Текст книги "Grafоман"

– Не знаю.

– Я думаю немного. Во-первых; большинство учителей – это женщины. Во-вторых; Сорокин – это не очень распространённая фамилия.

– Ты уникум, Иван.

– Я стараюсь.

– А, если он не учитель?

– Тогда всё очень трудно. Но будем думать, искать новые версии.

Был конец июля. Городницкая позвонила Ивану на сотовый телефон и сообщила, что у неё есть кое-какая информация по Роману Сорокину. Иван был на службе. Он немедленно отложил текущие дела и выехал в министерство образования.

Иван вошёл в кабинет Городницкой с пакетом, в котором были коньяк и коробка конфет.

– Это вам. – Иван поставил пакет на стол чиновницы.

– Ну, что вы, что вы, Иван Сергеевич. – Городницкая поставила пакет на паркет рядом со своим креслом.

Иван сел на стул напротив Городницкой. Городницкая достала из ящика стола файл с бумагами и положила на стол.

– Это вся информация.

Иван взял файл и извлёк бумаги.

– Я так и думал, – сказал он.

Вся информация поместилась на двух листах. Всего было обнаружено тринадцать Романов Сорокиных учителей. В Подмосковье работало четыре. По одному трудились в Калужской, Воронежской, Новгородской, Ленинградской, Тульской, Кировской, Смоленской, Брянской, Псковской областях, в Мордовии и Татарстане.

Восемь из тринадцати работали в настоящее время. Иван связался с ними по телефону. Все восемь не были писателями. Один писал стихи и немного рассказы; но исключительно в стол. Этого следовало ожидать. Нужный Роман Сорокин среди тех пятерых, которые теперь не работают в школах. Иван был уверен в этом.

6 глава.

На жёлтой, покрытой лаком двери начальника Ивана Голицына, висела табличка с надписью: «полковник Виктор Николаевич Писарев». Иван постучал в дверь.

– Открыто! – послышался бас Писарева из-за двери.

Иван вошёл в кабинет.

– Присаживайся, Иван. – Писарев что-то писал на листе бумаги.

Это был высокий и крупный мужчина с тонкими чертами лица. Большую часть его головы покрывала розовая лысина. Краснота лица выдавала склонность к злоупотреблению спиртными напитками.

Иван сел на стул недалеко от стола начальника.

Писарев убрал лист бумаги с ручкой в сторону и сказал:

– Что же ты делаешь, Иван? Ты постоянно отлыниваешь от текущих дел, занимаясь какими-то своими непонятными делишками; а всю работу делает кто? Поганкин и Ветров, как обычно? Я понимаю, ты можешь сказать, что дедовщину в полиции, как и в армии никто не отменял, но всему есть предел.

– Я стараюсь всё успевать, но у меня не всегда получается, – оправдывался Иван.

– Если не получается, то придётся тебе сосредоточиться всецело на своей работе, которую ты обязан выполнять; а свои дела отложить до лучших времён. Я не могу бесконечно прикрывать тебя.

– Кто же всё время стучит на меня? Этот дуралей Поганкин?

– Поганкина не трогай. Он тут не причём.

– Так кто же?

– Я не могу тебе выдать человека, который мне может быть полезен.

– Подлая сука!

– Успокойся, Иван. Как у тебя дела? Как на личном фронте? Не собираешься жениться?

– На ком?

– А как же Лариса?

– Я с ней не общаюсь.

– Давно?

– Уже месяца три точно.

– Как жаль. Вы были такой милой парой.

– Не преувеличивай, Николаич.

