Текст книги "Охота на черного ястреба"

– Контроль! – ушла от меня по рации команда. Передав приказ, я рванулся из окопа и бегом направился к стоявшему в двадцати метрах замаскированному джипу. Димка в этот момент с автоматом наперевес со всех ног устремился к горевшим машинам.

Боковым зрением я успел увидеть, как мой напарник неожиданно остановился и выпустил короткую очередь в направлении уничтоженной колонны. Ноги у меня остановились сами по себе, так как было непонятно, что же произошло и почему Сокольников вновь выстрелил. Я начал уже было разворачиваться, дабы рвануться на помощь другу, но Димка, поняв мои намерения, резко поднял левую руку вверх и затем столь же быстро опустил её. Мне этого знака было достаточно, он означал, что с Сокольниковым всё в порядке и он просит не задерживаться.

Я продолжил свой бег к укрытию, где под брезентом стоял джип. Уже через тридцать секунд наш «ниссан» взревел мощным двухсотсильным двигателем и, выбросив из-под колёс тучу песка, словно от радости предстоящей езды, рванулся из надоевшего ему полевого «гаража». Я, до отказа нажимая на педаль газа, на скорости почти сто километров в час, как заправский гонщик, подлетел к разбитой американской технике и резко затормозил.

Пока я подгонял джип, Димка осматривал головные автомобили на наличие оставшихся в живых американских морских пехотинцев. Я с пистолетом в руке аналогичную работу стал проделывать с другого конца колонны. В том, что мы никого не обнаружим уцелевшими, у меня сомнений не возникало, но проверить всё-таки было нужно, дабы потом случайно не получить пулю в спину. На всё у нас ушло ещё минут пять, не более.

Бронированный «инкассаторский» автобус – цель всей нашей операции – находился почти в середине колонны, поэтому мы к нему подошли практически одновременно. Правда, Димка опередил меня на какое-то мгновение, но и того времени ему хватило, чтобы приладить к дверному замку и двум петлям мягкую как пластилин взрывчатку. Затем он быстро воткнул во все три заряда детонаторы и достал из кармана зажигалку.

Во время работы мы обычно старались говорить как можно меньше, а потому Сокольников только кивнул мне, мол, всё готово. Я быстро сделал пару шагов в сторону, а Димка тем временем поджёг короткие бикфордовы шнуры, рассчитанные на несколько секунд горения. Сам он укрылся, отойдя за переднюю часть автобуса. Первый взрыв грохнул через пять секунд, два последующих – почти одновременно ещё через секунду.

Вывороченная вместе с замком дверь, медленно раскачиваясь и скрипя, повисла на одной нижней петле. Димка хотел рвануться в салон автомобиля, но я на всякий случай резко поднял правую руку вверх, чтобы чуть притормозить его прыть: «Мало ли что может случиться?»

Наверное, сработало шестое чувство, ибо из развороченного автомобильного чрева открыли автоматный огонь. Видимо, кто-то из охранников, находившихся внутри, остался жив. Он полагал, что нападавшие тут же попытаются проникнуть в автомобиль, а потому надеялся положить сразу всех, но просчитался. Ему не удалось нас подстрелить.

Ситуация внезапно обострилась и грозила затянуться. Нам никак нельзя было долго задерживаться. По моим расчётам в штабе группировки уже могли понять, что с колонной что-то произошло, и выслать для проверки вертолёты. Правда, наступала ночь, но это навряд ли смогло задержать американцев. У них имелись вертолёты, оборудованные приборами для ночных полётов, и подготовленные к таким полётам экипажи. К тому же нападение на штаб группировки, которое было запланировано, уже закончилось. Правда, судя по тому, что во время засады на помощь погибавшей колонне никто не пришёл, можно было сделать вполне утешительный для нас вывод, что нападение на штаб Объединённой группировки прошло удачно. Но время шло.

