Текст книги "SWRRF. 20?? Воспоминания из будущего. Книга третья"

Александру нередко, скажем, приходилось видеть в кафе, как какой-то молодой человек, недовольный по каким-то причинам официантом, небрежно подавал команду «испариться», – и страшно удивлялся тому, что после этой команды ничего не происходило. Или можно было видеть группки молодых людей – заложенная в человеке «программа социальности» продолжала, несмотря ни на что, действовать, хотя и находила для своей реализации всё более убогие и уродливые формы, – в которой один из этой группки подавал команду «исчезнуть или заткнуться» другому участнику этой группки, а тот не затыкался и не исчезал, да ещё давал ответную команду «заткнуться» или «исчезнуть»…

…Аркадий Артурович отошёл немного в сторону и сделал широкий жест:

– Прошу…

Александр направился было к диванам и креслам в центре зала, но Аркадий Артурович остановил его:

– В моём кабинете, думаю, будет удобнее…

…За большим, во всю стену, окном открывался живописный вид на старинное монументальное здание Академии Гламура и городское отделение Регионального представительства Восточно-европейского инвестбанка (само отделение занимало всего три комнаты в этом здании, остальные помещения были заняты прочими конторками, – но здание было собственностью банка). Поскольку кабинет находился на втором этаже, уродливую Башню Корпорации, возвышавшуюся за этими зданиями всего в каких-нибудь пятистах метрах, не было видно. И потому вид из окна радовал глаз и располагал к приятной неспешной беседе.

У окна стоял рабочий стол и чуть поодаль несколько кресел. За креслами в простенке у двери, в которую они вошли, – бар.

Рабочий стол был девственно чист. Только в его правом углу виднелась площадочка full-v визуализатора. На стене за столом – естественно, логотип «автобренда», совсем небольшой, сантиметров в тридцать в диаметре, и чуть левее большой 3-D монитор. Перед монитором – ещё один стол с дюжиной полу кресел. Очевидно, для совещаний. В тёмном противоположном от стола углу – площадка большого демонстрационного full-v визуализатора, который пока не работал. Рядом с визуализатором ещё одна группа кресел с баром. Строгую деловую респектабельность этого кабинета освежала стена напротив окна. Она вся была увешена картинами, гравюрами, отпечатанными фотографиями, разными дипломами и сертификатами. Но главное внимание, едва вы преступали дверь, привлекало странное сооружение посередине. Какое-то хаотичное месево элементов разных форм, материалов и цветов.

Александр невольно приостановился у этого сооружения, разглядывая его.

Аркадий Артурович стал за его спиной и гордо сказал:

– Это Ганс Штрумель.

Александр кивнув головой, сказал: «Угу», – хотя это имя ему ни о чём не говорило.

– Я купил это произведение несколько лет назад, когда нас возили на учебную экскурсию по европейским автозаводам. В какой-то небольшой частной галерее за смешные деньги. А сейчас Йохан Брук называет его одним из самых талантливых своих последователей. И за эту штуковину уже сейчас мне предлагают в сто раз больше, чем я когда-то заплатил. Выгодное вложение, не правда ли?…

Йохан Брук… Александр стал что-то припоминать. Он видел несколько его подобных «штуковин» на выставках современного искусства, в домах и кабинетах очень богатых и влиятельных людей, не чета Аркадию Артуровичу.

Йохан Брук был основателем одного из главных направлений «современного искусства» в «этом мире». История возникновения этого направления была необычна и, даже, забавна.

Это самый Йохан Брук несколько десятилетий назад был никому не известным начинающим художником. Что-то там ваял, лепил, делал инсталляции и всё такое. Одни говорили, что он «подаёт надежды», другие говорили, что «не подаёт». Но в целом он ничем особенным не выделялся из сотен и, даже, тысяч таких же начинающих художников.

