Текст книги "Охота на черного ястреба"

– С 1980-х годов в Сомали к власти пришли прокоммунистические силы, в силу этих обстоятельств в стране сильно возросло влияние Москвы. Так как правительство и Верховный революционный совет провозгласили строительство социализма, то руководство Советского Союза не могло пройти мимо этого факта. Между Могадишо и Москвой в результате двусторонних переговоров на высшем уровне был подписан договор о всестороннем политическом, экономическом сотрудничестве, включая и военно-техническом. Практически сразу же после подписания Советский Союз направил в Сомали огромное количество военных советников и боевой техники. Итогом военного сотрудничества стало создание почти 42-тысячной хорошо вооружённой армии.

Такое внимание советского руководства к этому африканскому государству определялось стратегическим положением Сомали на восточном побережье Африканского континента. Так называемый Африканский Рог занимает в регионе весьма важное положение. Оттуда можно держать под прицелом все морские коммуникации в зоне Аденского залива и части Индийского океана. Поэтому Кремль ускоренными темпами приступил к переоборудованию части морских портов Сомали и строительству новых для своих военно-морских сил, придав портам статус военно-морских баз – это Могадишо, Бербера и Кийсамо. Кроме того, учитывая географическое положение страны, советское руководство планировало начать с 1985 года строительство на территории Сомали космодрома и взлётно-посадочной полосы для своего многоразового космического корабля. Но главный интерес Кремля заключался в том, что в Сомали были обнаружены запасы урана и металлов платиновой группы. – После этих слов Джон Тейбол сделал небольшую паузу. Он достал из кармана платок и вытер им вспотевший лоб и шею. Бросив взгляд на президента, директор ЦРУ про себя отметил, что тот после слов «обнаружены запасы урана и…» с интересом вскинул вверх свои брови. У Джона появилось хорошее предчувствие, и он с энтузиазмом продолжил свой доклад, пустив в ход все свои «козырные карты». – Хотя, сэр, все геологические изыскания проводились скрытно, но нашим сотрудникам через свои агентурные возможности удалось добыть образцы найденной руды. Был проведён анализ и установлено, что она обладает весьма высоким содержанием урана. Директором ЦРУ в то время был мистер Кейси, он доложил об этом президенту Рейгану. После чего на Совете национальной безопасности была принята секретная директива № 157/4, в которой ЦРУ США предписывалось провести тайную операцию, направленную на дестабилизацию положения внутри страны с основной целью – выведение Сомали из зоны влияния СССР. Результатом наших активных мероприятий стал вооружённый конфликт между Эфиопией и Сомали, где Кремль, на наше счастье, поддержал Аддис-Абебу, посчитав, что агрессию совершил Могадишо. При нашем посредничестве к власти в Сомали пришёл генерал Барре. Но, к сожалению, он не смог удержать ситуацию в стране, и в 1990 году началась межплеменная гражданская война. Страна фактически распалась на несколько автономных районов, в каждом из которых у власти находится авторитетный полевой командир, он же глава племени. Самыми влиятельными на сегодняшний момент являются двое – это генерал Мохаммад Фарах Айдид и генерал Али Мохаммад Мехди. Их них, пожалуй, наиболее опасным противником для нас является первый, генерал Айдид. Это утверждение основывается на том, что генерал Айдид в конце 1970-х годов в течение нескольких лет учился в СССР в танковом училище, хорошо говорит по-русски. Во всех своих выступлениях он крайне негативно отзывается о развале СССР. Генерал Айдид настроен довольно лояльно по отношению к нынешней России и ищет контакты с её руководством, особенно среди патриотически-настроенных лидеров. Чтобы ситуация в Сомали окончательно не вышла из-под нашего контроля, президент США Джордж Буш был вынужден пойти на крайние меры. В соответствии с резолюцией 794 Совета Безопасности ООН 4 декабря 1992 года он принял решение начать операцию под кодовым названием «Возрождение надежды». К этой операции были привлечены наши союзники из Европы. На данный момент в Сомали размещено приблизительно 37 тысяч союзных войск, численность американского контингента около 26 тысяч, это позволяет нам контролировать приблизительно 40 % всей территории страны. Но об этом более подробно может доложить министр обороны. Я же могу сказать, что оперативная обстановка в столице крайне неблагоприятная. Резидент докладывает о невозможности работы из-за того, что в городе практически нет власти. Сейчас какие-либо специальные операции в Сомали силами ЦРУ не проводятся.

