Текст книги "Кого хранит память"

Однако в конце июня 1953 года Л. П. Берия был арестован. Его объявили врагом народа, на Пленуме ЦК в июле исключили из партии и сняли со всех постов. Позже, в декабре, в газете «Известия» было опубликовано обвинительное заключение. Суд приговорил Л. П. Берия к высшей мере наказания. Все больше власти стал набирать Н. С. Хрущев. В этом же году на сентябрьском Пленуме его избрали Первым секретарем ЦК. Вновь были реорганизованы, разукрупнены министерства, восстановлено и Министерство авиационной промышленности. Министром назначен П. В. Дементьев. О его посещении нашего завода осенью этого года сказано выше.

В феврале 1956 г. на ХХ-м съезде партии Н. С. Хрущев посвятил отдельный доклад развенчанию культа Сталина. Съезд поддержал лидера партии, осудил действия Сталина, допустившего репрессии и другие противоправные действия.

На февральском (1957 г.) Пленуме ЦК было принято решение о реорганизации управления промышленностью и строительством. В основных экономических административных районах образованы советы народного хозяйства (совнархозы). Некоторые общесоюзные, а также союзно-республиканские министерства были упразднены, а предприятия, находившиеся в их ведении, переданы в подчинение совнархозам.

Это решение неоднозначно было воспринято как в высоких инстанциях, так и на других уровнях власти и в народном хозяйстве. Раскололись мнения в самом Политбюро. Этому вопросу был посвящен специально собранный в июне месяце Пленум ЦК. В течение недели шли дебаты. Позиция Н. С. Хрущева, инициатора перестройки, получила поддержку, а её противники Молотов, Каганович, Маленков, примкнувший к ним Шепилов, а также Сабуров, Первухин, Булганин потерпели поражение. Их обозвали «антипартийной группой». Первых четверых вывели из состава Президиума и ЦК КПСС. Сабурову объявили строгий выговор, члена ЦК Первухина перевели в кандидаты. Булганин пока остался без наказания. По стране с целью поддержки ЦК стали проводиться митинги, на которых многие выражали несогласие с принятым решением. Такие митинги на нашем и некоторых других предприятиях были сорваны. Тогда решили остановить эту волну и не собирать массы народа, а вести разъяснительную работу в цеховых условиях.

Через некоторое время был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР об изменении принципа управления народным хозяйством страны с отраслевого на территориальный. Среди других, было упразднено и Министерство авиационной промышленности. Для осуществления технической политики и координации деятельности ОКБ, предприятий и организаций отрасли создан Госкомитет авиационной техники. Председателем Госкомавиапрома утвержден П. В. Дементьев. Аналогичные Госкомитеты были созданы и в других отраслях промышленности.

Конечно, П. В. Дементьев был негативно настроен по отношению к этим преобразованиям, но я не слышал от него ни одного выпада по этому поводу в адрес Хрущёва. А вот то, что резко изменилась стратегическая линия, когда руководство страны, воодушевленное первыми успехами ракетной техники, сделало основной упор для обеспечения безопасности страны на ракеты, потеснив в прямом смысле авиацию, – отобрав у авиапрома несколько крупных предприятий и загрузив другие заводы и ряд ОКБ ракетной тематикой. Тогда, из-за сокращения средств, пришлось приостановить ряд разработок новых самолетов и двигателей.

Эти действия вызвали с его стороны открытый протест. П. В. Дементьев доказательно высказывался против такого одностороннего подхода. Жизнь в дальнейшем показала, что определенный приоритет ракетостроению был необходим, но нанесенный при этом ущерб авиации был необоснован и чрезмерен. Такой перекос в конце 60-х – начале 70-х годов был исправлен.

Став председателем Госкомитета СССР по авиацонной технике, П. В. Дементьев не изменил методов работы. Он также часто был на заводах и в ОКБ, в том числе и в Куйбышеве. Рассматривал с руководством заводов состояние дел с освоением и серийным производством изделий. Помогал в решении возникавших проблем. Отношение к нему у руководства и коллектива завода было уважительным, его продолжали считать своим Министром. В 1957 г. наш завод вышел по выпуску Ту-95 на проектные мощности. В этом же году после завершения Госиспытаний машина Ту-95 была принята на вооружение ВВС.

