Текст книги "Пятно"

3

– Входите, Илья Николаевич, – ответил человек в штатском, услышав короткий стук в дверь своего кабинета. Голос у него густой, низкий, властный. Но не громкий. Говорит всегда почти тихо, но его слышат все, на всех докладах и совещаниях.

– Товарищ генерал-лейтнант… – закрывая за собой дверь, представился вошедший.

– Да-да, проходите, Илья Николаевич, присаживайтесь, – демократично прерывает доклад хозяин кабинета.

Илья Николаевич, как его назвал генерал Болотов, быстро прошёл, сел за приставной стол. Папку с документами положил перед собой. Не осматриваясь, кабинет ему был знаком давно, Илья Николаевич ждал. Отсутствие любопытства здесь не причём. Бывал здесь если не часто, то много раз. В кабинете ничего не менялось. Как были вмонтированные шкафы во всю правую стену и за креслом генерала, так и стоят. Что там в них, не понятно. Илья Николаевич никогда не видел их открытыми, хотя бы один. Слева три окна. Большие, высокие. Свет за ними всегда однотонный, матовый. Стёкла матовые, толстенные, пуленепробиваемые, и никакие мыслимые и немыслимые звуки не пропускают. Так же надёжна звукоизоляция на стенах и потолке с полом. Единственным ярким пятном выглядят цветные портреты Президента, Председателя правительства и Директора Управления, и, на столе, большой монитор компьютера. Здесь же, на столе, несколько деловых папок, календарь, часы, карандашница. На весь пол, цветной палас. Справа от кресла хозяина кабинета, на приставной тумбочке, с десяток телефонов белого цвета. Освещение кабинета яркое, но рассеянное. Светильники спрятаны где-то вверху, по периметру, под панелями. Никаких фотографий, цветов в кадушках или сувениров. Лубянка. Управление Федеральной Службы Безопасности. Кабинет делового человека. И привычка начинать разговор здесь, всегда принадлежала хозяину кабинета, генералу.

Костюмы у обоих штатские, тёмно синие, рубашки белые, у генерала галстук чёрный в тонкую светлую полоску, у Ильи Николаевича однотонный, сиреневый. Генерал лысоват, вошедший наоборот, с пышной шевелюрой, но от висков с сединой. У генерала кустистые брови, широкий лоб, цвет лица нездоровый, много морщин. Возраст. Глаза тёмные, внимательные, губы сжаты, словно он прячет их… Сосредоточен.

– Скажите, товарищ полковник, как у нас дела со сбором и обработкой информации по Центральному округу, наполняется? Срок у вас где-то… – Генерал выразительно посмотрел на перекидной календарь.

– Так точно, товарищ генерал, мы укладываемся. Отделы работают круглосуточно. Сбор и обработка информации по фигурантам ведется постоянно. Проблема в том, что с мест всё время поступает дополнительная информация, приходится её обрабатывать, включать…

Полковник тоже не молод, но лицо загорелое, скорее обветренное. Признак частых командировок. Глаза почти чёрные, нос с едва заметной горбинкой.

– Это хорошо. Значит люди на местах работают. А по другим Округам?

– Там проще, товарищ генерал, фигурантов меньше. Практически уже заканчиваем, если можно так сказать. Но проблема та же – всё время приходится обрабатывать дополнительную информацию. Её много. Террабайты…

– Ну это понятно. Дело очень важное. Государственной важности, полковник. Нам с вами Директором поручена огромной важности задача. И вы, я уверен, справитесь. Техника у вас отличная, люди грамотные, и на местах тоже молодцы… я уверен.

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, справимся.

– Вот и хорошо. Не забудьте, перед докладом Директору, мне нужно дня два-три на ознакомление. Вы помните?

– Так точно. – ответил Илья Николаевич. – Предварительную информацию я принёс. Оставить?

– Она в папке?

– Никак нет, товарищ генерал, в папке она не поместится, она на флэшке. Объём большой.

– Это хорошо. Я посмотрю.

Не понятно было – хорошо, что на флэшке или что объём большой.

