Текст книги "Кремлевские «принцессы». Драма жизни: любовь и власть"

ГКЧП

Тысяча девятьсот девяносто первый год, наверное, все помнят как год ГКЧП.

По всем каналам – «Лебединое озеро» и отрывочные сведения о том, что президент Советского Союза находится в Форосе.

Живой ли? Мертвый ли? Сведений не было практически никаких. Что смущало на тот момент, так это то, что Горбачев хранил молчание. Вот эта беспомощность лидера лишала людей уверенности. Конечно, Михаил Сергеевич оказался в трудном положении, он был фактически изолирован, но его жизни ничего не угрожало.

Раиса Максимовна, конечно, была рядом и поддерживала мужа. У нее даже случился инсульт на нервной почве и отнялась левая рука. Но если кто-то помнит возвращение четы из этого так называемого заточения, то, кроме чувства неловкости за своего президента, никто ничего не испытывал.

Даже Раиса Максимовна, великая мастерица всевозможных улыбок, и та выглядела очень убого. Впервые внешний облик проиграл внутреннему содержанию.

Я тоже в те дни на Дворцовой площади слышал, как мэр города Петербурга Анатолий Собчак обращался к многотысячной площади. Я видел, как молодой Борис Ельцин на танке говорил о демократии. И я слышал, как гудели обе столицы. Так кто мог в те дни отдать свой голос за человека, который просто не выдержал испытаний?

Я сидел в аэропорту и собирался лететь в Питер. Рядом сидел какой-то мужчина, по виду рабочий, и говорил своему соседу, когда по ТВ показали «триумфальное» возвращение семейства Горбачевых из Фороса:

– Райку его знал. Клал на их даче, как раз на Черном море, плитку в ванну. Так знаешь, как она возмутилась, когда не тот цвет доставили! Вон их что волнует!..

С таким восприятием трудно было рассчитывать на поддержку.

В 1992 году в Беловежской Пуще подписали договор, который фактически означал развал Советского Союза. Первый президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев был с почетом отправлен в отставку. Он. И его первая леди – Раиса Максимовна Горбачева.

Но после отставки мужа Горбачева продолжала работать в курируемых ею фондах, очень много ездила по странам, была избрана почетным профессором нескольких университетов Англии и Америки. Казалось бы, жизнь входила в упорядоченное русло. Как и прежде, очень много нарядов. Как и прежде, всегда под рукой любимые французские духи.

Интерес газетчиков, интервью, очень увлекательные выступления перед многотысячными аудиториями с лекциями. Но что-то словно надорвалось. Не хватало каких-то слов, поступков, событий. Хотя первая леди Раиса Максимовна взирала на новую первую леди Наину Ельцину с явным чувством превосходства.

Думал ли Михаил Сергеевич, что его попытка пойти на выборы 1996 года бессмысленна и глупа? Мужчина словно делал своей любимой женщине ценный подарок. Амбициозная Раиса Максимовна промолчала, когда Горбачев почти беззвучно спрашивал ее совета. И Горби решился. И провалился с таким оглушительным треском, что уже было стыдно за злопамятное население, которое не простило дорогие шмотки жене, позорный Форос и невнятную речь перед телекамерами.

Люди злые? Просто прошло время, когда СССР было нужно производить впечатление при помощи красивых нарядов жены президента. Пришло время, когда провожать уже стали по уму. Зубоскальство. Анекдоты. Ленивый интерес к жизни бывшего президента и его жены. Казалось, что так жить мы будем вечно, кто-то должен был пристыдить нас. И почему-то это сделала болезнь.

В 1999 году Раисе Максимовне поставили страшный диагноз – лейкемия. Она боролась. Очень мужественно боролась. До изнеможения. Но вердикт врачей был почти приговором.

Двадцатого сентября 1999 года ее не стало. Ей было всего 67 лет.

И вот тогда вдруг вся страна замерла. И полетели сотни тысяч писем в этот Мюнхен, название которого в деревнях просто не знали. И оказалось, что люди любили Раису Горбачеву. И за улыбки, и за то, что была нарядной, и пользовалась французскими духами, и подняла престиж советских женщин до небес.

Умная. Амбициозная. Провокационная.

