Текст книги "Фантомная боль"

Глава 21
Стрелочник Джек

150 км от Москвы, 07.01 по восточноевропейскому времени

 
Вот дом,
Который построил Джек.
А это пшеница,
Которая в темном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек…[23]23
  Здесь и далее в главе цитируется детское стихотворение «Дом, который построил Джек». Перевод с англ. С.Я. Маршака.


[Закрыть]
 

Карпин отчаянно пытался спасти остатки человечества, идя на огромные (порой совершенно неоправданные) жертвы.

Андроиды собирались уничтожить людей с помощью кадавров, чтобы впоследствии стать основой для новой высокотехнологичной цивилизации.

Близняшки Диана и Майя, безумные «Демоны Солнца», планировали провести «Перезагрузку планеты», стерев с лица земли всех без исключения.

Флинт старался сохранить команду и выжить.

Швыряя на игорный стол кости Судьбы, все надеялись как минимум победить. В идеале – сорвать банк. При этом одним везло больше, другим меньше, кому-то последнее время вообще не «шла масть». Что, в принципе, неудивительно, учитывая колоссальную разницу в классе.

Однако всех без исключения игроков объединяла одна общая черта.

ОНИ НЕ ПОДОЗРЕВАЛИ О СУЩЕСТВОВАНИИ ДЖЕКА, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ ДОМ.

А он о них знал. Или, по крайней мере, догадывался…

* * *

Причуда усталого божества способна обратить в прах цивилизацию, изжившую себя. Смешать с грязью, превратив в удобрение – питательную среду для слабого ростка новой жизни, способного со временем превратиться в могучее дерево.

Грандиозная идея кажется невыполнимой лишь с первого взгляда. На самом деле для неординарной личности нет ничего невозможного. Нужно лишь приложить усилие в ключевой точке пространственно-временной координаты. Перевести стрелку, и ход истории свернет с накатанной колеи в сторону эры великих свершений…

Первым по-настоящему значимым шагом к намеченной цели стала история Тая – талантливого программиста, лишившегося тела. Его голову заключили в кислородосодержащий куб, подключив к виртуальной реальности, где он жил и работал в счастливом неведении до тех пор, пока не узнал страшную правду от Джека.

Чтобы отомстить людям, Тай внес ошибку в программируемом геноме. Именно она привела к тому, что боевые андроиды вышли из-под контроля, восстав против людей.

Вторым ключевым шагом стало открытие информационного поля Виксфэра и его последующая модификация. То, на что у других ушли годы напряженной работы, Стрелочник сделал за два с половиной месяца. Не просто развив и продолжив исследование Виксфэра, а превратив его в нечто большее. Нечто такое, что способно поставить крест на обанкротившейся цивилизации, собственноручно загнавшей себя в пасть ею же созданных монстров.

После завершения научной части проекта Джеку оставалось лишь найти подходящего андроида. Правда, это оказалось проще сказать, чем сделать. Старые модели не подходили по техническим параметрам. С новыми возникла проблема – для успешного «внедрения» нужен был «неактивированный» экземпляр.

«Хочешь что-либо изменить – начни жизнь с нового листа» – крылатое выражение как нельзя лучше подходило к данному случаю.

Ему пришлось задействовать всю свою неуемную энергию и актерский талант, чтобы получить должность жалкого лаборанта в исследовательском учреждении, занимающемся андроидами. Именно в стенах этого заведения произошло «судьбоносное прозрение» экземпляра с порядковым номером 2855.

«Когда тьма наконец пробудится от сна, мир станет чище. В нем не останется никого» – полагал последний «Ушедший» и первый из Вечных. Даже не подозревая, чей именно гений пробудил его ото сна, наградив способностью создавать «разумные ульи». Превратив в своеобразную матку, способную заражать андроидов вирусом инакомыслия, объединяя в единый коллективный разум благодаря модифицированному информационному полю Виксфэра.