Но в один «исторический день» – для него самого и всего «современного искусства», – он пришёл забирать свою машину в сервисный центр. Этим сервисным центром он пользовался уже не первый раз, потому что машина у него была старая, а на новую денег не было и не предвиделось. И ничего не обычного этот визит не предвещал.

Но в сервисном центре его встретил хозяин этого центра, который был на грани отчаяния. Он что-то невнятно вскрикивал, то воздевая руки к небу, то хватаясь за сердце. Что-либо понять было совершенно невозможно. До тех пор, пока им не удалось-таки дойти до ремонтного бокса, где стояла машина Йохана.

Увидев свою машину, Йохан в восторге, можно сказать, в эстетическом экстазе, обомлел. Перед ним было фантастическое сооружение из обломков, обрезков, деталей его машины, самым безумным образом переплетённых, склеенных, сваренных…

Оказалось, что в программы управления ремонтных роботов каким-то образом – может, случайно, а может, конкуренты постарались, – проник вирус. Эти роботы ощутили внутри себя «творческий порыв», в результате которого за какие-нибудь двадцать минуть сваяли это шедевр. И остановить их творчески порыв удалось, только полностью отключив их питание.

Хозяин сервисного центра в отчаянии что-то вскрикивал про компенсацию, про новую машину. Но Йохан неожиданно предложил всё уладить тем, что он заберёт свою машину (то, во что её превратили) вместе с роботами-«вредителями». Хозяин тут же согласился. Если бы он только знал, что он в этот момент теряет. Впрочем, он позже немного наверстал упущенное, превратив тот исторический ремонтный бокс в мемориальный музей.

Дальше всё развивалось вполне привычным образом, как это уже не раз происходило в истории. У Йохана нашлось несколько знакомых искусствоведов и журналистов, тоже не шибко известных и авторитетных. Но им удалось привлечь начальное, пока ещё очень локальное, внимание к «новому яркому явлению» и погнать первую небольшую волну. В то время в «мире искусства» наблюдалось «информационное затишье». Никаких особых скандалов и сенсаций, и эту тему «нового открытия» стали подхватывать один за другим всё более авторитетные и влиятельные информационные каналы. И через год Йохан Брук был уже всемирно известным основателем нового направления в искусстве… Лет десять назад ту саму машину Йохана, с которой всё началось, какой-то неизвестный ценитель купил на аукционе за фантастические деньги. И с тех пор о ней уже ничего не было слышно.

Естественно, у Йохана вскоре стали появляться последователи и продолжатели. И какое-то время даже взлетели цены на бэушные ремонтные и промышленные роботы, которых скупали «творцы нового искусства» … Первые последователи и продолжатели уже успели заработать и признание, и многочисленных поклонников. Сейчас это уже был «мэйнстрим», но всё ещё модный, «вложения» в который считались перспективными…

Александр пробормотал что-то про «действительно удачное вложение» и перешёл к разглядыванию стены напротив окна.

В основном там были старинные фотографии и картины с изображениями моделей «автобренда» разных лет, начиная с самых первых: машины сами по себе, на выходе из сборочных цехов, на фоне различных пейзажей и жанровых зарисовок. Картины, в основном, были электронные, но очень тщательно имитирующие различные художественные техники, так что не очень искушённому зрителю сложно было разобраться в подвохе. Но по паре акварелей, гравюр и традиционных картин маслом удалось обнаружить. Художники, правда, были не известны Александру, но судя по их работам, они были очень хорошими мастерами. И то, что даже здесь в Городе, продолжало хоть как-то жить настоящее искусство, порадовало.

