Электронная библиотека » Владимир Павлов » » онлайн чтение - страница 7


  • Текст добавлен: 7 марта 2018, 12:20


Автор книги: Владимир Павлов


Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Шрифт:
- 100% +

И все-таки насущнее всего были передаваемые по радио сводки Совинформбюро. Едва раздавался знаменитый голос Левитана, как все группировались и застывали у радиоприемника.

Помнится и такое: дороги в Хвалынске были вымощены камнем. Летом – нестерпимая жара, камни – раскалены, а мы – босиком, приходилось не ходить, а прыгать.

Помню и необыкновенный патриотизм детей. В восемь-девять лет мы прекрасно разбирались в международном положении, следили за событиями на фронте. Особенно хорошо помню все события Сталинградской битвы. Будто политики, мы обсуждали проблемы открытия Второго фронта. Выступали с концертами в госпиталях. Для отправки на фронт вязали носки и варежки с двумя пальцами.

А как мы учились? Писали между строк на старых книгах, в чистых местах старых тетрадей. Один учебник был на двадцать детей. И ведь учились-то хорошо: «Каждая пятерка – удар по врагу» – таков был наш девиз.

А разве забыть принципы нашего самовоспитания (неписанные!): а) обещал – сделай; б) решили все – выполняй; в) взаимовыручка, взаимопонимание, поддержка. На этих принципах рождалась дружба, цену которой ощущали при наших встречах в Хвалынске и Минске, – слезы, объятия, долгие, непрерывные беседы, в последующем – письма, звонки, поездки друг к другу[39]39
  Там же. – С. 138–140.


[Закрыть]
.

С. А. Соломянская с детским домом простилась после семи классов. В Хвалынске окончила педагогическое училище. Возвратилась в родной Минск, там училась в педагогическом институте, много лет до ухода на пенсию работала директором Дома пионеров.

В 1942 г. коллектив детдома № 7 оказывал помощь своим сослуживцам, эвакуированным из Ленинграда. Их разместили в школе № 3, где ди ректорам была белоруска, также эвакуированная Анна Семёновна Бельская.

Самое активное участие коллектив детского дома принимал в оказании помощи раненым бойцам и командирам Красной Армии. Сотрудники встречали пароходы с ранеными на пристани, помогали им сойти на берег, некоторых выносили на носилках и отправляли в госпиталь Черемшан. А дети постоянно выезжали в госпиталь, давали концерты для раненых. Это было очень волнующе: бойцы всегда с нетерпением ждали своих маленьких шефов. Дети рассказывали стихотворения, пели, танцевали, дарили фронтовикам рисунки, напоминая бойцам родные семьи.

Летом сотрудники детского дома регулярно выезжали на уборочные работы в местные колхозы. Об этом каждый раз писала районная газета, отмечая трудолюбие белорусских женщин. Особенно отличались Анна Балашова, Мария Далидович, Марфа Пустошило и другие сотрудники.

Королёва Наталия Алексеевна:

– Возвращаясь с работы в колхозе, мы всегда везли детям на быках несколько мешков подсолнухов в шапках. Дети с нетерпением ждали меня, на пальцах считали дни, когда приеду. Однажды довелось возвратиться поздно вечером, потому что по дороге распряглись быки, а мы, женщины, сами не могли с ними совладать. Дети спали, но, услышав мой голос, проснулись, как один заговорили. Я для них была родным человеком, а они для меня – еще роднее. Наперебой рассказывали, как себя вели. Высказав все, уснули, каждый с подсолнухом в руке. Жизнь нас сроднила[40]40
  ФБГМИВОВ. – Инв. № н/в 15096. – Л. 9.


[Закрыть]
.

Были и приятные минуты. Еще летом 1941 г. многих детей отыскали родители, которым удалось эвакуироваться на восток, и увезли их с собой. Так, из детского сада № 65 забрали Сергея Позняка, Эрика Рутенберга, Бел лу Тышлер, Вову Колосовского, Альтманов, Валерия Беляцкого, Нину Голубь, Джемму Фриндланд и др.

