Текст книги "О русской демократии, грязи и «тюрьме народов»"

Точно так же вели себя европейцы и в континентальных империях. В 1846 году Краковское восстание поляков не было поддержано местным крестьянством: большинство помещиков в Галиции были поляки, а крестьяне в основном – русины (украинцы). Простые крестьяне не хотели никакой независимой Польши – для них было слишком очевидно, какая судьба их ждет в новом национальном государстве. Нет уж, рассуждали они, лучше пусть далекая власть в Вене (к тому же правительство Австрийской империи уже формально отменило крепостное право), чем местные польские магнаты, которые того и гляди восстановят крепостничество.

Что ж, украинцы имели основания подозревать, что в мононациональном польском государстве их положение станет намного хуже, чем в многоплеменной Австрийской империи. И они оказались правы! Польша в 1918–1939 годах действительно установила режим угнетения православных, намного более жесткий, чем ранее – австрийцы…

И в 1830–1831 годах, и в 1863 году поляки восставали, требуя не просто, как представляется сегодня, – независимости старопольских земель вокруг Варшавы и Кракова. Нет! На самом деле они требовали вернуть им Речь Посполитую, то есть исконные украинские и белорусские земли. Они хотели освободиться от власти Австрийской, Прусской и Российской империй – но для чего? Чтобы тут же создать свою собственную!

Венгерские повстанцы 1848–1849 годов отчаянно воюют за свое национальное государство. Но они же борются и против попыток самоопределения словаков, сербов и чехов. Временное правительство Венгрии во главе со знаменитым революционером-журналистом Лайошом Кошутом объявляет австрийского императора низложенным как «короля Венгрии» и самовольно определяет границы будущего венгерского государства. Включая – и примыкающие славянские земли!

Но славяне не хотят жить в «новом» венгерском государстве. И тут же вновь созданное революционно-демократическое венгерское правительство поднимает войска и артиллерию. Деревни словаков и сербов разоряются и сжигаются дотла. Были случаи, когда людей расстреливали за незнание венгерского языка или отказ пропеть строки венгерского гимна.

Все эти примеры доказывают: Российская империя создавалась на совершенно иных принципах, чем европейские колониальные империи. У нас просто нет другого русского термина для определения нашего исторически сложившегося многонационального государства… Предки с легкой руки Петра Алексеевича Романова называли его империей. Современные ученые иногда пытаются придать статус научного термина слову «держава» или «общность», чтобы на уровне названий отделить такие разные по сути государственные образования. Но пока никакой другой термин не прижился, не стал общепринятым. Однако будем иметь в виду, что по сути – это совершенно разные империи.

Вот как упоминавшийся выше современный британский историк Доминик Ливен объясняет, почему в XIX веке у нас не происходило подъема национальных движений в отличие от всей остальной Европы: «Свою роль играл интегрирующий фактор империи. Российская империя была русской по характеру. Император и ядро элиты были русскими. Однако империя была открыта для представителей других народов как изнутри страны, так и из-за ее пределами. В начале XIX века Российская империя была очень космополитичной. Лишь к концу века внутри России начинается давление на российского императора стать более русским по характеру».

Поверьте, британский ученый на истории колониальных империй не одну собаку съел. Он-то знает, о чем пишет.

Глава 3
Российская Империя: особенности освоения территорий

Народы забывают иногда о своих национальных задачах; но такие народы гибнут, они превращаются в назём, в удобрение, на котором вырастают и крепнут другие, более сильные народы.

П. СТОЛЫПИН,

РЕЧЬ О ФИНЛЯНДИИ.

1905 Г.

Российская империя расширялась, согласно логике неизбежного расширения, по равнине, где остановиться значило погибнуть. Равно так же не может остановиться ямщик в степи ни летней ночью – загрызут волки, ни зимней – заметет пурга, застудит русский мороз. В условиях бескрайних и малонаселенных равнин только в движении может существовать и развиваться русская птица-тройка.

