Текст книги "Хранить вечно"

– Ты позволишь, проконсул?

Ответом ему был звонкий собачий лай.

– Фу, Амата! – раздался за дверью густой, чуть хрипловатый голос. – Фу! На место!.. Входи, Маний!

Легат и проконсул Африки, сенатор Публий Корнелий Долабелла оказался грузным мужчиной лет сорока, с короткими и редкими, чуть седоватыми волосами на массивной круглой голове, посаженной на короткую шею. Широкое лицо его было обрамлено аккуратно постриженной рыжеватой бородкой. Слегка приподнятые уголки пухлых губ придавали лицу проконсула нестрогое, немного даже ироничное выражение. Этому же способствовали и короткие морщинки, лучиками разбегающиеся от внешних уголков глаз.

Долабелла, облачённый в вызывающе роскошный плащ-палудаме́нтум – тончайшей му́тинской шерсти, пурпурный, с массивной золотой застёжкой на левом плече, – сидел в кресле с высокой спинкой и специальной подставкой для ног и держал на коленях развёрнутый книжный свиток.

– Фу, Амата! – ещё раз сказал проконсул. – Свои. На место!

Белая поджарая узкомордая Амата, недовольно ворча, отошла от Саксума и Карзиана, остановившихся на пороге, и, покрутившись, улеглась у ног хозяина.

– Это – Симон Саксум, проконсул, – негромко сказал префект, делая жест в сторону декуриона. – Я тебе докладывал.

– Да-да, – сказал сенатор, откладывая свиток на маленький, инкрустированный слоновой костью, столик. – Я помню. Проходи, Маний, присаживайся… И ты… э-э… Симон, тоже.

Маний Карзиан прошёл в комнату, взял стоявший у стены стул и, развернув его, сел к проконсулу лицом. Саксум, оглядевшись, сделал два шага и осторожно опустился на краешек широкой кушетки. Он чувствовал себя неуютно под взглядом сенатора, который с неприкрытым любопытством разглядывал его.

– Э-э… Симон… – начал Долабелла, вдоволь насмотревшись на декуриона. – Префект доложил мне о твоих подвигах… И на Пагиде. И под… э-э… Тубуском… Ты – храбрый воин. И умелый… И ты пролил свою кровь за… э-э… императора. Мы ценим это… Кстати, как твоя рука?

Саксум откашлялся.

– Лучше. Гораздо лучше. Уже почти не болит.

Долабелла покивал.

– Лихорадка тоже… э-э… я надеюсь, тебя больше не мучит?

– Да… Тоже… Благодарю тебя, проконсул.

Долабелла улыбнулся.

– Не за что. Забота командира о своих… э-э… солдатах есть его первейший долг. Не так ли, Маний?

Трибун невнимательно кивнул, он, не отрываясь, смотрел на декуриона.

– Скажи, Симон, – продолжал тем временем проконсул. – Ты ведь, кажется, родом из… э-э… Палестины?

– Да, – подтвердил Саксум. – Из Галилаи.

– У тебя там остались родственники?

– Родители, – сказал Саксум. – И две сестры. Младшие… И старший брат. Андреас… Но он уже отдельно живёт, – подумав, добавил он.

– Андреас? – тут же откликнулся Маний Карзиан. – Почему греческое имя? Твой отец – грек?

– Нет, – покачал головой Саксум. – Просто у нас там много выходцев из Македонии живёт. Стадиях в десяти от нашей деревни у них целая община… Андреас-македонец был из этой общины. Он был учителем. Это он научил грамоте моего отца… Он умер незадолго до того, как у отца родился первенец… А старший сын Андреаса-македонца, Нико́лас, учил уже нас с братом. И грамоте, и романскому, и греческому…

– Мила́с эллиника́? – сейчас же спросил Маний.

– Э-э… мила́о ли́го эллиника, – с трудом вспомнил декурион. – Я лучше читаю, чем говорю.

– Похвально… Похвально… – покивал проконсул. – Не так часто приходится видеть столь образованного легионера… Твой отец – мудрый человек, коль он учит своих детей грамоте и языкам. Я надеюсь, он в добром здравии?

– Прошлым летом всё было в порядке.

