Текст книги "Кремлевские «принцессы». Драма жизни: любовь и власть"

На даче у Хрущевых

Между прочим, Нина Петровна варила потрясающую кашу с кукурузой. И говорила, когда над ней годы спустя иронизировали соседи:

– Кукуруза растет только у умных.

Соседи тут же замолкали. На их участках «царица полей» даже не всходила.

Хорошо жили Хрущевы. Дружно. Складно. По выходным на даче обедали. Гостей приходило столько, что стульев не хватало. Сергей – сын Никиты Сергеевича – как-то обиженно жаловался:

– Приехал однажды на 20 минут позже, уже не хватило фаршированной рыбы! Представляете, все куски расхватали. Так это ладно бы расхватали, так еще и забыли, что я приеду, и добавку взяли!

На даче Хрущева бывали, кажется, все, кто мог. Время такое было, что следовало держаться власти. И потом, если Никите Сергеевичу действительно что-то не нравилось, можно было спокойно искать себе другую профессию, ибо вердикт не очень сильно разбирающегося в искусстве, архитектуре, живописи и кинематографе вождя мог быть равносилен штампу в паспорте: «Не годен».

Однажды на дачу даже приезжал Ван Клиберн. Молодого пианиста очень любили в семье Хрущевых, и на его приезде робко настояла Нина Петровна. Супруга Хрущева бывала на концертах гениального исполнителя, и рассказывали, что иногда она не могла удержаться от слез.

Кстати, с музыкантом произошла забавная ситуация на даче. Как-то он наведался, когда на улице стояла очень душная погода. Ни облачка. Ни намека на дождик. Клиберн приехал на хромированной правительственной машине, вышел и улыбнулся своей мальчишеской улыбкой. Естественно, все присутствующие дамы тут же сомлели, лишь одна Нина Петровна, посмеиваясь, пошла на кухню, чтобы распорядиться об обеде.

Но перед обедом, как всегда, состоялась традиционная забава Никиты Сергеевича – стрельба по тарелочкам. Сам он был наделен неистощимым желанием стрелять из винтовки, и гости, естественно, были вынуждены следовать его примеру. Хрущев, как известно, не был любителем спорта, его вполне устраивала стрельба. Что устраивало гостей, обычно не спрашивали, поэтому они тоже стреляли. Даже Нина Петровна умела стрелять, только ее никто не принуждал.

Ван Клиберн пальнул пару раз и с улыбкой отказался от развлечения. Никита Сергеевич с укоризной покачал головой, но, увидев, как Нина Петровна посмотрела на него, тут же заулыбался. В политику Хрущева не вмешивалась и, как всякая добродетельная жена, тут же уходила, если начинался разговор о политике. Во всем, что касалось остального, она могла влиять на мужа в случае необходимости.

Но вернемся к музыканту. Отказавшись от стрельбы по тарелочкам, Ван Клиберн погулял по саду и был в итоге приглашен к столу. И вот тут случился, скажем, конфуз не конфуз, но обстоятельство довольно забавное.

В связи с жаркой погодой подавали окрошку. Естественно, музыкант вытаращил глаза на тарелку и беспомощно посмотрел на Никиту Сергеевича. Тот, хлебнув окрошки, пустился в подробные объяснения, что же там в коричневой жиже плавает: огурцы, яйцо, зеленый лук, колбаса, петрушка. Все это заливается квасом.

И тут Хрущев подробно рассказал, как бродит закваска, на что она похожа внешне и как все это в итоге начинает напоминать квас. Ван Клибер побледнел и слабым голосом попросил, чтобы эту еду от него убрали, ибо он почувствовал, что его сейчас стошнит. Над выражением лица Хрущева, который услышал это, смеялись все, кто мог. Так великий пианист и не отведал традиционной окрошки на обеде у Никиты Сергеевича.

Конец эпохи. Отставка

В 1964 году на Пленуме КПСС Хрущева обвинили во всех смертных грехах и отправили на пенсию. Когда семья собиралась съезжать с казенной квартиры, выяснилось, что бывшему руководителю страны и его жене некуда деться. У них не было своей жилплощади. Поэтому на пенсии Хрущев жил в Жуковском. Читал. Гулял. Удил рыбу. Телефонные звонки более ему не докучали. Эпоха закончилась.