Закончив доклад, Джон Тейбол снял очки, аккуратно спрятал их в кожаный футляр и как примерный школьник, положив руку на руку, посмотрел на президента в ожидании вопросов. Хотя директор ЦРУ старался вести себя спокойно, но в душе он очень сильно волновался. Не хотелось ему, чтобы президент сейчас, при всех собравшихся, начал бы расспрашивать его о происшествии в окрестностях Могадишо и причастности к этому его людей. Джон Тейбол сидел и молил про себя бога, чтобы не прозвучал бы какой-нибудь каверзный вопрос со стороны главы Белого дома, ведь после этого наверняка все собравшиеся начнут спрашивать и выпытывать у него сведения о деталях операции. Директору очень не хотелось открывать своих секретов даже высокопоставленным чиновникам администрации. Джон смотрел прямо в глаза президенту, и, казалось, тот понял его молчаливую просьбу. Глава государства недолго молчал и после небольшой паузы обратился к госсекретарю с вопросом о Сомали. Джон Тейбол облегчённо вздохнул и стал обдумывать свой предстоящий разговор с хозяином Белого дома. В том, что этот разговор состоится, он нисколько не сомневался. И нужно сказать, что предчувствия не обманули опытного оперативника. После окончания совещания президент, прощаясь, задержался возле директора ЦРУ:

– Мистер Тейбол, задержитесь на пару минут, у меня к вам есть несколько сугубо конфиденциальных вопросов.

Покидавшие совещание чиновники после этих слов все разом посмотрели на главу разведывательного ведомства. В их глазах читалась совершенно разная реакция на приглашение хозяина Белого дома Джону Тейболу остаться. Кто-то из коллег смотрел на директора с сожалением, кто-то с радостью, хотя все они и находились в одной команде президента и считались друзьями, но отношение их друг к другу было далеко не самым дружеским.

Когда дверь кабинета закрылась, директор ЦРУ осторожно присел в кресло, на которое ему указал президент. Хозяин Белого дома отключил селекторную связь, попросив секретаря не соединять его ни с кем в течение получаса.

«Ого! – озабоченно подумал Джон Тейбол. – Разговор предстоит серьёзный, если президент решил уделить мне столько времени».

– Джон, – начал хозяин Овального кабинета, – мы с тобой знакомы с университетских времён, на пост директора ЦРУ тебя как профессионала высокого класса рекомендовал твой предшественник, однако, судя по провалившейся операции, не слишком ли ты рано занял пост главы разведывательного ведомства? Ведь мне доложили, что морские пехотинцы сопровождали груз, за безопасность которого отвечал твой человек. А потом, Джон, почему мне не доложили о предстоящей операции? Ведь, насколько мне известно, ЦРУ не может без ведома президента США и Совета безопасности проводить какие-либо спецоперации на территории других государств. И ещё, Джон, почему твой человек самовольно присваивает себе звание представителя президента? Не слишком ли много, Джон, ты взвалил на себя ответственности?

Президент был зол, и это директор ЦРУ заметил сразу, как только тот начал говорить. Правда, вначале разговора Джон Тейбол волновался, что придётся отвечать на весьма щекотливые вопросы президента относительно нелегального вывоза урановой руды с территории Сомали, но оказалось, что глава государства ничего не ведал об этих тайных делах разведывательного ведомства и его влиятельного заказчика секретных урановых сделок.

«Стало быть, мистеру Хорсту, не придётся волноваться за свой бизнес, – радостно подумал директор ЦРУ. – Слава богу, что президент ничего не знает о том, кому мы поставляем уран, какие деньги получаем за эти поставки и куда направляем вырученные средства».

Джон Тейбол спокойно дослушал гневную тираду своего шефа, радуясь тому, что президент практически пребывает в неизвестности, а на поставленные вопросы у директора ЦРУ уже заранее были готовы ответы.

– Сэр, – начал Тейбол, – операция, что проводилась ЦРУ в Сомали, была санкционирована вашим предшественником ещё в январе нынешнего года, как раз перед самым его уходом с поста главы государства. Кстати, это он позволил моему человеку представлять администрацию президента, дабы никто не смог бы ему чинить препятствий. Ведь вы знаете, сэр, как трудно нашим сотрудникам договариваться с военными. Я не буду говорить о деталях операции, но мы хотели захватить одного из главарей мятежников и террористов, а именно генерала Айдида. О том, что вам не доложили, сэр, это моя вина! Хотел сделать сюрприз…

– В результате твоего сюрприза, Джон, наши потери возросли сразу на полсотни человек. Об этом уже пронюхала пресса. Скандал обещает быть громким. Мне не хотелось бы начинать своё президентство с таких ляпов. Вице-президент, кстати, взял под свой личный контроль расследование этого инцидента, а он человек весьма дотошный и постарается во всём разобраться. У тебя там всё нормально, Джон, всё чисто? Ведь сотрудники ЦРУ всегда влипают в какие-то неблаговидные дела. Не придётся ли мне вместе с тобой раньше времени подавать в отставку?

– Что вы, сэр! – ответил Джон Тейбол, чувствуя, как жар охватывает всё его тело. В этот миг директор ЦРУ думал только об одном, как бы ему не покраснеть. Президент же тем временем спросил:

– Джон, если нападение на американских солдат совершено бандитами некоего генерала, то его надо обязательно наказать, причём наказать весьма сурово. Я бы даже сказал, мы его просто обязаны покарать.

– Сэр, вы даёте санкцию на проведение операции по устранению главы террористов? – радуясь неожиданному успеху, спросил директор ЦРУ, ведь он даже помыслить не мог обратиться к президенту за разрешением осуществления акции возмездия, а тут хозяин Белого дома сам отдал такой приказ. К тому же президент даже не поинтересовался, что за деньги были похищены и кто финансировал проведение операции. «А почему, собственно, он должен спрашивать об этом, – размышлял директор ЦРУ, – президенту не обязательно вообще знать, откуда деньги».

Глава государства о чём-то задумался. Джону даже показалось, что тот не услышал его вопроса относительно выдачи санкции на ликвидацию главаря мятежников, поэтому вновь спросил своего босса, правильно ли он его понял и разведывательному ведомству, возглавляемого Тейболом, следует заняться разработкой плана по устранению генерала Айдида.

– Да, Джон! Готовьте все необходимые в таких случаях документы по проведению операции, и я подпишу директиву, но надо ещё раз всё самым тщательным образом подготовить и особенно общественное мнение. Ведь пресса сразу начнёт кричать о государственном терроризме, вмешательстве во внутренние дела, двойных стандартах и прочее. Мне это не нужно! Особенно я не хотел бы из-за этого поссориться с российским президентом, – ответил президент, глядя на своего подчинённого.

– Сэр, я бы хотел попросить… – начал директор ЦРУ, но глава государства перебил его, угадав, о чём будет просьба.

– Я разрешаю применять любые средства, конечно, в разумных пределах, и привлечь к этому делу военных. Мне известно, что у них есть очень хорошо подготовленные подразделения для разрешения именно таких проблем. Обязательно подготовьте мне подробный доклад по плану операции, – говорил президент, вставая из-за стола и давая таким образом понять, что разговор закончен.

После того как директор ЦРУ покинул Овальный кабинет, помощник президента по просьбе своего патрона позвонил начальнику Управления военной полиции и попросил того прибыть этим же вечером в Белый дом. Бригадный генерал Френсис Харрисон приехал точно в назначенное время. О чём президент беседовал с начальником Управления военной полиции, естественно, никто не знал, однако на следующий день в Могадишо был отправлен самый толковый следователь управления с весьма большими полномочиями.

* * *

Один из немногих июньских уик-эндов для Керка Дилана закончился, даже не успев начаться. Он с женой собирался провести выходные дни в доме своего тестя во Флориде. Билет на самолёт был заранее заказан. Вещи собраны. Дилан уже выходил с чемоданами на улицу, где его уже ожидало такси, как в прихожей зазвонил телефон. Свой мобильник Керк решил отключить на все выходные дни.

– Не поднимай трубку! – с порога крикнула Джулия. – Давай сначала доедем до отца, а потом пусть тебя тревожат. Мы так давно хотели провести хотя бы один выходной у родителей, искупаться в море, поплавать на яхте.

– Не могу, дорогая, а если это мой босс? Он будет крайне не доволен, если я не отвечу, – сказал Дилан, поднимая телефонную трубку с аппарата, стоявшего в прихожей их дома.