– А твоя… э-э… матушка?

– С ней тоже всё было хорошо. Благодарю тебя, проконсул.

– Ты скучаешь по своим родным?

– Пожалуй, да.

– Как часто ты… э-э… думаешь о них?

– Думаю… – сказал Саксум. – Не так часто.

– Но ты бы хотел к ним вернуться?

Декурион повёл плечом.

– Хотел бы… Конечно… Но не сейчас. Мне надо заработать денег… Достаточно денег, чтобы завести своё хозяйство. Купить лодку… Чтоб можно было жениться… Ну и там… – он замолчал.

– Хорошо… Хорошо… – задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику Долабелла. – А скажи… э-э… Симон, – опять обратился он к декуриону, – кто убил твоего младшего брата?

Саксум почувствовал, как кровь прилила к его лицу.

– …Мусуламии, – наконец сдавленно ответил он.

– Ты видел, кто конкретно это сделал?

– Нет.

– Ты нашёл брата уже мёртвым?

– Да.

– Его, кажется, убили трагулой, ударом в лицо?

– …Да.

– Скажи, что бы ты сделал, если бы… э-э… узнал, кто убил твоего брата?

– Ашер… – тихо сказал Саксум. – Его звали Ашер.

– Что?.. А, ну да… – проконсул опять покивал. – Так что бы ты сделал с тем, кто убил твоего… э-э… Ас-шера?

Саксум помолчал.

– Я бы порвал его голыми руками, – наконец сказал он.

– Очень хорошо… – кивнул Долабелла. – А скажи… э-э… Симон, а если бы тебя, к примеру, попросили встретить этого… э-э… человека… ну, который убил твоего брата… Ас-шера… Если бы тебя попросили встретить его, как… э-э… дорогого гостя, пригласить его, к примеру, к столу, лично подливать ему вина… э-э… произносить здравицы в его честь… Ты бы смог это сделать?

– Зачем? – спросил Саксум.

Проконсул замялся.

– Н-ну… Низачем. Просто попросили.

– Кто попросил?

– Ну… к примеру, я… Или… э-э… сам кесарь Тиберий.

– Чтоб потом… после всего этого… я смог бы… его убить? – тихо спросил Саксум.

– Э-э… Да, – слегка замешкавшись, подтвердил легат.

Саксум помолчал.

– Да. Смог бы.

Долабелла удовлетворённо кивнул и откинулся на спинку кресла. Саксум вдруг почувствовал, что у него онемело лицо и горячие ручейки пота стекают из подмышек.

– Хорошо, – сказал проконсул. – Я полагаю, Маний, он… э-э… нам подходит… Продолжай.

Всё это время молчавший и наблюдавший за декурионом префект встал и, потирая подбородок, прошёлся по комнате.

– Мы хотим поручить тебе одно дело, декурион, – сказал он, останавливаясь напротив Саксума. – Задание… Трудное задание… Очень опасное задание. Я бы даже сказал – смертельно опасное задание… Ты, разумеется, можешь отказаться. Никто тебя за это не осудит. Если ты откажешься, то ты вернёшься к себе в турму, в Тубуск, и спокойно продолжишь службу… Но в любом случае, согласишься ты или откажешься, я напоминаю тебе о той клятве, которую ты дал мне в соседней комнате. Ты меня понимаешь?

Саксум кивнул.

– Да.

– Хорошо… – Маний вернулся к своему стулу, сел и задумчиво потрогал пальцем кончик носа. – Хорошо… Ладно!.. – он хлопнул себя ладонями по коленям. – Значит, так. Слушай меня внимательно, декурион… Ты должен будешь отправиться на юг. В Туггурт… Или дальше. Не важно. Твоя задача – найти Такфаринаса. И не просто найти, а вступить в его войско. И не просто вступить в его войско, а наладить связь с Такфаринасом… Войти к нему в доверие. Подружиться с ним. Понимаешь?

– Нет, – сказал Саксум. – Зачем?

– Затем, – нетерпеливо сказал префект. – Твоя задача – подружиться с Такфаринасом, стать ему необходимым, стать, как говорится, его правой рукой. Вы же служили вместе! Значит, тебе это будет несложно… Ну, я, пожалуй, неточно выразился. Не то что несложно, а… возможно. Легче, чем другим. Легче, чем кому-либо ещё… Теперь понимаешь?

