Текст книги "Национальная идея и адмирал Колчак"

В конце августа 1918 г. I Восточная конференция кадетской партии практически единогласно высказалась против участия в Сибирской областной думе и за ее роспуск. Считая думу «безнадежно больной», кадеты не видели перспектив даже в пополнении ее «цензовыми элементами» (единственным делегатом, голосовавшим «за», был И. А. Некрасов: хотя именно он выступал ранее на I областном съезде с критикой утопизма областников, тем не менее, он считал, что участие кадетов в думе смягчит ее крайности). Конференция выступила за доверие Временному Сибирскому правительству впредь до создания объединенного правительства всей России.[671]671
  Отчет о I Восточной конференции Партии народной свободы // Сибирская речь. 1918. 1 сентября.


[Закрыть]

Против созыва областной думы выступали даже наиболее умеренные социалисты – народные социалисты (энесы), плехановская меньшевистская группа «Единство» и правая эсеровская группа «Воля народа». В их совместном обращении к Сибирскому правительству 12 июля 1918 г. говорилось: «И по составу своему, и по обстановке, в которой Дума организована, она не может функционировать в качестве органа, облеченного доверием и поддержкой значительных групп», а может лишь создать «двоевластие и обессилить власть Временного (Сибирского – В. Х.) правительства». Далее в заявлении указывалось, что в условиях Гражданской войны и разрухи правительство должно быть «властью самодовлеющей, независимой от чьего бы то ни было доверия или недоверия», подвергались критике сам принцип избрания областной думы без участия «цензовых элементов» и проистекавший отсюда ее односторонне «левый» партийный состав.[672]672
  Совместное заявление Трудовой народно-социалистической партии, группы «Воля народа» и группы «Единство» // Сибирская речь. 1918. 12 июля.


[Закрыть]

Падение советской власти в Чите 27 августа 1918 г. восстановило территориальное единство между Сибирью и Дальним Востоком и лишило смысла дальнейшее сосуществование на объединенной территории двух правительств. 13 сентября 1918 г. «Временное правительство автономной Сибири» официально самораспустилось.

Сама Сибирская областная дума торжественно открылась в Томске 15 августа 1918 г.[673]673
  Указ Совета министров Временного Сибирского правительства о созыве Сибирской областной думы, 4 июля 1918 г. // Временное Сибирское правительство… С. 259.


[Закрыть] В обстановке спада социалистической эйфории она заявила о восстановлении и уравнении в правах с социалистами цензовых буржуазных организаций и партии кадетов.[674]674
  Подробнее о Сибоблдуме см.: Шиловский М. В. Политические процессы в Сибири в период социальных катаклизмов… С. 237–245.


[Закрыть] Но политически дума уже не имела влияния. В сентябре несколько ее членов были арестованы контрразведкой.

Стремясь вернуть влияние, областная дума возбудила вопрос о переносе резиденции Сибирского правительства из Омска в Томск. Как культурная «столица» Сибири (хотя и клонившаяся к экономическому упадку, будучи обойденной Транссибирской магистралью), Томск вполне мог претендовать на это, и к такой мысли склонялись отдельные члены правительства (в частности, министр народного просвещения, бывший ректор Томского университета В. В. Сапожников). Выступая в Томском губернском земском собрании 21 октября 1918 г., член Сибоблдумы М. П. Рудаков аргументировал тем, что «Томск демократичен, культурен, Омск – мещанин и черносотенец».[675]675
  ГА ТО. Ф. р-1 (Томская губернская земская управа). Оп. 1. Д. 34. Л. 18об.


[Закрыть] В ответ кадет И. А. Некрасов назвал саму областную думу «суррогатом народного представительства» (правда, земство все же поддержало Рудакова).[676]676
  Там же. Л. 20.


[Закрыть]

Против переноса столицы выступили как тузы сибирской буржуазии, так и лидеры кадетов. Они опасались, что с переездом в Томск, являвшийся гнездом областников, правительство подпадет под их влияние. На это прозрачно намекала «Сибирская речь» в статье «Омск или Томск?», говоря о том, что, хотя вопрос носит временный характер, как и само Сибирское правительство, но переезд грозит вызвать, помимо технических осложнений, и нежелательные «перемены в личном составе правительства».[677]677
  Омск или Томск? // Сибирская речь. 1918. 18 августа.


[Закрыть] На заседании Временного Сибирского правительства 16 августа 1918 г. по вопросу о переносе резиденции единогласно при 1 воздержавшемся постановили остаться в Омске.[678]678
  Заря. 1918. 18 августа.


[Закрыть] А уже в сентябре Административный совет при Сибирском правительстве (учрежденный незадолго до этого[679]679
  Постановление Временного Сибирского правительства об учреждении Административного совета, 24 августа 1918 г. // Временное Сибирское правительство… С. 294–296.


