех современных орловских рысаков по мужской линии.

Племенной работой граф занялся, уйдя в отставку, в своем имении Хреновое в Бобровском уезде Воронежской губернии, в котором основал в 1776 г. конный завод, ставший вскоре лучшим в России.

Алексей Григорьевич был весьма искушен не только в батальных делах и дворцовых интригах, но и в зоотехнии и, в частности, в коневодстве. Если судить по результатам, он обогнал отечественных и европейских коллег на век, а то и больше.

Граф досконально знал наше и зарубежное коннозаводское хозяйство, был в курсе всех зоотехнических новинок, вел переписку с видными коннозаводчиками. Немаловажным оказалось большое состояние графа, которое он, не скупясь, тратил на свое любимое детище. К тому же к Алексею Григорьевичу на первых порах радела и императрица, позволяя выбирать на дворцовых конных заводах лучших лошадей.

Не менее важны в племенной работе интуиция, трудолюбие, целеустремленность и даже чисто эстетический вкус селекционера. А.Г. Орлов создал принципиально новые методы племенной работы. Коннозаводчику весьма помогала его способность с лету оценивать тип лошади, ее экстерьер, конституцию, жизнеспособность, особенности характера. Говорят, по одному только дыханию коня граф мог оценить его достоинства.

Решив создать две конские породы – верховую и упряжную (рысистую), пригодные в российских условиях и для манежной езды, и для боевой кавалерии, Орлов в идеале видел крупную, могучую, но в то же время красивую и элегантную лошадь.

При этом главной задачей коннозаводчик считал создание упряжной лошади, отличавшейся «скульптурной головой, большими выпуклыми горящими глазами, горделивой постановкой головы и шеи, гармоничным сложением туловища, правильной постановкой конечностей, сухостью конституции, прочным копытом, пылким темпераментом и в то же время добронравием, свойственным арабскому скакуну».

Для селекции и скрещивания пород в Хреновое привозили лошадей со всего мира – арабских, персидских, испанских, английских, голландских, датских, с Кавказа, Дона, из Украины… Критерий отбора лошадей был весьма жестким – по экстерьеру, желательному типу и производительности.

В результате гигантского труда по скрещиванию различных пород, когда в племенной работе оставались лишь самые отборные экземпляры, А.Г. Орлов впервые ввел метод разведения по линиям, шедшим от Барса I: линии Любезного I, Похвального I, Барсика Большого, Лебедя I. Чрезвычайно заботился граф и об улучшенном содержании и кормлении питомцев.

Маточное поголовье конного завода составляло 500 голов (общее количество с приплодом 3000). Жеребцы не продавались, и их содержали в заводе до самой смерти в сытости и уходе. «Лучших из них хоронили с почетом, стоя, в парадном уборе с уздечкой, а верховых с седлом».

Получить новую породу – это лишь полдела. Надо было еще обучить лошадей тому, для чего их, собственно, и вывели. Орлов стал впервые в практике коневодства проводить тренинг и испытания лошадей рысью в специальных беговых дрожках и в саночках-бегунках. Лошади тренировались, а хозяин, фиксируя их скорость и выносливость, отбирал самых лучших. Были также впервые разработаны правила рысистых испытаний.

Помогали Орлову его крепостные крестьяне, из которых он особо выделял В.И. Шишкина, ставшего после смерти Алексея Григорьевича (1811) управляющим Хреновским заводом, достойно продолжившим коннозаводскую деятельность графа. Помимо селекционной работы Шишкин собрал воедино и систематизировал все имевшиеся в Хреновском заводе записи о происхождении каждой лошади, благодаря чему мы сегодня имеем историю выведения орловской породы и историю Хреновского завода. В продолжение двадцати лет Шишкин развивал методы А.Г. Орлова в коневодстве, занимался подготовкой наездников, смотрителей табунов, конюхов.

Многолетние усилия А.Г. Орлова увенчались успехом. Орловская порода, ни в чем не уступавшая материнским породам, «прекрасно сочетала в себе резвость английской, рост, выносливость и элегантность азиатской, характер арабской, а также манежные способности испано-датской. Кроме того, орловские рысаки отличались долголетием, плодовитостью, крепким здоровьем и отсутствием наследственных пороков».

Орловский рысак не имеет аналогов в мире. Помимо рысистых бегов, его можно с успехом использовать практически во всех видах конного спорта – верховой езде, выездке, конкуре.

Орловская порода признана национальным достоянием России.