– Здесь только шестьдесят процентов обработанной информации, товарищ генерал. – Предупредил полковник, доставая их кармана и кладя флэшку на стол. – Она в единственном экземпляре… Закодирована и под грифом совсекретно.

– Я понимаю. – Ответил генерал. – Давайте, где нужно расписаться?

– Здесь, товарищ генерал, – раскрывая перед генералом тетрадь-книгу приёма передачи секретных материалов, указал полковник. – Без копирования и доступа других лиц.

– Я знаю. Инструкция у меня есть, я её читал и визировал. Не беспокойтесь. Через три дня верну.

– Я могу идти?

– Да-да, полковник. – Разрешил генерал. – Вы свободны. Работайте. – кивнул головой.

Илья Николаевич поднялся и так же быстро вышел.

Генерал, проводив полковника взглядом, взял со стола оставленную полковником флэшку, включил компьютер. Компьютер у него, как и у всех начальников отделов Управления, был большой, мощный, как и монитор. Несколько раз нажав нужные клавиши кейборда, вывел на экран файл дешифратора, подождал, пока он справится с задачей, расслышал чуть слышный сигнал готовности, ещё раз нажал клавишу… На экране возник бланк Аналитического отдела Управления, над ним гриф «Совсекретно», «Особой Государственной важности», ниже информация о количестве страниц, ещё ниже название объекта: «Центральный округ РФ», ещё ниже название документа «Коррупционеры». «Фигуранты особо влияющие на коррупционную составляющую административно-управленческих кадров Администрации президента и правительства». «Особо важные преступные элементы. Авторитеты»

Надев очки, хмурясь, генерал начал просмотр с первой части…

4

Утро. Без малого 12 часов. Расположившись на веранде, Владимир Петрович думал. Две проблемы возникли. Одна неожиданная, другая запланированная. Взвесив их в уме, Владимир Петрович установил, что неожиданная первее, над второй нужно подумать. Начал с первой. Ещё минут двадцать назад её не было. Раздался звонок, он ответил. В трубке расслышал торопливый, специально искажённый голос человека, явно женщины.

– Папочка, есть информация. Платная. Я могу рассчитывать?

– Смотря какая. Лепи, только быстро. – Ответил Владимир Петрович.

Голос он, конечно же, не узнал, мало ли у него каких знакомых, но сделал вид, что понимает кто звонит. Пусть стукачка выговорится. Папочкой его могла называть только возможно одна из «девочек» бюро экскорт-услуг. Есть такие бюро. Искать не нужно. По телефонному звонку, точнее по прейскуранту, незамедлительно обеспечивают высокопоставленных заказчиков и нуворишей молодыми «сотрудниками», «сотрудницами» элитной внешности, с высшим образованием, знанием нескольких иностранных языков, с блестящими манерами – хоть на час, хоть на неделю. Даже девственницу можно было заказать. Оказывается! По-особой таксе. Это Владимир Петрович знает точно. Убедился как-то. Он иногда пользовался услугами таких девушек, когда на час, когда на всю ночь… Звонившая, похоже, была одной из последних.

– У очень знакомого тебе человека из Думы, есть тайная картинная галерея. – Видимо страхуясь, делая перерывы, почти шёпотом говорила женщина. – В подвале, под электронным сейфовым замком. Что там я не успела узнать, он по пьяне отключился, но точно на сумму более тридцати, сорока миллионов Евро, он так сказал. Но я тебе не говорила. Это секрет, тайна. – Голос неожиданно изменился на капризно-просительный. – Папулечка, ты же добрый, сильный, умный, красивый… Я могу рассчитывать на один – два процента, папулечка, а? На один – два, всего лишь, даже на полтора, за информацию?

– А это не фуфло, милая, пургу гонишь?

– Я? Да век мне ссученой быть. Век воли не видать!

– Ладно, милая, я услышал. Надо подумать, проверить. – И отключил связь.

