Текст книги "Встречи, которых не было"

После Петра

Жизнь Марты Скавронской начиналась с неприятностей. Будучи совсем юной, она, благодаря пышным формам, выглядела совсем взрослой и постоянно привлекала внимание парней намного старше ее. От природы веселая, озорная, девушка как бы располагала к ухаживанию за нею. И однажды, совсем случайно, оказалась в постели молодого поляка, который гостил в деревне, где Марта жила у своей тетки. Соблазнителя звали Стасом Валецким. Его родители имели большой дом в Риге и держали магазин по торговле мануфактурой. Тетка Стаса не раз говорила, что ее брат в Риге человек небогатый, хотя и не бедный.

Молодой Валецкий влюбился в Марту и заявил о своем желании жениться на ней. Марте тогда стукнуло пятнадцать лет. Она происходила из многодетной бедной семьи. Ее два брата и три сестры, узнав о позорном поведении Марты, боялись, что отец жестоко накажет дочь. Но в то же время надеялись: а вдруг и вправду их сестренка попадет в обеспеченную семью. Тогда им тоже перепадет немного.

Тетка Стаса Валецкого перепугалась больше всех. Она представила гнев своего старшего брата, отца Стаса, и ужас овладел ею. Но страх все-таки не остановил ее, и она срочно вызвала брата приехать в деревню.

Отец Стаса Валецкого, увидев Марту, про себя похвалил сына, но не устоял, чтобы не дать ему оплеуху со словами:

– Я тебе покажу жениться! Ты что думаешь, как повалил… так и женись?

Никто не знает, почему, но после длительного разговора с отцом Марты и ее старшим братом, Валецкие мирно уехали в Ригу, а Марта покинула деревню. Поговаривали, что устроилась она работать служанкой в Мариенбурге, в семье одного лютеранина…

А затем с этой женщиной произошло множество случайностей, оказавшихся судьбоносными для России…

…Генерал Шереметев сидел в тени большого каштанового дерева и, наслаждаясь своим любимым заливным судаком с хреном, слушал доклад молодого офицера о том, как лучше и быстрее выполнить царское указание о занятии Лифляндии. Латыши и эстонцы, в основном населявшие эту территорию, по словам офицера, не любят шведов, поэтому и не станут особенно сопротивляться русскому вторжению, вот только бы занять Мариенбург.

– Какой ты шустрый! – прервал офицера пожилой генерал. – Не любят шведов? А что, очень русских любят? Взять город надо. Но быстро не получится. Готовьте осаду.

Царь Петр ценил и уважал генерала Шереметева. Когда начиналась война со шведами, Лифляндия и Мариенбург первыми почувствовали, на что способны русские войска. Осада дала свои плоды, хотя отважный комендант крепости не сдался. Он взорвал ее, погибнув вместе с горсткой храбрецов.

Некий человек, по имени Кайва, был среди немногих, которые избежали участи смельчака, проявившего добродетель, но успевшего предупредить других о подготовленном взрыве. Этим он дал им возможность покинуть место сражения.

Кайва, будучи лютеранином, не особенно любил русских, но очень привязался к своей жене Анастасии и, хорошо владея русским языком, надеялся пробраться сквозь заслоны. Прихватив жену и работницу, а также для большей убедительности славянскую библию, он отправился в путь. Солдаты аванпоста с пристрастием допрашивали их, все время косясь на пышную красавицу, которую они никак не могли принять за простую служанку. Оказавшись рядом, офицер приказал всех троих отвести к генералу – пусть, мол, рассудит. Шереметев принял решение: мужчину с женой он отпустил на все четыре стороны, а блондинку оставил у себя…

Так в России появилась будущая императрица. Сначала Марта превратилась в Екатерину, затем в фаворитку Петра I. Став его законной женой, она взошла на российский престол после смерти императора.

Надо сказать, что Петр, узнав о многочисленных родственниках своей супруги (а только у ее старшего брата было шестеро детей), успел обеспечить им неплохие харчи. Но только войдя во власть, Екатерина отважилась всех перевезти в столицу, щедро раздав им титулы и пособия…

…Юрий Ростопчин лучше, чем кто-либо, знал о существовании большого числа родственников Екатерины, так как по поручению Петра разыскал всех, включая и старшую ее сестру, которую звали Екатериной. Она жила в Ревеле, занималась там самым древним ремеслом.

