Текст книги "Личный враг князя Данилова"

Обхватив ствол рукой, Николай обернулся. В свете очередного залпа ракет хорошо рассмотрел рощу, из которой они только что ушли. А за ней небольшую полянку, уже за речкой Свиной. Дальше сплошной стеной стоял сосново-еловый лес. Рассматривая его в бинокль, Николай вдруг увидел, как что-то сверкнуло среди деревьев. И хотя новую вспышку разглядеть не удалось, он был уверен, что ему не показалось. Словно кто-то включил фонарик, а затем неосторожно повернул в сторону Данилова.

Спустился вниз Николай с неутешительными вестями. Доложил обстановку Луи.

– Сам полезешь смотреть?

– Зачем? Ты мне только покажи на карте, где что видел.

Друзья накрылись плащом, Данилов показал расположение линии заграждения.

– Ты насчет фонарика на другом берегу уверен?

– Абсолютно? Нет!

– Понимаешь, пока дерево Алешку лечило, у меня было полчаса. Я вернулся на берег, посмотреть на всякий случай. И показалось, что ветки у елки закачались. От ветра они так не смогут, да и стоит она в глубине. Но сумерки уже сгущаться стали, решил, что показалось. Но если и ты свет видел, то, думаю, вряд ли. Нам сейчас отходить надо к мотоциклу.

– А что тебе мотоцикл?

– Есть идея. Используем комплекты немецкой формы.

– Но у нас их только пять.

– Потому и нужен мотоцикл.

Обратный путь занял времени не меньше часа, приходилось надолго залегать, но все прошло успешно. К роще подошли незаметно.

– Князь! Пошли со мной! – прошептал Каранелли. – Посмотрим, не принесло ли кого.

 Но час исследования рощи показал, что в ней никого нет. Зато на другом берегу Свиной немцев оказалось видимо-невидимо – второй батальон полка успел прибыть на заданную приказом фон Бриделя позицию. Француз собрал отряд возле мотоцикла.

– Всем спать! Одевайтесь потеплее, чтобы не замерзнуть до утра. Алеша! Как самочувствие?

– Отличное, товарищ командир!

– Тебе охранять первому!

– Есть!

– Сергей! Мы с тобой берем половину гранат и идем на берег! Вопросы?

Непродолжительное молчание, потом Лемешев ответил за всех:

– Нет вопросов.

– Алексей! Когда мы возвращаться станем – не перестреляй нас!

– Вас перестреляешь! – отозвался паренек. Фраза прозвучала настолько естественно и искренне, что вызвала улыбку почти у всех. Но Чернобровый тут же исправился:

– Есть не перестрелять!

X

За рекой немцы стояли сплошной стеной. Прожектора с автомобилей шарили по воде. Ракеты освещали все вокруг как днем. Конечно, Каранелли мог бы снять несколько человек без особого труда, но, к сожалению, это ничего не решало. Хотя фашисты, используя все силы полка, окружили небольшую территорию, но полной уверенности, что партизаны находятся внутри кольца, у них пока не было. И Луи не видел причин, сообщать фрицам о своем присутствии раньше времени.

– Сергей! – одними губами произнес он в ухо саперу. – Нужно установить гранаты так, чтобы у немцев не было шансов подобраться к нам незаметно.

Тот лишь кивнул в ответ.

Прошло меньше часа, как все пятнадцать гранат оказались закрепленными между веток кустов. Дорожки и тропинки перегораживали замаскированные обрывки веревок, привязанные к запальным шнурам.

Когда Сергей и Луи вернулись, то обнаружили, что никто еще не спит.

– Вот и хорошо, – бодрым голосом изобразил радость Каранелли, словно и впрямь был счастлив, – а то пришлось бы будить всех с утра пораньше. Есть еще дела. Мы с товарищем Князем сейчас еще раз пройдемся по роще. Лемешев, Колганов! Сможете подготовить мотоцикл? Только заводить его нельзя.

– Сделаем, – ответил Лемешев.

– На турель установите пулемет. Патронов больше сотни не нужно. Надеюсь, что стрелять из него не придется. Так, на всякий случай. И пару гранат. Лапник, смотрю, уже приготовили. Стелите все в кучу, теплее будет. Укрываемся плащами. Пошли, Князь!