Дальше шло море всевозможных свидетельств, сертификатов, начиная от свидетельства самого «автобренда», что Аркадий Артурович не какой-нибудь проходимец и самозванец, а самый, что ни на есть Представитель, до сертификатов производителей всей той богатой начинки, о части которой Александру успела рассказать «мастерица»: от охотничьих дронов до ботов-официантов. А ещё какие-то дипломы и свидетельства, удостоверяющие «высокий профессионализм» Аркадия Артуровича. Всё это сертификационно-дипломное многообразие Александр окинул быстрым не очень внимательным взглядом. Но, вдруг, один из этих дипломов привлёк его внимание каким-то непонятным изображением. Лишь приглядевшись и прочитав, за что диплом вручён, Александр догадался, что там было изображено. Диплом был за то самое третье место по спортивному сексу и изображён там был тот самый «золотой кобель», вылизывающий свой «аппарат» неимоверно больших размеров. А рядом фотография: на фоне толпы обнажённых девиц пять таких же обнажённых молодцов-победителей, стыдливо прикрывающие свои рабочие инструменты такими вот дипломами. Среди них с трудом угадывался Аркадий Артурович, который в то время следовал иным модным тенденциям в дизайне тела…

Александр тут же почувствовал, как Аркадий Артурович, неотступно следовавший за ним, замер в напряжённом ожидании его реакции…

После того, как Аркадий Артурович похвалился своим удачным вложением в «штуковину» Ганса Штрумеля, он не произнёс ни слова. В принципе это была стандартная модель поведения с «клиентами высокого уровня»: действовать не спеша, без суеты, сразу не напирая на клиента, дать ему осмотреться и поначалу больше слушать, чем говорить. Но за этим молчанием Александр явственно чувствовал и другое – сильное волнение, неуверенность и нерешительность. Ему не надо было прибегать к помощи Эда, чтобы понять, что Аркадий Артурович сейчас нервно, почти панически, требует от своего Эдвайзера и Системы управления продажами его Центра ответа на вопрос, какую Метапрограмму ему сейчас надо применять. Никакого тебе Портрета покупателя и, даже Типа. Мыслевирусов у Эдвайзера клиента обнаружить не удалось, потому что к этому Эдвайзеру просто не удалось получить доступа. По той же причине невозможно, даже, осуществить «подстройку под ценности». Не говоря уже о том, как, хотя бы, устанавливать «доверительный контакт» и начинать определять «слабые места клиента»…

В общем, что «втюхивать» и как, было совершенно не ясно.

Когда-то этих «втюхивателей» Александр не то, чтобы боялся, но довольно долго чувствовал себя с ним неуверенно. И на их счёт в своё время он наслушался много назиданий от отца, от которого много лет назад впервые и услышал это слово, очень тогда его рассмешившее его свои звучанием.

Сейчас он приобрёл уже достаточно собственного опыта общениями с «втюхивателями», и, даже, получает удовольствие от общения с иными из них. Среди них порой встречаются неординарные личности, яркие характеры, люди с живым своеобразным умом. Если на то позволяли время и условия, Александр иногда вступал с ними в психологические и интеллектуальные единоборства. Иногда, в конце концов, в награду «за приятное общение» приобретал что-то не шибко дорогостоящее. И, таким образом, завоёвывал «дружбу» этих людей. Иногда, наоборот, «поводив на верёвочке», в, конце концов, оставлял ни с чем. Но получал за это уважение как «сильного противника». Потом такие «втюхиватели» становились его приятелями и хорошими – умными, проницательными, хорошо осведомлёнными, – информаторами.

Аркадий Артурович к такому типу «втюхивателей», конечно же, не относился. Он относился к самому массовому и убогому, тиражируемому третьесортными учебными заведениями. Они в основном полагаются на своих Эдвайзеров, системы управлениями продажами и нехитрый набор «методов и приёмов общения». Но приобрести машину у него Александру всё равно придётся. Хотя и не сразу и не за «просто так».

…Диплом и фотография, посвящённые состязаниям за «Золотого кобеля», Александра немного озадачили. Конечно, всё это было пошлой глупостью. Но кто его знает, как к этому относится городская «бизнес элита», к коей себя Аркадий Артурович, несомненно, относил? У Александра в то время ещё не было никакого опыта общения в этих кругах.