– Что же, у вашего родителя две Екатерины? – как-то спросил царь свою жену.

– При рождении назвали меня Мартой, а стала я Екатериной после того, как оказалась у Шереметева, – весело объясняла императрица.

Петр не любил говорить о днях, проведенных ею с Шереметевым и Меншиковым, поэтому отшутился:

– Ну и запутала ты меня. Вроде лежу с Катериной, а на самом деле приминаю Марту.

…Екатерина царствовала недолго. С алчностью, ранее искусно скрываемой, она принялась пользоваться всеми благами власти. Характер служанки раскрылся в ней полностью. И если старшая Екатерина получала гроши от мужчин Ревеля, то младшая, став императрицей, по своей прихоти раздавала богатства и титулы, извлекая из всего удовольствия, как никогда раньше.

Екатерине только исполнилось сорок. Ей казалось, что наслаждениям не будет конца. Меншиков, пытаясь ее урезонить, говорил:

– Катерина, чего ты так торопишься? Совсем расходилась… От тебя воют, а отказать не смеют.

– Кто же такие? Или нехороша я? – горделиво спрашивала она. – А ты, Данилыч, ведь и сам не прочь Марту Скавронскую помять. Но ты сейчас властью наслаждаешься… Неужто слаще? Смотри, тебе власть я дала! Так что старайся отблагодарить императрицу. На все воля Божья и моя!

Меншиков усердствовал. И для нее, и для себя.

Не только от постоянных оргий со сменяющими друг друга временщиками получала удовлетворение новая царица. Екатерина хорошо знала также силу денег. «Приносят пользу! Не то что человека – подковы сгибать можно», – помнила она слова Меншикова.

И текли деньги рекой. Ростопчин еще при жизни Петра, по его указанию, предоставил государю перечень людей, хранящих деньги в банках Амстердама и Гамбурга.

– Ох, хоть и люблю, но так хочется высечь тебя! – заревел император, когда увидел в списке имя своей Катерины.

Ростопчин знал, что еще при Петре деньгами брала Екатерина со всех знатных людей. Так, пытаясь спасти от виселицы князя Гагарина, отхватившего, будучи генерал-губернатором Сибири, огромный куш, она потребовала от него большие деньги, малую часть которых использовала для подкупа другого князя, Волконского. Ему Петр поручил провести расследование этого дела. У Петра служба работала почти без промаха. Все знали, что за всеми следят. И все равно – соблазн воровать и взяточничать был велик. Множество людей – от холопов до князей – шли за это в петлю. Так случилось и с двумя князьями, а деньги остались у Екатерины… Теперь же она никого не боялась. Неутомимая страсть к наживе обуревала ее. Императрица умерла, оставив огромные деньги в банках других стран…

…Екатерину в последний путь Лопухины проводили с проклятиями. Они считали ее виноватой не только в мучениях Евдокии, но и в смерти Алексея. Его сын стал императором – Петром II. Править Россией, как и при Екатерине, продолжал все тот же Меншиков. Однако Долгорукие сумели все-таки отправить Меншикова в ссылку в Сибирь, где он и умер. Его деньги, как и деньги Екатерины, достались иностранным банкам.

Через год после смерти Меншикова умер пятнадцатилетний император Петр II. Еще до смерти императора-юноши Верховный тайный совет России был озабочен вопросом: кто же следующий займет трон русского царя? Россия нуждалась в покое. Повсюду велись тайные переговоры…

Племянница императора Петра I, дочь его старшего брата Ивана (провозглашенного царем Иваном V одновременно с Петром; за них правила сестра Софья и только после ее свержения – Петр I), уже давно смирилась со своей судьбой, став герцогиней Курляндской. На пути к российской короне толпилось немало людей…

Екатерина менее чем за двадцать лет родила Петру одиннадцать детей. И хотя большинство из них умерло в раннем возрасте, впереди Анны из Курляндии оставалось еще много претендентов на русский престол. После смерти Петра II ближе всех к русскому трону стояли две дочери Петра I от Екатерины – Анна и Елизавета. У Анны, которая вышла замуж за герцога голштейн-готторпского, Карла Фридриха, уже родился сын, названный в честь своего деда Петром (это он, Петр III, станет мужем Екатерины Великой). Елизавета, казалось, интересовалась только собой и красивыми гвардейцами…

…Анна Иоанновна ни на шаг не отпускала от себя графа Эрнста Иоганна Бирона. Этот образованный и умный человек являлся для герцогини всем – советником, другом, защитником и… единственным любовником. Все понимали, что, если Анна Иоанновна окажется на троне, она только займет его, а правителем будет Бирон. Это обстоятельство не остановило выбор Верховного тайного совета, и на царский престол взошла Анна Иоанновна. В истории России начался период, который впоследствии назовут «бироновщиной».