Саксум медленно кивнул.

– Да… – сказал он, – кажется, понимаю… Я должен буду подружиться с Такфаринасом, войти к нему в доверие, а потом… убить его. Так?

Маний замотал головой.

– Не совсем так. Нет, то есть потом ты, конечно, сможешь его убить, но сначала ты должен будешь убедить его выйти из песков. Уйти из Туггурта. Уговорить его направить свою армию на север. Далеко на север. Желательно, к са́мому морю… Во всяком случае, выйти из-за Атласских гор на равнину.

Саксум усмехнулся.

– Так он меня и послушает…

– А ты сделай так, чтоб он тебя послушал, – наставительно, с мягким нажимом сказал префект. – Поэтому я и говорю, что тебе надо будет с ним подружиться, войти к нему в доверие… Понимаю, – сказал префект, – задача непростая. Очень непростая. Сложная… А может, даже и вовсе невыполнимая… В любом случае ты в конце концов сможешь Такфаринаса убить. Но сначала… Сначала ты должен попытаться – хорошо попытаться, постараться изо всех сил! – выманить его армию из-за гор на равнину, сюда. Понимаешь?.. Ну? Что ты скажешь на это? Ты согласен?

– Не знаю, – сказал Саксум. – Мне надо подумать.

– Думай, – жёстко сказал префект. – Но только здесь. Не выходя из этой комнаты. Ты должен принять то или иное решение, не выходя из этой комнаты. Ты понял?

Саксум кивнул. Наступила тишина.

Декурион сидел на роскошной кушетке проконсула, напряжённо выпрямив спину и глядя прямо перед собой, в окно в противоположной стене. За окном на фоне синего неба сверкал свежей позолотой скат крыши храма Юпитера. Над крышей носились стрижи.

Амата, лежавшая у ног хозяина, вдруг приподняла свою узкую лисью морду, широко, с прискуливанием, зевнула и вновь уронила голову на лапы.

– Хорошо, – сказал Саксум. – Я согласен.

Проконсул и префект переглянулись.

– Ну вот и славно! – сказал Долабелла. – Я рад, что ты… э-э… декурион, согласился вновь послужить императору. Учти, если твоя миссия удастся, тебя ждёт не просто щедрое, а очень щедрое вознаграждение.

– Более того, – подхватил префект, – даже если ты погибнешь при выполнении задания, вознаграждение всё равно будет выплачено. Его получит твоя семья в Палестине. Помни об этом.

– Ну-ну, не будем о грустном, – ободряюще сказал проконсул. – Я почему-то думаю, что всё закончится… э-э… благополучно. Я надеюсь, что я сам, лично, вручу… э-э… декуриону именной меч от кесаря Тиберия, – он прищурил глаза и плавно повёл рукой. – Торжественно. Перед развёрнутым строем всего легиона. На форуме, у стен храма Юпитера Освободителя…

– Однако не будем терять времени, – Маний вновь поднялся. – Как у тебя со здоровьем, декурион? Ты уже в состоянии отправиться в путь? Или тебе требуется какой-то срок на долечивание?

Саксум открыл было рот – он предвидел этот вопрос и уже собирался испросить себе ещё недельку на блаженствование в термах да на лениво-неторопливые сборы – но тут перед его глазами вдруг всплыла во всех своих страхолюдных подробностях угрюмая рожа Кэсо Прастины Кека, плечо немедленно заныло, как будто его уже схватили железные пальцы одноглазого костолома, ноздри декуриона вдруг уловили тошнотворный сладковатый запах подгоревшей полбы на козьем молоке, и он тоже встал.

– Благодарю тебя, префект. Я вполне здоров. Я готов отправиться в путь немедленно.

Маний кивнул:

– Я почему-то так и думал… Что ж, затягивать с выходом не станем. Весна в этом году ранняя, снег на перевалах уже сошёл. Такфаринас, наверняка, тоже об этом знает и готовит свою очередную вылазку. Нам надо, чтоб эта вылазка пошла уже по нашему плану… Значит, так. Сегодняшний вечер и весь завтрашний день – тебе, декурион, на подготовку, а послезавтра с утра – в путь. Управишься?