Задумался. Информация вполне могла быть подставой. Чьи-то картины, вазы, подумал он. Что за картины, какие вазы? Впечатляло другое – тридцать или сорок миллионов в евриках. Это сумма! Это внушительно. Цифра будоражила, щекотала нервы, и самолюбие. В принципе, на картины начхать, продать, вместе с вазами, а вот деньги… Да, деньги… Деньги можно… Сложным было другое, понять кто такой этот «знакомый тебе человек из Думы»? В обычном понимании – знакомых у него вообще не было. Только деловые знакомые. Именно таких знакомых по всей стране, да и в Госдуме у него было пруд пруди. Это же дело, работа. Общался он часто. Случалось, и среди ночи ему звонили. «Владимир Петрович, извините, пожалуйста, послезавтра, на утреннем чтении очень нужно, просто край как нужно поддержать голосование нашей фракции за вторую поправку в Законе…» Или, с подачи своих «министров», сам звонил своему разводящему в Думе, чтобы тот обзвонил, встретился с нужными депутатами, и те «прокатили» тот или иной нежелательный для бизнеса Владимира Петровича, либо его подельников… товарищей по бизнесу, поправку, либо сам Закон. Конечно же, всё это по-таксе, по прейскуранту. В валюте и наликом. Ничего личного – дело, бизнес. Так всё же, кто? Кто этот заботливый слуга народа? Кто этот счастливчик? Найдём! Найдём!!

Потрясём, вытрясем, экспроприируем, Важно другое: как быть с электронным сейфовым замком, кто справится, вообще кто это сделает? Это вопрос. Хороший вопрос, главный… А, вот тут как раз и нужен «главный менеджер» Владимира Петровича по связям в «живой» криминальное среде. Тот, кто от имени Владимира Петровича возит грев на «свои» зоны, кто порой ретранслирует вердикт Владимира Петровича на разборках между сидельцами, смотрящим, и зоновским начальством, кто помогает освобождённым обустроиться в «свободном» мире, войти в сообщество, кто на первое время передаёт деньги откинувшимся, правильнее сказать освободившимся.

Жора-Хруст. 56 лет. Холост. По паспорту он, конечно же, не Хруст, а Хрусталёв. Хруст, это сокращённое от его фамилии, погоняло. На большом теле Хруста пустого места от наколок не было. И купола, и звёзды на плечах, и… всё остальное, зоновское. От плеч, груди, спины, до ног. Синявщик. Вся биография отражена. Ходок на зону у него не меньше чем и Владимира Петровича, и авторитет среди сидельцев высокий, обычаи зоны знает и чтит. Сам под два метра, кривоногий, шея борцовская, силы огромной, на спор кулаком гвоздь, сотку, в столешницу с одного удара – по самую шляпку! – загнать мог, толстенные телефонные справочники голыми руками в клочки рвал, не один раз на зоне когда одним взглядом, когда одними кулаками проблемы разводил. Но мозгов было гораздо меньше, чем у Владимира Петровича, потому вторым номером и ходил. Зато память у Хруста, что справочное бюро. По этим факторам Владимир Петрович и взял его – в очередной раз откинувшегося – в «фирму». Молодые «министры» Владимира Петровича Хруста сторонились, опасались. Ходил он по фирме нарочито по-хозяйски, разговаривал громко, на непонятном им жаргоне, но точно нагло, с вызовом. Боялся и уважал только Владимира Петровича. Только с ним Владимир Петрович мог «обсосать» неожиданно возникший вопрос, перетереть.

Хруст сразу же въехал в тему, назвал кандидата.

– Вова, это точно Химик. Зуб даю. Только он может расщелкать задачу. Но он, понимаешь, в крытке. 139-ю схлопотал, прицепом 161-ю, 162-ю, 222-ю, и 294-ю. Всё собрал. Не отмазался. Припаяли двадцатник.

– Вот как! Опасный человек для общества?

– Не отмазался.

– А почему Химик?

– Химичил там чего-то, говорят. Не то учился где-то, не то работал. В ящике каком-то, в НИИ. Узнать?

– Не надо. И где он прописан?

– На Северном Урале в ЕПКТ.

– Далеко. – Задумался Владимир Петрович.