В ней был силен дух эпохи перемен, который без ее смелости был бы не таким содержательным. Свое Эго мы, кажется, научились нести за Запад именно благодаря этой самоуверенной женщине с незабываемой лучистой улыбкой. И именем, словно рай, – Раиса.

Наина Ельцина: Леди в горжетке, или любовь к мужу, распускающему руки

Когда-то она приходила на традиционные «четверги», устраиваемые Раисой Максимовной Горбачевой, с тщательно загримированными тональным кремом синяками. На вопросы не отвечала. Лишь улыбалась мягкой улыбкой.

Терпела ли?

Любила просто.

Наина Иосифовна Ельцина была и остается ангелом-хранителем своего мужа. Он пил, пытался покончить жизнь самоубийством, поднимал на жену руку, а она просто была рядом.

Наверное, это и правда зовется преданностью.

Анастасия

Вообще-то, ее настоящее имя Анастасия. Когда именно девушка решила изменить его на Наину, остается загадкой, так как Наина Иосифовна лишь улыбается в ответ и неопределенно пожимает плечами:

– Захотелось.

– А что вдруг?

– Да так.

– Может, сон какой-то приснился?

– Я не суеверна.

– Ну хоть какая-то зацепка? Почему поменяли имя?

Наина Иосифона снова улыбается:

– Анастасия – имя очень царское. В роду старообрядцев имена могут быть связаны с делами человека. Вот я и поменяла. Просто захотела.

Дальше расспрашивать бесполезно. Но на Анастасию девочка не отзывалась, а вот на «Наю» – охотно и с улыбкой. Никакой мистики, просто действительно в старообрядческих семьях (а именно из такой и была родом Наина) традициям отдается очень много уважения. Причем нет такого, что кто-то может настаивать на своем, требовать или заставлять. Напротив. Словно свободная воля ведет этих людей, и каждый, даже маленький ребенок, вправе решать свою судьбу.

Поэтому Анастасия стала Наиной. Наей.

Наина Гирина родилась 14 марта 1932 года на Южном Урале. Девочка была тихая, улыбчивая, любила гулять одна и собирать гербарии, если получалось найти какой-нибудь интересующий ее цветок.

В школе звезд с неба не хватала, но была очень усидчивой и исполнительной. При этом очень вежливой, скромной и замкнутой. Кажется, лишь в 9-м классе одноклассники узнали, что Наина умеет громко смеяться. Обычно девушка лишь улыбалась. И среди детей была даже такая игра – «Кто рассмешит Наю?».

Не удавалось никому.

Борис Ельцин

В 1950 году девушка поступила в Политехнический институт.

Несмотря на то что специальность была строительной, девушек на курсе училось много. И дело было не в престижности профессии, а в том, что хотелось выйти замуж. И по традиции, мужчин было много именно в таких «неженских» местах. Собственно, сейчас мало что изменилось, если верить статистике в том, что женского населения по-прежнему больше, чем мужского.

Можно ли не принять во внимание тот факт, что женщины, как и всегда, хотели замуж? Они хотели любви, внимания и были готовы тратить себя на любого мужчину.

«Любой» не означал «хороший». «Любой» означал просто «мужчина». Опять же меня смущает и удивляет тот факт, что исследователи категорически не желают воспринимать простые вещи в развитии общественного устройства Советского Союза.

Среда очень подавляла человека. Устройство общества складывалось таким образом, что руководящая роль партии утрировала положение в интимной сфере, и физиология, желание, сексуальная активность очень умело выставлялись как реакционная модель поведения.

Странным образом в стране «не было» гомосексуализма. «Не было» проституции. И похоже, наркотики свалились на голову обывателям лишь в 2000 году. Если верить, конечно, исследователям.

И вот в это «ангельское время» Наина Гирина, деля комнату с пятью молоденькими сокурсницами, совершенно не задумываясь о том, что хочет выйти замуж или влюбиться, занималась тем, к чему привыкла дома, – совершенствовала рецепт теста.

И когда в комнату в буквальном смысле ввалился высоченный, красивый, светлоглазый брюнет и наспех представился – Борис, – Наина не упала в обморок от счастья. И не почувствовала, что этот парень, с аппетитом поедающий испеченные ею пирожки, и будет ее судьбой. Девушка застенчиво улыбнулась и ответила, смущаясь под невнимательным взглядом:

– Наина.