Приход руссов, славян, впрочем, никогда не означал вытеснения коренного народа. Обычно он знаменовал лишь переход к более тесному, полуродственному соседству. Соседские отношения сменялись жизнью в одном селе, одним миром. По городским понятиям – снос старых перегородок между квартирами и начало жизни одним общим хозяйством. Правда заметим, в этом шумном и многоязыком коммунальном доме все-таки на кухне всегда авторитетно заправляла хозяйка из метрополии, она же и была ответственным квартиросъемщиком.

В общей квартире по-соседски могли и всерьез повздорить. Могли перебить посуду. Но на улицу, в мороз, в «огороженные резервации»[120]120
  Это намек на опыт похожих «соседских» отношений между белыми пришельцами и коренными индейскими народами Америки.


[Закрыть] никого по крайней мере не выгоняли.

Если шла славянская экспансия в XI–XIII веках от Днепра на северо-восток, к Ярославлю, будущей Москве, затем к Архангельску, то это лишь означало, что отныне на одной и той же территории в самом тесном соседстве стали жить славянские и финно-угорские племена. Некоторые племенные союзы Древней Руси «официально» включали в себя и славян, и финно-угров – например, вятичи.

Р. Пайпс.

Талантливый историк и ученый, взявшийся доказать «изначальную порочность» всего русского уклада государственности. В СССР считался агентом ЦРУ и «злобным антисоветчиком». Вчитавшись в его труды, приходишь к мысли, что иногда бойцы советского идеологического фронта были не так уж далеки от истины

С тюркоязычными половцами киевляне заключали союзы, торговали и точно так же массово, как и с финно-уграми[121]121
  Вообще физиономически считается, что современные русские довольно сильно отличаются внешне, «лицом» от «старокиевских» славян. Сказывается примесь и татарской, половецкой, и особенно финно-угорской крови. Отсюда, от коренных народов будущей Московии совершенно нехарактерная для «классических» славян времен Владимира Красно Солнышко белесость, бледнолицесть, более широкие скулы, светлые глаза.


[Закрыть], вступали в браки. Известно, что против «объединенных монгол», когда состоялась известная битва при реке Калке, русичи выступили, будучи связанными договором и родственными связями с половцами: половецкий хан Котян был тестем русского князя Мстислава Удалого.

Внутренняя жизнь народа, вошедшего в состав Руси, менялась крайне мало. Никто не препятствовал старинному образу жизни этого народа, никто не ломал сложившиеся традиции.

Впрочем, Древняя Русь обычно и не становится объектом для создания черных мифов о России. Далеко идущие выводы о присоединении земель других народов к Руси (т. е. «русской колонизации» и «порабощении великороссами свободных народов Урала, Сибири, Дальнего Востока, Севера и т. д.») делаются начиная с века шестнадцатого. Часто в качестве первого яркого примера упоминают завоевание Казанского ханства.

По мнению одного из крупнейших западных специалистов по истории России профессора Гарвардского университета Ричарда Пайпса, Россия не только со страшной жестокостью завоевала Казанское ханство, подавив национально-освободительное движение татар, но и навсегда пресекла всякую возможность самостоятельного культурного развития поволжских татар. В частности, Пайпс ссылается на русские поговорки типа «незваный гость хуже татарина» и доказывает – создали их исконные, страшные враги татарского народа.

Впрочем, и в истории России, и в сочинении мифов о ней монгольское нашествие, Золотая Орда, Казанское ханство, Северный Кавказ сплелись в такой тесный клубок проблем, что придется поговорить об этом особо.

О том, что представляло собой монгольское нашествие на Русь, упомянутый Ричард Пайпс придерживается очень своеобразного мнения. Он считает, что монголы были в культурном отношении намного выше (!) русских.

Тем, кто хочет более детально ознакомиться с этой проблемой, Р. Пайпс рекомендует монографию, написанную немецким историком Шпулером[122]122
  Spuler B. Die Goldene Horde: Die Mongolen in Russland. Wiesbaden, 1965.


[Закрыть]. Вообще-то книгу Шпулера смело можно назвать дешевой попыткой реванша за проигранную Вторую мировую войну. Автор приводит множество данных о том, что достижения Золотой Орды в области управления, налоговой политики, военной организации, торговли и транспорта значительно превосходили успехи русских в этих сферах к тому времени. Всему-то, абсолютно всему учились русские у монголов, вот как!

