Текст книги "Любовь и войны полов"

Глава 6. Одиночкам – одиночество?!

«Одинажды один – шёл гражданин!»

Сдругой стороны, сильная родительская любовь к своему ребёнку, ему же ещё и вредит – ведь, чем сильнее она будет, тем будет уже и сложнее и вся структура его внутренних отношений. И, тем труднее будет его поиск себя, друзей и своей пары, затягивающийся иногда и на десятилетия. А порою человек уже и столь сложен, что для его поисков не хватает и жизни и он остаётся в ней один. И уже навсегда…

Одиночество – вот первый, хотя и косвенный, показатель большой внутренней сложности человека. Эта сложность может быть духовной, интеллектуальной, а может быть и в сочетании, просто и его эмоциональной беспомощностью. А может быть и просто одна лишь эмоциональная беспомощность. В основе последней у всех детей почти всегда лежит одна и та же причина – отсутствие у ребёнка отца.

В этом случае внутренняя драма (то есть взросление) ребёнка, откладывается и растягивается, так как перед глазами нет ревности, как стимула для внутрисемейной конкуренции. Оно или не возникает вовсе, или будет неявным, но отсутствие этой драматургии будет ещё печальней – ребёнок без этого «акта резкого интеллектуального взросления» вырастет не только более инфантильным, но и хронически будет отставать в развитии от своих сверстников. И ничего, если бы только в интеллектуальном, но ведь ещё и в эмоциональном! Наиболее трудна судьба в «семьях без отцов» у девушек. Их эмоциональная беспомощность проявляется в том, что они умеют любить только женщин, но не умеют мужчин – они не знают их эмоций, а потому и боятся. Это незнание и боязнь, скрыты в них глубоко и держатся всю жизнь. Причина их эмоциональной недоразвитости и однополости чувств, заключается в том, что любви к человеку противоположного пола может научить только родитель противоположного пола. И никто больше!..

Вот где сказывается «бесполость» родителей – почему именно она так необходима для гармоничного воспитания ребёнка. И вот почему, у ребёнка нет, никогда не будет и не должно быть никакого «полового влечения» к своему родителю: если бы оно присутствовало, то родитель не смог бы научить своего ребёнка любви к другому полу, как качественно новой эмоции. Ребёнок воспринимал бы её не как новую эмоцию, а просто бы как какую-то около-сексуальную ласку или «типа того»…

К счастью для нас, это вовсе не так, что исключительно важно, так как «Природа» и здесь, припасла для нас, свой секрет. Ведь, если у детей половая окраска их чувств к родителям всегда отсутствует, то у родителей очень нежная, почти незаметная, но именно половая окраска всех их чувств к своим детям, присутствует, наоборот, всегда. Абсолютно всегда! И тоже проявляется везде – и в том, что матери «больше любят мальчиков, а отцы девочек» – что естественно и безусловно, но ещё больше в той неизмеримо большей нежности и ласке, которую мать всегда неосознанно отдаёт больше сыну, а отец – дочери. Связано это с тем, что родители внутренне не то, чтобы стесняются ласкать детей одного с ними пола, а просто они этого в своей жизни никогда не делали и не знают, как это выглядит – ласкать человека одного с ними пола. (Книга, всё-таки, для людей сексуально нормально ориентированных…)

Они просто не могут эмоционально раскрыться в ласке к однополому ребёнку, а полностью «выкладываются» только в ласках ребёнка противоположного пола. Уж она-то, им хорошо известна. Заметим, что для родителя это всегда ещё одна – невероятно приятная возможность дополнительно реализовать себя ещё и в такой – уже и около – сексуальной ласке.

Так сказывается эмоциональная роль пола родителя в судьбе его ребёнка – поскольку у ребёнка отсутствует именно половая окраска его чувств к родителям, то он и эту родительскую (подсознательно, околосексуальную!) ласку, воспринимает сознательно лишь как уж очень нежную (причём сам он даже не может и объяснить почему именно так), качественно новую ласку. Однако – уже и на уровне их големов – происходит (то есть для обоих подсознательное!) обучение именно околосексуальным ласкам другого пола! Это и есть самые первые уроки любви к другому полу. Вот так – своим подсознательно сексуальным отношением к своему ребёнку родитель и закладывает в нём его эмоциональную и тоже подсознательную(!!) основу его отношения к противоположному полу – свою матрицу его гетеросексуальной любви. В его подсознании!..