Борис явно имя не расслышал, но кивнул. Кстати, потом признавался, что имя так не понравилось, что долгие годы он предпочитал называть Наину просто «девушка».

Наина мыла посуду и лишь равнодушно заметила, что красавец Борис ушел с ее подружкой. Потом с другой. И в итоге спустя всего лишь неделю оказалось, что Борис пообщался со всеми подругами Наины, кроме нее самой. Девушку это совершенно не смущало, и она по-прежнему была приветливой, с удовольствием варила украинский борщ, пекла пирожки и с легкой гордостью смотрела, как Борис уплетает за обе щеки приготовленную ею еду. Через пару недель он уже начал заглядываться и на чудо-повариху. А спустя месяц вдруг оробел и с трудом пробормотал, что приглашает Наину в кино. Девушка рассмеялась на его робость и согласилась.

Через неделю они поцеловались. Борис после прогулки поцеловал «свою» девушку в щеку. Ельцин так именно и считал, что Наина – «его» девушка. Он был жутким собственником, плюс невероятно ревнивым. Мог, как оказалось в дальнейшем, и в ухо любимой заехать. Причем не из ревности, а из-за сохранения чувства справедливости. Справедливость – это когда все делают так, как считает правильным Борис Ельцин. Между прочим, в качестве предвыборного лозунга весьма успешно прокатывало.

В 1955 году в фойе кинотеатра молодые люди наконец поцеловались «по-настоящему».

В том же году Ная и Борис закончили институт, и Ельцина тут же отправили по распределению работать на стройку в какую-то отдаленную местность. Было очень много писем, Ельцин действительно скучал и всячески изводил свою подругу тем, что ему плохо, голодно и прочее. И Наина приехала к нему.

Ельцин, не долго думая, тут же предложил ей стать его женой. И бывшая Анастасия согласилась. Причем не раздумывая. И сыграли настоящую комсомольскую свадьбу. Что это значит: огромный стол, практически безразмерный, выставляется где-нибудь на одном из этажей общежития, потом к нему приставляются дополнительные столы до тех пор, пока змеевидный хвост не обвивает все помещение. На стол выставляется все, что можно достать. Торжественность компенсируется разудалыми песнями и танцами. Бывает, не хватает посуды, о дорогих и богатых блюдах никто и не заикается. Очень часто такие свадьбы были безалкогольными.

Когда расписывались, выяснилось, что у молодых нет колец. Строгая сотрудница ЗАГСА взглянула на Бориса из-под очков и строго спросила:

– И где?

Ельцин, не моргнув глазом, ответил:

– Потеряли по дороге. Расписывайте, без колец или с кольцами – все равно.

Наина, краснея, думала о том, что хорошо, что на платье-то хватило. К родителям, естественно, не обращались – оба были гордыми и категорически не собирались рассказывать, что им не хватило денег на кольца.

А колечко Ельцина купила себе позже. Тонюсенькое. Просто было это как-то по-христиански.

В 1956 году родилась доченька. Назвали Леной.

Молодая жена очень смущалась. Борис хотел сына, а родилась девочка. Хотя вел себя муж безукоризненно.

– Цветы кидал в окно больницы, – улыбается Ельцина, – кричал, что любит. Но я-то знала, что он очень хотел сына.

В 1958 году родилась вторая доченька. Назвали Таней.

Ельцина, баюкая дочурку, виновато улыбалась:

– Он даже из суеверия положил под подушку топор и фуражку, ну есть такая примета, чтобы парень родился, но родилась Танюшка.

Ельцин действительно мечтал о сыне. Ему казалось, что продолжить род может только сын. Вот такое вот старомодное воспитание.

Ведь Ельцин родился в простой семье. И хотя его отца в 1934 году посадили за антисоветские разговоры, никто ни разу не смел подумать, что в семействе Ельциных выпестован патриархальный взгляд на право наследия. Короче говоря, в день рождения дочери отец напился. Причем пил не от счастья, а оттого, что родилась девочка.

