Текст книги "Возвращение колымского мамонта"

Глава 4. Неожиданный интерес

Моримура и Хасэгава

Всю ночь Кэйдзо Моримура не сомкнул глаз. Перед сном, как обычно, он долго сидел за компьютером. Отвечал на письма, заглянул на свои любимые сайты в Интернете. Сделав все дела и вдоволь налюбовавшись восхитительными виртуальными красавицами, он хотел уже идти спать, как на глаза попало краткое сообщение о находке мамонта в далёкой Сибири. Пришло оно из России и содержало такие сведения, которые более чем убедительно говорили о подлинности материала. Это было именно то, о чём всегда мечтал Моримура.

«Вот они, деньги! Большие деньги, которые лежат прямо в земле, – вскочив из-за стола, нервно заходил он по комнате. – Их надо только взять, и тебе хватит на всю жизнь».

За эту бессонную ночь он продумал все варианты и с утра позвонил господину Хасэгаве – эксперту по ископаемой фауне ледникового периода Национального музея естественной природы. Представившись, Моримура договорился с ним о встрече.

После окончания престижного университета в Токио Кэйдзо Моримура мечтал стать великим учёным, но судьба распорядилась иначе. В лабораторию молекулярной биологии, где он хотел работать, его не взяли, объяснив свой отказ тем, что тематика исследований, которыми он занимался, несовместима с проблемами, решаемыми учёными этого научного заведения. Не попал он и в университет естественной истории Земли: здесь тоже ему отказали. После этого Моримура больше не пытался оказаться в стенах научного учреждения и теперь, имея за плечами дорогое биологическое образование, работал мелким клерком в одной компании, занимавшейся продажей редких животных: решал более приземлённые прикладные проблемы.

Прямо у двери в кабинет Кэйдзо Моримуру встретил моложавый мужчина среднего роста, в роговых очках с бликующими стёклами. Седеющие виски несколько старили его. Отутюженный чёрный костюм от Кардена сидел на нём как влитой, подчёркивая некогда стройную фигуру. Это был Гёкусэй Хасэгава.

– По данным, которые я увидел в Интернете, в Сибири снова нашли мамонта, – удобно устроившись в кресле, стал рассказывать Моримура. – Несчастный попал в трещину на Колымской низменности и пролежал в мерзлоте не менее десяти тысяч лет, но при этом прекрасно сохранился. Его нашли в бассейне Восточно-Сибирского моря.

Моримура вытащил из портфеля заранее приготовленную карту, на которой красным кружочком было отмечено место находки мамонта.

– Вот здесь, – показал он пальцем. – Как видите, это севернее селения Алазеевска, недалеко от морского побережья. – Он с трудом выговорил название посёлка и продолжал: – А вот само море.

Палец переместился северней, скользнув по зелени карты, на которой была показана Колымская низменность, занимавшая огромное пространство на северо-востоке Якутии. Две большие реки – Колыма и Алазея – пересекали её с юга на север, впадая в Восточно-Сибирское море.

– В России, оказывается, есть море с таким странным названием, – продолжал Моримура. – Да и у селения название не очень-то обычное.

На его круглом лице появилась улыбка. Тёмный костюм и белая рубашка с узорчатым красновато-чёрным галстуком ему очень шли. Он выглядел вполне респектабельным молодым человеком.

– Судя по тем материалам, которыми я располагаю, это уникальный экземпляр мамонта, изумительная сохранность. В наличии целая туша с волосяным покровом. Бивни на месте и нигде ни одной трещинки. Можно предположить, что у мамонта не повреждены и внутренние органы. Правда, со стопроцентной гарантией я этого сказать пока не могу, но, судя по описанию, вполне возможно, что это действительно так. Русские выставили мамонта на продажу, сообщение с его описанием только что появилось на одном сайте в Интернете.

– А это не может быть липой? Кто-то захотел пошутить с такими, как вы, – вот и родилось это сенсационное сообщение. В наше время таких случаев сколько угодно.