Два года назад Иван сильно помог Писареву. «Большие люди» заказали начальнику Ивана найти одного бизнесмена, который был должен много денег тем самым «большим людям» и не только им. Виктор Николаевич подключил к поиску Ивана, так как знал, что он был лучшим «поисковиком» в его отделе. Иван понимал, что, если он найдёт того, кого ему поручили найти, то жить этому человеку останется совсем недолго или в лучшем случае очень трудно и мучительно. По сути, выполнение поручения начальника Иваном значило – поставить на карту жизнь отдельного человека. Прежде чем начать поиски Иван узнал всё об этом человеке. Это было полное ничтожество, отброс человеческого общества, моральный ноль, без принципов и совести. От его смерти человечество, может быть, даже выиграло бы; но у него была жена, были двое детей. Искать или не искать? Откажешь начальству – на службе можно будет поставить крест. Можно было проволокитить дело, тогда начальник будет относиться к тебе, как к раздолбаю и поручать самую грязную и противную работу. Зато совесть будет спокойна. Иван взялся за дело. За месяц он нашёл бизнесмена. Он написал на бумажке адрес и отнёс Писареву. Всё, он умыл руки. Что было потом с этим горе-бизнесменом для него не имело никакого значения. Он сам виноват. Не надо было кидать людей. Убили ли его или сильно испортили жизнь, Иван не стал этим интересоваться. Хотя мог бы легко это узнать. Писарев очень горячо благодарил Ивана за выполненную им работу, обещал повысить его в должности и звании. Иван получил от начальника на шашлыках на его дачи две тысячи евро. Смешная сумма. Иван был уверен, что «большие люди» заплатили Писареву намного больше.

В кабинете, где работал Иван, за своими столами сидели старший лейтенант Александр Поганкин и лейтенант Никита Сидоров.

– Поганкин, какие у нас тут дела самые неотложные? – спросил Иван, входя в кабинет.

Поганкин встал и ответил:

– Ограбление квартиры актёра Шилова, труп на автобусной остановке и самоубийца, выбросившийся из своей квартиры на десятом этаже.

– Личность трупа на остановке установили?

– Нет.

– Олухи. Чему вас в ваших институтах и академиях учили? Где сейчас труп?

– В морге.

– А что с самоубийцей?

– Там, не всё понятно. Есть подозрения, что в квартире ещё кто-то был.

– Всё с вами ясно. Давайте адрес этого самоубийцы и бумаги, что есть по нему; а также бумаги по трупу на остановке. Я сам съезжу на квартиру самоубийцы и в морг.

– Вот все собранные документы в этих папках. – Поганкин протянул две худые папки Ивану.

Поганкин был положительным человеком, примерным семьянином. Это был двадцати семилетний парень с румяным деревенским лицом, курносый, голубоглазый, с волнистыми соломенными волосами. Иван считал его главным недостатком отсутствие воображения.

Иван кое-как разобрался с текущими делами к вечеру. Из морга он отправился домой в седьмом часу вечера, раздав по сотовому телефону команды своим помощникам Поганкину и Сидорову.

«Что будет в отделе, когда я уйду? – подумал Иван. – Какая смена подрастает? Это не смена, а подстава».

Иван жил в четырёхэтажном кирпичном доме на четвёртом этаже на Амурской улице. Он успел сделать ремонт только на кухне и в комнате в своей небольшой однокомнатной квартире. Кухня была белой: стены, мебель, холодильник, плитка на полу была тоже белой с маленькими розовыми пятнами. Посреди кухни стоял круглый стеклянный стол. Комната была тоже вся белая, пол светло-жёлтый. Раздвижной диван у окна был белым, компьютерный стол и стеллаж для книг были кремового цвета.

В прихожей и коридоре висели плакаты с любимыми актёрами Ивана: Андрея Соколова, Владимира Машкова, Дмитрия Певцова, Алексея Серебрякова.

Иван пил чай на кухне. «Когда же заниматься делом графомана? – думал он. – Уйти со службы в частные детективы? Ещё не время. Завтра надо обязательно выделить время на Романа Сорокина. Он наверняка из этих пяти бывших учителей. А, если нет? Что ж, тогда придётся снова анализировать и придумывать новые комбинации поиска».

Звонил профессор Данилов. Как и думал Иван, погибший милиционер и писатель Роман Сорокин были разными людьми.

7 глава.

Была половина десятого утра. В кабинет влетел Поганкин.

– Иван Сергеевич, можно я не поеду в Коломну! Сидоров согласен поехать вместо меня, – просил взволнованный Поганкин.

Иван пил кофе в большой красной кружке. Он спокойно поставил дымящуюся кружку на стол, посмотрел на Поганкина и спросил:

– Зачем нужно ехать в Коломну?

– Как же? Помните, на прошлой неделе ограбили женщину, Авдееву? Главный подозреваемый – её бывший сожитель Чугунов, который прописан в Коломне, – объяснил Поганкин.

– Точно. Вспомнил.

– Так что?

– Я поеду в Коломну.