Так хотел сына, что напился в дугу? Как ни странно, Ельцину был свойствен вот такой эмоциональный инфантилизм, если в его жизни возникали ситуации, которые он планировал пережить совершенно иначе. Это, между прочим, было потом очень видно, когда Борис Николаевич стал нашим президентом – в моменты внезапных роковых перемен на Ельцина мог напасть полнейший ступор, и его решения или реакции на возникшую проблему жгли несколько дней! Зато если Ельцин выходил из этого столбняка, то летели головы. Сразу. Далеко. И навсегда.

В то время Ельцин работал в строительном тресте. Пили там крепко, со вкусом и много. Наина заметила, что муж возвращается домой под хмельком, и просто стала использовать дедовские методы – воздействие через любовь детей и домашний уют.

Папа приходит хмурый – и к нему бросаются две девчушки. Тянут пухленькие ручонки, обвивают за шею, невнятно лепечут что-то на одним им понятном языке, трутся маленькими носиками о небритые щеки. Наина улыбается, вытирает руки о передник и подталкивает мужу тапочки:

– Пойдем ужинать.

Открывается дверь в кухню, и в нос голодного мужика ударяет сногсшибательный аромат домашнего борща, пирогов, тушеного мяса. Я, например, как нормальный здоровый мужик, который приходит с работы и хочет просто есть, уже не захочу идти ни на какие встречи с водкой.

А за столом жена что-то воркует, подперев щеку ладонью, нежно улыбается, расспрашивает. Дети игрушки показывают, раскраски, угощают конфетами. И Ельцин сдался. Он ушел из той строительной компании, благодаря чему стал продвигаться по номенклатурной лестнице.

Первый секретарь обкома

В 1976 году Борис Николаевич Ельцин становится первым секретарем обкома КПСС.

Что остается Наине Иосифовне? Она начинает изучать протокольные тонкости. Правда, Ельцина совершенно не умела одеваться и носила безвкусные бордовые и зеленые костюмы, но субординацию она знала превосходно. То есть всегда быть незаметной, если по протоколу мероприятия требовалось присутствие бессловесной жены. Всегда улыбаться и с достоинством держаться перед фотокамерами.

Кстати, искусство протокольного фуршета было освоено Ельциной тоже в те далекие годы. Это ведь только кажется, что легко взять бутерброд, элегантно откусить кусочек и, умудряясь не произвести впечатление жадно глотающей акулы, прожевать, проглотить, сохраняя при этом вид полнейшей невинности и заинтересованности в политических новостях из Гвинеи!

Чтобы соблюсти все эти формальности, популярными становились канапе – крошечные бутербродики на один укус. К сожалению, иногда их делали с виноградом, такая вот элегантная деталь дизайна – на кусочек сыра с листиком салата была пришпилена виноградинка на специальной шпажке. Смысл этой затейливой композиции был очевиден: на фуршетах подают вино. А сыр и виноград идеально подходят в качестве закуски. Одна беда – виноградный сок. Он имеет свойство брызгаться.

Сам видел, как на одном официальном приеме некий представитель правительства с перекошенным от бешенства лицом пытался прикрыть галстуком пятно от виноградного сока, расползающееся на его белоснежной рубашке. Поэтому Наина Ельцина всячески избегала канапэ с виноградом.

А вот Борис Николаевич склонен был больше налегать на напитки, и, признаться, весьма «успешно». И когда после какого-нибудь приема супруги возвращались домой и Ельцина мягко намекала, что пить можно было поменьше, а обнимать посторонних женщин менее крепко, ее супруг тут же каменел лицом и сухо обращался к водителю:

– Останови машину.

Тот беззвучно подчинялся. Ельцин распахивал дверь и, жестко чеканя слова, говорил жене:

– Иди. Проветришься.

Наина только в первый раз хотела плакать, а потом привыкла к таким выходкам мужа. Поэтому молча выходила из машины и спокойно наблюдала, как она скрывается из вида. Как Ельцина добиралась до дома, мужа не интересовало совершенно. Просто оказалось, что Борис Николаевич из тех русских богатырей, которые не выносят, когда женщины дают им советы. И они либо сразу бьют промеж глаз, либо проявляют еще каким-то образом свою сущность.

Под сущностью я подразумеваю характер, натуру и склонности. Склонности не к рукоприкладству, безусловно, а к жесткому декларированию своих требований. Если бы я позволил себе быть пафосным и немного аллегоричным, я бы сказал, что Наина Иосифовна прошла с Ельциным то, что с ним прошла Россия. От зуботычин до приятия, доверия и понимания, что этот путь неизбежен.