После посещения предприятий, как правило, Дементьев заезжал в обком партии, где информировал о своих впечатлениях, о принятых решениях или намеченных мерах. Высказывал просьбы к обкому по тем или иным вопросам.

Мне помнятся эти встречи с ним как на заводе, так и в обкоме партии.

Приходилось посещать П. В. Дементьева и в министерстве, и в Госкомитете. Так в декабре 1956 г. мы с главным инженером завода Б. М. Даниловым договорились о приеме у П. В. Дементьева. Он был занят на совещании, и нас пригласили подождать. Вскоре оно закончилось, среди участников были известные личности, можно сказать цвет отрасли. Борис Матвеевич то и дело указывал мне, это – М. В. Келдыш, Артем Микоян, Ветчинкин, руководители заводов, ОКБ, товарищи из ЦК.

Минут через 15 секретарь приемной пригласила нас к министру. Петр Васильевич встретил приветливо. Заговорил о том, как успешно экипаж Ю. А. Добровольского вышел из аварийной ситуации: «Хорошо, что без проволочек его и весь экипаж наградили». Потом заговорил о том, что военные и ОКБ работают сейчас над программой целевой модернизации самолета: «Машина очень удачная, госиспытания проходят хорошо. ВВС готово принять Ту-95 на вооружение. Одновременно готовят предложения для использования самолета в различных вариантах. Так что заводу предстоит долгая и интересная работа по этой теме. Стабильность изделия в производстве это очень важно для коллектива». Потом спросил о цели нашего приезда. Мы объяснили, что в будущем году исполняется 25 лет заводу. Вот мы и ходим по кабинетам с тем, чтобы по хорошему отметить этот этап завода. Петр Васильевич остановил его: «Юбилей, это неплохо. Основания отметить завод есть. Министерство, вы знаете, внесло в Правительство предложения о награждении завода, но не в связи с юбилеем, а конкретно за освоение и организацию серийного производства Ту-95. Это будет кстати. Можно с ЦК профсоюза нашей промышленности наградить работников знаком „Отличника соревнования“, Грамотами. Денег я вам дополнительно не дам, у директора есть свой фонд, вот его и используйте. А вообще не очень увлекайтесь праздниками, перед заводом стоят очень важные, ответственные задачи. Используйте юбилей, чтобы настроить коллектив на их решение, так нас учат „классики“, – звонко рассмеялся он, – не очень я вас напугал? Конечно, помогу».

Мы с Борисом Матвеевичем воспряли духом. Ещё несколько минут отвечали на его вопросы об обстановке на заводе и в области, снабжении продуктами, о положении на селе.

Во время разговора я рассматривал кабинет министра. Это была большая комната, разделенная порталом с двумя колоннами на собственно кабинет с письменным столом и столом для бесед, за которым мы сидели. И вторая половина, где стоял большой круглый стол, заваленный бумагами, картами. Вдоль стен книжные шкафы. Кожаный диван и несколько мягких кресел. Но что особенно поразило меня, это большой, широкий портрет В. И. Ленина, висевший в кабинете. Это был привычный портрет, где изображен Владимир Ильич, читающий газету и смотрящий поверх её прямым серьёзным взглядом, в упор. Выполнен портрет был необычно: на кремово-желтом фоне светло-коричневыми и легкими белыми штрихами – не красками, а какой-то пастелью или гуашью. Эффект от взгляда В. И. Ленина потрясающий – смотрит в упор на тебя, проникая взглядом в душу.

Сколько раз позже я не бывал в кабинете П. В. Дементьева, впечатление от портрета не пропадало, а даже усиливалось.

Беседа наша продолжалась минут 20 и мы, попрощавшись, ушли.

Запомнился приезд П. В. Дементьева в Куйбышев 24–25 ноября 1965 года. Прошел сентябрьский Пленум ЦК, восстановлено министерство и он вновь министр авиационной промышленности СССР. Мы встречали его часов в 10 утра на заводском аэродроме: М. А. Ельшин, Б. М. Данилов, В. Я. Литвинов, Н. Д. Кузнецов и я, уже в ранге второго секретаря обкома партии, курирующего промышленность. С ним прилетела большая группа ответственных работников министерства. Поздоровались. Вид у Петра Васильевича хмурый, озабоченный, неприветливый. Здесь же у самолета он определил программу пребывания, сказав встречающим о порядке посещения заводов: «Сегодня только у Ельшина и Кузнецова». А также сопровождающим, кто и где ему будет нужен: «Не надо ходить по цехам табором. Вот, понятно». Мы сели в машины, подъехали к заводоуправлению. Директор предложил сначала пройти к нему в кабинет, он доложит обстановку, а потом по цехам. Министр не согласился. «Давай, Ельшин, сначала по цехам.»