Нина Петровна не унывала. Конечно, несправедливость нужно было перенести, и жена потихоньку выводила мужа из глубокой депрессии. Ей понадобилось на это два года.

Вначале она подарила ему удочки, очень долго разбиралась в инструкции, но в итоге не выдержала и заставила мужа читать и собирать снасти самому. На первую рыбалку, конечно, пошла и вся извертелась, отгоняя комаров. Никита Сергеевич поймал щучку. Как-то пристрастился к рыбалке и стал даже шикать на жену, которая неприличными возгласами, когда ее кусало какое-то насекомое, распугивала рыбу.

Потом Нина Петровна подобрала щенка какой-то дворняги и принесла лохматого карапуза прямо на постель мужу. Хрущев вначале молчал, а потом, когда мокрый нос ткнулся ему в ладонь, вдруг улыбнулся и прижал щенка к себе. Жена отвернулась, пряча слезы. Слишком трудно было смотреть ей на своего мужа, когда-то полного сил, а теперь потерявшего всякий интерес к жизни.

И она билась за него. Кто бы мог подумать, что эта маленькая, пухленькая женщина, у которой, казалось, сил было меньше, чем у мужчины, могла позволить себе бороться. Когда казалось, что все было против нее. Даже зловещая тишина телефонов.

Поразительная особенность советских людей – оказываться рядом, когда человек представлял ценность, и тут же исчезать, когда ценность исчерпывалась. Безусловно, никто не оправдывает режим или не пытается разбираться в политическом наследии Никиты Сергеича. Для этого у нас есть историки, политологи, социологи. Я же хочу просто как сторонний наблюдателя еще раз обратить внимание на то, что женщины в России самые лучшие, преданные, терпеливые.

Знаете, что еще сделала Нина Петровна, чтобы помочь своему мужу справляться с депрессий? Она заказывала и ставила кассеты с птичьим пением. Хрущев всегда любил слушать, как поют птицы. И вот теперь это пение раздавалось даже в зимние вечера… Читала вслух Толстого. И готовила варенье из земляники, которая росла на участке.

Разве можно было не дрогнуть от такой заботы? А еще семейные обеды в выходные, новые фильмы, книги. Однажды, устав от дневных забот и убрав посуду, Нина Петровна прикорнула на кухне, прямо на табуретке, спрятав руки в передник. Была у нее такая любимая поза – руки убраны под передник, словно мерзли они у нее. Спрашивали, что же за привычка такая, а она лишь смеялась в ответ:

– Мерзла все время. В войну-то частенько приходилось мерзнуть, вот и привычка осталась.

И вот по своей привычке Нина Петровна, спрятав руки в передник, дремала у стола. Тарелки разноцветной радугой переливались у мойки. На столе, покрытом пестрой скатертью, стояла красная кружка в белый горошек. Тихо стучали ходики. И тут мокрый нос ткнулся в коленку дремавшей женщины. Нина Петровна вздрогнула и проснулась. У двери в кухню стоял улыбающийся Никита Сергеевич:

– Пойдем гулять?

Его жена улыбнулась в ответ:

– Пойдем.

Она любила его. А он любил ее. И в этом заключалась для них вся мудрость мироздания.

В 1971 году Никита Хрущев умер. Нина Петровна трудно пережила эту утрату, но с ней были ее дети. Сергей Хрущев. Рада Хрущева. И еще неисчислимое число родни. Впрочем, если и было в семье Хрущевых неизменное постоянство, так происходило оно от количества родственников.

Так получилось, что Нину Петровну не отделили от так называемого распределительного пайка, который оставался за женой бывшего руководителя до самой смерти. Правда, уровень был всего лишь третий, но все-таки это включало и колбасу, и хорошую муку, и масло, и сахар. Пожилая женщина уже ела очень мало, все подкармливала детей. А они иногда привозили ей из Москвы то картошки, то сладостей.

За садом Нина Петровна уже не могла ухаживать. Росла лишь земляника, напоминавшая о том, что Никита Сергеевич любил земляничное варенье. И еще бегал маленький песик, тот самый, подаренный, чтобы муж смог избавиться от депрессии…

Мужа не стало. Только собака. Нина Петровна часто смотрела на этого пса, подперев щеку ладонью. И вспоминала.

