Текст книги "Охота на черного ястреба"

– Мне кажется, Джек, что вы слишком преувеличиваете влияние этих людей и значение России!

– Прекратите, Керк! Я уверен, что они и вас используют. Правда, для каких-то совершенно других дел. Думаете, им нужно установить, кто истинный виновник гибели наших солдат? Да им вашими руками хочется снять с должности, например, генерала Балчера. Он не вписывается в алгоритм логики их «глобального» мышления. Или ещё что-то, только мне это не ведомо…

– Хорошо, ну а при чём здесь Вильямс, и какова его роль?

– Мистер Вильямс очень жаден, и там где пахнет деньгами, он никого не пожалеет и ни перед чем не остановится. Но Сэм – это простой исполнитель. Но скоро, я думаю, ему наденут на руки стальные браслеты, дабы потом набросить на шею верёвочный галстук.

– Почему вы так уверенно говорите об этом, Джек?

– Ко мне приблизительно полгода назад уже подходили два очень серьёзных человека и подробно расспрашивали об этом жирном ублюдке.

– И кто такие?

– Не знаю, но, по-моему, англичане. Я им подробно всё рассказал, что знал, так как понял, что это ребята не простые. Кстати, они сейчас в баре.

– Кто?

– Те парни, которые интересовались нашим толстым «другом». Они мне передали какие-то фотографии и видеокассету.

– Джек, вы знаете, что это за фотографии?

– Нет! Я не стал их рассматривать. Вы же, Керк, видели, я был занят!

– Разрешите взглянуть?

Журналист пожал плечами, как бы говоря, ради бога, смотрите, но зачем так торопиться, когда можно отложить все дела на завтра, а сейчас продолжить выпивку и после пригласить девчонок. Однако положил на стол обычный почтовый конверт. Полковник Дилан схватил его, именно схватил, а не взял. Сердце его бешено колотилось, и казалось, что вот ещё мгновение, и оно выскочит из груди. Керк шестым чувством понял, что в этом конверте находится что-то необычное и сенсационное, и это что-то расставит в следствии всё по своим местам, если…

Полковник не ошибался в своём предчувствии. Из пакета он вытащил пару десятков фотографий. На них были запечатлены ужасные кадры. От удивления у следователя военной полиции даже на голове шевельнулись волосы. На фотографиях полковник увидел трупы солдат, сгоревшие машины, на которых отчётливо были заметны номера, вскрытый сейф, разложенные на песке банковские пачки долларов и слитки золота. Это был не фотомонтаж, так как на снимках стояло время и дата съёмки. Любая экспертиза сразу бы подтвердила подлинность данных фотографий. Полковнику даже стало жарко, хотя вечер был довольно прохладным, да и с моря дул свежий ветер.

Журналист, увидев, видимо, выражение лица полковника, взял в руки снимки.

– Это сенсация! – воскликнул Джек Оуэн. Он смотрел фотографии, перебирая и складывая в стопку. – Ну, теперь Вильямсу конец! И ещё кое-кому придётся плохо!

– А что же может быть на видеоплёнке? – как бы сам себя спросил полковник.

– Ну, там, думаю, вообще такие кадры, от которых многим из ЦРУ станет очень плохо! Завтра утром приезжает мой знакомый телеоператор из «Би-би-си», или утром пойдём в пресс-центр и посмотрим там. Хотя знаете, у бармена есть видеомагнитофон. Давайте пойдём к нему.

Журналист быстро вскочил и, забыв на столе недопитую бутылку, почти бегом устремился по коридору в направлении лестнице, которая вела в бар. Полковник Дилан был вынужден столь же быстро последовать за мистером Оуэном, иначе ему не пришлось бы увидеть интереснейшие кадры необычного видеофильма.

