Текст книги "Время собственности. Владельческая преемственность и корпоративное управление"

Как видим, если бы в какой-то идеальной компании с разделенным владением и управлением топ-менеджер всегда обеспечивал бы капиталисту требуемую доходность на капитал ровно в размере R_e, то для появления на сцене предпринимателя не было бы никаких предпосылок. Топ-менеджеру и капиталисту нечего делить. Они работают по принципу известной сказки – «одному вершки, другому корешки»: один за плату предоставляет компании только свое время, но не деньги; второй, тоже за ожидаемую прибыль, предоставляет свои деньги и имущество, но не время. Когда результатом работы компании становится чистая прибыль с нужной доходностью ROE = R_e, вся она достается капиталисту, поскольку менеджер свою оплату труда уже получил за счет затрат.

В подобной модели предприниматель не вступает в свою роль ни на стадии инвестирования, ни на стадии управления, ни во время распределения результатов. Можно было бы считать, что даже в случае совмещения данных ролей в теле собственника-«дракона» одна из его «голов» – предпринимательская – в такой ситуации просто спит. Но как только на стадии результата (чистой прибыли) возникают колебания доходности относительно R_e как в большую, так и в меньшую сторону, эти колебания можно «приписать» влиянию роли третьей «проснувшейся головы».

Едва лишь предпринимательская «голова дракона» «просыпается», возникает вероятность того, что она начнет «спорить» с двумя другими «головами». С капиталистом – по поводу того, «кто сколько и чего инвестировал» и «кто и на какую долю результата (прибыли) претендует». С топ-менеджером – по поводу количества времени, затраченного на управление: какая часть пошла на «текущее» управление, а какая – на «стратегическое». Ведь суммарный фонд времени не менялся.

В потенциальном «споре» между «внутренним предпринимателем» и «внутренним капиталистом» можно найти решение. Связь колебаний прибыли со стадией инвестирования описывается формулой «калькулятора», касающейся стоимости времени предпринимателя, инвестированного им в управленческую деятельность (VIT). Соответственно, величина отклонения в ту или иную сторону считается либо заслугой, либо «виной» предпринимателя. Таким образом, в отношениях инвестирования и распределения результатов «внутренний предприниматель» не вступает в «спор» с «внутренним капиталистом» ни по поводу того, «кто сколько вложил», ни по поводу того, «кому какая часть прибыли причитается».

Но вот в отношениях «внутреннего предпринимателя» с «внутренним топ-менеджером» могут возникнуть «непонятки» относительно общего для них ресурса – количества времени, потраченного на выполнение управленческой либо предпринимательской роли. Если бы эти «головы» принадлежали двум разным «телам», то общий фонд времени был бы равен сумме времени каждого из них (голов или тел). Но поскольку мы имеем дело с «тремя головами для одного "драконьего" тела», у нас перестает совпадать количество «голово-часов» и «драконо-часов».

Если предположить, что собственник не трудоголик и фонд его рабочего времени составляет нормальную величину около 2000 человеко-часов в год, то надо будет эти 2000 часов каким-то адекватным образом распределить между временем «внутреннего топ-менеджера» (Tm) и «внутреннего предпринимателя» (T_e).

Если время предпринимателя не равно нулю, то время топ-менеджера становится меньше годового фонда рабочего времени нормального работника. Иными словами, придется признать, что «внутренний топ-менеджер» несколько недорабатывает по сравнению с «внешним» наемным топ-менеджером. Но при этом он претендует на ту же зарплату, какую получал бы внешний топ-менеджер, который обеспечил бы соответствующие финансовые результаты для капиталиста. Таковы условия его найма. Мы не говорим здесь о дополнительных бонусах топ-менеджера за дополнительную прибыль (или убытки), поскольку по условиям нашего рассуждения приписываем заслуги по ее зарабатыванию не топ-менеджеру, а предпринимателю. В реальной жизни это не совсем так, но сейчас учет данных нюансов затруднил бы разбор смоделированной нами ситуации.

Можно ли считать, что, если компания несет убытки, в этом виноват «внутренний топ-менеджер», который полностью «не доработал» положенное ему время?

В компаниях, где собственник формирует сильный совет директоров с широкими полномочиями, именно он определяет, так это или нет, и решает судьбу топ-менеджера либо корректирует его вознаграждение.