Каранелли вел Данилова к дереву. По дороге он не проронил ни слова. Николаю тоже говорить не хотелось. Слишком занят был своими мыслями. Почему же так случилось, что между ним и Луи оказалась Маша? Почему? Луи… он ведь… друг! Был врагом, так это ж в прошлом веке. Да, хотел убить! Так не убил же. Да и Данилов сам его чудом не пристрелил!

Бывает, что друзья становятся смертельными врагами. Случается и наоборот, как у них с Каранелли. Только вот снова врагом князь Данилов французу не станет. И даже если Луи окажется в лагере противника, Николай никогда на него оружие не поднимет. Скорее, даст убить себя. Только уверен он, что Каранелли тоже врагом не станет. А значит, все дело в Маше. Которая любит Луи. И ничего с этим не поделаешь.

Дерево засветилось, едва друзья ступили на поляну.

«Прошу выполнять приказания этого человека», – мысленно произнес Каранелли.

«Прошу уточнить! Имеется в виду человек, на этой поляне, который стоит в двух метрах?»

«Да. Князь Данилов».

«Команда принята!»

«Прошу сообщить ему об этом».

Данилов вздрогнул, непроизвольно озираясь по сторонам.

– Страшно, Князь? – усмехнулся Луи.

– Да уж! Не по себе.

– Не бойся. Дай команду, чтобы оно улучшило твое состояние.

– А оно исполнит?

– Ну ты же слышал.

Луи увидел, как изменило цвет дерево. Николай замер. Но спустя минуту он глубоко вдохнул.

– Ух, ты! – проговорил он. – Сейчас начну подпрыгивать.

– Теперь ты точно знаешь, где это дерево. Может пригодиться.

– Да я бы и раньше нашел.

– Ладно, пошли назад! Сменишь через пару часов Алешку.

– Подожди-ка!

Данилов замер, и Каранелли догадался, что он «разговаривает» с деревом.

– Дерево говорит, что ты старший и что оно не может принять мою команду.

– Что? – ничего не понял Луи.

«Для вызова транспортного средства требуется ваша команда, пока вы отвечаете за свои действия», – раздался знакомый голос в мозгу.

«Сколько времени нужно, чтобы вызвать транспортное средство?»

«Десять часов».

– Черт меня побери! – пробормотал Каранелли. – Как же я раньше не сообразил!

Но Луи хорошо знал, почему так случилось. Обычный страх. Родом из детства. Никогда ничего не боялся он так, как этого голоса. А вот Данилову такие мысли даже не приходят. Вздрогнул разок, – и принял все как должное.

«Какие возможности у транспортного средства?»

«Может взять на борт троих. В аварийном режиме максимальная нагрузка шесть человек, весом семьдесят килограммов каждый».

«Понял. Вызывай!»

«Команда принята».

И тут Каранелли заметил, что Данилов, кажется, хочет услышать ответ на вопрос.

– Что ты сказал? – переспросил он.

– Чего ты не сообразил?

– Да ничего! Все равно всем не уйти отсюда. Я даже не спрашиваю, и так знаю, что ты не согласишься бросить двоих здесь.

– Не соглашусь! Но Машу мы могли бы отправить.

Каранелли молчал. Прав Данилов. Во всем прав! Вот к чему страх приводит. Если бы сразу, когда Алешку принес лечиться, спросил бы у дерева – как выбраться можно – глядишь, к утру и поспело бы это самое транспортное средство.

– Ладно, командир! Кто же знал заранее, что немцы в поле линию фронта поставят, да ракетами будут всю ночь в небо палить. А когда прибудет экипаж? Ты не спросил?

– Через десять часов.

– Да! Столько нам не продержаться.

– Да я не собирался держаться. Хотел им несколько военных хитростей показать.

– Ну так показывай. Ты же Артист! – усмехнулся Данилов.

– Покажу! – решительно сказал Луи. – Николай! Давай шашку оставим!

– Нет!

– Я все понимаю. Это не только хорошее оружие. Это символ доблести Московского драгунского полка. Но согласись, солдат вермахта с шашкой будет выглядеть не очень убедительно.

– Нет!

– Да! Да, князь!

Данилов молчал. Что делать, если прав Луи? Какой смысл спорить.