Так голем передаёт свой опыт другому своему же(!) голему. Будет она – будет и семья у его ребёнка; нет её и его ребёнок не сможет уже любить представителя другого пола. Родитель буквально «учит собой» своего ребёнка – своими эмоциями, нежностями и ласками – примерами и штампами своих отношений с другим полом. Ласки матери очень важны для её сына, но для любой девочки гораздо важнее и нужнее ласки её отца – без них она просто не сможет воспринимать другой пол. Вообще! Мужчина и женщина настолько разные существа эмоционально и поведенчески, что если у ребёнка нет опыта этого эмоционального общения с другим полом с детства (подсознательно сексуального!), то он не сможет воспринимать его, уже и став взрослым. Не сможет любить по одной простой причине – рассудком понять другой пол нельзя. Невозможно. Только эмоционально! Между полами может быть только эмоциональное восприятие и никакое другое – вот почему это всегда будет или ненависть, или любовь. Любовь или Война!

А опыт эмоционального восприятия другого пола закладывается в ребёнке общением и ласками родителя противоположного пола. И никак иначе…

Вот мы и подошли, наконец, к сути всего процесса воспитания: роль каждого родителя в воспитании детей принципиально различна. Ласка и нежность матери развивают и эмоционально обогащают интеллект ребёнка – чем больше он получает от неё нежностей и ласки (Особенно когда она гладит своего ребёнка по спинке – кожа и мозг развиваются из одного эмбрионального листка и стимулируя кожу спины, мы стимулируем мозг.) И наоборот. Почему насилие и останавливает развитие человека. Во-вторых, чем больше получает ребёнок материнской ласки, тем больше он раскрывается эмоционально, ощущая окружающий его мир как «очень добрый». При этом воля и внутреннее время матери передаётся ему практически в масштабе 1:1. Но по своей материнской природе, мать может ребёнку может только давать (что и само по себе не мало), сообщая ему его интеллектуально-волевой старт в жизнь – она, как ракета, осуществляет энергетический посыл своего ребёнка в неё.

Роль же отца в воспитании ребёнка, ещё много более ответственна потому, что она более дифференцированна. Она более важна для его судьбы – только отец, оказывается, может превратить ребёнка в личность. Одним лишь, своим присутствием…

Только отец способен сообщить мощному, но слепому, а потому и примитивному, материнскому импульсу, правильное по силе и времени практическое его приложение. Причём, ни в каких конкретно «воспитательных мероприятиях» эта учёба не заключается – на ребёнка помимо его воли и сознания (как помимо воли и сознания и его родителя), действует сам образ жизни, примеры поведения и стиль мышления его отца. Другого примера перед глазами у него просто нет. Если его отец слаб и ограничен, то вовсе не обязательно будет слаб и ограничен и его ребёнок – он быстро найдёт себе другой – более жизненный пример. Но если его отец силён и незауряден, то (если тут не вмешается мать), то силён и незауряден, будет и он. Эта выдающаяся и передающаяся только одной эмпатией – по принципу психологического резонанса – роль отца, заключается, если можно так выразиться, в «конечной доводке» личности.

В умении ребёнка разнообразно применять свои навыки и интеллект на практике. Без отца у ребёнка мужского пола, будут или вовсе отсутствовать, или будут лишь примитивными и все его практические навыки, хотя эмоциональная сфера существенно и не пострадает. (Его страх перед мужчиной пока не в счёт!) А вот у ребёнка женского пола, наоборот – возникнет эмоциональный дефект психики с сохранением интеллектуальных навыков. И несмотря на любой его «богатый внутренний мир», поведение такого ребёнка будет не эмоционально адекватным, а отстранённым и примитивным. Ему придётся трудно в самостоятельной жизни, когда он должен будет решить главный для себя вопрос: отбросить ли ему все свои «чувства» вообще или же полностью «погрязнуть» в них? Так, дети без отца вырастают внутренне жёсткими – они не умеют пользоваться своими чувствами, поэтому очень скоро начинают считать их просто «слабостью». Их поведение становится всё более, подчёркнуто бездушным и примитивным.