И мы пошли, человек пять-шесть. Обошли основные цеха. В каждом нашу группу встречал у входа начальник цеха. Петр Васильевич заводил с ним разговор, брал под руку, расспрашивал. Сам выбирал маршрут, заходя то в одну, то в другую сторону цеха. Иногда в разговор вмешивался главный инженер Б. М. Данилов. Мы с М. А. Ельшиным больше молчали. П. В. Дементьев здоровался с рабочими, мастерами – его знали, встречали приветливо. Заметно оттаивал и министр. Часа через полтора поднялись на третий этаж заводоуправления, в кабинет директора.

Разговор начал Петр Васильевич: «Хорошо прошлись. На заводе порядок, вижу продукцию, в цехах забота о перспективе. Скажу откровенно, не был у вас уже три года, думал, – запустили с совнархозами завод. Но нет, доволен. И к Ельшину, – Митрофан Алексеевич, расскажи, пожалуйста, как заканчиваете год».

Директор начал с того, что вся программа модернизации ТУ-95, которая была определена заводу в 1956 и последующих годах выполнена.

Здесь следует напомнить, что Ту-95 создавался, как стратегический бомбардировщик большой дальности. В таком варианте Ту-95 и Ту-95М выпускались в 1955—57 гг. Одновременно шло освоение на базе Ту-95 пассажирского широкофюзеляжного самолета Ту-114, который эксплуатировался «Аэрофлотом» с 1961 по 1975 гг. Затем с 1958 г. стали изготавливать Ту-95К – ракетоноситель и Ту-95МР – стратегический разведчик. В 1961 г. был освоен Ту-95 КД – самолет с дозаправкой топливом в воздухе. В 1962 г. завод приступил к переоборудованию ранее выпущенных машин Ту-126, типа «Авакс», – барражирующий разведчик раннего радиолокационного обнаружения. Такая работа продолжалась и позднее, для ВМФ изготавливался Ту-95РЦ – самолет разведчик и целеуказатель для подводных лодок и ещё Ту-142 – самолет в составе комплекса с подводными лодками, для поражения не наземных целей, а подлодок противника. Более того, уже в 1980 г. завод продолжал переоборудование, и наладил выпуск Ту-142М и Ту-142МС – как носителей крылатых ракет. (И до сего времени, в том или ином варианте самолеты семейства Ту-95 находятся на вооружении ВВС).

«Но, как нам стало известно, – продолжил Елыпин, – серийное производство Ту-95 свертывается, идет освоение в Казани самолета Ту-22 с более совершенными параметрами. Мы и дальше будем вести работу по модернизации выпущенных машин семейства Ту-95, работать по тематике ОКБ С. А. Лавочкина. Но этого недостаточно для загрузки завода. Нам нужна серийная машина нашего профиля, то есть крупная, соответствующая имеющейся базы».

П. В. Дементьев слушал не перебивая. «Ваша озабоченность понята. Мы намечаем поставить на 18-м заводе крупносерийную пассажирскую машину Ту-154. ОКБ А. Н. Туполева заканчивает работу над первыми экземплярами. Самолет Ту-154 станет основной машиной средней дальности на 150–170 мест для внутренних перевозок и на зарубеж. Этот вопрос предрешен, вы получите документацию буквально в ближайшее время». Конечно, мы знали о таких наметках. Мечтали о Ту-62, но эту машину уже осваивал другой авиационный завод. Видя наше не очень радушное восприятие этой новости, Дементьев продолжал: «Вы, знаете ли, во-от, (протянул он свое привычное слово), напрасно воротите нос от Ту-154. Это ваше спасение. Неужели заводу не надоели бесконечные изменения, перестройки, авралы и конфликты с военными. Я очень хорошо это знаю и был обеспокоен в Комитете такой обстановкой. Вы сейчас сами подтверждаете. С Ту-154 завод на многие годы получает возможность уверенно и профессионально работать над большой серией. Во-от. А это означает стабильность, заработок рабочим, хороший фонд развития».