Уровень аргументации смехотворный, основная масса сведений об эпохе попросту игнорируется. Но «зато» появляется еще один способ пересмотреть историю, а от такой возможности Ричард Пайпс никогда не отказывался.

Впрочем, у Пайпса есть еще один аргумент, на этот раз собственного изготовления. «Однако для меня решающим, – пишет Пайпс, – остается другой аргумент: в то время как в Китае и Иране, также покоренными монголами, завоеватели быстро ассимилировались и потеряли свои национальные отличительные особенности, в России этого не произошло.

Отсутствие славянизации “монголов” в России, в то время как в Китае они “китаизировались”, а в Иране “иранизировались”, указывает на их более высокий (! – В. М.) культурный уровень в сравнении с русскими, поскольку, как правило, народы с более высоким культурным уровнем не ассимилируются среди народов с более низкой культурой. Как полагают этимологи, в связях типа монголо-русских влияние обладает направленностью от монголов к русским, а не наоборот».

В общем, монголы на Руси не ассимилировались, а вот русские от монголов переняли так много, что и после выхода России из-под власти татар порядки в ней остались татарские. Другого-то было не дано.

Бредни Пайпса и Шпулера – прекрасный пример того, как отрицаются или извращаются факты в угоду надуманной схеме. Сочиняя монголов-культуртрегеров, Пайпс то ли делает вид, что не знает, то ли намеренно игнорирует многочисленные факты запустения русских земель, передвижения Руси на северо-восток с разоренного и почти полностью вырубленного юга. Он не замечает того, что хозяйство Руси после монголов примитивизировалось. Исследования академика Рыбакова показали, что после монголов уменьшилось число ремесленных специализаций, исчезли многие изделия ремесленников Древней Руси, требовавшие особо высокой квалификации[123]123
  Рыбаков Б. А. Ремесло Древней Руси. М., 1947.


[Закрыть].

Ну а политика вывоза ремесленников из всех захваченных стран в Монголию или в столицу Золотой Орды, Сарай, подробно описана даже в институтских учебниках. И что за ней стоит, хорошо известно: отсутствие у монголов собственного ремесленного посада[124]124
  Федоров-Давыдов Г. А. Золотоордынские города Поволжья. М., 1994.


[Закрыть].

Выдумывая, будто татары не ассимилировались на Руси, Пайпс особенно сильно подставляется. Не меньше трети феодальной аристократии и вообще ярких, известных людей Руси XIV–XV веков – татарского происхождения. Перечислять семьи и роды не имеет смысла, тем более что, рассказывая о Казанском ханстве, мы невольно с ними столкнемся. Назовем пока такого известного в России святого, как Пафнутий, основателя Боровского монастыря. Сведения о нем есть в доступном всем источнике – Православном календаре: «Преподобный Пафнутий Боровский родился в 1394 году в селе Кудинове, недалеко от Боровска, при крещении был назван Парфением. Его отец Иоанн был сыном крестившегося татарина-баскака Мартина, мать Парфения носила имя Фотиния. Двадцати лет Парфений оставил родительский дом и в 1414 году принял постриг с именем Пафнутий в Покровском монастыре на Высоком от настоятеля Маркелла».

Итак, русский православный святой – внук баскака, оставившего Орду и прижившегося на Руси. Где вы, господин Пайпс?

Точно так же и евразийцы, рассказывая сказочки о русско-степной и особенно русско-татарской идиллии, вынужденно игнорируют факты. Уже о половцах и печенегах в летописях Древней Руси упоминали как о «поганых» и о «горе степном». В «Слове о полку Игореве» сказано:

 
Вновь узнала Русь, похолодев,
Топот половецкого набега.
 

«О каком-то культурном взаимодействии Руси и татарщины можно говорить, опять-таки лишь закрыв глаза на длинный ряд красноречивых свидетельств… что русское национальное самосознание вырастало не на почве тяготения к татарщине, а прямо наоборот, на почве возмущения татарским игом и сознательного отталкивания от татарщины, как от чужеродного тела в русской жизни. Это чувство объединяло всех русских людей от простой деревенской женщины, пугавшей своего ребенка “злым татарином”, до монаха-летописца, именовавшего татар не иначе как “безбожными агарянами”, и до любого из князей, неизменно заканчивавшего все свои правительственные грамоты выражением на то, что Бог “переменит Орду”.

