Текст книги "SWRRF. 20?? Воспоминания из будущего. Книга третья"

«Джереми Браун» последнее время быстро терял популярность, был явным кандидатом на отбраковку. И его хозяева этой промо-акцией решили выжать из него последнее и заодно подзаработать на рекламе нового аэромобиля. Майк стандартно залихватски закрутил свой «сюжет». «Джереми» со своей подругой вначале летели у самой границы Зоны Безопасности, над линией боевых ботов. И, вдруг, подверглись нападению террористов на каком-то допотопном аэромобиле. Аэромобиль «Джереми» с блеском демонстрирует свои преимущества, а он сам вызывает патрульный дрон, даёт ему точные координаты врага и того успешно уничтожают. Затем они садятся на парадную посадочную площадку за зданием Региональной Администрации, где их встречают толпы поклонников. Едут в Академию Гламура, где «Франческа» ненавязчиво рекламирует новый био-комплекс дизайна тела. Затем они зачем-то едут на Вокзал, садятся в поезд, состоящий из одного единственного «пульмана», и мчатся к самой крайней на юге действующей станции ЕТМ. Там они задумчиво-романтично взирают на виднеющиеся невдалеке горы… И всё.

Теперь Александру стало ясно, почему этот совершенно «проходной», ничем не примечательный «сюжет» был показан в общеконтинентальных новостях. Это был всего лишь небольшой мазок в информационной картине, которую неизвестный «художник» начал рисовать, создавая нужный фон для поднятия вопроса о восстановлении ЕТМ.

Они сидели за столом уже больше двух часов. И всё это время, Александра не то, чтобы совсем «не замечали» – к нему время от времени обращались с ничего не значащими восклицаниями и риторическими вопросами, вроде, «и что же Вы думаете?..», «как Вам это нравится?…», – но он, казалось, не вызывал ни у кого особого интереса.

Человека, не знакомого с обычаями «этого мира», такое поведение могло неприятно удивить и, даже, обескуражить. Но Александр к этому был готов. Он знал, что всё это время решался вопрос о «дружбе» с ним. Стоит ли он их «дружбы», насколько глубока может быть эта «дружба», в каких сферах, на каких условиях…

Привыкнуть к «дружбе» в «этом мире» было так же психологически сложно и болезненно, как и научиться общаться с «втюхивателями». Строго говоря «дружба» и была ЗДЕСЬ одним из вариантов «втюхивания». Тебе говорили: «Давай дружить! И теперь всё твоё будет моим. А всё моё тоже моим. Моё может быть и твоим, но за отдельную плату». Нормальные люди – искренние, честные, «наивные», – слышали святое слово «дружба», не придавая значения скороговоркой произнесённым разным уточнениям и оговоркам. – И попадали в разные двусмысленные, а то и неприятные ситуации. Александр сам по молодости несколько раз «обжёгся» на таких «предложениях дружбы». Но люди опытные и тёртые, выросшие и обжившиеся в этом мире, всё понимали правильно и предлагали свой вариант «дружбы», в котором всё должно было быть наоборот. И тогда начинался реальный торг: каждый начинал смотреть, чтобы он хотел взять у другого, и что предложить взамен. И сторговавшись, начинали «дружить». До тех пор, пока не выяснялось, что твоя «дружба» стоит большего. И ты оставлял, «подставлял», «кидал» недавнего «друга» ради более выгодного предложения «дружба». Но в этом «не было ничего личного – только бизнес». И со временем ты так же мог «подставить» нового «друга» и вернуться к старому, чуть подправив условия «дружбы».

Когда-то это было своего рода искусством, требовало определённого ума, знания психологии… О «дружбе» договаривались в ходе долгих переговоров, во время которых каждый старался, что-то выведать, раскрыть у другого, при этом приукрасив себя… Но давно уже девяноста процентов всей этой работы было переложено на Эдвайзеров. Они пытались выявить как можно больше достоверной информации друг у друга, старались «запудрить мозги» россказнями об огромных возможностях и большом влиянии своих хозяев.

Александр прекрасно понимал, с кем ему придётся иметь дело, и потому попросил Эда «уйти в глухую оборону», закрыв практически всю информацию, и никак не отвечать на наскоки Эдвайзеров своих vis-à-vis. Он только оставил открытыми информацию о своём счёте в платёжной системе Корпорации и записи «адресной книги» Коммуникатора, которые относились к высшему руководству Корпорации и Администрации Региона. Вступать сейчас, перед отъездом, в торг о «дружбе» не было никакого смысла. Сейчас их надо было просто заинтриговать. А сам торг перенести на следующий визит в Город. Он только попросил Эда записать всё, что будут спрашивать и рассказывать Эдвайзеры его будущих «друзей», особо пометить эту запись и напомнить о ней, когда он начнёт готовится к следующему приезду сюда.