В компаниях без совета директоров судьей должен выступать сам собственник, поскольку причиной недоработки «внутреннего топ-менеджера» является «вмешательство» «внутреннего предпринимателя», который отбирает часть общего для них ресурса времени. Собственнику, как правило, интереснее заниматься творческой предпринимательской (стратегической) деятельностью, нежели дисциплинированной и скучной топ-менеджерской, от которой он всё время мечтает «отойти».

Как ответить на этот вопрос? Как справедливо разделить фонд рабочего времени управляющего собственника между его «внутренним топ-менеджером» и «внутренним предпринимателем»? У меня нет однозначного ответа для собственника-«дракона». Можно порекомендовать ему заняться тайм-менеджментом, вести учет времени и попытаться распределить его по соответствующим категориям. В последнем разделе настоящей главы я приведу пример того, как это могло бы выглядеть.

Однако принципиальное решение всё же возможно только при «разделении тел». На первый взгляд, есть три варианта.

Вариант 1. Нанять «внешнего» топ-менеджера и сохранить за собой роли предпринимателя и капиталиста, поскольку «нанять внешнего предпринимателя» в принципе невозможно.

Вариант 2. Нанять внешнего топ-менеджера с предпринимательским талантом, оставив за собой только роль капиталиста, довольствующегося доходностью на уровне R_e. Но в этом случае система вознаграждения топ-менеджера должна быть привязана к «остаточной прибыли».

Вариант 3. Прекратить единоличное владение и сформировать партнерство с топ-менеджером, обладающим предпринимательскими способностями[87]87
  В этом случае вознаграждение топ-менеджера можно представить как сумму оплаты по трудовому договору и достаточно заметной части «остаточной прибыли» RI, заработанной им. Почему части, а не всей? Потому что «остаточная прибыль» может быть и отрицательной. Если бы топ-менеджер – предприниматель претендовал на получение всей «остаточной прибыли», ему пришлось бы взять на себя и обязанности компенсации отрицательной «остаточной прибыли». Иными словами, ему пришлось бы личным имуществом гарантировать капиталисту получение доходности, равной R_e. Подробнее о системе вознаграждения топ-менеджера см. в главе 7.


[Закрыть]. Но поскольку эта модель уже партнерская, она отличается от обсуждаемого нами единоличного владения и о ней следует говорить отдельно, даже не в рамках темы нашей книги.

Напомним, что результативность и эффективность существенно различаются (а то и представляют собой совершенно разные понятия). Эффективность – это дробь, в числителе которой стоит результат, а в знаменателе – затраты. В нашей модели результатами будут считаться доходы, получаемые исполнителями тех или иных ролей, а затратами – время, которое они на это расходуют. Выше мы уже обсуждали, что годовой фонд времени собственника ограничен 3000 человеко-часов.

Топ-менеджер не может снизить количество времени, которое он посвящает управлению компанией, ниже определенной величины (годового фонда рабочего времени, соответствующего понятию full time, то есть примерно 2000 часов в год); а потому он заинтересован в улучшении результата – своего общего дохода (обозначим его D_m), который и есть показатель его результативности (масштабности). При этом менеджер может работать и «сверхурочно», затрачивая больше времени, чем при нормальной рабочей неделе, но тоже в совокупности не более 3000 часов. Собственно, контракт с топ-менеджером обычно предполагает ненормированный рабочий день.

С другой стороны, топ-менеджеру нет резона слишком увеличивать свою «сверхурочную» работу, если при этом он не получит адекватной компенсации. Топ-менеджер следит за тем, чтобы не снизилась его эффективность SD_m, измеряемая удельным доходом на час его времени: SD_m = D_m / T_m.

Таким образом, топ-менеджер в нашей модели стремится к повышению своей результативности (масштабности) при условии неснижения эффективности.

Капиталист рассчитывает на доходность не меньше, чем R_e при уровнях рисков, присущих данному бизнесу. Это показатель его результативности. Доход капиталиста равен D_c = C × R_e и при надлежащем управлении со стороны топ-менеджера не должен сильно зависеть от времени, которое капиталист тратит на контроль. Однако было бы неточным считать данный доход результатом деятельности капиталиста. Необходима важная поправка.