Александр выдержал долгую профессиональную актёрскую паузу. И в это время стал рассматривать фотографии, развешанные на крайней правой части стены. Это были фотографии Аркадия Артуровича с разными важными и известными – по его мнению, – людьми. А среди этих фотографий – небольшой геральдический щит красного цвета, на котором была изображена белая крепостная башня, напоминающая шахматную ладью. Башня была обрамлена дубовыми ветвями, скреплёнными внизу под башней лентой, на которой на нескольких языках, в том числе, на русском, было написано: «Клуб старожилов Города». Аркадий Артурович, видимо, очень гордился членством в этом клубе. Тем проще будет перевести разговор в нужное Александру русло.

На фотографиях Аркадий Артурович был в компаниях разных людей, совершенно неизвестных Александру, но знакомством с которыми Аркадий Артурович, очевидно, очень гордился. Только по обстановке и антуражу можно было догадаться, что это были инструктора учебного центра «автобренда», его непосредственные «шефы» и «боссы» того же «автобренда», высокопоставленные чиновники региональной и городской администраций и какие-то местные «воротилы бизнеса» … И, вдруг, на нескольких фотографиях Александр увидел пару знакомых лиц – Гэйл и Микки. В основном, это были групповые фотографии, на которых сам Аркадий Артурович терялся где-то ближе к их краям. Но на двух он был запечатлён крупным планом рядом с Микки и Ведьмой. На одной он с Микки стоял рядом с джипом для уличных гонок. Они стояли гордо улыбаясь, облокотившись на огромный «кенкурятник», украшенный по центру головой быка, агрессивно выставившего вперёд свои мощные рога. На другой Микки, опять же, на фоне джипа для уличных гонок, одной рукой обнимал какой-то кубок, а другой, Ведьму, прильнувшей к нему в поцелуе, который, казалось, должен был вот-вот, как в дешёвом «ужастике», превратиться в укус вампирши. Рядом с наклонённой головой Ведьмы было слащаво улыбающееся лицо Аркадия Артуровича.

Ну вот и повод, чтобы замять вопрос с «Золотым кобелём».

– Вы, я вижу, в тесных дружеских отношениях с Гэйл и Микки? – спросил Александр.

– А Вы тоже с ними знакомы? – с придыханием вопросом на вопрос ответил Аркадий Артурович, но тут же поправился. – Хотя, что я говорю?… Вы-то, конечно…

– Да, можно сказать, они самые близкие мои «друзья» здесь, – ответил Александр, хотя к тому времени он имел с ними лишь первое официальное самое шапочное знакомство. Но он предчувствовал, что пока он будет в Городе, с этими людьми ему придётся «очень тесно общаться».

И тут, Аркадия Артуровича «осенило». В его голове как-то хитроумно соединились долгий выбор Александром машины и фото с уличных гонок. Он решил, что «пора брать быка за рога». Радостно улыбаясь, он сказал:

– Может, мы уже можем обсудить Вашу проблему? – и широким жестом пригласил к креслам рядом с Визуализатором.

– Пожалуй, – ответил Александр, утомлённый свой затянувшейся попыткой приобрести автомобиль, и быстро пошёл к креслам.

Когда он сел, Аркадий Артурович ещё медленно с достоинством подходил. А потом он стал садиться. Как он садился! Это был настоящий спектакль. Мини-шедевр самодеятельного театрального искусства.

Он сел сначала на краешек кресла, поддёрнул брюки на коленях и уложил щиколотку левой ноги на колене правой. Сделано это было, очевидно, для того, чтобы привлечь внимание Александра к его туфлям из кожи варана (судя по всему, Гигантского, моду на разные «элитные» кожаные изделия из которых лет тридцать назад раскрутила предприимчивая австралийская семейка, организовавшая у себя в Австралии несколько ферм по выращиванию этих варанов). Затем одёрнул манжеты и скрестил пальцы рук на колене левой ноги так, что прямо перед глазами Александра оказались часы, одетые на правую руку, и браслет с главными процессорами Коммуникатора, Эдвайзера, Модуля Безопасности и Визуализатора, надетый на левую. Часы были тоже «элитные», то есть очень дорогие и функционально практически бессмысленные: классические механические с несколькими стрелочными циферблатами и, судя по крестику на одном из заводных колёсиков, смотревшего прямо на Александра, сделанные фирмой Patek. Браслет был сделан из нескольких крупных пластин платины, покрытых причудливой гравировкой и инкрустацией.

