Текст книги "Дети лихолетья (сборник)"

Из пекла фашистских лагерей

Нельзя забывать и еще об одной категории белорусских детей – узниках гитлеровских концлагерей, тех, кто принудительно был вывезен в фашистскую неволю в годы войны. После освобождения Красной Армией Польши, Прибалтики, Германии были спасены от гибели тысячи малолетних узников. Все они были ослаблены, с подорванной психикой, требовали немедленного лечения. Территория республики, только что освобожденная от немецких войск, находилась в развалинах, невозможно было дать хотя бы тот минимум, который необходим детям. И вновь, как и в сорок первом, братская Россия стала принимать детей, среди которых было много белорусов.

В марте 1945 г. в Саратов была доставлена группа мальчиков и девочек из Освенцима, среди которых были сестры Феня и Галя Селезнёвы, арестованные немцами в Полоцке. Сестры были направлены на воспитание в Екатериновский детский дом.

2 апреля 1945 г., за месяц до праздничного салюта, на железнодорожный вокзал Саратов-1 прибыл необычный пассажирский поезд из Польши…

Военными во главе с представителем тыла Красной Армии полковником Гапоновым были доставлены освобожденные нашими войсками из созданного фашистами Лодзинского концентрационного лагеря (г. Константинув) 108 малолетних детей и подростков и 10 матерей. Прибывших детей встречали сотрудники областного отдела народного образования во главе с заведующей сектором детских домов Анастасией Исааковной Муромцевой.

Из 108 детей и подростков значительное большинство – 89 человек – из Беларуси. Остальные 19 человек – из Московской и Ленинградской областей, республик Прибалтики. Все они были помечены, будто скотина, выжженным клеймом!.. В их числе четверо малышек 1943 года (!) рождения. Детишки, которым к моменту клеймения не было двух (!) лет…

Сестры Феня и Галя Селезнёвы – узницы Освенцимского концлагеря, воспитанницы Екатериновского детдома. 1959 г.

Среди детей из Беларуси только 6 человек из Минской и 7 – из Могилевской областей, остальные – из разных мест Витебщины, в основном из Суражского района. Прибывшая тогда в Саратов Евдокия Захаровна Фёдорова (сейчас по мужу Сироткина) сообщила, что в концлагере погибли две ее сестры и племянница, а также родители.

Сейчас мы хорошо знаем, почему так много детей были вывезены в фашистские лагеря именно из Витебской области. В годы войны Витебщина являлась краем, где наиболее активно действовали народные мстители. Ни в коем случае не умаляя и не принижая значения других областей республики, все же отметим, что 1/3 всех партизан Беларуси в 1943 г. вели борьбу с врагом именно на Витебщине. Этот факт подтверждается архивными материалами. Область была сплошным партизанским краем, почти три года выступала прифронтовой полосой. Против партизан и местного населения гитлеровцы и их прислужники осуществляли многочисленные карательные экспедиции, уничтожали население, угоняли в концлагеря. Сегодня мы хорошо знаем о суражской и освейской трагедиях, когда с лица земли были стерты сотни населенных пунктов, районы были превращены в пустыни. Недаром Витебская область значительно позже других восстановила свой довоенный уровень по численности населения.

Возраст поступивших в Саратов детей Беларуси – бывших узников Лодзинского детского концентрационного лагеря был следующим: 2 человека – 1940 года рождения; 17 человек – 1939 года рождения; 9 человек – 1938 года рождения; 11 человек – 1937 года рождения; 12 человек – 1936 года рождения; 10 человек – 1935 года рождения; 6 человек – 1934 года рождения; 10 человек – 1933 года рождения; 7 человек – 1932 года рождения; 2 человека – 1931 года рождения; 3 человека – 1930 года рождения.

Евдокия Захаровна Фёдорова (Сироткина) (справа) с подругой в Новоузенском детдоме. 1951 г.