– Да. Мы с тобой там и познакомились…

– Угу! Серьёзное заведение… – думая о своём пробурчал Вова-бешеный. – Ещё сколько ему маячит?

– Так ему ещё пятерик добавили, за отрицаловку.

– Выход есть?

– Только бабло, Владимир Петрович, много бабла.

– Хорошо, Жора, бери сколько надо и лети на зону. Химик мне нужен здесь. Кто там сейчас хозяином?

– Там… – Хруст нахмурил лоб, через секунду выдал. – Там сейчас… Плетнёв. Да, точняк, Плетнёв… эээ… Иван Геннадьевич, из Мурманской ИТК. Помнишь его? Я хорошо помню. Уже повышение получил, полкана. В ГУИН ротации. Тасуют кадры, сучары. А на сколько?

– Ну, я думаю, на неделю, а там – перезарядим.

– Так я полетел?

– Привет передай хозяину и поздравь, пассажирам особый привет. Узнай, что там надо. Чай захвати и всё прочее. Травку там, что потяжелее. Сам знаешь. Звони. Я жду. Сидельцам и смотрящему скажи, я помню о них, уважаю.

Попрощались.

Проводив посланца, Владимир Петрович вышел на лоджию, остановился, оглядывая прилегающий кустарник и забор за ним, рассеянно постучал пальцами по перилам, присел в кресло качалку, вытянул ноги, налил со столика из бутылки «Боржоми» в бокал выпил, задумался… «Боржоми» хорош. Свежий. Настоящий. Не фуфло. Владимир Петрович глубоко вдохнул воздух… И воздух хороший… Рублёвский, дачный… Но сорок миллионов Евро это… это… лучше. Гораздо лучше. За такие деньги воздух можно купить и получше.

Взгляд упал на журнальный столик. Ветерок игриво шевелил бумажные листки… Владимир Петрович взял стопку бумаг, прочёл заглавие, углубился в чтение.

Разработанный молодыми «министрами» документ, ставил перед ним задачу. Скорее дилемму. Он должен был либо отвергнуть программу, либо принять её. А это было трудно. В случае успеха, она выводила его «фирму» на более высокий уровень. В Европу, на лидирующие позиции. И это прекрасно! Хотя, куда уже лучше. Не погнаться бы за жаворонком в поднебесье, что вполне возможно. В худшем случае, грозила полным провалом, уничтожением всего им созданного. Это как раз и нежелательно. За себя Владимир Петрович не беспокоился. Был уверен, на зоне он не пропадёт, скорее наоборот, отдохнёт, сил наберётся. Возможен и обычный вариант: выстрел киллера нанятого конкурентами, скорее всего в живот… И что? Несколько минут мучений и только. За этим, посмертная слава, почести. Могила с дорогим памятником в полный рост, естественно на Ваганьковском, место давно выкуплено, содержится в порядке… цветы, речи, разборки, выборы нового смотрящего… Всё это не пугало вора в законе. Он к этому давно был готов. Ещё с первой ходки за разбой по малолетке. А потом уже и… Зачем всё перечислять?!

Размышления прервал личный помощник Владимира Петровича, секретарь. Молодой человек, недавний выпускник средней школы, сейчас студент заочник Плехановского института, а вообще, сын одного из «менеджеров-консультантов» «фирмы». С его отцом когда-то Владимир Петрович несколько лет соседствовал на шконках… Юноша, тихонько постучав, заглянул в кабинет.

– Владимир Петрович, извините, охрана по связи сообщает, приехала Лидия Геннадьевна, профессор. У вас занятия по макроэкономическому анализу сейчас. Пропускать?