Но и это ещё не всё; примитивизм их поведения порождает ответный примитизм их окружения и среды, а такая жизнь не приносит удовольствия никому. И дети, ощущая свою эмоциональную ущербность, но не зная, как её объяснить, могут начать усиленно заниматься самообразованием, делая это уже в цейтноте развития. Это проявляется в том, что пока такой подросток занимается своим само– и до-воспитанием, его сверстники уходят в своём эмоциональном и интеллектуальном развитии и ещё дальше. Так создаётся хроническое эмоциональное отставание «ребёнка без отца»…

Иногда и опасное, заметим, уже и для окружающих – эти дети, что называется, идут в жизни потом уже и просто не взирая на эмоции других – прямо «по трупам». Такой ребёнок (при наличии у него интеллекта), конечно же, получает навык постоянной работы над собой, что и приводит его, в конце-концов, к значительному интеллектуальному опережению своих сверстников, от которых раньше он отставал. Интеллектуально ребёнок «без отца» может нагнать и обогнать сверстников, а вот эмоциональный пробел воспитания он не закроет уже никогда. Отсюда и большинство «вождей», и «политических лидеров» – интеллектуалы, не останавливающиеся ни перед чем – чужих чувств для них давно уже не существует потому, что раньше они уже разочаровались и в своих собственных…

Только отец может привить ребёнку адекватное восприятие своих способностей и самого себя. Только через абсолютное послушание отцу. Для мальчика это единственная возможность постоянно оценивать свои реальные способности. Только отец может научить детей правильно оценивать и рассчитывать свои силы в каждом отдельном случае. Это качество поможет им в жизни быстро находить и нужные точки применения своей энергии, и правильно оценивать способности других. Вообще умение подчиняться исключительно важно для правильного развития личности. Именно поэтому ему и учат в первую очередь детей во всех привилегированных школах, так как оно означает ещё и умение командовать. Управляемость является первым и самым главным навыком каждого культурного человека. А без отца оно почти невозможно…

Ещё важнее роль отца в том, что он даёт каждому из своих детей возможность оценить в себе мужчину как такового – как объект более сильный и авторитарный, требующий себе подчинения и уважения; в любом случае, безусловного учёта всех своих интересов. Только отец может воспитать в ребёнке – в сыне особенно – умение и необходимость считаться с мнением других, создавая у него и верное представление об ограниченности собственных прав, сил и возможностей. Соответственно реальности и условиям. Только отец может воспитать в детях главные качества, необходимые для жизни – дисциплину, разумность и послушание. Матери их не добиться в принципе – она на это, ни психически, ни, тем более, физически, не способна. Я всегда поражался, видя как быстро и искусно начинают дети «вить верёвки» из бабки, деда и матери в отсутствие отца.

Хватает, буквально, недели его отсутствия, чтобы женщины «давали слабину» в отношениях с ним и тогда ребёнок начинает ловко манипулировать ими, умело спекулируя уже и на самих их чувствах…

Мальчик удивительно скоро начинает не воспринимать свою мать, как лидера, быстро начиная или конфликтовать с ней, если не начнёт сразу «вить верёвки» – он прекрасно знает все её слабые женские места. Такие мальчики, выросшие в «безотцовщине», потом не могут воспринимать уже и других мужчин, как лидеров: они привыкли не воспринимать свою мать и переносят своё невосприятие её, уже и на всех остальных взрослых. Откуда, собственно, и берутся все «трудные дети». Это дети не признающие лидерства взрослых, а потом – после нарастания своего интеллектуального отставания от сверстников – не признающие уже и весь остальной окружающий их мир.