Нам уже пора было уходить, однако сделать это без ценного груза, который перевозился в автомобиле, мы не могли. Вот же незадача! Перед нами сейчас находился инкассаторский автобус, но мы не могли войти в него, так как изнутри охранники отстреливались из автомата. По информации от нашего человека мы знали, что в автомобиле находилось три его человека. Два сотрудника внутри салона и один в качестве водителя.

Я взглянул на своего напарника. Димка меня тут же понял. «Если стреляет один, значит, второй охранник погиб или ранен, ведь автомобиль во время нашего обстрела здорово пострадал, и пули кое-где пробили его бронированную обшивку. Шофёр также, вполне вероятно, погиб или контужен», – красноречиво своим взглядом подтвердил Сокольников ход моих рассуждений. И кивнул мне. Я понял его предложение.

Мы осторожно приблизились к открытой двери и встали по бокам. Димка поочерёдно, начиная с указательного, выбросил из своего сжатого кулака три пальца, и как только вверх взметнулся безымянный, мы с двух сторон одновременно открыли кинжальный огонь внутрь автомобильного салона. Рикошетирующие от металлической обшивки пули со свистом вылетали наружу и затем со столь же специфическим визгом уходили вверх, или зарывались в песок перед нашими ногами. Опорожнив магазины своих автоматов, я и Димка спокойно заглянули в салон. Там лежали три распростёртых тела.

– Симон! Подгоняй «ниссан»! – коротко бросил я Сокольникову. Мы, кстати, даже будучи наедине, не называли друг друга настоящими именами. Это была наша давнишняя привычка, выработанная годами совместной службы и долгих командировок. Димка в ответ на мой приказ кивнул и бросился к джипу. Двигатель автомобиля не был отключён, а потому я даже не успел вытащить из инкассаторского автобуса два специальных ящика с деньгами и золотом, как Димка подогнал джип.

– Что будем делать с ним? Нельзя же своих бросать? – спросил Сокольников, указывая на тело человека из окружения генерала Айдида. Он был в автобусе и погиб во время нашего нападения.

– Правильно! С собой возьмём! – Мы вдвоём осторожно внесли тело погибшего в багажник «ниссана», туда же поместили ящики с долларами и золотыми слитками. Более нас здесь ничего не задерживало. Операция прошла успешно. Можно было возвращаться в город.

Пригород Могадишо. Поздний вечер

До Могадишо мы добрались без задержек в дороге. И только когда наш джип уже подъезжал к окраинам столицы, я обратил внимание на то, что в районе, где мы организовали засаду на колонну, закружились американские вертолёты. Их хорошо было видно издали по включённым бортовым прожекторам, шарившим в районе засады в поисках нападавших.

Улицы города были, как всегда, безмолвны и пустынны. В Могадишо обычно никто не осмеливался выходить из дома после наступления темноты. В это время по городу могли разъезжать на автомобилях только военные патрули или полиция, или бандиты. Одни искали мародёров и террористов, другие, наоборот, рыскали в поисках, кого бы ограбить.

– Слушай, Савл, – обратился Сокольников, – что-то мне не по себе!

– Почему? – удивился я.

– Не знаю, но неспокойно как-то. Всё у нас очень здорово и складно прошло! Без сучка, как говорится, и задоринки! – продолжил Димка свою мысль.

– Так радуйся! – посоветовал я.

Мой ответ, по-видимому, прозвучал излишне оптимистично, поэтому Сокольников громко фыркнул. Я очень давно знал Димыча, и эта его привычка мне была хорошо известна. Он всегда вёл себя несколько вызывающе, когда чувствовал опасность, и нужно сказать, что нюх у него на всякого рода неожиданности действительно был уникальным. Мне довелось неоднократно убедиться в способностях моего друга предвидеть разные ловушки и западни. Вот и сейчас, когда я услышал громкое хмыканье своего напарника, то сразу остановил машину.

– Ну и что ты предлагаешь?

