Текст книги "Контрабанда"

– Мы предпочитаем именоваться братством. Братством Стали, если говорить точнее. Я же исполняю в нем скромную роль предиктора. Не скрою, в основе нашего союза можно увидеть и некий религиозный подтекст, ибо мы связаны с такими могущественными силами, что можно считать их равными Создателю…

– То есть вы на темной стороне? – уточнил сыщик.

– Можно долго рассуждать на тему относительности тьмы и света, – усмехнулся предиктор. – Мы же решаем конкретную задачу…

Хитрук целиком обратился во внимание. Даже близость смерти не могла затмить того жгучего интереса к чужим мрачным тайнам, что был так свойственен главе детективного агентства «Длинные руки».

Додин говорил неторопливо, словно не просто делился информацией с плененным противником, а наслаждался собственным повествованием. Похоже, что и присутствующие были не против еще раз услышать эту историю.

– Тысячи лет – с тех пор, как люди научились держать в руке палку – на Земле не прекращаются войны. Это успело стать нормальным состоянием человечества. Ни в одном из миров так сильно не любят убивать себе подобных. Кроме, разве что, еще одного, очень далекого мира… Но об этом чуть позже. Все, кто присутствует на этом собрании, так или иначе, связаны с войной, так что об истреблении человека человеком мы знаем не понаслышке. И всех нас объединяет одно – эстетика войны.

Предиктор поймал недоуменный взгляд Хитрука и пояснил:

– Именно так – эстетика войны. Вам доводилось в детстве играть в войну? Уверен – именно в этих играх вы провели большую часть детства. Любили ли вы вертеть в руках игрушечное оружие, маленькие танки и самолеты? А случалось ли вам иметь дело с настоящей военной техникой и вооружением? Судя по вашему револьверу, вы умеете ценить красоту оружия.

На лицах присутствующих появились сдержанные одобрительные улыбки.

– Стало быть, вы легко поймете меня, – продолжил Додин. – Боевой самолет всегда будет прекраснее самого роскошного пассажирского лайнера – как гордый орел прекраснее глупых голубей. Танк притягивает больше, чем спортивный болид. И никакие бриллианты не сравняться со славным старинным клинком…

Сыщик вздрогнул: белобрысый молодой человек молча протянул ему чуть изогнутый меч в ножнах. Хитрук неуверенно посмотрел на Додина. Предиктор благосклонно кивнул, и детектив осторожно коснулся рукояти меча.

– Катана! Славное оружие самураев. Освободите ее от ножен!

ИО подчинился. Одной рукой ухватился за шершавую рукоять из акульей кожи, другой осторожно потянул ножны. Металл клинка, покрытый красивым синеватым узором, отозвался мелодичным звоном.

– Смотрите, вы выпустили на волю живую сталь, – восхищенно говорил Додин, и слова его завораживали, словно восточная песня. – Ну, скажите откровенно, разве она не прекрасна?

– Да… – отозвался Хитрук, заворожено глядя на переливающуюся голубую сталь. – Красиво…

– Безумно красиво, – подхватил Додин.

Ему передали другой клинок – прямой и тяжелый. Он выглядел куда грубее изящной катаны, и веяло от него ледяным северных холодом.

– А вот – древний меч викингов, – ласково сказал предиктор, поглаживая сталь. – Славный клинок, воспетый в скандинавских сагах. Это оружие особенно близко мне. И, знаете, почему?

Пленник не ответил. Да его собеседник и не нуждался в ответах.

– Потому что мы – те, кто собрался здесь – очень похожи по духу на тех, кто владел такими мечами.

Додин поднялся со своего места. Ловко перекручивая меч в ладони, он медленно приближался к своему слушателю. Детектив немедленно покрылся холодным потом и изо всех сил вцепился в рукоять катаны.

– Но почему нас так манит оружие? Ведь что-то скрывается за этой красотой, верно? Стремительная форма пули требует полета и цели. А острота лезвия хочет живой плоти…

Предиктор хищно прищурился и взмахнул…

Хитрук машинально пригнулся, прикрывая голову катаной. Звонко отозвалась сталь, рассыпались искры. Сыщик с трудом удержал принявший удар меч.