– Вы?!

Иван отправился в Коломну на собственном авто. Он мог воспользоваться служебной машиной, но не стал этого делать, так как в этом случае ему пришлось бы сидеть на пассажирском сиденье, а машину вёл бы водитель, какой-нибудь сержант или старшина. Иван хотел ехать один. Пока он ехал, он пытался анализировать, но умные мысли не лезли в голову. Одна чепуха и романтика. «Вот и август наступил, – думал он. – Август – красный месяц, красный, как планета Марс. Месяц летний. Лето – это же пик активности всего живого, апогей. И у меня сейчас пик, апогей, а дальше будет спуск, плавный ли или же пикирование, штопор. Головой вниз. Сорок лет. Твою мать! Когда-то я думал, что сорок лет – это всё, конец, закат жизни. Теперь я понял, что сорок лет – это пик, для меня точно. Я сейчас такой, каков я есть по своей сути. Что будет дальше непонятно. Неважно это. В сорок лет у тебя уже есть правила, по которым ты живёшь, а будущее – это следствие следования этим самым правилам. Может быть, это мы и называем судьбой?»

До Коломны осталось доехать всего ничего.

В Коломне когда-то жил один из пятерых Романов Сорокиных, которые уволились из школы. Иван знал о коломенском Романе Сорокине, что тот родился в шестьдесят шестом году; следовательно, в шестом году ему было сорок лет. Это укладывалось в портрет разыскиваемого, который составил ранее Иван.

Иван подъехал к школе, в которой преподавал Роман.

Директор худой сорока двухлетний брюнет Геннадий Владимирович заседал в узком кабинете. За его спиной висел портрет улыбающихся Путина и Медведева. Иван показал удостоверение директору и сел на стул напротив него. Директор убрал стопку бумаг в ящик стола и спросил:

– Чем обязан?

– Капитан Голицын – московская полиция. Я разыскиваю Романа Сорокина, который преподавал в вашем заведении.

– Роман Сорокин?

– Да. Мне нужен этот человек.

– Дело в том, что я недавно работаю в этой школе и не застал его. Он уволился до моего назначения в эту школу.

– Когда?

– Не знаю точно. Я кое-что слышал о нём, поэтому и ответил положительно, когда нам позвонили по его поводу.

– Другие учителя наверняка могут что-то о нём рассказать. У него были любовницы среди учительниц?

– Я так глубоко не знаю личную жизнь моих подчинённых.

– Хорошо, скажите, а кто из учителей может рассказать о Сорокине.

– Мария Михайловна – историк, Антонина Ивановна – математик, Екатерина Сергеевна – физик. На счёт остальных не знаю.

– Этих людей пока достаточно. Кстати, какой предмет он преподавал?

– Русский язык и литературу.

Мария Михайловна была пожилой женщиной с пронзительным взглядом колючих чёрных глаз. Иван поговорил с ней на большой перемене.

– Роман. Рома-Рома-Роман, – пропела странно Мария Михайловна. – Что же он натворил?

– Ничего. Просто мне нужно найти его, – объяснил Иван.

– Что я могу про него сказать. Интеллигент, умница.

– Какие у него были интересы? Может быть, он писал романы?

– Рома? Романы?

– Он ничего про это не говорил. Мы с ним мало общались. Он очень загадочный.

– Вы знаете, где он живёт?

– Кажется, его сейчас нет в нашем городе.

Антонина Ивановна женщина с большой грудью в ярко-красном костюме пристально посмотрела на Ивана из-под стёкол очков зелёными глазами искусительницы. Иван отметил про себя, что сексуальность Антонины бьёт через край. Ей был сорок один год. Антонина не сказала ничего определённого:

– Роман Сорокин для меня это был старший товарищ. Он был не очень общительным человеком. Была ли у него жена или подружка я не знаю. Мне, кажется, он не был ловеласом. – Антонина странно хихикнула. – Забавный парень. Он мог бы пользоваться успехом у женщин, но видимо не хотел этого. Он жил в каком-то своём мире.

– Как вы думаете, он мог писать романы? – спросил Иван.

– Романы? Если только серенькие и скучные. Боюсь что, если быть честной, это был неинтересный человек.