«Вам, господа, его сиятельство граф Алексей Григорьевич, а отчасти и я, – наставлял коннозаводчиков В.И. Шишкин, – оставили хорошее наследство. Не расточайте его! Берегите его! Ваш рысак, если вы его в течение нескольких поколений будете правильно воспитывать и правильно испытывать, удивит свет своей резвостью» (А. Вилль). Слова Василия Ивановича оказались пророческими: в XIX и начале XX в. популярность непобедимых в бегах орловских рысаков в России была чрезвычайная. Чемпион чемпионов жеребец по кличке Крепыш был российской гордостью и популярностью не уступал великому певцу Ф.И. Шаляпину.

Агрономия Болотова

Агроном, ботаник, садовод, селекционер, лесовод; лекарь, художник, архитектор, педагог, писатель, мемуарист, философ-моралист; энциклопедист, изобретатель; член Вольного экономического общества, Императорского Московского общества сельского хозяйства, Королевско-саксонского Лейпцигского экономического общества; участник Семилетней войны (1756–1763); переводчик и адъютант при генерал-губернаторах Кенигсберга; управляющий Киясовской, Богородицкой и Бобриковской волостями императрицы Екатерины II; автор проекта и разбивки первого в России пейзажного парка; издатель еженедельного сельскохозяйственного журнала «Сельской житель. Экономическое в пользу сельских жителей служащее издание»; кавалер Золотой медали ВЭО и других золотых и серебряных медалей, обладатель бриллиантового перстня императора Александра I, Андрей Тимофеевич Болотов (1738–1833) является автором первой (к сожалению, не собранной в одном издании) сельскохозяйственной энциклопедии. Болотов – один из основателей агрономии и помологии в России.

Научные достижения А.Т. Болотова можно сравнить разве что с М.В. Ломоносовым. И как Михаил Васильевич был еще и великим поэтом, так и Андрей Тимофеевич – великим писателем. Энциклопедия русского быта – «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные им самим для своих потомков» (1780–1833) – является литературным памятником XVIII в. А еще Болотов изобрел электрогенератор, 52 года вел метеорологический дневник, устроил первый в России детский театр, своим сочинением «Чувствования христианина, при начале и конце каждого дня в неделе, относящиеся к самому себе и к Богу» положил начало русской философской мысли – труды и достижения этого уникального человека можно перечислять долго.

Андрей Тимофеевич оставил свыше 350 томов по всем отраслям знаний! (Что характерно, большая часть трудов Болотова вышла анонимно, так как автор не жаждал славы и фанфар, а трудился только ради пользы дела.) В одну его сельскохозяйственную энциклопедию (название условное) вошло более 4000 статей (это 40 томов), написанных и опубликованных ученым в 1780–1790 гг. в «Московских ведомостях». Сии труды, регулярно появлявшиеся в разделе «Экономический магазин», представляли собой «собрание всяких экономических известий, опытов, открытий, примечаний, наставлений, записок и советов, относящихся до земледелия, скотоводства, до садов и огородов, до лугов, лесов, прудов, разных продуктов, до деревенских строений, домашних лекарств, врачебных трав и до всяких нужных и неизбежных городским и деревенским жителям вещей».

А.Т. Болотов в своем рабочем кабинете. Художник Л. Серяков

Почти всю жизнь Болотов провел вдали от городского шума и суеты и много преуспел в агрономической науке. Собственно, он ее и зародил на российских просторах. Изучал иностранные (преимущественно прусские) руководства и тут же применял их в садах и парках управляемых им имений либо в своем сельце Дворянинове Тульской губернии. Употреблял вдумчиво, с учетом местных природных и климатических условий, тщательно наблюдая за растениями и непрерывно анализируя результаты своей деятельности.

Из сельскохозяйственных пристрастий Андрея Тимофеевича, имевших благотворное влияние на российскую жизнь, можно выделить несколько: парковое хозяйство, лесоводство, картофелеводство и дело всей его жизни – садоводство.

Больших успехов как архитектор и, как сказали бы сегодня, ландшафтный дизайнер Болотов добился в устроении парков в своем имении, а также в имении графов Бобринских, где по его проекту был разбит первый в России замечательный пейзажный парк, ставший неотъемлемой частью Богородицкого дворцово-паркового ансамбля.

В лесоводстве ученый предложил принципы «рубления, поправления и заведения лесов».

Андрей Тимофеевич первым в России приступил к выращиванию опять же прусского картофеля на огороде (поначалу его высаживали на клумбах как цветы).

В садоводстве Болотов был бог. Но одновременно и пионер селекционной работы. Он не только разводил плодово-ягодные сады, но и устраивал первые питомники, занимался помологией (изучением сортов плодовых и ягодных растений с целью отбора лучших из них для хозяйственного разведения в различных районах). В первом в России огромном труде по помологии, не устаревшем и ныне, – «Изображения и описания разных пород яблок и груш, родящихся в Дворяниновских, а отчасти и в других садах» – Андрей Тимофеевич описал 661 сорт груш и яблонь. К семитомнику ботаник приложил еще трехтомный альбом с собственными высокохудожественными рисунками.