– Чёрт его знает?.. Но не нравится мне эта наша скорая удача! Ты подумай, что у нас в багажнике? Подумай!.. Более сорока миллионов баксов! Нас двое. А про операцию ведь знали не только мы, – начал Сокольников развивать свою мысль, но я сразу понял, куда он клонит, а потому спросил:

– Ты хочешь сказать, что нас попытаются… – однако договорить начатую фразу я не успел, ибо Димкины подозрения стали трансформироваться в реальную действительность.

Из-за ближайшего угла выскочил грузовой джип «тойота». Хотя машина приближалась к нам с потушенными фарами, но даже в темноте было видно, что в его кузове на треноге установлен крупнокалиберный пулемёт. Когда до нашего автомобиля оставалось метров сорок, на крыше кабины подъезжавшего джипа вдруг вспыхнули четыре прожектора. Это было сделано специально, чтобы ярким светом ослепить нас. Нужно сказать, что нападавшие добились своего, наверное, поэтому мы и не увидели, как сзади к нам тихо-тихо подобрался ещё один автомобиль.

– Что же ты раньше-то ничего не сказал? – то ли с укором, то ли, наоборот, с одобрением прозвучал мой вопрос.

– Да, сам не знаю. Старею!.. Ладно, что теперь говорить! Что будем делать, командир? – в сложных ситуациях Димка всегда называл меня так, как делал это в армии.

– По обстоятельствам! – рявкнул я, ибо рассуждать времени не было.

Вспоминая после многих лет тот давний случай, я не мог понять, почему тогда нас не расстреляли сразу, без лишних слов и разговоров? Вместо того чтобы из пулемёта, что стоял на джипе, превратить нас в фарш, нападавшие затеяли с нами какую-то непонятную игру, то ли хотели показать свою власть, то ли ещё чего-то?.. Это была глупость с их стороны, за которую им пришлось заплатить очень высокую цену. Ну а нам тогда просто повезло. Именно повезло, ведь без счастливого случая, фортуны – спросите любого спецназовца, он вам расскажет много интересного по данному поводу, – не проходит ни одной боевой операции.

Итак, мы сидели в своём пикапе в свете ярких прожекторов в совершенном неведении, сколько же человек подъехало к нам и кто они. Я, правда, про себя прикинул, что за пулемётом наверняка один человек, да в кабине «тойоты» пусть четыре, итого получалось пятеро.

– Симон, – одними губами проговорил я, – их минимум пять, четверо – с автоматами. Многовато для двоих!

– А ты позади нас ещё один джип видел? – также шёпотом откликнулся Сокольников.

– Вот же чёрт подери! – я бросил взгляд в зеркало заднего вида. Действительно, позади стоял ещё один автомобиль, а это, стало быть, дополнительно минимум пять человек. «Итого десять!» – пришла в голову невесёлая мысль.

– Кто они? – вновь спросил я своего напарника.

– Не знаю, Савл! Может быть, люди Айдида? Ведь он обещал, что вышлет нам навстречу своих ребят.

– Хотелось бы надеяться!

Тем временем из впереди стоявшего джипа вышли два человека. Их лиц мы увидеть не могли, так как прожектора находился у них за спиной. Однако заметить в их руках автоматы удалось. Я бросил взгляд в зеркало заднего вида. Машину, стоявшую позади, никто не покинул.

– Выйти из машины и положить руки на капот! – на довольно ломанном английском языке приказал один из тех, что вышел из первой машины.

– Спокойно, Симон! Если нас сразу не застрелили, то ещё подёргаемся! – сказал я, после чего мы вышли из кабины и выполнили требование неизвестного.

– Вы кто? – спросил Сокольников, когда человек, по-видимому, старший, подошёл к нам поближе. Но вместо ответа Димка получил сильный удар прикладом автоматом по спине.

– Вопросы задаю я! – прокричал незнакомец так громко, будто мы могли его не услышать. – Что вы здесь делаете?