– Управлюсь, – сказал Саксум. – Но у меня есть одно… уточнение.

– Какое? – немедленно спросил префект.

– Мне нужен помощник…

– Зачем? – всё так же быстро спросил Маний.

– Ну… – Саксум тщательно подбирал слова. – Скорее, даже не помощник, а… связной. Как иначе я сообщу вам, куда направляется Такфаринас?.. И вообще, откуда вы узнаете, успешно ли прошла моя… моё внедрение к нему?

Проконсул и префект опять переглянулись.

– Ну, допустим, обо всех перемещениях Такфаринаса мы и так узнаём достаточно быстро, – сказал префект. – Хотя, конечно… одно дело – знать после того, а другое дело – знать заранее. Определённый резон в твоих словах есть… – он погладил пальцами подбородок. – У тебя есть подходящая кандидатура?

– Есть, – сказал Саксум. – Олус Кепа. Мой помощник. Он сейчас находится здесь, в Ламбессе. Это он привёз меня сюда после ранения… Он сейчас временно приписан к восьмой когорте.

– Хм… – сказал Маний Карзиан и медленно прошёлся по комнате.

Долабелла постучал пальцами по подлокотнику:

– Я надеюсь, он умеет держать язык за зубами, этот твой… э-э… помощник?

– Умеет, – твёрдо сказал Саксум.

– Ну, хорошо, – префект остановился и круто развернулся к декуриону. – Хорошо. Я не возражаю. В конце концов, на кону стоит т в о я жизнь. Хорошо! Пусть будет Олус Кепа… Проконсул?

Долабелла кивнул:

– Я тоже не возражаю. На кону действительно твоя жизнь… э-э… декурион, так что решение привлечь помощника – целиком на твоей совести… Кстати, а он, твой этот… э-э… помощник, он согласится?

– Согласится, – сказал Саксум. – Он – рисковый парень. Да и вообще, мы с ним – не разлей вода. Куда я – туда и он.

– Это замечательно, – одобрительно закивал Долабелла. – Замечательно. Войсковое, так сказать… э-э… товарищество. Замечательно!

– Хорошо, – решительно сказал префект. – Договорились. С помощником своим поговоришь сам. Но чтобы больше – ни одна живая душа! Ты меня понял?.. Кстати, помощнику своему тоже объясни как следует, чтоб язык держал за зубами!

– Я понял, – сказал Саксум.

– Так… – Маний Карзиан шагнул к большому столу, стоящему у окна. – Теперь детали. Подойди.

Декурион подошёл и увидел расстеленную на столе карту Африки, густо испещрённую непонятными значками и символами.

– Знаешь, что это такое? – спросил префект, обводя рукой папирусную склейку.

– Да, – сказал Саксум. – Карта. Я видел когда-то такую же в Гиппо-Регии. Нас тогда отрядили помогать тамошнему корникуларию… Это – Африка.

– Отлично, – сказал Маний, – Смотри внимательно. Вот это – Ламбесса… – ткнул он в квадратик, рядом с которым на карте стояла маленькая глиняная фигурка акви́лифера – легионного знаменосца – с имперским орлом в руках. – Вот – твой Тубуск… Здесь – Такфаринас… – палец префекта скользнул ниже и остановился почти у самого обреза карты, возле изображения одинокой крепостной башенки, затерянной в песках; возле башенки было написано «THUGGURT» и стояла фигурка скачущего всадника. – Твоя задача: убедить Такфаринаса отправиться вот сюда… – палец префекта двинулся вверх, по широкой дуге обогнул Тубуск, пересёк островерхие, но совсем не страшные на карте, отроги Атласских гор, миновал перечёркнутый чёрным крестиком значок крепости с надписью «AUZIA», прошёл через Типасу и возле верхнего обреза карты упёрся в берег моря, в изображение дворца с надписью «CAESAREA», рядом с которым на маленьком глиняном троне сидела маленькая глиняная фигурка в красной мантии и золотой царской короне.

– Кесария?! – Саксум изумлённо уставился на префекта.

– Кесария, – подтвердил тот.