[Закрыть] вследствие нараставшей тенденции централизации власти) приостановил деятельность Сибоблдумы, несмотря на ее протесты.

Особенно чувствительный моральный удар областной думе нанес патриарх движения областников Г. Н. Потанин, обвинивший ее в раскольничестве: «Большинство думы представлено партией эсеров. В программе этой партии областничество занимает второстепенное место агитационного характера… Борьба большинства думы с Временным Сибирским правительством есть не что иное, как стремление через его голову соединиться с самарским Комитетом членов Учредительного собрания и образовать единую всероссийскую власть, находящуюся под контролем названной партии». Вердикт Потанина был однозначным: «Деятельность президиума Сибирской областной думы и ее большинства мы считаем противоправительственной, противогосударственной и преступной…потому, что в исключительных условиях борьбы с большевизмом и германцами вместо создания единой, действительно всенародной власти, стремилась установить партийную диктатуру… Сибирская областная дума настоящего состава, заявившая себя противоправительственной, противогосударственной и преступной организацией, должна быть распущена. Она не является оплотом сибирской автономии и не имеет права на дальнейшее существование».[680]680
  Цит. по: Гинс Г. К. Указ. соч. С. 196–198.


[Закрыть] Обращение Потанина подписали также председатель фракции областников в Сибоблдуме А. В. Адрианов (редактор «Сибирской жизни») и его товарищ профессор Н. Я. Новомбергский.

Большое значение имела борьба за влияние в органах местного самоуправления. Земства в основном оставались под контролем эсеров. Это проявлялось и в поддержке безжизненных демократических образований вроде Сибоблдумы, и в других вопросах. Так, регулярно заявляло протесты правительству по самым мелким поводам Томское губернское земское собрание.[681]681
  ГА ТО. Ф. р-1. Оп. 1. Д. 34. Лл. 54об, 90об–91.


[Закрыть] В частности, оно требовало передать в ведение земств все средние школы и «во имя демократии» сделать школьные попечительства по хозяйственной части коллегиальными, а не как до революции, когда в роли попечителя выступал индивидуальный спонсор.[682]682
  Там же. Л. 27об.


[Закрыть] В Иркутске тоже сильным влиянием пользовались областники, и особенно эсеры. Иркутская городская дума даже требовала от правительства подчинить ей местную милицию, что в условиях военного времени было абсурдом. В наказе своим гласным – делегатам на Сибирский съезд земств и городов – она выступала за передачу всей власти на местах земствам и городским управам, упразднение губернских и уездных правительственных комиссаров, создание Сибирского союза земств и городов (Сибземгора) и наделение его председателя правами товарища министра внутренних дел, за передачу функций надзора от судей (под предлогом их «незнакомства» с местными условиями) к «административным присутствиям» с участием как судей, так и представителей земских управ.[683]683
  ГА ИО. Ф. р-2 (Управляющий Иркутской губернией). Оп. 1. Д. 382. Лл. 1–4об.


[Закрыть] Из меньшевиков и левых эсеров состояла в своей массе городская дума Барнаула.

Но по мере разочарования населения в демократии определенные сдвиги происходили и здесь. На перевыборы городской думы Барнаула летом 1918 г. к избирательным урнам пришло менее 1/5 избирателей, что было показателем общего фона пассивности граждан, падения веры в демократические учреждения. При этом укрепились позиции кадетов: если на выборах 1917 г. меньшевики здесь получили 34 места, эсеры – 17, а кадеты – всего 5, то теперь численность меньшевиков упала до 26, эсеров – до 7, зато кадеты завоевали 11 мест, и 8 получили не представленные на прошлогодних выборах, склонные к союзу с кадетами энесы.[684]684
  О выборах в городскую думу Барнаула // Сибирская речь. 1918. 5 сентября.


[Закрыть]

По комментариям сибирской прессы, летние перевыборы 1918 г. в городские думы показали: 1) возросший «абсентеизм» избирателей (к урнам пришло менее 30 %); 2) падение популярности эсеров в городах, наряду с относительным укреплением меньшевиков и – местами – энесов.[685]685
  Свободный край. 1918. 17 октября.


[Закрыть]

Тем временем, переговоры об объединении власти вступили в решающую фазу. Было созвано репрезентативное Государственное совещание в Уфе из делегатов областных правительств, членов Учредительного собрания и представителей ЦК каждой партии.[686]686
  Принципиальное решение об этом было принято еще на первом Челябинском совещании в июле. На втором совещании в августе были уточнены условия созыва и состав делегаций.


