Текст книги "Культурология. Учебник для вузов"

* * *

Таким образом, мы увидели, что городскую культуру можно рассматривать с семиотических позиций как систему знаков, благодаря которым организуется, осуществляется, программируется поведение человека урбанизированного общества. Обновление этой системы знаков, или текстов городской культуры, составляет семиотический механизм городской культуры, «запускающийся» благодаря социальным взаимодействиям и в процессе их осуществления. В самом общем виде механизм – это система предметов и действий, приводящих к преобразованию социального целого или его состояния. Само понятие «механизм социального взаимодействия» наполняется разным смыслом в разных областях социогуманитарного знания. Так, в социологии механизм социального взаимодействия включает индивидов, совершающих те или иные действия; изменения в социальной общности или обществе в целом, вызываемые этими действиями; влияние этих перемен на других индивидов, составляющих социальную общность; обратную реакцию индивидов. При этом подчеркивается, что взаимодействие приводит к становлению новых социальных отношений. Однако в этом определении так и остается невыясненным, в чем же состоит этот механизм. В психологии под механизмом социального взаимодействия понимаются навыки межличностного общения. В теории управления механизм социального взаимодействия мыслится как система правовых норм и регуляторов, обеспечивающих взаимодействие (например, между государством и некоммерческими общественными организациями). Семиотический подход позволяет говорить о семиотическом механизме культуры как реализации культуры через создание, трансляцию, интерпретацию текстов культуры.

Механизмы социального взаимодействия и поведения человека чрезвычайно разнообразны. К ним относятся технологические схемы, нормы нравственности, правовые нормы и законы, институализированно закрепленные формы поведения и, конечно, все другие знаковые системы, которые сохраняют и транслируют культурно значимую информацию (от естественного языка до языка искусств). Другими словами, все механизмы социального взаимодействия могут «работать» лишь благодаря способности людей закреплять их содержание в системах знаков.

Мы увидели, что при уточнении понятия «городская культура» необходимо отметить, что оно ни по содержанию, ни по объему не совпадает с понятием «культура города». Последнее является собирательным понятием, обозначающим всю созданную в городе искусственную среду и порядок существования и самореализации людей. Это организованная совокупность физических и символических объектов, технологий, а также нормативных и ценностных структур. Таким образом, в культуру города включаются не только материальные образования, составляющие признаки города (монументальные сооружения, общественные и производственные здания, многоквартирные жилые дома, дороги, площади, парки и скверы и т. д.), но и духовные (то есть нормы и ценности данной городской общины, социальная психология городского сообщества, образ жизни и менталитет горожан, социальное проектирование и т. п.). Границами культуры города выступают внешние по отношению к нему административно-территориальные рамки, тогда как городская культура таких внешних границ не знает, поскольку ее содержание составляют духовные регулятивы, регулирующие поведение людей. Города гетерогенны, в них сосуществуют люди с разным «стажем» городской жизни, поэтому, помимо «носителей» собственно городской культуры, в городе могут существовать «носители» традиционной и квазигородской культуры.

Собственно городская культура – это способ организации жизни, возникающий в результате преломления универсальных культуротворных процессов в конкретно-индивидуальной городской среде. Типов городов несколько – в соответствии с теми градообразующими функциями, которые они выполняют. Города различаются временем своего возникновения (города, имеющие более чем тысячелетнюю историю, отличаются от молодых городов: например, Рим, основанный в 754–753 гг. до н. э., и самый молодой город планеты – Акаа (финск. Akaa) – город в Западной Финляндии, образованный 1 января 2007 г., когда города Тоийала и Вииала были объединены в один); географическим положением (приморские, приречные, расположенные в горах или на равнине и т. д.); численностью населения и размерами (города-миллионеры, крупнейшие, средние, малые, а в XX в. стали возникать еще мегаполисы и агломерации); ведущей градообразующей функцией или специализацией (города обрабатывающей или добывающей промышленности, курортные города, «военные городки», научные, образовательные, религиозные центры и т. д.). Разные типы городов формируют свои типы культуры города, однако городская культура по своей сути едина.

