Текст книги "Культурология. Учебник для вузов"

Под культурной изменчивостью понимают свойство самообновления культуры, включая развитие, деградацию или десемантизацию (утрату смысла) отдельных ее черт или целых комплексов. Причинами культурной изменчивости являются:

• адаптация к изменившимся внешним условиям бытия сообществ;

• необходимость разрешения накопившихся внутренних противоречий;

• творческая инициатива отдельных личностей.

Изменчивость может иметь прогрессивную направленность, а может быть и деградирующей. Последняя связана со снижением функциональной эффективности тех или иных объектов и структур. Десемантизация объекта – это утрата его первоначального смысла, перемена этого смысла или переинтерпретация данного содержания объекта в общественном сознании. Преобладание статики над культурной динамикой неизбежно ведет к культурному застою. Правда, разрушительные кризисы не проходили даром – культура регрессирует, упрощается.

Культурный застой – это состояние длительной неизменности культуры, при котором резко ограничиваются или запрещаются нововведения. Нормы, ценности, способы деятельности, идеалы воспроизводятся практически в неизменном виде. Общество «консервируется», ограждаясь от внешних воздействий «китайской стеной» изоляционизма, а от внутренних изменений – при помощи жестокого контроля со стороны различных социальных институтов – государства, церкви, системы образования и т. д. В состоянии застоя культура может находиться на протяжении как короткого по историческим масштабам, так и длительного времени. Конечно, здесь происходят некоторые культурные изменения, однако они не выходят за рамки существующих традиций.

Тенденции к самоизоляции, консервации традиций и культурных норм проявляются прежде всего в маленьких, локальных этнических или религиозно-сектантских группах. До сих пор в тропической Африке или в южно-американских джунглях находят племена, не имеющие контактов с «большим миром» и остановившиеся в своем социальном и культурном развитии на уровне каменного века. Но в состоянии застоя могут оказаться и высокоразвитые цивилизации – вспомним Древний Египет эпохи фараонов или культуры майя и ацтеков. Стагнация в этой сфере неизменно ведет к деградации общества.

Культурный застой, сопровождающийся процессом разрушения господствовавших в обществе культурных норм, правил и способов поведения, ведет к обнажению старых, архаических пластов культурной жизни. Более примитивные начала культуры выдвигаются на первый план и замещают культурный вакуум, возникший в ходе разрушения старых основ общественной жизни. Процесс «варваризации», связанный с обнажением архаичных слоев культуры, вплоть до первобытного противопоставления «мы» – «они», также не способствует существованию общества в качестве со-общества людей. Жизнь как бы опрокидывается в свое доисторическое прошлое. Под варваризацией понимается культурный процесс, в ходе которого достигнутое духовное содержание самой высокой пробы исподволь разрушается и вытесняется элементами низшего содержания.

Возникновение аномии (состояния разложения системы ценностей, апатии и разочарования) в условиях социокультурного кризиса ведет к варваризации общества. Французский историк Э. Ладюри утверждал, что хаотизация общественной жизни ведет к крайней неустойчивости настроений людей, которые склонны к иррациональным взрывам возмущения, жестокости. В этот период место разрушенных норм и ментальных установок занимает примитивный пласт сознания.

Социокультурная деградация выражается в подмене сословного мышления или мышления устойчивых социальных групп с их определенными ценностными ориентирами примитивизированным сознанием неклассических или негрупповых типов человеческих общностей. В этих условиях активны, как правило, низшие, люмпенизированные слои общества, объединенные в толпу. «Эффект толпы» исследовали еще Лебон, Тард и Сигеле, которые показали примитивный и даже патологический уровень психики всякой толпы и массы. Г. Тард считал, что толпа – это негативное и активно действующее сплоченное множество индивидов. Критическое отношение личности к действительности, к происходящим событиям снижается. Толпа заряжена прежде всего разрушительной энергией против кого-либо, в ней преобладают примитивные реакции подражания и психического заражения. Эта имитационная реакция, как показал Б. Ф. Поршнев, присуща в первую очередь стадным животным и представляет атавизм у человека.

Не всякие культурные изменения ведут к выходу из состояния культурного застоя. Культурная динамика – это всегда целостный, упорядоченный процесс, имеющий направленный характер. Его не следует путать с понятием «культурные изменения», которые предполагают любые трансформации в культуре. Если брать историю развития общества, то культурная динамика может реализоваться в следующих основных видах: поступательно-линейном и циклическом. Циклические изменения отличаются, например, от эволюционных тем, что они повторимы. Если исследовать культурную динамику внутри общества, то можно говорить о возникновении культурных явлений, их распространении, функционировании.

Сущность кризиса и его проявления. Сложность и трагизм переживаемых Россией перемен делает исключительно актуальной проблему осмысления нынешнего социокультурного кризиса. Нам не легче от того, что теория и практика культурного развития показывают, что кризис является необходимым и закономерным этапом в развитии современной культуры, ее динамика представляет собой непрерывный процесс дестабилизации и достижения нового уровня стабильности, архаизации и обновления, рассогласования и гармонизации социального и культурного миров. Можно говорить о наступлении «эры кризисов», связанных с ускорением социокультурного развития, все усложняющейся дифференциацией различных сфер жизни общества. В результате утрачивается тождество человека с самим собой и единство культуры.

Ощущение чуждости и абсурдности происходящих событий пронизывает индивидуальное сознание человека в эпоху социокультурных катаклизмов. Индивид как бы покидает свой «дом», где все понятно и знакомо, и внезапно оказывается в чужой «культурной стране». С одной стороны, это заставляет человека задумываться о той культуре, которая была привычна, не замечалась в старом обществе. «Старая культура» была настолько естественна, что человек принимал ее нормы, ценности и правила поведения, не осознавая этого.

Резкие изменения в социокультурной среде заставляют четче осознавать те культурные нормы и ценности, которые уходят в прошлое, сравнивать их с новыми, возникающими спонтанным образом. С другой стороны, столкновение двух систем ценностей, старой и новой, ведет к возникновению явления, которое в культурантропологии называют «культурный шок». Сущность его заключается в остром конфликте старых и новых ценностей, ориентаций и идеалов, норм поведения на уровне индивидуального сознания, когда человек теряет ориентиры своего бытия.

Огромные массы населения, выброшенные из активной социальной деятельности, оказываются на обочине жизни. Например, культуролог, критик и переводчик Б. В. Дубин так характеризует «перестроечный» период российской истории: «Мы как бы эмигрировали из СССР в Россию, многим с этим трудно смириться». Люди осознают свою чужеродность в новой культуре и оказываются эмигрантами в собственной стране.

Как можно реагировать на подобную ситуацию? Во-первых, возможна добровольная самоизоляция от происходящих процессов, создание своеобразного культурного гетто, живущего по законам и на основе культурных ценностей старой социальности.

Во-вторых, возможна частичная ассимиляция, в ходе которой происходит своеобразный разрыв жизненных сфер индивида. Человек жертвует своими идеалами и убеждениями ради успешной деятельности в той или иной сфере жизни. Так, на работе он вписывается в чуждую ему систему норм и правил поведения, а в семье, в отношениях с друзьями или в религиозной сфере отдает дань своему истинному «я».

Наконец, возможен и вариант полной приспособляемости, ассимиляции, когда человек полностью принимает новые правила игры, отказывается от своего прошлого, порывает с прежней социальностью.

В любом случае возникает проблема «жития в кризисе», отношения к кризису как к неизбывному, естественному элементу процесса обновления общества, человека и культуры.

Конкретные формы такого «жития» определяются в связи с различными фазами его динамики, видами рассогласованности социального и культурного. Такая дисгармония реализуется в трех основных сферах: 1) на уровне общества – как противоречие между его социальными и культурными подсистемами; 2) на уровне взаимодействия человека, субъекта культурно-исторического процесса, и общества – как отрицание индивидом деградирующего мира социума и культуры; 3) на уровне личности – как рассогласование внутренней установки на собственную внутреннюю, духовную «анормальность», «недостроенность» в отношении с миром абсолютных культурных ценностей и внешней оценкой ее социокультурного статуса в качестве ущербного и подлежащего изменению.

Пути выхода из кризиса. История человеческого общества и культуры демонстрирует возможные варианты разрешения социокультурного кризиса – в зависимости от того, в какой предметной сфере (общества, индивида или их взаимоотношений) следует искать глубинную основу данного процесса.

Первый вариант предполагает укрепление, реставрацию, воссоздание в первоначально-идеальном виде старой социокультурной системы, причем его реализация мыслится прежде всего через укрепление порядка при помощи усиления контролирующего и репрессивного воздействия на людей: «социальное» нормализует «культурное». Репрессивное начало культуры, ее защитительный характер становятся господствующим моментом в гармонизации обострившихся противоречий общественной жизни. В статье «Причины войны и условия мира» П. Сорокин отмечал, что всякий раз, когда в данном обществе нравственно-юридическая разность и противоречия возрастают, количество и строгость карательных мер одной части общества по отношению к другой тоже возрастают; и при прочих равных условиях, чем больше несоответствия ценностей, тем резче этот рост.

Такой подход имеет давние традиции. Еще Платон в своих диалогах «Законы» и «Государство» предложил репрессивный путь восстановления идеального общественного устройства и разрешения социокультурного кризиса через реализацию тщательно разработанных мер, прежде всего контролирующего и карательного воздействия. Вся эта система жестоких репрессий понадобилась Платону, по мнению А. Ф. Лосева, не для чего иного, как для реставрации классического греческого полиса периода его расцвета. Платон считал, что развал настоящего можно остановить, восстанавливая культуру прошлого, причем самыми крутыми морально-политическими мерами. Эта проповедь права государства с тоталитарными тенденциями на насильственное культурное строительство пронизана у Платона глубочайшим трагизмом. Эстетический взгляд на идеальное государство как на «вечную музыку и пляску» оказывается «подлинной и самой настоящей трагедией», когда необходимость реставрационных мер связана с таким ужесточением правил, норм жизни в обществе, когда лучшие деятели культуры, поэты – даже столь любимый Платоном Гомер – должны быть изгнаны из идеально упорядоченного государства.

Подобную ситуацию мы обнаруживаем и в столь ценимую человечеством эпоху Возрождения. Для современных людей Ренессанс есть исторический период, давший прежде всего высочайшие образцы человеческой мысли, художественного таланта, открывший неповторимость и уникальность личности. Однако не следует забывать, что Возрождение – это эпоха не только возникновения нового, но и глубочайшего кризиса средневековой культуры. В это время мы наблюдаем попытки восстановить традиционные способы жизни и бытия людей при помощи карательных мер. Напомним, что инквизиция как всемогущее учреждение расцвела именно в этот период. В XIII в. папа Григорий XIX направил своих представителей в Южную Францию для расследования еретических деяний, конфискации имущества и сжигания на костре еретиков. (Вплоть до XIV в. сожжение ведьм на костре было единичным явлением.) Во второй половине XV в. появились папские буллы, которые узаконили преследование ведьм в качестве обязанностей церковного руководства. Знаменитый трактат «Молот ведьм», характеризующий страшную репрессивную обстановку того времени, появился в 1487 г. Примечательно, что именно в период глубокого кризиса западно европейского общества (XVI–XVII вв.) были введены новые нормы уголовного права, связанные с применением самых строгих кар за различные преступления. Причиной этому послужил взрыв насилия в обществе.

Недаром Т. Мор (1614–1687), создатель «Утопии», английский гуманист, человек позднего Возрождения, в своих теоретических попытках спасти ренессансные идеалы опирался на идеи Платона, в особенности на его модель идеального общественного устройства. На острове Утопия именно государство становится всеобщей регламентирующей силой, обуздывающей своеволие своих граждан: «…Люди спасены, и с ними обходятся так, что необходимо им быть добрыми». Под контролем государства «спасаются» не только совершившие преступления, но и все остальные граждане. Неравенство ликвидируется при помощи всеобщего равенства. Благороднейшей и гуманней цели – освобождениея человека от угнетения, тирании богатых – предлагается достичь путем тотальной нивелировки личности под мощным государственным прессом. Даже интимная жизнь человека подлежит публично-правовой регламентации: «Если мужчина или женщина до супружества будут соединены тайной страстью, его и ее тяжко наказывают», браки расторгаются «не иначе, чем смертью», за супружескую измену «наказывают тяжелейшим рабством».

Глубина нынешнего социокультурного кризиса в России вновь вызывает желание как политиков, так и простых людей жесткими мерами восстановить общественный порядок, законосообразность социальной жизни (в этом смысле весьма показательна дискуссия о восстановлении на Лубянке памятника Ф. Э. Дзержинскому).

Второй вариант выхода из социокультурного кризиса связан с попытками преодоления его путем «уничтожения» одной из противоположностей: кризисного внешнего мира, который отрицается, отвергается сознанием индивида. Оппозиция «мир – человек», где человек является страдающей и возвышающейся над всем несовершенством мира стороной, предполагает, что все беды связаны прежде всего не с природой самого человека, а с кризисом и деградацией внешних, в первую очередь, институциональных форм человеческого бытия. В частности, одна из главных идей западного Ренессанса и Просвещения заключалась в том, что человек является совершенным, добрым и прекрасным по своей природе, которую искажают внешние, деградирующие и кризисные условия бытия. Выход из кризиса здесь мыслится прежде всего как устранение всего того, что мешает развертыванию истинной и гармоничной природы человеческого «я». Таким образом, речь идет о разрушении политических, идеологических, социальных и экономических институтов, которые препятствуют данной самореализации. Основой этого является вера в естественное совершенство человека, в бесконечный прогресс, осуществляемый силами человека, но вместе с тем, механическое его понимание. Так как все зло объясняется внешним неустройством человеческого общежития, то в этом нет ни личной вины, ни личной ответственности, и вся задача общественного устроения заключается в преодолении этих внешних неустройств, конечно, внешними же реформами.

Такой подход мы обнаруживаем и в культуре эпохи Возрождения (которая, тем самым, проявляет свою противоречивость в поисках путей выхода из кризиса).

Развитие принципа «устранения внешних причин кризиса» приводит в культуре Просвещения к идеям революционного переустройства общества (1789), а в дальнейшем – и к социалистическому разрушению «дурной противоположности» старого мира (мира насилия, частной собственности, эксплуатации человека человеком и т. п.) для преодоления глубочайшего социокультурного кризиса в России начала XX в.

Третий путь выхода из кризиса связан с идеей культурной аномии. Это понятие можно определить как выражение состояния кризисного развития, при котором человек осознает не только абсурдность внешнего мира, но и собственное несовершенство, незавершенность, неготовносоть к диалогу с этим миром. Преодоление ущербного культурного бытия личности осуществляется через осознание такового в противопоставлении с миром абсолютных культурных ценностей и через установку на саморазвитие, самосовершенствование, «самодостраивание» личности. Выход заключается прежде всего не в революционной ломке и разрушении «старого мира», а в самоизменении, совершенствовании, наполнении новым ценностным содержанием старых форм социальной деятельности. Именно самосовершенствование личности может привести и к изменению внешних, социальных условий жизни, формированию новой культуры. Об этом неоднократно говорил и Ф. М. Достоевский, обращаясь к русским революционерам.

Об этом же напряженно размышлял С. Н. Булгаков (1871–1944), анализируя культурные основы русского революционного движения. Ошибку русской революционной интеллигенции он видел в том, что в ее сознании превалировал возрожденческий способ выхода из социокультурного кризиса: вместо воспитания и образования народа и себя как его части Они сосредоточили свое внимание на революционной ломке действительности.

Возможность самосовершенствования человека для гармонизации с высшим социокультурным миром – проблема исключительно сложная. В частности, именно «воспитание нового человека» явилось тем барьером, который оказался слишком высоким для Советской власти, хотя ее лидеры прекрасно понимали важность этой задачи, рассматривая ее решение как одну из трех составляющих строительства коммунизма.

Не более удачными оказались и многочисленные попытки религиозного воспитания гармоничного человека – от М. Лютера до С. Булгакова и А. Швейцера.

Методологическая основа представлений о возможности улучшения личности, ее самосовершенствования как начальной точки изменения социокультурного порядка, состоит в понимании личности как процесса в процессе, в представлении о «внутреннем» моменте ее деятельности, выступающем в качестве реализации индивидуальности человека. Конечно, личность – это определенная устойчивая целостность базовых черт, которая не сводится к простому перечислению ее характеристик. Благодаря этому личность меняется и одновременно остается тождественной самой себе. Данная устойчивая организация внутренней жизни индивидов «удерживает» единство психических процессов в определенном качественном состоянии, хотя человек осуществляет в процессе своей жизнедеятельности многоплановые взаимодействия с миром. Их результаты и «подключенность» личности к культуре, миру «абсолюта», несводимому к конкретно существующим формам культурного бытия, ведет к возникновению многочисленных новообразований в содержании жизнедеятельности индивида.

Возможно, есть и другие, кроме трех описанных, пути выхода из социокультурного кризиса. Но сегодня самой актуальной является задача духовного обновления человека. Ее решение предполагает: 1) неприятие наличных социокультурных реалий (России); 2) осознание не только внешнего мира, но и самого себя культурно несовершенным; 3) убеждение в наличии вечных культурных ценностей, идеалов, позволяющих человеку преодолеть собственную греховность и тем самым спасти мир своей культуры.

Тема 1.6 Культурная картина мира

Человечество имеет единые корни. Но в процессе развития оно «разветвляется» на множество разнообразных, особенных культур. Каждая из них, вырастая в специфических условиях (географических, исторических, технологических, бытовых и т. д.), разворачивает свою историю, вырабатывает свой язык, формирует свое мировидение.

Все богатство бытия данной культуры, целостность бытия данного народа формирует определенный способ осознания мира и существования в нем. Результатом этого специфического видения окружающего и есть культурная картина мира – система образов, представлений, знаний об устройстве мира и месте человека в нем. Человеческое бытие разнопланово и многослойно. Некоторые из этих пластов (а именно те, которые связаны с первичными ощущениями, начальными попытками рождающегося человечества утвердиться в этом мире) не подлежат рациональному контролю, являются неосознанными. Поэтому и понятие «культурная картина мира» употребляется в широком и в узком смысле слова.

В строгом, узком смысле в нее входят первичные интуиции, национальные архетипы, образный строй, способы восприятия времени и пространства, «самоочевидные», но недоказанные утверждения, вненаучные знания. В широком смысле, наряду с перечисленными элементами, она включает и научные знания.

Узловые моменты картины мира закрепляются в языке. Так, если для германца пространство мыслится как «от-странство», «устранение» (нем. термин для пространства – «Raum» – связан со значением «пусто»), то для француза «пространство» связывается с протяжением, растягиванием, идущим изнутри. У Р. Декарта пространство есть «растягивание», «распространение». Пространство оказывается заполненным без остатка. И. Ньютон вновь расчищает его, создавая модель абсолютного пространства, которое является «полым». Оно легко подвергалось геометризации. Пространство для И. Ньютона – это бесконечное вместилище тел: оно может быть заполнено материей, или быть совершенно свободным от нее. И в том, и в другом случае свойства пространства всюду одинаковы. Пустота неизменна, она везде пустая. «Пустота» есть отсутствие всякой формы, но относительно нее всякая форма становится явной. Таким образом, пустота не есть что-то бессодержательное и бессмысленное, она – возможность всех и всяческих форм. И как возможность она реальна. Особое восприятие времени в разных культурах тоже отразилось в языке. Так, этимология понятия «время» – tempus – восходит к лат. tendo – натягивать, распростирать. Отсюда и термины Декарта: extention – протяжение, entendement – понимание. В немецком же сознании время мыслится как рубленый отрезок, а то, что тянется, длится – это вечность. Эти первичные ощущения времени и пространства, закрепляясь в языке, выливаются затем в гипотезы, а позже – в строго научные теории устройства Вселенной. Такие связи можно проследить между пониманием числа и типом математики, между первичными ощущениями мира, закрепленными в прасимволах, и образным строем всей культуры (как это сделал, например, О. Шпенглер).