Куликовская битва, завоевание Казанского ханства воспринимались народным сознанием как великие акты национально-религиозного значения. И вот всю эту подлинную историческую действительность нам хотят подменить какой-то трогательной русско-татарской идиллией!»[125]125
  Кизеветтер А. А. Евразийство /Философские науки. – 1991. – № 12. – С. 34.


[Закрыть]

К сказанному можно добавить еще одно: для русских не было никого страшнее и хуже, чем татары. Причем речь идет явно не о казанских татарах, даже не о крымских татарах, «прославленных» страшными набегами и уводом в рабство людей. По тексту фольклорных песен очень хорошо видно, что речь идет именно о татарах – сборщиках дани, баскаках, чиновниках Золотой Орды:

 
Нету дани – он коня возьмет;
Нету коня – татарин дитя возьмет,
Нет дитя – он жену возьмет.
Нет жены – самого головой возьмет[126]126
  Исторические песни. М.: Худлитиздат, 1955.


[Закрыть].
 

Ни шведский «потоп» XVII века, ни века противостояния с Литвой и Польшей, ни набеги варягов не впечатались так жутко в народное русское сознание. Нет в народной памяти ни поляка, ни немца, ни шведа – такого же беспощадного «сосальщика» дани, насильника, убийцы.

В дореволюционной истории ни выход к Балтике в начале XVIII века, ни взятие Варшавы в 1794 году, ни взятие Берлина в середине XVIII столетия или Парижа в 1814 году никогда не поднимались на Руси до такого уровня значимости, как взятие Казани или Крыма. Эта победа возводилась в ранг религиозной, победы «правых и славных» над «погаными», победы добра над злом.

Таковы факты.

Завоевывая Казанское ханство, русские продолжали войну с Золотой Ордой. Вот только проявлялось это не в особой жестокости. Скорее в необыкновенной популярности этой войны, в готовности пожертвовать чем угодно во имя разрешения векового спора.

Начнем с того, что Московское царство, Казанское и Сибирское ханства не были мононациональными государствами. В Средние века в Европе вообще не знали идей национального государства и суверенитета нации: это было порождение эпохи Просвещения и Французской революции 1789–1794 годов.

После возникновения Монгольской империи и ее провинции[127]127
  Кстати, впервые слово «провинция» появилось в лексиконе римлян, когда они завоевали южную часть Галлии – еще до Цезаря, – и именно эта часть стала называться Provincia. Отсюда, кстати, происходит название Прованс – известное каждому россиянину по фильму про трех мушкетеров: «Шампань или Прованс – и в ваших жилах тоже есть огонь».


[Закрыть] – Золотой Орды – русские, башкиры, ногайцы, татары вошли в состав одного государства.

В ханской столице встречались русские, татарские и башкирские аристократы, русские и татарские ремесленники бок о бок работали в мастерских монгольских городов, поставляя ко двору хана украшения, утварь. Русские и башкирские воины также участвовали в завоевательных походах монголов по приказу хана. Например, в войне против арабов, которая закончилась взятием Багдада.

С другой стороны, и в Московии татарские и монгольские княжны, принимая православие, становились женами русских князей и даже царей. Московский князь Юрий (Георгий) Данилович, брат знаменитого Ивана I Калиты и внук Александра Невского, был женат на родной сестре тогдашнего ордынского хана Узбека Кончаке (в крещении – Агафье). Мать Иоанна Грозного – Елена Глинская была из рода обрусевших крещеных татар, осевших в Литве.

Современные ученые считают, что пятую часть словарного запаса русского языка составляют слова тюркского происхождения.