– Давай оставим ее на хранение дереву. Вернемся через три месяца и заберем.

– А вернемся?

– Конечно. А знаешь почему?

– Нет.

– Во-первых, нас здесь не ждут. Во-вторых, здесь тайники, которые фрицы вряд ли найдут. И, в-третьих, чтобы нас окружить в этом лесу, нужно опять выделять целый полк.

– Я так и не понял ничего с этим полком. Так им на сотню партизан три дивизии понадобятся.

– Если честно, мне тоже ничего не ясно. Только некогда уже загадки разгадывать. Теперь нам, чем больше фрицев, тем лучше.

Каранелли взял шашку из рук Николая. Еще с вечера он присмотрел дупло в соседнем дубе. Сейчас уверенно нащупал и опустил оружие вместе с ножнами.

Друзья двинулись в сторону лагеря. Сначала молчали, потом вдруг Каранелли положил руку на плечо Николаю.

– Князь! Я хотел тебе про Машу…

– Не нужно! Мне и так все ясно! Ты был честен, на дуэль вызывать не собираюсь. Поэтому если не хочешь ковыряться у меня в душе, то лучше молчи!

– Хорошо.

По дороге до бивуака они не проронили ни слова.

XI

Перед рассветом Луи разбудил отряд. Сам он уже переоделся в немецкую форму.

Каранелли объяснял диспозицию. Роща, в которой они находились сейчас, выступала в поле длинным сужающимся клином. Таким образом, большой кусок пространства оказывался как бы разделенным лесом на две части. Северная, прилегающая к Днепру поляна, здесь была отделена от реки кустами. Южная превращалась в широкое поле, которое через холмы вело в Ляды.

– Что нужно сделать, – ровным голосом говорил Каранелли. – Князь откроет огонь из пулемета с дистанции двести-двести пятьдесят метров. Лично я надеюсь, что вся техника перекочует с северной поляны на южную. Наш мотоцикл выедет из леса, последует за противником, но ввязываться в бой, разумеется, не станет. Его задача, под общий шум проехать вдоль Днепра и незаметно уйти за линию немецкого оцепления. На сколько хватит горючего?

– Километров на сорок, – ответил Лемешев.

– Отлично! Я хочу напомнить всем, кто поедет на мотоцикле: главное – это не ввязываться в бой! Колганов!

– Я, товарищ Артист!

– Мотоцикл поведешь ты. С тобой поедут рядовой Чернобровый и ефрейтор Золиня.

– Нет! – воскликнула Маша. – Я здесь останусь…

В воздухе повисла неловкая тишина. Положение спас Лемешев.

– Ефрейтор! – голос носил налет официальности. – Вам предстоит занять место, на котором вы будете меньше всего мешать остальным выполнять поставленные задачи. Это ясно?

Он почувствовал благодарный взгляд Каранелли. Уйти на мотоцикле – самый реальный шанс.

– Выберите плащи! Прямо сейчас. Теперь задача для остальных. После того как мы устроим в южной части переполох, чтобы мотоцикл мог свободно уехать, быстро отходим. Минут через пятнадцать-двадцать рощу окружат плотным кольцом. Потом немцам придется лезть вовнутрь. У нас несложная задача – присоединиться к ним и помочь в поисках самих себя. Дальше по обстоятельствам.

Голос Каранелли звучал спокойно и уверенно. Какая мелочь – затеряться среди солдат, прочесывающих лес. Хотя у самого кошки на душе скребли. Не так-то это и просто!

– Надеюсь, Маша, ты понимаешь, что среди немцев, которые пойдут в рощу, вряд ли будут женщины?

Каранелли замолчал. Никто не возражал, не чему.

– Потому прошу всех готовиться. Я остаюсь на позиции рядом с теми, кто поедет на мотоцикле. Остальные с Князем и Лемешевым. Но никому не высовываться! Собираемся здесь. Все ясно?

– Ясно, – отозвался Данилов.

Немцы начали, едва рассвет полностью завладел небом. Росы не было, мрачное небо хранило воду для другого случая. Отдаленный звук моторов постепенно приближался, и вскоре немцы выдвинулись к роще, в которой их ждали партизаны. На северную поляну надвигалось штук семь мотоциклов, следом ехали два грузовика. Видимо, от предыдущей рощи, в которой Данилов лазил на дерево, топтать сапоги было лень, и все забрались на транспорт.

