Текст книги "Кремль 2222. Запад"

– По той же причине, по какой у меня не было такой штуки и до этого,– сказал Зигфрид,– К хорошему быстро привыкаешь. Но что делать, когда закончатся патроны? А это случится быстро, поверь. Я не маркитант, я вест. Мы полагаемся только на то, что есть у нас,– на силу, реакцию и закаленную сталь – именно это помогает нам выживать.

Он замолчал, помрачнев, и бросил, оправляя широкий ремень:

– Теперь уходим. Времени все меньше. Боюсь не успеть.

– Почему? – спросил Книжник.

Глядя в сторону злобно выкрикивавших что-то нео, Зигфрид закатал рукав. На предплечье заметно выделялось подозрительное темное пятно. Память выдала Книжнику смутно знакомый термин: некроз тканей.

– Я умираю,– спокойно сказал Зигфрид,– Но я просто обязан успеть.

Глава восьмая
Железное кладбище

Полуистлевшая табличка, чудом уцелевшая на стене здания, поведала, что группа идет каким-то Ружейным переулком, о чем Книжник тут же сделал отметку в своем берестяном блокноте. Это странное название тревожно отозвалось где-то внутри – как и все, связанное с оружием. Семинарист невольно поправил на ремне автомат. Положил руку на холодную сталь и ощутил идущую от нее холодную, злую энергию. Оружие притягивало к себе, манило обхватить ладонью приемистую рукоять и коснуться указательным пальцем спускового крючка. Удивительное дело: это совершенное оружие оказалось куда легче громоздкого арбалета. Очень хотелось попрактиковаться в стрельбе, да только разбрасываться почем зря патронами было неразумно. Ведь помимо всего прочего автомат при боекомплекте – это серьезный ресурс, который можно обменять где угодно и на что угодно, включая еду и одежду.

– А откуда у них такое оружие, и главное – патроны? – спросил Книжник у Лого,– В Кремле так последний магазин расстреляли задолго до моего рождения.

– Это же маркитанты,– пожал плечами шам,– У них много чего есть. А вот тратить столь активно не приходится. Все, конечно, воюют, все друг друга ненавидят. Только маркитанты нужны всем – потому что у них есть все.

– Откуда?

– Так они и сказали,– фыркнул шам.– Это их главная тайна, отсюда их власть и влияние. Полагают, что маркитантские кланы контролируют древние стратегические склады – гигантские хранилища продовольствия и техники.

– Так они все еще существуют! – оживился Книжник. Он невольно ощупал на себе купленную на Базаре камуфляжную куртку. Та небось тоже перекочевала к нему с тех самых складов,– Хотелось бы отыскать хоть один такой!

– Многим бы этого хотелось,– усмехнулся шам,– Да только за одну лишь информацию о координатах складов тебе отрежут голову, а прах твой развеют по ветру.

Книжник сжал зубы и ничего не ответил.

Плевать он хотел на любую опасность. Это было то самое знание, ради которого он был готов рискнуть чем угодно, в том числе и собственной головой. Возможно, выход на эти склады открыл бы Кремлю второе дыхание. Чего стоит одно такое оружие! Да обладай дружинники достаточным количеством патронов к такими вот штуковинам – и можно было бы разом решить проблему бесчисленных орд мутов, без конца осаждающих Кремль! А там, глядишь – восстановить Форт. Да и двинуться дальше – к Садовому кольцу..

У Книжника аж дыхание перехватило от таких перспектив. Он с трудом подавил в себе совершенно неоправданный полет фантазии. Но, по крайней мере, теперь он знал наверняка: они все еще существуют, эти полумифические источники невероятных богатств. Осталось лишь найти способ отыскать их.

– А можно как-то. разговорить маркитанта? – Книжник оживился, даже пошел быстрее,– Что, если специально дружину послать – чтобы изловить маркитанта и вытрясти из него информацию?!

– Во-первых, далеко не все члены клана знают координаты стратегических складов,– снисходительно сказал Лого,– Да и потом есть у них такой Кодекс маркитанта. Говорят, они его вроде как кровью подписывают. По этому Кодексу каждый член клана, у которого под пыткой вытягивают сведения о местонахождении складов, обязан умереть. Их даже учат останавливать собственное сердце. Так что вести разговоры с маркитантами – занятие бесперспективное.

– А ты мог бы прочитать их мысли?

– За кого ты меня принимаешь? – Шам вроде бы даже обиделся,– Шамы моего уровня не умеют читать мысли маркитантов – если те сами того не захотят, что вряд ли. Что у них не отнимешь – так умение хранить тайну, даже при прямом воздействии на мозг. Наверное, знают они какие-то приемы… Нет, забудь про это. И без того в лице маркитантов мы нажили серьезных врагов.