Капиталист (пассивный инвестор) инвестировал свой капитал в бизнес с ненулевым риском и потому ждет доходность на уровне R_e. Если бы он инвестировал свой капитал в безрисковый актив, то мог бы ожидать меньшую доходность, которую можно назвать R_f (индекс f обозначает free, то есть актив свободен от риска). Примером безрискового актива можно считать, например, облигации федерального займа. Их рублевая доходность на момент подготовки текста книги была равна примерно 6–7 % годовых (в зависимости от срока погашения[88]88
  Для примера см.: https://ru.investing.com/rates-bonds/russia-government-bonds.


[Закрыть]) с тенденцией на снижение.

При инвестировании в безрисковый актив капиталисту не пришлось бы тратить свое время даже на контроль. Инвестируя в бизнес с доходностью R_e > R_f, капиталист рассчитывает на получение дополнительного дохода, связанного с риском этого актива. Размер этого дополнительного дохода (D_cr) равен произведению собственного капитала на разницу доходности рискового и безрискового актива:

D_cr = C × (R_e – R_f),

где индекс r обозначает risk.

Разность (R_e – R_f) также называется «премия за риск» для данной компании[89]89
  Существует еще понятие «рыночная премия за риск», равная R_m – R_f, где R_m – средняя доходность по всему рынку, а не доходность конкретной компании. В корпоративных финансах существуют специальные модели, увязывающие показатель R_e с рыночной премией за риск. Самая известная – модель CAPM. В данной книге мы не будем углубляться в эту необъятную тему, давно освоенную профессиональными оценщиками бизнеса. Для наших целей важно только то, что для большинства российских компаний, в том числе непубличных, можно определить величину R_e и премию за риск инвестирования в нее.


[Закрыть].

Именно этот дополнительный доход (по отношению к безрисковому) и следует считать результатом для капиталиста. За данный повышенный результат капиталист и готов «платить» тем, что ему придется тратить какое-то количество своего времени на контроль наемного топ-менеджмента, если таковой имеется.

Например, если рублевая доходность российских облигаций составляет 7 % годовых, а требуемая (ожидаемая) доходность бизнеса собственника равна 20 %, то дополнительная доходность, связанная с риском, будет равна 13 %. Если собственный капитал равен 10 млн рублей, то ожидаемый дополнительный доход будет равен 1,3 млн, а не 2 млн, как кажется на первый взгляд.

При этом эффективность его деятельности может измеряться как:

К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Внимательный читатель наверняка обратит внимание, что такая формула расчета владельческой эффективности капиталиста противоречит формуле, приведенной в рассказе о владельцах ритейловой сети. Там владельческим доходом мы считали не часть чистой прибыли D_cr, а всю фактическую чистую прибыль: D = C × ROE_fact, что могло в 1,5–2 раза завысить показатель владельческого дохода. Соглашусь. Но в той ситуации разница между владельческой и менеджерской эффективностью отличалась не в разы, а на порядки. Поэтому столь глубокое погружение в детали могло лишь отвлечь от главного.

Капиталист может повысить свою эффективность, задавая большую величину в числителе (результаты) и меньшую – в знаменателе (затраты).

Как же капиталисту увеличить значение числителя? (См. формулу расчета D_cr.) Величина R_f от него не зависит, это рыночная величина. Стоимость собственного капитала С зависит от честной оценки имеющихся ресурсов компании, а не от воли капиталиста. Ему остается лишь требовать повышения R_e. Но повышение R_e означает рост коэффициента дисконтирования, то есть коэффициента, уменьшающего стоимость бизнеса. В его произвольном повышении нет экономического смысла. Оно должно быть рыночно обосновано.

Зависит ли числитель от времени, затрачиваемого капиталистом на контроль? Отчасти зависит. Тратить это дополнительное время его заставляют риски, связанные не только с данной отраслью, но и с данной компанией. Если менеджмент компании предоставляет недостаточно прозрачную и внятную информацию, то риски оцениваются выше, а потому капиталист имеет все основания требовать повышенного уровня отдачи на капитал R_e, что, как мы помним, снижает величину «остаточной прибыли» RI и, как следствие, стоимости бизнеса. Но такое повышение значения числителя, скорее всего, не приведет к росту эффективности, поскольку вырастет и значение знаменателя – затраты времени на контроль. Повышение значения числителя призвано лишь компенсировать увеличение знаменателя. Поэтому для улучшения эффективности капиталисту имеет смысл не повышать величину R_e, чтобы увеличить числитель, а снижать величину знаменателя, требуя от топ-менеджера надлежащей прозрачности, обеспечивающей эффективный контроль с минимальными затратами времени.