Пулемет ударил, едва первые мотоциклы достигли лесного клина, торчащего в поле. И почти сразу, как по команде, грузовики повернули влево, уходя на юг. Следом развернулись мотоциклы. Но два остались стоять на месте, двигатели работали на холостом ходу. Пулеметы слепо шарили по лесу.

Охота на русских изрядно успела надоесть фрицам. Особенно сегодняшней ночью, которую пришлось провести без сна. Это раздражало – не спать целую ночь из-за горстки партизан. В слух о том, что они сумели вывести из строя половину батальона, верить никто не хотел. Все мечтали поскорее покончить с русскими. Потому, когда в южной части рощи раздались пулеметные очереди, это больше обрадовало, чем огорчило. Здесь они, отродье бандитское!

Курт Хайнц, сидящий за рулем мотоцикла, с удивлением увидел, как откинулся вдруг пулеметчик соседа. Он обернулся к своему. По лицу солдата текла кровь. Курт лишь успел включить первую передачу, потом его ослабевшая рука медленно отпустила сцепление. Тело наклонилось в сторону другой ручки, непроизвольно повернув сектор газа наполовину. Мотоцикл рванулся вперед, мертвый экипаж затрясся на сиденьях. Через несколько секунд водитель свалился на землю. Нога попала под заднее колесо, но и это не остановило тяжелую машину. Другой мотоцикл так и остался стоять на месте – Каранелли стрелял очень быстро. Хотя на нем сидели трое.

– Пора! Колганов, заводи!

И всего несколько секунд, чтобы попрощаться.

– До встречи, Артист!

– До скорой встречи, Маша!

Торопливый поцелуй на губах. Лемешев прав – твое место там, где меньше всего будешь мешать. Проявишь своеволие, и кто-то может погибнуть напрасно. Только врала все Маша. Не будет никакой встречи! Именно в эту секунду женская интуиция подсказала, что они видятся в последний раз. Но уверенность, продиктованная той же интуицией, говорила, что жить им еще долго-долго. В какой-то миг Маша вдруг точно поняла, что видит линии судьбы – свою и Артиста – на долгие годы вперед. Увы, больше никогда не пересекающиеся.

– Прощай, любимый! – пробормотала она, садясь на заднее сиденье.

– Я прикрою, Прохор! – перекрикнул звук мотора Каранелли. – Главное – спокойно, никакой суеты и спешки.

«В последнюю секунду он думает не только обо мне. Обо всех, – мелькнуло в голове у девушки. Но другая мысль сменила ее: – А может я и вправду ведьма?»

Мотоцикл выехал из леса.

«Прощай, любимая!» – подумал вслед Луи. На карте, что увозил Колганов, у самого обреза есть точка, где они должны встретиться завтрашней ночью. Только это будет через вечность. И никакой уверенности, что встреча состоится.

Прохор проехал поляну и оказался на просматриваемом немцами пространстве. Но никто не погнался за ним – всех сейчас интересовал пулемет Данилова.

Слева ударили мины, потом еще и еще. Очереди смолкли. Между тем мотоцикл Колганова беспрепятственно доехал до следующей рощи и скрылся с глаз.

«Не задели бы князя», – подумал француз. Три патрона – все, что осталось от пяти десятков «снайперских». Три выстрела, дальше винтовка бесполезна. Другие патроны нужно пристреливать заново.

Тем временем мотоцикл с убитым пулеметчиком в коляске по замысловатой траектории въехал в лес недалеко от Каранелли. Подумав секунду, он отставил винтовку и рванул к мотоциклу. Снял пулемет, вернулся обратно.

Мины все еще рвались в том месте, где должен быть Данилов с товарищами. Луи начал беспокоиться.

На поляну, надрывно ревя моторами, выехали грузовики. Отличные цели для винтовки.

Француз бил по ветровым стеклам, останавливая машины. Патроны кончились. Подгоняемые командами офицеров из кузовов сыпались солдаты. Каранелли тщательно установил сошки, и длинной очередью расстрелял половину большой коробки с патронами.