…В это время царский помощник Юрий Ростопчин находился далеко за пределами России. В его жизни произошел резкий поворот. Сам Петр неоднократно хотел женить своего друга. Усилия были напрасны. И вдруг уже совсем немолодой человек начал чувствовать себя неуютно. С ним творилось что-то непонятное. А все началось с приема, который давал английский посол по случаю дня рождения своего короля. Ростопчина хорошо знали в дипломатических кругах, и он всегда являлся желанным гостем на посольских торжествах. На этот ужин Ростопчин отправился почти сразу после своего возвращения из Митавы.

Все происходило как обычно. Все стали разъезжаться, когда он увидел вдруг в углу зала девушку, оживленно беседующую с графом Сапегой, известным любимцем Екатерины. Желание уехать пропало. Он направился к беседующей паре. Всегда тактичный, сдержанный в своих чувствах и поступках, Ростопчин на этот раз напоминал возбужденного юношу.

– Где же я вас видел? – произнес он неожиданно для себя.

– Меня вы могли видеть только во сне, – весело ответила молодая дама. Граф Сапега представил ее и, откланявшись, удалился. Никогда Ростопчин не чувствовал себя таким растерянным.

Ее звали Элизабет. Она была племянницей английского посла и гостила у него со своим отцом – Джеймсом Гейтхаузом, который занимал высокий пост в одной англо-индийской торговой компании. Никогда и ни с кем Ростопчин не говорил так много. Его блестящий английский язык удивил Элизабет. Ростопчин поразил ее своим знанием английской истории. Девушка поймала себя на мысли, что может слушать этого незнакомого человека без конца. Ростопчин вел беседу удивительно легко, иногда интересуясь, не утомил ли он ее? Прощаясь, они договорились встретиться на следующий день.

Уже дома, дав слуге распоряжения и направляясь в спальню, Юрий остановился около большого зеркала. Ему трудно было узнать себя: «Вот так приходит любовь!» – подумал он и улыбнулся сам себе.

Через месяц он попросил у Джеймса Гейтхауза руки его дочери. Через два – Ростопчин венчался с Элизабет. Она уговорила его жить в Англии, по крайней мере – для начала…

Только когда пароход подходил к Дувру, Ростопчин вдруг осознал, что он покинул Россию. Юрий ранее не мог и подумать, что способен это сделать, даже ради женщины.

В Англии Ростопчин оставался далек от привычных для него дел. Первое время его полностью занимал дом. Вместе с Элизабет или, как он обычно называл ее на русский манер, – Лизой, они остановили выбор на небольшом особняке, расположенном рядом со знаменитой Парк Лэйн, недалеко от Гайд-парка. Помощник русского императора был состоятельным человеком. Петр I высоко ценил преданность и честность Ростопчина и платил ему так, чтобы тот жил, не думая о деньгах.

– Если мало, ты, Юрий, скажи, – повторял государь. – Ведь в моем царстве только два человека не воруют – ты да я.

Ростопчину нравилось, что Лиза очень бережно относилась к деньгам, каждый раз давая ему полный отчет о произведенных затратах. Вскоре они переехали в новый дом. Ростопчин обожал свою жену – женщину, которая могла дарить ему никогда ранее не изведанные чувства. У них родился сын Петр.

А тем временем в России происходили свои изменения…

Десять лет Россией правил Бирон. Донос в стране из практического дела стал эпидемией. Ростопчин, наблюдая за событиями с берегов Темзы, видел, что Бирон умело использует механизмы, установленные еще Иваном Грозным, затем усовершенствованные царем Алексеем и могучим Петром I.