Додин рассмеялся, словно поделился удачной шуткой.

– Подлинное очарование оружия раскрывается лишь в его применении. Война – это полное раскрытие бесконечно многогранной красоты оружия. А значит, воплощение вселенской красоты – именно в войне!

Глава братства снова рассмеялся, и от этого смеха кровь леденела в жилах. Он резко, но при этом ловко и даже изящно рубил мечом невидимого противника, и воздух отвечал залихватским свистом.

– Прав был тот, кто сказал «красота спасет мир»! – кричал Додин. – Уверен, именно так и будет! И спасет его самая яркая, самая подлинная и живая красота – красота войны!

– С ума сойти… – дрожащим голосом прошептал детектив, осторожно пряча катану в ножны. – Ей-богу, странная интерпретация классики…

Но предиктор не слышал его. Он расхаживал перед рядами сторонников, будто проповедник, несущий благую весть. А может, это и была проповедь – настолько внимательно слушали его молчаливые зрители.

Вдруг Додин заворожено всмотрелся в гладкий, как зеркало, металл и сказал:

– Человечество забыло о древнем культе войны. Теперь на троне не воин, а лопающийся от миллиардов делец. Политики превратили искусство власти в фарс. Война перестала быть прекрасным священнодействием. Отныне она – всего лишь инструмент в борьбе за ресурсы и рынки сбыта. Гордые некогда воины стали чернорабочими политиков. И все забыли, что когда-то править мог лишь тот, кто держал в руках меч!

– Так вам нужна власть? – немного разочарованно произнес Хитрук.

– О, нет! – предиктор метнул в сыщика яростный взгляд. – Зачем нам уподобляться тем, кого мы призираем?

– Чего же вы хотите?

– Мы хотим войны!

Детектив лихорадочно оглядел присутствующих: неужели эти-то не навоевались? Нет, здесь дело было не только в желании пострелять. Видимо, он не ошибся: это сборище – действительно какая-то безумная секта…

– …Перманентной, непрекращающейся войны, – вещал Додин, – войны не ради выгоды, а ради наслаждения битвой! Как в легендарной Валгалле, где погибшие воины восстают, пируют за общим столом, после чего предаются битве – и наутро снова воскресают!

– Боюсь, вы что-то перепутали, – пробормотал сыщик. – Земля – не Валгалла, и вряд ли на утро воскреснет фарш, нарубленный «веретеном смерти»…

Додин тихо рассмеялся:

– Конечно, мы не безумцы. Никто не воскреснет – хотя как знать… Нам ясно одно: опасность погибнуть один единственный раз во много раз слаще рутины ежедневных смертей… Но дело даже не в этом. Мы преследуем особую цель – создать в нашем мире единственную сильную расу – расу воинов. Девяносто девять процентов населения должно сгинуть – и оставить этот мир сильнейшим. А для этого нам требуется самая безжалостная из когда-либо случавшихся войн…

– Безумие…

– А теперь представьте… – предиктор понизил голос. – Давным-давно, в бесконечно далеком от нас мире, красота войны, наконец, победила. Возможно, этот мир и был той самой сказочной Валгаллой, этого мы не знаем. Известно лишь то, что мужественные воины решили посвятить себя славной миссии – нести красоту войны в другие миры…

Сыщика осенило:

– Не в те ли это миры, от которых остались лишь мертвые города да убийственные игрушки, вроде вашего «веретена смерти»?

– Не всем мирам суждено устоять под натиском войны! Слабым, уродливым и неполноценным мирам не место среди сильных! Эти миры сгинули. Так решила Святая Сталь.

– Святая Сталь… – пронеслось по рядам. В глазах присутствующих появилось странное выражение.

– Так вы просто поклоняетесь оружию? – воскликнул детектив. – Культ оружейной стали? Оригинально!

– Только оружие делает существо достойным статуса разумного, – торжественно провозгласил Додин. – Впервые взяв в руки палку, человек обрел не только разум, но и первое оружие. И именно оружие в итоге очистит человеческую расу, достойно завершив слишком затянувшуюся эволюцию!