Сбоку раздался шум. Откатившись от пулемета, Луи занял позицию за ближайшим деревом, сжимая в руках автомат. На полянку вывалился Лемешев.

– Все живы? – спросил командир, возвращаясь к пулемету.

– Данилову плечо зацепило.

– Как он?

– Нормально. Говорит царапина. Даже пулемет не отдал.

– Тогда действительно царапина.

Тем временем появился сам Николай, вместе с Иваном и Сергеем.

– Князь! Укладывайся рядом! Стреляй по фрицам, но помни – у нас около двух минут! Пока минометы подтянут.

Лемешев бухнулся рядом с коробкой патронов, изготовился сменить ленту. Пока Луи выцеливал противника, шепнул ему в ухо:

– Меня зовут Александр Строгин. Никому нельзя говорить об этом.

Каранелли изумленно посмотрел на Лемешева. Потом снова припал к пулемету.

– Нашел время, – буркнул он, открывая огонь.

Дальше разговор шел в перерывах между очередями.

– Другого может не быть.

– Хорошо. Завтра разберемся.

– Завтра, если живы будем, забудь навсегда. А если меня не станет – найди мою сестру. Сейчас ее фамилия Станькова. Запомни – Вера Станькова.

– А где она?

– Не знаю.

– Так как же мне ее найти?

– Ты умный! Сам придумаешь.

В два пулемета партизаны довольно быстро заставили залечь немцев, скосив с десяток фрицев. Николай в традиционной манере сменил ленту и зажигательными пулями нащупал бензобаки грузовиков.

– Назад пешком пойдут! – негромко прокомментировал он.

Время истекло.

– Уходим! – скомандовал Луи, подхватывая пулемет. Партизаны отступили метров на четыреста в глубь рощи. По их предыдущей позиции ударили мины.

– Время у нас есть! Можно даже кофе попить. Пока они кромку леса обработают, пока сами подойдут, полчаса и пройдет. Пойдемте выбирать место.

По плану Каранелли они должны были превратиться в убитых «немцев», попавших под пулеметную очередь «партизана».

– Лежать нужно лицом вниз. Руку под себя. За отворот кителя парабеллум, на всякий случай. Князь, твоя задача дать очередь так, чтобы задеть несколько фрицев, занятых в прочесывании. «Оживаем» осторожно! Это самый ответственный момент! Поднявшись, продолжаем движение вместе с немцами. Отставать нужно потихоньку. Спокойно, без суеты. Каждый унтер-офицер следит за своими солдатами. А за вами некому.

Прочесывание началось, как и предполагал Каранелли, через полчаса. Русские вели себя тихо. Прибывшему к месту событий фон Бриделю доложили, что партизаны вели огонь из рощи. Подумав, он связался по радио с другим берегом. Солдаты второго батальона приступили к форсированию Свиной. Им никто не мешал.

Однако для русских события развивались очень удачно. Лемешев, Красцов и Тонь улеглись на землю на крошечной полянке, придав себе неестественные позы. Позади кустарник был достаточно густым, а вот перед ними, метров на пятьдесят, до высоких сосен, редким. Данилов, оборудовавший позицию под соснами, отлично видел всех.

Дождавшись момента, когда кусты зашевелились почти над головами товарищей, он длинной очередью ударил на уровне груди. Задеть своих он не боялся – с такой дистанции впору в шишку стрелять. Послышались истошные крики немцев – некоторые пули не пропали напрасно. Залегшие фашисты огрызнулись ответным огнем.

Больше здесь делать было нечего. Нужно дать возможность фашистам продвинуться вперед. Николай стремительно отполз в глубину рощи. Дал очередь выше лежащих. Перебежал дальше. Еще очередь, потом еще одна. У немцев создалось впечатление, что пулеметчик отступает. Но едва они двинулись вперед, как у реки рванула граната. В поднявшейся суете никто не обратил внимания, как за спинами прочесывающих «ожили» трое «фрицев». На солдат никто не обратил внимания, только фельдфебель прикрикнул:

– Не отставать!

Но, увидев, что они не из его роты, потерял всякий интерес.

Оказавшись в тылу у немцев, Лемешев сразу начал отводить солдат. На душе неспокойно, хотелось быть рядом с Даниловым и Каранелли, но оставить Тоня и Красцова, ничего не понимающих по-немецки, он не мог.