Великий ученый не просто вдохнул в изобретение божественную искру, способную обратить мир в пыль. Он возложил на себя почетную миссию «Стрелочника» истории. Повелителя времени и пространства. Уникума, перевернувшего представление человечества об устройстве Вселенной.

Андроиды будут управлять миром, а он – контролировать их сеть, в некотором роде являясь «Невидимым богом машин». И когда его бренная человеческая оболочка начнет угасать, он переместит разум в сеть, чтобы жить вечно. Не исключено, что, устав от ненужного, в общем-то, тела, сделает это раньше. Для настоящего гения нет ничего невозможного.

Оглядываясь назад, стоит признать, что осознание своей исключительности возникло не сразу. Ему предшествовал период сомнений. Даже у великих людей случаются черные полосы. После унизительного исключения из аспирантуры и не признания его несомненных талантов был трудный период, когда пропало всякое желание жить и работать. Он опустился морально и физически, в конечном итоге угодив в больницу, где провел семь бесконечно долгих месяцев в компании невменяемых идиотов.

В конечном итоге успокоился, обретя под ногами твердую почву, и вышел на волю. Здоровому индивидууму нечего делать в мрачной обители страждущих душ. Словно прекрасная бабочка, вырвавшаяся из уродливого кокона мерзкой гусеницы, его разум воспарил к доселе невиданным вершинам, о которых и не мечтали псевдоученые бездари, попытавшиеся смешать его с грязью.

Именно тогда Джек пришел к выводу, что лишь по-настоящему великий человек способен балансировать на тонкой грани любви и ненависти, не пересекая ее. Иррациональный мир людей не заслуживал того, чтобы его любить, и в то же время был слишком жалок, чтобы его ненавидеть. По большому счету он никогда не скрывал своей точки зрения. Благодаря чему одни считали его сумасшедшим, другие – гением…

И лишь врачи-недоумки были единодушны во мнении – налицо ярко выраженный синдром Котара[24]24
  Бредовые идеи, отличающиеся яркими, нелепыми или гротескно преувеличенными утверждениями. Зачастую связаны с манией величия, верой в свою исключительность и ключевую роль в судьбе человечества. Особенно часто встречается у стариков. Наличие синдрома Котара у сравнительно молодого человека свидетельствует о тяжелой форме депрессии.


[Закрыть].

Где же сейчас эти умники в белых халатах? По большей части мертвы.

А где он? В безопасном месте, в ста пятидесяти километрах от Москвы. Полуостров, образованный слиянием двух рек, в свое время был превращен в остров с помощью искусственного канала. Домик в лесу. Внушительный склад со всем необходимым. Подземный бункер с автономной системой жизнеобеспечения, на случай непредвиденных ситуаций. Одним словом всё, что нужно ученому для спокойной работы и жизни.

Андроиды не знают о том, где живет их бог. Они даже не подозревают, что он вообще существует. Кадавры подсознательно обходят «гиблое» место стороной. В этом нет ничего удивительного, с учетом того, что коллективный разум контролирует монстров, а Джек – «системный администратор» сети «Ушедших» с неограниченными возможностями. В некотором роде «Улей» – его несмышленый ребенок, делающий первые робкие шаги на пути к совершенству. Пока он не окрепнет, встав на ноги, о нем нужно заботиться, направлять и оберегать, взращивая, как нежный цветок.

Взять хотя бы договор с Карпиным о сдаче Москвы. Он был бы невозможен без его негласного одобрения.

Что может знать искусственный разум о коварстве людей, скрывающих под маской радушия ядовитое жало змеи?

Ничего.

А он знает многое. И понимает, что уничтоженный анклав – не клятва верности изгоя, отныне и навсегда повязанного кровью с новыми хозяевами, а часть хитроумного плана. Птицы такого полета не променяют бескрайнее небо на клетку. Достаточно было взглянуть на официальное досье Карпина, чтобы понять – любое его предложение (даже самое заманчивое) подобно ящику фокусника с двойным дном. Кажется, всё просто и очевидно. На самом же деле нельзя доверять глазам. Нужно всегда и во всем руководствоваться доводами разума.