Екатерине Сергеевне было тридцать пять лет. Это была красивая брюнетка в зелёном платье. Она заполняла журнал в классе, когда её посетил Иван. До начала урока оставалось семь минут. Иван попросил всех учеников покинуть класс.

– Это был замечательный человек, тонкий, умный и дружелюбный, – рассказала Екатерина Сергеевна. – Его не любили, потому что он был не такой, как другие. Не такой пройдоха и приспособленец. Над ним посмеивались за его спиной, а он будто отгородился от этого мира невидимым куполом, не подпуская никого близко к себе. Я была совсем молодой, когда он уволился из школы.

– Не знаете ли вы причины его увольнения? – спросил Иван.

– Нет.

– Может быть, есть в школе кто-нибудь, кто знает его хорошо?

– Это Григорий Владимирович наш дедушка трудовик. Он иногда даже выпивал с Романом.

– Отлично. Трудовик сейчас на месте?

– Да. Я видела его сегодня.

– Спасибо вам. Всего хорошего.

Иван остановился в дверях, обернулся и посмотрел на учительницу. Может быть, взять у неё телефон? Екатерина Сергеевна вопросительно посмотрела на оперативника. «К сожалению, у меня ещё очень много дел», – подумал Иван и отправился искать трудовика.

Трудовик крупный мужчина с большой головой и красным алкоголичным лицом читал старую газету в помещении, где проходили уроки труда. Он был один в помещении. Это был уже седой пенсионер, который мало следил за своим здоровьем. Иван подошёл к нему, представившись:

– Капитан полиции Иван Голицын из Москвы.

Трудовик надел очки в розовой оправе и посмотрел на Ивана, потом встал со стула и поздоровался с Иваном за руку.

– Григорий Владимирович. Чем могу быть полезен?

– Мне очень нужна ваша помощь, Григорий Владимирович.

Иван сел за парту напротив трудовика. Трудовик тоже сел.

– Григорий Владимирович, я разыскиваю Романа Сорокина.

– Ромку?

– Да. Это очень важно.

– Я не знаю, где он теперь.

– Может быть, вы знаете, где он может быть?

– Нет.

– Вы знаете, где он живёт или жил?

– Да.

– Вы, не знаете, писал ли Роман романы?

– Романы?

– Ну, книги. Есть предположение, что он был писателем.

– Ромка – писатель? Он мне ничего об этом не говорил.

– А какой он был по характеру?

– Странный парень. С головой у него явно было что-то не так.

– В чём это выражалось?

– Бабы у него не было.

– Да это странно. Он был страшным? То есть некрасивым?

– Не красавец да, но не совсем урод.

– А ещё, что было в нём не так?

– Ещё что? Да ничего особенного обыкновенный чудак был.

– Негусто.

– А вот ещё что. Однажды он мне выдал забавную речь о великих космических весах.

– Это что такое?

– Я почему запомнил про это, потому что он мне про это рассказывал не один раз. Есть говорил он такие великие космические весы, которые управляют нашим миром. Смысл их работы заключён в том, что на каждого доброго героя посланного на землю есть противовес – злой герой: это как его вторая половинка. Они могут жить-поживать и даже не встречаться в этой жизни, но между ними будет идти борьба, пока кто-то из них не умрёт.

– Похоже на религию.

– Да.

– В чём смысл этого учения?

– Я далёк от таких вещей, чтобы в них что-то понимать.

– Я тоже. Он был верующим человеком?

– Не отмечал в нём подобных склонностей.

– Скорее он был философом.

Трудовик сказал Ивану адрес, где проживал Роман Сорокин.

Иван заехал в район Коломны, где расположился частный сектор. Это была окраина древнего города.

Бедный щитовой дом, покрашенный серо-голубой краской. Краска уже облупилась во многих местах. Сетчатый металлический забор сильно проржавел. Во дворе на верёвках висело бельё – знак того, что дом обитаем. Иван вошёл во двор. Из дома вышла женщина средних лет в белом платке и сиреневом халате.

– Я из полиции, – сказал Иван.

Женщина вопросительно смотрела на него.

– Я ищу Романа Сорокина.

– Он тут не живёт. Давно уже. Мы купили этот дом, – сказала женщина.

– У него?

– Да. У него и его сестры.

– Так он жил с сестрой?

– Да.

– Вы, не знаете, куда они уехали?

– Понятия не имею.