– Катались по вечернему городу! – ответил я, и тут же почувствовал сильную боль чуть пониже спины. Неизвестный носком своего ботинка от души пнул меня по мягкому месту. Было не очень больно, терпимо, но я специально застонал, и даже чуть присел. Эту хитрость я использовал для того, чтобы хотя бы краешком глаза увидеть, что делает напарник ударившего меня человека. Тот в это время стоял рядом и наблюдал, положив ствол автомата на левую руку. Это, пожалуй, была ещё одна их роковая ошибка. Нельзя подходить к противнику на расстояние вытянутой руки, чтобы тому было удобно добраться до его оружия или просто убить. Но они не знали и не могли знать этих элементарных правил поведения разведчика, ибо не служили в спецназе ГРУ.

В этот момент один из бандитов, или кем они там себя считали, вышел из автомобиля, стоявшего позади нашего «ниссана». Он заглянул к нам в багажник и что-то прокричал, Услышав его, старший передёрнул затвор своего автомата. Я понял, что нас сейчас начнут убивать. Однако выстрелить он не успел. Димка неуловимым движением перехватил правой рукой ствол его оружия, отвёл в сторону, дабы я не получил бы пулю от случайного выстрела, и резко, со стороны можно было подумать, что ладонью левой руки, ударил своего противника по горлу, которого, правда, не коснулся. Но бандит тем не менее выронил автомат и, схватившись за шею, начал медленно оседать на землю. Его напарник даже не успел удивиться или что-то понять, ибо сам рухнул рядом со своим главарём, обливаясь кровью и поддерживая руками вываливающиеся из распоротого живота кишки. Ну откуда нападавшие могли знать, что мы, как офицеры армейского спецназа, в совершенстве владеем приёмами рукопашного боя с применением холодного оружия. Нам понадобилось ровно полсекунды, чтобы отточенными, словно бритва, короткими ножами завалить этих двух здоровенных негров.

Далее мы действовали уже, надеясь только на интуицию и на случай, опираясь на логику действия противника, используя неожиданность и наше взаимопонимание. Я схватил валявшийся на земле автомат и, практически не целясь, длинной очередью выстрелил по впередистоявшему автомобилю. Лобовое стекло спустя секунду превратилось в решето. Прожектора на кабине «тойоты» погасли. Наступила полная темнота.

Димка в это время работал по второй группе бандитов. Он так же схватил автомат убитого им противника, но вот стрелять Сокольников стал по джипу, что находился позади нас. В темноте мы никого не видели и потому стреляли интуитивно и практически наугад. Да, собственно говоря, ни Димка, ни я, не старались попасть в кого-нибудь конкретно, ибо мы преследовали совершенно другие цели и добились своего.

Всё произошло за считанные секунды. Пулемётчик с «тойоты», видимо, пришёл в себя. С перепугу он открыл просто бешеный огонь по нашему «ниссану». Но вот только нас-то там уже не было. Я успел откатиться метра на два в сторону, как, впрочем, и мой напарник. По вспышкам огня пулемёта поразить противника для меня было уже делом простым. Димке даже не пришлось добивать тех, кто находился у нас в тылу. Их расстрелял из своего крупнокалиберного оружия тот самый стрелок, который находился в «тойоте». Мне было хорошо видно, как пули с убойной дистанции в сорок-пятьдесят метров прошивали наш «ниссан» насквозь, будто того и вовсе не было на их пути. За пару секунд пулемётчик успел сделать не только из нашего пикапа дуршлаг, но и изрешетить автомобиль, что стоял позади нас.

Я взглянул на часы. Эта привычка: фиксировать время боя, – осталась у меня со службы, когда после проведения операции иногда возникала необходимость подробно изложить её детали, а для такой работы необходим был чёткий хронометраж событий. Итак, стрелки часов показывали, что прошло не более трёх минут. Оставаться на месте было опасно, ведь сюда могли подъехать ещё кто-нибудь, даже американский патруль, так как мы находились недалеко от фешенебельного столичного квартала, который назывался Новым городом.