Выдержав с полминуты, чтобы Александр мог налюбоваться всем этим великолепием, Аркадий Артурович озабочено посмотрел на верхний карман своего пиджака и слегка подправил закреплённую к краю кармана лицевую пластинку 3D pockettype, сделанную из золота и украшенную несколькими небольшими рубинами и бриллиантами. Затем он откинулся в кресле, по ходу расстегнув пиджак, демонстрируя массивную золотую заколку для галстука с логотипом «автобренда», тоже, очевидно, сделанного из драгоценных камней.

Александр с трудом сдерживал улыбку, наблюдая эту напыщенно тщеславную демонстрацию своей «успешности». Но тут Аркадий Артурович предложил «что-нибудь выпить», и Александр успел спрятать свою улыбку в небрежную гримасу:

– Пожалуй, – и заказал опять чёрный кофе с грейпфрутовым фрешем, подумал немного и попросил ещё бутылочку минеральной воды.

Аркадий Артурович, слегка повернув влево голову и скривив рот, повторил громко заказ Александра, присоединил к нему кофе и коньяк для себя и добавил вполне ожидаемое: «и поживей там!»

Затем, загадочно улыбаясь, сказал:

– Знаете, поначалу, Ваш визит меня удивил. Зачем служащему Корпорации так себя утруждать? Но потом я понял – Вам нужна машина для городских гонок. А лучше наших машин для этих целей Вы не найдёте – тут он вообще очень фамильярно подмигнул. – Уверен, Вам посоветовал прийти сюда Микки. Он сам, как правило, предпочитает участвовать в городских гонках на наших машинах.

Тут он повернулся к Визуализатору, в котором уже материализовался джип для городских гонок:

– Вот прекрасная модель…

Но тут рядом со столом, разделявшим их кресла, появился бот-официант, бесшумно и стремительно выкатившийся из-за кресла Аркадия Артуровича. Эта была вполне современная модель безо всяких антропоморфных заморочек. Всё очень просто и функционально: небольшой сервировочный столик на колёсиках, в ножках которого были спрятаны несколько манипуляторов.

Бот проворно и аккуратно расставил заказы и задержался, ожидая возможных новых приказаний. Александр едва успел сказать: «Спасибо», – как Аркадий Артурович раздражённо прикрикнул:

– Что стал?! Исчезни!

И начал расхваливать джипы для городских гонок.

По сути, это были варианты джипов для охоты, которых Александр уже успел насмотреться. Главным их отличием были особые «кенгурятники» и системы навигации. Аркадий Артурович начал расписывать достоинства «кенгурятников», тут же демонстрируя эти достоинства в действии на очень реалистичных моделях, которые стал показывать Визуализатор: амортизаторы, практически полностью гасящие удар любой силы, так, что он никак не ощущался в салоне, система управления, меняющая нужным образом высоту и угол атаки «кенгурятника», обеспечивающая отбрасывание «объекта атаки» в нужную сторону, расчищая дорогу себе и закрывая соперникам… Затем перешёл к системе навигации, главное достоинство которой заключалось в том, что она была подключена – неизвестно, насколько законно, – к системе управления движением полиции Города и её камерам слежения, включая камеры патрульных дронов и вертолётов, что позволяло оптимально подбирать цели атаки и маршруты движения к ним…

Александр всё это пропускал мимо ушей. Он, не спеша, с удовольствием выпил стакан прохладной воды. Затем – свою чашечку кофе. Кофе оказался натуральным и очень даже прилично сваренным. Осторожно попробовал фреш. Он тоже оказался натуральным. Выпил полстакана, так же не спеша, мелкими глоточками, – и сказал:

– Мне не нужен джип для городских гонок.