Если бы можно было изобрести специальный аппарат, через который можно было бы видеть, о чем вспоминают одинокие, пожилые люди… О годах былого величия? О почете? О прошедшей любви? О молодости, которую не вернуть?

…Песик нетерпеливо тявкнул. Надо было идти с ним гулять. Хрущева с трудом поднялась и пошла одеваться.

Галина Брежнева: Велик человек был, да пропал, как заяц

Яркая. Красивая. Искушенная. Она любила молодых мужчин, бриллианты и шикарные автомобили.

Первый муж был на 20 лет старше. Второму мужу было 18 лет. Один любовник был моложе на 10 лет. Второй – на 12. Она могла позволить себе купить весь мир и покупала его.

Но умерла как обычная алкоголичка. Тридцатого июня 1998 года у нее остановилось сердце. Инсульт. Ей было всего 69 лет. После нее не осталось ничего. Кроме имени – Галина Брежнева.

Звезда Галины

Об Александре Сергеевиче Пушкине шеф Петербургской полиции Бенкендорф сказал примерно следующее: «Ярчайший человек был, а пропал, как заяц!»

Как известно, гения русской поэзии пристрелили на дуэли. Но рисковать собой было в моде в девятнадцатом веке не менее, чем в веке двадцатом. Вспыхнуть звездой, сгореть и, собственно, сгинуть где-нибудь в Бутырке, на Соловках или быть удушенным в собственной спальне. Авантюрным двадцатый век оказался не только потому, что люди исчезали бесследно, но и потому что никто не был застрахован от того, чтобы не очнуться однажды в психиатрической лечебнице с вечным диагнозом «Не понравился властям».

От этого оказалась не застрахована даже дочь генсека Леонида Ильича Брежнева Галина. В 1998 году Галина Леонидовна умерла в закрытой специальной больнице. В карточке написали, что от инсульта.

Самое интересное во всей истории с этим инсультом то, что на Новодевичьем кладбище была заготовлена надгробная плита без инициалов. Такая скромная гранитная плита, как раз рядом с могилой Виктории Брежневой – матерью Галины.

Никаких пышных похорон. Очень мало народа. Дочь не пришла. Бывший муж Юрий Чурбанов тем более.

Гроб был очень простой, обтянутый синим материалом, без всяких намеков на то, что под его крышкой хоронили эпоху. И в этой фразе нет ни грамма пафоса, ведь речь идет о том, что героиня этой главы действительно жирными мазками нарисовала эпоху застоя. Время чрезмерности, необдуманных поступков, потерь и страшных разочарований. Ну а о подсиживании, лизоблюдстве и прочих прелестях брежневских времен и говорить не приходится.

Это теперь уже говорят, что Леонида Брежнева тянули на наркотиках к концу срока, держали его, пока в верхушке шла возня за кусок пирога с властью, и конечно, его отупелое выражение лица и бессмысленные речи по бумажкам означали то, что означали. Но дело в том, что для миллионов людей именно этот руководитель был признан логическим завершением кризиса эпохи застоя, дальше уже можно было шагнуть к полицейскому государству (как получилось при Андропове), к эпохе вседозволенности (как едва не случилось при несчастном Черненко) и в итоге ко времени преобразований, когда пришел Горбачев.

Но каждая оговорка советского руководителя, каждая глупость, сорвавшаяся с его губ, каждое постановление, которое что-то в очередной раз ограничивало или нарушало, – все это было началом заката эпохи вождей. А последний гвоздь в крышке гроба Галины Леонидовны Брежневой стал знаком того, что люди даже формально захотели избавиться от прошлого.

Можно назвать это охотой на ведьм. А можно просто странной российской склонностью к чтению знамений и верой в вещие сны. Это российское сознание. Менталитет, если хотите. Искоренить саму первопричину зла – а там на белом свете уже будет легче дышать.

А злом для многих поколений были те, кто позволял себе не вписываться в рамки, принятые за основу поведения советских граждан. Сахаров не вписывался. Солженицын не вписывался. Ростропович не вписывался. Высоцкий. Многие. И представьте себе, Галина Брежнева тоже не вписывалась. Она была одиозной. Слишком вульгарно-вызывающей. Слишком живущей на широкую ногу. Слишком нарядной. Слишком совершающей шальные поступки.