В течение войны детский дом вел переписку с родителями, сражавшимися на фронтах Великой Отечественной войны. Многие раненые после выздоровления перед отправкой на фронт заезжали к детям. Так, к воспитаннице Лёле Тыманович зимой после лечения в госпитале приехал отец. Лёля была на седьмом небе от счастья, ей все завидовали.

Королёва Наталия Алексеевна

– С первого дня директору очень понравился наш приемыш Коля Ро машкин. Друг директора, человек известный в городе, по его совету решил усыновить парнишку. Своих детей у него не было, и мужчина усыновил мальчика, согласовав все необходимые вопросы и собрав документы. Мы представили ситуацию так: дескать, приехал папа Коли и заберет его домой. Наступил день, когда директор с приемным отцом пришли к нам в группу. Коля с радостью подошел к невысокому человеку и назвал его папой. Мно гие радовались за судьбу мальчика, а я долго не могла успокоиться. Очень сильно к нему привязалась и любила как родного. Бывало, на прогулке с детьми идем по улице, а он, как встреит военного в форме летчика, с восхищением говорит: «Мой папа также носил такую фуражку, ремень». Уви дит на рисунке летчика – настойчиво и убедительно скажет: «Как у моего папы». У приемных родителей Коле было хорошо[41]41
  Там же. – Л. 10.


[Закрыть]
.

Каган Михаил – воспитанник Хвалынского детдома № 7:

– Несмотря на тяжелые годы войны, дети постоянно были окружены заботой и вниманием. И в этом большая заслуга воспитателей, которые отдавали нам всю теплоту своей души. Эти замечательные люди заменили ребятишкам родителей.

Ообенно памятен был день 3 июля 1944 г. Тогда в Хвалынском детском доме был настоящий праздник. Впервые за все годы войны детей досыта накормили хлебом. «Кушайте, детки, кушайте! – повторяли сияющие от радости воспитатели. – Сегодня наши войска освободили от проклятых фашистов наш родной Минск».

3 июля 1944 г. в Хвалынск приехали первые сорок родителей из освобожденной Беларуси за своими детьми. Потом стали приезжать чаще. Одна ко значительная часть детей оставалась в детском доме, они возвратились в Минск осенью 1945 г. Воспитывались в разных детских учреждениях, в том числе и в тех, которыми руководили после войны Н. А. Королёва и Я. Г. Чучко.

Их воспитанница Лилия Анатольевна Пушкина стала врачом, работала в Минске. Этой же профессии посвятил себя и Валерий Александрович Чучко. Леонид Сергеевич Морщенок – инженер. Владимир Борисович Разин живет в Саратове, окончил юридический институт, работал в органах вну тренних дел, а после ухода на пенсию нашел свое призвание в творческой литературной работе, издал более десятка книг о детях и для детей. В. Б. Разин – автор нескольких поэм, на его стихи композиторы написали музыку, создав несколько песен. Лиля Каплан работает товароведом в Хвалынске. Это все воспитанники бывшего детского сада № 15.

Самая дорогая вещь в доме Наталии Алексеевны Королёвой – письмо из Новосибирска, датированное 1981 г.:

«Дорогая Наталия Алексеевна! Среди спасенных Вами детей из Минска был и наш сын Вова. В начале войны ему было 3,5 года. Мама Вовы эвакуировалась со старшим сыном в Тамбовскую область, где и занималась поисками сына. На многочисленные запросы приходили отрицательные ответы, и наконец был получен счастливый: “Уважаемая товарищ Кулешова А. Е.! Ваш ребенок, Кулешов Вова, жив и здоров, в Хвалынске. Он посылает привет своей матери. Воспитательница ребенка Королёва Наталия Алексеевна”.

Радость матери безмерна. Отец был на фронте и не знал о судьбе своей семьи. Окончилась война, и мы все вместе оказались в Новосибирске, все благодаря и Вам, Наталия Алексеевна. Спасенный Вами мальчик Вова, сегодня Владимир, инженер-металлург, в настоящее время по приказу Родины работает за границей. Почти через 40 лет после большого нашего горя, мы шлем Вам, дорогая Наталия Алексеевна, низкий поклон… Профессор Даниил Азарович Кулешов и инженер Александра Евгеньевна Кулешова».