Торговля по поводу возможной «дружбы», которая велась не «с глазу на глаз» между двумя людьми, а сразу в какой-то группе, имела свои преимущества. Эдвайзеры не только старались выставить своих хозяев в наилучшем свете, но и «сливали компромат» на прочих участников торга. Александр не шибко занятый в общем разговоре, постарался уследить за основным смыслом это взаимного «слива». Благодаря чему получил некоторое представление о том, с кем ему приходится иметь дело.

Как можно было догадаться по немногословному, солидному, сдержанному поведению Фридриха, – он был в этой компании «главным». Он оказался на много старше всех остальных, даже старше отца Александра. Приехал сюда ещё в самой первой «команде» Восточноевропейского инвестбанка, который объявился здесь сразу, как только закончилась Война, обеспечивая Администрацию Города финансированием восстановления и модернизации его инфраструктуры. Не было времени сейчас копаться в его биографии, но, судя по всему, от него поспешили избавиться как от не самого успешного сотрудника в штаб-квартире Банка, под благовидным предлогом перевода в перспективный, развивающийся регион. Лет двадцать он проработал одним из «аналитиков-переговорщиков». Но когда лет десять назад дела в Городе стали идти всё хуже, наступил его «звёздный час». Штат городского филиала банка сократили до минимума, его старое руководство разлетелось кто куда в поисках более перспективных мест. А Фридриха назначили исполнительным директором. Был, конечно, и просто Директор, но тот самолично наведывался в Город крайне редко и, по сути, всеми текущими делами в Городе заправлял Фридрих. Банк продолжал финансировать основные «инфраструктурные проекты» Города. Точнее рефинансировать долги городской администрации по этим проектам. Средства даже не поступали на городские счета. Они напрямую шли на счета нескольких европейских инжиниринговых фирм, техники и инженеры которых, работая «вахтовым методом», поддерживали в работоспособном состоянии «технологическую начинку» Города. А на счетах Администрации Города просто росли долги на соответствующие суммы.

Казалось бы, в этой ситуации особо не развернёшься. Но примерно в то же время, когда Фридрих стал исполнительным директором, в Городе появилась небольшая финансово-консультативная фирма, нечто вроде траст-фонда. И заметная часть платежей, предназначенных инжиниринговым фирмам, стали по каким-то причинам проходить через этот траст-фонд. Фирмы были большие с большими объёмами услуг. Платежи разбивались на небольшие суммы, «зависали» на счетах траста не больше чем на день, а то и на несколько часов. И получатели платежей эти небольшие задержки небольших сумм не замечали. А у траста было с полсотни счетов в очень сомнительных платёжных системах, которые постоянно – с периодичностью в два-три месяца, – менялись. Платежи инжиниринговых фирм по замысловатым постоянно меняющимся схемам пролетали по этим платёжным системам. А в результате через какое-то время из траста выводилась некая сумма, которая оседала на некоем счёте. Не трудно было догадаться, кому этот счёт принадлежал.

Нельзя казать, чтобы навар был очень большим. Но, судя по всему, это не было самым главным для Фридриха. Главным для него было – ощущение своей власти. Траст кредитовал и перекредитовывал несколько десятков небольших фирм Города, которым последние годы приходилось очень туго. Они все давно были в долгу у этого траст-фонда, еле справляясь с оплатой процентов. И Фридрих мнил себя «теневым хозяином» Города.

Юридическая фирма Аарона официально представляла Банк Фридриха в его делах с Администрацией Города. К её услугам прибегали не часто. Обычно, когда заключали договоры о рефинансировании долгов городской администрации. Но Аарон обслуживал и интересы траст-фонда и его заёмщиков в многочисленных тяжбах с Администрацией Города, обеспечивая платёжеспособность клиентов траст-фонда.