– А что там про тот, далекий мир? – перевел тему пленник.

– Они несли красоту. Но однажды наткнулись на злобную, трусливую стену. Тех, кто называет себя магами и инквизиторами…

– Все-таки нашла коса на камень! – не без мстительного удовольствия заметил Хитрук.

Додин словно и не заметил иронии собеседника. На лицо его пала тень, в глазах сверкнула злоба:

– Они не желали сражения лицом к лицу. Трусливо и коварно, они действовали издалека. Никто бы не смог противостоять храбрым воинам, но враг просто сбежал. Маги и инквизиторы установили непреступный Барьер в переходе между мирами, навсегда заперев героев в их собственном мире, прозванном Миром Раздоров…

– Ничего не скажешь, ловко! – искренне восхитился детектив. – Хоть я и не люблю инквизиторов, надо отдать им должное!

– Можно отгородиться от противника, но невозможно уничтожить идею! – мрачно ответил предиктор. – Храбрые обитатели Мира Раздоров не стали предаваться отчаянию. Не переставая совершенствоваться в бесконечной войне, они установили контакт с другими мирами через узкие бреши в Барьере. Существо не может проникнуть в такую щель. Но можно передать небольшой предмет…

– Посылку… – проговорил детектив, невольно ища глазами зловещий пакет.

Тот уже был в руках предиктора. Он бережно, словно живое существо, погладил потертую пленку.

– Там, внутри, то, что смогли передать нам наши братья. Казалось бы – такой небольшой, легкий груз… Но он в корне изменит наш мир.

– Убьет его… – прошептал детектив, поднимая глаза на своего страшного собеседника, перевел взгляд на посылку. – Так что же там внутри?

– О, это самое интересное! Там то, что заставит наш ленивый и унылый мир зашевелиться, тряхнуть дряблыми мускулами и вкусить настоящей борьбы!

Додин подбросил посылку на руке, словно взвешивая ее.

– Я говорил уже, из Мира Раздоров не выбраться, но можно кое-что передать. Легче всего передаются идеи. Ведь хорошие идеи так любят пускать корни в чужих головах.

Он рассмеялся, коснулся пальцем виска.

– Но идею нужно взращивать, утверждать, на это нужно время. У воинов Мира Раздоров этого времени нет: приближается час, когда Барьер ослабнет, и наступит время нанести удар – оттуда, откуда не ожидают маги и инквизиторы. С Земли.

Предиктор прикрыл глаза, будто представлял, какой он будет – этот удар и сколько злой радости он принесет адептам Святой Стали.

– Для такого удара нужна мощная армия. Такая, что бесстрашно, без каких-либо сомнений ринется в бой, подчинится любому приказу и, если надо, умрет. Вся. До единого солдата. Спрашивается, где взять такую армию, когда нет ни времени на подготовку, ни возможности проводить скрытое обучение? Да и наша мотивация, согласитесь, не всем понятна…

Додин сделал приглашающий жест, словно был экзаменатором, а Хитрук – нерадивым студентом.

– Откуда я знаю? – буркнул детектив. – Купите за несколько миллиардов!

– Это было бы проще всего, – кивнул предиктор. – К сожалению, ни за какие миллиарды не купишь абсолютную преданность и бесконечную жажду вражеской крови.

Он похлопал по тугому боку посылки и сказал:

– Здесь семена.

– Что? – не понял сыщик.

– «Семена раздора» – так мы их называем, – глаза предиктора горели. В них не осталось и следа от того ледяного спокойствия, какое встретило детектива поначалу.

Додин извлек из внутреннего кармана пиджака небольшой, но тяжелый с виду металлический контейнер, напоминавший толстую авторучку, открутил крышку. Один из охранников тут же подал ему уродливые резиновые перчатки. Предиктор натянул перчатки и подмигнул пленнику, приглашая того разделить его восторг и триумф.

– Образец, – пояснил Додин, осторожно высыпая в обтянутую резиной ладонь несколько мельчайших зернышек. – Непосредственный контакт с кожей инициирует прорастание «семян». Сейчас это пока ни к чему…

Он осторожно продемонстрировал «семена» детективу. Те походили на рассыпанную мелкую металлическую стружку. Только свет в них переливался странно, стремясь рассыпаться на составные части спектра.