– Тебе не кажется, что нас здесь ждали? Вот только почему сразу не обстреляли? – отряхивая пыль с рубашки и брюк, спросил Димка.

– Ты лучше подумай, почему нас не расстреляли из засады? – вопросом на вопрос ответил я своему напарнику.

– Савл, надо уходить, – сказал Димка, – потом подумаем над этим вопросом.

Американские патрули заглядывали в этот район крайне редко, но не стоило испытывать судьбу ещё раз, коли она нам и так благоволила.

Мы осмотрели наш автомобиль. Он был полностью разбит. Из пробитого радиатора на асфальт вытекла охлаждающая жидкость, и потому заводить двигатель не имело никакого смысла, ибо через минуту его всё равно бы заклинило. Тогда мы решили взять джип нападавших, к тому же в его кузове был установлен пулемёт, который мог нам ещё пригодиться. Быстро, перетащив из своего «ниссана» оружие и ящики с деньгами и золотом, я сел за руль, а Димка встал за пулемёт. Машина завелась с полуоборота. Мы только успели заехать в ближайший переулок, как на перекрёсток на своих армейских «хаммерах» выскочили американцы. Подозрения, что нас ждали неслучайно, возникли и у меня, и у Сокольникова одновременно. Американские патрули, которых мы в этой части города никогда не то чтобы не встречали, но даже и не видели и не слышали, только усилили нашу уверенность в том, что нас предали.

– Как думаешь, Симон, кто нас заложил? – спросил я своего напарника, уверенно ориентируясь в ночном городе. В моей голове тут же возникло решение, возвращаться в штаб генерала Айдида совершенно другим маршрутом.

– Как только вернёмся, сразу же установим, Савл! Думаю, круг людей, посвящённых в детали нашей операции, довольно узкий. Найдём! – твёрдо, нисколько не сомневаясь в том, что найдёт предателя, заявил Димка. Мы почти добрались до места, когда Сокольников усмехнулся и тихо сказал: «Хотелось бы мне сейчас взглянуть на лица американцев, когда они никого не обнаружили. Я думаю, им наверняка обещали нас, а не кого-то другого».

* * *

Конечно, мы не знали, о чём говорили американские офицеры, прибывшие на место, где нас ожидала засада, но нужно сказать, что Димкино предположение было недалеко от истины, когда он заявил, что им действительно обещали передать за солидное вознаграждение двух иностранных военных специалистов. Кстати, о том, что мы русские, кроме генерала Айдида, не знал никто, даже его ближайшие помощники не имели представления, откуда, из какой страны, прибыли в Могадишо два белых человека, пользующихся необыкновенным доверием их главнокомандующего.

Итак, спасшись от неожиданного нападения, мы пересели в другой автомобиль и поехали в один из кварталов города, где этой ночью должен был ждать нас генерал Айдид. Нужно сказать, что он никогда дважды не ночевал в одном и том же месте, может быть, поэтому его и не могли никак поймать ни американцы, ни «голубые каски».

Не включая фар, чтобы не привлечь к себе внимания каких-нибудь других бандитов или просто мародёров, которые после полуночи буквально наполняли город, мы довольно быстро и на этот раз без приключений добрались до нужного место. Я осторожно загнал машину под навес, сделанный из обычных жердей, покрытых сверху сухим тростником, и собирался уже выйти из кабины, как рядом со мной, скрипнув тормозами, остановился джип. Эта машина мне, кстати, была хорошо знакома. На ней обычно ездил начальник охраны генерала полковник Халил. Он был каким-то дальним родственником Айдида и потому получил столь высокий пост, хотя по своим профессиональным качествам не заслуживал его. В окружении генерала имелись и более толковые ребята, но Халил как-то сумел, используя свои родственные отношения, втереться в доверие к Айдиду. Именно поэтому вёл он себя очень высокомерно. Но мы с Димкой считали Азиза, так звали начальника охраны, «липовым» полковником, а по-другому было невозможно, ибо о военной службе, не говоря уже о специальной подготовке, он имел весьма туманное представление. Этот полковник не нравился ни мне, ни тем более Сокольникову. Как-то с первой нашей встречи у нас возникла к Халилу неприязнь, которую мы старались внешне не проявлять, но общались с ним крайне редко, только по мере необходимости. Однако начальник охраны, зная о наших отношениях с генералом и о распоряжении того воспринимать все наши просьбы, как его личные, был ко мне и к Димке весьма внимателен и предупредителен. В принципе у нас с ним не возникало никаких трений, но шестым своим чувством я ощущал, что его доброжелательность всего лишь маскировка, а на самом деле он нас ненавидит и только ждёт удобного случая, чтобы с нами расправиться. Димка с моими предчувствиями и опасениями был согласен. Мы с ним как-то пару раз разговаривали на данную тему. Хотя…