Ростопчин прекрасно понимал, что тайная служба, которой он посвятил свою жизнь, необходима каждому государству, что без этой службы царь не справится со страной.

Русский трон после смерти Анны Иоанновны перешел к младенцу Ивану VI, правнуку Ивана V. Бирон, а затем мать младенца пытались удержать Россию, но гвардейцы уже давно имели собственные планы. Они возвели на престол тридцатидвухлетнюю Елизавету. Любимая дочь Петра царствовала почти двадцать лет.

Елизавета была дружна не только с гвардейцами. Ее окружали светлые умы России и среди них – Шувалов, Бестужев-Рюмин. Дочь великого человека оказалась достойной своего отца.

Шувалов предложил Елизавете вернуть в Россию Ростопчина:

– Ваш батюшка, говорят, очень любил его и считал чрезвычайно полезным для отечества.

Уже более десяти лет Ростопчин жил в Англии. Все это время Юрий постоянно видел сны о своем возвращении в Россию и, рассказывая об этих снах Лизе, всегда спрашивал:

– Скажи, Лизок, ты готова?

Жена знала, чем для него являлась Россия. Но она слышала от своего дяди-дипломата о делах русских во времена Бирона. И поэтому каждый раз, стараясь не обидеть мужа, отвечала:

– Милый, поехать можно. Так ведь нас никто и не приглашает. Здесь тебя так ценят! Давай подождем…

Одно теплое апрельское утро изменило все. В дом Ростопчина доставили письмо из русского посольства в Англии. Ростопчин удивился. Это – первая депеша, полученная им из России за все время пребывания в Лондоне. Послание он вскрыл в присутствии Лизы и начал читать его вслух: «Милостивый государь, пишу я Вам по поручению нашей светлейшей императрицы Елизаветы Петровны, преданными рабами которой мы все являемся. Ее светлости хорошо известны Ваши старания для ее родителя, нашего великого государя Петра Алексеевича. Ее императорским повелением Вам даруется титул графа и три деревни в Тверской губернии. Если Бог милостив, и Вы находитесь в полном здравии, то императрица будет рада принять Вас при дворе. Шувалов Александр Иванович, начальник Тайной розыскных дел канцелярии».

Лиза обняла своего мужа и произнесла:

– Я знала, что так и будет! Но не потому, что я хотела быть графиней, а потому, что ты давно уже – граф!

Царская кровь

Жена помора Василия, Евдокия, долго не могла уснуть. Ее мучил страх, что если обо всем узнает муж, то беды не миновать. Муж крепко спал. Евдокия плакала, не понимая, как все это могло случиться. Оказывается, до греха совсем недалеко… Она видела эти круглые глаза, чувствовала тяжелое дыхание. Было стыдно, и в то же время какое-то непонятное ощущение превосходства над другими неожиданно переполнило ее! Ведь это был царь! Она внезапно решила признаться во всем мужу…

Раньше Евдокия обрадовалась, когда среди прочих жен поморов ее взяли прислуживать самому царю. Петр работал много. Но и пил не меньше. Казалось, что на женщин у него нет желания и времени. Однажды Евдокия заметила рядом с царем красивого юношу в офицерской форме. Звали молодого офицера Александр. Царь всегда кричал ему: «Сашка!» Офицер часто бросал в сторону Евдокии откровенные взгляды. Евдокия не отвечала на них. Она слышала о нравах окружающих царя людей и боялась их смертельно.

Евдокии было и невдомек, что попадется она самому царю. Все произошло неожиданно…

Сашка, затаившись, провожал ревнивым взглядом свою соперницу. Евдокия понравилась царю, и он несколько раз искал встреч с нею.

Каждый день жизни Петра так или иначе был связан с войной. Петр привык к кочевой жизни. Везде, где бы ни бывал царь – на севере или юге своей империи, или в Европе, – отказа от женщин не знал, не понимал и не терпел.

– На все есть воля государева, – объясняли поступки Петра его приближенные.

Князь Федор Ромодановский недолюбливал Сашку, но не торопился расправиться с ним, боясь царского гнева. Наконец представился подходящий случай.

Петр приучил своего любимца пить, и, выпив, тот болтал почем зря. Люди Ромодановского донесли ему, что парень, побывав с царем в Холмогорах, сплетничал, находясь в опьянении, про деревню, где растет внебрачный сын царя – Михайло.

Все знали, что Петр поостыл к своему дружку, поэтому без всяких колебаний, даже не спросив царского разрешения, Федор учинил ему жестокий допрос. Тот, как всегда, был пьян, грубил, надеясь по простоте, что главный сыщик не посмеет его обидеть. На вопрос, почему распространяется ложь о существовании незаконного царского наследника, молодой офицер сочно выругался и завопил:

– Да у царя по всему миру растут наследники! На то он и царь…

Сашка не договорил и был сбит с ног сильнейшим ударом по голове. Пыток он не выдержал и умер.

– Теперь не будет грешить, – заключил князь Федор.

Когда Петру доложили о смерти Сашки, сделав упор на опасности для государства слухов о незаконных детях, царь возмутился:

– Ну и дураки! Незаконный и есть незаконный. Его мать хоть знает, кто настоящий отец. А я вот до сих пор не знаю – кто мой отец?

Федор Ромодановский унаследовал должность главы полицейского заведения и верно служил Петру. Современники называли Федора человеком с каменным сердцем и железными руками. Его пытки и расправы наводили ужас. Известно, что когда в Москве вспыхнул мятеж против царя, захватили двести мятежников и повесили за бока на железных крюках прямо на Красной площади.

Князь Федор имел смелость возразить даже самому Петру. Но когда он говорил с Меншиковым, то старался проявлять обходительность. Нравилось Федору, зная, что Меншиков большой любитель рыбы, отправлять ему лучшее, что имел в своих садках.

Услышал Федор, что светлейший князь Александр Данилович Меншиков посылал своего верного адъютанта в Архангельскую губернию, чтобы проверить, как растет сын помора Ломоносова.

Ромодановский задумался: «Что-то затевает генералиссимус? Надо бы не прозевать!» Слежка за Меншиковым усилилась. Но он сам вскоре пришел к князю Федору. Ели заливного судака, пили ледяную водку.

– Стареем мы с тобой, Федя, – вдруг запросто сказал Меншиков. – Чувствую – не наши времена наступают. Не нахожу я себе покоя, даже кошмары стали сниться. Хочется под конец сделать доброе дело. Ты ведь и сам знаешь про парня из Холмогор. Рассказывали мне, что он – хоть куда. Нам ровня. Да оно и не может быть по-другому. Надо присмотреть за ним. Сам знаю, что такое безотцовщина. Да и наш великий государь всю свою жизнь маялся этим. Как напьется – так: «Кто мой отец?» Так что давай, Федор, план у меня есть: пусть учится. Может, и минуют его кровавые и грязные дела, в которых мы всю жизнь свою купались.

Ромодановский предложил выпить еще, а сам соображал: не хитрит ли Данилыч?.. Нет, вроде бы все как говорит!

Осенним ранним утром из деревни, что в Архангельской губернии, вышел на тракт, ведущий в российскую столицу, здоровенный парень лет двадцати. Вчерашняя ссора с отцом стала последней каплей. Юноша решил никогда больше не возвращаться домой. Будет с него жизни помора, хотя он и любил море, часто задумываясь над тайной его сотворения.

Звали юношу Михаилом Ломоносовым. Покидая родной дом, когда все еще спали, попрощался он только с матерью, которую очень жалел.

Миша рос крепким и сильным. Обычно молчаливый, он, на удивление всем окружающим, порою мог вспылить. Иногда казалось, что он вот-вот набросится на обидчика и сомнет его в секунду. Мало кто в деревне отваживался вступить с ним в драку. Его громадный рост и недюжинная сила никак не предполагали присутствие в этом парне незаурядного ума. Однако и умом своим он удивлял всех окружающих, давая повод для слухов относительно тайны его рождения. В деревне все же не решались высказываться громко. Местный люд не особенно любил судачить. И каждый боялся стать битым самим Василем, отцом Мишки, – или Мишкой, что было еще хуже. Так или иначе, но все же до Михайло, как его звали многие, доходили разговоры: мол, не напрасно Евдокия прислуживала царю – сын-то вон какой громадина вымахал!

***

Умирал генералиссимус Меншиков в Сибири. Монах, находившийся при нем, рассказывал, что в полном сознании Меншиков говорил о каком-то царском сыне, которого ожидает слава на грешной земле российской…