Культурная картина мира строится с точки зрения того, что он (мир) значит для живущего в нем человека. Но эти значения не всегда могут становиться достоянием сознания и воли. Культура – это формирование определенной осмысленной общности между людьми, связывающей и объединяющей их и открытой иному бытию и опыту, в свете которых вещи функционируют как элементы человеческой рациональности, поскольку несут в себе отпечаток человеческого отношения к ним. В процессе воплощения в предмете замыслов индивида происходит непроизвольная реализация самого субъекта, его способностей, опыта и т. д. В ходе многообразных испытаний предметного мира та или иная вещь, явление обретают свое место в миропорядке общественной жизни.

При инструментальном подходе понятие «культурная картина мира» сводится лишь к рациональным очевидностям, к описанию выраженных в языке знаний (в том числе и научных) о мире и его различных пластах. При таком подходе происходит пренебрежение неповторимостью и уникальностью человека, его бытие теряет личностный характер.

Однако его бытие нельзя сводить лишь к способности рационально стремиться к тем или иным целям, поскольку бытийный пласт человеческой деятельности заключается не только в нацеленности производить конечное, но и понимать совокупность, устремляться к горизонту всеобщности человеческого существования.

Культурная картина мира строится как то, что Э. Гуссерль назвал «жизненным миром», который является конкретно-исторической основой взаимосогласованного опыта. То объективное содержание мира, которое приоткрывается человеку в процессе его предметно-практической деятельности, дается ему в единстве со смыслом, значением. Значения выступают ориентирами и средствами человеческих действий; они составляют целесообразную структуру мира.

Первоначально культурная картина мира складывается в контексте тех форм жизни, которые не осознаются как рациональные условия действий человека в мире. Элементами этой картины мира являются те интуитивные представления о реальности и те значения, которые дают ориентиры человеческому сознанию, воле, мышлению. В культурной картине мира представлена преобразованная и свернутая в материи языка идеальная форма существования предметного мира, его свойств, связей и отношений, раскрытых совокупной общественной практикой.

Таким образом, культурная картина мира складывается из тематически ясных, осмысленных и очевидных содержаний артефактов и из нетематических значений и личностных смыслов, опытов, переживаний, мотивов, оценок. Поэтому с содержательно-тематической точки зрения можно выделить научную, эстетическую, религиозную, этическую, правовую и другие подобные картины мира. С этой позиции картина мира сводится к набору сведений и данных. Но построению этих картин предшествует построение картины интуитивных представлений, значений и смыслов как выражения особенностей жизнедеятельности данной культуры. При этом каждый смысл всегда особенным образом представляет универсальность мира, в котором живут люди.

Развитие связей между культурами приводит к «смазыванию» уникальных особенностей каждой из них. Так, в XX в. народы и страны начинают унифицироваться в быту и в мышлении. Об этом особенно наглядно свидетельствуют процессы компьютеризации, подчиняющие единому алгоритму логику мышления тех, кто работает с компьютером. И тем не менее, в ядре каждой культуры сохраняется то, что «выкристаллизовано» под влиянием природы страны, ее климата, пейзажей, пищи, этнического типа, языка, памяти о своей истории и культуре. Тем самым культурная картина мира сохраняет свою уникальность в процессах универсализации культуры.