Мы еще немного поговорили, директор пригласил перекусить. Министр сначала отказался, но я настоял, так как предстоит дорога к Н. Д. Кузнецову, по пути заедем на испытательный комплекс – «Химзавод». Так что надо пообедать. Обед занял буквально 20–25 минут, Дементьев не терял времени попусту.

На «Химзаводе» нас встретил Н. Д. Кузнецов. Проехали по территории, останавливались у испытательных стендов. Николай Дмитриевич кратко информировал о ходе испытаний двигателей сказав, что подробнее расскажет у себя в ОКБ. П. В. Дементьев задал несколько вопросов, на стенд подниматься не стал. Уже начинало темнеть, и мы поехали в ОКБ на Красную Глинку.

В кабинете Н. Д. Кузнецова собралось много народа. Приехали директора заводов: Чеченя, Комиссаров, Белослудцев, заместители Кузнецова, а также сопровождающие министра лица.

Н. Д. Кузнецов начал доклад с того, что рассказал о посещении С. П. Королевым ОКБ месяц назад и тех договоренностях по срокам испытаний, доводке и поставке двигателей на ракету «Н-1». Говорил он кратко, четко называя типы двигателей, степень их отработки, потребности в изделиях и директивных сроках поставки. Тогда речь шла о начале испытания ракет в 1967 году.

Николай Дмитриевич, как это видно из моих пометок, доложил: «Комплект двигателей на 1-ю ступень в поставке на сборочном заводе № 24. ЧДИ (чистовые доводочные испытания) будут проведены совместно со сдаточными испытаниями в 1 кв. 1966 г., а затем (межведомственные испытания) МВИ. Для этих целей требуется 50 изделий. Планируем завершить все испытания к концу 1966 г.

По II-й ступени. Главное высотное сопло на заводе № 525. Поставка на доводку в ОКБ: камеры – апрель, двигателя – май. Всего в этом году нам требуется 45 двигателей. ЧДИ провести в 1966 г., а товарные поставки на МВИ – 1967 г.

На III-ю ступень – блок из 4-х полноразмерных двигателей находится на испытаниях у Табакова. До 1 декабря будет испытан. ЧДИ – сделано. Дальнейшая программа – аналогична I и II ступеням.

IV-я ступень. Идут испытания на 600 и 800 секунд и доводка. Задача этих двигателей – разгон ракеты с орбиты Земли к Луне. Срок подачи на официальные испытания – 3-й квартал 1966 г. Возможно и раньше».

И продолжил: «Заводы и ОКБ перегружены. Сроки жесткие, а объемы поставок двигателей составляют более 250 изделий. Министерство и обком партии должны уделить нам большее внимание. В частности ОКБ нуждается в серьёзной помощи. Нужно оборудование, приборы, дополнительное строительство и реконструкция цехов завода и стендового хозяйства, материалы и, конечно, финансы. Наши просьбы изложены в Записке на Ваше имя. Я имею в виду решение задач не только по ракетной технике, но и по двигателям для новых типов самолетов».

П. В. Дементьев пропустил эту тираду без комментариев. Задал пару вопросов и заявил: «Теперь давайте поговорим об авиации». И начал с того, что «только побывал у Ельшина. Дела там идут неплохо. Ему придется ещё долго работать над модернизацией семейства Ту-95. Конкретно: Ту-95РЦ, Ту-126, Ту-142. Плюс пассажирские Ту-114. Ваша задача работать над совершенствованием двигателей НК-2М. Это ресурс, расход топлива, безопасность. Мне говорят, что ОКБ почти не занимается этой темой. Во-от. Далее – Ан-22 („Антей“). Уникальный самолет: взлетный вес 220 тонн. Теперь Ил-62. Трансконтинентальный самолет. Дальность – 9000 км., скорость – 900 км в час. В эксплуатацию в ГВФ пойдет в 1967 г. Дело за двигателями НК-8. Не менее важная задача – двигатели на крупносерийную машину Ту-154. И, наконец, сверхзвуковой Ту-144. Вот такой „пасьянс“, а? Прошу Вас, Николай Дмитриевич доложить обстановку».