– Высшее достижение разума из далекого темного мира, – любовно поглаживая посылку, объяснил Додин. – Коснувшись человека, такое семечко мгновенно прорастает и завладевает его волей. Равнодушный обыватель мгновенно превращается в отчаянного и безжалостного воина, подчиняющегося только тому, кто произвел посев…

Члены братства зашевелились, некоторые принялись тихо перешептываться.

– Мы давно испытывали «семена раздора» на специально подготовленных бойцах. Эффект, безусловно, мощный. Сила этого подарка из Мира Раздоров делает суперсолдата из простого рядового. Но суть плана совсем не в этом. Она – в массовости. Мы успели опробовать «семена» и на совершенно случайных людях. И, знаете, результат ошеломляющий. Незаинтересованные нашей эстетикой, простые обыватели совершенно рядового телосложения превратившись в «воинов раздора» показывали чудеса быстроты, ловкости и готовности к достижению цели. Вы могли быть свидетелем этого, когда они возвращали нам посылку, унесенную курьером «Линии»…

Предиктор аккуратно ссыпал зернышки обратно в контейнер и плотно закрутил крышку, спрятал контейнер за пазуху. Хитрук со страхом смотрел на проклятую посылку в руках охранника. Ему виделись кровавые битвы, слышался хруст разрываемой плоти и стоны умирающих…

– К сожалению, во избежание преждевременной утечки информации, мы были вынуждены устранить их, как нежелательных свидетелей. Впрочем, потеря незначительна. Одно такое семечко – не больше макового. В одном пакете – миллионная армия. Пакетов – десять.

Предиктор усмехнулся:

– Да-да. Вся Москва станет единой свирепой Армией Раздора. Она возникнет мгновенно – словно ниоткуда. Никакие силы правопорядка не успеют среагировать. Армия Раздора сметет любого врага, двигаясь к одной-единственной цели…

Додин выдержал паузу и закончил:

– К офису «Линии».

ИО молча закрыл глаза. Он устал. И совершенно не представлял, что делать и что говорить.

– Безусловно, нам известно о существовании этой организации – несмотря на то, что большинство из нас – люди. Полагаю, вы согласитесь, что она такая же несанкционированная властями, как и наша. Полагаю, никто и не заметит, как будет сметен с лица земли павильон «Космос». Регистраторы сильны, но что они в силах сделать против такой толпы? Мы вовсе не жаждем смерти регистраторов, отнюдь. Среди них есть хорошие воины, а наше братство умеет ценить сильного врага. Взять того же Чигура: последнее время он немало попортил нам крови, пытаясь выйти на след братства. Нам было бы интересно вступить с ним в честную схватку. Проблема в другом: регистраторы наверняка будут мешать нашему замыслу. Ведь вы прекрасно знаете, большинство землян неспособно на перемещение между мирами. Потому нам придется привлекать магию и создавать портал для перемещения наших сил к Барьеру… Впрочем, опустим технические тонкости…

Предиктор замолчал, переводя дух. Этот длинный рассказ, похоже, доставил ему истинное удовольствие.

– Видите, – добавил он, – даже оставаясь взаперти в своем мире, словно джинн в бутылке, истинные воины продолжают незаконченную битву. И мы не можем не помочь им.

– Все верно: вы, негодяи, должны держаться вместе, – кивнул Хитрук.

Взгляд Додина снова стал ледяным и спокойным. Предиктор обменялся какими-то знаками с «братьями», получил ответ в виде сдержанных одобрительных кивков и снова обратился к пленнику:

– Теперь у вас, уважаемый детектив, возникает, наверное, резонный вопрос: зачем я так долго и обстоятельно все это вам рассказываю?

– Действительно, если вы собираетесь меня прикончить, с вашей стороны это крайне нерациональный расход и времени, и красноречия.