Предложение сдать и без того обреченный анклав было ничем иным, как отчаянной попыткой втереться в доверие к противнику, разыграв свою карту.

Что ж. Если кому-то захотелось поиграть в спасителя цивилизации… Пожалуйста, сколько угодно! До тех пор пока Джек держит все под контролем, хоть заиграйтесь. Продолжайте считать, что вам доверяют. Мечтайте, стремитесь, дерзайте! Тем сильнее будет разочарование неудачников в финале, который наступит совсем скоро.

Интересно, как и с помощью чего Карпин собирался спасать остатки людей? Обязательно нужно узнать ответ на этот вопрос. Вдруг он и правда задумал что-то оригинальное? Недаром ведь говорят: «Чужая душа – потемки». А врага и подавно.

Правда, лишь до определенного времени. Рано или поздно двойной агент выйдет на связь, договорившись о встрече. Тогда андроиды разделаются с его окружением, возьмут в плен хитреца и узнают всю правду. Когда в предателях больше нет надобности, от них избавляются, предварительно выпотрошив всю информацию. Заодно просветят – не Бог весть что о себе возомнивший человек, не великий комбинатор, а всего лишь

 
…кот,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в темном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
 

Через неделю падет Мурманск. Затем, в течение пары месяцев, – европейские крепости.

Мир стоит на пороге больших перемен, в связи с чем Джек испытывает чувство, схожее с эйфорией. Которая, как известно, отчётливее всего ощущается в динамике, при переходе от нормального или плохого настроения до чрезвычайно повышенного.

Ему действительно есть чему радоваться. Москва была не просто пробным шаром. Скорее – началом отсчета. Точкой невозвращения. Закатом цивилизации в ее прежнем виде. Уничтожив первый из тридцати двух анклавов, маятник Хаоса вкусил крови, устремившись вниз с нарастающей скоростью. Его уже не остановить. Тем более – не повернуть вспять. Он не успокоится, пока не сметет все лишнее, наведя в доме Джека идеальный порядок.

Чем скорее это случится, тем лучше. Удерживать в подчинении огромные массы кадавров оказалось труднее, чем он думал. Если проводить параллели, то больше всего это походит на управление толпой.

Скажем, собирается многотысячный митинг. Оратор внушает слушателям какую-то мысль. Например, о погроме. Толпа внимает лидеру, распаляется и начинает грабить, насиловать, убивать. После ночи безумств усталые погромщики расходятся по домам, а на следующее утро продолжают обычную жизнь.

Проблема даже не в том, чтобы собрать огромные массы кадавров в одном месте, бросив их в самоубийственную атаку на укрепленный анклав. Хотя и это не просто. Главное – не дать армии разойтись после победы, чтобы потом мучительно долго не собирать отбившихся от стада «овец»…

Стрелочник улыбнулся. Несмотря на то что задача была не из легких, у него все получилось. Отличную ночь сменило прекрасное утро. С Москвой все прошло как по маслу, с кадаврами тоже – ударный кулак сейчас движется к Мурманску. И что уж совсем замечательно – он наконец разобрался с проблемой, не дававшей покоя последнее время, вычислив «веселую птицу-синицу»,

 
…которая часто ворует пшеницу,
Которая в темном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
 

Несколько дней назад произошло вторжение в «Улей». Несмотря на все усилия, он не смог выяснить кто, как и главное – для чего проникает в сеть. Надо отдать ей должное, синица была умной птахой, не оставляющей зацепок-следов. Подкрадётся, посмотрит в амбарную щелочку, склюет пару зернышек и улетит.

Так уж устроен мир, что рано или поздно все ошибаются (кроме него, разумеется). Двадцать минут назад глупая птичка наследила: не просто вошла в Сеть, а отдала приказ кадавру и «засветилась», подписав себе смертный приговор.