Н. Д. Кузнецов также спокойно, уверенно, будто и не было критики начал говорить.

«По двигателям НК-12 для 18-го завода. Работа над модернизацией по редуктору ведется. Так как будут другие винты и нужна большая тяга на взлете. Эту тему мы держим на контроле. Работаем и по ресурсу, расходам топлива и т. п.

Для Ил-62 готовим НК-8. Это новый тип – двухконтурный или его ещё называют турбовентиляторный. Расход воздуха по внутреннему и внешнему контуру равномерен, их отношение = 1. Двигатель прошел госиспытания. Пока тяга – 9,5 тонн. Двигатель с реверсом. В серии Вы определили, что его будет делать Казань. Он пойдет и на ТУ-154. Теперь более мощный НК-8-4. Наша задача довести на нем тягу до 10,5 тонн. (вместо 9,5). Далее, – для Ил-62 – до 11,5 тонн.

Идет, Петр Васильевич, работа и над новым двигателем для сверхзвуковой машины Ту-144. Это двухконтурный двигатель с форсажной камерой, на базе НК-8. И для военного самолета Дальней авиации ВВС. Пока его индекс НК-144.

Загрузка коллектива ОКБ большая, но мы уже работаем и над вариантом двигателя с применением водорода. Есть в портфеле и другие темы. Просим министерство оказать нам поддержку. Я закончил доклад».

П. В. Дементьев: «Да, страху вы на нас нагнали. Во-от. Набрали работы невпроворот, а теперь – помогайте. Большая работа это не беда, разберемся. Думаю, что с ОКБ-1 у вас будет больше проблем, нежели с Куйбышевскими заводами. Записку вашу я посмотрел. Действительно, кое в чем надо помочь, но много и запросов». И сразу стал давать поручения. Замминистра Зорину, – по строительству, оборудованию, материалам; ВИАМу и НИАТу рассмотреть технические вопросы; по спецоборудованию и приборам – нашим министерским станкостроителям. «Финансы беру на себя, ответ дам скоро. Во-от. Дополнительно скажу, – у меня есть информация, Николай Дмитриевич, вы, как бы это мягче сказать, взялись за очень большую и ответственную задачу. Я, помните, предостерегал вас. Сейчас дело чести не только ОКБ, заводов, но и министерства работать так, чтобы не быть в отстающих, которых, как известно, бьют.

Поэтому, мы должны вместе с обкомом партии, который тоже был в числе инициаторов, во-от, выйти из этого положения с честью. До сегодняшней встречи я знал, но не полностью какова обстановка. Теперь „обогатил“ свои знания, – первый раз улыбнулся Петр Васильевич, – значит, буду „впрягаться“ в эту телегу. На чем и закончим разговор. Хорошо»? – обратился он ко мне. Я кивнул.

Николай Дмитриевич подсел к П. В. Дементьеву, они минут пять о чем-то тихо поговорили. Потом мы простились, сели в машину, и поехали в Куйбышев. Прибыли в гостиницу облисполкома, которую уже привыкли называть «Дом космонавтов». По дороге говорили немного, он подремывал. А за ужином ещё раз прокрутили итоги сегодняшнего дня. Петр Васильевич оценил этот день как полезный. «А посему, разрешим себе по глотку водки?» Я не возражал. Попросил принести кумыса, зная что Дементьев любит этот напиток.

Договорились, что завтра вечером встретимся в обкоме у А. М. Токарева.

На следующий день мне позвонил Александр Максимович и сказал, что мы должны в 18.00 встретиться с П. В. Дементьевым в гостинице облисполкома. Он намерен сегодня вылететь в Москву. Самолет уже на заводе.

Наша беседа проходила за ужином. Петр Васильевич рассказал о посещении сегодня ряда заводов, а также и о вчерашней встрече у М. А. Елыпина и в ОКБ Н. Д. Кузнецова. «Впечатления, в основном, положительные. Ожидал, что при совнархозах обком будет меньше заботиться об авиации, – с улыбкой и своим во-от, – произнес министр. Оказалось, что нет. Более того, вы нагрузили их работой достаточно. Это хорошо. Проблем много. Меня беспокоит Н. Д. Кузнецов, ему приходиться бороться на два фронта. ОКБ сильно завязано на космос, да и по авиационным двигателям нагрузка растет. Надо ему помогать. Рад, что побывал в Куйбышеве, вы же знаете, что я связан с Безымянкой еще с военной поры, в молодые годы. Это не забывается».