Одним из клиентов траст-фонда был и Жека. Он был совладельцем семейного бизнеса, уходящего корнями ещё в довоенные годы. Эта фирма одна из первых в Городе стала осваивать после Войны технологии «комплексной защиты внешнего периметра», когда окна, двери, крыша здания, его ограда монтировались как единое целое с общей системой датчиков и программой контроля и управления. При попытке проникновения через какой-либо элемент этой системы, срабатывали соответствующие программы нейтрализации и блокировки. Первые годы, когда Город развивался, фирма хорошо «поднялась». Но сейчас еле сводила концы с концами, перебиваясь преимущественно обслуживанием, ремонтом и модернизацией уже когда-то установленных систем. Но Жека всё равно продолжал считать себя и свою семью городской «бизнес-элитой», владеющей одной из самых крупных и старых фирм Города. Год с небольшим назад он вынужден был обратиться за «финансовой помощью» к Фридриху, когда решил жить «своим домом». Он единственный из всей компании оказался женатым человеком. Года два назад у него родилась вторая дочь, и он решил покинуть поместье своих родителей где-то на окраинах Колеса. На другое поместье в Колесе у него средств не было, и он решил построить дом на территории былого Центра временно размещения, который давно уже был закрыт, его постройки снесены, а земля стала продаваться под индивидуальную застройку. Обиженные родители не стали помогать ему даже со строительством этого скромного стандартного дома в три сотни «квадратов», и Женя вынужден был искать деньги на стороне. Совсем недавно он переехал в этот дом и страшно этим гордился. Теперь понятны были и его наскоки на Купол и жаркое отстаивание «нормальной жизни в нормальном доме под нормальным небом». А в целом вся эта история очень расположила Александра к Жеке.

Марио, фешенебельный ресторан которого был совсем недавно очень преуспевающим, сейчас тоже вынужден был время от времени прибегать к займам в траст-фонде Фридриха.

А Майка просто подкармливали время от времени за его «сюжеты», которые поднимали продажи у фирм, кредитовавшихся в траст-фонде Фридриха.

В общем, шайка-лейка была ещё та. Крепко спаянная «настоящей мужской дружбой».

– …Пожалуй, Валери уже ждать не стоит, – бросив салфетку на стол, сказал Фридрих, имея, очевидно, в виду так и пропустовавший восьмой стул.

– А кто его особенно здесь ждал? – пробурчал Женя. – Очень он здесь был нужен…

– Переходим на веранду? – тут же с готовностью отозвался Марио. И не дожидаясь ответа на свой явно риторический вопрос, кивнул официанту, стоявшему неподвижной статуей в нише из капсисов.

И тут же у края галереи, опоясывающей ресторан, выросли барная стойка, уже только семь кресел, выставленных полукругом, и небольшие круглые столики у каждого кресла.

Официант занял место у стойки: чего изволите, сэр? кофе? портвейн? арманьяк? сигара?…

Всё стали, не спеша, вылазить из-за стола…

Александр подошёл к краю галереи. Солнце давно уже село. Над невысокой густой благоухающей живой оградой их ночных фиалок и львиных зевов открывалась красочная панорама ночного Города: уходящая вдаль светящаяся полоса прозрачного перекрытия Бульвара, искрящийся разноцветными всполохами купол Парка, красочная подсветка Департаментов народного благосостояния и Свободы Информации, Дома с башенкой и других исторических зданий Главной улицы и Бульвара, парящие в чёрном небе шары рекламных голограмм, огненный столб Башни и таинственно мерцающий вдалеке Купол… Всё так празднично, уютно, спокойно… Если не знать, что на сотни километров вокруг только развалины и пустыня…

– Вы, кажется, хотели о чём-то переговорить с нами? – сказал где-то за спиной Александра Фридрих. И Александр почувствовал его буравящий недобрый взгляд.

Как все в Городе, Фридрих, конечно же, не любил Корпорацию и всех, кто так или иначе был с ней связан. Но как не многие в Городе он очень хорошо понимал, какую роль Корпорация всё ещё продолжала играть здесь. А потому, иметь «друзей» в Корпорации, было бы совсем не лишим. Тем более такого «друга», как Александр. Расчёт явно оказался верным. То, что Эдвайзер Фридриха не сумел выведать ничего кроме нескольких десятков ID коммуникаторов «очень влиятельных лиц» (большая часть которых до сего момента Фридриху были не известны и он скопировала эти ID «на всякий случай», и уже это считал большой удачей), конечно же, его раздосадовало, но и убедило, что Александр «очень не прост».

Александр повернулся, посмотрел в глаза Фридриха и убедился, что был прав. Тот смотрел на него настороженным, изучающим, немного злым, но в то же время и неуверенным, даже, перепуганным взглядом.