В ней была удаль. Конечно, у нее были все возможности, но согласитесь, что с этими возможностями можно было вести жизнь очень возвышенную, светскую и даже заниматься благотворительностью. Примеров очень много. Леди Диана – превосходный пример дамы из высшего света, которая не была стеснена в средствах. «Но ведь это принцесса Диана!» – можете воскликнуть вы. «Хорошо», – могу ответить я. И даже не стану спрашивать, в чем существенная разница между этими женщинами, потому что все тут же ответят – леди Диана из Лондона, а Галина Брежнева… ну же? Из Советского Союза. Вот она – сумасшедшая разница, если кто-то еще хочет что-то сравнить.

Человек развивается по схеме, которая задается ему обстоятельствами, Родиной, а в нашем случае еще и партией. Школа. Комсомол. Рабочая молодежь. Разнарядки. Популизм. И никакого свободного волеизъявления. Никакой заграницы без проверки в КГБ. Доносы. Дефицит. Никаких «Битлз», коки и гамбургеров. «Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь».

В стране запретов можно было только выйти из-под контроля. Галина вышла. И стала фигурой нарицательной. А ей всегда хотелось быть похожей на Скарлет О’Хара.

В 1929 году родилась Галя Брежнева. Она как-то сразу выделялась из группы младенцев. Взгляд, быть может, был кокетливый. Или губки надувала? Акушерка вспомнила, что малышка едва не укусила ее за палец, решив, что это уже надо брать в рот. Сомкнула челюсти – и все. Такой вот цепкий младенец был.

Когда пошла пора бантиков, девчушка стал проявлять характер активнее. Однажды стукнула соседского паренька лопаткой по голове, а когда спросили «за что?», ответила невозмутимо, что девочек надо первыми на качелях кататься пускать. Принципиальная, стало быть, девочка.

В школе ничем особенным не выделялась. Были, конечно, свидания с одноклассниками, но дальше поцелуев дело не доходило. Галя требовала к себе внимания полного и, если мальчишка начинал засматриваться на другие бантики, тут же лупила «жениха» портфелем, а в дальнейшем теряла к нему интерес. С юных лет дочка Брежнева требовала либо всего, либо ничего. Например, ей не понравился секретарь комсомольской организации, ну вот решила она для себя, что он смотрит на нее как-то не так, как ей хотелось, – и все, Брежнева не стала вступать в комсомол.

Как-то вечером во время ужина девушка, твердо глядя в глаза своему отцу – главе парторганизации Молдавии (Брежневы тогда жили в Кишиневе), сказала:

– Я в комсомол вступать не буду.

– Почему? – взвился Леонид Ильич.

– Не хочу, – пожала плечами девушка и аккуратно откусила кусочек печенья.

Дома разразился скандал.

Мать, конечно, молчала, не вмешивалась, лишь одергивала мужа, когда тот начинал приводить в качестве доводов какие-то немыслимые примеры, как дети должны следовать по стопам своих отцов. Галя только пожимала плечами и молчала.

Отец на следующий день пошел в школу. Там, естественно, все на ушах – а как же, САМ явился. Партия – рулевой, и если она сказала «надо!», комсомол без рассуждения отвечал «есть!», а тут партия говорит, а Галя вместо «есть» отвечает: мол, не хочу. Но ни длительный разговор с директором, ни с самим секретарем комсомольской организации, ни с товарищами Гали ни к чему не привели. Девушка так и не вступила в комсомол.

В 17 лет Галя почему-то решила, что она хочет стать преподавателем. И поступила в Педагогический институт. На самом деле говорили, что когда Галя несла документы, чтобы подать на филфак, дорогу ей перешел очень красивый парень. Ну девушка тут же пошла и подала документы туда же, куда и он.

Его звали Слава. И они так ни разу и не встретились. Потому что Галя тут же забросила учебу и увлеклась Сашей – старшекурсником, с которым познакомилась на танцах. Он учился на филологическом, и Галя очень быстро принесла туда документы. Но на самом деле учеба была тем, что интересовало ее меньше всего. На занятиях Брежнева отсутствовала и прибегала только для того, чтобы договориться о пересдаче. Галина была неглупой, развитой девушкой, но, однажды поймав взгляд одного из профессоров, обращенный на ее декольте, спокойно подняла юбку:

– Я и белья не ношу.