В таком товарищеском духе продолжалась беседа. А. М. Токарев рассказал о ситуации у нефтяников, на селе. Что «задавила» химия, особенно в Тольятти. Есть проблемы с продуктами. Москва нас держит на жестких фондах и т. п. В заключение сказал, что рад снова встретиться с Петром Васильевичем. Отметил, что сам мало занимается заводами, – отдал их на откуп Виталию Ивановичу. Его промышленники уважают. П. В. Дементьев поддакнул. В 19.30 я проводил его до самолета. Дружески попрощались, и он улетел в Москву.

В начале января 1966 г. мы готовились к областной отчетно-выборной партконференции и предстоящему съезду партии. Стало известно, что ЦК рекомендует нашей организации избрать делегатами на XXIII съезд КПСС министра авиационной промышленности П. В. Дементьева и министра высшего образования РСФСР В. Н. Столетова.

Эту рекомендацию мы восприняли с пониманием, Куйбышев – важный узел заводов и других организаций минавиапрома, и крупный вузовский центр.

17 февраля вечером, я вместе с группой директоров встречал на заводском аэродроме прилетевших на конференцию П. В. Дементьева и В. Н. Столетова. Петр Васильевич извинился, что не смог прибыть, как обещал раньше, – задержали «склочные» дела в Москве. Коротко поговорил с директорами, и мы поехали на 1-ю просеку в гостиницу. Там нас ожидал А. М. Токарев. Гости разместились в номерах, и вышли в гостиную. Александр Максимович рассказал о ситуации в области, о том, как готовили конференцию. Уточнили программу их пребывания.

Поздним вечером, после ужина, вышли на воздух. В. Н. Столетов пошел отдыхать. Стоял хороший, с легким морозцем зимний вечер. На удивление не было ветра. Петр Васильевич говорит: «Хорошо здесь у вас. Знаете, я часто бываю в Куйбышеве, а города практически не видел. Все на заводах, в ОКБ, в обкоме. Хорошо бы пройтись немного». Я выразил готовность составить ему компанию, а Токарев извинился, что есть бумаги в обкоме, надо, мол, подписать и отправить.

Было около 22-х часов и мы с П. В. Дементьевым вдвоем, без сопровождающих пошли. Это была чудесная прогулка и хороший, добрый разговор. Все напряжение сегодняшнего дня было снято.

Мы пошли по Вилоновской, свернули на площадь Куйбышева, затем направо вниз до ул. Куйбышевской и по ней до площади Революции. Немного постояли у дома облсуда, где работал В. И. Ленин. Затем мимо клуба им. Дзержинского по улицам Обороны, Водников. Показал дом, где снимал комнату Иегудиил Хламида – молодой Алексей Пешков, потом особняк, где ранее была гимназия, там учился Алексей Толстой. Обратил его внимание на двухэтажный дом – здесь квартира П. П. Мочалова. И тем же путем, только по ул. Фрунзе, возвратились в гостиницу. Прошло более полутора часов. Петр Васильевич остался доволен прогулкой, все время повторял: «Как здорово мы придумали, чудесная прогулка. Я почти не устал. А воздуха чистого наглотался, как на даче. Спасибо тебе, Виталий Иванович». Вот так было.

О чем говорили? Обо всем. Иногда шли молча, но больше говорили. Не длинно, а репликами, вопросы – ответы. Он интересовался многим, историей города, его памятниками, видными деятелями, жившими и работавшими в Самаре. Вспомнил 1941 г., когда проходили площадь Куйбышева, что здесь 7 ноября был военный парад, которым командовал К. Е. Ворошилов. В то время в Куйбышеве находился нарком А. И. Шахурин. Мы вместе смотрели парад, а потом большой группой москвичей отметили этот праздник у наркома на квартире.

18 февраля состоялась областная партийная конференция. Особых изменений в руководстве обкома КПСС не произошло. А. М. Токарева избрали первым секретарем обкома, меня вторым. В дни конференции особых разговоров с П. В. Дементьевым не было.

28 марта Куйбышевская парийная делегация, свыше 50 человек, прибыла в Москву. Нас разместили в гостинице «Минск» на ул. Горького.