Проконсул поднялся и тоже подошёл к карте. Амата сейчас же вскочила и, виляя хвостом, затанцевала у ног хозяина.

– Да… э-э… декурион, Кесария, – подтвердил и Долабелла. – Надо убедить Такфаринаса идти на столицу.

– Постарайся внушить Такфаринасу мысль, что именно Птолемей является ныне его злейшим врагом, – постучал префект по карте рядом с глиняной царской фигуркой. – Что именно Птолемей постоянно просит Рому покончить с мятежником. Что, не уничтожив Птолемея, ему никогда не удастся подчинить своей власти все местные племена. И что проще всего завершить войну одним решительным ударом… Ну, а со своей стороны мы тоже подольём масла в огонь… Ты повезёшь с собой моё личное письмо префекту Тубуска, которое благодаря тебе попадёт в руки Такфаринасу. В письме я между делом сообщу своему старому другу Требию Кинкинату, что Птолемей перевёз сокровищницу африканских царей из Кирты к себе в Кесарию и что, увы, армия Ромы теперь не в состоянии обеспечить её надёжную охрану. Пусть Такфаринаса ведёт не только запах крови, но и запах золота.

– А вот это замечательно! – воскликнул Долабелла. – Это прекрасная идея, Маний! Ты мне ничего не говорил об этом.

– Это пришло мне в голову буквально на днях, проконсул.

– Отличная идея! Отличная! – Долабелла с энтузиазмом потёр ладони. – Ну что… э-э… декурион, ты видишь, только от тебя зависит, чтоб лисица угодила в заготовленный для неё капкан. Ты выманишь Такфаринаса из его норы, он выйдет на равнину, ну, а уж мы тут…

– А мы уже не дадим ему больше ускользнуть обратно… – подхватил префект. – И ещё. Постарайся убедить Такфаринаса в том, что у нас в войсках дела обстоят из рук вон плохо. Что нам не хватает лошадей, снаряжения, провианта. И, самое главное, – людей! Что после ухода Девятого легиона нам катастрофически не хватает людей. Что наши отряды распылены по всей Нумидии, что их очень трудно, практически невозможно собрать в единый кулак… Впрочем, об этом я тоже упомяну в своём письме префекту Тубуска… Тебе всё понятно?

– Да, – сказал Саксум.

Маний удовлетворённо кивнул.

– Значит, до Тубуска поедешь спокойно – сопроводительные документы тебе… и твоему напарнику будут сделаны. Декурион и его помощник после излечения в госпитале возвращаются к месту службы – ничего подозрительного, всё законно. В Тубуск ты, естественно, не заходишь, а отправляешься дальше, на юг. Будь осторожен, чтоб не попасться своим. А то ещё вздёрнут, особо не разбираясь, как дезертира.

– Не попадусь, – уверенно сказал Саксум. – Я под Тубуском каждую тропку, каждый кустик знаю.

– Надеюсь… – усмехнулся Маний. – Ну а дальше… Дальше уже по обстановке… Вопросы есть?

– Я всё понял, префект, – кивнул Саксум. – Вопросов нет.

– Ну, боги тебе в помощь! – с чувством сказал Маний Карзиан и протянул декуриону руку.

Саксум крепко пожал её и повернулся к проконсулу.

И тогда легат сената, проконсул Африки, командующий Третьим «Верным Августу» легионом Публий Корнелий Долабелла подошёл к декуриону, положил унизанную перстнями руку ему на больное плечо, крепко сжал и проникновенно произнёс:

– Я надеюсь на тебя… э-э… декурион! Мы все надеемся на тебя! Император… э-э… кесарь Тиберий надеется на тебя! Не подведи!

Саксум, едва сдерживаясь, чтоб не зашипеть от боли, вскинул подбородок, приложил правый кулак к груди и, глядя проконсулу прямо в глаза, твёрдо сказал:

– Не подведу!..

Саксум отыскал Олуса Кепу в казарме третьей когорты. Кепа играл в «чёт-нечёт».

Обстановка вокруг стола, за которым напротив друг друга сидели Кепа и его противник, была напряжённой. Десятка полтора болельщиков, обступив играющих плотной стеной, орали, брызжа слюной, стучали кулаками по столешнице, выкрикивали проклятья или слова благодарности богам. На несколько мгновений – пока игроки торговались – наступала тишина, а затем камни вскрывались и новый взрыв выкриков, свиста и стука сотрясал казарму.