Может ли время на контроль T_c быть равным или почти равным нулю? Ведь тогда эффективность стремится к бесконечности. Теоретически – да, но в этом случае наемный топ-менеджмент, понявший, что его не контролируют, в какой-то момент может поддаться соблазну и начать работать менее усердно, что приведет к снижению результата D_cr до нуля или даже ниже. Совсем отказываться от контроля не в интересах капиталиста. В общем случае чем более прозрачна деятельность менеджмента, тем ниже затраты собственника на контроль.

Если собственник сам является также и топ-менеджером, то, конечно, Tc будет равно нулю, а эффективность «внутреннего капиталиста» будет стремиться к бесконечности. Но в этом случае не соблюдается условие разделения владения и управления, о котором мы говорили ранее. Таким образом, рациональной стратегией капиталиста в нашей модели является стремление повысить свою эффективность при условии неснижения результативности (масштабности).

Предприниматель измеряет свою результативность (масштабность) показателем VIT, характеризующим влияние предпринимательской роли на стоимость компании. По аналогии с другими ролями показателем его эффективности будет показатель SVIT, обозначающий удельную ценность (стоимость часа) времени, инвестированного собственником-предпринимателем.

где:

SVIT (Specific Value of Invested Time) – удельная ценность инвестированного времени.

Величины VIT и T_e ранее были определены.

В процессе «переговоров с самим собой» собственнику следует определить, на что он будет нацеливать своего «внутреннего предпринимателя» – на рост масштабности (VIT) или эффективности (SVIT). Придется искать баланс, а не гнаться только за одним из показателей.

Различия в показателях результативности/эффективности сведены в таблицу 2.4.

Таблица 2.4. Различия в показателях результативности/эффективности

Это два совершенно разных вида времени. Они даже измеряются в разных единицах, как ни странно это звучит.

Собственник не может отказаться расходовать время на бизнес, но может сознательно ответить, что он делает: тратит его или инвестирует. Если время рассматривается как инвестиция, то нужно уметь рассчитывать его стоимость и знать, что делать, чтобы оно дорожало или, как минимум, не обесценивалось.

В контексте владельческой эффективности следует рассматривать время в двух аспектах: как персональное (собственное, личное) и как календарное.

Время собственности = Время собственника + Срок собственности

 ГЛОССАРИЙ

Календарное время собственности (КВ) – период времени с момента основания предпринимателем своего бизнеса до выхода из бизнеса, измеряемый в годах. (Для некоторых собственников этот момент уже актуален, но можно быть уверенным, что он когда-нибудь станет актуальным для каждого.) Данный аспект приводит нас прямиком к вопросам владельческой преемственности (наследования).

Личное (персональное) время собственности (ЛВ) – часть времени предпринимателя, которое он посвящает своему бизнесу (инвестирует в бизнес) в течение календарного времени собственности, измеряемое в «человеко-часах» или «человеко-годах». Одни собственники «живут» внутри компании, уделяя ей максимум своего времени; другие выстраивают бизнес так, чтобы выйти в позицию «наблюдателя», «стратега», уделяющего компании лишь необходимый минимум времени; третьи ищут баланс. Этот аспект приводит нас к вопросам управленческой преемственности, к переходу предпринимателя-основателя от роли менеджера к роли собственника с соответствующей трансформацией лидерской функции в его компании.

Управленческая преемственность в контексте бизнеса

В узком смысле – момент передачи полномочий по текущему управлению компанией при смене одного наемного руководителя другим.

В широком смысле – способность компании эффективно работать после того, как основатель, возглавлявший компанию с момента ее возникновения, передает оперативное управление профессиональному менеджеру, оставляя за собой зону контроля и стратегических решений.

Владельческая преемственность в контексте бизнеса

В узком смысле – процесс наследования бизнеса.

В широком смысле – способность компании эффективно работать после смены владельца, в том числе после передачи владения от основателя преемникам, не обязательно наследникам. Смена собственника может быть запланирована, а может случиться из-за чрезвычайных обстоятельств.