Перевод в Москву

В 1985 году в квартире Ельциных раздался телефонный звонок.

Борис Ельцин высвободил руку из-под спящей супруги, щурясь от включенной лампы, нашарил телефон и с трудом прохрипел в трубку:

– Да?

– Это Егор Лигачев.

Ельцин мрачно выругался и прижал трубку к уху.

Утром, когда Наина Иосифовна стряпала завтрак, Борис Николаевич вошел в кухню в парах одеколона и, поцеловав жену в щеку, не терпящим возражения тоном сказал:

– Мы едем в Москву.

Наина с легким удивлением посмотрела на мужа. Румяный блин так и остался висеть на лопаточке для переворачивания:

– Командировка?

– Меня переводят, Лигачев звонил ночью, напомнил о партийной дисциплине. Я согласился. У нас на сборы неделя.

Снова поцеловав жену и прихватив горячий блинчик с тарелки, Борис Николаевич пошел одеваться.

А теперь хочется понять, не снился ли Лигачеву тот телефонный звонок всю дальнейшую жизнь? Причем в страшном сне о том, что именно им разбуженный партийный функционер оказался на стороне демократических преобразований и начал реформирование страны не под руководящей ролью партии.

Когда Ельцин попал в Москву, страна получила очень опасного оппозиционера, причем при его безусловной преданности делу КПСС пришло время, когда эта преданность была выбита вместе с самим Ельциным со всех должностей. Это случилось спустя два года после его появления на политическом Олимпе страны. Пока же он был довольно безопасен. Высок. Красив. Спортивен. Оригинален. Женат.

Собственно, супружество было таким же бланком во властные структуры, как и преданность ее рулевому. В данном случае – Михаилу Горбачеву. При встрече и знакомстве с Ельциным Михаил Сергеевич много и ни о чем говорил, жал руку, грезил о каких-то новых горизонтах. Раиса Максимовна благосклонно осматривала неважно одетую Наину Ельцину. Тот самый принцип, когда встречали по одежке, намекал о себе не очень уверенно, но первая леди уже была утонченно и со вкусом одета.

Кстати, Наина Иосифовна лишь спустя некоторое время стала привыкать к тому, что ей мягко советовали стилисты выбирать для нарядов другие цвета. Не зеленый. Не бордовый. А серо-стальные, синие, серые, светлые, бежевые. Оказалось, что бордовый полнит, а зеленый бросает какое-то отражение на кожу – и лицо выглядит бледным, усталым. Короче говоря, зеленым. Кроме того, выяснилось, что Наине Иосифовне больше идет быть блондинкой.

Ельцина в этом плане была мягкой, некапризной и очень восприимчивой. Следовала советам, и даже села на диету. Это при ее-то любви к мучному и сладкому!

Но первым неумолимо проявил характер сам Ельцин. И супруги постепенно пришли к тому, что после пяти вечера они уже не ужинали. Соки. Фрукты. Молоко. Стакан кефира. Наина Иосифовна, тяжело вздыхая, обходила все прилавки со сдобой и сладостями. Борис Николаевич должен был быть в хорошей форме. Он занимался спортом. Моду на теннис все помнят? А на волейбол?

Особенно забавно было наблюдать, как низкорослые «бизоны» от правительства старались не уступить своему высокорослому президенту (это когда Ельцин уже стал первым президентом России) и, пыхтя, пытались угодить мячиком куда-нибудь, лишь бы не в сетку.

Жена всегда поддерживала мужа, поэтому позволяла себе сладости крайне редко. Было забавно, когда Борис Николаевич возвращался домой и видел, как супруга деликатно доедала какую-нибудь сладость:

– Что это ты делаешь? – подозрительно вопрошал муж.

– Ничего, – скромно отвечала жена, вытирая уголки губ.

Семья, безусловно, жила дружно. То есть Наина Ельцина не была советчицей, но ее деликатные и спокойные замечания всегда заставляли Бориса Ельцина задумываться об очередном своем поступке. Не каждая женщина могла бы оказывать влияние на такого мужчину, как Ельцин. Он был фанатичен в работе, проявлял свои эмоции бурно и с трудом шел на компромисс. Но именно благодаря жене Ельцин научился сдерживаться, слушать и быть более тонким в проявлениях.