Аркадий Артурович по инерции произнёс несколько фраз о том, как система навигации взаимодействует с системой управления «кенгурятником» … И, вдруг, замер. Лицо его сначала выражало растерянность и удивление. Затем – раздражение и злость…

– Что такое?!… Сбой программы? Неверный ответ – ещё немного и он дал бы команду Александру «заткнуться», «перезапустить программу» и «дать правильный ответ». Но система управлением эмоциями и не очень проворные собственные мозги, наконец, сработали. Натужно улыбаясь, Аркадий Артурович сказал:

– Это были стандартные модели. Я начал с них, чтобы подчеркнуть разницу с теми эксклюзивными, которые я Вам сейчас покажу…

– Вы не поняли. Мне вообще не нужны машины для городских гонок – и чтобы сгладить удар, Александр добавил. – По крайней мере, сейчас…

Аркадий Артурович оторопел. Резко снял ногу в туфле из варана с колена другой ноги. Сгорбился, ухватившись ладонями за колени. И стал что-то пристально рассматривать на полу. Было очевидно, что сейчас его выбитые с наезженной колеи мозги, крутятся на холостых оборотах, совершенно не в состоянии понять, что ему пытаются подсказать Эдвайзер и Система управления продажами…

– Мне нужна небольшая машина для поездок по Городу, – Александр решил помочь Аркадию Артуровичу выйти из ступора.

Но тот никак не среагировал, наверное, даже, не услышав, что сказал Александр.

Допив свой фреш, Александр с намеренным громким стуком поставил стакан на стол.

Аркадий Артурович встрепенулся:

– Вы что-то сказали?…

– Я говорю, мне нужна небольшая городская машина, – Александр повернулся к стене с фотографиями и показал на одну из них, – вроде этой. – Затем решил приободрить Аркадия Артуровича. – О машине для гонок мы поговорим попозже. Я только третий день в Городе. И мне для начал нужна обычная машина, чтобы поездить по городу, освежить воспоминания. Знаете, ведь я здесь провёл свои детские годы…

– Да-а? – удивился Аркадий Артурович, который стал немного приходить в себя.

– Я там у Вас на стене видел знак «Клуба старожилов Города» – стал наседать Александр, не давая аркадию Артуровичу опомниться. – Когда я собирался ехать сюда, в Город, я много слышал лестных отзывов об этом клубе – соврал Александр. – Вы являетесь его членом?

– Да, конечно… – приосанился Аркадий Артурович.

– А я мог бы стать его членом?

– Ну-у… для начала нужны рекомендации – Аркадий Артурович вновь стал надуваться осознанием своей значимости.

– Думаю, в Вашем лице я уже имею одну.

– Да, конечно. Но нужны ещё две…

– Я полагаю, что такой человек как Вы играет в Клубе не последнюю роль. И Вам не составит труда убедить пару его членов…

– Да… но…

– Вот и замечательно. Я итак уже отнял много вашего драгоценного времени. Вы поняли, что мне нужно. Полагаюсь на Ваш профессионализм и вкус. Я свяжусь с Вами вечером и мы, надеюсь, всё уладим и с приобретением машины, и с рекомендациями.

Александр встал. Аркадий Артурович тоже вскочил, чуть не запутавшись в собственных ногах. Повисла затянувшаяся пауза. Александр выразительно посмотрел на pockettype в кармане Аркадия Артуровича.

– Ах, да – наконец, сообразил тот.

И из кармана через пять секунд выползло нечто вроде небольшого горельефа, изображавшего джип для уличных гонок.