Этнический состав Московского царства, Казанского ханства, Сибирского царства и других позволяет говорить о них как о многонациональных государствах, совершенно не похожих на европейские. На Руси в эпоху Московского царства жило множество совершенно «российских» татар, служа верой и правдой русскому царю и зачастую занимая высокие государственные должности. Крещеный татарский царевич Петр Ибрагимович руководил обороной Москвы в одну из войн между Казанью и Москвой. Саин-Булат (в крещении Симеон Бекбулатович) женился на княжне Мстиславской и в течение года, с октября 1575-го по август 1576-го, даже царствовал в Москве (когда царь Иван Грозный удалился в Александрову слободу).

Шах-Али – царь Касимовского татарского царства, существовавшего на правах автономии в границах Руси, княжил на Мещере, вместе с Иваном Грозным участвовал во взятии «своей» татарской Казани, а во время Ливонской войны руководил московскими войсками вместе с двумя другими служилыми татарскими князьями – Абдуллой и Тохтамышем.

Во время похода Ивана Грозного на Полоцк в 1563 году при царе были два бывших казанских царевича – Ядигар (в крещении Симеон Касаевич) и Утямиш (в крещении Александр Сафагиреевич).

Царь Иван IV Грозный осознавал себя одним из последних православных государей, царем Святой Руси, поощряя переход в православие татар, равно как и других народов. Но он никогда не ставил перед собой цель искоренить ислам на землях Московского царства. Известны слова тогдашнего русского посла в Турции, сказанные султану и прямо свидетельствующие об этом: «Мой государь не есть враг мусульманской веры. Слуга его, царь Саин Булат господствует в Касимове, царевич Кайбула в Юрьеве, Ибак в Сурожике, князья Ногайские в Романове, все они свободно и торжественно славят Магомета в своих мечетях…»[128]128
  Вернадский Г. В. Начертание русской истории. СПб., 2000.


[Закрыть]

В других государствах дела обстояли схожим образом. В Казанском царстве, кроме татар, жили марийцы, мордва, удмурты, чуваши, а также часть башкирского народа. Сибирское царство населяли, кроме татар, манси, пермяки, ханты. В Ногайской Орде, кроме самих ногайцев, жили разные народы – от башкир до предков нынешних каракалпаков. Более или менее однородным по этническому составу, то есть в основном татарским, можно считать Астраханское царство, но оно было и самым малочисленным, располагалось в бесплодных солончаковых степях и не обладало реальным суверенитетом, находясь в зависимости от Крыма[129]129
  Похлебкин В. В. Татары и Русь. 360 лет отношений Руси с татарскими государствами в XIII–XVI вв. 1238–1598 гг. (от битвы на реке Сить до покорения Сибири). Справочник. М., 2005.


[Закрыть].

«Иван Грозный любуется на Василису Мелентьеву». 1875 г. Г. Седов.

Между этими государствами были, разумеется, и конфликты, но были и периоды мира. В XV–XVI веках Московское княжество и Крымское ханство выступали как союзники в борьбе с остатками Орды, а затем и с литовцами. Были целые периоды в истории Казанского или Астраханского ханств, когда у власти там находились «прорусские партии».

Во времена Московского царства взятие Казани было для русских Богом данным, давно желанным событием. День взятия Казани сделался религиозным праздником. В этот день московский царь вступил в Москву «на осляти», уподобляясь Христу, въезжающему в Иерусалим.

В имперскую эпоху присоединение Казанского ханства трактовали более корректно и с позиций светской науки. Русские за два века сделались и поспокойнее, не стремясь любой ценой подчеркнуть свою религиозную правоту, да и поцивилизованнее. Настало время более объективного осмысления событий. В «Истории государства Российского» Карамзина нашлось место и для самокритики: для описания резни, учиненной стрельцами во взятой Казани.

Ну а в первый период советской власти, как мы уже отмечали, изучающим историю студентам и рабфаковцам полагалось считать, что до социалистической революции 1917 года русские были по сути такими же колонизаторами, как британцы в Индии.

До конца 1930-х годов даже само слово «Русь» считалось в определенной мере… как бы помягче сказать… контрреволюционным[130]130
  Вот так, кстати, и произошло трагическое разделение единого русского народа на совершенно непонятных русских-«россиян», украинцев и белорусов, разделение единой великой страны на Россию, Украину, которая не Украина, а на самом деле Окраина, и Белоруссию.