– Мы долго думали – устранить ли вас сразу, как только вы объявитесь здесь, или же предварительно подвергнуть жестоким мучениям? Последнее было бы предпочтительнее, так как вполне соответствует вашим заслугам. Но лично я считаю, что такой мастер своего дела, как вы, был бы ценным приобретением для нашей организации. В частности, нам интересна информация о деятельности «Линии» и ваши связи в Лагоре…

Хитрук недоуменно посмотрел на предиктора:

– Вы это серьезно?

– Вполне. Я изучил вас: вы человек деловой, хваткий и рациональный. Вы отлично анализируете положение вещей и готовы на все ради собственной выгоды. Сейчас ваша выгода очевидна: жизнь.

В глазах детектива потемнело. Но странное дело – не от страха и не от грядущих ужасающих перспектив. Больше всего его потрясло то, что именно ему поступило такое предложение – предать. И что хуже всего – у предиктора кровавого союза не возникало даже сомнений в его ответе!

– Мне надо подумать, – глухим голосом произнес детектив.

– Думайте, – бросил предиктор. – Впрочем, ваше слово не имеет особого значения.

Он потряс все тем же металлическим контейнером:

– Одно крохотное «семечко», и вы навсегда с нами…

6

Гильза ломал голову, почему этот странный уголок назван «Чуланом». Ведь то, что у двери брошены швабры, тряпки, ведра и поломанные стулья, не делает это место обыденным и затхлым. Чего стоит один факт, что никакого пола здесь нет! Создавалось ощущение, что сидеть приходилось на стеклянном карнизе вселенной: под ногами, под ведрами и даже под грязной тряпкой были все те же звезды, и тянулась куда-то бесконечная, рассыпающаяся созвездиями туманность…

Если обернуться – можно увидеть дверь. Дверь в безграничном космосе. В то же время в щель под ней бьет свет из офисного коридора, слышны голоса работников «Линии»…

От всего этого легко было сойти с ума. А Гильза уже мог выбирать причину неизбежного сумасшествия: в частности, почему бы не спятить от осознания своей фатальной роли во всей этой истории? Или же лучше от волнующих пророчеств мага?

Но больше всего мучил юношу тот ужас, что он пережил в бреду, там, в далеком мире под названием Лагор. Воспоминаний об увиденном не осталось – одно лишь жуткое ощущение страха. И невыносимая мысль о том, что в глубинах его души таится черная бездна, вроде той звездной бесконечности, что сейчас перед глазами…

Он уснул. Снилось что-то неясное, размытое и пугающее, от чего как безумное колотилось сердце и хотелось бежать. Но бежать было невыносимо трудно – ноги вязли и отказывались слушаться. И с неизбежностью настигала безжалостная неизвестность…

Парень вскрикнул и открыл глаза.

В замке явственно щелкнуло.

Дверь скрипнула, и в проеме возникло знакомое лицо.

– Зина! – протирая глаза, пробормотал Гильза.

– Привет, отшельник. К тебе еще паломники не потянулись?

– Ты первая, – откликнулся курьер.

Зина заговорщически оглянулась, зашла и тихонько прикрыла за собой дверь.

– Главное, чтобы не захлопнулась, – озабоченно произнесла она, усаживаясь на «небесную сферу» рядом с Гильзой. Посмотрела на звезды, зевнула. – Когда еще найдется повод посидеть в Чулане!

– Что там, снаружи?

– Контора пишет, – невесело вздохнула Зина. – Инквизитор не на шутку озлобился. Девочка эта, Лю, вся бледная ходит. По-моему, она сама не рада, что затеяла проверку.

Услышав о Лю, Гильза скис. Она – там, решает судьбы мира. А он – на полу в Чулане. И никаких надежд и перспектив.

– Плохо еще, что Владимир Иванович ушел, – Зина критически разглядывала ногти. Похоже, они интересовали ее куда больше, чем звезды вокруг. – Он хоть как-то сдерживал инквизитора… Никогда не думала, что скажу такое: хоть бы Хорос побыстрее вернулся! Хоть и начальство, но все-таки свое! Слушай, а что ты тут сидишь?

– Посадили – и сижу… – недоуменно проговорил Гильза. – Вон, на звезды смотрю…

– Иди-ка ты гуляй, – деловито заявила секретарша. – Не маленький уже в углу сидеть.

– А как же… Отец Пемброук приказал!