Городская культура формируется в процессе осуществления специфического, городского образа жизни. При всем разнообразии его стилей он имеет некоторые общие черты: пресыщенность контактами, информационная перегрузка, быстротечность и поверхностность общения; анонимность и безличность; высокий уровень регламентации поведения, необходимость соответствия требованиям пунктуальности и обязательности; высокая мобильность и динамизм; повышение эмоционально-интеллектуальных и снижение физических нагрузок; отдаленность человека от природы и подчинение неприродным ритмам жизни; необходимость формирования умения действовать оптимальным образом в ситуациях неопределенности и т. д.

К характерным чертам современной городской культуры следует отнести соединение таких противоречивых свойств, как деиндивидуализация и развитие личных контактов внутри сообществ, основанных на близком родстве и личных связях; стандартизация городского образа жизни и появление многообразных субкультур; усиление субурбанизации и рурализации.

Ю. В. Бромлей зафиксировал феномен «этнического парадокса»: в городах люди живут все более сходной жизнью, но утрачивают единство интернациональных интересов[125]125
  См.: Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М., 1973.


[Закрыть]. Культурологи же, в свою очередь, зафиксировали связь урбанизации с нарастающей полиэтничностью крупных городов: урбанизация обычно сопровождается разрушением традиций, делая социальную среду более открытой и терпимой к разнообразным ценностям и формам поведения. Но в истории городов есть исключения и из этого правила. Они обусловлены мощью этнических закономерностей, которые до поры до времени ведут скрытую жизнь под наслоениями политических, экономических, религиозных процессов, но неизбежно оказывают свое воздействие в моменты социокультурных сдвигов.

Современный горожанин все больше «теряется» и для преодоления этой «потерянности» начинает предпринимать шаги в направлении восстановления или создания личных, человеческих контактов с людьми, близкими «по духу» или «по крови». Так формируются многочисленные сообщества (по религиозному, политическому и другим признакам) и землячества (по этническому признаку). Таким образом, большой город – это уже не «мир чужаков», а центр связи разнообразных субкультур.

Современная городская культура имеет сложную полиаморфную структуру, состоящую из множества взаимодействующих субкультур, и имеет в основе своего развития тенденции к дифференциации и усложнению внутренней структуры. Современная городская культура является сложным образованием, состоящим из нескольких типов культуры: остатков традиционной городской культуры, городской культуры индустриального типа (являющейся основной и наиболее распространенной) и зачатков культуры нового типа – урбанистической (которые еще весьма слабы, но в ближайшем будущем должны занять доминирующие позиции).

Города и городской образ жизни несут в себе зародыши новых социокультурных противоречий, которые все более обостряются. К их числу мы относим противоречие между тенденциями к открытости и закрытости городской жизни, демократизмом и авторитаризмом, инновационностью и консерватизмом.

Город как центр стягивания социального пространства впитывает в себя не только материальные и социальные ресурсы региона, но и фокусирует наивысшие формы культуры данного общества. С этой точки зрения можно говорить о власти города над окружающим сельскохозяйственным пространством и возникновении городской иерархии среди городских центров различных регионов. В этом кроется суть процесса урбанизации как социокультурного феномена. «Для урбанизации характерна возрастающая свобода насыщения пространства, каждого его локуса разнообразными возможностями и видами деятельности, общения и приобщения к разнообразию. В этой ситуации развивается внутреннее, самосвертывающееся, сгущающееся пространство»[126]126
  Ахиезер А. С. Город – фокус урбанизационного процесса // Город как социокультурное явление. М., 1995. С. 23.


[Закрыть].

Таким образом, в определенном смысле можно говорить о том, что именно городская культура становится образом целой эпохи или страны. При этом сама природа городов с точки зрения теории культуры обладает определенным единообразием, которое и задает основные параметры урбанистического процесса. Отсюда возникает вопрос о специфической роли города в формировании культуры и об изменении функций города на различных этапах его развития.