Больше профессор ей не докучал.

Брежнева была вся в этих порывах, подчас вызывающих откровенное восхищение ее умением поставить всех на место. Да, она красива, стройна, у нее была высокая грудь и довольно хорошее тело. При этом она была очень раскованна и умело пользовалась этим своим достоянием, и там, где какая-нибудь скромница подумает и покраснеет, Галя действовала решительно и подчас шокировала именно тем, что могла себе это позволить.

Евгений Милаев

В 22 года Галя влюбилась в акробата. Ему было 42, и у него было двое детей от первого брака. Акробата звали Евгений Милаев, его детей – Саша и Наташа. В начале 90-х эти дети приедут из Англии вместе с киногруппой и снимут свою мачеху пьяной в дугу, несущей какую-то околесицу и рыдающей над своей жизнью. Но это будет спустя сорок лет.

А пока Галина Брежнева с удовольствием примеряла новое платье и крутилась перед зеркалом так, словно у нее был моторчик. И обязательно какое-нибудь украшение. Галя любила драгоценности с молодости. Ходили слухи, что эту любовь к красивым камням ей нагадала цыганка, которая еще в далекие 20-е годы как-то схватила ее маму за руку и сказала, глядя в глаза черным, как угольная шахта, взглядом:

– Девочка у тебя будет. Звезды любить будет. От них и пропадет.

Вика тогда вырвалась и испуганная побежала домой. Но годы были сложные, голодные, мало ли, что с голодным-то брюхом не наговоришь, лишь бы копейку дали. А сбылось. И бриллианты любила Галя, и от них погибла. Муж ее второй – Чурбанов – стал генерал-лейтенантом впоследствии.

Но пока до этого оставались годы, а сережки со звездами Галя все-таки надела. И камни там были хоть и крошечные, но зато настоящие. Сверкали в свете софитов так, что слепили глаза. Однажды артисты даже сказали Брежневой, чтобы она, когда в первый ряд садится, хоть бы украшения снимала – отсвечивают. Слепит так, что можно и сорваться. С тех пор девушка не сидела в первом ряду в цирке.

Евгений был очень красивым. Сильный. Хорошо сложенный. Глаза распутные, завораживающие, как омуты. Взглянула в них девушка и утонула. С трудом дождалась окончания представления и помчалась за кулисы. Знакомые у нее там были. А если бы и не были, то Галя бы тут же познакомилась. Она не кичилась тем, что дочка Брежнева, но могла просто об этом сказать, чтобы привлечь к себе внимание и напроситься на знакомство.

Так и в этот вечер, просто прошла, отыскала глазами артиста, подошла и подала узкую кисть для пожатия. Сверкнули белоснежные зубы, когда девушка улыбнулась:

– Галя.

– Женя.

Так и познакомились.

Что такое цирк для советских людей того времени? Да, собственно, все. Театральное искусство казалось трудовому народу очень изысканным, несмотря на репертуар. Кино заменяло воздух, которым можно было дышать. Танцы отдавали мещанством, но все-таки без них не обходились. Еще был каток, но не нельзя же было скользить на коньках летом? А цирк, – ну цирк был каким-то духом Союза после победы против фашизма. Люди хотели праздника, легкости, смеха, и все это они получали в цирке. Люди цирка были героями своего рода, и мог ли этот блеск не пленить Галину? Конечно, она потянулась, как, впрочем, ко всему сверкающему, и попала в эту жизнь на целых десять лет.

Галина Брежнева сидела на кухне у Милаева, пила молоко и, равнодушно пожимая плечами на его встревоженные взгляды, спокойно говорила по телефону с отцом.

– Конечно, папа, я твоя дочь, так вот и позволь мне решать самой. Я замуж выхожу.

…

– А? Артист цирка.

…

– Я сказала, что вопрос решен.

И бросила трубку. Обернулась и лучезарно улыбнулась своему будущему мужу.

Милаев потом вспоминал, что его жена была решительной женщиной, но при этом никогда не пренебрегала советами и словами своих мужчин. Баловала. Соглашалась. И, вероятно, все-таки делала по-своему. Возможно, поэтому мужчины так любили эту женщину? Чувствуя ее мягкость, податливость, зависимость, они не могли не воспринимать внутренние силы Галины. Кроме того, она была дочерью генсека.