– Мне он ничего не говорил, – запальчиво возразила Зина. – А даже если бы и приказал, мне эти иномиряне не указ! Пусть он будет хоть председателем галактики!

– Председатель галактики! – восхитился Гильза. – Хорошо сказано.

– Все, выметайся, выметайся! – решительно сказала Зина, подталкивая курьера в спину. – Давай, пока он у себя в конференц-зале заседает!

Гильза и опомниться не успел, как уже опасливо крался по коридору.

Минутой позже он уже шел по залитой солнцем главной аллее ВВЦ.

Захотелось мороженого – как у этой смешливой юной парочки. Люди вокруг выглядели расслабленными и беззаботными, но это отчего-то вызывало в Гильзе смутное беспокойство. И мороженое не радовало. Наверное, все дело в том, что сам он не может сейчас вот так же расслабиться и бесцельно слоняться по улицам.

Потому что где-то Хитрук и Чигур. Они ищут опасный источник зла и готовы в любой момент рискнуть жизнью ради того, чтобы люди вокруг могли вот так вот жизнерадостно улыбаться и легкомысленно бродить по этому огромному городу.

Гильза с отвращением бросил мороженое в урну.

Сунул руки в карманы. Пальцы наткнулись на острый уголок. Вытащил визитку.

ЦПХ «АЛЬТЕР ЭГО»

Кшатрий…

Некоторое время Гильза рассматривал плотный прямоугольник. Его мучили сомнения и страх. Он снова вспомнил – и хитроумного Хитрука, и решительного Чигура, и мудрого Талерона… У каждого была своя, яркая, придающая индивидуальности, подчеркивающая характер черточка.

Только у него одного не было ничего.

Кроме холодной пули.

7

– Здравствуйте, – сказал Гильза. – Вы сказали: если я захочу узнать свое прошлое, то могу к вам обратиться…

Кшатрий сидел за своим столом – такой же смуглый, улыбчивый, в белоснежном до хруста халате.

Наверное, он пришел совершенно некстати: в креслах расположилась столь же улыбчивая пожилая пара. Эти улыбки почти перестали раздражать: юноша старался не воспринимать их всерьез, и относиться к ним как элементу макияжа. В конце концов, это всего лишь маски…

– Подожди минутку, – кивнул Кшатрий. – Я должен отпустить пациентов. Только не вздумай никуда уходить! Ты молодец, что решился!

Они долго шли по светлым коридорам центра. Красивый и радушный персонал вежливо здоровался с Кшатрием, благожелательно посматривал на незнакомого посетителя. Подумалось даже, что искусственные личины далеко не всегда плохи. Многим землянам здорово было бы круглосуточно носить подобные маски – может, тогда и атмосфера во многих городах стала бы куда позитивнее.

Кшатрий не дал курьеру возможности слишком уж углубиться в эти абстрактные размышления. Они дошли до широких дверей лифта. Створки бесшумно разъехались, и двое медиков в масках выкатили из кабины носилки с подвешенной к стойке капельницей. Гильза невольно вздрогнул: жидкость, струившаяся по гибкой прозрачной трубке, устремляющейся прямиком в вену на сгибе локтя, была густо-зеленой.

Они вошли в освободившуюся кабину. Под двумя рядами металлических кнопок имелось круглое, размером с кнопку же гнездо. Кшатрий выбрал ключ на тяжелой связке и вставил в гнездо, повернул. Двери бесшумно закрылись, и кабина провалилась вниз.

Гильза ожидающе смотрел перед собой. Но открылись другие двери – те, что оказались за спиной.

– Иди за мной! – приказал иномирянин.

Гильза послушно зашагал вслед за этим загадочным иномирянином. Здесь ничто не напоминало светлые и чистые коридоры там, наверху. Мрачный туннель с зеленоватыми светильниками под низким сводом, пронумерованные бронированные двери по обе стороны. И гулкое эхо шагов.

Одну из таких дверей Кшатрий не без труда толкнул внутрь. Кивком пригласил войти.