[Закрыть] Это была первая уступка Комуча, ранее считавшего себя всероссийским правительством. Освобождение от большевиков Читы 27 августа 1918 г. ликвидировало последний плацдарм советской власти в Сибири и привело к образованию единой антисоветской территории от Поволжья до Тихого океана. Для объединения власти была создана реальная почва. Уфимское государственное совещание проходило с 8 по 23 сентября 1918 г. На нем были представлены практически все небольшевистские элементы Сибири, Урала и Дальнего Востока: делегаты Комуча, Временного Сибирского правительства (хотя они опоздали к открытию совещания), съезда земств и городов, казачьих войск, Сибирской областной думы, Уральского областного правительства, партий кадетов, эсеров, меньшевиков, энесов, плехановской группы «Единство», «Союза возрождения России», мусульманских организаций и др. Под влиянием социалистического большинства совещание не признало полномочий делегатов торгово-промышленного съезда как «цензовой буржуазной организации, чуждой демократии» (чем сразу оттолкнуло от себя буржуазию) и Ижевского «Прикомуча» (последнее было исключительно следствием амбиций самарского Комуча, ревности к соперникам, ибо ижевский «Прикомуч» был тоже в большинстве эсеровским, и выглядело попросту неэтично, т. к. восставшие против большевиков ижевцы к тому времени вели неравную борьбу на фронте).

Кадетскую делегацию возглавлял член Уральского областного правительства Л. А. Кроль, принадлежавший к левому крылу партии. На совещании он огласил позицию ЦК о том, что «наилучшей формой правления была бы временная единоличная верховная власть», но тут же сделал оговорку: поскольку «на фоне нашей революции не явилось ни одного человека, которому вся страна, вся нация могла бы доверить» такую власть, «приходится поневоле мириться с менее совершенной формой в виде Директории».[687]687
  Кроль Л. А. Указ. соч. С. 101.


[Закрыть] Двойственность позиции Кроля объяснялась тем, что для него, по собственному признанию, вынужденного представлять свою партию на совещании, «директивы ЦК, привезенные Пепеляевым из Москвы, были неприемлемы… В спасительность диктатуры я не только не верил, но считал ее гибельной для дела. Между тем директива, привезенная Пепеляевым, была весьма краткой: диктатура!»[688]688
  Там же. С. 97.


[Закрыть]

На Уфимском совещании ярко обозначились различия в подходах социалистов и либералов к вопросам государственного строительства и текущей политики. «Идет углубление разногласий с самарцами. Казаки и кадеты идут на компромисс», – записал в те дни в своем дневнике член всероссийского ЦК кадетов В. Н. Пепеляев, отрицательно относившийся к самой идее Директории и иронически называвший переговоры о ее создании «заигрываниями предсмертного характера».[689]689
  Дневник В. Н. Пепеляева // Окрест Колчака. С. 43–45; ГА РФ. Ф. р-195. Оп. 1. Д. 47. Лл. 1об, 3.


[Закрыть] Эсеровские лидеры Комуча упрямо продолжали отстаивать немедленное внедрение принципов демократии и созыв Учредительного собрания ранее избранного состава, а до тех пор предлагали сделать будущее объединенное правительство ответственным перед съездом его наличных членов (фактически – перед Комучем). За это выступили делегации Комуча, Сибирской областной думы, эсеров, меньшевиков и мусульман, а также наиболее левые представители кадетской партии, к тому времени покинувшие ее. Один из них, бывший член ЦК, после революции возглавивший мусульманское автономистское движение «Алаш-орда», член Учредительного собрания А. Н. Букейханов, предлагал такой состав объединенного правительства, который бы обеспечил влияние представителям социалистического Комуча (по его проекту, следовало включить в правительство 4 членов Комуча и всего по одному – от Сибирского правительства, казачьих войск и мусульманских организаций).[690]690
  ГА ИО. Ф. р-2. Оп. 1. Д. 349. Лл. 30–32.


[Закрыть] Это выглядело тем более нелепо, что к тому времени именно Сибирское правительство оставалось единственным центром сопротивления большевикам на Востоке России, поскольку Комуч в результате осеннего контрнаступления Красной армии по факту оказался правительством без территории. Даже среди умеренных социалистов он не пользовался серьезным авторитетом. Так, демократическая омская газета «Заря» выступала против участия Комуча в организации всероссийской власти, как партийно-эсеровского органа.[691]691
  ГА РФ. Ф. р-148 (Департамент общих дел Министерства внутренних дел Российского правительства А. В. Колчака). Оп. 6. Д. 7. Л. 71об.


[Закрыть]

С компромиссных позиций выступили делегации энесов, правых меньшевиков-плехановцев (группа «Единство»), Союза возрождения России и Уральского областного правительства. Суть их предложений сводилась к ответственности Директории не перед старым Учредительным собранием, а перед таким органом, который избрало бы само совещание, или перед самим совещанием, которое периодически созывалось бы для заслушивания отчетов правительства.