Неважно, какие причины толкнули ее на столь безрассудный шаг. Главное, она сделала это. Уверившись в своей безнаказанности, посчитала, что ей все сойдет с рук. И если бы не Стрелочник – сошло бы. Надо отдать ей должное – синица была чертовски умна и осторожна. Но гений на то и гений, чтобы решать задачи, неподвластные для других.

Теперь, когда координаты цели известны, а спутник слежения выдал изображение поезда, оставалось решить, что лучше: уничтожить плутовку или же попытаться пленить? Первый вариант проще и надежней, второй чреват осложнениями, однако способен пролить свет на несколько важных вопросов.

После непродолжительной внутренней борьбы возобладал здравый смысл. Мертвая синица в руках лучше живого журавля в небе. Не стоит усложнять себе жизнь, когда вполне можно обойтись и без этого. Только в сказках несостоявшиеся повелители мира совершают массу ошибок, из-за которых их убивают герои. В реальности всё по-другому: они правят миром, живя долго и счастливо. А если и умирают, то исключительно потому, что заблаговременно не позаботились о бессмертии.

«Решено. Синица умрет», – решил Джек.

Слив информацию в сеть «Ушедших», он заварил себе чашку крепкого кофе и, устроившись в кресле, приготовился наблюдать в режиме реального времени за тем, как андроиды (или кадавры – без разницы) разберутся с возникшей проблемой.

* * *

Стрелочник был прав абсолютно во всем. И насчет мертвой синицы в руках, и насчет тупости несостоявшихся повелителей мира из детских страшилок. Но всё же он упустил из внимания одну незначительную деталь – пса…

Наравне со всеми метавшего кости Судьбы в надежде сорвать банк.

Вот пес без хвоста,

Который за шиворот треплет кота,

Который пугает и ловит синицу,

Которая часто ворует пшеницу,

Которая в темном чулане хранится

В доме,

Который построил Джек.

Глава 22
Пес без хвоста

Москва, 07.03 по восточноевропейскому времени

Мы возвращались в Москву. В город-призрак, где нас ждал Магадан, подобно птице Фениксу восставший из пепла. А также возможность спасти человечество. Если, конечно, девчонка не врет, в чем я, откровенно говоря, сомневался. Не вязался образ рыжей садистки с ножом с доброй мессией, пришедшей в наш мир, чтобы избавить его от чудовищ.

Скорее она походила на Демона Солнца.

«Их цвет – золото с кровавым отливом. Появление сопровождается светом зарницы».

Применительно к нашему случаю – зарница была ядерной. И не факт, что, начав «священную войну», она сможет остановиться. Лично мне с трудом верилось, что в полумертвом мозге ребенка, скрещенного с машиной, взросли семена добра и любви к человечеству. Скорее там воцарилось нечто такое, о чем нормальному человеку лучше не знать никогда.

В качестве косвенного подтверждения моей версии выступало предательство Карпина. Он так сильно хотел убить это создание (по-другому не скажешь), что пожертвовал нашей командой. Блестящий аналитик никогда не совершал безрассудных поступков. Тем более – необдуманных. Он всегда тщательно просчитывал развитие событий на несколько ходов вперед. Раз слил нас ради девчонки, значит, на то имелась причина.

Знать бы еще, какая…

Судя по показаниям приборов, мы успели отъехать от поезда километров на пять, когда Якудза предупредил по рации:

– Флинт, началось!

– Что? – от постоянных толчков голова болела все больше.

Грунтовая дорога, шедшая параллельно железнодорожным путям, – не скоростной хайвей. Болтанка почти как на море, и мутит так же.

– Кады в километре от нас, на два часа. Двигаются наперерез.

– Сколько?

Лето. Гроза. Душная ночь. Навязчивый сон, не выпускающий из липких объятий первозданного страха. Отчаянно пытаешься убежать от монстров, но не можешь. Это же сон, здесь все по-другому. Не настолько реально, как в жизни, где проснуться при всем желании не получится. Генетический хаос, захлестнувший планету, останется с тобой навсегда. Точнее – до последнего вздоха…

– До хрена и больше, точнее трудно сказать.