29-го марта 1966 г. в Кремлевском Дворце Съездов открылся XXIII съезд КПСС. Я был впервые избран делегатом партийного съезда. Каждый съезд это событие в жизни партии. Для меня впечатлений было масса. С отчетным докладом ЦК выступил Л. И. Брежнев. Молодой, импозантный он говорил рокочущим баритоном с подъемом, держался артистически, позировал. В докладе были высказаны позиции ЦК по внутренним, внешнеполитическим и экономическим вопросам. Предложены изменения в Уставе КПСС: восстанавливалось Политбюро ЦК, вместо Президиума, ликвидировалось Бюро ЦК по РСФСР, исключалась норма неоправданного обновления и сменяемости кадров.

На другой день на съезде начались выступления. Одновременно шли приветствия гостей. Впервые я слушал В. Гомулку, В. Ульбрихта, Ле Зуана, В. Роше, А. Новотного, Н. Чаушеску, Я. Кадара, Л. Лонго, Т. Живкова, А. Харта, Д. Ибаррури, М. Реймана, Г. Уинстона, Л. Корвалана, А. Куньяла.

7-го апреля прошло выдвижение кандидатур в состав ЦК и голосование. Меня избрали в счетную комиссию. Так что все делегаты отдыхали, а счетная комиссия из 73 человек работала допоздна. 8-го объявили результаты выборов, и состоялся организационный Пленум ЦК КПСС. По предложению А. Н. Косыгина на Пленуме Генеральным секретарем ЦК был избран Л. И. Брежнев. По представлению Генсека Пленум избрал Политбюро и Секретариат ЦК КПСС. Состав этих руководящих органов партии не претерпел существенных изменений.

На этом XXIII съезд КПСС завершил свою работу.

П. В. Дементьев на заседаниях съезда не был с делегацией. Его, как и А. М. Токарева, избрали в один из руководящих органов съезда и они размещались в первых рядах амфитеатра. Петр Васильевич часто отлучался в министерство, и у нас были лишь короткие встречи в перерывах заседаний.

Утром 8-го апреля он передал приглашение А. М. Токареву, мне и В. П. Орлову с супругами по окончании работы съезда, поехать к нему на дачу, там отметить завершение работы съезда и избрание его и Александра Максимовича членами ЦК КПСС. Мы, конечно, согласились.

Последнее заседание съезда было коротким, и мы в 13.00 выехали. Дорога на дачу шла по Рублево-Успенскому шоссе. Эту трассу и дачные поселки ЦК и Совета Министров СССР мы тогда не знали. Ехали долго, думаю около часа, въехали на территорию – вокруг лес, могучие сосны, никаких огородных посадок. Дача деревянная, с мезонином, вместительная. С высоты обрыва видна Москва-река. Тихо-тихо, воздух наполнен ароматом хвои. Несколько минут постояли, разминая ноги после дороги, и вошли в дом. Нас встретила жена Петра Васильевича. Прошли в гостиную на первом этаже. Большая, с широкими окнами комната, справа камин, слева большой стол – накрыт для приема. В комнате уже находились пять-шесть человек. Дочь Петра Васильевича с мужем, сын Петр – парень лет 18-ти и еще несколько человек, среди которых я узнал начальника ВИАМ Туманова.

Обычные в таких случаях при встрече восклицания, реплики, вопросы. Петр Васильевич познакомил нас, представил с юмором Петьку (так все звали в семье сына), и после известной паузы, пригласил за стол.

У меня не сохранились в памяти темы разговоров. Помню только, что мы быстро освоились в этой компании. Пошли тосты, в первую очередь за успешное завершение съезда, за избрание Дементьева и Токарева членами ЦК. Потом за хозяйку, за Куйбышев и т. п. Короче, к теме съезда не обращались. Шла свободная беседа на различные темы, с юмором, подначками, смехом. Вспоминал Петр Васильевич военную пору на Безымянке. Говорили о проблемах в отрасли, о последних московских новостях. Так, переходя от одного к другому, перемежая разговор тостами и отлично приготовленными блюдами, которые обносила нам средних лет официантка, подошли к чаю и кофе.