Но тогда Брежнева просто стала женой циркача и устроилась в цирк костюмером, чтобы разъезжать с цирком по стране на законных основаниях. Самое забавное, что ее брать не хотели! У начальника отдела кадров затряслись руки, когда он увидел паспорт, положенный перед ним красивой черноволосой девушкой. Несколько надменный вид. Но улыбка как всегда приветливая. Милаев, что ходил с Галей на оформление документов, возвел глаза к потолку и тихо выругался. По его словам, сам он страшно боялся, что на его жену будут смотреть овечьими перепуганными глазами и что-то шептать себе под нос, поэтому совершенно не вслушивался в вопрос Гали.

– Я что, не гожусь? – спросила девушка.

– Нет, но… – промямлил начальник.

– Вот и утверждайте.

Ну что тут скажешь? Опасения начальника были, конечно, понятны – он ведь и подумать не мог, что Галина умеет шить, гладить, очень ответственна и не боится грязной работы.

А Галина умела и шить и гладить, и пальцы у нее все время были исколоты, потому что не пользовалась она наперстком. И руки в ожогах, потому что огромные чугунные утюги, которыми разглаживали пестрые костюмы клоунов и акробатов, обжигали, но иначе было не привести костюмы в порядок после нескольких выступлений подряд. И так до изнеможения. При этом жили артисты цирка на гастролях довольно скромно, если не сказать убого. Это уже позже, когда стали артисты зарабатывать хорошие деньги и сравнялись по зарплатам с ведущими инженерами (а в то время это что-то да значило), они стали и проживать в хороших номерах, и ели в приличных ресторанах. А до этого цирк шапито вел довольно скудное существование. Вот тогда и проявилась еще одна черта генсековой дочери – Галина умела роскошно готовить.

Когда она варила борщ, все работники цирка искали повода, чтобы «случайно» пройти мимо комнаты Милаева и его жены. «Случайно» зайти за какой-нибудь забытой вещью, даже если этой вещи и не было в природе. И никогда Галина не отказывала в гостеприимстве, только смеялась на попытку вспомнить, что же может быть нужно «случайно» почти в час ночи! Так и жили.

Галя работала костюмером, но, конечно, не забывала о барских привычках. Водила мужа по ресторанам, дарила подарки, а уж как детей баловала! Милаев вначале смущался, а потом, похоже, привык. Уж больно шли серые костюмы к его серебристо-серым глазам. Уж больно элегантно сверкали его дорогие туфли. А бриллиантовые запонки вызывали нехорошую зависть у окружающих. Но при этом Галя в поездках больше никакими возможностями дочери знаменитого отца не пользовалась. И вагон общий, если приходилось. И гостиница с клопами, если так уж выходило. Не было в Брежневой государственного снобизма.

Кстати, Милаев сетовал, что именно во время работы в цирке его жена начала пить. Премьеры. Дебюты. Гастроли. Удачные выступления. Вот это и еще сотня разных поводов могло стать очередным мотивом для того, чтобы выпить. Вина. Шампанского. А можно чего-то и покрепче. Галина, когда пила вино, не пьянела очень долго, а потом вдруг добавляла еще полфужера – и не могла связать двух слов. Это стало ее трагедией.

Поразительное наблюдение сделали американские психологи: они доказали, что существует не ген пьянства, а ген предрасположенности, что ли, к тому, что человек не выдерживает каких-то соблазнов.

То есть это как внутренний капкан на генетическом уровне: то, что понравилось, потянет и снова, и снова, и снова. Функции мозга ослабляются, когда в подобный «капкан» попадает интересующий вкус, или запах, или ощущение, и снимается барьер, сдерживающий обострение на рефлекторном уровне. Хочу выпить – выпью снова. Хочу испытать возбуждение от подсматривания за соседями во время полового акта – снова буду подсматривать. И тому подобное.

Возможно, такое тоже бывает в природе, но почему-то повелось на Руси-матушке пить горькую от одиночества или от безысходности. Сдуру. С бравады. С чего же пила Галина? Она никогда не отвечала на этот вопрос. Ни в одном интервью, ни в одном разговоре. Загадочно улыбалась и пожимала плечами: мол, Бог рассудит. Рассудил.

Галина Брежнева умерла в спецбольнице, где ее лечили от алкоголизма.