В числе прибывших весьма мал процент сирот-одиночек. В основном это группы из сестер и братьев. Четверо братьев и сестер Козловых из д. Левино Городокского района: Надежда Борисовна 1936 года рождения, Иван Борисович 1939 года рождения, Нина Борисовна 1930 года рождения, Пётр Борисович 1932 года рождения; четверо Мироновых, уроженцы д. Максютки Суражского района: Владимир Дмитриевич 1934 года рождения, Евгения Дмитриевна 1937 года рождения, Александра Дмитриевна 1934 года рождения, Ксения Дмитриевна 1932 года рождения. По трое Литвиновых, Мельниковых, Понамарчуков, Трегубовых, Цыганковых…

Участникам приема детей можно было только посочувствовать. С трудностью представляем детей, особенно малышей, психически надломленных, клейменных цифрами…

Прибытие детей в Саратов было официально оформлено «Актом передачи», подписанным полковником Гапоновым и сотрудницей облоно А. И. Муромцевой. В «Акте» указано: «Переданные дети – здоровы». Авторы «Акта передачи» явно слукавили.

Михалко Лидия Семёновна – заведующая учебной частью Екатериновского детского дома:

– Однажды в наш детский дом поступила группа детей, освобожденных советскими воинами из концлагеря. Их душевное состояние и внешний вид приводили в содрогание. У всех мальчиков и девочек на руках были выжжены железным клеймом номера. Напуганные, подавленные, некоторые даже не могли говорить. На вопрос об имени и фамилии невнятно называли заученный под плетками фашистских надсмотрщиков номер-клеймо.

Сколько же человеческих сил, нежности, заботы, ласки, терпения пришлось нам приложить, чтобы вернуть детей к радости жизни! И мы, весь дружный коллектив педагогов, нянечек, персонал детского дома, трудились, не жалея ни сил, ни времени.

Детей и подростков после кратковременного пребывания в Саратовском приемнике-распределителе, разбив на группы от восьми до двенадцати человек, отправили по детским домам области. Дети Беларуси оказались в следующих детских домах: Алексеевском Базарно-Карабулакского района; Аткарском; Даниловском Аткарского района; Екатериновском; Новоузенском; Петровском; Пугачевском; Свищевском Ртищевского района; Хвалынском детском доме № 3.

Екатерина Семёновна Михалко – воспитатель Екатериновского детского дома

Разумеется, у детей и подростков не было свидетельств о рождении. При направлении в детские дома, по халатности сотрудников облоно, в сопроводительном списке указывались лишь фамилия, имя, отчество и год рождения, а также то, что эвакуированный прибыл из концентрационного лагеря (это уж так, на всякий случай). И ни слова о месте рождения. А ведь к «Акту передачи» бывших узников Лодзинского детского концлагеря полковником Гапоновым был приобщен и список доставленных детей, в котором указывались точные сведения о каждом из прибывших. Эти данные – из «Дел», оформленных палачами Лодзинского концлагеря. Но и в этих документах месяцы и дни рождения детей почему-то отсутствуют.

Не ведая об имеющихся записях в приложении к «Акту передачи», директора детских домов посылали запросы правительству Беларуси и получали в ответ извещения, что архивы госучреждений, в том числе и ЗАГСов, немцами уничтожены. Директора детских домов, не мудрствуя, при подготовке документов для оформления новых свидетельств о рождении в качестве места рождения своих воспитанников указывали место дислокации детского дома, например «Саратовская область, Ртищевский район, деревня Свищево». А даты рождения и вовсе были придуманы.

С того апрельского 1945 г. прошло немало десятилетий. И все эти годы «данные» директоров детских домов Саратовской области, по воле случая попавшие в свидетельства о рождении детей из Беларуси, прошедших жернова фашистского концлагеря, а затем оказавшихся на гостеприимной саратовской земле, не соответствуют действительности.

В результате стараний и долгих поисков Владимира Борисовича Разина составлен точный список всех 89 белорусов с указанием года и места рождения.

Фёдорова (Сироткина) Евдокия Захаровна – войну встретила в д. Шитики Суражского района Витебской области и до августа 1943 г. жила на оккупированной гитлеровскими захватчиками земле. В 1942 г. фашисты сожгли деревню, а спустя год трагедия усугубилась. Вместе с близкими родственниками и односельчанами в родных Шитиках она была схвачена оккупантами, вывезена в Польшу и доставлена в концентрационный лагерь Освенцим. Затем был другой фашистский концлагерь – Потулице, позже – еще один – Лодзинский детский концлагерь (г. Константинув).