Этой идее сочувствовали и отдельные умеренные кадеты, например, управделами Сибирского правительства Г. К. Гинс, считавший «ошибкой, что не была поддержана здоровая мысль умеренных групп о создании особого представительного органа для помощи Директории в решении основных вопросов политической жизни»[692]692
  Гинс Г. К. Указ. соч. С. 147.


[Закрыть] (впрочем, эти строки он писал уже постфактум в эмиграции). Во всяком случае, из тех, кто не порвал открыто с партией, ни один не выступил в защиту этой позиции публично.

В противоположность социалистам, делегации кадетской партии, Сибирского правительства и 7 казачьих войск высказались за безответственность Директории перед кем бы то ни было и предоставление ей всей полноты власти до созыва нового Учредительного собрания, а также сокращение ее числа с 5 до 3 человек. Даже такой относительно левый кадетский деятель, как Л. А. Кроль, в своем выступлении делал акцент не на «народовластии», а на практической организации армии и тыла, говоря о необходимости «поставить дело так, чтобы свобода не мешала порядку».[693]693
  ГА ИО. Ф. р-2. Оп. 1. Д. 349. Л. 34.


[Закрыть] Исходя из этого, он предлагал не возвращаться к Учредительному собранию, избранному в дни смуты и побеждающего большевизма, а провести новые выборы, а до тех пор предоставить будущему объединенному правительству в условиях военного времени всю полноту власти.[694]694
  Там же. Лл. 33–36.


[Закрыть] Фактически это и была идея коллегиальной диктатуры.

Уступки Комуча ускорили неудачи на фронте, лишившие это правительство остатков территории. После бурных дебатов коллегиальный «совет старейшин» подготовил акт об образовании Временного Всероссийского правительства – Директории, принятый Уфимским совещанием 23 сентября 1918 г.[695]695
  ГА РФ. Ф. р-193. Оп. 1. Д. 1. Лп. 4–11; Архив русской революции. Т. 12. Берлин, 1923. С. 189–193.


[Закрыть] Итогом стал компромисс. С одной стороны, совещание под давлением эсеров и меньшевиков признало Учредительное собрание прежнего состава и согласилось с постановлением съезда его членов в Уфе от 16 сентября под председательством лидера эсеров В. М. Чернова о созыве Учредительного собрания 1 января 1919 г.[696]696
  ГА РФ. Ф. р-193. Оп. 1. Д. 1. Л. 2; ГА РФ. Ф. р-176 (Совет министров Российского правительства А. В. Колчака). Оп. 5. Д. 123. Лл. 1–2.


[Закрыть] С другой стороны, совещание под влиянием кадетов постановило, что до этой даты Директория будет неподотчетной ни перед кем коллегиальной диктатурой. В качестве уступки левым сохранялись территориальное комплектование войск по месту рождения, проект созыва нового сибирского областного выборного органа взамен скомпрометированной Сибоблдумы, установка на федеративное устройство России и автономию окраин, положение о государственном регулировании экономики при свободе капитала и торговли. Уступкой левых кадетам стало положение о внепартийности армии. Не вызвали серьезных разногласий пункты о временном оставлении захваченных в ходе революции земель в руках фактических пользователей (крестьян) до Учредительного собрания и о международной ориентации на прежних союзников России по Антанте. Компромисс был признан большинством делегатов, за исключением наиболее демократично настроенной партии меньшевиков, в знак протеста отказавшейся участвовать в выборах Директории.

В тот же день был избран персональный состав Директории в числе пяти человек под фактическим председательством одного из лидеров партии эсеров Н. Д. Авксентьева, в прошлом – министра Временного правительства. От социалистов в нее были избраны сам Н. Д. Авксентьев (заместитель – эсер А. А. Аргунов) и энес Н. В. Чайковский (заместитель – эсер В. М. Зензинов), от «центра» – беспартийный, близкий к правым областникам премьер Сибирского правительства П. В. Вологодский (заместитель – в прошлом кадет-областник, ректор Томского университета В. В. Сапожников), от кадетов – Н. И. Астров (заместитель – В. А. Виноградов), от армии – член Союза возрождения России, главнокомандующий Восточным фронтом генерал В. Г. Болдырев (заместитель – «верховный руководитель» Добровольческой армии генерал М. В. Алексеев). За отсутствием Чайковского и Астрова, фактическими членами Директории стали Авксентьев, Зензинов, Вологодский, Виноградов и Болдырев.[697]697
  ГА РФ. Ф. р-193. Оп. 1. Д. 1. Л. 3. Об Уфимском совещании и создании Директории подробнее см.: Гармиза В. В. Банкротство политики «третьего пути» в революции (Уфимское государственное совещание 1918 г.) // История СССР. 1965. № 6. С. 47–64; Гармиза В. В. Крушение эсеровских правительств. М., 1970. С. 184–197; Иоффе Г. З. Колчаковская авантюра и ее крах… С. 78–92; Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром… С. 169–174; Шиловский М. В. Политические процессы в Сибири в период социальных катаклизмов… С. 258–259.