Эксперт испытывающе посмотрел на собеседника. По долгу своей службы он встречался со многими людьми и нередко даже по первому впечатлению мог сказать о человеке, что он собой представляет. Своего мнения о собеседнике у него пока не сложилось.

– Господин Моримура, скажите мне, пожалуйста, а почему об этом мамонте никто не знает? В первую очередь о нём должны были бы знать специалисты и средства массовой информации. А получается, вы первый, кто мне об этом сказал. Вам не кажется это странным? Подумайте сами, такая сенсационная историческая находка и никакой информации в прессе, по телевидению – словом, полный вакуум. Так не бывает. Где-нибудь обязательно бы проскочило сообщение, и его сразу бы подхватили другие. Вы со мной согласны?

Моримура тихо сказал «да» и, нисколько не оправдываясь, уверенно продолжал:

– Тем не менее это факт. Я проверял, всё чисто: мамонт на самом деле существует. Это не бред чьего-то больного воображения. Просто он попал в руки дилетантов, которые хотят на нём хорошо заработать, а как это сделать, они не знают. Или, может быть, они решили, что лишняя реклама им может только навредить: заинтересуются какие-нибудь службы или бандиты и вообще отберут мамонта.

Пальцами правой руки Моримура произвёл щелчки, что в его понимании означало деньги. Звук разнёсся по кабинету, вернулся к нему назад.

– Как следует из этого сообщения, мамонта можно купить целиком, а можно даже по частям. Словом, как вам удобно и на что хватит денег.

– Что-то я не совсем вас понимаю, – вздрогнул собеседник. – Как это по частям?

Чёрное кожаное кресло, в котором он сидел, тихо отъехало от заваленного бумагами стола из красного дерева. К нему прямо посередине примыкал длинный стол для гостей. Именно за ним сидел сейчас Моримура.

– На сайте было написано, что они продают мамонта также и на вес. Так сказать…

Он на мгновение запнулся. Комок подкатил к горлу, Моримура закашлялся.

– Словом, господин Хасэгава, – извинившись, продолжал гость, – можно купить любую часть этого ископаемого животного. Можно даже купить всю шерсть или ноги, и даже внутренние органы. А вот бивни они продают только с головой, включая хобот.

Не совладав с собой, Хасэгава подскочил.

– Дикари! Я больше никак не могу их назвать. Это возмутительно! Если мамонт действительно такой прекрасной сохранности, как вы мне сказали, то это достояние мировой цивилизации. Так сказать, находка века, а может быть, и всего тысячелетия. Скорее всего, последнее. Судите сами: Берелёхский мамонт, найденный в тысяча девятьсот первом году, не полностью сохранился, довезли его расчлененным. Юрибейский мамонт на Гыдынском полуострове содержал лишь фрагменты мягких тканей, да ещё собаки успели погрызть у него хребет. Получается, лучше всех сохранился Киргиляхский мамонт, которого русские назвали «Мамонтёнок Дима». Да, кстати, и того бульдозером повредили. И всё, больше, увы, таких выдающихся находок мамонтов человечество не знает. Так, были отдельные фрагменты тела. Шкура, например, голова, ноги и так далее. Да вы, наверное, и сами это знаете не хуже меня. Заметьте, они тоже имеют огромный научный интерес. Вы представляете ценность этой находки?

Хасэгава посмотрел на гостя, спокойно сидевшего за его огромным письменным столом, на котором лежали красочные проспекты с изображением музейных экспонатов. С одного из них смотрел полярный волк. Зверь оскалил зубы, его светло-серая шкура блестела на солнце.

– Представляю, – тихо сказал Моримура. – Это очень ценная находка.

– Ничего вы не представляете, – неожиданно взвинтился Хасэгава. На лице у него выступили капельки пота. – Это бесценная находка, понимаете, бесценная. Мамонту нет цены, как нет цены мумии Тутанхамона и прочим находкам такого уровня. Это достояние всего человечества. Понимаете? Они не продаются.