Гауптфельдфебель Карл Лемке шел по лесу, нервно сжимая автомат. Десять минут назад отчаянный партизан из засады чуть не свалил его пулеметной очередью. Он не мог понять тупости начальства. Командир батальона сам не раз говорил, что ему достался толковый оружейник. Таких еще поискать! Да и помощники тоже под стать. Порядок навели в батальоне – другим на зависть. Не то что винтовка – каждая граната на учете, каждый патрон. Все в журналы аккуратно записано, все учтено – кто сколько чего получил, кто что израсходовал. И вот тебе на! Карла вместе с помощниками бросают прочесывать лес, словно рядовых из пехотных отделений. Что же получается: командир батальона ценит оружейников только на словах? Ведь гауптфельдфебель чуть не угодил под пули.

Данилов и Каранелли тем временем устроили стрельбу в той части рощи, где еще не было фашистов. Длинные пулеметные очереди, отвечающие им автоматы, взрывы гранат создали впечатление яростного боя. Подоспевшая рота наткнулась на двух немцев – солдата и лейтенанта. Офицер яростно ругался, демонстрируя отличное баварское произношение. Рядовой, в порванном на плече мундире, стоял на коленях и заматывал шею лейтенанта бинтом.

– Где партизаны? – спросил капитан.

Продолжая сыпать проклятиями, офицер махнул рукой в ту сторону, где на краю поляны валялся пулемет.

Энергичными взмахами рук капитан бросил роту вперед. Оказавшийся рядом оружейник Лемке не смог проигнорировать общий приказ к наступлению и двинулся вместе со всеми.

Тем временем на берегу реки взорвалась еще одна граната, видимо кто-то опять оказался неосторожен. Грохот ударил по нервам. Карл резко повернулся, выискивая дулом автомата цели. Но лес молчал. Ожидание боя было невыносимым, лезть первому под пули не хотелось. Лемке казалось, что прямо сейчас партизан выцеливает именно его. И вдруг спасительная мысль ворвалась в голову.

– Господин капитан! – гауптфельдфебель буквально подлетел к офицеру. – Там офицер… Точнее рядовой…

– Что? – грозно переспросил тот.

– Оружие. У солдата автомат и парабеллум в кобуре. А он рядовой, которым положены только винтовки.

Карл и сам понимал всю смехотворность обвинений – мало ли причин оказаться с нештатным оружием.

– И вообще, я не помню этого офицера в нашем батальоне, господин капитан.

– Он может быть и из другого. С этим прочесыванием все перепуталось.

– Понимаю. Но я предлагаю только проверить документы.

Мысль понравилась капитану – отличный повод оказаться позади роты. Сам раненый лейтенант и солдат с автоматами за плечами и пистолетами в кобурах не выглядели сколько-нибудь опасными.

– Продолжать движение, – громко крикнул офицер ближайшему командиру взвода. Сам же направился к лейтенанту вместе с оружейником. В руке он держал пистолет на всякий случай. Лемке шел рядом, держа автомат наизготовку.

Лейтенант уже поднялся. Вместе с рядовым он уходил из рощи, опираясь на его плечо. Голова, наклоненная набок, производила впечатление серьезного ранения. Стремительно прошагав с полсотни метров, капитан окликнул офицера:

– Господин лейтенант!

Тот продолжал размеренно идти, не обращая на капитана ни малейшего внимания. Видимо решил, что слова относятся не к нему.

– Господин лейтенант! – нагоняя офицера, повторил командир роты. – Будьте любезны, предъявите документы.

– Что? – лицо выражало неподдельное изумление. – Вы сошли с ума! Не видите, что я ранен? Мне срочно нужно…

– Я не задержу вас. Прошу!

Капитан протянул левую руку, продолжая держать парабеллум готовым к схватке. Подскочивший оружейник тоже решил не церемониться, направив автомат на рядового.

– Хорошо, – с гримасой недовольства отозвался лейтенант. Рука залезла во внутренний карман, и на свет появилось удостоверение офицера. Каранелли знал, что он совершенно не похож на того командира взвода, убитого еще в первой стычке с фашистами, но это был лучший способ отвлечь внимание противника.