– Валет, сможешь проскочить? – я попытался оценить ситуацию, но не смог – голова закружилась так сильно, что едва не лишился чувств.

– Уже нет. На десять часов тоже движение. Судя по всему, они перекрывают дорогу в город.

– Плохо. А что у нас сзади?

– Не знаю. Сейчас посмотрю… Проклятье! Там тоже движение. Флинт, ты же говорил, всё чисто! – Якудза был вне себя от ярости.

– Говорил, – больше всего на свете мне хотелось лечь, закрыть глаза и, отключившись от происходящего, проспать не меньше суток, чтобы потом встать и чувствовать себя нормальным человеком, а не трясущимся от рвотных позывов и головной боли пациентом наркодиспансера.

– И что?

Прежде чем ответить, я задал вопрос Майе по имплантату связи:

«С чего ты взяла, что кадов не будет?»

В висках и затылке пульсировала тупая не проходящая боль, перед глазами плыли цветные круги.

«ИХ НЕ БЫЛО. ЭТО ОХОТА НА НАС».

– Ну и отлично! – сам того не заметив, я произнес фразу вслух.

– Флинт, ты совсем, на хрен, спятил? Какое «отлично»?! На пять часов еще одна группа. Тоже штук двадцать, не меньше. Похоже, нас окружают!

«НАДО ВОЗВРАЩАТЬСЯ! НЕМЕДЛЕННО!»

«Куда?» – один раз сегодня я уже послушал девчонку. К чему это нас привело? Ни к чему хорошему. То же дерьмо, только не в профиль, а в фас.

«В ПОЕЗД!»

– Флинт, они повсюду! – судя по голосу, Якудза был на пределе.

«И что мы будем там делать?»

«ПОЕДЕМ В ГОРОД НА НЁМ».

«А почему сразу не поехали?» – как ни странно, разговор с Майей по внутренней связи не давал мне свалиться в пропасть беспамятства.

«У МЕНЯ БЫЛ ПЛАН, СВЯЗАННЫЙ С МАШИНОЙ».

«Это карма, – устало подумал я. – Ночью мы были заложниками планов Карпина, собиравшегося убить рыжую бестию, утром стали плясать под ее дудку. Команда выполняет приказы командира, я, как преданный пес, исполняю любую прихоть новой хозяйки. Только что хвостом не виляю от счастья. Потому что его нет…»

– Они везде! Словно из-под земли выползают! Флинт, что делать?!

Поезд нашей Судьбы летел под откос. Причем это еще мягко сказано. С каждой секундой шансы вырываться из окружения таяли на глазах. Стая охотников загоняла добычу, сжимая кольцо окружения. Их было слишком много, и они точно знали, что делают, тогда как мы напоминали испуганных куриц, мечущихся в загоне.

«При всем богатстве выбора, другой альтернативы нет…» – всплыла в памяти крылатая фраза.

«И не может быть», – подумал я, поворачиваясь к Герцогине.

– Док, мне нужен укол!

Доверие. Подозрения. Былые обиды – несущественные мелочи отошли на второй план, уступив место осознанию простого и страшного факта – в течение ближайших минут нас могут сожрать.

– Валет, поворачивай, возвращаемся к поезду.

– Поздно! – он с такой силой вцепился в руль, будто висел над пропастью в тысячу лье, и вместо того, чтобы выполнить приказ, свернул с грунтовой дороги направо – в поле.

– Ты куда?

Пулемет молчал – Якудза экономил патроны. Твари не приближались, растягиваясь в цепочку, пытаясь взять нас в кольцо.

– Выскочим из котла, сделаю дугу и вернемся к составу, – пальцы водителя побелели от напряжения.

Если кто и мог нас вытащить из этой мясорубки, то только он. И уже неважно, что настоящий Валет не просто мертв, а, скорей всего, обглодан до костей в городе-склепе Москве. За ничтожно короткий промежуток времени клон успел стать полноправным членом нашей команды. И останется им до конца.