Они создают, как бы, круговую оборону и застывают в ней, раскрываясь лишь в кругу таких же, как и они. Они искренни только с друзьями, но строят они всегда свои отношения подчёркнуто грубо и примитивно. Таков их мир – вырождающихся, полу-насильственных отношений. Очередной мир деградации. Почти улицы. Самое печальное, что своим неприятием взрослых и их мира, они невероятно быстро заражают и всех окружающих их «нормальных» детей, которые не понимают в чём тут дело, и воспринимают эмоциональную дефективность сверстников как их невероятную «смелость» и «независимость». До знакомства с ними они и не знали, что со взрослыми можно вести себя ещё и так – вызывающе грубо и нагло!..

«Дети-разрушители» заражают своим неприятием взрослых своих сверстников как инфекцией, почему в любом развитом обществе все эти «трудные дети», по возможности, очень быстро отделяются и воспитываются отдельно от «нормальных». Если же этого не происходит, то неуправляемыми могут сделаться уже целые коллективы. «Мальчики без отцов» не ощущают и не понимают мужчин, отчасти их побаиваясь, что выражается в их стеснении или хамстве, что в данном случае, одно и то же, неумение выстроить свои отношения нормально.

И, всё-таки, для девочек роль её отца и ещё более важна – отношение девочки к своему отцу определит, в будущем, выбор её супруга и всё её отношение к нему. Отношения меж отцом и дочерью закладывают в девушке отношения ко всем мужчинам на всю её жизнь – своего отца она воспринимает как некий образец «мужчины вообще». Она будет и искать себе в мужья такого же как он, как будет потом пытаться так же и любить его (если образ отца положительный), или будет искать во всём другого, но даже и найдя, будет (спустя некоторое время) относится к нему так же, как относилась к своему отцу (если образ отца отрицательный). И, как бы не развивались отношения между юношей и девушкой, они неизбежно придут в одну точку: она всегда будет относится к нему точно также, как относилась к своему отцу!..

Происходит это оттого, что её отношение к отцу всегда «вылезет», в конечном счёте, в нашем мире непрестанных коллизий и провокаций – если девушка любила своего отца, то несмотря на все размолвки, ссоры и неприятности с любимым, она будет продолжать видеть и в нём, только хорошее. Но если образ отца у неё отрицательный, то их размолвки, ссоры и неприятности послужат для неё давно уже подсознательно ожидаемом ею подтверждением, что «все мужчины одинаковы». И с этого момента она начинает относится к мужу, также, как относилась к своему отцу – со своим мужем девушка всегда и неизбежно восстанавливает те самые эмоциональные отношения, которые существовали у неё и с её отцом. И, как существо более сильное, она приходит в этом случае вновь к женской тактике «выжженных полей» – постоянного психологического давления, приводящего её мужчину к его хроническому стрессу.

Девушка, как бы, «мстит» мужу за пороки своего отца – и «война цветов» – хотя и в несколько ослабленном виде – вновь получает своё незримое продолжение. В каждом из мужчин она автоматически будет искать (и всегда находить), черты своего отца. И чем больше она найдёт их в нём, тем сильнее от него оттолкнётся или сильней к нему притянется. Если образ её отца положителен, то ей будет важно, чтобы её избранник не уступал бы её отцу в своих основных качествах – за это она будет любить его ещё больше…

Если же этого нет, то и полного уважения от неё он тоже уже никогда не получит – он не «дотягивает» до той планки мужских достоинств, которую она считает «нормой», всегда нося с собой все эти «мужские» критерии в образе своего отца. Так, что ещё до вступления в брак, очень полезно сравнить себя с отцом своей девушки – а выдержит ли он это сравнение и в дальнейшем? Если же нет, то его ждёт скрытое презрение (читай стресс и т. д.). Так, что от образа её отца зависит его конкретное семейное счастье. Отец же закладывает в своей дочери и её отношение к мужчинам – собственно половое чувство. Они, правда, об этом ещё оба не догадываются, да и понять это могут лишь после начала её брачной жизни, когда она неожиданно поймает себя на том, что относится к своему любимому также, как к своему отцу. Поэтому, если отца у девушки не было, то такая девушка просто физически не сможет любить своего избранника долго. Это, опять-таки, потому, что «любовь к отцу» и «любовь к матери» психологически совершенно разные чувства, а вовсе не одна и та же абстрактная «любовь».