– Ну почему же, в нашем мире всё продается, – осторожно возразил Моримура. – Нужно только знать цену и найти настоящего покупателя, который бы заплатил столько, сколько действительно стоит этот мамонт.

Хасэгава в дискуссию вдаваться не стал и, пропустив его слова мимо ушей, продолжал своё:

– О таком варварстве я ещё не слышал. Это просто возмутительно. В руки русских дикарей попадает мировой раритет – памятник человечества, а они хотят его уничтожить. У меня просто нет слов. Надо срочно обратиться в ООН, пусть они их остановят.

– Господин Хасэгава, ООН далеко, а Сибирь рядом, – спокойно сказал Моримура. – Образно говоря, до неё можно рукой дотянуться.

Он показал на окно, выходящее на большую улицу. С неё доносился шум, проникавший в этот просторный кабинет на двадцать третьем этаже высотного здания.

– Что вы имеете в виду? – вытирая пот с раскрасневшегося лица, спросил Хасэгава.

– То, что я сказал, и ничего более. Мамонт находится в затерянной тундре России, куда не так просто добраться. И то, как вы сами правильно отметили, там живут дикари. Что им ООН? Их ещё надо где-то отыскать в этой бескрайней тундре и только после этого с ними можно будет разбираться. А пока вы будете их искать, они продадут мамонта. Понимаете, там же громадные пространства.

Хасэгава молча включил свой компьютер. На экране плоского монитора замелькала установочная информация, проскочила заставка Интернета.

– Найдите, пожалуйста, то сообщение про мамонта. Я хочу сам убедиться, что дело обстоит именно так, как вы мне рассказали.

Пальцы Моримуры быстро забегали по клавиатуре, и вскоре на экране монитора они увидели фотографию огромного мамонта, стоящего в степи на фоне высоких гор. По-видимому, он был изображён в естественной среде обитания. Как отметил про себя Хасэгава, мамонт выглядел очень реалистично. Именно такими он представлял себе этих доисторических животных. На другой фотографии этот же мамонт был вморожен в грунт и одной стороной своего тела выглядывал из мерзлоты. Причём – всей длиной своего огромного тела. Кончик загнутого вверх бивня, на котором были видны царапины, полученные при жизни и одна совсем свежая, выступал над поверхностью земли. Тело животного покрывала густая шерсть, клоками свисавшая на задней ноге. Рядом с мамонтом стоял мужчина азиатской наружности с топором в руке. По его виду можно было не сомневаться, что в любую минуту он разделает мамонта на куски. Такому восприятию снимка способствовал его ракурс. А он был таков, что у людей, смотревших на фотографию, создавалось впечатление, будто бы тот примеряется к хоботу, который хочет отрубить. На топоре Моримура рассмотрел клеймо овальной формы с серпом и молотом. Рядом с мамонтом был написан текст на приличном английском языке. В нём очень подробно рассказывалось об этом ископаемом животном и стояла цена со многими нулями, которую нужно было выложить при его покупке.

Увиденное Хасэгаву поразило и ввело в настоящий шок. Пришлось Моримуре вызывать секретаря, чтобы привести его в чувство. И только после того, как они выпили крепкого кофе, Хасэгава смог продолжать разговор.

– Что им стоит этого мёрзлого мамонта разделать на куски, когда они всю свою нацию чуть не уничтожили, – тяжело дыша, заговорил Хасэгава. – У этих русских, видно, так заложено на генетическом уровне: им нужны масштабные потрясения, им надо постоянно делать какие-то революции – спокойно жить они не могут. В семнадцатом году большевики погубили такое великое государство, извели столько народу, и этот урок им не пошёл впрок: сейчас они опять затеяли очередную революцию. Называется перестройка.

Это трудное для себя слово он произнёс по слогам, сделав ударение на последней букве «а».

– Скажите, пожалуйста, и чего им не сидится спокойно, как всем нормальным людям? Чего им не хватает?