– Привет, Керк! – услышал Дилан знакомый голос помощника начальника управления. – Прости, что побеспокоил тебя накануне выходных. Я в курсе насчёт твоих планов, но поездку придётся отложить. Босс желает немедленно поговорить с тобой на весьма важную тему. Даже мне неизвестно о чём, но точно знаю, что вчера он имел очень серьёзный и продолжительный разговор с президентом. Я отправил за тобой дежурную машину. Будь здоров!

– О’кей, Джимми! – только и успел сказать Дилан, как к порогу его дома уже подкатывал служебный автомобиль со спецсигналами на крыше и надписью на боковых дверях «Военная полиция США».

– Дорогая, – обратился Керк к жене. Джулия расстроенная, с глазами полными слёзами, стояла около такси и укоризненно смотрела на мужа, – ты сейчас едешь в аэропорт и летишь в Майами, а я быстро освобожусь и через пару часов буду у твоих родителей. Идёт?

Дилан нежно поцеловал жену и, стараясь не смотреть ей в глаза, сел в служебный автомобиль, который тут же сорвался с места. Через тридцать минут Керк прибыл в управление. Начальник военной полиции ждал его в своём кабинете.

Специальный представитель военной полиции, полковник Керк Дилан, которому было поручено разобраться с происшествием, связанным с гибелью почти двух взводов разведроты бригады морской пехоты, слыл среди офицеров управления толковым следователем. Ему обычно поручали разбираться с довольно сложными и запутанными делами, и нужно признать, что полковник всегда заканчивал следствие вовремя, укладываясь в отведённые сроки. Но впервые Керку Дилану приходилось разбираться с таким необычным делом.

Вначале, когда его вызвал к себе начальник управления, он не сразу понял, что же нужно расследовать, если в стране идут боевые действия и практически каждый день войска несут потери. Однако Дилану намекнули, что это был не простой конвой, когда осуществляется сопровождение обычных гуманитарных грузов, а специальная операция, руководил которой представитель президента. Полковника также конфиденциально информировали, что во время марша не просто погибли солдаты, но и пропала чуть ли не целая машина, которая перевозили что-то очень ценное или кого-то очень важного, но конкретно, кто это или что это было, не назвали. Начальник управления военной полиции просто приказал разобраться во всём и прислать как можно скорее подробный отчёт. На прощание генерал Харрисон сказал:

– Принято решение не посылать вместе с вами оперативную группу, но всем представителям государственных ведомств США, в данный момент выполняющим различные задания на территории Сомали, дано жёсткое предписание, оказывать вам, полковник, всякое содействие. Поэтому смело обращайтесь к любым чиновникам, невзирая на их ранг, – напутствовал начальник управления военной полиции своего подчинённого перед отъездом того в Сомали.

– Керк, мне очень жаль, что я нарушил ваши планы на выходные, но президент лично дал мне это весьма деликатное и важное поручение. Надо провести тщательное расследование гибели роты морских пехотинцев в Сомали. Кроме того, что наши ребята там попали в засаду, ничего другого мне не известно. Сведений практически никаких нет. На месте разберёшься. Командующему группировкой, генералу Балчеру, уже дано указание помогать вам. Никто препятствий чинить не будет. Каждый день вы должны докладывать мне о ходе следствия. Кстати, расследование по просьбе президента взял под личный контроль вице-президент. Постарайтесь во всём хорошенько разобраться. Летите сегодня в полдень специальным чартерным рейсом на самолёте директора ФБР.

Полковник Дилан удивлённо поднял брови, когда услышал, что глава контрразведывательного ведомства выделил свой личный самолёт для доставки простого военного следователя в Сомали. Генерал Харрисон, заметив реакцию своего подчинённого, усмехнулся и сказал:

– Удивляться ещё рано, дружище. Вот сейчас я вас действительно удивлю. Перед отъездом с вами хотел бы переговорить директор ФБР.

– Это действительно необычно, сэр! Однако позвольте спросить, почему же тогда он не пошлёт для расследования специальных агентов своего ведомства? – спросил полковник.

– А вот об этом спросите его самого, – коротко ответил генерал Харрисон и, поднявшись из-за стола, протянул Дилану на прощание руку.

Управление военной полиции, которое располагалось в здании Министерства юстиции, находилось недалеко от ФБР, поэтому, чтобы добраться до него, у Дилана ушло немного времени. У центрального входа его встретила секретарь, красивая молодая девушка лет двадцати пяти. Она провела полковника на пятый этаж, где помещался кабинет директора, и оставила Дилана одного в приёмной. Ждать долго не пришлось. Буквально, как только за секретарём закрылась дверь, в комнату вошёл директор ФБР. Он поздоровался с полковником и жестом пригласил того в свой кабинет.

– Прошу вас, мистер Дилан, – указал директор ФБР на кресло, сев напротив гостя. Полковник даже не успел опуститься на предложенное место, как глава контрразведывательного ведомства вновь заговорил:

– Предваряю ваш вопрос относительно того, почему именно вы, а не специальный федеральный агент будет заниматься этим вопросом. Вначале мне предложили это дело, но я переадресовал его Управлению военной полиции. Вас, полковник, выбрали как самого толкового следователя. У нас также хватает своих толковых ребят, но вы военный человек, до перехода в управление служили в армейских частях. Думаю, вам легче будет разобраться и провести следствие в том, в чём вы сами хорошо разбираетесь. Со своей стороны я обещаю самую широкую поддержку. Информационный банк моего ведомства в вашем полном распоряжении. Вот, возьмите, – директор ФБР протянул следователю мобильный телефон, – это связь только со мной. Мои сотрудники в Могадишо предупреждены о вашем прибытии. Вторая причина того, что я не хочу заниматься этим делом, заключается в следующем. Есть данные об участии ЦРУ в контрабанде урановой руды. В Сомали десять лет назад советские специалисты нашли залежи руды очень хорошего качества и с высоким содержанием урана. Эту информацию надо проверить. Если мои люди начнут заниматься проверкой, то из Лэнгли поступит команда: «Лечь на дно!», и мы ничего не узнаем. Вы же, занимаясь расследованием гибели роты морских пехотинцев, сможете перепроверить и эту информацию. Скажу честно, мне не нравится, что ЦРУ ставит себя выше государства и проводит операции, которые президент не санкционирует. Руководство Лэнгли стало слишком самостоятельно, а это может дестабилизировать обстановку в мире, а значит, и грозит государственной безопасности США, которую мы обязаны обеспечивать. Я могу надеяться на вас и вашу лояльность, полковник Дилан?

– Можете, сэр! – коротко ответил Керк.

Разговор на этом закончился. Прошло всего лишь несколько часов, а полковник Дилан, следователь военной полиции, через иллюминатор самолёта уже смотрел на проплывающий под ним океан.

Сомали. Июнь 1993 года

Прибытие из Вашингтона следователя из Управления военной полиции наделало много шума на военной базе американских войск. Все офицеры и солдаты штаба обсуждали эту новость и делали различные прогнозы. Многие считали, что полковника прислали специально для того, чтобы после его отъезда убрать с поста генерала Балчера, дабы возложить на него всю вину за гибель не только конвоя, но и за другие потери.

Конечно же командующий Объединённой оперативной группировкой союзных войск в Сомали генерал Кеннет Балчер был крайне раздосадован, можно даже сказать, удручён беседой со следователем, прибывшим вчера в расположение американской военной базы. Полномочия полковника были подтверждены соответствующими документами и звонком из администрации президента США. Личный помощник главы Белого дома в разговоре с генералом попросил оказать следователю содействие в проведении расследования гибели американских морских пехотинцев.

Правда, особых волнений у генерала Балчера не было, ибо он не чувствовал за собой какой-нибудь вины в произошедшей трагедии, но вот некая обида в душе всё-таки осталась.

«Дослужился, что меня, боевого генерала, блестяще проведшего первый, самый сложный, этап военной операции в Сомали, теперь будет допрашивать – да-да, именно допрашивать! – следователь военной полиции. Хотя наверняка он попытается изобразить, что просто беседует со мной, – думал генерал Балчер, с неприязнью поглядывая на своего гостя, спокойно сидевшего перед ним в кресле и потягивающего из длинного стакана джин с тоником. – Этот полковник только строит из себя крутого парня, а сам от первого же выстрела спрячется под кроватью».

Сказать, что следователь вёл себя вызывающе или высокомерно, было бы неправильно, напротив, полковник из Управления военной полиции весьма корректно и подчёркнуто вежливо задавал свои вопросы командующему, сразу же предупредив того, что их разговор следует воспринимать как обычную доверительную беседу, но не допрос. Однако генерала Балчера злил этот спокойный, тихий разговор, якобы душевный, якобы сугубо личный и абсолютно неофициальный, но по существу являющийся самым обычным допросом. Командующий с удовольствием выставил бы вон этого вежливого полковника, но не мог себе позволить совершить столь опрометчивый и неразумный поступок, ибо прекрасно понимал, что сейчас все его недоброжелатели здесь, в штабе, и в Пентагоне только и ждут от командующего неверного шага.

Генерал Балчер знал, что многие в аппарате военного ведомства его недолюбливали, многие были противниками его назначения на должность командующего группировкой. Вот именно эти люди и ждали, когда Кеннет Балчер сорвётся, дабы потом припомнить ему все прошлые ошибки и в лучшем случае сместить с должности, в худшем – отправить в отставку. Поэтому командующий группировкой был просто обязан отвечать на все вопросы, которые задавал ему военный следователь из Управления военной полиции.

Кеннету Балчеру за время своей долгой службы приходилось сталкиваться с представителями данного учреждения. Конечно, не лично ему, но он видел, как подозреваемые в преступлениях офицеры и солдаты, державшие себя после совершённого ими проступка весьма смело и даже вызывающе, побеседовав всего один раз со следователем военной полиции, вдруг резко меняли своё поведение. Показная их смелость и бравада неожиданно и моментально куда-то улетучивались, и они вовсю уже стремились оказать следствию помощь, давая честные и правдивые показания, ловя каждый взгляд представителя военной полиции и давая подробные ответы на короткие вопросы. Много лет назад, когда генерал Балчер был ещё совсем молодым офицером, он искренне удивлялся, почему так менялись подследственные и чем так уж сильно в течение короткого разговора мог напугать их работник военной полиции.

Правда, сегодня после первой же своей беседы с полковником командующий вдруг вспомнил свои рассуждения в молодые годы и понял, отчего все те, кто в той или иной степени причастны к совершению каких-то проступков ли, преступлений ли, моментально меняли своё поведение. Слишком уж мощная государственная машина, большие полномочия, суровый закон и неотвратимость наказания выглядывали из-за спины следователя военной полиции. Поэтому, наверно, и генерал Балчер предельно честно и подробно отвечал на все вопросы моложавого полковника.

Кстати, речь в той беседе шла как раз о том, как и почему колонна, в составе которой находилась почти целая рота хорошо подготовленных солдат-разведчиков, погибла в течение нескольких минут и, главное, кем похищен ценный груз. Конечно, было удивительно и странно, что морские пехотинцы не оказали нападавшим ни малейшего сопротивления и даже не сообщили на командный пункт о том, что попали в засаду. Вопросов возникало множество, и на них необходимо было найти убедительные ответы. Генерал Балчер прекрасно понимал, что военный следователь обязан досконально разобраться, как всё произошло. А вины своей во всём произошедшем командующий не чувствовал.

– Сэр, вы считаете, что количество охраны, которое по вашему распоряжению было выделено для сопровождения груза, позволяло надёжно обеспечить его безопасность? – спросил следователь, аккуратно поставив на стол пустой стакан.

Этот разговор происходил в кабинете командующего. Полковник сам попросил, чтобы их беседа состоялась именно у генерала, в привычных для командующего условиях, когда бы тот сидел за своим столом и на своём привычном месте, чтобы не чувствовать себя в чём-то ущемлённым. Вообще-то это был правильный психологический шаг со стороны Керка Дилана. Полковник как раз и славился в управлении своими нестандартными методами беседы со свидетелями. Впрочем, именно это приносило ему хорошие результаты по сравнению с другими коллегами. Вот и сейчас в вопросе следователя не было ничего обидного для генерала, ничто не унижало его как профессионала и не ставило под сомнение честность и порядочность Кеннета Балчера. Командующий как-то сам незаметно для себя втянулся в беседу.

Командующему не понадобилось много времени, чтобы понять, что перед ним сидит не просто следователь, но человек, который сам когда-то находился в шкуре армейского офицера. Вопросы полковника были вполне конкретными, поэтому генерал постарался отвечать предельно точно о том, как планировалось обеспечение безопасности колонны на марше.

– Количество солдат для охраны мы определили вместе с представителем президента, да и невозможно было выделить более того, что я дал, – спокойно ответил Балчер. – Нельзя же было снять охрану аэропорта? Груз сопровождала почти целая рота, причём разведывательная рота, самое лучшее подразделение из состава бригады морской пехоты. Остальные наши силы были задействованы в других районах. Правда, следует подчеркнуть тот факт, что за последние два месяца в городе участились нападения на патрули, конвои и наблюдателей ООН.

– А командир роты, которая сопровождала груз, что за человек, этот капитан Томми Хэнкс? – вновь задал вопрос полковник.

– Я не могу точно охарактеризовать капитана, но командир бригады рекомендовал его как самого лучшего своего офицера. Если вам хочется иметь более подробную информацию о нём, то для этого надо побеседовать с полковником Скоттом или подполковником Флинтом, заместителем командира бригады. Вызвать кого-нибудь из них? Кстати, погибший капитан в январе месяце был удостоен медали Конгресса США. Награду ему вручал лично президент Буш. Так вызвать кого-нибудь из командования бригады? – поинтересовался генерал Балчер.

– Благодарю, сэр, но я чуть позже побеседую с ними, а сейчас вы не могли бы устроить мне выезд на место происшествия. Я должен всё увидеть своими глазами, чтобы у меня сложилось своё представление о произошедшей трагедии. Думаю, безопасность ваши парни обеспечат? – вставая из кресла, спросил полковник.

– Обеспечат! – сдерживая внезапно нахлынувшую злость, сказал генерал, приняв слова следователя за намёк, хотя, вполне вероятно, это всё только ему показалось. Генерала можно было понять, ведь гибель солдат и последовавшее вслед за этим расследование конечно же больно ударило по его самолюбию.

Полковник тем временем козырнул командующему, круто развернулся и направился к выходу, но у самой двери неожиданно остановился и спросил:

– Сэр, а почему сообщение о нападении всё-таки не было передано? Ведь у сопровождения имелась необходимая аппаратура для того, чтобы сделать это? Насколько я понимаю, во время маршей обычно докладывают всякий раз через определённое время или после прохождения каких-то пунктов? Я хотел бы посмотреть на схему маршрута! Такое возможно сделать?

Сказав эти слова очень спокойно и вежливо, следователь вышел из кабинета командующего, тихо прикрыв за собой дверь. Генерал стремительно сорвал с телефонного аппарата трубку, чуть не уронив тот на пол, и громко крикнул, будто его могли не услышать:

– Майор, зайдите ко мне!

Через несколько секунд в кабинет командующего вошёл один из его помощников.

– Мартин, передайте всем офицерам штаба и командирам частей выполнять любую просьбу полковника Керка Дилана из Управления военной полиции. Документы, копии приказов и прочую информацию и сведения даже секретного характера предоставлять ему по первому его требованию. Полковник хочет выехать на место происшествия, поэтому надо выделить для него мой личный вертолёт и надёжную охрану!

После этого генерал позвонил командиру бригады полковнику Скотту, но того не оказалось на месте, и командующему пришлось ждать на телефоне минут пять, пока дежурный по бригаде искал офицера.

– Франк, – сказал генерал своему подчинённому, – подготовьте для военного следователя маршрут движения колонны капитана Хэнкса. Укажите в нём все пункты, после прохождения которых капитан обязан был докладывать в оперативный отдел штаба.

– Сэр, но мы не составляли схему маршрута. Просто договорились докладывать каждые полчаса движения. Но если вы приказываете… – начал командир бригады, но командующий его перебил:

– Нет, нет! Если схемы не было, то сейчас составлять её не надо. Не хватало ещё, чтобы нас уличили во лжи и подлоге.

Если в начале беседы со следователем настроение у генерала Балчера было препротивнейшее, то сейчас оно у него испортилось окончательно. Он положил трубку на аппарат, вышел из-за стола, прошёлся по кабинету и остановился у окна. Перед его глазами вновь возникла картина погрузки раненых в транспортный самолёт. Солдат на носилках вносили в грузовой отсек, оборудованный под госпиталь. Гробы с погибшими несколько дней назад морскими пехотинцами уже утром отправили в Штаты. Было часов семь утра, когда перед отправкой тел помощник принёс генералу на подпись кое-какие необходимые документы, и уже после этого Кеннет Балчер вышел к самолёту, дабы принять участие в прощальной церемонии.