На Саксума никто не обратил никакого внимания. Он подошёл поближе и, привстав на цыпочки, выглянул из-за спин обступивших стол болельщиков.

Игра шла по-крупному, Кепа явно выигрывал: перед его соперником – здоровым носатым сикилийцем – на столе лежало всего несколько бронзовых монет; перед Кепой же, наоборот, высилась целая куча денег, в которой были небрежно перемешаны бронзовые ассы, аурихалковые сестертии и дупо́ндии и даже выглядывало несколько серебристых бочков благородных денариев. Сикилиец нервничал. Кепа был невозмутим. Только что, похоже, он снова выиграл и безмятежно, с почти материнской нежностью взирал на потного и красного сикилийца, водящего дрожащим пальцем над своим, разложенным на столе, «богатством».

– Два асса! – наконец определился сикилиец и выдвинул на середину стола две бронзовые монетки.

– Согласен, – Кепа положил рядом с монетами соперника свой дупондий.

Руки соперников нырнули на мгновение под стол, снова вынырнули наверх уже со сжатыми кулаками и повисли над центром стола друг против друга. В казарме наступила напряжённая тишина.

– Чёт, – хрипло сказал сикилиец.

Кепа, не говоря ни слова, свободной рукой пододвинул к лежащей на столе ставке ещё два асса. Сикилиец громко запыхтел. Капля пота, сорвавшись с его подбородка, разбилась о доски стола.

– Отвечаю! – наконец прорычал он и придвинул к ставке ещё две своих монеты.

Кепа задрал брови, иронично посмотрел на своего соперника и подтолкнул к центру стола ещё два асса. Сикилийца затрясло. Дальше поднимать ставки он не мог – оставшимися у него деньгами он мог только вскрыть игру. Он сгрёб все оставшиеся у него монеты, швырнул их на середину и раскрыл потную ладонь:

– Открываю!

На ладони лежали два камня.

Кепа вздохнул, лицо его приняло страдальческое выражение. Он медленно, как будто нехотя перевернул свой кулак и разжал пальцы – на ладони белел одинокий камушек!

Болельщики взвыли.

– Сволочь!.. – растеряно сказал сикилиец. – Мошенник!.. Чтоб тебя гром разразил!

Кепа не отвечал, рассеянно принимая поздравления от своих болельщиков и неторопливо – по одной монетке – перекладывая выигрыш в свою кучу.

– Олус Кепа! – громко сказал Саксум. – На выход!

Все обернулись.

– Саксум!! – заорал Кепа, расплываясь в счастливой редкозубой улыбке. – Это ты! Ты как здесь?! Тебя выпустили?!.. А я тут выигрываю! Ты не поверишь, прёт весь день, как какому-нибудь новичку!

– Олус Кепа, на выход! – отчётливо повторил декурион, стараясь придать своему лицу абсолютно служебное выражение. – Ты что, не понял?!

Улыбка сползла с лица помощника. Он вскочил и стал поспешно запихивать деньги в висящий на поясе кошель.

– Эй!! Эй!! – заорало сразу несколько глоток. – А отыграться?!! Куда?!!..

– Стой!! – заорал, вскакивая и хватая Кепу за руку, и носатый сикилиец. – А отыграться?!! Имею право!! Ты куда это его уводишь?!! – повернул он к декуриону перекошенное злобой лицо. – Ты кто такой?!!

– Я – декурион Симон Саксум! – стараясь перекричать шум, гаркнул декурион. – Олуса Кепу срочно вызывает префект Маний Карзиан!

Голоса сразу смолкли. Видимо, в Ламбессе хорошо знали имя Мания Клавдия Карзиана. Лишь проигравшийся сикилиец всё никак не мог успокоиться:

– Отыграться!.. – хрипло повторял он, теребя у горла ворот туники. – Имею право!.. Отыграться!..

– Ты слышал, что тебе сказали, солдат?! – ледяным тоном осведомился Саксум. – Или тебе напомнить о том, что игры на деньги на территории лагеря категорически запрещены?! Розог давно не пробовал?!