«Намекаешь, значит» – подумал Александр, принимая из рук Аркадия Артуровича эту «визитку». Внутри «горельефа» был микрочип со всеми данными для связи и множеством всякой рекламной хрени, а на оборотной стороне для солидности выбиты ID коды коммуникатора торгово-офисного центра и личный Аркадия Артуровича. Все эти данные давно были известны Александру, точнее, пока Эду, – но надо было соблюдать этикет…

Вечером того же дня Александр связался с Аркадием Артуровичем.

Тот радостно сообщил, что машина для Александра готова, и что через полчаса после платёжной транзакции она будет в любом месте, указанном Александром.

– Прекрасно – сказал Александр и поинтересовался, как обстоят дела с рекомендациями в Клуб Старожилов.

Аркадий Артурович начал что-то мямлить невнятное – и Александр отключился.

Утром на свежую голову он подумал, что вёл себя слишком грубо и, вообще, по-свински «давил» на Аркадия Артуровича. В Университете в первом подвернувшимся трэйд-модуле провёл необходимую платёжную транзакцию. И через полчаса машина ждала его у въезда в университетский парк.

«Перезванивать» насчёт членства в клубе он не стал, ожидая ответного жеста доброй воли. Но не дождался его ни через день, ни через два…

Но ему уже тогда было не до Клуба.

Он всё свободное время проводил в путешествиях с Рубиком. А потом произошла та встреча…

Вдруг, за два дня до его отъезда с ним связался Аркадий Артурович и сообщил, что нашёл людей, которые могли бы рекомендовать принять Александра в Клуб Старожилов. Но они хотели бы предварительно встретиться с Александром и поговорить с ним.

Александру в то время уже ни с кем особенно не хотелось здесь ни встречаться, ни разговаривать. Он уже порядком устал от тупой, выматывающей своей бессмысленностью жизни здесь, под Куполом и в Городе. Он жил уже одной мечтой: ещё немного, и он вернётся к нормальной полноценной жизни. Даже Анри Гош, занудливо педантичный в работе, высокомерно манерный в общении вне работы и расчётливо скаредный в бытовых вопросах, с которым ему преимущественно придётся общаться следующие пять-шесть недель как с основным «ковокером» в Центре микробиологических исследований под Греноблем, – сейчас даже он казался ему настоящим «душкой». Он, по крайней мере, был умный. А когда «что-то начинало проклёвываться», он так увлекался работой, что забывал и о занудстве, и манерности… И он, также как Александр, любил горы, и ещё больше фристайл. И когда, налазившись, напрыгавшись, нападавшись за день, они потягивали грог у камина в каком-нибудь небольшом горном отельчике, он был вполне милым и приятным в общении человеком…

Но Александр сам напрашивался на эту встречу, – и деваться было некуда. Тем более, что на предстоящий вечер, когда Аркадий Артурович предлагал провести «небольшой дружеский ужин», в Университете намечалось очередное party, куда Александру надо было обязательно идти. Этими party он уже был сыт по горло и давно не забивал голову вопросами, по какому поводу и ради чего они проводятся, полагаясь в этих вопросах полностью на Эда, который в нужный момент всегда подсказывал, кого и с чем надо поздравлять. Так что пусть уж лучше будет «дружеский ужин». Хоть какое-то разнообразие. А, может, и что-то полезное удастся узнать.