Овальное помещение лазурного цвета резко контрастировало с мрачным туннелем и выглядело еще необычнее. Ни одного знакомого предмета, хоть как-то ассоциировавшегося с медициной. Кричаще странно и неправдоподобно. Тут даже потолок был какой-то изогнуто-перекошенный, словно архитектора коробило от привычных прямых линий. Многочисленные невероятные приборы, расставленные по помещению, приятно переливались, меняя цвет и, кажется, форму. Даже то, что более-менее походило на ложе для пациента, одним своим видом вызывало головокружение.

– Здесь у нас кое-какое оборудование из Аулоны, – туманно сказал Кшатрий. – Регистраторы не позволяют применять его для лечения землян, хоть я и не могу понять, почему… Но, с другой стороны, не запрещают использовать для собственных нужд. Надеюсь, ты никому не станешь рассказывать о том, что увидел здесь?

– Никому, – на этот раз твердо дав себе слово, пообещал Гильза.

– Очень хорошо. А теперь подойди сюда и ложись.

– Куда?

– Да вот же, сюда!

Юноша недоуменно смотрел на колыхающийся в воздухе кусок тонкой ткани. С опаской потрогал рукой – ощущалось что-то воздушное. Собравшись с духом, медленно погрузился в нежные объятья «ткани».

Это было даже приятно – словно внезапно попал в невесомость.

Кшатрий недолго думая схватил его за ногу и легко потянул за собой – к какому-то бесформенному агрегату. Пациент и пикнуть не успел, как агрегат пришел в движение, принялся менять форму и, наконец, обхватил испуганного пациента отростками. И тут же втянул в образовавшуюся в корпусе «пасть».

Гильза оказался внутри странного мерцающего «кокона».

– Я должен предупредить тебя, – донесся голос аулонца. – Еще не поздно изменить решение. Сейчас в твоем сознании установилось хрупкое равновесие. Возможно, это даже к лучшему: незнание действует успокаивающе. Кто знает, не стоит ли даже прожить так всю жизнь – в спокойствии, навсегда отрезав от себя неизвестное прошлое…

– Я больше так не могу, – взвесив каждое слово, ответил Гильза. Он видел стоящего рядом Кшатрия словно окутанного дымкой. – Да и если бы дело было только во мне… Маг сказал, что я особенный. И что во мне прячется зло. И что зло это может вырваться именно тогда, когда меньше всего этого ждешь, в самую опасную минуту. Я бы не хотел подвести друзей. Им и без того опасностей хватает.

– Я уважаю твой выбор, – серьезно сказал иномирянин. – Что ж, тогда приступим. Тем более, мне самому интересно узнать, что блокирует серебряная пуля… Хорошо было бы ее извлечь…

Кшатрий с сомнением почесал подбородок.

– Впрочем, не будем торопиться. Сейчас я начну глубокое сканирование – постепенно, начиная с последнего слоя памяти. Возможно, воспоминания будут фрагментарными, но и это должно помочь тебе составить более-менее целостное представление о самом себе.

– Хорошо… – отозвался Гильза. Сердце его билось учащенно – словно он стоял на краю высокого трамплина.

– Я тоже буду следить за картиной твоих воспоминаний – на всякий случай… Ты не против?

– Не против…

– Ну и прекрасно, – подытожил Кшатрий. – Итак, я начинаю…

«Кокон» вокруг стал расплываться, с какой-то немыслимой тяжестью навалился сон. Не в силах сопротивляться, Гильза закрыл глаза.

8

В лесу было влажно и душно. Взвод тихо пробирался через густую «зеленку». Командир двигался справа, скупыми жестами направляя бойцов.

Судя по вводным, враг должен быть совсем рядом. Однако вокруг оставалось по-прежнему тихо, и эта тишина настораживала.

Игорь кожей чувствовал: что-то не так. Или группа ошиблась с зоной высадки, что трудно себе представить, или же неверны вводные. В таком случае можно говорить о халатности штабистов или даже откровенном саботаже.

Глянул на командира: тот был бледен и хмур – этого не скрывали даже черные полосы на лице. Командир сделал знак – движение прекратилось, и на миг показалось, что люди просто растворились – настолько они слились с густой листвой.