– Может быть, эти подозрения всего лишь плод нашего воображения? А? – спрашивал я своего друга.

– Поживём – увидим! – неопределённо отвечал Димыч. – Но я ему не доверяю! – вновь говорил он после короткого раздумья. – А почему? Не знаю! Да и Джахонгир о нём говорил, помнишь? Ненадёжный, скользкий тип!

Не нравился нам полковник Халил, а потому меня и насторожил внезапный его приезд, ведь он обычно всегда был рядом с генералом и старался никогда не покидать своего шефа, опасаясь, как бы кто и чего не наговорил лишнего Айдиду. Поэтому тот факт, что Халил куда-то отъезжал, весьма меня удивил, ибо я даже не мог представить, что же за причина заставила полковника оставить генерала одного, пусть даже на очень короткое время.

«Видимо, обстоятельства были очень важными для нашего полковника, коли он осмелился оставить шефа одного», – пришла мне в голову мысль. Я боковым зрением посмотрел на Димку. Тот спокойно стоял в кузове за пулемётом, и только белки его глаз изредка сверкали в лучах луны, а всё остальное было скрыто под маской. У меня на лице также была надета чёрная маска, мы это сделали на всякий случай, когда покидали место, где на нас напали. Кстати, именно этот необъяснимый поступок, натянуть шапку с прорезями для глаз и рта до подбородка, оказал нам весьма хорошую услугу, ибо в темноте полковник Халил просто не узнал нас, не разобрал, кто же сидит за рулём автомобиля. Это было его роковой ошибкой.

Начальник службы безопасности выскочил из кабины своего джипа разъярённый словно лев. Он кинулся к нашему автомобилю, из-за чёрной маски не признав во мне иностранного советника своего босса. Полковник Халил схватился за ручку двери и с такой силой рванул её на себя, что чуть не сорвал с петель.

– Что случилось, Зафар? Почему ты не дождался меня? – прошипел со злобой начальник охраны, стараясь не сорваться на крик.

– Так это твои люди устроили на нас засаду? – спросил я полковника, медленно стягивая маску. Надо было видеть в этот момент лицо Халила. Его физиономия вытянулось, челюсть от неожиданности, что увидел перед собой именно того, кто должен был бы сейчас лежать бездыханным телом где-то на окраине города в яме с мусорными отходами, отвисла чуть ли не до самой груди. Рука начальника охраны потянулась к пистолету, его помощник, поняв, что дело принимает весьма неожиданный оборот, быстро выскочил из кабины с автоматом наперевес. Однако он даже не успел сделать одного шага, как тут же рухнул на землю под колёса собственного автомобиля. Я застрелил помощника Халила, практически не целясь, держа пистолет у бедра, но вогнав пулю шофёру точно в переносицу. Полковник не видел, как был застрелен его подчинённый, но зато почувствовал на своей шее, чуть пониже затылка, укол острого Димкиного стилета.

– Не дури, полковник! Заколю, как свинью! – грозно прошептал Сокольников на самое ухо полковника.

Начальник службы безопасности почему-то сразу поверил в искренность его слов. Он не стал сопротивляться и спокойно дал связать себе руки. Мы оставили его лежать на дворе, а сами вошли в дом.