[Закрыть]. «До революции преобладало плодотворное объединяющее представление о русских как единой русской нации, – пишет Владимир Лавров в книге “Ленин. Выбор России”. – Однако Ленин, его последователи из ненависти к единой великой России разделили единую нацию, переименовали великороссов в русских, запретили употреблять имя Великороссия и даже употребление имени Россия долго не приветствовалось». Уделять «слишком» много внимания русской истории, языку, культуре, вообще всему русскому было чем-то очень подозрительным. Русский народ ведь, «как известно», был народом-завоевателем и нещадно эксплуатировал другие завоеванные им народы.

В книгах, издававшихся в то время, обязательно подчеркивалось: «завоеванные» народы и народности были, как правило, «хорошие», а русские колонизаторы – «плохие». Даже местные национальные элиты, султаны, ханы, эмиры и их придворные, совершеннейшие тираны по отношению к подвластным им народам, превращались раннебольшевистскими историками и публицистами чуть ли не в народных мстителей и заступников.

В книге академика А. П. Окладникова, посвященной присоединению Бурятии к России[131]131
  Окладников А. П. Очерки из истории западных бурят-монголов (XVII–XVIII вв.). Л.: Соцэкгиз, 1937.


[Закрыть], живописуются зверства русских «карателей и колонизаторов». У него буряты – однозначно хорошие, а завоевавшие их казаки – преступники и убийцы. То же самое в книгах того времени – о присоединении Грузии, Средней Азии или Северного Кавказа.

О завоевании Казанского ханства писали примерно в таком же стиле. Например, так расставляет нравственные оценки историк М. Худяков, в книге которого русские из войска царя Грозного изображены кровавыми мясниками, перед которыми бледнеют «отборные эсэсовцы». А противостоявшие им казанцы выглядят благородными борцами за независимость[132]132
  Худяков М. Г. Очерки по истории Казанского ханства. Изд. 3-е, доп. Воспроизведено по тексту 1-го изд. (Казань: Комбинат изд-ва и печати, 1923). М.: ИНСАН, Совет по сохранению и развитию культур малых народов, СФК, 1991.


[Закрыть].

Но если до середины 1930-х годов «русский имперский колониализм» рассматривался в советской историографии как абсолютное зло, то затем он уже превращался в зло относительное. При Сталине полагалось отмечать и положительные стороны присоединения народов и стран к Российской империи (говорилось, разумеется, – «к России»).

В 80–90-е годы XX века, в эпоху «парада суверенитетов» и «распада советской империи» многие вернулись к позиции Худякова и Окладникова образца ранних 1930-х годов.

Татарские националисты до сих пор цитируют эти книги. Они и до 1985 года говорили о «тюрьме народов», но тогда еще применительно к царской России. Теперь объявили «тюрьмой народов» и СССР, закрывая глаза на многочисленные блага, которые принесла Советская власть «инородцам». Но поскольку Ленин из моды вышел, ссылаться на него перестали.

Реалии же говорят вот о чем: во-первых, не было в XVI веке никакого такого народа – казанские татары. Была казанская империя. Самая настоящая империя, осколок Золотой Орды. Правили в ней ханы-чингизиды, родственники ханов Средней Азии и Сибири. Примерно 10–15 % их подданных называли себя татарами и считались в этом государстве завоевателями. А народы Поволжья: тюркоязычные башкиры, чуваши и ногайцы и финно-угры: мордва, марийцы – были вассалами татарских ханов.

Не успела пасть Казань, как подданные ее империи добровольно присоединились к Московскому княжеству, присягнули на верность «белому царю». Тем более башкиры и ногайцы и до этого часто выступали союзниками Москвы. Ногайская Орда не была организационно низложена, она и далее автономно существовала в составе Московской Руси вплоть до Смуты.

В 1555 году в Москву прибыли послы от сибирского царя Едигера и обратились к Иоанну IV Грозному с поклоном и добровольным признанием своего вассалитета: «Возьми, Царь, всю Сибирь под свою руку».