Она ещё не знает, что мужчина, как существо гораздо более слабое, нуждается не в женском, а только в мужском типе любви, который закладывается как эталон «правильных чувств» к мужчине. Если же отца нет, то дочь сначала начинает любить своего мужчину как мать, а этого он, скорее всего, уже не выдержит. Может, и как своего брата, но это тоже ещё надо посмотреть… Пожалуй, тут может возникнуть, этакая полу-дружба. Не самый худший вид отношений, хотя и не совсем «семейный». Но, что «материнской» любви, во всяком случае, он не выдержит, это совершенно точно. К сожалению, или к счастью, но то, что мы называем «любовью», вовсе не так аморфно как это представляется. Наоборот. Это чувство исключительно конкретно, почему и разнообразно до чрезвычайности…

Вся соль здесь, опять-таки, в том, что мужчина и женщина не только внешне, но и внутренне совершенно разные, чтобы не сказать, противоположные, существа. И любая девушка, выросшая без отца, начинает любить и своего мужчину сначала «как маму» (иначе она просто не умеет), но скоро обнаруживает, что он «не совсем мама»; больше того – любить «как маму» его не получается – от её отношений здесь требуется чего-то совсем-совсем иного. Чего именно она не знает, а самостоятельно понять не может – у неё отсутствует матрица отношений с мужчиной как с таковым, то есть как уже и эмоционально с другим существом – у неё не было отца. А любые трудности и конфликты лишь ускоряют давно запрограммированный её мамой неизбежный разрыв с ним. И вскоре она возвращается назад – к маме, вырастившей и воспитавшей её, но обучившей дочь лишь одному. Своему одиночеству…

Она уяснила для себя, что мужчина – это «вовсе не мама» и что любить его «как маму» нельзя – не получается – природа отношений с ним требует от неё чего-то иного – нового, совершенно для неё неизвестного.

У «одиночки» конфликт её подчинённости «мама или муж?» всегда решается в пользу мамы, а время возвращения к матери определяется лишь её гормональным фоном: если её гормональный фон низок, то она возвращается к матери быстро, с которой будет сидеть уже «до седых волос», если средний – начнёт бегать между ней и мужем в зависимости от колебаний своих гормонов. Ну, а уж если высокий, то сначала попробует научиться жить с ним, а уже потом попытается его использовать и при этом непременно начнёт «есть». Снова «есть»!..

Только уже зная это, и можно понять, почему дочери «одиночек» почти всегда повторяют их судьбу: мать не была послушной мужу, захотев «свободы» и свою «свободу» она получила. Но вдогонку ей – уже и по судьбе – «свободу» получает и её дочь, и дочь её дочери. Род «свободолюбивой» матери вскоре или выйдет муками потомков из замкнутого рокового круга одиночества, посланного ему за её «свободу», или оборвётся – женщины, не способные к послушанию «природе» не нужны. Отсутствие послушания женщины своему мужу и является первым признаком вырождения – женская «гордость» здесь дорогого стоит – здоровья и счастья её роду. Вот почему с древних времён у детей всегда спрашивали только «кто твой отец» – по отцу судя о всём роде; почему до сих пор фамилии, а часто и национальность, передаются только по мужской линии. Люди издавна привыкли к тому, что родов «без отца» не существует – сама неспособность человека к послушанию является первым признаком деградации рода – у детей «свободолюбивых» матерей гораздо меньше шансов создать свою семью. Ну, а воспетая поэтами «женская гордость» – это всего лишь первый, романтически описанный, симптом родовой деградации…

В странах с развитой национальной культурой (Япония, например), дети без отцов вообще не имеют права занимать любые руководящие должности. И, наоборот, во всех общественных пертурбациях, войнах и революциях, «безотцовщина» всегда тут же вылазит смело вперёд – достаточно сравнить биографии революционеров и сегодняшних политических лидеров – везде на вас попрёт одна и та же воинствующая «безотцовщина»! Неумение подчиняться – как и любая другая форма деградации – всегда ищет и находит любые формы протеста. Дефекты своего воспитания. эти люди всегда навязывают другим как свою «незаурядность». Вот так одиночество женщины заставляет её быть всё более и более мужеподобной и с каждым новым поколением одиночества мужеподобные женщины воспитывают всё более и более мужеподобных дочерей…