– А от них остались какие-нибудь вещи, документы, бумаги?

– Нет. Мы всё выкинули. Если только на чердаке что-то осталось. Хотите, лезьте, там грязно и пыльно.

– Пожалуй, я воздержусь от этого.

Был уже шестой час. Надо было заняться делом Авдеевой – переходить к своему служебному долгу. Её сожитель Чугунов жил в блочном девятиэтажном доме. В квартире его не было, когда Иван наведался к нему. Родители Чугунова предложили Ивану чай и даже ужин. Иван ограничился чаем с пирожками. Родители Чугунова были простые работяги и, по всей видимости, честные люди звёзд с неба не хватавшие. Почему у таких людей рождаются такие обормоты? Родители Чугунова не могли объяснить, где находится их сын. Они всячески восхваляли сынка и говорили о том, какой тот добрый, отзывчивый и милый парень. Так часто бывает. Родители есть родители. Иван интуитивно почувствовал, что Чугунов как-то причастен к грабежу. Во-первых; он давно нигде не работал. Во-вторых; он плохо учился в школе. В третьих; Иван ясно читал в глазах родителей страх за непутёвого сынка, что значило то, что они что-то наверняка знают, но скрывают. В четвёртых; чудес не бывает; сначала от Авдеевой уходит сожитель, а потом происходит грабёж. Примитивно? Да. Но, увы, многое в жизни очень примитивно, просто, банально. Иван зашёл в местное УВД, поговорил с оперативниками и договорился с ними о помощи в розыске Чугунова.

8 глава.

«Он где-то близко, где-то рядом, – думал Иван. – Скоро я найду его».

Было утро вторника.

Иван сидел за своим рабочим столом и заполнял протокол. Его подчинённые не успевали справляться со всей работой, приходилось самому впрягаться в дела.

Зазвонил служебный серый телефон. На определителе высветился немосковский номер. Звонок был из Калуги.

Иван взял трубку.

– Капитан Голицын.

– Старший лейтенант Буланов. Вы посылали запрос по некоему Роману Сорокину бывшему учителю. Мы нашли номер его мобильного телефона.

– Отлично. Диктуйте.

Иван записал номер на квадратике бумаги.

Это был тоже Роман Сорокин, уволившийся из школы. Он жил в Калуге. У него есть телефон – значит, он жив. Если это он, почему он бросил писать романы? Надоело быть невостребованным? А что, если он отсылает теперь свои рукописи в другие издательства?

Иван набрал номер калужского Романа Сорокина на служебном телефоне. Хриплый голос ответил:

– Алло.

– Здравствуйте, я капитан Голицын из московской полиции. Вы Роман Сорокин?

– Да. Это я.

– Вы когда-то преподавали в школе?

– Я уволился из школы.

– Прекрасно. А какой предмет вы преподавали?

– Химию.

– Скажите, Роман, вы писали романы?

– Не понял о чём вы?

– Вы – писатель?

– Вы меня видимо с кем-то перепутали.

– Извините.

Иван положил трубку.

Не тот.

Опять мимо цели.

Ещё один Роман Сорокин, уволившийся из школы, третий, проживал в Волоколамске. Иван связывался с волоколамскими полицейскими, попросив их разыскать бывшего учителя.

Закончился рабочий день. Иван сидел в своей машине. Лил сильный дождь. Иван завёл двигатель и через несколько секунд зазвонил сотовый телефон. Звонили из Волоколамска. Капитан Карпов.

– Алло, Иван?

– Да.

– Мы нашли Романа Сорокина, которого вы ищите. Есть его адрес и номер мобильного телефона.

– Отлично. Скажите, его номер мобильного телефона.

Иван набрал переданный полицейским номер.

– Алло, – отозвался мужской голос.

– Здравствуйте, это капитан Голицын, московская полиция.

– Полиция?

– Да. Мы ищем некоего Романа Сорокина, может быть, это вы?

– Да. Я Роман Сорокин.

– Вы писатель?

– Почему вы это спрашиваете?

– Вы писали когда-нибудь книги?

– Да.

– Наконец-то мы вас нашли!

– Издательство ищет вас, чтобы заключить с вами контракт.

– Ого! Как же давно это было, когда я отсылал рукопись в издательство.

– Давно? Когда?

– Я и не помню.