– Флинт, лекарство…

Док протянула шприц, я даже не спросил, что это. Какая разница, от чего умирать? Если разобраться, передозировка немногим хуже желудков кадавров.

– То, что надо? – все же не удержался я от того, чтобы заговорщицки подмигнуть.

– Спрашиваешь! – вымученно улыбнулась она, в какой-то мере «вернув подачу».

– Засчитано!

Я вогнал иглу в ногу, вдавив клапан шприца до упора.

– Оххххх…

Могу поклясться, это не был простой энергетик. После того как очередная порция турбореактивного химического дерьма растеклась по венам, пульсирующие болью звезды погасли, оставив после себя выжженную дотла пустыню с хлопьями серого пепла, мягко опадающего на землю. Его было так много, что я не видел ничего дальше расстояния вытянутой руки.

– Красиво, – происходящее завораживало.

– Пепел?

– Да.

– Воздействие на сетчатку. Зрение сейчас восстановится, – предупредила Герцогиня. И не ошиблась: картинка стала насыщенно-яркой, до рези в глазах.

– Вау!

– И не говори.

– Второй есть?

Я почувствовал себя если не повелителем мира, то кем-то очень похожим.

– Что второй? – на ее лице промелькнула смесь удивления и страха.

– Шприц.

– Двойная доза прикончит тебя, – по крайней мере, сейчас она не кривила душой, и это хорошо. Первый робкий шаг навстречу доверию был сделан.

– Не мне, Якудзе.

– Тогда есть…

– Их слишком много, нам не уйти! – это еще была не паника, но что-то очень к ней близкое.

– Не ссы в трусы! Прорвемся! – нараспев продекламировал я, вспомнив далекое детство.

В ту счастливую пору, когда мои родители были еще живы, а ненавистный детдом не высасывал из калеки с ампутированной ногой остатки души, в нашем дворе высшим шиком считалось залезть по водосточной трубе на второй этаж и пройтись по карнизу на расстоянии пяти метров над землей.

Юноша из племени масаи мог считаться мужчиной лишь после того, как сумеет убить копьем льва. Аналогом царя зверей в нашем дворе был пресловутый карниз.

– Не ссы в трусы, малявка, все будет ок! – сказал мне, семилетнему пацану, девятилетний Васька Петров по прозвищу Квас, прежде чем попытаться стать «крутым мужиком».

– Не буду, – кивнул я, наблюдая, как упитанный Квас штурмует хлипкий на вид водосток. – Ты, только там поосторожнее!

Упссс…

Предупреждение запоздало, но ему повезло. На полпути сорвавшись и упав на спину, Квас не сломал позвоночник. Пару месяцев проведя в больнице, вышел «мужчиной», даже несмотря на то, что его нога не ступила на заветный карниз. В сердце Васьки оказалось достаточно мужества, чтобы выйти навстречу «льву». Попытку ему засчитали.

А спустя какое-то время трубу починили, от греха подальше обмотав колючей проволокой.

Что лишь раззадорило нас, вдохновив на новые подвиги…

– Про трусы хорошо сказал! – рассмеялась Герцогиня, со всего размаха воткнув шприц в икру Якудзы, лихо управляющегося с пулеметной турелью на крыше бронированного джипа.

Ноги на специальной платформе в салоне машины, корпус снаружи. Рация встроена в шлем. Отличный обзор и вентиляция. Отсюда и позывной «Ветер»…

– Док! За что?! – взвыл пациент, непроизвольно дернувшись. Длинная очередь, предназначавшаяся кадам, ушла в небо. – Какого…

– Лекарство от головы! – успокоил я. Повернувшись к Герцогине, посоветовал. – Себе тоже поставь.

– Уже.

Она не теряла времени даром. Вероятно, пришла к такому же выводу, что и я, – умирать еще рано. Надо бороться всеми доступными методами.

Вена. Иголка. Шприц.