Кто-то отошел покурить, кто-то потянулся за коньяком, а мы с Петром Васильевичем, Петькой и еще с кем-то пошли в соседнюю комнату, спустились на несколько ступенек и вошли в небольшую биллиардную. У меня загорелись глаза, поставили шары и несколько раз постучали киями с Петькой. Но нас вскоре позвали в гостиную, выпили «посошок», сердечно поблагодарили хозяев за прекрасный вечер, попрощались, разместились в машинах и поехали в Москву. Было уже темно, вероятно, около 20 часов вечера. В машине долго обменивались мнениями. П. В. Дементьев предстал совсем в другом виде. Вместо серьезного, порой грозно-надутого министра перед нами был раскованный, веселый, остроумный и гостеприимный человек. Эта встреча, скажу откровенно, в дальнейшем сблизила наши отношения, они стали товарищескими.

Прошли послесъездовские мероприятия и работа по ракете «Н-1» вновь вышла на первый план. В конце 1966, или в начале 1967 года в Куйбышев прибыла большая группа из Москвы. Дела с тематикой «Н-1» двигались с большим опозданием от установленных графиков.

Приехали министры общего машиностроения (космических систем) С. А. Афанасьев, авиационной промышленности П. В. Дементьев (ему теперь приходилось конкретно заниматься предприятиями отрасли, где делались изделия для ракет), руководитель ОКБ-1 В. П. Мишин с замами, представители ВПК, ответственные работники ЦК партии. И сразу направились к Н. Д. Кузнецову. У него уже находились директора заводов.

Доклад Н. Д. Кузнецова был достаточно подробный. Он называл изделия (двигатели) каждого наименования, говорил о степени их доводки и готовности к поставкам, останавливался на фактах сбоев или аварий при испытаниях и т. п. Затем стал анализировать причины срыва графиков. Резко высказался в адрес директоров заводов (Чечени, Комиссарова), которые постоянно срывают сроки поставки изделий, чем тормозят испытания. Навалился на ОКБ-1, которое несколько раз меняло компоновку двигателей на первой ступени, требуемые мощности на второй, что приводило к изменениям в их конструкции (обвязке). Заявил, что оба министерства плохо помогают заводам, так сказать «причиняют помощь» постоянной критикой. Вообще, на этот раз Н. Д. Кузнецов «выдал» всем по заслугам.

Разгорелся спор, сначала сдержанный, но потом страсти стали нарастать. Дело дошло до прямых обвинений в срыве важнейшего правительственного задания. Мишин обрушился на заводы, а также на Кузнецова, что тот напрасно прячет свои неудачи за изменениями, получаемыми от ОКБ-1. Упрекнул минавиапром, не обошел вниманием и Афанасьева. Кузнецов, не сдержавшись, отмел обвинения в свой адрес. В спор вступили Дементьев и Афанасьев. Причем они не ограничились критикой заводов и ОКБ, а допустили и взаимные упреки. Дело дошло до крика, когда говорят все вместе и в сторону уходит сама основа спора.

Я молчал. П. В. Дементьев раскрасневшийся, не привыкший к таким методам разбора разногласий, подошел ко мне и попросил выйти с ним. Мы вышли в коридор. Он взволнованно говорит: «Что происходит!? Как можно работать в таких условиях и найти истину? Что делать, как вы думаете»? Я тоже «на взводе», обескуражен. Говорю: «При С. П. Королеве такого быть не могло. Сергей Павлович был жестким человеком, но не грубым, мог извиниться, если в чем-то переусердствовал. Василий Павлович ведет себя чересчур агрессивно. Он человек взрывной. Проблем в ОКБ-1 много, а он в чем-то хочет копировать Королева, но то что прощалось одному, не терпят от другого. Это мое личное мнение». Дементьев: «Вы правы, Мишин в цейтноте и ищет выход». Я продолжал: «Вы знаете, больше всего беспокоит, что портятся отношения с Кузнецовым. Этого Сергей Павлович не допускал. У них было взаимное доверие. А сейчас? Николай Дмитриевич не допустит бестактности в свой адрес. И ещё. Отношение к Василию Павловичу Афанасьева явно предвзятое, вместо спокойного обсуждения вопросов он привычно „давит“ на ОКБ. Об этом мне говорил и В. Я. Литвинов. Плохо, что и Н. Д. Кузнецов сегодня „обрушился“ на В. П. Мишина. Давайте немного подождем, я слышу спор там утихает».