В марте 1945 г. после освобождения узников концлагеря Красной Армией Дуся с группой подростков оказалась на саратовской земле, была определена в Екатериновский детский дом.

– Наша большая семья – мама, папа, три сестренки и брат эвакуироваться не стала, проживали мы в д. Шитики Суражского района Витебской области. Деревня наша была неописуемой красоты: с одной стороны – озеро, с другой – лес. Насчитывалось в ней всего лишь десятка три домов, даже школы не было. Учиться сельчане ходили в село Ходорово, куда мы семьей намеревались в том же, сорок первом, переехать. Строили новый дом.

Евдокия Захаровна Фёдорова (Сироткина). 1990 г.

До лета 1942 г. немцы нас не трогали. Наши бедствия начались с лета 1942-го. Как сейчас помню, под вечер немцы гнали большаком наших военнопленных. В лесу пленники разбежались. Некоторым удалось спастись. На другой день в деревню явился карательный отряд немцев, и всю деревню сожгли. Остались мы под открытым небом. Приближались холода. Стали рыть землянки, в которых прожили целый год.

Немцы зверели. Весной 1943-го мы ушли в лес. Прятались, как могли. Часто меняли места стоянок. В конце августа 1943-го немцы с собаками устроили облаву, нашли нас и, как скотину, погнали к Витебску. Больных и старых, которые не выдерживали долгой ходьбы, немцы либо расстреливали, либо травили собаками.

Пригнали в Витебск – и за колючую проволоку под открытым небом. Через несколько дней погрузили в товарные вагоны и повезли. Куда, никто не знал. А везли нас в Польшу, в Освенцим, в концлагерь. В вагоне – тесно, душно… Крик, плач…

В пути – ни воды, ни еды. Поезд неоднократно останавливался, но редко открывали двери. Когда же выпускали из вагонов, мы бросались на поиски воды. Пили из любой канавки, из лужиц, а случалось, натыкались и на родники…

В Освенцим привезли к вечеру. Сразу – к столам, где на наших руках выжигали номера. Какой же был крик! – это ужасно… Мой номер – 61 880, а у брата Николая помню только три первые цифры – 149 тысяч.

После этой «процедуры» погнали в баню. Все, что было при нас, отняли; второпях небрежно остригли, одели в полосатые платья – и в барак. В первую же ночь умерла младшая сестренка Надя, которой было всего-то шесть лет. В Освенциме погибли, сожжены в печах крематория – мама, папа и старшая сестра Катя.

Самым трудным испытанием было стоять по несколько часов на плацу. Падать – опасно, тотчас расстрел – и в крематорий. Чтобы не упасть, узники поддерживали друг друга.

Никогда не забуду такой случай. Утром несколько женщин рыли яму. Одна из них упала. Надзиратель схватил лопату и ударил беднягу по голове… Вскрик, кровь, смерть…

Сколько пробыли в Освенциме, не помню. Настал роковой день, когда нас, детей, разлучили с матерями. На ночь детвору загнали в другой барак. Неописуемое действо. Ужас!.. Какой это был ужас!.. Истошный плач и крик, даже ночью.

…Ранним утром следующего дня детей на машинах перевезли из Освенцимского в другой концлагерь, в Потулицу. Условия содержания здесь оказались еще тяжелее. Если в Освенциме мы спали на нарах, то здесь – на полу. В матрасах было явно мало соломы, да и та вскоре превратилась в мякину. Нас кусали блохи. Кормили какой-то баландой. Донимала дизентерия. В Потулице от дизентерии умерла моя племянница Алла. Ей, как и моей младшей сестренке, было всего лишь шесть лет.

3 августа 1944 г. из Потулицы нас переправили в Лодзинский детский концлагерь. Содержание здесь было несколько лучше. Вновь – нары. Но как мы голодали, как мерзли – и очень боялись надзирателей. По территории концлагеря ходил комендант – немец с огромной овчаркой, а еще полицай с плеткой… Полицай – свирепей коменданта и его овчарки вместе взятых: плеткой бил встречных ни за что ни про что.

Во всех трех концлагерях мы, дети, для немцев были подопытными. На нас с помощью уколов испытывали какие-то лекарства и делали все, чтобы мы навсегда забыли: кто такие и откуда.

Из Лодзинского концлагеря нас в середине марта 1945-го освободила Красная Армия. О, сколько было слез, радости! За несколько дней, проведенных там же уже после освобождения, нас подлечили, подкормили, переодели и посадили в пассажирские вагоны. Нас – свыше ста человек. С нами военные, врачи, медсестры.

В путь!

В итоге мы оказались в Саратовской области. Определили нас сначала в Саратовский детоприемник-распределитель, а затем разбили на группы и отправили по разным детским домам области. В группе, в которой оказалась я, было восемь человек. Это я, мой брат Николай, сестры Литвиновы – Таисия, Любовь и Лидия, а также брат и сестра Шитиковы. А еще – Лапин Володя. Оказались мы в Екатериновском детском доме. В этом же детском доме поселили и сестер Селезнёвых – Феню и Галю, позднее нас доставленных сюда из концлагеря Освенцима.

Какими мы были, оказавшись в совершенно новых условиях, в детском доме, вспоминать очень больно, и не хочется. Одно могу сказать, что поначалу мы все, бывшие узники концлагерей, резко отличались от других детдомовцев…

После выхода из детского дома все прожитые на саратовской земле годы я скрывала, что была узницей фашистских концлагерей, и тем более никогда и никому не показывала выжженного на руке номера.

При нас, разумеется, не было никаких документов. Помню, из детского дома послали запрос в Беларусь, а оттуда ответили, что архивы уничтожены немцами. Хотя я знала год рождения свой и брата и тем более место нашего рождения, при оформлении свидетельств о рождении вышел казус. Возраст определяла медицинская «экспертиза». Место рождения записали: рабочий поселок Екатериновка Саратовской области. Дату рождения «определили» 1 ноября 1933 г., а брату – 1 ноября 1935 г.

Помнится, в детском доме после войны было трудно. Случалось, ели и сырую картошку, и мерзлую свеклу, и ходили в поисках «дикой» моркови, т. е. моркови, которая оставалась после уборки урожая на поле.

Брата моего после четвертого класса отправили в Саратов, в ремесленное училище, которое он окончил в 1954 г. и по комсомольской путевке уехал в Казахстан поднимать целину. Прожил там до 2000 г., а затем вернулся на родину, в Беларусь.

Приехавшие с нами в Екатериновку сестры Литвиновы, а также брат и сестра Шитиковы пробыли в детском доме всего три месяца, вернулись в Беларусь, в Полоцк Витебской области. За Шитиковыми приехала их мама, заодно она забрала и Литвиновых: они из одной местности.

Сестры Селезнёвы в 1949 г. из детского дома были направлены на ткацкую фабрику, что под Саратовом в рабочем поселке Красный Текстильщик. В том же 1949-м они вернулись в родной Полоцк. Лапин Володя пробыл в детском доме до 1949 г., был направлен на учебу в Саратов, в ремесленное училище № 2. Кажется, там он живет и по сей день.

С Литвиновой Таей я переписывалась до 1992 г., а во время «перестройки» как-то все оборвалось. Я застряла на земле саратовской.

В 1950 г. простилась с Екатериновским детским домом, где мне запомнились две воспитательницы, сестры Михалко Екатерина Семёновна и Лидия Семёновна, сами из бывших детдомовцев. Лидия Семёновна стала завучем детдома.

В 1950-м, окончив на отлично семь классов, я без вступительных экзаменов была зачислена на первый курс Новоузенского педагогического училища. В связи с этим была переведена в Новоузенский детский дом, где прожила три года. Последний год учебы довелось находиться на «вольных хлебах». Таким образом, в детских домах Екатериновки и Новоузенска я пробыла восемь лет – с 1945 по 1953 г.

После учебы была направлена на работу в Чапаевскую школу-интернат для глухонемых, работала в должности учителя начальных классов.

В 1955 г. школа глухонемых была переведена в село Алексеевка Базарно-Карабулакского района. Я стала работать учителем начальных классов в средней школе, откуда и ушла на пенсию в 1990 г.

Меня вырастила и выучила Родина, и я работала так, чтобы не было стыдно перед Отечеством, перед учителями и воспитателями. Среди многих наград – значок «Отличник народного просвещения», медали «За трудовую доблесть», «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина», «Ветеран труда».

Указом от 12 февраля 1976 г. Президиум Верховного Совета РСФСР присвоил мне звание «Заслуженный учитель школы РСФСР». Избиралась я народным депутатом сельского и районного Советов[79]79
  Разин, В. Б. От Минска до Хвалынска: Дети Белоруссии на земле саратовской: 1941–1945 гг. – С. 74–86, 145–151.


[Закрыть].

Дети из Лодзинского детского концлагеря были доставлены в Саратов, как уже отмечалось, 2 апреля 1945 г. Некоторая их часть, видимо, попала и в другие области России. Необходимы дополнительные поиски. Но нельзя промолчать и о том, что даже после завершения войны на улицах немецких городов находили беспризорных советских детей. Это были ребята из числа недавних узников фашистских концентрационных лагерей. Одна из таких групп из 57 подростков была доставлена в Саратов в апреле 1946 г. Дети были обнаружены на улицах Берлина и Франкфурта-на-Одере. Среди них, по сведениям В. Б. Разина, были и схваченные фашистами в Беларуси.

Видно, у советской военной администрации в Германии были более серьезные дела, чем поиск и отправка на Родину своих малолетних граждан. Что там дети…

Некоторые сведения об эвакуированных детских учреждениях

Был эвакуирован в д. Каракулино Удмуртии Друскенинкайский пионерский санаторный лагерь, в котором отдыхали дети из Беларуси, Литвы и дети беженцев из Польши (см. очерк «С самых западных границ…»).

Эвакуированы на Алтай в г. Барнаул 120 детей из Беларуси. Откуда они прибыли, пока неизвестно (см. очерк «Детей принимал Алтай»).

В марте 1945 г. в Саратовскую область были привезены белорусские дети, освобожденные Красной Армией, из Лодзинского детского концентрационного лагеря (см. очерк «Из пекла фашистских лагерей»).

Детское учреждение (пока его принадлежность не установлена) было эвакуировано в Казахстан, г. Гурьевск. Известны фамилии двух его воспитанников – сестер Миры и Розы Гренадер.

Детское учреждение (принадлежность пока не установлена) было эвакуировано в Башкирию. По воспоминаниям С. А. Черкасовой, которая сейчас проживает в г. Сочи: «Думали, не довезем детей. Но нас везде в пути встречали, как родных, и мы благополучно прибыли в Башкирию. В 1942 г. заболел Толя Сосков, и к нам в деревню в такое трудное время прилетал санитарный самолет».

Перекличка боевых друзей // Советская Белоруссия. – 1978. – 17 февр.

В первые же дни войны секретарь ЦК ЛКСМБ М. В. Зимянин, возвращаясь из командировки в Белостокскую область, привез в Минск группу детей пограничников из г. Замброва. С помощью военного коменданта города 26 июня 1941 г. детей вывезли в станицу Котовская Сталинградской области. С детьми была старший пионерважатый минской школы № 30 Анна Николаевна Немогай. Дальнейшая судьба детей пока неизвестна.

Шли девчонки по войне. Книга воспоминаний. – Минск, 2005. – С. 15.

Были эвакуированы в поселок Ханки Хорезмской области ПО польских детей из детского дома.

Матьякубов, М. Помощь трудящихся Хорезма эвакуированным гражданам и освобожденным районам в годы Великой Отечественной войны / М. Матьякубов // Общественные науки в Узбекистане. – 1973. – № 5. – С. 40.

Брестская область

Вывезен в село Редкодубье Ардатовского района Мордовии Погорельский пионерский лагерь Барановичского района в количестве 150 человек. Начальник – Н. К. Супрун (см. очерк «Вялікая сям'я…» в кн. «Дзеці ліхалецця». – Мінск, 2005. – С. 21–29).

Согласно сведениям Мордовского обкома ВЛКСМ, в Ардатовский район прибыли 154 ребенка из Брестского пионерского лагеря.

Мордовия в годы Великой Отечественной войны 1941–1945. Документы и материалы. – Саранск, 1962. – С. 210.

В г. Моршанск Тамбовской области были эвакуированы дети из Беларуси, по некоторым сведениям, из г. Барановичи. Вот что пишет об этом местная жительница Полина Андреевна Игонина:

«К нам в г. Моршанск привезли эвакуированных детей из Беларуси. Несколько вагонов были разбиты бомбежкой, многие дети ранены, больны, перепуганы. Мой муж был машинистом паровоза и видел разгрузку детей. Очень разволновался, даже плакал. Придя домой, он стал просить взять на воспитание несчастного ребенка. У нас был сын, и он согласился с нами. И вот мы привели домой худенького, больного мальчишку. В справке значилось: Евгений Николаевич Пенчук, родился 30 декабря 1938 г. Мы выучили Женьку, воспитали. И теперь он также работает машинистом, имеет двух детей. Живет хорошо и нас не бросает. Сына нашего призвали в армию, и он погиб на фронте. Остался у нас один Женя. Сейчас мы уже старики, и нам очень хочется найти родных Евгения. Я много писала, искала родных Евгения, но все безрезультатно… Мы умрем, он останется один. Мы Евгения усыновили. Сейчас он Евгений Иванович Игонин. В справке написано, что привезли ребят из Баранович».

Витебская область

Своевременно был вывезен Городокский детский дом Городокского района.

Вовремя эвакуировался на восток коллектив Витебского детского дома № 6, который назывался детской рабочей колонией. Как вспоминает директор заведения В. Р. Абляцев, еще 2 июля 1941 г. он получил приказ подготовиться к эвакуации на восток (Витебск был захвачен врагом 11 июля). В ночь с 2 на 3 июля дети рабочей колонии в количества 250 человек были посажены в специально выделенные вагоны. Поезд быстро через Новосокольники пришел в Калинин. Отсюда часть детей была отправлена в Вышний Волочок и Кашино, а оттуда пароходом до Юрьевца. Затем часть детей была вывезена во Владимир, часть – в Иваново. «На нашем пути, – вспоминает В. Р. Абляцев, – в первую очередь обслуживались дети из детских домов. Как в буфетах парохода, так и на железнодорожных станциях им отдавали все лучшее. Хорошим было отношение к детям и в местах нашего нового проживания. Переростки были трудоустроены, оставшиеся – направлены в школу».

Митлина, И. С. Детские дома Витебской области за 40 лет Советской власти / И. С. Митлина // Ученые записки Витебского педагогического института имени С. М. Кирова. – Витебск, 1957. – Вып. 8. – С. 81.

При попытке эвакуировать на восток воспитанников из детской школы-коммуны им. М. И. Калинина, размещавшейся в поселке Селюты Витебского района, детей постигла трагедия. В пути следования эшелон попал под бомбежку немецкой авиации. Многие воспитанники погибли, большинство, кто остался в живых, ушли в партизанские отряды, в частности в партизанский отряд «Алексея» (командир – А. Ф. Данукалов).

Березко, О. Н. Детские дома и коммуны г. Витебска и Витебской области / О. Н. Березко // Дети войны: материалы круглого стола «Детские дома в г. Витебске и Витебской области на временно оккупированной территории в годы Великой Отечественной войны 1941–1944 гг.», 2005 г. – Витебск, 2007. – С. 12.

Эвакуирован на восток страны пионерский лагерь из поселка Летцы Витебского района. Директор лагеря – Михайлова Любовь Михайловна.

Міхайлава, Л. М. Юнацтва мае баявое / Л. М. Міхайлава // Памяць: гіст. – дак. хроніка Талачынскага раёна. – Мінск, 1988. – С. 237.

Был эвакуирован из Россонского района Казимировский детский дом. 60 детей, два воспитателя, няня и заведующий учебной частью – всего 64 человека – выехали на восток.

Эвакуированы из поселка Коханово Толочинского района воспитанники детского дома «Красная Звезда» в количестве 97 человек с сотрудницей детдома в г. Вольск Саратовской области, потом детский дом был перевезен в поселок Качалино Сталинградской области. С приближением гитлеровских войск к Сталинграду детей эвакуировали в село Пайтуг Андижанской области (см. очерк «Сквозь огонь и смерть…»).

Вывезен в г. Шумерля Чувашии Полоцкий детский дом им. К. М. Самойловой в составе 102 воспитанников и 4 подобранных по дороге детей из Фариново, а также нескольких человек обслуживающего персонала. Директор – П. С. Дракина (см. очерк «Не дзялілі на сваіх і чужых…» в кн. «Дзеці ліхалецця». – С. 88–98).

Эвакуирован в поселок Устье Усть-Кубинского района Вологодской области Полоцкий детский дом № 4. Директор – Т. Н. Воронцова (см. очерк «Жылі толькі для дзяцей…» в кн. «Дзеці ліхалецця». – С. 98–100).

Вывезен в село Мостовка Сокольского района Ивановской области Витебский детский дом. Директор – X. О. Нудель (см. очерк «Вялікая радия…» в кн. «Дзеці ліхалецця». – С. 100–104).

Вовремя были эвакуированы в города Владимир и Иваново воспитанники Витебского детского дома № 6, или, как его называли, детской рабочей колонии в количестве 250 человек. Директор – В. Р. Абляцев.

Вывезен в село Завражье Юрьевецкого района Ивановской области Витебский детский дом для умственно отсталых детей. Директор – Масс Арон Моисеевич.

По сведениям Мордовского архива, в Кочкуровский район были привезены 12 детей из Витебских детских яслей.

Мордовия в годы Великой Отечественной войны 1941–1945. Документы и материалы. – С. 211.

Эвакуирован на станцию Тимашево Самарской области детский сад из г. Орши, номер его неизвестен.

Вывезен в г. Набережные Челны Татарии пионерский лагерь, располагавшийся на станции Гусино Оршанского района, в котором отдыхали дети из Орши (см. очерк «Смена – три долгих года…»).

Есть сведения об эвакуации в Куйбышевскую область пионерского лагеря из д. Бобры. Там находилась минчанка Галина Яковлевна Серова.

Трагедия евреев Белоруссии (1942–1944 гг.): сб. материалов и док. – 2-е изд., испр. и доп. – Минск, 1997. – С. 194.

По воспоминаниям жителя г. Орши Романа Михайловича Сафрановича, в городе находился детский дом и располагался он во дворе средней школы № 3. Теперь на этом месте вспомогательная школа.

К сожалению, каких-либо документов и воспоминаний его воспитанников и воспитателей, отражающих судьбу этого детского дома, найти не удалось. По мнению О. Л. Ютовой – заведующей Мемориальным музеем Героя Советского Союза К. С. Заслонова, есть основания полагать, что он был эвакуирован: станция Орша являлась крупнейшим железнодорожным узлом на Западной железной дороге, во время эвакуации смогли вывезти тысячи мирных граждан, а так как детские учреждения отправляли в первую очередь, скорее всего, детдомовцы попали в их число.

Возможно, этот детский дом был вывезен в Мордовию.

Ютова, О. Л. Детские дома г. Орши 1941–1945 гг. / О. Л. Ютова // Дети войны: материалы круглого стола «Детские дома в г. Витебске и Витебской области…». – С. 17.

По сведениям архива, в Ардатовский район Мордовии эвакуированы воспитанники дошкольного детского дома им. В. И. Ленина г. Орши. НАРБ. – Ф. 7. – Он. 3. – Д. 689. – Л. 170.

Вывезен в Каменский район Тамбовской области Демьянковский детский дом Дубровенского района в количестве 136 детей. НАРБ. – Ф. 7. – Он. 3. – Д. 7. – Л. ПО.

Эвакуирован в Юрьевский район Тамбовской области Зароновский детский дом Витебского района (см. очерк «Дорогая тетя Катенька…»).

Дошкольный детский дом № 4 из Витебска был вывезен в село Коровино Оренбургской области. Директор детдома – Е. Т. Разумовская (Молоткова) (см. очерк «Долгая дорога в Бугуруслан…»).

Эвакуирован в Саратовскую область Полоцкий детский дом № 2 (?) в количестве 26 человек во главе с сотрудником детдома.

В 1944 г. вывезены авиацией на восток страны, в основном в Тверскую область, дети из Освейского района (см. очерк «Из партизанского края на Большую землю…»).

Был эвакуирован пионерский лагерь из поселка Славное Толочинского района. Об этом сообщает Элла Эдуардовна Сороко из Израиля. В письме она пишет:

«…мою мамочку звали Римма (Рива) Гутина. Она родилась в Словенях Толочинского района. Потом семья переехала в Славное. В июне 1941 г. пионерский лагерь, в котором отдыхала мама, эвакуировали в Павлодар (Казахстан), где с 13 лет работала на военном заводе. В 1944 г. вернулась в Славное, и прямо на вокзале маме кто-то сказал, что никого у нее больше нет… 16 марта 1942 г. мамину семью расстреляли полицаи.

Мама всегда говорила, что всем, чего она добилась в жизни, она обязана людям, которые ее окружали, и всегда повторяла: „Хороших людей намного больше, чем плохих“. Каждый год, сколько я помню себя, в марте или 9 Мая мы приезжали в Славное к белому камню на братской могиле. И с благодарностью замечали, что чьи-то заботливые руки ухаживают за памятником, приносят цветы…»

Улитенок, Г. Как это было / Г. Улитенок // Советская Белоруссия. – 2015. – 26 марта.

Гомельская область

Эвакуированы в Саратовскую область воспитанники Рысковского детского дома Рогачевского района вместе с воспитателями в количестве 97 человек.

Деминский, С. Партизанская юность в белорусских лесах / С. Деминский / Белорусская военная газета. – 2016. – 2 нояб.

Вывезены в Саратовскую область воспитанники Рогачевского детского дома для детей с ограниченными возможностями движения (см. очерк «У бядзе не пакінулі…» в кн. «Дзеці ліхалецця». – С. 116–118).

В г. Мичуринск Тамбовской области эвакуирован Крюковский детский дом из Рогачевского района.

НАРБ. – Ф. 7. – Он. 3. – Д. 7. – Л. 109.

Эвакуирован в г. Старобельск Донецкой области, а с приближением в октябре 1941 г. к городу гитлеровских войск – в г. Колывань Кемеровской области Улуковский детский дом Гомельского района. Директор – Б. С. Шустеров (см. очерк «От Ипути до Кемерова…»).

Вывезены в г. Фергану Узбекистана воспитанники Гомельского детского дома, номер детдома неизвестен (см. очерк «В далекой, но такой родной и теплой Фергане…»).

Детское учреждение (по некоторым сведениям, из г. Гомеля, данные о нем пока не установлены) было эвакуировано в Узбекистан, возможно, в г. Ташкент (см. очерк «Свет не без добрых людей…»).

Детский дом из поселка Холмеч Речицкого района был вывезен в село Пилюгино Оренбургской области.

Эвакуировался в начале войны в Ростовскую область коллектив Юровичского детского дома Калинковичского района вместе с воспитательницей К. Б. Милявской, организатором труда Л. Д. Козловским и другими сотрудниками. Это 140 детей. С приближением линии фронта к области дети были вывезены далее на восток.

Ісаенка, У. Ф. Дом, які замяніў бацькоўскі / У. Φ. Ісаенка // Памяць: Калінкавічы: гіст. – дак. хронікі гарадоў і раёнаў Беларусі. – Мінск, 1999. ^– С. 706–707.

Своевременно вывезен в Тамбовскую область Демьянковский детский дом Добрушского района.

НАРБ. – Ф. 7. – Оп. 3. – Д. 5. – Л. 41.

Гродненская область

До настоящего времени мало известна судьба детей областного пионерского лагеря, который размещался под Гродно на берегу реки Неман в урочище Лысая гора. Известно, что группу детей эвакуировали в Ульяновск, а затем – в Куйбышевскую область. Сопроводжал воспитанников старший пионерважатый А. И. Мачуленко (см. очерк «Дошли: областной пионерский лагерь «Лысая гора» под Гродно»).