Очевидная непригодность «сироток» к семейной супружеской жизни в жизни русской (дореволюционной) России была особенно заметна. Собственно, их и замуж-то почти не брали, поскольку последствия такого замужества были известны уже и заранее. Разве что вдовцы… Хотя Православие и существовавшее тогда светское воспитание сильно и смягчали в них все эти их «углы», судьба их почти всегда была известна заранее – монастырь, в приживалки, гувернанткой, домашним учителем или прислугой. Сейчас этот психологический феномен «неполной семьи» приходится заново открывать уже и как «очень распространённое социальное явление». Одиночества «из неполной семьи» сегодня едва ли не больше, чем семей нормальных – общество разваливается уже в самой своей основе – в нём гниёт уже подавляющее большинство семей…

Каждому юноше должно быть заранее известно, что если его девушка выросла в «безотцовщине», то её избранника ждут в браке с ней серьёзные испытания. Первый период их отношений будет характеризоваться её чуткостью и робостью, побороть которые ему будет не просто – часто она даже не будет знать как и о чём следует с ним разговаривать (почему этому и отводилось раньше центральное место в воспитании всех девушек). Эта проблема – общения даёт первую волну «одиночек» – тех, кто не смог установить контакт с мужским полом. Естественно, что сами они объясняют не пробелом воспитания, а тем, что ещё не нашли своего «принца»(!)

Если же лёд недоверия будет-таки сломан и какое-то общение, всё-таки, завяжется, то девушка будет почти постоянно находиться между страхом и скованностью, невольно сковывая и напрягая этим и своего кавалера. Долго это состояние продолжаться не сможет и, в конце-концов, она – уже как «дикарка» примкнёт к первой волне «одиночек»…

Если же она пройдёт, благодаря внешним данным, и этот – уже второй барьер, и всё-таки вступит в брак, то мужчину может ожидать пора расцвета её нежности – она открыла в себя новые измерения чувств и цветёт. Однако, вскоре и тут может наступить развязка: девушка не сможет переключиться на другое, более подходящее для длительной совместной жизни, чувство «отцовской» привязанности – оно отсутствует в её «библиотеке чувств». Она начинает воспринимать своего мужа, в лучшем случае, как хорошего, но всего лишь товарища, часто меняя и своё сексуальное отношение к нему. Семья может реорганизоваться обратно в дружеские отношения, но если и их не примет мужчина, то и такой семье быстро придёт конец.

Характерно, что у всех детей, выросших в «безотцовщине», напрочь отсутствует отношение к миру, как к месту спокойной и размеренной жизни: они воспринимают его более широко и агрессивно – как арену своей борьбы и завоеваний. Часто такие «дети-завоеватели» начинают терзать семью и общество своими неуёмными требованиями, аппетитами и амбициями. Жизнь с ними достаточно трудна, если вообще возможна – в ней напрочь отсутствуют ритм, распорядок, устроенность и чувство дома. Почти всегда эти люди обладают лишь самыми общими навыками общения и живут как в общежитии – любят дружить с соседями и ходить к ним в гости, проводят с ними много времени, часто берут у них в долг и так далее. Эти люди и составляют, как правило, породу неуёмных карьеристов во всех областях жизни – от политики до науки, несмотря на то, что и само общение с ними тоже протекает довольно сложно. У матери-одиночки её «независимость» передаётся (как «трафарет поведения» по Тойчу), эстафетой так, что её дочки повторяют её судьбу до тех пор, пока не меняют свой стиль поведения и не выходят из «рокового круга».

Однако, сделать это с каждым новым поколением им становится всё труднее и трудней – с каждым поколением от женщины требуется всё больше и больше усилий для послушания своему мужу, потому что по генетической памяти своего голема она получает всё больше и больше «свободы» и «независимости». Вот почему и роды «свободолюбивых» жён так недолговечны: в мире абсолютной гармонии приемлемо только послушание, а женская «свобода» рассматривается как хаос и анархия и всегда награждается лишь одним – вырождением. И хорошо, если только семьи и рода…