В «Изображениях и описаниях…» ученый изложил нюансы создания новых плодовых культур; отметил необходимость дифференцированного подхода к обработке почвы в молодом саду и плодоносящем; описал явление дихогамии для перекрестного опыления (феномен раздельного во времени проявления противоположных половых признаков у организмов-гермафродитов); представил результаты скрещивания разнородных растений и получения гибридов; предложил принцип организации плодовых питомников (сохранившийся до наших дней) и др. Много ценных мыслей Болотов высказал о способах и густоте размещения деревьев в саду, о сроках прививок и перепрививок, по формированию кроны и по предохранению от вымерзания деревьев, по технологии хранения и переработке плодов, по разведению ягод…

За этот воистину бесценный для России труд ученый-натуралист А.К. Грелль назвал Болотова «отцом научной помологии».

У Андрея Тимофеевича немало других теоретических научных трудов, признанных в мировой агрономии. В первом российском исследовании по систематике растений «Ботанические примечания о классах трав» (1771) ботаник изложил систему растительного мира согласно классам Линнеевской системы. В «Руководстве к познанию лекарственных трав» (1781) Болотов впервые дал ботаническое описание сорных, лекарственных и культурных растений. В фундаментальном труде «О разделении полей» (1771) ученый впервые в России предложил повсеместно вводить севооборот, возделывать культурные растения согласно погоде и почве данной местности, своевременно вносить минеральные удобрения даже на черноземах (чем на десятки лет опередил рекомендации европейской науки), без устали бороться с сорняками и вредителями растений и т. д.

Как умудрился Андрей Тимофеевич создать столько трудов – не понять, если не знать главного: Болотов был трудолюбив и бескорыстен, он всю свою жизнь отдал без остатка Отечеству. Даже когда в старости ученый потерял зрение и лишился слуха, он работал до последнего дня. К сожалению, многие сочинения А.Т. Болотова не изданы и по сей день. Рукописи ждут своих исследователей и издателей. В них, как и в опубликованных трудах, можно найти ответы не только на исторические вопросы, касающиеся, скажем, князя Потемкина или истории Польши, но и на агрономические проблемы, не устаревшие и поныне.

Эмбриология Бэра

Ученый-энциклопедист, биолог, эмбриолог, антрополог, этнограф, ихтиолог, географ-путешественник, исследователь природы и производительных сил России; профессор, заведующий кафедрой анатомии и директор анатомического театра в Кенигсбергском университете; профессор Медико-хирургической академии; академик Петербургской АН; один из учредителей Русского географического общества; президент Русского энтомологического общества, тайный советник, Карл Максимович Бэр (1792–1876) является создателем современной эмбриологии и сравнительной анатомии. К.М. Бэр – автор 300 печатных работ и рукописного т. н. «Бэровского фонда», насчитывающего 762 учетные единицы.

Карл Эрнст Магнус фон Бэр, а по-русски – Карл Максимович или Карл Максимилианович, родом из остзейских немцев (Эстляндская губерния), вместе с М.В. Ломоносовым, Л. Эйлером и А.Т. Болотовым составил плеяду основоположников российской науки.

Свое главное открытие – яйцеклетка млекопитающих, сделанное в 1826 г., ученый посвятил Санкт-Петербургской АН. Натуралист направил в академию «Послание о развитии яйца млекопитающих и человека» («Epistola de ovi mammalium et hominis genesi»), за что та удостоила Бэра звания академика. На протяжении 38 лет Карл Максимович неустанно трудился на благо российской науки рядом со знаменитыми учеными М.В. Остроградским, Э.Х. Ленцем, П.Л. Чебышёвым, Н.Н. Зининым, В.Я. Струве и др.

Труды естествоиспытателя без всякого преувеличения были грандиозны. Вот лишь некоторые из них.

Бэр организовал десятки научных экспедиций, во многих из которых участвовал сам, – на Кольский полуостров, Новую Землю, на Чудское озеро, Балтийское и Каспийское моря и т. д.; опубликовал несколько фундаментальных работ по географии, этнографии, истории рыбной ловли в России.

К.М. Бэр. Гравюра XIX в.

Исследуя природу России, Бэр изучал заодно и производительные силы страны. Так, почти 4 года длилась его большая экспедиция в низовья Волги и на Каспийское море (1853–1856), связанная с пресечением рыбного браконьерства, достигшего в ту пору гигантских размеров. В Каспии, до того дававшем пятую часть рыбного улова страны, рыба практически исчезла. К тому же из-за Крымской войны в Россию перестала поступать голландская селедка, а Каспийское море кишело собственной, считавшейся несъедобной, из которой вытапливали жир.

Бэр, которому шел уже седьмой десяток, с задачей справился блестяще. Ученый досконально обследовал не изученные еще никем гидрологию и гидробиологию Каспия, дал его классическое описание; частично пресек браконьерство, добившись введения государственного контроля над охраной рыбных запасов и их восстановлением; заменил примитивные способы обработки рыбы прогрессивными. Проведя соответствующие исследования, Карл Максимович предложил свой способ засолки каспийской селедки-бешенки (черноспинки) и ввел ее в основной перечень продуктов питания россиян. «Научив заготовлять каспийскую сельдь, К.М. Бэр на миллионы рублей увеличил национальное богатство страны». (Тогдашние миллионы – сегодняшние миллиарды. – В.Л.)

Труды ученого по результатам каспийской экспедиции стали классикой, началом ихтиологической науки: «Материалы для истории рыболовства в России и в принадлежащих ей морях», «Предложения для лучшего устройства каспийского рыболовства», «Астраханская сельдь, или Сельдь Каспийского моря» и др.

Из географических открытий ученого необходимо отметить закон, названный его именем, согласно которому реки, текущие по меридиану в Северном полушарии, подмывают правый берег, а в Южном – левый. Бэр объяснил эту особенность суточным вращением Земли вокруг своей оси, увлекающим движение воды в реках к одному берегу («Дополнение к статье: почему у наших рек, текущих на север или юг, правый берег высок, а левый низмен» и др.)

Занимаясь сравнительно-анатомическими исследованиями, Бэр организовал Анатомический институт и привлек в него в качестве руководителя Н.И. Пирогова.

В одном из направлений физической антропологии – краниологии (учение о черепе) Бэр унифицировал систему измерений, ввел терминологический аппарат, за что был назван «Линнеем краниологии».

А еще ученый учредил Русское географическое общество, основал и возглавил Русское энтомологическое общество…

Но довольно. Перейдем к эмбриологическим занятиям Бэра. Помимо упомянутого мемуара (научного труда) об открытии яйцеклетки важнейшей вехой в истории эмбриологии стал трехтомный труд Бэра – «История развития животных. Наблюдения и размышления» (1 т. – 1828 г., 2 т. – 1837 г., 3 т. посмертно – 1888 г.), за который Ч. Дарвин причислил русского ученого к числу своих предшественников.

Собственные исследования натуралист начал с изучения того, как оплодотворенное яйцо формируется в зародыш. Вскрыв более 2000 куриных яиц с зародышами на разных стадиях развития, проведя множество экспериментов (ученый месяцами не покидал лабораторию), час за часом исследуя развитие цыпленка, Бэр наблюдал формирование зародыша; проследил образование головного мозга и развитие сердца, описал возникновение позвоночного столба, развитие позвонков, ребер и прочих костей, мышц, формирование печени, селезенки, кишечного канала и др.

Эти наблюдения позволили Бэру сделать вывод о том, что «развитие протекает так, что простой по структуре зародыш, дифференцируясь, сначала обнаруживает признаки того типа, к которому принадлежит взрослая особь, затем формируются признаки класса, позднее отряда, семейства, рода, вида и в последнюю очередь индивидуальные признаки особи. Развитие есть процесс дифференциации от общего к конкретному».

Первую яйцеклетку ученый нашел в яичнике самки собаки, затем обнаружил ее у самок кроликов, мышей, овец и т. д. – до человека. Лабораторная коллекция эмбриолога содержала массу всевозможных зародышей.

Сравнивая эмбрионы позвоночных животных (млекопитающих, рыб, земноводных), Бэр совершил новое открытие – на начальной стадии развития все зародыши были одинаковы. Установив также, что некоторые органы в процессе развития исчезают, ученый пришел к выводу о существовании некоей зародышевой плазмы и объяснил схожесть первых фаз развития эмбрионов у всех животных, включая человека, общностью их происхождения.

Наблюдая появляющиеся в течение эволюции различия, Бэр отнес их к дифференциации форм животного мира и выделению в нем типов и видов, а также акцентировал свое внимание на аналогии между развитием индивидуального организма и видовым развитием. Обосновав теорию плодовых оболочек, показав, что зародыш позвоночных животных состоит из внешнего пласта – эктодермы и внутреннего – энтодермы, за счет которых формируются все органы «вокруг» позвоночного столба, Бэр придал эмбриологии сравнительный характер и современный вид.

До работ Бэра эмбриология изучала не организм в целом, а частности, отдельные его признаки. Поэтому, когда появились труды русского ученого, натуралисты всего мира были поражены, как они, оказывается, мало чего знали о развитии организма.

По случаю 50-летнего юбилея научной деятельности К.М. Бэра в 1864 г. Российская АН пожаловала естествоиспытателю медаль с барельефом: вокруг головы ученого в виде венка надпись: «Начав с яйца, он показал человека – человеку».