Поморщившись, Владимир Петрович посмотрел на часы, кивнул головой, да, вовремя она, вернее привезли её точно в назначенное время, и дорожные пробки не помешали. У него действительно на это время намечены занятия. Именно с ней, с профессором. На этом два года назад настояли его «министры», как только вернулись на Родину, заявив, – без соответствующей учёбы, босс, такими объёмами управлять невозможно, вы нас понимать не будет. Усмехнувшись, вор в законе неожиданно для себя согласился. Правда по понятным причинам категорически отказался подавать документы и ходить в университет на занятия, думал, этим и закончится. Но Лёня Чурилов организовал занятия прямо на дому, не меньше чем с профессором. Старший преподаватель кафедры экономики МГУ профессор Лидия Геннадьевна Хлебникова, за фантастическую зарплату, любезно согласилась обучать уважаемого человека с Рублёвки. Оплату ей пообещали более чем достойную, от её профессорской в МГУ за год, три раза в неделю, по полтора часа. Привозили на личном «Майбахе» Владимира Петровича, возвращали на нём же. Она, как и другие, и не выясняла кто такой этот Владимир Петрович. Полагала, наверняка какой-то олигарх. Да это и не важно. Главное, престижно. Рублёвка, как-никак, и вознаграждение выплачивалось точно в оговоренное время и в твёрдой валюте.

Такого рода преподавателей у Владимира Петровича было трое – два профессора, и один старший научный сотрудник Академии электроники и прикладной математики. С последним, Владимир Петрович улучшал практические познания только во Всемирной паутине. Легко уже ориентировался в «Yandex», «Google», «Mail», свободно пользовался сотовым телефоном. Правда личные его телефоны были со скремблерами, и, кроме системы внутреннего и внешнего видеонаблюдения, автоматически включали системы искусственных помех. В учёбу Владимир Петрович втянулся, сказались невостребованные возможности в юности, и тюремные «учителя», обучившие его правоприменительной практике не хуже доцента юридических наук. Занимался он с удовольствием. Усвоил некую мудрость: «Что от глупого скрывает, а умному открывает…» Подолгу разговаривал со своими учёными «министрами».

– Да, пусть пропустят. – Приказал вор в законе.

– Чай, кофе, Владимир Петрович? – Спросил помощник.

– Как всегда. – Небрежно махнув рукой, ответил хозяин, убирая со стола лишние бумаги. Помощник удалился.

Вскоре, распространяя запах духов, профессор появилась в кабинете, вошла в сопровождении секретаря. Молодящаяся пожилая женщина, с застывшей профессиональной улыбкой, с умеренным макияжем на лице, явно дорогих сапожках, в строгом костюме с несколькими кольцами и перстнями на пальцах. У Владимира Петровича перстень был один.

– Добрый день, Владимир Петрович!

– Добрый, добрый… Прошу вас. – Приподнимаясь, указал он рукой.

– Спасибо! – Опускаясь в огромное и очень мягкое кресло, ответила она. В окна кабинета вливался яркий осенний дневной свет. – Какой сегодня день чудесный… – Отметила она, и одёрнула себя. – Вы занимались, готовы? Начнём?

– Да, продолжим.

– Итак…

Полтора часа для профессора пролетели почти незаметно Лидия Геннадьевна не особо расстроилась прошедшим сегодня занятием, «ученик» был не очень собранным, скорее рассеянным. Вводную новой темы и лекцию он прослушал вроде бы внимательно, как обычно сбросил копию с дискеты на свой комп, но на закрепляющие вопросы отвечал не очень чётко. С подсказками. Или материал трудный, отметила про себя профессор, или возраст даёт знать, возможно и рабочие нагрузки олигарха сказываются, понимающе покачала головой профессор. Она догадывалась, как сейчас олигархам трудно. В ответ чуть виноватая улыбка «ученика», как и у её троечников-студентов, говорила о понимании вины, и готовности исправить. Лидия Геннадьевна ободряюще улыбнулась, закончив лекцию, заметила:

– Ничего, Владимир Петрович, не расстраивайтесь. Я понимаю, материал действительно сложный, тяжёлый. Но мы с вами его осилим. Я уверена. Вы над ним подумаете, на следующем занятии мы к нему вернёмся, и я отвечу на все ваши вопросы. Вы справитесь. В этом я не сомневаюсь. – И выбираясь из кресла, бодро рассмеялась.

Она уехала, Владимир Петрович видел это с балкона. Как водитель открыл перед ней дверь, как сам сел, машина выехала…

А он размышлял. Правда теперь уже не над вопросом «быть или не быть?», а над механизмами решения задачи. Тридцать-сорок миллионов Евро… манили, будоражили, как джек-пот азартного игрока за зелёным сукном… Рискнём!

5

Поезд шёл быстро. Скорый, фирменный, пассажирский. В последнем вагоне, в плацкартном, в середине вагона, на нижней полке, под суконным простым одеялом, дремал пассажир. Не молодой уже человек, обычный, и вещей у него с собой было мало. Куртка, сумка… Таких пассажиров в вагоне было много, и женщин, и детей, и мужчин, все полки заняты. Ехали в духоте, зато не дорого. Пассажиры выглядели не очень опрятно, и запахи из тамбуров доносились мягко сказать… не к столу. Но в этом «купе» всё было спокойно. Если кто случайно и заглядывал, ему на встречу, преграждая дорогу, тут же поднимались один или сразу два человека. Выглядели они как обычные пассажиры, но в решительности их действий сомнений не возникало. «Не шуми, брат, двигай дальше. Здесь всё занято», почти на ухо, произносил один. Второй твёрдо указывал направление.

Соблюдая конспирацию, Владимир Петрович ехал на саммит. В Нижний Новгород. Там предполагалась встреча с другими ворами в законе Восточной и Дальневосточной зоны. На таком странном способе передвижения настоял начальник службы безопасности «фирмы». «Шеф, я отвечаю, мы всё продумали. Ни одна тварь не подумает, что вы поедете таким способом. А ваш двойник, в это время, с полной охраной, полетит в Сочи, как бы на отдых, а вы в это время… Я буду с вами».

– Ты или твой двойник? – пошутил авторитет.

– Нет, много чести мне. Я – в натуре.

– Ладно, Борис, я тебе верю. Командуй.

– Всё будет хорошо, босс. Я отвечаю.

Такие меры предосторожности были привычны и оправданы. Не слабые ежемесячные взятки в баксах начальнику департамента УППС, как это называлось на улучшение денежного содержания личного состава сотрудников УППС города, обеспечивали вора в законе днём и ночью милицейским сопровождением. Не то охрана, не то, в худшем случае, сбор данных на себя, не доверял Владимир Петрович. Они же менты. Не понятно: пасут или охраняют. Службе безопасности Бориса-быка приходилось быть в «тонусе», следить за новинками конспирации. В свете последних планов «министров» Владимира Петровича Хрусту пришлось двойника боссу найти. Нашли. В общих чертах подготовили. И схемы перемещения разработали и применили. И саммит этот, который придумали «министры», тоже некая копия того саммита, который G8. «Время такое, задачи такие», вздыхал Владимир Петрович. Но не возражал. «Министры» представили программу поездки, Владимир Петрович внимательно её прочёл, утвердил. Кому следовало по связи сообщили. Дату, время и место установили, и… время пошло. О планах авторитета знали всего несколько человек в «фирме». Если произойдёт утечка информации, встреча может не состояться. А это недопустимо. С подачи «министров» и способ поездки Владимира Петровича был определён. Он – обычный обыватель, по паспорту – прекрасно выполненная липа – некий Мещеряков Глеб Давыдович, ехал в деревню Прокудино, что под Нижним… С ним банка мёда, две пачки печенья, два кольца колбасы, и бутылка перцовой настойки. На соседних местах и напротив, молчаливые спутники, молодые ребята, пятеро. Простая проверка документов легко могла превратиться в маленькую войну. Из которой, вряд ли бы менты вышли победителями. Борис, как и несколько его боевиков из охраны, с десяток человек, разместившиеся в разных местах вагона, вооружены были серьёзно. В принципе, как обычно, только снаряженных магазинов больше… Но, слава богу, пока всё было спокойно. Ехали.

В Нижний поезд прибыл ночью. Соблюдая конспирацию, местная братва встретила Владимира Петровича насторожённо, но с уважением. Как никак – сам Владимир Петрович приехал. Вова-бешеный, Вова-интеллигент. Уважил! С ним прибыл и уважаемый Хруст, ныне помощник Владимира Петровича, и Боря-бык со своими «волкодавами». В кемпинге ожидали уже приехавшие и Фрол Питерский, и Старыгин, и Потёмкин, и Боря-красный, и Пьер Безухов (Ухо он на зоне, на спор, потерял), и другие встречающие. Местные «хозяева» гостей привезли не в центральную гостиницу, а на окраину, в частный, чистенький, ухоженный кемпинг, сразу за накрытый стол. Боря-бык, со своими, всё оббежал, осмотрел, расставил посты. «Обижаешь, Боря!», заметили ему местные. Он парировал: «Ага, учёного учить, только портить. Бережёного бог, как говорится, бережёт». И улыбнулся… одними губами. Как тот волчара. С ним не спорили.

На встречу собрались семнадцать воров в законе. Смотрящие. Семнадцать. Всего лишь. «Что-то нас мало сегодня», заметил Владимир Петрович. Ему ответили.

– Валдай, например, в смысле Распутин, сейчас накрепко закрыт… В крытке. Такие дела.

– Что так?

– Менты, суки, на порошке взяли… Братва извиняется. От читинских не приехал Коля-Читинский, радикулит, сказал, прихватил. Ага! Пчёлами лечится.

Присутствующие дружно посмеялись над бедолагой. Но вежливо, как-никак серьёзный вор, авторитет, местный общак держит.

– Ага, пчёлами! Тайский массаж, наверное, принимает… Ага-ага, сильно помогает… Под местным наркозом… особенно от радикулита…

Колю-Читинского Владимир Петрович знал хорошо, помнил. Тот старше Владимира Петровича лет на десять, и ходок у него больше. Все «тяжёлые». Потому и выглядел старше… Они на пересылках по молодости несколько раз встречались. Знали друг о друге, наслышаны были.

– Из Красноярска малява тебе пришла, Петрович, в смысле позвонили, привет и всё такое. Братва сейчас на подписке, вместе со смотрящим. Просили передать, мол, извиняются, вырваться не могут, но они приветствуют решения сходняка. Если, конечно, будут в доле, то есть в деле.

– Хорошо. Тяжело у них там? Не закроют?

– Нет, там адвокаты ушлые работают. Дело знают. Развалят. Шесть человек. Им бабок из общака отвалено немеряно. Справятся. Не в первый раз.

– Из Братска Гурген не приехал, не захотел. Сказал, что ему и там хорошо. Побрезговал, жопа горбоносая. Он давно напрашивается. Но у него там всё схвачено. И менты, и общак, и бизнес. Пока! Сохраняем нейтралитет. Мы к нему не суёмся, он к нам. Так что… Мухи от котлет у нас отдельно. Ты бы повлиял на него, Петрович, борзеет, финик!

– Понятно. А из Комсомольска что?

– Там вообще тьма. Представляешь, повязали смотрящего, в Хабару в СИЗО привезли, там в изоляторе и повесился.

– Сам?

– Что, он дурак что ли! Кум посодействовал. Или вертухаи, или ссученные. Как пить дать!

– Беспредел! Разобраться надо.

– Конечно. Уже разбираются. На перо поставят.

– От Владика Веня-рыбак приехал.

– Здесь я! – с улыбкой ответил смотрящий, детина с бородой, в маленьких очках на курносом носу. – Привет, Слон. Узнал?

– Как же, как же, подковы всё так же гнёшь? Привет, бродяга.

Сходка проходила на следующий день, поздно вечером, на дебаркадере. Тоже частном. Плавучая трёхпалубная посудина, в данный момент в ремонте, с запахом краски, тросами принайтованная к берегу. Ни рядом, ни вокруг, ни огонька, ни машин на берегу, только несколько тёмных силуэтов рыбаков с удочками… если присмотреться. Спокойствие и тишина. Лёгкий плеск воды о борта дебаркадера и шелест плавного течения реки.

– Ну что ж, понятно. Не будем время терять, ужин ждёт, – улыбнулся московский гость и перешёл к делу. – Я думаю, здесь все хорошо знают состояние дел в стране в целом. Учить никого не надо. И здесь, на местах, и в Центре – бардак. Особенно в последнее время. Так, нет?

– Да, Петрович, – послышались голоса. – ментура, на хрен, оборзела, чиновьё народ давит, гопота разная лезет, финики с гастарбайтерами хорохорятся, диаспоры территорию столбят, все верх над нами хотят взять. Нас уже за… смотрящих не считают. Бардак в стране.

– Точно! Бабок стало меньше.

– Всё откачивают, суки.

– Молодёжь подрастает… «Стволы» на рынке нарасхват. Зубы показывают…

– Вот! Потому я и приехал, – прервал «стенания» московский гость. – Нужно посоветоваться. А что если мы всю власть в свои руки возьмём? Как вы думаете?

– Мы?

– В стране?

– Ты чего, Владимир Петрович, с ума съехал? Да нас же всех, если не перестреляют, как пить дать по этапу пошлют, в каталажках закроют. Ну и предложил… Как пальцем в жлопу.

– У них же власть, Петрович! МВД, войска… Законы! А мы…

– А у нас деньги. – Перебил Владимир Петрович.

– У нас? – смотрящие почти в голос удивились.

– Да! – Заметил московский гость, и через внушительную паузу пояснил. – И всех продажных мы знаем в лицо. И здесь, и там! Знаем, кого чем можно купить или за какие бабки продать.

– …Кому хвост прищемить.

– Да они сами кого хочешь за бабки продадут.

– Вот, я и говорю. Любое дерево гниёт с корней, рыба с головы.

Не ясный шум за стенами кают-компании прервал сходку, все насторожились. Охрана, стоящая у окон кают-компании и дверей, взяла оружие наизготовку, защёлкала предохранителями… Наконец в дверях показался Боря-бык и два с ним боевика, в руках у них бился упирающийся здоровяк. Здоровяк, а им оказался человек из бригады местного смотрящего, упал на колени.

– Не убивайте. Простите. Я только хотел домой позвонить, – в истерике рыдал боевик.

Владимир Петрович брезгливо смотрел на здоровяка. Другие, кто отстранившись, кто наоборот, молча смотрели на боевика. Платон-белый, смотрящий Нижнего, догадываясь, в сердцах сплюнул, спросил начальника службы безопасности гостя:

– Что это? Что случилось?

– Да он кому-то стучал по сотовому… Мы его сразу взяли. Стукачок, падла!

«Стукачок»… осуждающе, как приговор, прошелестело по рядам собравшихся.

– Платон, посмотри, с кем там разговаривал этот… – Приказал московский гость.

Здоровяк, размазывая по лицу слёзы, уже бил кулаками по полу, громко кричал:

– Всё равно вас всех перестреляют, всех… Аааа… Уууу… И тебя тоже… И вас всех… Гниды! Гниды, гниды!!

Кричал и бился он громко, но это не заглушило мелодичный сигнал мобильного телефона в кармане Платона. Тот быстро достал его, сморщился от крика, приложил к уху. Двое боевиков тотчас подскочили к ползающему по полу здоровяку, зажали рот.

– Да, – в тишине, произнёс Платон, в упор глядя на здоровяка, немо вращающего глазами. – Что? Понял, брат. Спасибо. Сочтёмся. – Уже не глядя на боевика, спрятал телефон в карман, жёстко сказал. – Всё понятно. Уходим! Это он ментам стуканул! Меня предупредили, – произнёс он, и поднимаясь, скомандовал. – Этого связать, груз на шею, и за борт. Нам нужно быстренько сматываться. Быстро! У нас пять минут. Уходим.

Тишину мирной ночи вскоре прорезал сдавленный человеческий вопль, затем громкий всплеск, через мгновенье всё вокруг успокоилось.

Участники сходки, ведомые местными бандитами, хорошо знающими местность, быстро вывели гостей… Минут через пятнадцать – двадцать с громким воем сирен и блеском мигалок, подъехавшим с десяток милицейских машин, достался пустой дебаркадер и дымящиеся окурки в пепельницах кают-компании.