Аркадий Артурович предложил заехать за Александром. Это была просто любезность с его стороны? Или повод лишний раз «съездить в Купол», чтобы потом где-нибудь этим похвастаться? … Формально въезд «в Купол» был свободный. Но чтобы реализовать эту формальную возможность, жителям Города надо было пройти хотя и короткую – не более пары минут, – но достаточно унизительную процедуру. После глубокого сканирования Идентификатора боты охраны задавали несколько вопросов: есть ли у Вас приглашение? С какой целью Вы посещаете Купол? Когда намерены его покинуть? И всё в таком духе. Ответы просто записывались, и давно уже никто не помнил случая, чтобы кого-то «в Купол» не пустили. Но ощущение какой-то ущербности, собственной неполноценности у человека после такой процедуры оставалась. Это ощущение ещё более усиливалось, когда человек оказывался «в Куполе». Казалось, он становился человеком-невидимкой, которого никто из тех, кто жил под Куполом, не замечал. Если он к кому-то «из местных» обращался с вопросом, на него долго смотрели с недоумением и удивлением, затем, растянув до ушей резиновую улыбку, очень вежливо и корректно отвечали, но, отходя, раздражённо подёргивали плечами: кто он такой и что он здесь делает? Поэтому из Города «в Купол» приезжали редко и небольшими группами, в три-пять человек. И горожан под Куполом легко было распознать безо всяких идентификаторов по характерной показной развязности: мол, ну и что тут у вас особенного под вашим Куполом? … Но вернувшись к себе в Город, они со злой завистью рассказывали, «как эти бездельники, которые нас обирают, там живут».

Наверное, всё-таки решающим в предложении Аркадия Артуровича «заехать», было желание похвастать своим визитом «в Купол». Потому что, получив от Александра согласие на участие в «дружеском ужине», он попросил прислать официальное приглашение на визит «в Купол» с указанием конкретного места, откуда он должен будет забрать Александра. Если «приглашающая сторона» занимала достаточно высокие позиции в негласной «табели о рангах» Корпорации, то приглашённый избавлялся от унизительной процедуры дополнительного контроля. Ещё на подъезде к Куполу его система безопасности считывала Приглашение, и боты охраны беспрепятственно пропускали машину приглашённого.

Александр с лёгким сердцем отправил приглашение. Не столько ради того, чтобы польстить самолюбию Аркадия Артуровича, и, тем самым, больше расположить его к себе, сколько из принципиально неприятия всяких досмотров и прочих надуманных ограничений.

Почти ровно в восемь часов вечера – время, на которое была назначена их встреча, – Аркадий Артурович сообщил, что ждёт его на условленном месте: на стоянке у северо-восточного въезда в парк Университета. Александр извинился, что не может прямо сейчас выйти, и предложил «присоединиться к нему на пару минут».

К чему надо было присоединяться, и куда идти, Александр объяснять не стал. Хотя начало party и было назначено на семь часов вечера, народ только «начинал подтягиваться». Александр сам только минут десять, как пришёл. Он стоял у окна одного из малых Залов Приёмов на третьем этаже Центра общественных связей Университета, где проходила party. Отсюда была прекрасно видна редкая «муравьиная дорожка», тянущаяся от северо-восточного входа в университетский парк до здания Центра. Подкатывали и тут же быстро исчезали в стоянке под зданием Центра небольшие parkcar’ы, подвозившие преподавателей и сотрудников Университета из факультетских корпусов, разбросанных по парку. Даже самый не сообразительный человек должен был понять, куда следует идти.

Александр, конечно же, не побежал встречать Аркадия Артуровича у входа в Центр, но подошёл поближе к входным дверям зала приёмов, так, чтобы через большую, распахнутую настежь, дверь видеть всех, появлявшихся в холе перед залом. Когда там появился Аркадий Артурович, Александр несколько секунд пристально смотрел на него, пока их глаза не встретились. Тогда Александр заулыбался и приветливо кивнул головой. Аркадий Артурович тоже заулыбался и направился к Александру. Но тут два незнакомца, которые шли в нескольких шагах перед Аркадием Артуровичем, вдруг, накинулись на Александра с рукопожатиями и радостно идиотскими дежурными фразами про то, какой сегодня замечательный день, как они рады его видеть и всё такое. Отбиваясь такими же пустопорожними фразами, Александр исхитрился спросить Эда, кто они такие? Оказалось, один из них был заведующим отделом школьного образования Управления воспитания, правосознания и толерантности Города, а другой – ректором Академии Гламура. Видел их Александр тогда в первый раз, они его, соответственно, тоже…