Чтобы открыть удостоверение, капитану понадобилась вторая рука. По крайней мере, ее мизинец. Ствол пистолета при этом потерял цель. Нож, момент броска которого прозевали все, попал точно в горло оружейнику. Но падающий гауптфельдфебель сумел нажать на спусковой крючок. Короткая очередь, всего в два патрона, заставила обернуться цепь пехотинцев. Прямо на их глазах удар лейтенанта ногой в висок свалил командира роты.

– Уходим! – крикнул Луи, прыгая в кусты. Немцы растерялись, и Данилову легко удалось последовать за ним. Вслед раздались несколько выстрелов.

– Не стрелять! – громовым голосом крикнул взводный, заставив на секунду затихнуть почти всю роту.

– Догонять! – энергично продолжил он же. – Брать живыми, только живыми! Всех незнакомых сначала скручивать, а потом проверять документы!

Обер-лейтенант немного превысил полномочия – командовать всей ротой ему никто не поручал. Но сейчас это не имело значения, толковый приказ не подвергался сомнению.

Каранелли, остановившийся при первых словах немца, отчетливо расслышал каждое слово.

– Черт! – прошептал он стоящему рядом Данилову. – Похоже дела наши плохи.

Команда немецкого офицера повторялась голосами солдат, расползаясь вширь.

– Плохо, что они сейчас спохватятся, тогда и Лемешеву с красноармейцами несдобровать.

– Это вряд ли! Пока они нами заниматься будут!

– Тогда, чем дольше мы продержимся, тем дальше уйдут ребята.

Николай и Луи заняли позицию, изготовили автоматы, гранаты.

– Одну проблему, господин дивизионный генерал, – проговорил Николай, усмехаясь, – фашисты с нас сняли. Не стоит ломать голову над тем, чем заниматься после войны.

– А я не ломал, князь! Была бы жизнь, а место в ней найдется…

Патроны почти закончились. Раненный в плечо Данилов волок за собой француза, который не подавал признаков жизни. Через десять минут после начала боя солдаты наплевали на приказ брать живыми и открыли огонь на поражение. Слишком уж велики были потери. Партизаны отбывались короткими очередями. Раз за разом меняя позицию, чтобы не оказаться в кольце, они отходили к дереву.

Первым пулю получил Данилов. Она ударила рядом с поцарапанным осколком мины плечом. Через пять минут шальная очередь из пулемета прошила Каранелли от правого плеча до левого бедра.

От потери крови начинала кружиться голова, но у Николая не было времени заняться собой. На шее болтался автомат, патронов на одну короткую очередь. И еще пистолет с двумя обоймами. Надо бы посмотреть, что у Каранелли. Автомат точно остался там, где настигла француза смертельная очередь. Захватить его раненому князю не хватило сил.

Пистолет тоже где-то затерялся, но одну обойму удалось найти.

«Если глупо не высовываться, то меня еще надолго хватит».

Ухватив Луи за воротник, Николай пополз в сторону дерева. Оно должно помочь! И вдруг Данилов поймал себя на мысли, что, даже если не будь того сказочного дуба, он все равно бы не бросил француза.

«Куда же я без него? – ни с того ни с сего пришла мысль. – С восемьсот пятого года на одном поле воюем».

Немцы показались из-за кустов. Николай отпустил Капанелли, лег поудобнее, держа рукоятку шмайссера правой рукой, левая лишь слегка придерживала автомат. Тщательно прицелился, но вместо выстрелов раздался негромкий щелчок.

– Черт побери! – пробормотал, сдирая оружие с шеи, князь.

Немцы решили воспользоваться заминкой, и человек тридцать поднялось в атаку. Данилов хладнокровно достал пистолет. Сухие хлопки свалили шестерых, остальные залегли. Николай быстро сменил обойму. До ближайшего фрица было метров тридцать – дистанция броска гранаты. Надо быть осторожнее.

Засунув пистолет за полу кителя француза, Данилов продолжал тащить его по траве. Автоматная очередь пролетела над головой. Через несколько секунд еще одна. Кажется, офицерам удалось заставить солдат брать его живым. Немцы – бойцы опытные. Быстро сообразили, что у Данилова уже нет шмайссера.