Нашли Н. А. Королёву по газетной статье. Дети, особенно маленькие, мало что запомнили. Джемме Григорьевне Фридман также было 3,5 года: она помнит какое-то пламя, вагон, чувство голода и что Наталию Алексеевну называла мамой. А потом, через год, приехала ее родная мать, нашла. Мать Гали Полянской, сегодня известный биолог, профессор, пришла однажды к Наталии Алексеевне с цветами, чтобы поблагодарить за дочь. Благодаря усилиям чудесного человека, фронтовика Дмитрия Захарова, который собирал о хвалынских детдомовцах сведения, они встретились в начале 1980-х годов, написали коллективное ходатайство к белорусским властям о назначении своей общей маме Наташе персональной пенсии.

Живут в родном городе и многие воспитанники детского сада № 65. Среди них Софья Семёновна и Хана Семёновна Вольминские, Нона Шатитко, Галя Чаркун, Лёля Тымакевич и другие. Минчанка Лилия Борисовна Гуль (Соскина), эвакуированная вместе с минским детским садом № 7 и разысканная мамой в июле 1944 г., вернулась в родной город, окончила строительный техникум. До ухода на пенсию работала старшим архитектором Минского проектного института легкой промышленности.

Все они хорошо помнят свое военное детство и тех, кто не дал им пропасть в огненной буре войны.

Что такое подвиг? Думала ли Наташа о том, что то, что она делала тогда, – это героизм? Конечно, нет. Но выбор у нее был. Она могла остаться и ждать, а потом все жертвы списались бы на войну. Она могла уехать одна в конце концов. Через три дня после отъезда детдомовцев немецкие танки были уже в Минске. Ни один из шестидесяти вывезенных Н. А. Королёвой детей не погиб, никто не потерялся.


Чествование Н. А. Королёвой в посольстве Российской Федерации в Республике Беларусь. 1999 г.


А что же Родина? В 1992 г. Наталия Алексеевна пошла в собес, обратилась за помощью. Она принесла документы, старые статьи. Инспектор растерялся: «Отчего же вы раньше не обратились? Вы же заслужили награду!» В горсовете у председателя тряслись от волнения руки, когда он вручал ей медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».

Сейчас Наталия Алексеевна живет в двухкомнатной квартире на пятом этаже «хрущевки». Недавно в доме отремонтировали кровлю, которая протекала. При прокладке проводки рабочие нарушили стену ее квартиры, да так и оставили. В ЖЭСе ответили, что капитальный ремонт предусмотрен через 10 лет. Странно, как у нас умеют унижать человека. Живи, старуха, в полуразрушенной квартире да радуйся, что хоть такая есть. Квартиру ей когда-то выделил стройтрест № 4, в саду которого она проработала 25 лет. Строй трест мог бы и отремонтировать, но там уже и знать не знают, кто такая Королёва и отчего они должны для нее это делать?

А вот Дмитрий Федорович Аяцков знает. Саратовский губернатор, когда был в Минске, вручил Н. А. Королёвой почетный знак «За милосердие», чтобы вознаградить ее за спасение белорусских детей. Наталия Алексеевна все еще не может опомниться. Достает фотоснимки, вглядывается в лица красивых мужчин и женщин, какими стали ее малыши из детского сада, – плачет. Она говорит: «Мне теперь так хочется пожить!»

Хорошо все же, что награды находят тех, кто их заслужил. Хотя и довольно поздно. Пускай позаботятся о них. По-видимому, мы еще не поднялись на определенную ступень человеческой доброты. Накануне Дня По бе ды Владимир Борисович Разин, осиротевший мальчик из вагона Н. А. Королёвой, написал: «Для кого-то 9 Мая – торжество! А сироты, давно уже по седевшие, в этот день плачут. Их слезы вот уже столько лет никого не бес покоят. Их не слышат, ведь плачут сироты тихо».


У главных ворот бывшего «минского» детского дома № 7. Хвалынск, 1980 г.


Слово о замечательном завуче[42]42
  Записано В. Б. Разиным, печатается с небольшим сокращением.