Одной из актуальных проблем современности является проблема сосуществования и взаимодействия культур разных народов. Большинство современных государств существуют в условиях наличия и сосуществования множества культурных различий этносов и социальных групп, составляющих население этих стран. Есть лишь немногие исключения. Иногда эти культуры исчезают, а иногда возрождаются. Поэтому гомогенных государств и городов совсем мало. Отсюда возникает крупная теоретическая и практическая проблема: должно ли любое национальное сообщество, большое или маленькое, иметь и строить свою жизнь по определенным высшим общекультурным образцам или оно должно представлять собой конгломерат разнообразных культур, местных автономий, культурных идентичностей? И если реализуется второй вариант, то не рассыплется ли культура любого многонационального государства на множество осколков? Спасет ли положение, как предлагают некоторые исследователи, разделение жизни на частную и общественную, где будут реализовываться разные культурные стандарты (что имеет место сегодня в масштабе определенной части миграционных потоков)?

Понятие «мультикультурность» становится в настоящее время одной из основных категорий современного обществоведческого дискурса. Данное обстоятельство связано с тем, что в информационную эпоху традиционные формы разделения труда минимизируются, и общество начинает функционировать как система сообществ, основанных на «своих» фундаментах ценностных предпочтений и ориентиров, мировоззренческих установок. Антропокультурный подход к изучению урбанизации в данном случае предполагает определение различных типов «метанарративов», структурирующих городскую культуру, пространство которой отнюдь не совпадает с социальной и, в частности, административной организацией города.

Под мультикультурностью понимают сосуществование в едином социальном пространстве (в данном случае – городском) разнообразных этносов и самодостаточных культур. Их сосуществование может вести как к фрагментации единой культуры, так и к выработке нового культурного единства.

Стратегия, ведущая к взаимной ассимиляции культур, предполагает отказ от доминирования какого-то одного этнокультурного начала, снижение ощущения представителями всех культур собственной культурной исключительности, самодостаточности и превосходства. В противном случае рождается мультикультурный радикализм, приводящий к национализму, расизму, фрагментации и сепарации. «Выключение» из общегородских культурных процессов отдельных этнических групп порождает феномен криптоэтничности, который имеет двоякие следствия: отрицательное (поскольку ведет к выключению из реального участия в процессах создания единой культуры) и положительное (поскольку создает возможность сохранения традиций этнокультурных меньшинств).

Современная городская культура (в отличие от предыдущих этапов ее развития) полистилистична: она толерантна, деканонизирована, сложна по составу, презентативна. Пышные процессии, проходившие по улицам средневековых городов в дни религиозных праздников, ритуализированность и роскошь королевских и княжеских приемов были предпосылками, прообразами той презентативности, которая станет одной из важнейших примет современной культуры. Приверженность к ритуалам возникла как крайнее выражение регламентации индивидуального поведения, характерного уже для варварского общества: «каждое важное жизненное отправление человека, затрагивающее интересы группы, сопровождается исполнением специальных обрядов, произнесением формул, отклонение от которых аннулирует весь акт, делает его недействительным»[127]127
  Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972. С. 145.


[Закрыть]. Высокая степень ритуализированности общественной практики была характерна и для Средневековья. «В традиционном обществе нормальным было поведение человека, следующее принятым образцам, не уклоняющееся от раз навсегда установленного канона. Такие образцы приобретали силу моральных эталонов, и отход от них рассматривался не только как предосудительный, но подчас и как правонарушение. Все важнейшие поступки людей – вступление в брак и введение в род, посвящение в рыцари и принятие в цех, получение и раздел наследства и судебная тяжба, заключение торговой сделки и передача земли, пострижение в монахи и отлучение от церкви, приемы, посольства и т. п. – подчинялись ритуалу, сопровождались особыми процедурами, несоблюдение которых аннулировало»[128]128
  Гуревич А. Я. Цит. соч. С.156–157.


[Закрыть] соответствующий юридический акт. Большинство описанных выше действий совершались, конечно, не только в городах, но все они в совокупности характеризуют осуществление городской культуры.

Для городской культуры доиндустриального типа характерны многие признаки, выделенные Л. Г. Иониным для моностилистической культуры[129]129
  См.: Ионин Л. Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. М., 2000.