– А как назывались ваши книги?

– Книги? Я написал большой роман «Знамение».

– Больше вы ничего не писали?

– Нет.

– Увы. Это не вы. Извините.

Четвёртый Роман Сорокин из бывших учителей проживал в Нижнем Новгороде. Из Нижнего Новгорода позвонили Ивану, когда он находился на службе, утром. Этот Роман Сорокин был учителем русского языка и литературы. То, что надо. Ему было сорок пять лет. Возраст тоже подходящий. Нижегородские полицейские нашли адрес Сорокина и номер мобильного телефона его жены.

Иван позвонил по этому телефону.

– Алло, – ответил женский голос.

– Я, капитан Голицын, московская полиция. Я разыскиваю вашего мужа Романа Сорокина.

– Что он натворил?

– Я думаю, ничего предосудительного. Если это тот Роман Сорокин, который мне нужен, у меня для него скорее радостные, нежели печальные новости.

– Радостные?

– Скажите, ваш муж писал книги?

– Книги?

– Да.

– Бог его знает. Он что-то писал в тетрадях.

– Много писал?

– Ну, не знаю. Наверно.

– Как бы мне встретиться с вашим супругом?

– Он в сумасшедшем доме.

– Он может разговаривать?

– Да. Иногда он бывает как будто в нормальном сознании.

– Хорошо. Я скоро приеду к вам.

Сумасшедший дом. Гениальность и сумасшествие – эти два состояния часто находятся очень близко друг к другу. Первое перетекает во второе. Почему? Когда гениальность не даёт плодов и успеха. Вот, почему Роман Сорокин перестал писать в шестом или седьмом году. Сумасшествие. Он не выдержал того, что его не печатали. Он столько пахал. Двадцать шесть романов. И всё мимо цели. Может быть, его ещё возможно спасти для нормальной жизни?

Иван ехал по трассе на своём автомобиле в Нижний Новгород.

Кирпичный забор, покрашенный жёлтой краской, металлические сильно проржавевшие ворота, рядом дверца, через которую Иван прошёл в пропускной пункт. Отсюда Иван вышел в зелёный сад, за которым виднелся дом с колоннами – это и был сумасшедший дом, где лечился Роман Сорокин. Было тихо, пели птицы. Иван сел на скамейку у куста орешника и закурил.

Лечащий врач Сорокина Пётр Петрович Синёв был пожилым седым мужчиной. В его просторном кабинете висело много портретов известных учёных и врачей. Обстановка в кабинете напомнила Ивану советские времена. Иван сидел на стуле. Синёв достал из шкафа дело Сорокина, прошёл к столу, сел за него и бегло посмотрел бумаги в деле.

– Что вас именно интересует? – спросил Синёв.

– Был ли Сорокин писателем?

– Об этом нам ничего неизвестно, но он что-то писал и здесь тоже писал. Жена ему приносила тетради.

– Что именно?

– Я уже не помню.

– Отчего он сошёл с ума?

– Отчаяние. Невостребованность. Бедность. Список можно продолжить. Реальность уничтожает слабых, а сильных делает сильнее.

– Я могу с ним поговорить?

– Он сейчас не в лучшем состоянии.

– Всё же я хотел бы попытаться.

– Что ж.

Ивана проводили в отдельный узкий кабинет с голубыми стенами. Санитары привели Сорокина. Это был чахлый брюнет с пожелтевшим лицом. Иван подумал, что этот больной, когда-то был наверно очень красив. Сорокина посадили на кушетку. Санитары стали в дверях. Иван подошёл к больному и пожал тому руку.

– Я Иван из Москвы.

Больной ничего не ответил, только помотал чуть головой.

– Мне сказали, ты что-то пишешь, писал в тетрадях, – продолжил Иван.

Больной помотал положительно головой.

– О чём ты пишешь?

– Обо всём, о любви, о вечности, о женщине.

– Прекрасно. Ты посылал свои рукописи в Москву? В издательство?

– Не помню. Я много чего забыл.

– Ты писал роман «Девичник»?

– «Девичник»?

– Да.

– Может быть.