[Закрыть] Таким образом, из наличного состава импровизированного всероссийского правительства двое были эсерами (Авксентьев и Зензинов, оба – члены ЦК своей партии), двое стояли на промежуточных позициях между социалистами и либералами (Вологодский и Болдырев) и лишь один был кадетом, да и то левого направления (Виноградов).

После избрания Директории ряд делегаций обратились к ней с пожеланиями. Торгово-промышленники и кадеты выступили за преемственность политики по отношению к Сибирскому правительству и за роспуск Сибоблдумы как «самочинно образовавшегося, не признаваемого населением учреждения», созданного в «извращенных и глубоко противоречащих сознанию демократии формах».[698]698
  ГА РФ. Ф. р-193. Оп. 1. Д. 12. Лл. 6об–7об.


[Закрыть]

В ходе наступления большевиков Директория в октябре 1918 г. переехала из Уфы в Омск. Омск хотя и был одним из крупнейших городов Сибири, но по российским меркам был довольно провинциален, насчитывая до революции 140 тыс. жителей (для сравнения: в Петрограде проживало 2 млн, в Москве – 1 млн 600 тыс., в Варшаве – 800 тыс., в Одессе и Киеве – по 600 тыс.).[699]699
  Города Российской империи и их население // Настольный календарь на 1915 г. СПб., 1914.


[Закрыть] Но, будучи важным железнодорожным узлом, к тому же расположенным в крае со значительным процентом казачьего населения, сыгравшего активную роль в свержении советской власти, он притягивал беженцев из Советской России на восток; под их наплывом его население в годы Гражданской войны увеличилось до 600 тыс. Характерно, что левые кадеты во главе с Л. А. Кролем и социалисты убеждали Директорию переехать в подконтрольный им Екатеринбург (туда же переехал из Уфы эсеровский съезд членов Учредительного собрания во главе с В. М. Черновым), поскольку Омск был для них «гнездом реакции», но кадетские лидеры, представители буржуазии и офицерства сумели блокировать эту попытку. Исход дела решила позиция премьера П. В. Вологодского, настоявшего на резиденции в Омске.[700]700
  ГА РФ. Ф. р-193. Оп. 1. Д. 1. Л. 18.


[Закрыть]

Деловым аппаратом Директории стал Совет министров, в большинстве состоявший из членов бывшего Сибирского правительства. Список кадетов в нем пополнился управляющим Министерством иностранных дел Ю. В. Ключниковым и управляющим делами Совмина профессором Г. Г. Тельбергом (сменившим на этом посту Г. К. Гинса). Кадетом был и товарищ министра земледелия Барышевцев. Большинство министров были из беспартийных.

Долгое время большинство советских историков считали, вслед за эсеровскими мемуаристами, что итоги Уфимского совещания были на руку буржуазии.[701]701
  Спирин Л. М. Классы и партии в гражданской войне в России… С. 274; Гармиза В. В. Крушение эсеровских правительств… С. 199–201; Иоффе Г. З. Крах российской монархической контрреволюции… С. 174; Голинков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. Кн. 1. М., 1980. С. 239.


[Закрыть] Но позднее все-таки признали, что сделка с социалистами оказалась неудовлетворительной для обеих сторон.[702]702
  Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром… С. 170, 176; Гармиза В. В. Директория и Колчак // Вопросы истории. 1976. № 10. С. 31; Иоффе Г. З. Колчаковская авантюра и ее крах… С. 91–92.


[Закрыть] Директорию не признали ни другие белые армии России, ни руководство кадетской партии. Ее лидеры на совещании в Яссах с руководством Союза возрождения России и правых организаций в ноябре 1918 г. отдали предпочтение в организации всероссийской власти деникинской Добровольческой армии.[703]703
  Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром… С. 177–179.


[Закрыть] Скептически отозвался о Директории П. Н. Милюков.[704]704
  Там же. С. 171–172.


[Закрыть] Решение о повторном созыве Учредительного собрания, разогнанного большевиками, один из лидеров южных кадетов и Национального центра Н. И. Астров в письме В. Н. Пепеляеву от 3 ноября образно назвал «попыткой воскрешения непохороненного трупа, даже не всего трупа, а его случайного куска», а саму Директорию – «гнилой комбинацией». Астров сообщал, что Южнорусская конференция кадетской партии постановила вступить в контакт с Директорией ради «разрешения общих задач борьбы с большевиками», но не признавать ее всероссийской властью под тем предлогом, что «юг не принимал участия в образовании этой власти».[705]705
  ГА РФ. Ф. р-5913. Оп. 1. Д. 600. Лл. 1–2. Также см.: Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром… С. 174.