Генерала Айдида на месте не оказалось. Он покинул виллу пару часов назад, сообщив, кстати, нам о своём решении заранее. Но мы специально прибыли именно сюда, чтобы проверить свои подозрения и посмотреть, кто же приедет вслед за нами. Пока я петлял по узким закоулкам города, добираясь на указанное место, в моей голове созрел план, основанный на внезапной догадке, осенившей в дороге.

– Симон, – сказал я, – ты обратил внимание, что в машинах нападавших ни у кого не было раций?

– Ну и что?

– Я думаю, что нас ждали – это, во-первых. Людей выслали на маршрут нашего движения с чётко поставленной задачей.

– Можно согласиться, но с трудом, – ответил Сокольников. – Что ещё?

– Во-вторых, джип, на котором мы едем, мне знаком. Я его видел. Эта машина из охраны генерала.

– Существенное замечание! – кивнул Димка.

– В последние дни начальник охраны очень интересовался нашими делами. Ты сам мне об этом говорил.

– Говорил…

– Ну и последнее! Сейчас там американцы. Халил наверняка видел, как они подъехали – ведь сам вызвал. Как ты думаешь, куда поедет полковник Халил, не обнаружив на месте засады «тойоту»? Наш «ниссан» там, а одной его машины охраны нет!

– Он поедет на какое-то условное место, где должен встретиться со своими людьми, – ответил Димка.

– Правильно! А если он их там не обнаружит? То будет искать и наверняка придет на виллу, где должен был сегодня ночевать генерал. Шеф его оттуда уехал и нам сообщил, а люди Халила, которых он отправил убивать нас, об этом не знают!

– В твоих рассуждениях есть логика, Савл! Нужно теперь только проверить её правильность. Кстати, заодно надо будет у него спросить, что случилось с Джахонгиром. От него уже давно нет никаких известий. Да, и генерал выказывал беспокойство по поводу отсутствия советника по безопасности. Думаю, Халил к этому делу имеет отношение, – отозвался Сокольников.

– Причём самое непосредственное, – уверенно, без тени сомнения заявил я.

Судя по дальнейшим событиям, мои догадки оказались верными, ведь вслед за нами приехал именно тот человек, которого мы в принципе и ожидали.

Проверив виллу и убедившись, что на ней никого нет, Сокольников и я осторожно втащили полковника Халила в дом. В комнате было темно и тихо. Свет зажигать мы не стали. Времени у нас было немного, а посему я сразу приступил к делу. Насчёт нападения на нас было всё ясно, поэтому мой вопрос явился полной неожиданностью для начальника охраны.

– Где Джахонгир? – коротко спросил я полковника Халила, сорвав с его губ скотч. В моей душе ещё теплилась надежда, что наш коллега жив и здоров. В том, что его похитил полковник и спрятал где-то в многочисленных лачугах, расположенных в трущобах старого города, сомневаться не приходилось. Я не думал, что Халил передал Джахонгира в руки американцев. Ведь если бы он это сделал, то наш источник уже сообщил бы нам об этом, да и сами штатники не удержались бы от соблазна оповестить мир о том, что задержали военного советника славянской внешности, возможно русского, даже вероятно коммуниста, ну начали бы вещать прочую чепуху. Однако в лагере американцев была полная тишина.

– Ты слышал вопрос? – вмешался в допрос Сокольников. Но полковник продолжал молчать.