[Закрыть]: иерархия (прежде всего творцов культуры и ее экспертов); канонизация форм культурных репрезентаций; упорядоченность, строгое регулирование культурной деятельности в пространственно-временном отношении; исключение, вытеснение «чуждых» культурных элементов; телеологичность.

Современная городская культура полистилистична, однако это не значит, что в ней автоматически проявляются все полистилистические черты. В качестве проявленных ее признаков назовем деиерархичность (понимаемую, согласно Л. Г. Ионину, как отсутствие сакрального идейного ядра, очерчивающего не подлежащую критике область жизни, и отсутствие особо отличаемой группы бюрократов, экспертов или творцов культуры, стоящих на вершине культурной иерархии). Однако следует заметить, что формирование новых культурных инстанций, на основе которых возникают новые констелляции культурных действий, требуют финансирования. В условиях нецивилизованных рыночных отношений финансист, продюсер, «хозяин» берет на себя роль культурного (а часто – псевдокультурного) эксперта. Точно также диверсификация, усложнение систем взаимодействия традиций, культурных стилей, образов жизни не противостоит, а дополняет свою противоположность – упрощение (как важнейшую черту моностилистической культуры), ибо сочетание внутренне не связанных друг с другом элементов культуры происходит на основе их упрощенного, внешнего понимания. Таким образом, «тень» признака моностилистической культуры можно увидеть во многих проявленных признаках полистилистической культуры. Но если говорить о признаке, зародившемся вместе с городской культурой и упрочивающемся вместе с ней, то это, конечно, рационализация – действий, познания и даже наметившееся в современности вытеснение чувственности разумом. Носителями разумности были мудрецы, ученые, образованные люди и учреждения образования, которые их готовили. К числу последних относится университет.

Тема 5.2. Образ города как элемент культурной картины мира

Формирование образа города связано с одной из базовых физиологических потребностей человека – потребности в безопасности, в укрытии, которая возникает еще на дорефлексивной фазе становления цивилизации. Образ города является компонентом коллективного бессознательного город как гнездо, рой, нора. Он является важным изначальным компонентом культуры.

Первоначальные архетипические представления, лежащие в основе образа города, мы находим в различных обрядах, фольклоре, где городское пространство осознается через эротическую символику. В качестве примера можно привести свадебный обряд «взятие города»:

 
Подойду, подойду, во царь-город, подойду,
Вышибу, вышибу копьем стену, вышибу,
Вынесу, вынесу, злат венец вынесу…
 

В период разложения первобытного общества город воспринимался в качестве новой модели мира, как нечто, привнесенное свыше. Сакрализация города связана с его спецификой, новизной по отношению к родовым поселениям. Возникает особый, новый уровень и характер «общественности» за пределами рода, с непонятной силой связей, отчужденной от человека и поэтому божественного происхождения. Мифологический образ города возникает в рамках рождающегося в становлении цивилизации мифологического мышления и отражает новый уровень развития самосознания человека, связанный с распадом первобытного синкретизма.

Понимание города в этом типе мышления отражает специфику его рождения в разрешении сложных противоречий, особой его отделенности, отдаленности как явления божественного, что впоследствии трансформировалось в устойчивую идею двух градов – земного и божественного.

Уже в традиционном сознании противостояние города и деревни проецируется в соответствующей системе образных воплощений. Город воспринимался, прежде всего, как сгущение сакрального пространства, концентрации религиозного, священного, идеального. Деревня и деревенский образ жизни замещали в данном случае образ хаоса, неосвоенного человеком социального пространства и осмысливались в качестве косной, далекой от идеала силы. Идеализированный образ города легко прочитывается в различных сказках народов мира.

На первых этапах своего развития город еще не отделен от своего сельскохозяйственного окружения. Так, в древнегреческих городах-полисах горожанин выступал одновременно и земледельцем, и ремесленником, связанным определенным образом со своими родовыми кланами. Однако законы социального взаимодействия в пределах городского пространства разрушают первоначальную замкнутость, провоцируют новый инициативный тип поведения. Социокультурное наследование осуществляется уже не по родовому, а по профессиональному принципу. В результате чего и возникают профессионально-ремесленные типы организации поселений.