Он совсем плох. Как же жизнь ломает людей. Иван поехал к жене несчастного. Она жила в старом двухэтажном кирпичном доме в квартире на первом этаже. Её звали Елена. Она была похожа на француженку, так подумал Иван. Её большие голубые глаза имели редкий бирюзовый оттенок. На ней было красивое платье с чёрно-белым рисунком. Елена вешала бельё во дворе, когда к ней подошёл Иван. Они сели на скамью около входа в подъезд.

– Как же так случилось с вашим мужем? – Иван закурил сигарету.

– Это всё было полной неожиданностью для меня. Это был тяжёлый год – две тысяча шестой, – сказала Елена. – У нас постоянно не хватало денег. Роман очень переживал из-за этого.

– У вас нет детей?

– Нет.

– Мне бы очень хотелось посмотреть тетради вашего мужа.

– Их надо ещё найти.

Елена исследовала ящики письменного стола в комнате с розовыми обоями. На столе стояла рамка с портретом Елены. На портрете она была моложе и красивее. Такие выбирают себе особых мужчин. Видимо в этом Романе Сорокине, было что-то такое, что привлекло её.

– Вот. Одна из них. – Елена извлекла из нижнего ящика общую тетрадь бордового цвета.

Иван взял тетрадь и быстро открыл. Тетрадь в клетку была вся исписана мелким убористым почерком. Это был не роман. В начале это был дневник, потом размышления на разные темы. Было много о Елене. Роман сильно любил её. Он писал о том, что она совершенна, о её доброте. Иван закрыл тетрадь.

– Вы читали это? – спросил он.

– Нет.

– Почему?

– Я думаю, моему мужу это не понравилось бы. Это как читать чужие письма.

– Обязательно почитайте это.

Елена нашла ещё четыре тетради. Романов в них не было. Это был опять не тот Роман.

Оставался последний Роман Сорокин, который жил в Вологде.

«Может быть, я не там ищу?» – думал Иван.

Следующий день был опять рабочим. В одиннадцать часов Иван вышел из кабинета следователя Ларионова.

Старший лейтенант Даниил Ветров встретил Ивана новостью, когда тот зашёл в свой кабинет:

– Иван Сергеевич, звонили из Вологды.

– И?

– Передали информацию по Роману Сорокину. Сказали, что вы делали запрос.

Ветров протянул лист бумаги капитану.

– Что это? – спросил Иван.

– Номер телефона родителей этого Сорокина и их адрес.

Ветров был несколько пухловат, часто улыбался. Волосы были его короткие и редкие. Ему было тридцать два года. Недавно он женился второй раз.

– Спасибо, Даниил.

Иван сел за свой стол, положив перед собой листок бумаги с номером телефона родителей вологодского Сорокина. Сняв трубку серого служебного телефона, Иван начал набирать номер. Он нажал три кнопки, когда заверещал его сотовый телефон. Кто это ещё звонит в неподходящий момент? Иван быстро извлёк из чехла, висевшего на ремне, мобильник. Это был Иннокентий. Иван положил трубку служебного телефона.

– Алло, – ответил он Иннокентию.

– Привет, Иван, прекращай поиски.

– Не понял!

– Не нужно искать Романа Сорокина.

– Что это значит!? Я его уже почти нашёл.

– Так решил наш хозяин. Ты ещё получишь пятнадцать тысяч рублей. И ещё. Ты должен молчать обо всём, о чём, мы раньше договаривались.

– Твою мать!

– Да.

9 глава.

Меж столиков продефилировала молодая тонкая официантка в белой блузке. У неё были длинные связанные в хвостик чёрные волосы.

«Сколько надежд, сколько планов и желаний. Сколько разочарований впереди, – подумал Иван, глядя ей вслед. – Наверняка провинциалка».

Иван сидел в баре, один за столиком и пил пиво. Бар был просторным с коричневыми стенами и картинками на них. Слева от барной стойки была небольшая сцена, на которой иногда музыканты исполняли живую музыку.

Был скучный сентябрьский вечер. За окнами уже стемнело.

В бар вошли две девушки. Возраст неопределённый – около тридцати. Одна рыжая, зеленоглазая с пухлыми губами в чёрной блузке и джинсах. Другая блондинка с красивым, как у куколки личиком, в пёстрой блузке и тёмной юбке. Иван быстро оценил девушек. У рыжей была попка в виде двух дынь, у блондинки два теннисных мяча. Иван никогда не имел дело с такими формами, ему обычно везло с женщинами, у которых филейная часть тела представляла собой форму двух спелых яблок – самый распространённый тип.