«Небось, думает, что я какой-нибудь „агент-аналитик“, засланный сюда из Главного Управления Службы Безопасности Корпорации в преддверии „грядущих перемен“? – подумал Александр. – Ну что ж, пусть так и думает».

Он широко улыбнулся и стал говорить о том, как он благодарен за прекрасно проведённый вечер, как рад знакомству с такими замечательными людьми. И попросил разрешения, в благодарность за все полученные удовольствия, оплатить весь этот ужин. Справился у Марио, во сколько ужин обошёлся, и тут же перевёл в два раза большую сумму.

Напряжение, которое появилось было после вопроса Фридриха, в котором чувствовалась явная насторожённость, тут же улетучилось. Эдвайзеры давно уже подсчитали, кто чего и сколько съел и выпил, и после небольшого спора уже успели определить, кто сколько должен заплатить. А тут, оказывается, платить ни за что и не надо.

Обстановка тут же стала расслабленной и благодушной.

Александр дал команду крайнему креслу пододвинуться поближе к живой ограде из фиалок и львиных зевов, попросил официанта принести ему кофе и арманьяк, и пустился в воспоминания о счастливых годах своего детства здесь, в Городе. Воспоминания были, хотя, конечно, сокращёнными и отредактированными, но живыми, искренними, и потому слушали их с неподдельным интересом.

Завершил свои воспоминания Александр тем, что, «когда началась Война», его родители вместе с ним вынуждены были покинуть Город.

И ту началось самое интересное. Никто не понял, – какая Война? что за Война? когда и где она была?…

Майк вспомнил было, что, делая не так давно «один сюжетец», наткнулся на «очень эффектные» архивные съёмки боевых действий, но тут же сам себя «одёрнул»: боевые действия шли где-то далеко в пустыне и Города они никак не коснулись, здесь всё было мирно и спокойно, уезжать отсюда не было никакой необходимости. Вскоре выяснилось, что Майк имел в виду последнюю войну с Южным наркокартелем, по итогам которой сформировалась современная защитная линия боевых ботов на южных границах Региона.

Жека долго напряжённо морщил лоб, затем очень звонко шлёпнул по нему ладонью и начал рассказывать про то, что, когда он был подростком, «что-то такое было». Поместье его родителей находится во втором кольце от внешней границы Колеса. И «тогда» даже через защитный купол их поместья явственно были слышны взрывы и стрельба из самого разного оружия. Он залазил на крышу их особняка и видел, как боевые боты Линии Защиты Кольца вели по кому-то огонь. Он даже пытался несколько раз сбежать из их поместья, пробраться к самим боевым ботам и посмотреть, что же там происходит. Пару раз его перехватил отец. А затем патруль внутренних войск на внешнем периметре Кольца. После это ему очень досталось от отца. Модуль Безопасности Жени перевели в режим домашнего ареста, и он не мог уже даже вылазить на крышу их особняка: едва он приближался к чердачному окну, как оно тут же закрывалось бронированными жалюзями, и на всё поместье начинала истошно выть серена…

Марио тоже вспомнил, что примерно в это же время он уже помогал родителям в ресторане, и тогда было «очень плохое время»: ресторан пустовал, потому что приезжих почти не было, всех пугали постоянно мелькавшие в новостях сообщения о «локальных столкновениях» на границах Города.

Но судя по времени, о котором шла речь, Женя и Марио вспомнили те нашествия беженцев, которые захлёстывали Город после землетрясений, остановки ЕТМ и «взрыва моря». Но, странное дело, они даже не вспомнили о накрывшем Город на несколько недель ядовитом облаке…

Все в недоумении уставились на Александра, но тут своё веское слово молвил Фридрих:

– Вы, наверное, имеете в виду мятеж так называемого «Префекта», отказавшегося признать Конституционную реформу? И Вашим родителям с Вами не повезло оказаться на территории Города, временно захваченной Префектом…

Александр с облегчением согласился с этим предположением, тут же «припомнив», что он слышал от родителей что-то о Префекте. Но тут же поправил Фридриха, сказав, что, судя по рассказам его родителей, реально Война началась задолго да Реформы.