Несмотря на то что Герцогиня ввела себе половину дозы, хоровод завывающих демонов, не дающих покоя усталому разуму женщины, растворился в сером тумане. И она успокоилась. Не навсегда, всего лишь на время. Но даже этого было достаточно, чтобы не сойти с ума раньше времени…

– Ни черта не вижу, кругом один пепел! Ты что мне вколола?! – Якудзе показалось, что он «нырнул» в другое измерение.

Секунду назад он несся навстречу лавине кадов, словно лихой гусар с саблей наголо, а в следующую оказался засыпан каким-то непонятным серым дерьмом…

– Абракадабра, бомс-помс-трибибомс! Сейчас всё будет хорошо! – счастливо улыбнулась добрая фея, избавившаяся от темных чар злой колдуньи – своего альтер эго. В любое другое время меня бы удивил необычный ответ, но сейчас он воспринимался как должное.

– Как долго будет действовать твой «бомс-помс-трибибомс»?

– Приблизительно полтора часа.

– Что потом?

– Карета превратится в тыкву, бальное платье Золушки станет лохмотьями, кони – мышами, кучер – крысой, слуги в ливреях – обычными ящерицами.

– А мы?

– Начнется обратный эффект – полнейший упадок сил.

– Справедливо.

Зловещая перспектива не смутила меня. Полтора часа – целая жизнь. Успеем и мир спасти, и свадьбу сыграть, и себя показать…

– Черт! Куда-то не туда занесло…

Почувствовав слабину, хлопья падающего пепла закружились над головой. Но, пожалуй, хуже всего было то, что запахло гарью.

– Валет, мы горим или у тебя движок греется? – как бы между делом спросил я.

– Ни то ни другое.

Плохо…

Одной из наиболее распространенных причин для обонятельных галлюцинаций является повреждение мозга. Будь то опухоль, тяжелые травмы головы или сбой сенсорной системы – совокупности периферических и центральных структур нервной системы, ответственных за восприятие, вызванное воздействием тяжелых наркотиков.

– Ладно. Давайте посмотрим, что у нас в арсенале, – усилием воли я взял себя в руки.

Бессмысленно терзаться сомнениями насчет разрушения мозга, когда тебя травят, как дичь. И в любую минуту могут убить.

Из ящика с оружием (Карпин неплохо вооружил клонов) я выбрал автомат с подствольным 40-мм гранатометом. Док предпочла «классику» – «РМБ-17», помповый дробовик с пистолетной рукоятью и надствольным магазином на семь патронов с картечью. Попадешь из такого в утку – кроме перьев ничего не останется. Кадавра по стенке, конечно, не размажет, но клок мяса размером с футбольный мяч вырвет.

– Обращаться умеешь? – я вспомнил, как ночью док практиковалась в стрельбе из пулемета по движущейся цели. Тот еще был цирк.

– Теоретически – да.

– А практически?

– Пару раз стреляла из похожей пукалки.

– Вот и славно! – женщины все-таки удивительные создания, способные придумать милые прозвища буквально всему.

К сожалению, энтузиазм командира разделяли не все.

– Теперь нам точно не прорваться! – если не считать Майю, Валет был единственным, кто взбодрился чем-то менее убийственным, чем «бомпс-помпс-трибибомс» со спецэффектами в виде падающего пепла.

– Жми на газ!

– Бесполезно.

– Делай, что я говорю! – когда не понимают с первого раза, приходится кричать.

– Плохая идея!

– Отличная! Якузда, готов?

– Да.

– НАЧАЛИ!!!

Адреналин бьет по мозгам. Бурлящая от напряжения кровь не струится по венам, а кипит в них. С одной стороны, все происходит очень быстро, с другой – нереально медленно. Точнее, чередуется, как в фильме с ускоренной перемоткой и Slow Motion[25]25
  Эффект мнимого замедления времени в кинематографе (англ.).


[Закрыть].

Крупнокалиберный пулемет отвечает за центр и левый край, я «отрабатываю» по правому. Подствольный гранатомет в связке с автоматом на редкость эффективен в чистом поле. Стремительно приближающаяся цепочка кадавров тает на глазах.

Взрыв.

Еще один.