[Закрыть]

Янина Гавриловна Марцынкевич (по мужу – Чучко) прибыла в Хвалынск 3 июля 1941 г. во главе коллектива сотрудников и воспитанников детского сада № 15 г. Минска, в котором до эвакуации работала заведующей. На работу в Хвалынске была определена в детский дом № 7 – сначала воспитателем, а с июля 1942 г. – заведующей учебной частью (завучем).

Из всех сотрудников детского дома № 7 Янина Гавриловна была самой яркой личностью, незаурядной, душой коллектива. Держалась с достоинством, но уж если улыбалась – светилась! К тому же она была весьма симпатичной: не слишком высокой, хрупкой на вид. Волосы темно-русые, туго стянутые в одну длинную косу, которая лежала то на груди, то за спиной.

В 1941 г. в Хвалынск прибывали не только сироты, но и эвакуированные с фронтов раненые солдаты и офицеры, направленные в открывшиеся госпитали.

Янина Гавриловна понимала, что очень важно согревать души не только осиротевшей детворы, но и на время выбывших из строя фронтовиков, поэтому с первых дней создания госпиталей поспешила организовать из на шего детдомовского коллектива концертную бригаду.


Янина Гавриловна Марцынкевич (Чучко) – директор детского сада № 15


Дети – дошколята, мал мала меньше. И Янина Гавриловна внушала нам делать все, что в наших силах, для фронта, для Победы.

В годы войны тексты песен и стихов публиковались в каждом номере поступавших тогда к нам газет. По радио ежедневно исполнялись песни. Янина Гавриловна тщательно подбирала репертуар. С ней под аккомпанемент рояля (в детдоме и в госпиталях рояли были) мы пели любимые песни фронтовиков, среди которых и появившаяся в первые месяцы войны «В землянке» (музыка К. Листова на стихи А. Суркова), и давние песни Руси – «Варяг», «Там вдали за рекой»; разучивали и танцы.

Наша агитбригада, в которой и мне довелось состоять, была частым гостем в госпиталях.

Встречи – незабываемы… Нас слушали с каким-то содроганием; нам аплодировали даже перебинтованными руками; нас обнимали, целовали со слезами на глазах… Не обходилось и без подарков.

Однажды – такое разве забудешь? – нам подарили буханку белого хлеба, душистого! – так мы ту буханку тотчас же растерзали по кусочкам и на глазах дорогих слушателей съели.


Янина Гавриловна, выучившись новому для себя ремеслу – вязанию, учила этому и нас. Почти каждую неделю на фронт из детского дома отправлялась посылка с теплыми носками и необыкновенными, с двумя пальцами, варежками. Принесут, бывало, нам шерсть, а уж дальше – все сами. Кто – на очистке, кто – сучит нить на веретено, кто – вяжет: всем дел хватало.

Под ее наставничеством многие из нас, даже мальчишки, научились шить и расшивать кисеты. В посылках на фронт расшитые кисеты смотрелись очень здорово.

И в каждой отправленной на фронт посылке – письма. Сочинение писем – удивительное действо!.. Шум, крик – не от озорства – по вопросу серьезному. Дело в том, что каждому хотелось, чтобы и его слово было в письме. Писала за нас, конечно, Янина Гавриловна. Пишет, и каждую строчку читает вслух.

«…Дорогие бойцы, здравствуйте! Пишут Вам детдомовцы – дошколята из города на Волге Хвалынска на земле саратовской. Наши воспитатели говорят, что детям на фронте нечего делать, что мы должны помогать Красной Армии хорошими делами в тылу. И мы стараемся, чтобы Вы были довольны нами. Этим летом старшие из нас пропололи в колхозе “Россия” семь гектаров пшеницы. Мы участвовали и в ударниках по сбору колосков, за что получили благодарность.

Дорогие бойцы! Крепче бейте проклятых фашистов, гоните их с нашей земли…»

И так в каждом письме.

Особые споры, доходившие порой до временных обид, были потом, когда лишь пятерым предоставлялось право от имени коллектива интерната поставить под письмом свои подписи. Оно, безусловно, лучше бы всем разом подписаться под одним письмом, но ведь с бумагой было туговато, а нас слишком много. Вот и устанавливали очередность. Правда, посылок было столько! – чуть ли не каждую неделю по одной, так что письма от имени коллектива детдомовцев удостоверить своей подписью посчастливилось всем.