Шедший впереди Зигфрид замедлил шаг. Следом остановились и его спутники.

– Впереди набережная,– сказал вест,– Место открытое, а значит, по определению опасное. Что скажешь, шам?

– Я не ощущаю явной угрозы,– шам пожал плечами, но все же огляделся, если можно так сказать про подобное существо: щупальца на месте глаз чуть вытянулись, зашевелились,– Мне доводилось бывать здесь, и самый быстрый путь – как раз вдоль реки. Места здесь пустынные, мертвые. Сами видели: через кольцо пройти не так просто, а ловить здесь особо нечего. Одно слово – дорога к Кладбищу. Да и пути выбирать не приходится: восточнее, через пару кварталов отсюда, начинаются джунгли.

– Что? – удивился Книжник,– Какие такие джунгли?

– Самые натуральные,– заверил шам.– Говорят, в районе Хамовников в войну биологическое оружие применили. Вроде как бомба упала с активными биоматериалами. Так там сначала все перемерло, а потом вдруг с новой силой из земли как поперло, что мама не горюй. Наши предпочитают туда не соваться: сожрут заживо.

– А здесь отчего чисто?

– А сюда как раз, напротив – радиоактивное облако дотянулось. Сто лет такая радиация стояла, что и мутантам жизни не было, одни роботы шастали. Кстати, и сейчас еще фонит.

Книжник быстро залез рукой в суму, вытащил самодельный дозиметр из куска кремлевской березы. И правда – тот здорово налился красным на срезе. Радиация была некритичной, но, тем не менее, Книжник достал полотняный мешочек с катышками снадобья-антирада. Одну «пилюлю» проглотил сам, другую протянул Зигфриду. Вест принял лекарство, покатал по ладони – и без лишних слов закинул в рот. Шам от снадобья отказался.

– Ну раз так – веди дальше,– сказал Зигфрид,– Времени нет – по руинам да джунглям пробираться. Пойдем в открытую.

Так и сделали. Здесь, на набережной, было поразительно тихо и спокойно. Мертво. Даже слышно было, как хрустит под ногами асфальто-цементное крошево. Река не спеша ползла в облезлых каменных границах, равнодушно прорезая изуродованный войной город. У противоположного берега торчал остов какого-то затонувшего судна. Прикинув, Книжник решил, что здесь когда-то был причал, а там, за ним – древний Киевский вокзал. «Причал», «вокзал» – слова со старых карт, давно лишенные практического смысла.

Как и слово «самолет», к примеру.

– Самолет…– тупо пробормотал Книжник.

– Где? – Зигфрид проследил взгляд спутника.

Точно – из воды и обломков причала, задранный кверху, торчал хвост огромного самолета с давно выцветшей эмблемой на продырявленном, покрытом окислами киле. Такие аппараты семинаристу доводилось видеть лишь на картинках, оттого и сопоставить размеры было попросту не с чем.

– Откуда он здесь? – изумленно проговорил парень.

– А кто его знает,– равнодушно бросил Зигфрид,– Может, пытался сесть на воду. А может, сбили его – еще в Войну.

– И как могла летать такая громадина? – продолжал удивляться Книжник,– То есть я, конечно, изучал в Семинарии физику, но одно дело изучать, а другое – увидеть и представить себе!

– Ты не туда смотришь,– заметил Зигфрид,– Нас больше интересует не то, что летало, а то, что шагало.

Он указал влево. Прямо по направлению движения, уткнувшись уродливой башкой в развороченный дом и задрав ржавую корму, застыла громадная металлическая туша. Сейчас ее сплошь увивали побеги плюща-мутанта, оттого не сразу стало понятно, что это боевой тактический робот типа «Chinook» – некогда грозная машина смерти, теперь же – груда бесполезного металлолома.

– Внешних повреждений не видно,– заметил Зигфрид,– Похоже, сам издох.

– Не дотянул до Кладбища,– кивнул шам,– Я же говорил – оно уже здесь, неподалеку.

– Кстати, а зачем ты ходил на это Кладбище? – поинтересовался Книжник.

– На самом Железном Кладбище я как раз и не был – только издали видел,– сказал шам,– Потому как соваться туда небезопасно для нашей расы. Я и сейчас туда не пойду: вас я довел, а значит, исполнил свои обязательства.

– Во-первых, пока не довел,– возразил вест.– А во-вторых, не торопись, мы еще посмотрим, когда тебя отпускать, да и стоит ли вообще это делать.

– Был уговор! – завопил шам,– Это нечестно!

– Никакого уговора не было,– жестко сказал вест,– Ты мой пленник. Ты обязан мне жизнью. И я сам решу твою судьбу.

– Да ты не бойся, Лого,– Книжник попытался смягчить назревающий конфликт,– Зиг отпустит тебя – как только убедится, что это – именно Железное Кладбище.