И сам же, отвечая на свой вопрос, Хасэгава продолжал:

– Земли у них немерено; леса, полезные ископаемые – всё есть. Немногие страны так наградила природа. Только за счёт нефти и газа можно прокормить всё население страны. А золото, алмазы – этого богатства там тоже столько, что хватило бы на несколько стран. Казалось бы, всего у русских в избытке, а они опять чего-то делят. Странный народ! Для меня они всегда были загадкой.

Он подпёр голову рукой и замолчал, видно, продолжая уже про себя начатый разговор. Возможно, он сравнивал богатую полезными ископаемыми Россию и свою страну, а может, просто думал о жизни. Кроме него самого, этого сказать никто не мог.

– Наверное, это происходит потому, что русские такие неугомонные, – нарушив затянувшееся молчание, сказал Моримура. – Возьмите мореходов и землепроходцев Беринга, Дежнёва, Пояркова, Хабарова или даже нашего современника Фёдора Конюхова. Они постоянно в пути: чего-то ищут, а их вожди изобретают новые формы правления и способы выживания. Причина такой неразберихи, по-моему, во многом социальная. Как вы знаете, значительная часть населения страны, прямо, скажем, живёт бедно. Это даже мягко сказано.

– А я думаю, у них всего так много, что они не могут этого переварить, – встрепенувшись, как ото сна, сказал Хасэгава. – Большая территория, малая численность населения и прочее, и прочее, что, к сожалению, им не пошло на пользу.

– Возможно, – согласился Моримура. – У них действительно всего много. И даже чересчур. Нам хотя бы половину того, чем наградила их природа.

– Но это, извините меня, господин Моримура, уже политика, а наша проблема – наука. И сейчас нас в первую очередь интересует судьба сибирского мамонта. Того самого, которого мы видим на этом экране. Я думаю, вы из-за него сюда пришли?

На мгновение в кабинете наступила тишина, в окно влетел шум улицы. Стало слышно, как, мягко шелестя шинами, по улице несутся сотни машин.

– Да-да, конечно, господин Хасэгава, – быстро сориентировавшись, поддакнул Моримура. – Ради этого я осмелился вас побеспокоить. В любом другом случае я бы к вам никогда не решился прийти. Вы авторитет с мировым именем, и отрывать вас от дел я просто не имею права. Ваше время святое, вы работаете на благо всей нашей нации.

На лице Хасэгавы появилась самодовольная улыбка. Ему понравилось, что собеседник хорошо знаком с его заслугами и разговаривает в таком уважительном тоне.

– Как я вижу, господин Моримура, вы человек, знающий тонкости не только в мамонтовой фауне, но и в политике. К тому же вы ещё неплохой дипломат и довольно решительный человек. – Остановив поток лестных слов в свой адрес, в ответ произнёс Хасэгава. – Вы хорошо знаете проблему и очень быстро ориентируетесь в жизни. В наше время – это ценное качество, которое дано немногим. Вы – один из них. Я рад, что познакомился с таким человеком.

Кэйдзо Моримура даже растерялся, не зная, как отнестись к словам собеседника. На его испуганном лице прошла тень волнения, и тут же мелькнула мысль, что Хасэгава сейчас извинится и выпроводит его за порог, не выслушав самого главного. А тот между тем продолжал:

– А теперь о главном. Мамонт может погибнуть, так сказать, навсегда исчезнуть с лица нашей планеты. Этого нельзя позволить и, пока есть хоть малейший шанс, его надо использовать. Сибирского мамонта надо найти и вернуть мировому сообществу. Для любой страны обладать таким уникальным экспонатом – это великая честь, но это, видно, не относится к России. Поэтому надо приложить все силы, чтобы этот мамонт достался нам, а не пропал бесследно в бескрайней тундре этой загадочной страны. Понимаете, сибирский мамонт может погибнуть.