Когда Керк Дилан вошёл в бар, то увидел, как Джек стоит у стойки и что-то говорит бармену. Полковник не слышал их разговора, но понял, что журналист договорился, ибо Джек обернулся и, найдя взглядом Керка, махнул ему рукой, мол, всё в порядке, иди сюда. Полковник видел, как бармен взял десятидолларовую банкноту, положил её к себе в карман и дал Джеку ключ. После этого журналист направился куда-то в подсобное помещение. Керк Дилан следовал за ним. Вскоре они остановились перед дверью. Джек Оуэн открыл её, и они вошли в комнату. Одного взгляда на интерьер данного помещения было достаточно, чтобы понять, для чего используется эта комната. Она был хорошо обустроена: красные обои, ворсистый ковёр на полу, кожаные кресла, большая кровать, аудио и видеоаппаратура, – всё говорило о том, что любителям молодых экзотичных девушек необязательно было вести своих красоток в гостиничные номера.

Джек Оуэн тем временем вставил кассету в магнитофон, нажал кнопку «play» и уселся в одно из кресел. Полковник Дилан устроился в другом. То, что они увидели на экране, потрясло их. Фильм, это было вполне очевидно, снял непосредственно один из участников недавнего нападения на колонну морских пехотинцев. «Фальшивкой» назвать его было нельзя, ибо на плёнке также стояла дата съёмки и время. Комментария никакого не было, кроме звуков пулемётной стрельбы. Снят был весь бой, вернее, побоище, которому подверглась колонна. Джек Оуэн и Керк Дилан с большими от ужаса глазами и с чуть побледневшими лицами смотрели на экран, где в этот миг встали на дыбы и перевернулись через капот два первых джипа, задавив собой ещё живых людей. Они увидели, как поднялось большое облако пыли и как в сторону исковерканных машин полетели пули. Их трассеры хорошо было видно в предвечернее время. Затем послышались какие-то хлопки, словно рядом открывали бутылки шампанского, и буквально через секунду на экране заполыхали бронетранспортёры.

– Что это были за странные звуки? – поинтересовался журналист.

– По всей видимости, выстрелы из переносных огнемётов, – твёрдо ответил полковник Дилан. Правда, вначале он не был уверен в правильности своей догадки, но, рассуждая логически, пришёл к единственному выводу: «Если сразу же после звука выстрела боевые машины вспыхнули словно спички, то из чего же их могли поджечь, как не из переносных огнемётных комплексов».

Фильм длился минут десять. Он был очень хорошо смонтирован, чёткий фокус и вид с двух точек, свидетельствовал о том, что с плёнкой поработали в монтажной мастерской на прекрасном оборудовании.

Скажи в этот миг следователю и журналисту, что фильм, который они посмотрели, монтировался в пресс-центре Объединённой группировки, они бы того человека, который сообщил бы им такую новость, просто подняли бы на смех или сочли за сумасшедшего. Но это было, как ни удивительно, совершеннейшей правдой.

Увиденные кадры ни журналист, ни следователь комментировать и обсуждать не стали. Каждый в этот момент думал о своём. Хотя, вполне вероятно, их мысли и были в чём-то схожи между собой.

– Джек, что вы собираетесь делать с фотографиями и фильмом? – поинтересовался полковник. Они медленно шли по коридору подсобного помещения, направляясь в зал ресторана.

– Я найду способ, как ими распорядиться, – спокойно ответил журналист, но по его горящим глазам можно было понять, что он уже решил, что делать с полученными важными сведениями.

– Может, отдадите мне эти материалы? – поинтересовался полковник, слабо надеясь на то, что журналист согласится расстаться с фотографиями и видеоплёнкой, которые способны были стать не только сенсационными, но и, по всей видимости, вызвать скандал на самой верхушке государственной власти.

– Нет, дорогой друг! Эти документы мои. Это моя надежда на победу и месть за все мои несчастья. У меня в номере гостиницы есть надёжное место, где можно спрятать материалы. Если они достанутся вам, Керк, то их сразу же засекретит ваше начальство, поэтому не отдам!

– Хорошо! Но, может быть, вы переночуете у меня?

– Благодарю, полковник! Но у вас будет слишком тесно мне и моим чёрненьким кошечкам, – ответил журналист.

Керк Дилан понял, что сейчас бесполезно разговаривать с мистером Оуэном. Но он не оставлял надежды.

– Но, Джек, вы мне хотя бы позволите сделать копии? – с мольбой в голосе спросил полковник.

– Приезжайте утром ко мне в гостиницу «Плаза», часов, эдак, в десять! А сейчас, Керк, я хочу расслабиться! Такой успех надо отметить. Хотите, поехали ко мне в номер, возьмём девочек и хорошенько оттянемся!

– Нет, Джек, сейчас я не смогу.

– Надо срочно телеграфировать боссу? – усмехнулся журналист.

– Есть кое-какие дела, – уклончиво ответил полковник. Он не стал говорить Оуэну, что действительно ему нужно связаться кое с кем из Вашингтона, чтобы получить необходимые сведения, а для этого следователю необходим был его персональный компьютер.

– Ладно, Джек! Завтра утром я приеду! Только пообещайте мне…

– Не знаю, не знаю, Керк! Сейчас я ничего не буду обещать, так как здорово набрался. Боюсь продешевить! – хохотнул журналист, поднимаясь с кресла и направляясь в зал ресторана.

– Джек? Ну, вы мне покажете парней, которые передали материалы?

– Парней? – переспросил журналист. – Хорошо! Парней тех я вам покажу!

Возвращаясь в ресторан, полковник Дилан обратил внимание на то, что мистер Вильямс всё ещё сидит за одним из столиков, а вот сопровождавших его таких же, как и он, громил, за стойкой бара уже не было. Керк Дилан взглянул на журналиста, и по его озадаченному лицу понял, что парней, которые передали ему документы, он в ресторане не видит.

– Ушли, наверное? Сняли девчонок и ушли оттягиваться! – уверенно сказал Джек. После этого, не прощаясь с Керком, он направился к девицам, что сидели с ним в начале вечера. Джек подсел к ним и тут же начал обниматься то с одной, то с другой. Девицы начали жеманно извиваться и хихикать. При этом журналист совершенно забыл о полковнике Дилане.

– Джек, прошу вас, будьте осторожны! Не нравится мне, что здесь сидит Вильямс со своими громилами из ЦРУ, – почти на самое ухо сказал Керк журналисту, который кивнул ему в ответ. Правда, полковнику показалось, что тот его не услышал. Но не мог же Дилан насильно отобрать материалы у Джека, да и журналист их просто так не отдал бы, а организовывать драку в баре ему, офицеру военной полиции, было не к лицу. Полковник постоял ещё в некоторых раздумьях за спиной журналиста, потом подошёл к стойке бара, заказал себе двойную порцию выпивки, опрокинул стаканчик и вышел из клуба.

Идя к себе на виллу, полковник ощущал, как внутри нарастает беспокойство. Вернее, внутри него боролись два противоречивых чувства. С одной стороны, он в принципе был доволен своей поездкой, так как посчитал её весьма удачной, но с другой, предчувствие беды вдруг охватило его, и это ощущение вначале маленькое и слабое постепенно стало приобретать всё большую и большую силу.

– Фотографии и фильм явно сделаны людьми, которые осуществили нападение на колонну, – раздумывал полковник, стараясь отвлечься от плохих и тревожных мыслей. – Сенсация, скандал! Завтра надо обязательно раскрутить Джека, чтобы он вывел на парней, передавших ему документы. Вполне возможно, что они имеют отношение в нападению на колонну.

Дилан медленно брёл по ночному Новому городу. Улицы ярко освещались лампами дневного света, на перекрёстках стояли полицейские патрули, по району ездили машины военной полиции. Размеренную жизнь дипломатов ничто не должно было нарушать. Казалось, что война, засады, нападения на колонны с грузами происходили где-то очень далеко, а звуки стрельбы и редких взрывов были всего лишь просто отголосками каких-то виртуальных и нереальных событий. Тишина. Вдруг где-то вдалеке послышались беспорядочные автоматные очереди. В ночном небе хорошо были видны трассеры пуль, разлетавшихся, словно огни фейерверка, в разные стороны. Дилана это не испугало. За те несколько дней проведённых в Могадишо, он уже успел привыкнуть к тому, что в столице почти каждую ночь кто-то в кого-то и куда-то стрелял. Но в Новом городе – этом тихом и райском столичном уголке – всегда было спокойно и безопасно.

* * *

Возле международного клуба, как раз напротив открытой террасы, в тени густых кустов жёлтой акации стояла белая легковая автомашина. В её салоне находились два человека. Они вышли из бара сразу же после того, как зал покинули журналист Оуэн и полковник Дилан.

Терраса и два человека, сидевших на ней за столиком, хорошо были видны из машины. Один из пассажиров автомобиля, находившийся на заднем сиденье, взял лежавший там же небольшой чемодан, открыл его, громко щёлкнув замками, и достал из него нечто напоминавшее по своему виду вогнутую внутрь сковороду, в центре которой был укреплён штырь длиной около десяти сантиметров. Непосвящённый человек подумал бы, что это форма для выпечки кекса, но люди в автомобиле были сотрудниками весьма серьёзного ведомства, и в руках одного из них конечно же находилась не кухонная принадлежность, а специальное устройство для прослушивания, обычно в профессиональной среде называемое «микрофон направленного действия». Такой микрофон позволял спокойно услышать всё, о чём говорили два человека на удалении до трёхсот метром, поэтому журналиста и военного следователя было прекрасно слышно, так что тема их разговора не явилась для Сэма Вильямса секретом. Дик, так звали одного из помощников представителя ЦРУ, направил подслушивающее устройство в сторону террасы и включил магнитофон. Босс приказал ему записать абсолютно всё, что будут обсуждать полковник и его собеседник.

– Смотрите, парни, – предупредил он своих сотрудников, – дело я вам поручаю очень серьёзное. Провалите его, не только вылетите из ЦРУ, но и я помогу вам устроиться здесь в какую-нибудь армейскую часть, которая чаще других занимается сопровождением грузов. Черномазые ублюдки каждую ночь совершают нападения на конвои. Потери среди солдат очень большие. Старайтесь!

Вообще мистер Вильямс очень не хотел, чтобы полковник Дилан встречался с журналистом. Но не в его силах было помешать этому. Журналист Джек Оуэн был его давним знакомым, поэтому, когда вчера Сэм встретил его совершенно случайно в клубе, он не стал делать вид, что не узнал журналиста. Хотя с последней их встречи прошло уже лет десять, но они сразу же узнали друг друга. Журналист не стал приветствовать Сэма, а, подойдя к нему, громко сказал:

– Ну что, опять встретились? Для каких неблаговидных дел на этот раз тебя прислало сюда ЦРУ? Не приложил ли ты свою руку, Сэм, к гибели наших парней?

Услышав эти слова, мистер Вильямс оторопел. Он пил холодное пиво, поэтому даже поперхнулся. Самообладание на какое-то мгновение покинуло бывалого разведчика, и Сэм не нашёл ничего другого, как ответить: «Почему ты так думаешь?»

– А потому, что ты так отвечаешь! Я пошутил, Сэм! Но не успокаивайся! Я тебя выведу на чистую воду! – хохотнул журналист и пошёл прочь.

– Журналист решил поблефовать, а я накололся, причём так глупо, как школьник, – ругался про себя представитель ЦРУ. Мистер Вильямс был очень зол, а потому горел желанием этого проныру, каким он считал Оуэна, закопать живым в землю за его слишком уж длинный язык и шустрый нос.

Сэм с ужасом вспоминал о тех неприятностях, с которыми ему однажды пришлось столкнуться во время журналистского расследования. Он даже не мог предположить, что обычный человек, не имевший ни финансовых средств, ни особых оперативных возможностей, ни административного влияния способен так тщательно и скрупулёзно докопаться до всего того, что скрывала от посторонних глаз и ушей самая могущественная разведслужба мира. Тогда еле удалось избежать скандала. Джека Оуэна так сильно запугали, что он в конце концов отказался от своей затеи напечатать материалы с разоблачениями махинаций ЦРУ с поставкой наркотиков через подставные фирмы из Колумбии в США. Если бы только тот материал был опубликован в газетах, то многие бы высшие чиновники, причём не только из разведывательного ведомства, потеряли бы свои места, а, может быть, и пошли бы под суд федерального уровня. И вот, после стольких лет их дороги, Джека Оуэна и Сэма Вильямса, вновь пересеклись.

«Правда, на этот раз в дело невольно может вмешаться этот дотошный полковник из военной полиции, – раздумывал мистер Вильямс, анализируя складывающуюся обстановку, – а куда будет докладывать Дилан, кому на стол ляжет его рапорт? А вдруг произойдёт утечка информации раньше времени? Вновь скандал? Мои планы тогда окончательно рухнут! Этого я не могу допустить!»

Мистер Вильямс сидел в баре за столиком, потягивал виски со льдом и ждал доклада своих подчинённых. В ухо Сэма было вставлено небольшое приёмное устройство, величиной с горошину, а микрофон в виде маленького значка он приколол за воротник рубашки. Все это позволяло ему давать указания своим сотрудникам и выслушивать их донесения. Его парни старались вовсю. Они уважали своего босса за обязательность. Он им и раньше обещал после проведения работы отпуск и вознаграждение, равное кругленькой сумме, и всегда сдерживал своё слово. Поэтому, когда в Штатах мистер Вильямс позвонил и сказал, что хотел бы взять их с собой в Сомали для выполнения одного весьма деликатного дела, они тут же согласились, даже несмотря на то, что самолёт вылетал через пару часов.

Помощники мистера Вильямса думали, что им предстоит что-то серьёзное, но работа в Могадишо, куда привёз их босс, оказалась немного скучноватой. Босс поручил им следить за одним военным следователем, который занимался делом гибели конвоя. Сэм не стал посвящать в детали своих подчинённых, он просто приказал им неотступно следовать за полковником Диланом и фиксировать все его контакты.

– Сэр, а если он просечёт, что мы его пасём? – поинтересовался Чаки, второй из парней. – Что в этом случае нам делать?

– Ничего страшного, дружище! Тогда вы можете смело к нему подойти и даже представиться, что вы из резидентуры ЦРУ. Конечно, было бы лучше, чтобы он вас не заметил, но если так произойдёт, то можно спокойно сказать, что вы из службы безопасности посольства и вам поручено заниматься его охраной. Ведь мы из Контрразведывательного центра, а потому наша прямая обязанность отвечать за безопасность американских граждан, а тем более следователя, проводящего расследование по поручению правительства.

Дик и Чаки были толковыми сотрудниками, а потому Сэм Вильямс знал совершенно всё, чем занимался полковник Дилан, с кем тот встречался и о чём беседовал. Пока ничего серьёзного не произошло. Следователь военной полиции допрашивал офицеров бригады морской пехоты, несколько раз разговаривал с её командиром, встречался с командующим, генералом Балчером. Ничего опасного лично для себя Вильямс не видел. Правда, его беседа с полковником навеяла на мистера Вильямса небольшую панику, ибо следователь говорил какими-то намёками, что-то недоговаривал и вообще вёл себя при том разговоре довольно странно. Только поэтому Сэм Вильямс приказал своим сотрудникам ходить за полковником, отслеживая каждый его шаг. Но сегодня представителя ЦРУ даже бросило в жар, когда он представил, что могло случиться, если бы встреча следователя Дилана и журналиста Оуэна прошла бы вне его контроля.

«Всё-таки я молодец, что пустил за Керком наружное наблюдение! – хвалил сам себя Сэм. – Иначе последствия их встречи могли быть непредсказуемыми».

От раздумий мистера Вильямса оторвал голос Дика, который так неожиданно раздался в наушнике, что Сэм невольно вздрогнул.

– Босс, они закончили беседу и спускаются в бар. Я всё записал, ни одного слова не пропустил. Кстати, речь шла о каких-то документах, сэр! Нашему писаке их передали в баре ещё до нашего прихода какие-то два англичанина. Полковник просил эти документы на сохранение, но журналюга их не отдал. Сказал, что они очень важные и их опубликование произведёт эффект разорвавшейся бомбы. Что нам делать дальше, сэр?

– Что за документы? Какие фотографии и видеоплёнка? О чём они? Откуда они к нему попали? Кто передал? Что за англичане? – вопросы к подчинённым посыпались как из рога изобилия, но те не могли дать на них исчерпывающих ответов, а потому в наушнике Сэма было полное молчание. – Ладно, оставайтесь на месте! – приказал он своим людям.

В это миг в бар вошли журналист и полковник. Джек подошёл к бармену, что-то сказал ему, и затем уже вместе с Диланом прошёл в подсобное помещение. Сэм Вильямс знал, что там находится комната для интимных встреч, знал он также, что в ней имеется видеомагнитофон.

«Значит, они пошли просматривать видеокассету», – вывод был очевиден.

Прошло минут двадцать, прежде чем полковник и журналист вновь появились в зале. Журналист сразу же направился к девицам, с которыми развлекался и которые, увидев его, радостно закричали. Следователь же немного постоял, потом подошёл к журналисту и что-то сказал тому на ухо. Джек ответил, после чего Дилан выпил двойную порцию и вышел из бара. Как только за следователем закрылась дверь, в наушнике Сэма раздался голос его помощника.

– Сэр! Полковник Дилан вышел на улицу и направился в сторону своей виллы. Нам следовать за ним?

– Ни в коем случае, Дик! Всё внимание сейчас переключаем на Джека Оуэна, журналиста!

– Я понял, сэр! – ответил Дик, и отключился. В наушнике вновь стало тихо.

* * *

После того как полковник ушёл из бара, Джек Оуэн ещё около часа просидел за столиком, а затем, взяв с собой двух чернокожих красавиц, покинул международный клуб. До отеля «Плаза», в котором он проживал, было не более десяти минут хода пешком. Правда, в этот раз дорога заняла более получаса. Шумно идя по тротуару, журналист с девушками останавливался у каждого столба. Он прижимал к себе то одну то другую, поочёрёдно тискал их, целовал и только после этого, изрядно отхлебнув из открытой бутылки, компания вновь продолжала двигаться дальше. В гостиницу Джек пришёл практически совершенно пьяным. В номер его втаскивал портье с мальчиком, обычно разносившим багаж. В комнате девушки, весело смеясь и подшучивая над своим пьяным приятелем, раздели журналиста и отвели его в кровать. Он повернулся на живот, уткнулся головой в подушку и засопел. Его гости немного посидели на диване, а потом вначале осторожно, а потом всё смелели и смелее стали осматривать всю его одежду. Девушки обшарили карманы джинсов, ища что-то, вывернули наизнанку сумку журналиста, которую он всегда носил с собой на плече, но ничего не найдя, медленно опустились на диван. Девушки озабоченно поглядывали друг на друга, когда вдруг услышали:

– И что же вы искали, красавицы?

Девушки обернулись. Перед ними совершенно трезвый стоял Джек и, прищурившись, смотрел на гостей. Джек улыбнулся и сел на край кровати. Он с любопытством спокойно посматривал на чернокожих красавиц. Журналист выглядел так, будто весь вечер пил лимонад, и это не его в стельку пьяным приволокли полчаса назад в номер. Девушки испугались и в растерянности взглянули на Оуэна.

– Так что же вы искали и кто послал вас? Неужели опять всемогущий мистер Вильямс? – насмешливо спросил «подружек» американец. Он нагнулся к тумбочке, стоявшей около кровати, и только хотел вытащить из ящичка пистолет, как почувствовал, что на него сзади кто-то навалился, выкручивая руку за спину. Джек сразу понял, что нападавший – явно не одна из девушек, которая пришла с ним в гостиницу. Журналист попробовал вырваться, но не тут-то было. Его ещё сильнее прижали лицом к матрацу кровати, и он ощутил резкую боль в плече.

«Для девушки это очень круто», – успел подумать журналист. Джек никогда не считал себя слабым человеком. Во время службы в армии он даже был чемпионом по боксу в своей дивизии, поэтому и попытался ещё раз освободиться, но его руку заломили так сильно, что в глазах от боли потемнело. Джек лежал лицом вниз, поэтому начал задыхаться, а любая попытка освободиться лишь ухудшала его и без того трудное положение.

– Где фотографии и плёнка, ублюдок? Говори, сука, а не то придушу! – услышал Джек над собой шипящий голос. Его немного освободили, чтобы он смог говорить.

– Как же я могу показать, где они, коли ты меня так придавил, что дышать невозможно! – стараясь быть спокойным, ответил журналист. Он уже страшно сожалел о том, что отказался принять приглашение полковника Дилана переночевать у того на вилле. Тем временем хватка нападавшего немного ослабла.

– Ну, показывай документы! – вновь последовал приказ, причём сказанный тоном, не терпящим возражений или неповиновения. Вначале Джек не узнал этот голос, но это только вначале, спустя пару секунд он вспомнил его.

– Мистер Вильямс? Вы опять пожаловали ко мне? Я ведь вас уже когда-то выставлял вон. Надо было вам тогда скулу своротить набок! Хотите, чтобы я исправил свою ошибку?

– А у вас хорошая память, Джек! Но только я сам уйду, вы отдадите мне фотографии и видеоплёнку, которые вам передали сегодня вечером в баре, назовёте мне людей, от кого получили материалы, и я покину ваши апартаменты! – ответил улыбающийся мистер Вильямс. Он кивнул, и здоровенный громила отпустил журналиста, хотя один из «горилл» Сэма продолжал держать Джека под прицелом пистолета. Журналист перевернулся на спину, затем присел, потирая плечо.

– Вы опоздали, Сэм! Я уже отдал документы полковнику Дилану! – решил блефовать Оуэн. Ему надо было выиграть время, дабы спокойно обдумать ситуацию, в которой оказался. Однако журналисту было неведомо, что все козыри в предстоящем разговоре находились на руках Вильямса, так как он знал всё содержание их нынешнего разговора на террасе.

– Бросьте блефовать, Джек! Вы лжёте. Документы при вас, – спокойно ответил высокопоставленный представитель ЦРУ и нажал кнопку диктофона. Журналисту оставалось только изумиться оперативности мистера Вильямса. Джек Оуэн услышал весь свой разговор с полковником Диланом, состоявшимся этим вечером буквально несколько часов тому назад. Журналист лихорадочно раздумывал, что же ему предпринять. Решение созрело само по себе. Повинуясь какому-то внутреннему наитию, Джек вдруг вскочил с места, толкнул при этом одного из парней Сэма головой в живот, другого резким ударом с подбородок сбил с ног и бросился на балкон. Его номер находился на втором этаже, под ним как раз располагался бассейн, поэтому журналист надеялся, что его побег от мистера Вильямса будет успешным. Он уже чувствовал себя спасённым, ибо сразу решил ехать на виллу к полковнику Дилану или на военную базу.

«Уж там-то на глазах военных или на вилле у следователя военной полиции они не посмеют мне сделать какую-нибудь пакость!» – билась в голове Джека одна-единственная мысль. Чтобы вырваться из рук подчинённых Сэма, журналисту оставалось только перемахнуть через перила балкона, но сделать это он не успел…

Тело журналиста рухнуло около самых перил балкона. Джеку оставалось сделать всего лишь один шаг к спасению. Но помощник мистера Вильямса, Чаки, всегда славился отличной стрельбой и быстрой реакцией. Вот и сейчас он проявил свои недюжинные способности. Комната наполнилась едким и чуть кисловатым запахом сгоревшего пороха.

– Да, ты явно поторопился, Чаки! – недовольно сказал Сэм Вильямс.

– Но он бы тогда убежал, сэр! А в городе мы не смогли бы с ним ничего сделать. Патрули съехались бы со всего района, – начал оправдываться громила.

– Ладно, дружище! Ищите теперь документы. Перекопайте мне всю комнату, но фотографии и плёнку найдите! – приказал мистер Вильямс, и только тут его взгляд упал на двух девиц, сидевших на диване, тесно прижавшись друг к другу и дрожавших от страха. Глаза красавиц от ужаса, казалось, были готовы выскочить их орбит, а их зубы выбивали мелкую дробь, словно они находились на жутком морозе, о котором, кстати, не имели ни малейшего представления.

– Ну а вы так и не нашли у Джека такой небольшой пакет, вроде конверта почтового? – ласково улыбаясь и глядя им прямо в глаза, спросил Сэм Вильямс. Девушки от пережитого страха не могли говорить, а потому они только дружно замотали головами.

– Я же просил помочь! Узнать, кому он отдал пакет?

– Мы ничего не знаем, – пролепетали подруги.

– Дик, Чаки, – позвал Сэм, направляясь к выходу, – не забудьте позаботиться об этих двоих. Они слишком много видели!

Уже находясь в коридоре, мистер Вильямс услышал два хлопка, скорее похожих на звуки разорвавшихся воздушных шариков, нежели на пистолетные выстрелы. Сэм спокойно спустился вниз, прошёл через кухню и, минуя сад, оказался на заднем дворе отеля, где стоял автомобиль. Буквально через десять минут к нему присоединились два помощника.

– Как дела? – коротко спросил Сэм.

– Всё в порядке, сэр!

– Документы нашли?

– Нет, сэр! Документов в комнате нет!

– Так какого же чёрта вы говорите, что всё в порядке, болваны?

– Ну, мы в том смысле, босс, что никого из свидетелей не осталось!

И правда, внизу за гостиничной стойкой рано утром так же будет обнаружен труп портье, а в мужской комнате – тело мальчика, переносившего багаж гостей отеля.

* * *

Сэм Вильямс был очень зол на своих помощников, хотя причины быть недовольным у босса не было. Его парни хорошо и справно работали, главное – чисто. Но документы, которые получил от неизвестных людей журналист Джек Оуэн, именно они не давали покоя представителю ЦРУ. Сидя на заднем сиденье автомобиля и закрыв глаза, мистер Вильямс только и думал, что об этих фотографиях и видеокассете.

«Мои ребята проверили комнату журналиста в отеле и ничего не нашли, – размышлял Сэм, – ну и куда Джек мог подевать материалы? Кому передать? Полковнику Дилану? Навряд ли! Ведь Керк предлагал отдать ему документы на сохранение, но получил отказ. Если журналист пришёл в гостиницу без фотографий и кассеты, то, стало быть, он их оставил в баре! Ну, точно! Бармену! Или припрятал где-нибудь. В зале?.. Сомнительно! Скорее всего, в комнате для интимных встреч! Однако надо проверить, правильно ли я рассуждаю».

Сэм Вильямс открыл глаза и сказал:

– Дик, давай в международный клуб!

Через двадцать минут автомобиль остановился под теми же кустами акации, откуда несколько часов назад Дик и Чаки вели прослушивание разговора журналиста и следователя военной полиции. Всё трое вышли из машины и направились к воротам. Те оказались закрытыми, так как время было довольно позднее.

– Сэр, – тихо сказал Чаки, – в конце улицы в заборе есть небольшая калитка. Ею пользуется прислуга, дворники, уборщицы. Иногда охрана её закрывает на замок, но его легко открыть.

– Откуда ты успел узнать всё так быстро? – похвалил своего помощника мистер Вильямс.

– Такая работа, сэр!

Соседняя улица освещалась не так ярко, как та, на которой располагался главный вход в клуб. Но это было на руку Сэму Вильямсу и его парням. Они осторожно, словно тени, проскользнули вдоль забора и вышли к калитке. Железная дверь была закрыта. Однако Чаки своими крепкими руками взялся за замок и начал закручивать его. Дужка запора была довольно тонкой и поэтому под сильным нажимом лопнула через пару оборотов. Вход оказался свободным. Пройдя через сад, Сэм и его помощники подошли к клубу с тыльной стороны. Центральный вход им был не нужен. Во всём здании было темно, кроме одного окна на первом этаже. Там находился ночной сторож, но он делал обход обычно утром перед приходом уборщиц.