Отсюда открывался неплохой обзор. Командир осмотрелся, прислушался и дал знак – рассредоточиться. Бойцы мигом рассыпались среди крупных валунов, занимая удобные огневые позиции. Краем глаза Игорь отметил: за спиной мелькнул Жорж – снайпер, Серый со своим пулеметом устроился по другую сторону, на бугорке: сектор обстрела у него – довольно удачный. Остальные ребята моментально закрыли оставшиеся «дыры».

Командир быстро расправил карту – прямо на коленке, пальцем подманил Игоря.

– Нет здесь никакого лагеря. И никогда не было, – одними губами сказал он. – Что это значит, Игореха? Как считаешь?

– Подстава? – Игорь поправил лямку, на которой болталась рация.

– Этого только не хватало… – пряча карту, пробормотал командир. – Не хотел говорить, ребят нервировать. Мне сразу это задание не показалось. Видишь ориентиры? Мы четко в заданной точке. Но никому и в голову не придет устраивать здесь лагерь…

– Да. Идеальное место, чтобы попасть в окружение. Отсюда не смоешься.

– Хочешь знать, что я думаю? – командир с прищуром посмотрел через плечо. – Сваливать отсюда надо. И быстро. Вызывай вертолет!

Игорь включил рацию. Покрутил настройку.

– Нет сигнала… Глушат? – он быстро поднял взгляд на командира.

Тот не нуждался в дополнительных объяснениях.

– Уходим! – коротко приказал он.

И тут что-то произошло. Короткий порыв ветра – и его что-то больно ужалило под лопатку.

– Что такое? – пробормотал командир.

Он держался за щеку. Убрал руку. Посмотрел на ладонь. Алело крохотное пятнышко крови.

И вдруг тонкие красные трещины побежали по его лицу. Командир зарычал от боли.

В тот же миг, почти одновременно раздались вскрики ребят. Игорь не успел ничего подумать – адская боль пронзила грудь, быстро разбегаясь по всему телу.

Он закричал.

Память сделала резкий скачок. Теперь он не чувствовал боли. Более того – он по ней тосковал. Эту боль требовалось вернуть, так как нет ничего лучше, чем наслаждение болью. И быстрее всего найти боль – в бою.

Он видел перед собой лицо командира. Еще недавно оно принадлежало преданному боевому другу. Теперь это – лицо врага. Жуткое, покрытое кровавыми прожилками и вздувшимися венами лицо.

Ножи выхватили почти одновременно – сказалась общая система подготовки. Командир бросился первым. Он брал силой, но реакция у Игоря была лучше: он увернулся и полоснул противника по бедру зазубренной стороной лезвия.

Удивительное, абсолютно новое ощущение – необычайный прилив сил, стремящихся разорвать тебя изнутри. Будто в теле включили мощный форсаж.

– Сука! – прорычал командир и, извернувшись как кошка, сделал опасный выпад.

Игорь был готов. Отпрыгнув, он воспользовался неустойчивым положением врага и нанес удар «берцем», с разворота. Командир кубарем отлетел назад. Он не успел встать: лезвие вонзилось ему в спину.

Игорь равнодушно следил за тем, как Жорж выдергивает нож из-под лопатки командира и медленно вытирает о рукав.

– Кинули нас, гады, – он неторопливо приближался к Игорю. – Патроны-то липовые.

Только сейчас Игорь сообразил схватить автомат. Передернул затвор, нажал пальцем спусковой крючок. Еще раз…

Только сухой щелчок в ответ.

Жорж с интересом следил за этими манипуляциями и приближался, ловко перебрасывая нож из руки в руку. Еще через миг два тела сцепились в смертельной схватке…

Память снова произвела «перемотку».

Теперь он дрался сразу с двумя противниками. Один махал ножом, другой орудовал как дубиной трубой «Шмеля». Боковым зрением он видел, что рядом сцепились еще двое.

У этой драки не было цели. Телом двигала слепая ярость, невыносимое желание убивать. Сделав невероятный рывок, Игорь поднырнул под мощный замах «Шмеля» и вонзил нож врагу под солнечное сплетение. В следующий момент он уже сидел, упершись коленом в грудь второго противника, готовясь перерезать ему горло.