Эх, малыши-малыши, каждому невтерпеж проявить себя, пусть даже в подписи в письме на фронт, и не когда-нибудь, а непременно тотчас…

А подписи, как потом вспоминала Янина Гавриловна, были удивительные: то лишь одна четко или коряво выведенная буква, а за ней, в подражание взрослым, закорючки; то аккуратно выведенная фамилия, а то – и обведенный палец.

Ответные письма фронтовиков – тоже были праздниками, будоражили сиротские души.

Все мы, малыши, да и те, еще не ставшие сиротами, звали Янину Гавриловну мамой.

Детский дом – дошкольный. Первые «счастливцы» должны были пойти в школу в сентябре 1942-го.

С июля того года в связи с подготовкой детей к школе Янина Гавриловна была назначена заведующей учебной частью (завучем) детского дома, а в августе 1944-го уехала в освобожденный от немецких захватчиков Минск.

Со слезами на глазах провожали ее до пристани сотрудники и детдомовцы.

По возвращении в Минск Янина Гавриловна стала работать в открывшейся музыкальной школе. Проработала там лет тридцать. Труд ее по достоинству был оценен присвоением почетного звания «Заслуженного учителя БССР»[43]43
  Разин, В. Б. От Минска до Хвалынска: Дети Белоруссии на земле саратовской: 1941–1945 гг. – С. 256–259.


[Закрыть]
.

В Минске записали выборочно воспоминания Я. Г. Марцынкевич (Чучко). – Спасенных детей мы знали с трех лет, и знали их родителей. С первых дней войны мы жили одной семьей, и другой семьи у нас не было. Дети стали частью нашей жизни. Мы отдавали им все, что может подарить ребенку мать: ласку, внимание, заботу. Если ребенок заболеет, мы не отходили от его кровати.

…Многие из нас, в том числе и я, жили при детдоме. Работали день и ночь. Две няни и два воспитателя были на 35–38 детей. В страдную пору в группе постоянно находились двое взрослых, так как другие двое, тоже постоянно, находились в колхозе.

…Несмотря на то что из сел Хвалынского района ушли на фронт многие колхозники, посевные площади в районе не сокращались, а поставки хлеба государству даже увеличились. Ушедших на фронт сельчан заменили детдомовцы. Мы сменами работали в закрепленных за детдомом колхозах. К труду в колхозе привлекали наших воспитанников с восьмилетнего возраста, в основном к прополке пшеницы. Несладка эта работа. Пшеничные поля были заросшие колючим осотом.

…Из города в колхоз и обратно ходили за много километров.

…Те, кто оставался с детьми в Хвалынске, обрабатывали при детдоме огород, сажали овощи и хлопотали по их выращиванию.

…Зимой с детьми ездили на лошадях через замерзшую Волгу на заготовку дров. Взрослые рубили дрова, а дети укладывали дрова в сани. Истопники не жалели дров. Во всех интернатах, несмотря на сильные морозы, было тепло.

…Неописуемы были сцены сдачи ребятишками крови для раненых, находящихся в госпиталях. «Мероприятия» эти не из приятных. Кровь сда вали и взрослые – сами тоже ведь полуголодные. А что делать – война и есть война, одна на всех.

…Трогательными были и посещения детского дома выписывающихся из госпиталей солдат и офицеров перед отправкой на фронт. Ребятишки висли на еще не очень крепких фронтовиках, настойчиво просили найти отца, мать и рассказать об их жизни в детдоме. Один солдат, помню, спросил: «Да где ж я найду твоего отца?» А в ответ: «Ты же солдат! А фронт, что детдом, кого хочешь найдешь».

…Детям-дошкольникам читали письма от родных с фронта. Читаешь, а у них – глазенки светятся.

…Бани своей в детдоме не было. Детей водили в городскую баню. От детдома она была далековато. Строй наш выглядел примерно так: няня

Надя Сушко тащит большой узел с детским бельем, а я несу кого-нибудь из малышей на руках. А за нами тянется шеренга детей-дошколят. Они держатся друг за друга, а первые – за мое платье. Все прохожие останавливались и с грустью смотрели на нас.