Яркий пример тому не заставил себя долго ждать.

Борис, ты не прав!

В 1987 году Ельцин перестал устраивать Горбачева.

Политические амбиции одного схлестнулись с политическими амбициями другого. При этом, надо заметить, Ельцин ведь действительно был предан КПСС. Но его преданность не вязалась с представлением о ней Михаила Сергеевича.

Кто помнит трансляции с заседания Верховного Совета и прочие трансляции, помнит, наверное, и лозунг, прозвучавший на одном таком заседании:

– Борис, ты не прав!

И страна грохнула отзывами. Всюду звучало «Борис, ты не прав! Борис, ты не прав!» Значки. Футболки. Флажки. В газетах развернулась целая пропаганда против Ельцина. Это называлось травлей. Охотой. Шуткой. Изживанием.

Политической слепотой можно назвать поступок Горбачева, который вышвырнул Ельцина со всех постов. Но дело в том, что от Горбачева нельзя было ждать ничего другого – он был прямолинейным руководителем и наслаждался своей властью. Власть ведь как женщина – без наслаждения тут же бьет между ног.

А вот вторая женщина – Наина Ельцина – переживала за своего мужа до слез. А однажды, в очередной раз прочитав какую-то газету с заголовком «Борис, ты не прав!», заболела. Врачи сказали, что это стресс. Но как можно было советовать не волноваться, если шагу нельзя было ступить без того, чтобы не наткнуться на злопыхателей?

А однажды вечером Ельцин не пришел домой. Наина обзвонила всех знакомых, все больницы, все морги. Ночь не спала, пила успокоительное, но лишь под утро ей сказали, что в такой-то больнице находится ее муж. Она побежала в больницу.

– Почему, ну почему вы мне не сказали? – плакала она.

– Он не позволял.

И действительно, Ельцин не позволял. Он лежал в палате – худой, бледный – и едва улыбался. И не мог спокойно смотреть в глаза жене.

– Что, Боря, что? – бросилась жена к его постели.

– Просто прихворнул.

«Просто» – вот и все, что он сказал жене. И лишь спустя несколько дней от каких-то случайных людей Ельцина узнала, что ее муж пытался покончить жизнь самоубийством. Просто взял больничные ножницы и…

Об этом случае не любят рассказывать в этой семье. Наина Иосифовна просто цепенеет, и разговор с ней больше не клеится. И не потому, что она осуждает. Нет. Просто не верит, что вопросы могут быть заданы не из праздного любопытства.

Ведь когда информация о попытке просочилась в СМИ, даже Горбачев позволил себе иронично фыркнуть – мол, блажит Борис.

Блажил ли Борис, или это было действительно отчаянием? Тут, конечно, трудно сказать. С одной стороны, Ельцин не был слабым или инфантильным. Скорее, пьющим. Грубым. Яростным.

Но чтобы привлечь к себе внимание таким способом? Только не этот человек. Наина Ельцина один раз только позволила себе прокомментировать эту ситуацию:

– Вы говорите не о моем муже.

Возразить ей не посмели.

Когда же эта мягкая душевная женщина стала такой жесткой? За два года? Всего два года могут перевернуть мировоззрение, если ты оказываешься в обществе людей, проповедующих драконьи законы. И вот тут нужно найти в себе силы не ожесточиться. Не предать чувство собственного достоинства и принципы, которые позволяют тебе оставаться порядочным человеком.

Наина Ельцина смогла. Она училась выживать вместе с мужем. И она выжила. Теперь навстречу корреспондентам выходила помолодевшая, яркая, нарядная женщина. Спокойная улыбка. Очень внимательный взгляд умных глаз. Ровный тон. И доброжелательность.

Время, когда женщина носила бордовые костюмы, только училась есть бутерброды на официальных приемах и могла запросто подвернуть ногу, поскольку не умела ходить на высоких каблуках, уже давно кануло в прошлое.

Опала 1987 года не только сблизила семью, но и научила дорожить доверием. Друг другом. И видеть под лицемерными масками друзей предателей.

Больше Наина Ельцина не стеснялась советовать мужу.