Сикилиец, бормоча что-то себе под нос, потупился. В помещении повисла тяжёлая тишина. Кепа поспешно выбрался из-за стола и встал навытяжку перед Саксумом.

– Я готов, декурион!

– Пошли, – кивнул ему Саксум.

Они вышли на улицу.

– Ну ты дал, командир! – тут же восторженно зашептал Кепа. – Как ты их! Молодец!.. А я уже и не знал, как мне оттуда выбраться!.. Эти сикилийцы – ну, чисто бандиты! Не дали бы они мне с выигрышем уйти, как пить дать, не дали!..

Саксум, не слушая Кепину болтовню, размашисто шагал по немноголюдной в этот вечерний час поперечной Рыночной улице к окраине лагеря.

– А я сразу заметил – продолжал тараторить Кепа, – этот носатый, когда я угадываю камни, начинает часто моргать. Я и давай задирать ставки! Смотрю – моргает, я – раз! – сразу сестертий на кон! А то и два! А он – жадный, нет, чтоб сразу вскрыть или сбросить, тоже начинает ставки повышать, прям в залупу лезет! Раз я его так ободрал, другой – а он только потеет да пыхтит! У всех вокруг уже денег позанимал! То-то они все взбеленились, когда ты игру прикрыл! Это ты здорово придумал – про Мания Карзиана. Они его тут почему-то все до поноса боятся! Больше, чем самого́ проконсула, клянусь! Я префекта сам ни разу не видел, он всё время где-то в претории сидит, но местные говорят, что – чисто волк! Они, прям, как мыши перед котом, – от одного его взгляда замирают… Славно я нынче приподнялся! Сестертиев сорок выиграл, не меньше, клянусь! Теперь погуляем! И на выпивку хватит, и на девочек! А, декурион?!.. Подожди, декурион, где это мы? Ты куда это меня ведёшь?!..

Они пришли в дальний угол лагеря. Саксум завёл Кепу за недостроенную латрину. Здесь не было ни души. За выведенной строителями на высоту человеческого роста стеной лежали аккуратные пирамиды красного кирпича, желтели квадратные блоки песчаника, возле траншеи, на отвале земли, лежала кверху колесом оставленная кем-то, перевёрнутая тачка.

– Декурион, ты чего меня сюда затащил?! – озираясь по сторонам, недоумённо вопрошал Кепа. – Ты, прям, как этот… как влюблённый, который свою подружку отодрать хочет, да людей стесняется, – он хихикнул. – Я надеюсь, ты, декурион, не это?.. Не в любви объясняться меня сюда привёл?

Саксум вздохнул и повернулся к помощнику.

– Кепа! Я тебя, конечно, люблю и, прямо скажем, ты мне, по сути, жизнь спас, но… честное слово, я тебя когда-нибудь удавлю!.. Ты можешь хотя бы чуть-чуть помолчать?!

– Всё, уже молчу, декурион, – с готовностью отозвался Кепа. – Как скажешь. Ты же знаешь, если надо, я могу хоть целый день молчать. Ты же со мной в дозоры ходил, помнишь, наверняка… Я, если хочешь знать, однажды на спор три секстария вина выиграл, клянусь! В молчанку с одним кекубумийцем играли… – он наткнулся на бешеный взгляд Саксума. – Всё, молчу, молчу!.. – Кепа сделал жест, как будто запирает свой рот на ключ. – Чего ты, в самом деле?

Саксум несколько мгновений смотрел на Кепу и молчал, стараясь дышать ровно.

– Ох, Кепа, – наконец сказал он, – дождёшься ты когда-нибудь. Язык тебе отрежу и скажу, что так, понимаешь, и было… Ладно, проехали… – он взял помощника за локоть, ещё раз внимательно огляделся по сторонам и, приблизив губы к его уху, тихо спросил: – Ты уходить ещё не передумал?

– Куда уходить? – тоже оглянувшись по сторонам, шёпотом спросил Кепа.

– Куда-куда… К Такфаринасу.

– Нет. Не передумал… А что?

– А то… – сказал Саксум, цепким взглядом ощупывая Кепу. – Послезавтра…