А сколько труда, пока всех детей перемоешь!

…От усталости порою слипались глаза. И все-таки, себя я чувствовала счастливой: такая богатая. У меня – столько детей!..

…Когда работала завучем, тоже забот хватало. Много времени отнимала различная переписка по розыску родителей детворы, по передаче детей хвалынцам и приезжим, изъявившим желание взять сироту на воспитание.

…И мои двое детей находились вместе с детдомовскими. Было одно стремление, чтобы все дети были здоровыми, чтобы могли встретить День Победы[44]44
  Там же. – С. 256–262.


[Закрыть]
.

И когда Янины Григорьевны не стало, среди провожавших ее в последний путь было немало бывших ее горячо любимых сыновей и дочерей.

Единственная?: детский сад № 8 г. Минска

Об эвакуации на восток страны минского детского сада № 8 мы пока совсем ничего не знаем. Не упоминается он и в различных списках и отчетах. В. Б. Разину удалось найти и записать воспоминания С. Д. Ковалёва, бывшего воспитанника пионерского лагеря в Ратомке, вывезенного в Хвалынск, воспитывавшегося в детском доме № 1, а с августа 1944 г. в детском доме № 7. Возможно, его воспоминания позволят воскресить еще одну трагическую историю детей войны.

Ковалёв С. д. – воспитанник:

– В 1980 г. в моей жизни произошло самое волнующее событие послевоенных лет: с разных концов Советского Союза в Хвалынск съехались степенные мужчины и женщины, бывшие в годину войны детдомовцами. Всех нас роднил не только Хвалынск, но и Беларусь, откуда мы были эвакуированы.

На встрече я испытал столько эмоций, сколько не испытывал за всю жизнь. Казалось, это было так давно, что прошлое скрыто где-то за семью замками, и вдруг… Один рассказывает, десятки – плачут…

В дни эвакуации мне было девять лет, а сестренке Нелле, тоже ставшей хвалынчанкой, – пять. К счастью, мы вдвоем после эвакуации оказались в Хвалынске, хотя добирались – порознь. Нас в конце концов в 1944-м судьба свела в один детский дом № 7.

Эвакуация сестренки – намного трагичней моей. То, что я пережил, по сравнению с ее бедами – цветочки, потому и вспоминать не хочется. А она – не перестаю удивляться: как она-то, пятилетняя кроха, устояла!.. Из всего садика, оставшись одинешенькой у сожженного фашистским летчиком железнодорожного вагона, – не растерялась, и это в пять лет!..

Выбралась из кутерьмы, да еще сохранила в памяти кровные фамилию, имя, название родного города и номер своего детского садика…

Сестренка уехала в эвакуацию вместе со своим минским садом № 8. В пути их эшелон дважды оказывался мишенью фашистского летчика. Кончилось тем, что из всего садика она осталась одна. Она настырно лезла в уходящие на восток другие эшелоны.

При приближении к Тамбову девочку допек голод, и, когда поезд остановился на станции, она рискнула – взяла да сбежала из вагона, но сон ее свалил, брякнулась на пол…

Очнулась в поезде. С незнакомыми детьми добралась до Саратова.

В эвакопункте, принимавшем ее, ответила на все интересующие вопросы. Направили в Хвалынск, в седьмой детский дом. А я тоже был в Хвалынске, но в первом детском доме, эвакуировался из Ратомки Минской области с пионерлагерем…

Удивительной была наша встреча в Хвалынске. Сестренка пришла ко мне в первый детдом. Стоим на крыльце, гляжу на нее, явившуюся будто во сне, и не в силах сдержать слезы. Реву!.. А она, словно не младшая, а старшая сестра, – прижалась лицом к моей левой руке и шепчет: «Что плакать, Сёма, встретились, и ладно. Может, еще и маму с папой разыщем…»[45]45
  Там же. – С. 122–124.


[Закрыть]

Это пока и все, что мы знаем о минском детском саде № 8.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 | Следующая
  • 4 Оценок: 6

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации