Текст книги "Враги России"

Вообще в бандах такого рода действуют страшным образом, вплоть до того, что тем, кого руководители сочли стукачами или продавшимися властям, отрезают головы и хранят в холодильнике, регулярно их демонстрируя для устрашения соратников. Крайняя жестокость является в этой среде показательной. Столь же показательна глубочайшая ненависть к людям как таковым. Даже те, кто связан с ними в единой борьбе, особой ценности не представляют. Что же касается обычных людей, то тут просто не о чем говорить. Это биомасса, расходный материал, не стоящий упоминания. Подумаешь, взорвалась бомба среди толпы – им безразлично. Да и к собственной жизни они относятся точно так же: когда в Москве взяли одного из руководителей подобного рода бандгруппы, тот, выполняя устав собственной организации, в камере вскрыл себе вены и покончил с собой, чтобы случайно никого не выдать. То есть нельзя не отметить идеологическую подкованность главарей экстремистов и их абсолютную убежденность в том, что они делают.

Отдельно стоят футбольные фанаты. Именно на них в последнее время устремлены основные взгляды. Эта субкультура, в основном пришедшая к нам из-за рубежа, не является по своей природе человеконенавистнической, так же как нельзя классифицировать ее и как националистическую. Среди футбольных фанатов очень много разных людей – и тех, кто на самом деле искренне обожает футбол, и тех, кого больше волнует возможность доказать преимущество одного клуба над другим. Эти активисты собираются отдельно, поддерживают свои бригады в тонусе, и считается, что в общей сложности они могут собрать по стране тысяч пятьдесят-шестьдесят бойцов. Но учитывая, что, как правило, поклонники разных клубов редко объединяются, их пока нельзя назвать политической силой как таковой, хотя достаточно часто разнообразные молодежные организации используют именно футбольных фанатов для охраны собственных мероприятий. Действительно, эти ребята активно занимаются спортом и относятся, скажем так, к той категории молодых людей, которым при любом раскладе дико хочется помахаться. Что бы они ни делали, кровь в них так и гудит. При том у них хотя бы есть какой-то свой кодекс, свои «понятия», и нет бешеной ненависти к окружающему миру и страстного желания уничтожить всех, непохожих на себя, – что выгодно отличает их от других группировок.

* * *

Все эти псевдообъединения постоянно и достаточно успешно рекрутируют молодых людей, для которых являются практически единственной альтернативой в социальной сфере. Поясню, что здесь я имею в виду не столько футбольных фанатов, сколько именно тех людей, которые говорят: «Смотри, какой ты! Ты можешь быть другим! Кто ты, тварь дрожащая или право имеешь?» Подумайте, что заставило Александра Копцева ворваться в синагогу и пытаться убить ни в чем не повинных пожилых людей, нанося удары гигантским тесаком? Зачем это было нужно? А дело в том, что так повлияла на него человеконенавистническая литература, подсказавшая простой ответ. Хотя, конечно, человеку получше образованному и с более разнообразным жизненным опытом было бы очевидно, что на самом деле такие ответы ничего не решают.

Как уже говорилось, люди, которые стоят за молодежными террористическими организациями, как правило, являются либо обладателями в той или иной мере расстроенной психики, либо откровенно используют свойственный молодости экстремизм в своих вполне конкретных целях. Те, которые относятся ко второй категории, могут вынашивать идею реванша, в том числе и военного, движущей силой которого и должны стать создаваемые ими боевые группы, – в решении этой задачи им служит неплохую службу опыт, приобретенный еще в советское время. Однако не исключены и, если можно так выразиться, обычные политические идеи. Мой знакомый, монах Афанасий с горы Афон, как-то раз оказался вовлечен в беседу бывших офицеров, на которой присутствовал также полковник ГРУ в отставке Владимир Квачков и его жена. В какой-то момент в процессе разговора обстановка накалилась, и Квачков сказал: «Ничего, придем к власти – на всех фонарях, попы, висеть будете!» После таких слов отец Афанасий, хлопнув дверью, ушел из этого, как он выразился, вертепа, но очевидно, что будущее, которое рисуют России и ее гражданам подобного рода организации, не имеет ничего общего со светлым и радостным.

Очевидно, именно к такой категории необходимо отнести лимоновцев, которые, с одной стороны, прикрываются лозунгами о свободе и справедливости, а с другой – всегда готовы взять в руки оружие и устроить кровавую баню, перестраивая мир по образу и подобию тех картин, которые рисует болезненное воображение их вожака. Именно поэтому необходимо понять, что если в брешь, раскатанную проводящимися по 31-м числам манифестациями, на улицы наших городов кинутся хорошо обученные боевики, закаленные стычками с милицией и участием в акциях неповиновения, это будет уже совершенно иной тип движения, совершенно иной тип борьбы.

Кроме того, ни для кого не секрет, что большое скопление народа всегда является желанной средой для терактов, цель которых – раскачивание ситуации в стране. Дело в том, что после осуществления теракта всегда можно ловко направить гнев толпы в любом угодном тебе направлении, по любому сценарию. Поэтому очень важно было при проведении массовых митингов, в том числе и на Манежной площади, избежать вспышки паники любого рода, рассеять толпу без давки, чтобы не погибли люди. Страшно себе представить, что произошло бы, если бы в толпе взорвалось какое-нибудь самодельное устройство. Замечу, кстати, что именно на совести представителей террористических организаций, в обычной жизни зачастую являющихся скромными и незаметными студентами, лежат и взрывы на нескольких рынках, и попытки взрывов в общежитиях и ряде других публичных мест.

Не стоит относиться благодушно к подобного рода играм молодежи. Необходимо четко понимать, что одной из специфических особенностей юношеской психики является, к сожалению, полнейшее неуважение и пренебрежение к жизни других людей. Именно этим славились когда-то большевики, и именно поэтому такое количество страшных злодеяний было совершено юным Голиковым, впоследствии взявшим себе псевдоним Гайдар. В зрелом возрасте тени убитых преследовали его, сводя с ума, до последнего дня жизни. Так что никакие призывы якобы о том, что мы боремся против торговцев наркотиками, не могут послужить оправданием убийства малолетней девочки из Таджикистана и не являются основанием для совершения других тяжелейших преступлений. Тем более, как выясняется впоследствии, никакой особой идеологии за большинством таких акций нет, а есть маниакальное желание славы, наживы и всего того, что эти люди не могут получить в реально существующих общественных институтах. Начинают действовать законы квазиобщества, квазиреальности. Впрочем, наблюдения показывают, что обычно подобные группировки не существуют долго. В какой-то момент они приходят к такому состоянию, что бывают вынуждены взорвать себя изнутри. После этого некоторые из них, ведомые более чем странными людьми, превращаются на время в псевдолегальные организации типа ДПНИ, чтобы вскорости опять скатиться в безвестность, не выдержав проверки жизнью.

Нет сомнений в том, что главари экстремистов – не просто враги России, а агрессивные, страшные и крайне опасные враги. Представьте себе, что на Киевский вокзал вышли бы не обычные молодые люди – без четкого понимания цели, не особо умеющие драться, – а десять-пятнадцать тысяч подготовленных боевиков. Картина выглядела бы совсем иначе, отнюдь не такой благостной. И не так просто было бы справиться с ситуацией. Недавняя попытка проведения Русского марша показала, что нельзя сбрасывать со счетов настроения молодых людей, недовольных социальным расслоением и тем, что у них де-факто нет будущего. Их количество, по крайней мере на сегодняшний момент, очень существенно, и этот опасный бульон продолжает вариться. И если общество не предпримет срочных мер для создания социальных лифтов и не обратит внимания на отсутствие сколь-нибудь действующей реальной молодежной политики в стране, которая давала бы возможность хоть как-то оттянуть людей от экстремистской деятельности, то Россию в скором будущем ждут большие проблемы.

* * *

Поразительно, что негатив большей части журналистов и средств массовой информации направлен не против этих террористических организаций, а против, например, движения «Наши» или «Молодая гвардия». Конечно, эти движения несут много родовых черт, вызывающих неприятие, – слишком похожи на комсомол. Конечно, многие акции, которые им приписываются, производят более чем странное впечатление – так, например, принявшее весьма специфическую форму противостояние с Борисом Немцовым, нападение с набрасыванием сачка на голову и распространение каких-то мутных историй про якобы имевшее место изнасилование Немцова в СИЗО, куда он попал на пятнадцать суток, равно как и нечистоплотная борьба с пусть даже допустившим крайне некорректное высказывание Подрабинеком отнюдь не украшают движение и выглядят крайне негативно. Те же претензии в свое время можно было предъявить движению «Идущие вместе», представители которого провели акцию с бросанием книг в туалет. Критиковать за подобные выходки можно и нужно.

В то же самое время иррациональная ненависть демократической общественности к движению «Наши» не позволяет людям увидеть вполне реальные позитивные дела, которыми занимаются эти ребята. Например, я даже не беру в расчет довольно шумную и красивую кампанию «Стоп-хам», когда на машинах, паркующихся в три ряда, расклеивали стакеры, призывающие уважать других людей и не создавать пробок. Не говорю о борьбе «Наших» с торговлей некачественными и просроченными продуктами в супермаркетах. Не говорю про большую кампанию по борьбе с продажей сигарет и спиртного несовершеннолетним и про фильмы о войне, снятые по сценариям ветеранов. Об этом хоть кто-то еще знает. Кроме того, зачастую именно «Нашим» удается добиться важных результатов, при которых ребята, выросшие в отдаленных городах России, не обладающие семейным блатом и связями, имеют возможность поехать в пресловутый лагерь на Селигере и получить дополнительный толчок в своей карьере за счет встречи с Путиным, Медведевым, представителями бизнес-элиты. Замечу, кстати, что сам я ни разу там не был, несмотря на то что молва регулярно записывает меня то в участники селигерского лагеря, то в члены «Единой России», к которым я опять-таки не принадлежу, считая необходимым для себя оставаться беспартийным.

Гораздо важнее другое. Ведь это все равно молодые ребята! И при задержаниях их так же жестко берет милиция. И такие же возникают проблемы. И та ненависть, та обструкция, которой они подвергаются со стороны демократических средств массовой информации, невольно наталкивает на мысль: а что вы предлагаете с ними делать? Взять и уничтожить? Или, в соответствии с модным нынче предложением, прозвучавшим из уст господина Навального, окрестить всех скопом жуликами и ворами?

Удивительная история произошла после взрыва в аэропорту Домодедово. Ряд эмиссаров движения «Наши» оказался в момент теракта неподалеку – они как раз проводили очередную акцию по борьбе с продажей просроченных продуктов в магазинах. Услышав о том, что в Домодедове возникла экстренная ситуация, люди не могли уехать, а таксисты взвинтили цены, ребята на машинах, которые у них были, и на грузопассажирских «Газелях», использовавшихся для акции, поехали в аэропорт. Там они сделали плакатики, где было написано: «Подвезем до метро бесплатно». И стояли, собирая людей. У них не было никаких опознавательных знаков, показывающих, что это движение «Наши». На них не было никакой символики. Однако это не помешало журналистам, оказавшимся рядом, спросить: «Ребята, а вы тут все время стоите, вы типа такси или нет?» Они говорят: «Нет, мы услышали и приехали помочь». «Ага, понятно. А вы откуда?» Признались, что они из движения «Наши». Журналисты видели, что ребята реально совершили несколько поездок, действительно бесплатно привозили и отвозили людей до метро. Более того, и журналисты «Новых известий», и корреспонденты одного из телевизионных каналов сами попросили, чтобы их довезли, увидели все своими глазами и сказали: «Мы обязательно дадим положительный отзыв и сделаем репортаж».

Однако на следующий день журналисту «Новых известий» фактически прямо запретили писать положительную статью и говорить правду о том, что было. Пришлось звонить и извиняться. Телевизионный репортаж тоже не вышел. Зато блогосфера была полна информации о том, как приехали в аэропорт эмиссары «Наших», покрутились, в камеру показали листочки, развернулись и уехали, – что является абсолютной неправдой. Таким образом, даже положительное, позитивное движение либерально настроенной демократической прессой воспринимается как откровенно негативное вплоть до прямого очернительства. Что, конечно, крайне нелепо, потому что, нравится нам это или нет, но по сравнению с экстремистски настроенной молодежью «Наши» гораздо благообразнее и создают гораздо более позитивные образы в крайне тяжелом секторе современной молодежной политики. Ведь по большому счету у молодежи не так много шансов на то, чтобы определиться и куда-то пойти. А движению «Наши» удалось вырвать из потенциально бандитской среды несколько десятков, если не сотен тысяч молодых людей по всей стране, дать им какой-то иной смысл их деятельности и, как ни странно, даже подготовить для службы в армии. Потому что – и это тоже немаловажно, – если ты член движения «Наши», ты не можешь уклоняться от призыва, хотя данный факт у нас на всякий случай не афишируют.

Тем не менее очевидно, что массовое сознание за две секунды не переделать. Необходима долгая и осознанная работа, в том числе и самого движения «Наши», пока они не исправят свой крайне неоднозначный на данный момент времени образ. Но то, что стране насущно необходима действующая молодежная политика – в первую очередь как система социального лифта, система адаптации молодых людей в очень сложном и де-факто кастовом мире, – сомнений не вызывает.

Глава 3

За последние годы россиянам предлагали разные лозунги, но в конечном итоге все они сводились к одному: никого не слушай, живи как тебе нравится, единственным мерилом твоего успеха являются деньги. Мораль исчезла. Попытка подменить ее религиозными догмами провалилась, это можно сказать точно. То есть, как бы ни относиться к возрождению церкви, сейчас приходится с печалью констатировать, что исламские проповедники, особенно наиболее агрессивные, добились гораздо более впечатляющих успехов, нежели православные. Одна из причин – церкви не хватает достаточного количества проповедников, которые говорят с людьми на их языке, готовы идти к ним, понимать их и живут не внутри своей «корпорации», а вместе с теми самыми мирянами, которым должны нести Слово Божье. Они бы и рады стать пастырями, только сами не очень хорошо понимают, куда именно надо вести людей.

Кроме того, нельзя не отметить, что за специфический период 90-х на фоне множества скандалов, связанных с невнятной коммерческой деятельностью и страшным увлечением всеми и всяческими пороками, которыми только было больно общество, отношение к церкви сильно ухудшилось, и только сейчас она с трудом начала восстанавливать свой моральный авторитет. Да и рецепты, которые предлагают уважаемые церковные деятели, крайне далеки от реалий нашей жизни. Поэтому их выслушивают с уважением, особенно когда речь идет о Патриархе, но увы: если попросить назвать хотя бы десяток достаточно известных священнослужителей, выяснится, что большинству обывателей известны максимум три-четыре имени. А дальше тишина.

Россияне аморфны, но живут в рамках неких предубеждений еще с 1917 года. Нам по-прежнему кажется, что нас все обманывают, что сами мы по своей природе чистые, честные и порядочные, а власть плохая. Дальнейшие различия в мировоззрении зависят от уровня образования и культуры. Один из вариантов – искренне считать, что во всем виновата мировая закулиса, что есть некое страшное лицо сионистского, мусульманского, американского, олигархического или чиновничьего заговора, что все всё видят и молчат, но если дать русскому человеку распрямиться, то он всем наконец покажет. Правда, дальше все упирается в определение того, что есть русский человек. Люди с очень разными фамилиями с радостью берут на себя право говорить от лица русской нации, но почему-то всегда в конечном итоге зовут к топору, который должен обрушиться на голову соседа, в результате чего его сотовый телефон перейдет в их карман.

Страшная путаница в мозгах и терминах у этих людей приводит, как правило, к тому, что они чувствуют себя обманутыми. Хотя можно сказать, что все происходит с точностью до наоборот: именно из-за того, что их жизнь не состоялась и они не смогли найти свое место, в их головах начинает роиться дикое количество совершенно сумасшедших, бредовых идей. Этакий замес плана Даллеса, которого на самом деле никогда не существовало, с протоколами сионских мудрецов и современными агитками в духе худших традиций РНЕ и ДПНИ.

* * *

Удивительно, но при Гитлере жизнь в Германии многим нравилась. Действительно – коррупции не было, дороги замечательные, народный автомобиль, всеобщее ликование, военные победы, экономическое процветание, мощная рейхсмарка. И где-то на заднем плане, фоном, несущественные проблемы с мало что значащими неприятными людишками. Ну цыгане – подумаешь, какие-то кочевники, кому до них есть дело? Евреи опять же. И вот ведь как странно получилось – казалось бы, такие пустяки! Но в памяти человечества Гитлер остался одним из самых ужасающих злодеев, а заодно несмываемое клеймо получил и исповедуемый им национал-социализм. Замечу – не фашизм, как многие наивно считают. Фашизм Муссолини как раз был лишен националистической окраски, она появилась существенно позже, уже после того, как северной Италией фактически стали управлять немцы.

В России всегда была большая проблема с определением в общественном сознании границ народа и нации, как и того, что можно, а чего нельзя. В ключевой работе Владимира Ильича Ленина, посвященной этой теме, советскому человеку раз и навсегда объяснили, что все наши народы равны, но тем не менее надо помнить о национальной гордости великороссов и при этом не оскорблять малые народы. Ленин, конечно, ничего плохого сказать не хотел, это за него сказали его последователи, не моргнув глазом назначавшие целые народы виновными, подобно тому как сам он в свое время назначил виновными целые классы.

Хотя, если посмотреть внимательно, мы увидим, что многие века в царской России национальность не играла особой роли, гораздо важнее была сословность. И этническое происхождение никогда не определяло роль человека, если только – необходимая ремарка – он не был в числе так называемых угнетенных или пораженных в правах народов. Но в широком смысле Российская империя проводила как раз очень мудрую национальную политику, и сбой в ее формировании, когда ряд этнических групп оказался поражен в правах, как раз и привел к активной революционной деятельности внутри именно этих групп, что в конечном итоге развалило великую страну.

Однако никто не задавался вопросом, какой национальности были Пушкин, Лермонтов, Кутайсов и Милорадович, Барклай де Толли и Багратион. Да и Фет – не особо русская фамилия. И даже псевдоним Герцена – тоже, прямо скажем, не русского корня. Хотя, конечно, все помнят, что его отец, не признавший своего сына, был великороссом. Напомню, что даже сам термин «русский» в то время не был принят – скорее, если речь заходила об этнической идентичности, говорили «великоросс» или «малоросс».

* * *

XX век внес свои коррективы. Мы гордились своим интернационализмом, издевались над Америкой, где линчуют негров, а фильм «Цирк» навсегда вошел в наши сердца благодаря яркому эпизоду в финале, когда на провокационное восклицание: «У белой женщины черный ребенок!» – седовласый директор цирка реагировал искренним и величественным недоумением: «Ну и что?» Маленький чернокожий мальчик сладко засыпал, и представители разных национальностей пели ему колыбельную – каждый на своем родном языке.

Силы страны и ее компетентных органов были заняты скорее выяснением сословия и классового происхождения, нежели этнической принадлежности. Хотя все помнят, как сильно не повезло немцам, когда началась война – они оказались среди неблагонадежных групп населения, равно как и вайнахским народам, и эстонцам, и крымским татарам, и ряду других народностей, которые на себе узнали всю реальную мудрость национальной политики. Можно сказать, что игривый анекдот советских времен о том, что такое дружба народов, приобрел абсолютно реальное звучание: «Это когда великий русский брат дает руку великому армянскому брату, тот – великому грузинскому брату, а он – великому татарскому брату, и так далее, и так они все, взявшись за руки, вместе идут бить морду ненавистным…» – а дальше подставьте любую национальность по требованию. Так и получалось. Все были великие, все друг друга страшно любили и приносили коллективные клятвы в верности у фонтана Дружбы народов – до того момента, пока не выяснялось, что один из великих братьев, оказывается, совсем не великий, и вовсе даже никакой нам не брат. И тогда можно было отдать приказ войскам НКВД и передислоцировать горский народ куда-нибудь в степи Казахстана, особо не считаясь с количеством погибших как в процессе депортации, так и в период ассимиляции.

Но государственная идеология, несмотря на бытовой антисемитизм и внутреннюю подозрительность, которая волей-неволей поддерживалась регулярными разоблачениями врачей-убийц, крымских татар, сионистского заговора в МГБ и пр., оставалась интернациональной. На государственном уровне бытовой национализм все-таки пресекался. Государство говорило: «Мы – многонациональная страна, вот у нас есть образцово-показательный татарин, образцово-показательный грузин, образцово-показательный еврей…» Четко просчитывались национальные квоты на представительство в органах власти и поступление в вузы, устраивались бесконечные вечера дружбы и дни культуры народов. Многие писатели понимали, что им будет гораздо легче издаться, если они вдруг потеряют свою родительскую национальность, превратившись в представителей гордых, но малочисленных народов – настолько малочисленных, что мало кому до этого известных, но каждому народу полагалось иметь свою литературу, то бишь своего поэта или прозаика, своего ученого, своего военного героя – список можно продолжить.

Эта тема порождала огромное количество шуток и хихиканья, но, тем не менее, при всей смехотворности подобной политики внутреннее напряжение, веками копившееся в результате застарелых обид одной народности на другую, исторических несправедливостей и неравномерного распределения ресурсов, удавалось сглаживать на протяжении достаточно долгого срока. Наверное, инстинктивно наши руководители чувствовали, что национализм – страшная болезнь, подобная чуме или оспе, и эта жуткая зараза, вырвавшись из-под контроля, в любой момент может разорвать страну на части. И не только потому, что в нашей истории уже были примеры, когда выяснение национальной принадлежности доводило народы до беды, – вряд ли это их сильно волновало. Скорее, присутствовало понимание, что Россия в силу своего особого исторического пути не может существовать как моноэтническое государство. В 1612 году выбор уже был сделан – мы не стали Польшей.

И для людей того времени, и, пожалуй, для поколений советских людей большее значение имело не то, какой они национальности, а то, какое у них гражданство. Слово «русский», как правило, – до начала XX века уж точно – означало «подданный Российской империи». Конечно, нет никакого смысла в том, чтобы стыдиться своих национальных корней, это было бы попросту глупо. Но у нас перед глазами имеется пример второго мирового плавильного котла – Америки, где нет понятия национальности, записанной в паспорте. Ведь сами мы, несмотря на декларируемую терпимость и девизы наподобие «все флаги в гости будут к нам» и «нет плохих национальностей», тем не менее, позволяли себе на всякий случай спрашивать у новых знакомых девичью фамилию матери. Конечно, мы всех очень любим, все равны и всё замечательно, но главное – чтобы враг не пробрался.

Вот эти двойные стандарты рано или поздно должны были взорваться. Когда исчез пресс советской идеологии, привычная подозрительность привела к предсказуемому результату. Государство стало разваливаться – во многом из-за крайне неразумной политики Горбачева, в том числе национальной, поскольку именно при Горбачеве выступили на первый план конфликты между национальными республиками и проживающими внутри республик этносами. И мы тут же вступили в тяжелейшую эпоху этнических конфликтов, кровопролитных, безумных. До сих пор на территории бывшего СССР существует колоссальная напряженность между армянами и азербайджанцами, грузинами и абхазами, грузинами и осетинами – список можно продолжать. А все ужасы, творившиеся в наших закавказских республиках, имели прямое отношение в том числе и к этническим конфликтам.

* * *

Что же такое нация? Что такое народ? Почему вдруг люди с очень разными, абсолютно нерусскими фамилиями, совершенно непохожие внешне на эталонных представителей славного рода славян, вдруг стали брать на себя право определять, кто чистый, а кто нечистый, кто наш, а кто не наш? Почему в народе, на протяжении почти столетия воспевавшем интернационализм, национальные мотивы зазвучали вдруг с такой силой, что в свое время целая партия под названием «Родина» пыталась пройти в Думу под вполне националистическими лозунгами?

Да и сейчас многие политики явно или неявно пытаются разыгрывать эту карту.

Как ни печально, антинацистская прививка в какой-то момент времени перестала действовать. Мы не удивляемся, когда средства массовой информации без стеснения задают вопрос, какой национальности те или иные люди, проходящие по партийным спискам, нас не коробит, когда разнообразные деятели, выступая на публике, всячески пытаются снять вину, если угодно, с представителей целого народа, перекладывая ее на всех остальных. При этом приписать любому человеку любую национальность на самом деле очень легко. У нас ведь как принято считать: если в человеке есть две капли еврейской крови, то он еврей. И неважно при этом, что по всему остальному он русский – по языку, по культуре, по внешности, по религиозной принадлежности, наконец. Нет уж, говорим мы, вот оно что, вот он какой, оказывается… Хотя даже элементарная математическая статистика показывает, что во всем мире не найдется ни одного народа с абсолютно чистой кровью – разве что какие-нибудь бушмены или амазонские индейцы, волею судеб лишенные возможности контактировать с соседними племенами. Но ведь писались книги, выводились целые теории, суть которых сводилась к снятию вины с себя и перекладыванию ее на неугодные нации, назначавшиеся средоточием зла.

Фактически мы оказались жертвами рабской психологии. Обвинять себя в собственной нищете и проблемах было бы глупо, а искать виноватых крайне легко. Мы наивно выносили зло за пределы себя, своего сознания, персонифицируя его в соседе. При этом никакими цивилизованными, если угодно, разумными мерами решения проблемы даже не пахнет. Мы словно перенеслись в какие-то жуткие средневековые реалии, когда весь род считается виновным и подлежит уничтожению. Описаний подобных злодейств полным-полно в Библии, однако она повествует об очень давних временах. А когда современный человек говорит другому: «Да, кстати, и все твои дети виноваты», – вряд ли это та самая ветхозаветность, которой хотелось бы следовать.

Многие современные блоггеры и политики с нескрываемым наслаждением заявляют: «Я – националист». И каждый раз хочется спросить: скажи пожалуйста, как ты определяешь расу, как ты определяешь чистоту? А оказывается, очень просто, практически элементарно. Уже появились псевдоученые, которые выводят теории русского гена, русской идентичности – теории, далекие от науки, но с удовольствием подсказывающие якобы правильный ответ. Некоторые политики в стиле Дмитрия Рогозина отвечают, что истинной чистотой крови может гордиться только макака-резус, поэтому если человек действительно русский, то это в первую очередь культура. Другие, как афонский монах Афанасий, убеждены, что русский – это обязательно православный. Учитывая, что количество истинно верующих людей в стране крайне невелико, можно сказать, исходя из его версии, что русских среди нас совсем немного. Есть и те, кто считает, что последовательный русский человек – это только славянин и язычник, поэтому никакого христианства – это чуждая религия, принесенная одним крайне неприятным народом с Ближнего Востока. Так что даже среди самих националистов нет единства и нет общего представления. Есть только общая нелюбовь к тем, кто не является такими, как они.

* * *

Сегодня, увы, все чаще и чаще видны попытки пересмотреть высокие гуманистические принципы, одним из которых является личная ответственность. Все чаще пытаются назначить виновных. Как правило, любой подъем националистических настроений заканчивается одинаково: в какой-то момент начинают бороться за чистоту расы, назначают виновных уже по факту рождения не в той семье, а других, следовательно, обозначают априори невиновными и имеющими право на все. Подход, ведущий в никуда. Раз за разом в истории всплеск национализма заканчивался признанием расовой теории, следованием ей, и как итог – конфликт, вырождение, гибель. И ни разу не было по-другому.

Абсолютно не скрывая своих воззрений, нынешние националисты умудряются обходить стороной тему Татарстана и Башкирии, предпочитая не замечать веками существовавшие бок о бок с русскими народы, уже давно ставшие братскими, и махнуть рукой на Поволжье. И ни мордва, ни чуваши, ни татары, ни калмыки, ни народы Севера не попадают в прямое рассмотрение националистов. При таком подходе русское государство для русских невольно ужимается до размеров удельных княжеств. Так что, если перестройка Горбачева и последующее правление Ельцина отбросили нас к границам XVI века, то эти умники возвращают в еще более древнюю историю. Я уж не говорю о том, что почти для всех националистов стала общей странная идея отделения Кавказа. Фактически националисты выступают абсолютно в унисон с такими давними и осознанными врагами «империи зла», выражаясь в терминах холодной войны, как господин Бжезинский, глубоко убежденный в том, что для России может подойти только югославский сценарий, и мечтавший разорвать страну по национальному признаку.