Хасэгава стал повторяться и, видно, сообразив, что это он уже говорил, остановил поток своего красноречия. Прокашлявшись, он подался в сторону Моримуры и после короткой передышки тихо заговорил:

– Для того чтобы спасти этого мамонта, нужно срочно лететь в Сибирь, вернее на Колыму. Понимаете меня, господин Моримура? Раз вы пришли ко мне с этим сообщением, то судьба мамонта, я вижу, вам тоже небезразлична. Будем считать, начало положено, а теперь дело по спасению мамонта надо продолжать. Так сказать, провидение выбрало именно вас для этого великого дела.

Для Кэйдзо Моримуры это стало полной неожиданностью, от услышанного перехватило дыхание. Предложение о поездке в Сибирь он хотел озвучить сам; для чего он, собственно говоря, сюда и пришёл. В его планы входило попросить у эксперта денег, а получилось так, что Хасэгава сам облегчил ему задачу. Однако Моримура вида не подал и спокойно ответил:

– О да, господин Хасэгава, конечно, я вас полностью поддерживаю. Это просто необходимо, чтобы сохранить сибирского мамонта. Он нужен всей мировой цивилизации. Человечество нам будет благодарно, и мы войдём в историю, а для начала, я думаю, попадём в Книгу рекордов Гиннесса. Потрясающее начало…

Кэйдзо ещё долго бы говорил общие фразы, если бы его не остановил Хасэгава.

– Вы согласны с моим предложением? – посмотрев на него, прямо спросил он собеседника. Он ждал ответа, от которого сейчас зависела судьба этого мамонта.

– О да, конечно. Я не против, – твёрдо сказал Моримура.

Весь его вид выражал решительность, готовность в любую секунду броситься на выполнение поручения Хасэгавы.

– Очень хорошо, я так и думал, господин Моримура. Только, скажите мне, пожалуйста, как мы будем это дело продвигать? – неожиданно спросил он его. На лице эксперта промелькнула тень озабоченности. – Откровенно говоря, я пока об этом не думал и даже не знаю, с чего начинать. Мне сейчас ясно только одно: самим нам такое дело не одолеть. Нужна серьёзная финансовая помощь. Эти варвары запросили слишком много денег. Такой суммы у меня нет. Я, думаю, она и вам не под силу.

– Конечно, конечно, – поспешил с ответом Моримура. – Таких денег у меня нет. Это просто немыслимые деньги. Откуда эти нищие взяли такую цену? А может, нам поможет Палеонтологический музей в Нагано?

Своей находчивостью он остался доволен. Об этом говорило его резко поднявшееся настроение. Ожидая ответа, он с нетерпением смотрел на эксперта.

– Музей – это вам не банк и не благотворительная организация. На такие проекты у музея нет денег. Конечно, музей мог бы их найти, но на это потребуется какое-то время, а у нас с вами его совсем нет. С музеем можно успешно работать, когда возможный экспонат уже находится в твоих руках. В этом случае можно быть уверенным, что он не пропадёт и рано или поздно попадёт в коллекцию музея.

– Господин Хасэгава, а зачем нам весь мамонт, может, мы ограничимся только частью этого исполина? – неожиданно спросил Моримура.

Словно испугавшись своих слов, он сразу замолчал, испытывающе посматривая на Хасэгаву, но по его невозмутимому лицу узнать реакцию было невозможно, и Моримура продолжал:

– Возьмем одни яйцеклетки и голову с бивнями. Яйцеклетки продадим в лабораторию клонирования доктору Микимото, а голову – в музей. Можем ещё чего-нибудь прихватить в придачу. По-моему, из четырех тонн там есть что взять. Как вы относитесь к такому проекту?

– Отрицательно! Такая постановка вопроса вообще неприемлема и даже оскорбительна для меня. Так размышлять могут только мясники, которым всё равно, чем торговать на рынке. А настоящий учёный до обыкновенного членовредительства никогда не скатится. Не забывайте, я специалист по ископаемой фауне ледникового периода и меня в первую очередь интересует весь мамонт, а не фрагменты его тела и тем более чудо генной инженерии из пробирки. Это уже другие материи. А что касается клонирования, я вас немного огорчу: доктор Микимото давно отказался от идеи получения потомства мамонта путём нормального полового размножения. Он занимается клонированием из живых клеток животных.

Хасэгава на мгновение замолчал, и внимательно наблюдавший за ним Моримура заметил промелькнувшую тень сомнения на его лице.

– Хотя Микимото, кажется, ещё проводит исследования и в этом направлении, но это можно уточнить. А сейчас я знаю одно: он очень принципиальный и требовательный учёный. О таких людях обычно говорят, что они с претензиями к жизни. Поэтому пока господин Микимото сам не убедится, что мамонт хорошей сохранности, он никогда не купит эти яйцеклетки. Значит, насколько я представляю требования Микимото, мамонт нужен неповрежденный.

Подъехав на кресле ближе к столу, Хасэгава шёпотом сказал:

– Ваша мысль, господин Моримура, неплохая: яйцеклетки смогут принести дополнительный доход, который поможет компенсировать наши физические и материальные затраты. А главная цель – это, конечно, мамонт.

Эксперт встал из-за стола, давая понять, что разговор закончен.

– Я с вами свяжусь, а сейчас, пока эти русские не расчленили и не продали мамонта на рынок, надо срочно искать деньги.

Подготовка к броску

Весь день Моримура ходил сам не свой. Предчувствие великих дел не покидало его с той самой минуты, как он увидел в Интернете сообщение о мамонте. И теперь всё его существо было нацелено на решение этой проблемы.

Он уже несколько раз успел пожалеть, что неправильно провёл переговоры с Хасэгавой и, главное – не решил вопрос с оплатой за свою очень непростую и рискованную миссию по спасению мамонта. Хотя денег на проведение работ у Хасэгавы ещё не было, тем не менее он мог бы уже сейчас обозначить свою цену, чтобы в дальнейшем она фигурировала в переговорах. Для себя цену этого вопроса он наметил сразу, и выражалась она совсем немалой суммой.

По контракту, который Моримура вчерне успел набросать, в его задачу входили раскопки мамонта в тундре и его транспортировка до границы. Ответственность за перевозку мамонта через границу он на себя не брал. Для этого были очень веские причины.

Ещё будучи студентом, он с однокурсниками ездил на каникулы в Англию и запомнил ту поездку на всю жизнь. В его багаже таможенники нашли наркотики, которых он до этого в глаза не видел. Моримуру сняли с самолёта, грозили посадить в тюрьму, а когда выяснили, оказалось, что это был не его чемодан, хотя внешне и даже почти всем содержимым он был очень похож.

После полудня позвонил Хасэгава. Радостным голосом он сообщил, что на очень выгодных условиях договорился с банком о кредите на проведение экспедиции. Деньги уже лежат на его счету. Хасэгава также связался с авиакомпанией и решил вопрос с перевозкой. Вылетать можно было хоть сейчас, но надо было доделать дела, которых ещё было великое множество. На утро ему назначил встречу учёный Микимото, а вечером он ждал Моримуру у себя.

Моримура тоже не терял зря время. В Горной академии он провёл консультации со специалистами по открытым горным работам. Главный вопрос, который он им задавал, заключался в том, как из вечной мерзлоты извлечь мамонта неповреждённым. Для сотрудников академии неожиданным он не оказался, и они охотно согласились помочь. Общими усилиями с представителями одной крупной фирмы был составлен длинный список необходимого оборудования и снаряжения, и теперь в папке у Моримуры лежал счёт на приличную сумму, который ждал оплаты. Для обслуживания своего оборудования фирма давала инженера, но командировочные расходы она не оплачивала. Из-за этого Моримура хотел от него отказаться, но, поразмыслив, решил, что без инженера ему не обойтись.

Поздно вечером Моримура и Хасэгава снова встретились. Вот тут Моримура и назвал ту сумму, в какую он оценивал свою работу. Об этом спросил сам Хасэгава, поставивший вопрос об оплате. Сумма его не удивила. Внимательно выслушав, Хасэгава предложил рассмотреть ещё один вариант, по которому Моримура становился равноправным партнёром по бизнесу со всеми вытекающими отсюда правами. Но для этого он должен был внести в уставной капитал не менее двадцати процентов от общей суммы расходов. Это составляло более четырёхсот тысяч долларов. Таких денег у него не было, но Хасэгава пообещал ему помочь. Под его гарантии в одном влиятельном банке Токио Моримура мог получить кредит. И тогда, при положительном решении вопроса с мамонтом, Моримура мог рассчитывать на приличный доход. То, о чём он всегда мечтал, начинало приобретать реальные черты. Теперь от него требовалось много труда и удачи в проведении этой сложной операции. Зато, если всё получится, он станет обеспеченным человеком.

– Там, на месте – в Сибири, вам, может, удастся сбавить цену, – наставлял его озабоченный Хасэгава. – Учтите, это очень важный момент в нашей операции, так как лишних денег у нас нет. Даже незначительное удешевление проведённых работ резко увеличивает наши коммерческие возможности. Я думаю, когда русские увидят наличные деньги, они отдадут мамонта намного дешевле. А сейчас у них разыгралось воображение, так сказать, жадность их одолела. Им хочется получить как можно больше – вот поэтому появилась такая огромная сумма.

Верхний свет Хасэгава выключил, оставив только боковые светильники. От них стену и потолок кабинета прорезали расходящиеся кверху жёлтые лучи.

– В этой заснеженной Сибири они даже не представляют, что такое миллион долларов, – продолжал Хасэгава. – Я думаю, его там даже не на что истратить. Это им не миллион рублей, на который, как я слышал, даже спичек не купишь. При нищете этих дикарей я был бы рад и тысяче долларов, а то миллион…

Не договорив, он поперхнулся.

– Конечно, с ценой они явно переборщили, – дождавшись, пока тот прокашлялся, сказал Моримура. – Запросы у них, прямо скажем, совсем не сибирские, а, скорее всего, американские. Никакой скромности у этих людей. Заработать все хотят, но не таким же варварским способом.

На его широком лице появилась улыбка. Глаза забегали по столу и остановились на буклете с изображением волка. Не задумываясь, он его открыл, и первое, что бросилось в глаз, было слово «Россия».

«И тут говорится об этой стране, – промелькнула у него мысль. – Это, видно, какой-то рок меня туда зовёт».

– С ними надо хорошо поработать, так сказать, надо узнать их слабости, – донеслись до него слова Хасэгавы. – Этому всегда помогает общение с людьми. Я, господин Моримура, немного психолог, поэтому понимаю человеческую душу лучше других. Можно даже сказать, я экстрасенс, так, кажется, теперь называют людей с необычными психоаналитическими способностями. Скажу вам по секрету, меня иногда посещают духи, и я с ними общаюсь. Они приносят мне такую информацию, которая обычно недоступна никому. А вот здесь вы их опередили. М-м, да-а, опередили. Очень странно! Кроме вас, и правда, мне никто про этого мамонта ещё не говорил.

От услышанного у Моримуры перехватило дыхание, не мигая, он уставился на Хасэгаву. А тот, будто ничего не замечая, продолжал:

– А всё началось с моих занятий палеонтологией. Вначале, когда я был ещё студентом, занимался разными окаменелыми ракушками. Со временем остановился на одном виде: называется он аммонитами. Эти фантастические существа жили миллионы лет назад во всех тёплых морях. Кстати, живут и сейчас, но, что интересно, передвигаются аммониты с помощью реактивного движения. Да-да, реактивного, я не оговорился. О, извините меня, господин Моримура, – спохватился Хасэгава. – Вы это и сами, естественно, знаете: вы же биолог. А потом мои интересы переместились в сторону позвоночных, я работал с археологами в разных уголках земного шара, в том числе на побережье трёх океанов.

На лице Хасэгавы появилась улыбка. В этот момент он, видно, вспомнил о самых приятных днях в своей жизни. Его ощущения передались Моримуре, и тот представил себя на берегу тёплого океана в компании своей будущей жены. Они вместе купались, а потом долго нежились на золотистом песке безлюдного пляжа. Вечером на моторной лодке они возвращались в город и допоздна сидели в тихом ресторанчике на самом берегу океана.

– В то время я раскапывал одно древнее захоронение, – продолжал Хасэгава. – В нём сохранились останки древних людей; там были пять человек и среди них – одна женщина. Умерла она совсем молодой, и на удивление всем сохранилась просто прекрасно. Если бы мы не знали, к какому времени относится это захоронение, можно было бы подумать: это наша современница. Чтобы отмести все сомнения, мы провели комплексные исследования по определению её возраста, в том числе радиоуглеродный анализ. И, вы знаете, они полностью подтвердили наши расчеты. Жила она немногим более десяти тысяч лет назад. Но в данном случае это не главное.

Хасэгава снял очки и, покрутив их в правой руке, левой разгладил морщины под глазами. Без очков его нос показался Моримуре длинным, а глаза неестественно выпуклыми.

– Знаете, во время раскопок мне показалось, что со мной кто-то разговаривает, – надев очки, продолжал Хасэгава. – Тихо так вызывает меня на разговор. Женский голос спрашивает, зачем я их потревожил и какой сейчас год. Внешне я не испугался и шутливо спросил: «С кем имею честь общаться, мадам?» А у самого мурашки побежали по коже, ни с того ни с сего мне стало не по себе. Вокруг на много миль ни одной женщины, а я отчётливо слышу приятный женский голос. Вы представляете, каково мне было в тот момент?

Он грустно усмехнулся. Его состояние невольно передалось Моримуре, и он представил себя на месте собеседника. Холодок побежал по его спине.

«Ужас какой-то. Хорошо, что это был не я».

До его слуха снова долетели слова Хасэгавы, рассказывавшего об общении с женщиной из потустороннего мира.

– Невольно я вспомнил про неприкаянные души, которые никак не могут покинуть этот мир. Представляете, за мгновение передо мной пронеслась вся моя жизнь: счастье, радость, горе – всё слилось в одно целое. И тревога, знаете, меня не покидает, а даже наоборот: с каждой секундой всё учащённей бьётся сердце, гулко стучит в висках. В ответ на свой вопрос я услышал, что это душа женщины, чью могилу я раскопал. Пересилив себя, я спросил, кто она и когда умерла. Женщина сказала, что она из древнего племени охотников на мамонтов. Я примерно подсчитал, и у меня получилась немыслимая цифра. Я ей назвал месяц и год, но на неё это не произвело никакого впечатления, а потом она вдруг просит меня найти какого-то Степана, который от неё ушёл. Замечу, разговор у нас шёл по-японски, хотя эти раскопки мы проводили в Монголии. Среди всех членов международной экспедиции я был один японец. Я её спросил:

– А когда вы его последний раз видели, мадам? Вы, случаем, не вспомните?

– О, это было очень давно, – ответила мне женщина и сказала, когда произошла их встреча. – Сейчас я снова должна встретиться со Степаном.

Она назвала мне дату, которая в то время ещё не наступила. Я хорошо запомнил время их встречи. Она должна состояться двадцать первого октября этого года. В этот день родилась моя жена, и, следовательно, ошибиться я просто не мог. Получается, ровно через четыре месяца она должна с ним встретиться. Вы представляете себе, с тех пор она постоянно со мной разговаривает. Я пытался прервать эту связь, но ничего не получается. Теперь я понял, что это невозможно. От неё я услышал о землетрясении, которое было в тех местах. Геологи подтвердили, что в то время там действительно было мощное землетрясение. Говорила она и о погибших мамонтах, которых изучал тот пришелец из другого времени. Очень странно, но почему-то она его так и назвала. Я не оговорился: «Пришелец из другого времени».