[Закрыть]

Критике со стороны кадетских лидеров подвергся и вступивший в Директорию член ЦК партии В. А. Виноградов, стоявший на левом фланге, в прошлом – заместитель Н. В. Некрасова во Временном правительстве. В письме к нему с юга России от 3 ноября член ЦК В. А. Степанов прямо называл Директорию «совдепчиком», ставил в вину Уфимскому совещанию расширение ее запланированного состава с 3 до 5 человек, уступку численного перевеса социалистам, капитуляцию перед «кучкой черновских эсеров» – съездом членов старого Учредительного собрания, который, в схожих с Астровым выражениях, назвал «не то что непогребенным трупом, а ногой от трупа». Эти обстоятельства, писал он, «исключают для нас всякую возможность вообще считаться с этой лавочкой, и делается абсолютно непонятным твое в ней участие». «Говоря «мы», – подчеркивалось в письме, – я имею в виду единогласное и единодушное мнение Центрального комитета, всех наличных кадетских организаций и… Добровольческую армию… С радостью узнали, что В. Н. Пепеляев уклонился от участия в Уфимском государственном совещании, и что там были (от кадетов – В. Х.) только Кроль и какой-то Коробов, оба не члены ЦК и никем не уполномоченные. Это, однако, не помешало этим шулерам-социалистам заявить, что Директория создана при участии ЦК Партии народной свободы». Письмо заканчивалось дружеским, но веским предупреждением: «Ты – член ЦК. Твое участие тяжелым камнем ложится на ответственность партии».[706]706
  ГА РФ. Ф. р-5913. Оп. 1. Д. 809. Лл. 1–4. Также см.: Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром… С. 173–174.


[Закрыть]

В тех же тонах писал Виноградову 18 ноября Н. И. Астров, заочно избранный членом Директории: «Вчера члены ЦК, находящиеся в Екатеринодаре (Винавер, князь Долгоруков, графиня Панина, Степанов, Соколов и я) признали, что я не должен вступать в состав правительства, долженствующего к январю предстать перед осколком Учредительного собрания старого созыва и имеющего сложить всю полноту власти к ногам кучки эсеров с Черновым во главе. Правительство это не может быть признано всероссийским… Члены ЦК рекомендуют Вам выйти из состава правительства». И добавлял с убийственным сарказмом по поводу Учредительного собрания: «Этот труп можно будет почетно схоронить, но не танцевать перед ним».[707]707
  ГА РФ. Ф. р-5913. Оп. 1. Д. 560. Лл. 1–3об. Также см.: Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром… С. 174–175.


[Закрыть] В. Н. Пепеляев презрительно писал в дневнике о «лепете Виноградова», который «не понимает обстановки».[708]708
  Дневник В. Н. Пепеляева // Окрест Колчака. С. 56, 59.


[Закрыть] Даже стоявший левее Союз возрождения России негативно оценил его поведение: «Гражданин Виноградов, несмотря на то, что он член ЦК партии ка-дэ, склонялся все время на сторону Авксентьева и Зензинова, деятельностью которых руководит ЦК партии эсеров».[709]709
  ГА РФ. Ф. р-193. Оп. 1. Д. 12. Л. 9об.


[Закрыть]

Национальный центр в официальной ноябрьской резолюции по поводу Директории, дипломатично признавая «весьма важным и знаменательным самый факт образования единого общерусского правительства» и «всемерно приветствуя крепнущее единение нового правительства с союзниками…, непризнание Брестского договора…, обеспечение порядка, восстановление армии, утверждение гражданских свобод», тем не менее оценил как скороспелую позицию Уфимского совещания по рабочему и земельному вопросам, но «самым опасным» считал взятое им обязательство созвать к новому году старое Учредительное собрание. «В настоящее время, – говорилось в резолюции, – когда Россия находится в состоянии гражданской войны и великой смуты, когда нет еще и обеспечения мира внешнего, всякое Учредительное собрание будет совершенно бессильно и лишь замедлит необходимую работу по восстановлению в пределах России порядка и мира», каковая «может быть выполнена лишь властью, облеченной диктаторскими полномочиями». Особо подчеркивалось, что «Учредительное собрание в том составе, в котором оно избрано было в 1917 году…, лишено последующими событиями должного авторитета в стране и не может содействовать восстановлению государства Российского».[710]710
  ГА РФ. Ф. р-5913. Оп. 1. Д. 276. Лл. 1–2.


[Закрыть]

В этом вопросе большинство сибирских кадетов были единодушны с южными коллегами и с руководством партии. В. Н. Пепеляев, вернувшийся в Сибирь по заданию Национального центра, так подытожил Уфимское совещание: «Государственные элементы пошли в социалистическую Каноссу. Соглашение с привидением заключено» (имелся в виду съезд членов Учредительного собрания – В. Х.[711]711
  Дневник В. Н. Пепеляева // Окрест Колчака. С. 48; ГА РФ. Ф. р-195. Оп. 1. Д. 47. Л. 7об.