Девушки что-то оживлённо обсуждали с барменом.

Иван поднялся из-за столика и вальяжно медленно прошёлся к барной стойке, став слева от девушек ближе к блондинке. Девушки стали бросать на него быстрые косые взгляды.

– Очень милый вечер, – заметил Иван и чуть улыбнулся.

Девушки начали переглядываться. Блондинка несколько раз поправила причёску.

– Дэн, сделай девушкам шампанского за мой счёт, – обратился к кучерявому полному бармену Иван.

На самом деле Иван никогда не платил Дэну в этом баре. Дэн был его осведомителем. Когда-то Иван поймал его на торговле марихуаной, но не стал закрывать молодого парня. Зачем ломать юнцу жизнь? Но помог Иван Дэну не просто так. Бармену пришлось согласиться сотрудничать с правоохранительными органами. Каждый месяц Дэн получал деньги от Ивана, но то были не его деньги, а государственные.

– Конечно, конечно, Иван Сергеевич.

Дэн поторопился исполнить пожелание полицейского.

Обращение «Иван Сергеевич» из уст бармена произвели быструю метаморфозу в умах девиц. Иван прочитал в глазах их страх и уважение. Чтобы погасить страх, Иван широко улыбнулся.

Бармен поставил перед девушками фужеры и разлил в них шампанское.

Девушки переглядывались друг с другом и бросали на Ивана быстрые косые взгляды.

– Спасибо, – сказала блондинка, поправляя причёску.

– Спасибо, – поблагодарила Ивана рыжая.

Иван мило мягко улыбнулся.

– Вы знаете, как меня зовут. А вас, как звать-величать? – спросил он.

– Наташа. – Блондинка нервно улыбнулась.

– Алиса. – Рыжая подняла фужер и сказала тост: – За вас.

– Очень мило, – сказал Иван.

– А вы не пьёте? – спросила Алиса.

– Пью, но немного. Моё пиво осталось на моём столике. Хотите, посидим за моим столиком?

– Нет, – сказала Алиса.

Наташа посмотрела на неё.

– Да, пожалуй, мы тут, – поддержала она подругу.

– Вы какие-то скромные девчонки, – заметил Иван. – Не из Москвы?

– Это так заметно? – Алиса состроила сердитую мину.

– Как видите, я заметил.

– И какие сделали выводы? – Алиса была явно напряжена.

– Один вывод – девчонки не из Москвы, вот и всё. Вы какие-то напряжённые. Вам не хватает раскованности. Ничего, это придёт со временем.

– Вы такой самоуверенный, – заметила Наташа.

– Стал таким с годами, раньше был другим. А вы, Наташа, потрясающе выглядите.

– Спасибо.

– И ещё, у вас очень добрые глаза.

– Я добрая.

– Вы – сокровище. Будет жаль, если это сокровище окажется в лапах какого-нибудь негодяя.

Наташа снова поправила волосы с боков и сзади.

– Вы говорите так, будто вы – Казанова, ловелас, – сказала она.

– Для того чтобы говорить комплименты такой милой девушке, необязательно быть Казановой. Предлагаю обменяться номерами телефонов.

Наташа вопросительно посмотрела на подругу. Та пожала плечами.

– Что ж, давайте поменяемся.

Был хмурый осенний день.

Иван подъехал на служебной машине к родному отделению. Время близилось к полудню. Иван был в морге на опознании тела.

Поганкин что-то громко рассказывал Даниилу Ветрову, который сидел на столе и болтал ногами. Когда Иван вошёл в кабинет, Ветров тут же спрыгнул со стола.

– Иван Сергеевич! – бросился навстречу шефу Поганкин.

– Что такое? Что случилось, Александр?

– Ограбление! Ограбили ювелирный магазин. Человек в чёрной балаклаве!

– Замечательно. – Иван опустился в своё служебное кресло и покружился немного из стороны в сторону.

– Вы шутите, Иван Сергеевич? – не унимался Поганкин.

– Конечно. Что у нас есть по этому грабителю?

– Ничего. Фактически. Он был в балаклаве. Голос хриплый. Отпечатков пальцев не оставил, так как был в перчатках. Наркоман, скорее всего.