В отличие от капитала, личное время не накапливается, а только убывает. Соответственно, согласно экономической теории, оно становится более дефицитным и, вероятно, с течением календарного времени следует ожидать его удорожания. Но такое удорожание не происходит автоматически: при эффективной владельческой деятельности время будет становиться дороже, при неэффективной – дешевле.

Кажется, решение очевидно: собственнику необходимо повышать свою эффективность. Но всё не так просто. Действия собственника зависят от его ответа на вопрос, чего он хочет от своего бизнеса: ведь он может захотеть делать эффективным не себя, а бизнес или остаться в роли менеджера, чтобы не решать, чем занять себя в свободное время после ухода из компании. (Мы уже говорили, что российские собственники не умеют быть только собственниками, и это одна из причин, по которой они не хотят выходить из управления бизнесом.)

Очевидно, что соотношение личного и календарного времени собственности не может быть больше единицы, как коэффициент полезного действия (КПД) в технике. Однако если в технике повышение КПД однозначно свидетельствует о повышении эффективности системы, то в контексте владельческой эффективности повышение соотношения ЛВ/КВ с какого-то момента будет свидетельствовать об обратном: может оказаться, что излишнее личное время, направленное на управление бизнесом, окажется временем «вмешательства» (от слова «мешать») и принесет отрицательную стоимость.

В определенный момент собственнику приходится выбирать между своими интересами и интересами бизнеса. Если он хочет управлять бизнесом, то выберет интересы бизнеса, а если хочет непосредственно управлять своим капиталом, то выберет свои интересы. Для первого, скорее, подходит роль предпринимателя, для второго – капиталиста.

К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Алан Кросби, владелец семейной компании в пятом поколении, пишет: «Семьям следует научиться проводить четкое разграничение: между владением и управлением существует громадная разница. Тот факт, что вы владеете чем-то, еще не означает, что вы являетесь самым подходящим человеком для того, чтобы этим управлять»[90]90
  Кросби А. Наследование бизнеса. Кто продолжит ваше дело? – СПб.: Питер, 2004. С. 82.


[Закрыть]

Управление бизнесом требует ориентации на рынок, клиентов и конкурентов. Управление капиталом требует понимания специфики управления бизнесом в роли собственника, но при этом нужно ориентироваться не столько на клиентов и конкурентов, сколько на других инвесторов, также управляющих капиталом. Клиентами собственника являются не клиенты его организации, а другие собственники, поскольку они – потенциальные покупатели его компании. И в этом смысле капиталист заинтересован не столько в развитии бизнеса (достижении новых выдающихся бизнес-результатов), сколько в развитии компании, а именно – ее системы управления, обеспечивающей стабильность этих результатов в будущем. Результаты всегда в прошлом, а инвесторы вкладывают деньги в будущее, то есть в компанию, система управления которой с высокой вероятностью позволит добиваться пусть и не выдающихся, но запланированных результатов. Понимаю, что многие воспримут этот тезис как ересь, но всё же подумайте над ним. Вспомните, как часто вы откладывали «на потом» задачи по совершенствованию системы управления, поскольку они «скучные», «бюрократичные» и «отвлекают» от достижения очередных бизнес-результатов. Если припоминаете подобные случаи, значит, становится понятнее разница между развитием бизнеса и компании.

К сожалению, множество российских собственников в своей владельческой карьере основное время уделяют роли топ-менеджера, не отличая ее от роли предпринимателя, и забывают о роли капиталиста. В результате владельческая позиция в таких компаниях становится незаметной, вторичной, что не повышает их стоимости.

Как бы то ни было, однажды собственнику придется решать вопрос управленческой преемственности: остаться ли на должности топ-менеджера, быть «крутым» собственником и успешным предпринимателем или уйти, чтобы стать эффективным собственником и развиваться в роли капиталиста. Кто-то уже знает, какой путь выберет, а кто-то еще сомневается.

Что произойдет, если сейчас вы не хотите оставлять текущее управление бизнесом, а лет через десять захотите, но бизнес не сможет существовать без вас? Готовы ли вы к тому, что у вас не будет выбора? Очевидно, рациональнее развивать бизнес так, чтобы в будущем был выбор: выйти из управления или остаться в нем, – но решение при этом зависело бы от самого собственника.