– Не знаю, что Вы имеете в виду. Я приехал в Город, когда здесь был уже наведён конституционный порядок. Но я думаю, трудно называть «Войной» небольшие хаотические выступления немногих недалёких людей, которые не поняли выгод, которые несла всем Конституционная Реформа. Эта Реформа вообще была результатом единодушного порыва большинства граждан, давно мечтавшим о полноценном воссоединении со всем цивилизованным миром…

Все тут же согласно закивали головами. Великая Конституционная Реформа! Это ж всем известно! А вот «Война»? … – Тут явно память изменяет Александру и его родителям…

Но с памятью проблемы были отнюдь не у Александра.

Среди документов, которые Александр просматривал, готовясь к поездке в Город, он нашёл материалы о «посттравматической терапии», которой в период послевоенного восстановления подверглись все жители Города, пережившие здесь или в иных регионах Войну. Это был, по сути, первый опыт массового применения технологии «стирания травмирующих» и «редактирования неприятных» воспоминаний.

Но все его собеседники или родились, или приехали позже. Доказанные факты наследования изменений «генов памяти», подвергшихся такой обработке, вроде бы пока не известны. Скорее всего, подобной «терапии» стали подвергаться все жители Города и после всех последующих «травмирующих событий». А, может, какие-то «мягкие формы» такой «анти травматической терапии» входят в стандартный комплекс местных док-модулей? Надо будет проверить…

Впрочем, всё это может быть результатом естественной атрофии памяти, которой давно уже перестали реально пользоваться, возложив на Эдвайзеров не только обязанности думать, но и помнить «необязательные факты и события». Утруждая свою память только узким набором обкатанных деловых фраз, «практически значимых фактов», присыпанных сверху информационным мусором, который ежедневно обрушивали информационные каналы и ежедневно же смывали его новыми волнами «сенсаций» одного дня.

Трогательный «гуманизм»: решать за человека не только то, что он должен видеть, знать, но и помнить…

Александр миролюбиво согласился, что память, конечно, по прошествии такого времени может и изменять, но в их семье сохранилось множество фотографий, видеосъёмок и других свидетельств, что здесь в канун Великой Конституционной Реформы и сразу после её проведения шла настоящая Война с многочисленными жертвами. И напомнил, что даже по официальным данным когда-то население Города было почти в двадцать раз больше. Почему и как он так резко сократилось?…

– Ну, это ты уже заливаешь – безапелляционно самоуверенно возразил Жека. – Что бы они тут все делали и кто бы их «кормил»? Тут с нынешним количеством бездельников не знаем, что делать…

– Может, Вы в чём-то и правы – примирительно сказал Фридрих. – Я же сказал, что приехал сюда позже. Но это и не так уж важно. Арчи сказал, что Вы попросили о встрече с нами, потому что хотите стать членом Клуба Старожилов. Но этот Клуб создан не для того, чтобы вместе придаваться ностальгическим воспоминаниям. Мы, конечно, отдаём должное всей славной предшествующей истории Города. Но полагаем, что Конституционная реформа, так сказать, «перевернула страницу» этой истории. И на этой «новой странице» история стала писаться, точнее, создаваться, по-новому. И Клуб объединяет людей, которые помогли создавать эту новую историю, внесли свой вклад в подъём и расцвет Города. И вносят его сейчас. Готовы сделать всё для его нового подъёма, несмотря на нынешнюю безответственную и некомпетентную городскую власть. Нам не важно, жили ли Вы здесь до, как Вы называете, «Войны», или приехали позже. Нам важно, что Вы сделали для Города, хотите и можете для него сделать. В связи с этим хочу обратить внимание на два положения клубного устава: чтобы претендовать на членство в Клубе, надо либо иметь в Городе свой бизнес, либо иметь высокооплачиваемую высококвалифицированную работу, и ежегодно пребывать в Городе не менее месяца….

Александр стал уверять, что он вполне соответствует этим требованием и просто горит желанием «внести свой вклад в новый подъём Города».

Фридрих на это ответил, что им тоже очень приятно было познакомиться с Александром. Теперь каждый из присутствовавших имеет возможность принять ответственное и аргументированное решение о предоставлении своей рекомендации. И о принятых решениях Александру будет официально сообщено…

…На обратном пути Александр попытался было узнать у «Арчи», не рассказывала ли ему мама что-либо о Войне. Тот ничего об этом не смог припомнить. Но на очередной намёк на возможную будущую встречу с его матерью, ответил уже более определённо, что, «пожалуй, это можно устроить».

И Александр действительно встретился в следующий приезд в Город с матерью Арчи. Правда, сам Арчи к этому не имел никакого отношения. Самым неожиданным образом Александра на неё «вывел» сэр Вольдемар.