[Закрыть]). 29 октября на объединенном совещании в Омске городских комитетов партии Омска, Самары, Уфы и Симбирска (переехавших в Омск после отступления белой армии из этих городов) В. А. Жардецкий прямо назвал кадетских делегатов Уфимского совещания, подписавших акт об учреждении Директории, «предателями и изменниками».[712]712
  Кроль Л. А. Указ. соч. С. 151.


[Закрыть] «Власть в лице Авксентьева и Зензинова, – писал иркутский кадетский «Свободный край», – еще не вполне освободилась от традиций времен керенщины, ибо желание войти в соприкосновение с Комучем, политический облик которого можно охарактеризовать как мешанину из керенщины и совдепщины, воскрешает образ трости, ветром колеблемой».[713]713
  Свободный край. 1918. 16 ноября.


[Закрыть]

Даже стоявший левее кадетов «Потанинский кружок», по свидетельству В. Н. Пепеляева, отнесся к Директории отрицательно, выражая при этом симпатию Сибирскому правительству.[714]714
  Дневник В. Н. Пепеляева // Окрест Колчака. С. 54; ГА РФ. Ф. р-195. Оп. 1. Д. 47. Л. 17об.


[Закрыть]

С противоположной стороны, неудовлетворенность итогами Уфимского совещания выразил ЦК партии эсеров во главе с В. М. Черновым. К тому же, с момента приезда в Омск Директория попала в фактическую зависимость от своего Совета министров, состоявшего в абсолютном большинстве из членов бывшего Сибирского правительства, имевшего на месте налаженный аппарат управления. Уступая его требованиям, она распустила не только все остальные областные правительства (что подразумевалось), но и Сибоблдуму, что противоречило ее «конституции» об автономии. К ноябрю 1918 г. практически все областные правительства были ликвидированы, за исключением проявившего нелояльность эсеровского Амурского «правительства» А. Алексеевского, распущенного уже А. В. Колчаком 9 декабря 1918 г.[715]715
  Подробнее см.: Кокоулин В. Г. Указ. соч. С. 77.


[Закрыть] Подчинился и объявивший себя ранее «временным правителем» управляющий КВЖД генерал Д. Л. Хорват, при посредничестве члена его «делового кабинета» и кадетского ЦК С. В. Востротина назначенный «верховным уполномоченным» правительства на Дальнем Востоке.[716]716
  Подробнее см.: Гинс Г. К. Указ. соч. С. 166–167.


[Закрыть] Окончательная «грамота» Директории о роспуске всех областных правительств была издана после официального сформирования Совета министров 4 ноября 1918 г.[717]717
  ГА РФ. Ф. р-193. Оп. 1. Д. 1. Л. 33.


[Закрыть] Она избавила сторонников диктатуры от последующей борьбы с сепаратистами и облегчила их задачу. Не случайно подготовка военного переворота вступила в решающую фазу именно после его публикации.

Одновременно прекратила существование Сибирская областная дума. Накануне преобразования в Совет министров при Директории Временное Сибирское правительство 3 ноября 1918 г. издало постановление «Об учреждении комиссии по выработке положения о выборах во Всесибирский представительный орган», хотя в состав самой комиссии и приглашались, наряду с прочими, представители Сибоблдумы.[718]718
  Постановление Временного Сибирского правительства «Об учреждении комиссии по выработке положения о выборах во Всесибирский представительный орган» 3 ноября 1918 г. // Временное Сибирское правительство… С. 379–380. (В состав комиссии приглашались: 1 член Сибирского высшего суда, до 4 юристов, 4 представителя фракций Сибирской областной думы (по 1 – от эсеров, меньшевиков, областников и фракции нацменьшинств), персонально Г. Н. Потанин, 2 областника, 4 представителя казачьих войск, 3 – от земств, 3 – от городов, 4 – от крупнейших нацменьшинств региона (по 1 от каждого – казах, татарин, бурят и якут), по 1 – от Совета съездов торговли и промышленности, от профсоюзов и от Всесибирского кооперативного совета).


[Закрыть] Но колчаковский переворот отодвинул прочь и эту идею, взамен которой в июне 1919 г. была создана комиссия по разработке законопроекта о всероссийском Национальном учредительном собрании, созыв которого планировался лишь после победы над большевиками.

6 ноября 1918 г. Директория деликатно обратилась к Сибоблдуме с призывом к самороспуску для выборов нового сибирского представительного органа. Формально она самораспустилась 10 ноября. В заявлениях партийных фракций думы по этому поводу, при всех различиях фразеологии, смысл свелся к признанию давления со стороны правительства. Даже эсеры вынужденно заявили, что роспуск думы «при тягостных, катастрофических условиях момента, во имя укрепления демократической части Директории допустим».[719]719
  ГА ТО. Ф. р-72. Оп. 1. Д. 92. Лл. 1–2.