– Хорошо, Халил! Не пожалей только! – угрожающе прошептал мой напарник. Димка вообще был сторонником применения жёстких мер в разговоре с врагом, а поэтому он вытащил из кармана коробок со спичками, достал из него одну штуку и начал ножом заострять тот из её концов, на котором отсутствовала сера. Полковник вначале с удивлением наблюдал за действиями Сокольникова, но, когда он увидел десять заострённых спичек, и когда Димка перевернул его на живот, начальник охраны наконец понял, что его ожидает. Мой напарник тем временем вновь заклеил Халилу рот, достал из кармана зажигалку и положил на камень, как раз прямо напротив глаз полковника. Нам довольно часто приходилось видеть, как начальник безопасности допрашивал пленных. Он особо с ними не церемонился, и любимой его пыткой было загнать под ногти допрашиваемых остро заточенные спички и после поджечь их. Сейчас начальнику охраны на собственной шкуре предстояло испытать, что же чувствует истязаемый им человек. Видимо, перспектива таких мучений его не обрадовала, а потому он замычал что-то заклеенным ртом, заизвивался на полу, как червяк, закрутился, завертелся.

– Ты, Халил, ещё не знаешь, с кем связался! Думаешь, что только тебе позволено истязать людей? – сказал Димка таким угрожающим тоном, что даже у меня по спине пробежали мурашки. – Говори, сволочь, где сейчас Джахонгир? Или…

Далее Сокольников продолжать не стал, а просто взял одну из спичек и, казалось, с силой вогнал её под ноготь среднего пальца полковника. Тот закричал так сильно, что даже скотч не заглушил жуткий крик страха и нестерпимой боли. Правда, следовало сказать, что Сокольников только имитировал пытку. Он всего лишь на миллиметр втиснул спичку под ноготь полковника, но и этого было вполне достаточно, чтобы начальник охраны всё нам рассказал. Обычно люди, сами пытающие других, не терпят даже самой незначительной боли, являясь, по существу, трусами и мерзавцами. Полковник Халил был человеком именно из такого разряда, вернее сказать, не человеком, а существом.

– Я скажу, скажу! Я всё скажу! – сразу же, как только со рта сорвали клейкую ленту, начал торопливо, сильно дрожавшим голосом говорить начальник охраны.

Полковник сдержал слово. Через полчаса езды по узким переулкам города мы подъехали к небольшому двухэтажному строению. Оно такое одно возвышалось среди убогих низких хижин и маленьких лачуг.

– Халил, не вздумай дурить! Сразу пристрелю! – предупредил я нашего пленника. Он кивнул в знак того, что понял. От стены дома тем временем отделилась тень и направилась к машине. В темноте громко лязгнул затвор. Полковник глухо крикнул что-то на местном наречии, и я увидел, как человек, шедший к нашему автомобилю, опустил ствол автомата. Мы с полковником подошли к охраннику. Халил о чём-то с ним поговорил, тот развернулся на месте и направился к дому. Сокольников по моему сигналу спрыгнул из кузова на землю и двинулся следом. Впереди шёл охранник, за ним – я и затем полковник Халил. Димке же предстояло следовать в конце, сколько бы человек впереди него ни находилось. Он всегда был замыкающим, а это место в нашем отряде специального назначения отводили самым толковым, подготовленным и надёжным бойцам. Почему? Да ведь именно замыкающий контролирует передвижение всех и, стало быть, страхует своих товарищей на случай внезапного нападения.

Всё шло как обычно. Небольшая заминка произошла перед тем как войти в здание. Начальник охраны чуть нарушил порядок передвижения. Когда мы были в метре от дверного проёма, полковник Халил неожиданно на полшага обогнал меня, затем резко оттолкнул в сторону шедшего впереди охранника и что-то на непонятном нам языке крикнул в темноту открытой двери. Его попытка ударить меня ногой оказалась неудачной, я успел отскочить в сторону.

Паники или замешательства не было, но маленькая задержка возникла, а этого времени как раз и хватило начальнику охраны, чтобы сделать один шаг и скрыться за дверью. Мне стало понятно, что нас разделяет всего мгновение от смерти, ибо я услышал, как в темноте коридора лязгнули затворы.

«Сейчас начнут стрелять!» – мои мысли в тот момент были только о Сокольникове, ведь это он через секунду примет своей грудью первые пули из тёмного зева открытой двери. Я нисколько не сомневался, какой приказ отдал Халил своим подчинённым. Надо было что-то срочно предпринимать.