Царь, разумеется, согласился и отправил в Сибирь своего посла и сборщика дани Дмитрия Курова. Таким образом, и сибирские народы (не только сибирские татары, но и ханты, манси и другие народности Севера) так же добровольно вошли в состав Русского государства.

Правда, там властвовали и антирусски настроенные местные князьки, среди которых – некий хан Кучум. Только о нем единственном сегодня и вспоминают школьные учебники, когда говорят о приходе русских в Сибирь.

Но Кучум – отнюдь не воплощение духа сибирских народов. Он вообще никакой не сибиряк. Хан Кучум – царевич из рода среднеазиатских ханов, «ставленник» узбеков и казахов. В 1563 году он убил законного царя, потомка исконно сибирской династии местных правителей, Едигера (того самого, который ранее добровольно признал себя вассалом Москвы). После этого Кучум разорвал отношения с Москвой и стал совершать набеги на русские земли (Пермский край). Только после этого против него и поднялись русские казаки.

Борьба с Кучумом – это не борьба Москвы с Сибирским царством. Это борьба центрального правительства уже возникшего единого русско-татарского государства против узурпатора трона одной из его провинций. Борьба метрополии с сепаратистом.

При этом антирусской политикой Кучума в самой Сибири многие были недовольны. Так, он преследовал народы ханты и манси за их лояльность Москве. В русском войске, разгромившем Кучума, были также и татары. Треть населения государства Кучума были русские. Большая часть из них поддерживала законных ханов и вместе с ними – Москву.

Многие исследователи уверены: когда с отрядом из 500 казаков Ермак в 1582–1585 годах совершил поход против Кучума, эта операция была инициирована в самой Сибири сторонниками объединения с Московским царством. Вполне нормальное объяснение той взаимной приязни, которую испытывали друг к другу «завоеватели» и местные жители. Становятся понятны и те почести, с которыми коренные обитатели Сибири похоронили погибшего Ермака, и местная мифологизация его личности, сопоставимая с Ильей Муромцем.

И с завоеванием Астраханского ханства также все обстояло сложнее, чем изображают сторонники исконной «национальной независимости» Астраханского татарского государства.

В 1554 году астраханский царь Дервиш-Али подписал договор о мирном и добровольном вхождении Астрахани в состав Русского государства. Астраханцы сохраняли свою автономию, становясь, по сути, вассалами Москвы. Типичная для Средневековья система власти.

Астраханцы обязывались выплачивать дань Москве, разрешили русским рыбную ловлю в устье Волги и соглашались на размещение в Астрахани «ограниченного контингента» московских стрельцов. Но вскоре хан Дервиш-Али неожиданно «передумал», перешел на сторону турок и призвал турецкие войска. Только тогда, в 1556 году, Иван Грозный отправил на Астрахань русское войско, причем в этом войске опять же было немало «служилых татар». После победы московитов Астрахань в наказание за нарушение вассальной присяги была присоединена к Московскому царству безо всякой автономии и мирного договора.

Самое любопытное заключается в том, что и у Казанского царства была реальная возможность добровольно войти в состав Московского царства, потому что среди казанских татар было немало сторонников Москвы. О наличии мощной прорусской партии в Казани не упоминают ни зарубежные историки, ни современные татарские шовинисты. Даже в России, похоже, далеко не все историки знают об этом.

А история любопытная. За несколько лет до завоевания Казани был разработан проект ее мирного присоединения к Москве. Планировалось сохранить полную свободу вероисповедания, оставить местную мусульманскую администрацию, приравнять татарское дворянство к русскому с подтверждением всех прав его состояния. Этот проект был чрезвычайно близок к осуществлению.

Формально он даже осуществился: в 1551 году в Казани состоялся курултай[133]133
  Курултай – у монголов (монг. хурул, хурал) и у тюркских народов (татар и др.) орган народного представительства, всенародный съезд знати для решения важнейших государственных вопросов, в определенной степени – аналог европейских парламентов (напр., палаты лордов). (Прим. ред.)


[Закрыть], где большинство высказалось за договор с Москвой. Казань обязалась освободить всех христиан, обращенных в рабство, было создано казанское правительство во главе с огланом Худай Кулом. Это правительство приняло присягу верности русскому наместнику Микулинскому и фактически объявило о мирном вхождении казанских татар в состав Русского государства.