[Закрыть] Решение о самороспуске было принято большинством в 66 голосов при 22 воздержавшихся и одном против.[720]720
  Отчет о последнем заседании Сибирской областной думы // Народная Сибирь (Томск). 1918. 14 ноября. См. также: Шиловский М. В. Политические процессы в Сибири в период социальных катаклизмов… С. 289.


[Закрыть]

Однако и власть Директории была слабой и непрочной, она не пользовалась подлинным авторитетом. Ядро армии – офицерство – было настроено к ней по сути враждебно, видя в ней повторение ненавистного для них Керенского (которого и правые, и либералы считали главным виновником всех бед). К тому же ее раздирали внутренние распри, за что либеральная пресса ехидно сравнивала Директорию с крыловскими лебедем, щукой и раком. Ситуация напоминала положение во Франции накануне прихода к власти Наполеона (где тоже была Директория, так что даже название позаимствовали неудачно и «пророчески»). Не успела она прибыть в Омск, как начались трения с Советом министров, все более склонявшимся в сторону кадетов (особенно после отставки социалиста Г. Б. Патушинского).

Внутренние раздоры, шаткость положения Директории ослабляли ее шансы на международное признание. Об этом откровенно писал Авксентьеву управляющий МИДом кадет Ю. В. Ключников: «За границей могут прийти к убеждению, что Временное Всероссийское правительство не вполне отражает политический облик даже и той части России, на которую распространяется».[721]721
  Цит. по: Гинс Г. К. Указ. соч. С. 203.


[Закрыть]

В сложившихся условиях кадеты приняли самое прямое участие в подготовке военного переворота 18 ноября 1918 г., заменившего Директорию диктатурой адмирала А. В. Колчака. По заданию Национального центра, эту работу вел прибывший из Москвы В. Н. Пепеляев. «Национальный центр командировал меня на восток, – отмечал он, – для работы в пользу единоличной диктатуры и для переговоров с адмиралом Колчаком в целях предотвращения соперничества имен Алексеева и Колчака. Со смертью Алексеева кандидатура адмирала стала бесспорной».[722]722
  Цит. по: Иоффе Г. З. Колчаковская авантюра и ее крах… С. 54–55.


[Закрыть] Свидетельство Пепеляева очень важно: очевидно, кандидатура А. В. Колчака рассматривалась в этих кругах уже довольно давно, но его долгое время не было в России.

Предварительно Пепеляев объехал по железной дороге основные центры Сибири, Дальнего Востока и Урала, установил контакты с местными комитетами кадетской партии: в Поволжье и на Урале – Самарским, Уфимским, Челябинским, Бирским, в Сибири – Омским, Томским, Иркутским, Читинским, на Дальнем Востоке – Харбинским и Владивостокским. Беседы с их вожаками и активистами выяснили, что в подавляющем большинстве они тоже относятся к Директории отрицательно.[723]723
  Дневник В. Н. Пепеляева // Красные зори. 1923. № 4. С. 79.


[Закрыть] 7 октября во Владивостоке на расширенном совещании местного кадетского комитета с участием членов ЦК С. В. Востротина и С. А. Таскина Пепеляев заявил, что «Уфимское соглашение есть победа антигосударственных элементов страны», что в Директории нет авторитетных для всей страны имен, что «только единоличная и единая диктатура спасет Россию», назвав кандидатом в диктаторы (по предварительному согласованию с Национальным центром) генерала М. В. Алексеева (пока он был еще жив, его кандидатуре отдавался приоритет). Совещание приняло предложенную Пепеляевым резолюцию: 1) «партия должна содействовать освобождению страны от тумана неосуществимых лозунгов (завоевания Февральской революции, вся власть Учредительному собранию и проч.), каковые в данных условиях являются фикциями, самообманом и обманом»; 2) приоритет – идее восстановления единого государства; 3) Директория является «компромиссом между государственными и антигосударственными элементами» и по сути неавторитетна ни для тех, ни для других; 4) «помня поведение правительства Керенского, партия: а) не может обещать поддержки правительству, пока последнее не доказало на деле полной независимости и приверженности государственным началам, б) не признает государственно-правового характера за съездом членов Учредительного собрания, в) считает созыв Учредительного собрания настоящего состава вредным»; 5) «вступать в состав правительства на этих началах партия считает недопустимым»; 6) приоритетной задачей является возрождение армии; 7) во внешней политике – верность союзникам по Антанте.[724]724
  Отчет о совещании Партии народной свободы во Владивостоке // Свободный край. 1918. 19 октября.


[Закрыть] Эта резолюция прямо предвосхищала соответствующую резолюцию II Восточной конференции партии, о которой говорилось выше.