От римской традиции Средневековье унаследовало два основных слова, обозначавших город – urbs и civitas. Если первоначально urbs значил собственно «поселение, окруженное стеной», то затем это слово приобретало значение, объемлющее и население города (общину), и «главный оплот». Основные смыслы слова civitas – гражданская община, сообщество, государство. Поэтому средневековое понимание города как коммуны (общности) вобрало в себя очевидное значение понятия civitas. Так, Рим (и первый, и второй, и третий) царил над миром, являлся средоточием власти.

Превратить все подвластные земли в цивилизованный мир (под началом Рима) – вот идеал Античности, воспринятый средневековым христианским миром. Стремление к единобожию и единовластию выливалось в идею градоцентричности Рима, который противостоял анархии и распаду. Цивилизованный мир под эгидой Рима образовал свое пространство, город-мир.

Папа Григорий I, величайший политик и созидатель церкви, видел неразрывную связь города и власти (и на уровне царства небесного, и на уровне царства земного). Городское управление для него являлось прототипом управления государственного, а последнее было проекцией управления божественного.

Исидор Севильский, рассматривая город как общность людей, в своих «Этимологиях» оставил описание всех типов городов, городского управления, городского права, городских строений, всех сторон городской жизни и т. д. Под влиянием этих образцов даже короли Раннего Средневековья пытались быть градостроителями, начиная с Теодориха Остготского и кончая Карлом Великим и его преемниками.

В период Каролингского Возрождения формируется образ города как средоточия власти, истинной религиозности и элитарной учености. Воплощение власти – это Рим, религии – Иерусалим, учености – Афины (а затем – Париж, который в XII–XIII вв. называют Новыми Афинами). Несмотря на экономический и политический хаос в XI в. в Европе начался рост городов.

В эпоху развитого Средневековья города понимались как сердцевинные государства и как то, что организует пространство общественной жизни. В позднем Средневековье города стали реальными центрами процесса государствообразования. Именно тогда и были заложены основы современной городской цивилизации.

Средневековый город являл собой архитектурно-пространственную модель всего мироздания. Он строился по образцу «небесного Иерусалима» и был его земной, ухудшенной копией. Недаром средневековые богословы, аллегорически истолковывая Священное Писание, создали обширный свод терминов, которые упоминаются в Ветхом и Новом Заветах, приводя их аллегорические, тропологические («изменяющие направление речи») и анагогические интерпретации: Иерусалим истолковывался по всем этим смыслам. В буквальном значении Иерусалим является земным городом, в аллегорическом – церковью, в тропологическом – праведной душой, в анагогическом – небесной родиной.

Средневековый город мыслился в соответствии с характером традиционной культуры в качестве ухудшенной копии первообраза. В данном случае – ветхозаветного ковчега, построенного Ноем по знаку, полученному свыше. Культурно-функциональная значимость города в своем идеале выражалась символом ковчега, являющимся отражением страха перед гибелью и одновременно надежды на спасение. В этом плане любой европейский средневековый город, независимо от своей национальной или географической принадлежности, воспринимался как воплощение божественного, а не человеческого замысла. Недаром все социокультурное пространство средневекового города было стянуто к его смысловому центру – храму, подобно тому, как пространство собора – к алтарю.

Собором является церковь, в которой богослужения совершаются епископом. С эпохи возникновения христианства епископ избирался в каждом значительном городе, таким образом, собор – это городской храм. Строительство в средневековой Европе множества великолепных соборов означало процесс развития и расширения городов. Именно в соборе собирались горожане в дни великих праздников, и его пространство могло вместить в себя все население города. Собор спасал не только души, но и тела прихожан, ибо мог стать последним оплотом обороны в случае взятия города. Там же собирались ремесленнические корпорации, и тогда собор мог превратиться в своеобразный дом народных собраний. Строились соборы за счет жертвователей-горожан, многие из которых были богаты. В XII в. население города Лан составляло всего несколько тысяч человек, но именно тогда был построен великолепный Ланский собор.