Однако в последний момент, когда Микулинский должен был торжественно въехать в Казань, там произошел новый переворот, на этот раз антирусский. Возглавлял его некий протурецки настроенный князь. Заговорщики обманом настроили казанцев против русских, заявив, что стрельцы, войдя в город, собираются устроить резню. На самом деле к Казани двигалась мирная делегация с участием московских «дипломатических представителей» и непосредственно с главой правительства Худай Кулом.

В результате 180 русских стрельцов, которые уже находились в городе, были самым вероломным образом, в лучших традициях проходящей «параллельно в Европе» французской Варфоломеевской ночи, зверски убиты. Это и стало впоследствии причиной жестокостей московского стрелецкого войска при взятии Казани.

Такое предательство поставило крест на возможности мирного развития событий. Более того, это сослужило плохую службу самим казанцам, поскольку заставило промосковски настроенных татарских аристократов открыто примкнуть к московскому войску, в котором и без того уже были и касимовские татары, и чуваши, и марийцы. Некоторые татары хотя и не вступали в армию Грозного открыто, проигнорировали призыв Казани к антирусской борьбе, поскольку считали занявшего казанский престол хана Ядигера не законным владыкой, а попросту «турецким наймитом».

Все это говорит об одном: наивно и неисторично видеть во взятии Казани и завоевании Казанского ханства войну двух народов: татар и русских. Это глубоко неверный, более того, с учетом современных русско-татарских отношений и многовековых братских связей – глупый, вредительский[134]134
  Ну никуда мне не деться от лексикона времен Вышинского. «Вредительский». Не могу подобрать более емкого и точного слова.


[Закрыть] подход.

Кто же брал штурмом Казань в составе войска московского царя Ивана Грозного? Московиты? Казаки? Как бы не так! Это было многонациональное войско, по составу – практически Красная Армия в 1941 году. Итак, сухая статистика.

В штурме Казани в 1552 году участвовали русские (до 50 тыс.), касимовские татары (30 тыс.), астраханские татары (20 тыс.), московские, нижегородские и казанские татары (10 тыс.), 3 тысячи ногайцев, 5 тысяч мещеряков, 4 тысячи чувашей, от 7 до 10 тысяч мордвинов, 10 тысяч черкесов, 10 тысяч черемисов и вотяков.

Получается – нерусские формирования в войске Ивана Грозного составляли 70 % от общего числа. Кроме того, было немало и европейских офицеров и «военспецов», наемников – немцев, поляков, голландцев и англичан. Татар в войсках Ивана было вообще больше, чем собственно русских.

Со стороны казанцев же была следующая картина: от 30 до 35 тысяч казанских татар, около 3 тысяч ногайцев, 10 тысяч астраханцев, от 10 до 15 тысяч черемисов и вотяков, 1 тысяча турок, 1 тысяча русских. То есть против 40–45 тысяч татар из разных царств, оборонявших Казань, было более 50 тысяч татар на стороне московского войска.

Как пишет один из современных историков, «Казанское ханство в период 1467–1560 гг. переживало гражданскую войну, вызванную необходимостью переосмысления своего места в мире и выбора ориентации. Причем большинство татар в итоге с оружием в руках встали на сторону Москвы. Протурецкая позиция части элиты не встретила почти никакой поддержки у населения… и была обречена на провал…»

И далее: «…вхождение татар в состав России было добровольным и осознанным выбором, путь к которому в силу тогдашних геополитических реалий и противоборств был труден и кровав. Уже одно то, что во время русской смуты татары поддержали Русское государство, а не ляхов, говорит об этом»[135]135
  Снежко С. Москва – Казань: тысячелетие спустя/Правая.ру. Православно-аналитический сайт. 22 авг. 2005 г. (www.pravaya.ru).


[Закрыть].

Любимые рассказы западных «русоведов» и наших доморощенных врагов собственного государства и народа о «феноменальной жестокости» русских в ходе штурма также не выдерживают критики. Конечно, при взятии Казани, как и при штурме любой крепости во все времена, имели место малоприятные инциденты.