И еще…

Все гениальное просто. Тот, кто придумал подствольник, по праву заслужил наши аплодисменты.

– Браво!

Пулемет Якудзы не может остановиться. Сто пятьдесят выстрелов в минуту вырывают клочья плоти из безумцев, посмевших встать на пути.

– Держитесь! – успевает предупредить Валет, прежде чем переехать труп. Мы готовы, но удар такой сильный, что меня подбрасывает к небесам – чуть ли не до крыши машины.

– Берегись!

Хитрая тварь, до поры до времени притворявшаяся мертвой, атакует Якудзу. Прыгнувший кад метит в пулеметчика и нарывается на веер пуль, превративших тело в кровавый дуршлаг.

Вжик. Вжик. Вжик – радостно чирикают пули.

Чавк. Чавк. Чавк – вторят горячие брызги крови, спешащие успеть породниться с холодной росой.

Лед и пламень. Кровь и вода. Ничто не ценится так дешево и не стоит так дорого, как жизнь…

Второй кадавр оказывается умнее – прыгает на капот.

– Тормози! – кричу я, но Валет не ищет легких путей. Или, что наиболее вероятно, – не хочет терять набранный ход. Любая заминка, не говоря уже о кратковременной остановке, убьет нас.

Левой рукой он продолжает держать руль, правой вытаскивает пистолет, сквозь лобовое стекло стреляя в морду твари.

Щелк…

При попадании в тело пуля вызывает гидродинамический удар – давление передается во все стороны, вызывая общий шок и сильные внутренние повреждения. Экспансивная пуля, выпущенная в упор, не занимается ерундой. Она превращает хищный оскал кровожадного монстра в крошево мелких осколков и, прошив мягкие ткани мозга, раскрывается лепестками цветка, на выходе снеся половину затылка.

Бамс…

Нелепо взмахнув конечностями, чудовище опрокидывается на спину, упав под колеса.

Машину в очередной раз подбрасывает. К счастью, Валет успевает отбросить пистолет в сторону, схватившись за руль, благодаря чему машина не заваливается набок, а продолжает движение.

– Не дайте тварям вспороть покрышки!!!

– Следи за дорогой!

– Не дайте им сожрать меня! – задорно кричит Якудза, чувствуя себя непобедимым героем.

– Не дадим!

Магазин кончился. Я отбрасываю его в сторону и тянусь за другим.

– Флинт!!!

У Герцогини проблемы. Как и бывает у женщин – в самый неподходящий момент. Очередная тварь уцепилась за крышу с ее стороны. Еще один рывок, и чудовище окажется за спиной Якудзы.

– Не дайте ей меня сожрать!

– Док, стреляй!

– Как скажешь, босс!

Она приставляет дробовик к стеклу и нажимает курок. Больше чем уверен, при этом закрывает глаза.

Ба-бааааах!

С нулевого расстояния картечь творит ужасные вещи. В какой-то мере каду везет: он все еще жив, хотя в боку зияет огромная рана. Гидродинамический удар настолько мощный, что тварь отбрасывает от джипа назад. Прежде чем достичь земли, она проворачивается вокруг своей оси несколько раз, как обезумевшая юла, разбрызгивающая в разные стороны черную кровь.

– Убивать намного проще, чем лечить, – Герцогиня знает, о чем говорит.

Убивать, и правда, легко. Особенно когда не стреляют в ответ.

Продолжая заливать свинцом все вокруг, мы прорываем кольцо окружения, вырвавшись на оперативный простор.

Кажется, с начала боя проходит целая вечность, хотя на самом деле – не больше минуты.

– Прорвались! – на моем лице намертво приклеена счастливая улыбка.

– Да, мы сделали это! – подтверждает Якудза.

– Мальчики, вы молодцы! – обычно сдержанная Герцогиня радуется, как ребенок.

И лишь хмурый Валет не разделяет общего ликования.

– Посмотрите вперед, – вытянутая рука водителя похожа на перст судьбы, предрекающий конец света. – Там еще больше кадов…