«Собор возносится высоко над городом, устремляясь ввысь над этим островком продуктивного изобилия, следя за всем, что производится и продается в этом людском гнездовище, которое, стоит лишь выйти из стен храма, представляет собой лабиринт узких улочек с бесчисленными сточными канавами и скотными сараями»[130]130
  Дюби Ж. Европа в Средние века. Смоленск, 1994. С. 115.


[Закрыть].

В центре христианского мистического мировоззрения находился образ Голгофы, которая была для верующего главным местом, мировой осью, вокруг которой и разворачивается вся драма мировой истории и организуется мировое пространство. Именно образ распятия стал главной эмблемой новой религии. В каноническом представлении Голгофа имела явно вертикальную пространственно-временную структуру. В ее основании, согласно преданиям, был похоронен первочеловек Адам, а вершину горы венчал крест Господень, на котором изображен Бог. Та же композиция воплощалась и в христианских храмах. Ее наиболее важным местом является алтарный престол, на котором свершались религиозные таинства, а в основании храма было принято помещать мощи какого-либо святого. Само же здание храма возвышалось над этим захоронением, воплощая в себе образ Голгофы. Наличие паперти у церкви говорит о том, что в этот храм нельзя просто войти: в него следует подняться. Сам средневековый город являл собой определенную иерархию наполненных смыслами пространств, центром которых выступало храмовое пространство.

Культурная картина мира средневекового человека носила ярко выраженный пространственный характер «снизу – вверх»: от земли – к высшим божественным сферам. Отсюда и устремленность колоколен, соборов, башен и шпилей города вверх: к далеким, недоступным небесам, которые открывались, скорее, мысленному или, как говорили в Древней Руси, «умному» взору. Поэтому композиционной единицей средневековых городов был объем отдельных знаний, их вертикальный характер. Интересно отметить, что в средневековой живописи город изображался, как правило, как некая цель пути, физического или духовного, то есть извне, а не изнутри. Можно сказать, что он является формулой мироустройства Средневековья, где господство смысловой пространственной вертикали было связано не с самим человеком, а с его сакрализированным окружением. Мир представал как храм, место молитвы человека Богу, спасения души. И главная культурная функция города заключается в этом, а не в том, чтобы сделать бытие человека на земле наиболее благоустроенным.

Отметим, что подобно ковчегу Ноя, спасение осуществлялось городом не только в духовном, но и в физическом смысле. Средневековый город воспринимался, прежде всего, как крепость, обнесенная мощными стенами, башнями и закрывающимися воротами. В свою очередь, внутреннее городское пространство состояло из домов-крепостей. Вся городская территория и население делились на сферы влияния, контролируемые домами-крепостями, находившимися в состоянии то вооруженного нейтралитета, то войны друг с другом. Улицы и площади этого города были не свободными нейтральными территориями, а частными, находящимися внутри скученных и плотных блоков домов, контролируемых феодальными кланами.

Культура Средневековья – это прежде всего аграрная, с соответствующей ей системой символов, мировоззрением, отношением к природе, человеку и т. д. Город в эту эпоху являлся элементом этой культуры, вписывался в систему традиционных норм и ценностей. Так, для него характерна органическая привязка к естественному ландшафту. Городское пространство адекватно отражало его структуру и особенности. Так, стены строились в соответствии с рельефом местности, опускаясь в низины, взбираясь на холмы и горы. Для укрепления городских стен в первую очередь использовались специфические особенности территории, и план города вполне соответствовал природным формам, на которых он строился (в которые он вписывался). Сама анонимная динамика городского строительства, происходившая на протяжении многих столетий, имеет определенное сходство с процессами природного формообразования.

Горожанин Средневековья, в отличие от крестьянина, не испытывал тяги к природе, ибо материальное тело городской цивилизации воспринималось им как естественное, реализующее изначальный божественный замысел. Ностальгия по природе появилась только в эпоху Нового времени в больших городах. Конечно, именно развитие городской культуры привело к появлению нового рационалистического стиля мышления и изменило ситуацию традиционной укорененности человека в природе.