Новая очередь ударила по трухлявому пню. Щепки задели лицо князя. Поймав ритм движения прячущегося за толстой сосной фашиста, Николай выстрелил раньше, чем тот успел вскинуть автомат. Истошный крик огласил окрестности. А Данилов пополз дальше, волоча Каранелли.

В голове шумело. Князь понимал, что он держится лишь благодаря «заряду бодрости», который получил ночью от дуба. Но продолжал ползти, отстреливаясь от наседающих немцев, которых становилось все больше и больше. Единственное, что заставлял себя делать Николай, так это не стрелять наугад. Каждый выстрел тщательно взвешивал, пуля почти всегда находила цель. Потому и желающих броситься вперед не было видно, хотя почти рота немцев охватывала князя полукольцом.

На поляну удалось выбраться с двумя патронами. И в это время немцы начали ураганный обстрел. Пулеметы не давали поднять голову. Автоматы вторили им. Сотни пуль били по траве, по кустам, по окружающим деревьям. Потом все стихло, и Данилов увидел бегущих немцев буквально в десятке шагов от себя. Два выстрела на несколько секунд остановили их. Николай вскочил на ноги и протащил Каранелли еще на несколько метров поближе к дереву. По нему не стреляли.

– Вылечи его! – прошептал Данилов. Подумал и добавил: – Пожалуйста!

Ответа не было. Взгляд зацепился за следы пуль на дубе, который не засветился привычным цветом. Сейчас он выглядел обычным деревом. Может, потому и не отозвался.

– Прости, Луи! Не судьба…

Николай выпрямился во весь рост.

– Ничем помочь не могу. Да и дело еще одно осталось. Последнее. Погибнуть надо. Сам понимаешь, таким в плен сдаваться нельзя.

Он хладнокровно сделал несколько шагов и вынул из дупла шашку. Вернулся назад, поближе к Луи. Сдернул ножны. И спокойно стал ждать приближения фашистов.

Корабль сверхдальней разведки погибал. Тихо и медленно. Тихо потому, что в космосе даже взрывы бесшумны. В рубке и остальных помещениях не звучал сигнал общей тревоги, автоматика хранила в памяти, что все шесть членов экипажа находятся в анабиозных камерах, и подавать сигналы об аварийном состоянии корабля некому. Центральный бортовой Процессор использовал для анализа ситуации все доступные ему резервы, включая память системы уборки помещений и фемтопроцессоры камбуза. Подключение ресурсов всего корабля позволяло вести упорную борьбу за живучесть. Это напоминало странную шахматную партию между законами природы и автоматикой корабля, где каждый делал ход, но если противник медлил, то делал и второй, и третий. Позиция Процессора постепенно ухудшалась, но у него имелся хороший козырь – расположенная рядом планета повышала шансы на выживание.

Включив маршевый двигатель, корабль неуклюжим, но эффективным маневром, переместился на эллиптическую орбиту планеты. После этого основные топливные баки, вероятность взрыва которых возросла до шестидесяти процентов, пришлось отстрелить. Это не критично. Резервные, разбросанные по различным частям корабля, позволяли посадить его на планету. Создать же новые емкости и синтезировать топливо не представляло труда. Процессор начал готовить корабль к посадке. Сканеры лихорадочно изучали все, что можно было узнать о планете с такого расстояния.

Новая, третья уже, песчинка прорвалась сквозь силовую защиту. Отказ бортовой системы жизнеобеспечения, погруженного в искусственный сон экипажа, не удалось ликвидировать, прислав даже двух ремонтных роботов. Процессор передал контроль системам управления анабиозных камер, но в автономном режиме возможности саркофагов ограничены, и пришлось начать их погрузку в аварийные шлюпки. Энергоустановки, задействованные до этого в защите корабля, переключились на жизнеобеспечение экипажа, еще более снизив надежность щита, борющегося с метеоритным дождем.

Крупный камень, рассыпавшись на несколько осколков от удара световой пушки, по-прежнему летел в сторону корабля, и Процессор просчитал, что вероятность прорыва последнего рубежа защиты девяносто два процента. Маневр уклонения, выполненный посадочными двигателями, позволил разойтись с осколками, но от перегрузок лопнул шов обшивки, наложенный в том месте, куда ударил первый метеорит. Теперь трещина пошла дальше и разорвала энергомагистраль. Четверть светового оружия осталась без питания.