– Что-то не сильно верится,– проворчал шам.

Тем временем группа продолжала свой путь, и вскоре дорогу преградил остов еще одного мертвого био. Странно говорить «мертвый» про бронированную металлическую махину, но, похоже, шам не врал: все указывало на близость этого мифического Железного Кладбища. Ржавые остовы и отдельно валяющиеся металлические детали стали попадаться все чаще. И, наконец, Лого остановился, указав вперед:

– Вот оно.

Голос шама выдавал волнение и тревогу. И, увидев то, на что указывал проводник, Книжник ощутил схожие чувства.

Теперь он вспомнил, как называлась эта местность на древних картах.

Лужники. И это громадное, полуразрушенное сооружение, напоминающее древнеримский Колизей, некогда носило название Центральной спортивной арены.

Человеку, выросшему в суровой атмосфере осажденного Кремля, было трудно понять, как это – построить эдакую громадину исключительно в развлекательных целях. Ведь в этих стенах можно было устроить мощное оборонительное сооружение. Но исторические источники свидетельствовали прямо: когда-то эти стены собирали несметные толпы праздных людей с одной-единственной целью – глазеть на бессмысленные игрища физически более развитых соплеменников.

Как бы там ни было, сейчас это громадное сооружение вряд ли выглядело так, как пару сотен лет назад. Трудно сказать, отчего престарелые био повадились помирать именно здесь. Возможно, с этим были связаны какие-то ассоциации в невеликом объеме серого вещества биологической начинки стальных монстров. Несомненно то, что когда-то здесь тоже шли бои: восточная сторона трибун здорово пострадала от ракет и снарядов и до сих пор несла на себе следы копоти и многочисленные пробоины. Имел здесь место и вертикальный, на всю высоту сооружения разлом, до половины забитый ржавым металлом. Присмотревшись, Книжник с изумлением понял, что это все – био, те, что пытались пробраться дальше, внутрь огромного стадиона и по каким-то причинам застряли, вышли из строя – да так и издохли в десятке метров от цели последнего путешествия.

Мертвые био здесь были всюду – десятки и сотни больших и малых роботов ржавели, разбросанные вокруг стадиона. И что странно – многие из этих умерли уже не своей смертью: в корпусах виднелись характерные следы от прожегших броню кумулятивных снарядов, развороченные взрывами пробоины, оторванные конечности. Кто мог вести огонь по и без того умирающим био? Кому бы взбрело в голову тратить драгоценные боеприпасы на издыхающих роботов?!

Было и еще одно ощущение – ощущение ужаса от представленного здесь количества бездушной вражеской техники. Как же удалось в свое время защитникам столицы выстоять против такого чудовищного напора?! По всему выходило, что те жуткие набеги, что время от времени совершали на Кремль одиночки или группы био, подкормленные мутами, были всего лишь жалким отблеском титанических битв минувшего…

Словно в подтверждение этих мыслей, откуда-то с противоположной стороны показался средних размеров био – настолько старый, разбитый временем и боями, что даже модель отсюда разобрать не получалось. Книжник схватился за автомат – по сути совершенно бессмысленный в данной ситуации жест. И даже Зигфрид невольно положил руки на торчащие из кобур рукояти револьверов. Но робот проигнорировал трех стоявших в отдалении существ, что само по себе было странно: ведь это была органика, лучшее топливо для его биореактора. Поскрипывая дряхлыми сочленениями, грохоча истоптанными железными подошвами, био поплелся к пролому. Уткнулся в нагромождение мертвых стальных скелетов – и стал неуклюже взбираться по ним, все выше и выше, пока одна из его скрипучих ног не соскользнула, и бронированный монстр не полетел с грохотом вниз. Он грузно кувыркнулся пару раз, да так и застрял, сжатый с боков корпусами роботов покрупнее. Торчащие кверху железные лапы продолжали двигаться, дергаться, но было видно, что этому несчастному уже не выбраться из последней западни. Зрелище было одновременно и ужасающее, и жалкое, а от скрежета металла о металл ныли зубы и становилось не по себе.

– С ума сойти. – разглядывая то робота, то мрачное сооружение в целом, тихо проговорил Книжник.

– Впечатляет,– согласился Зигфрид. И это было сильное заявление, так как прежде за ним особой впечатлительности не наблюдалось. Вест повернулся к Лого: —

Как попасть туда, вовнутрь? На древнюю крепость похоже. Входы наверняка укреплены и закрыты намертво.

– Не знаю,– покачал головой шам,– Но, судя по всему, так, как попадают туда био – через вот этот пролом.

– Хорошо,– кивнул Зигфрид, окидывая здание пристальным взглядом,– Тогда вперед!

– Я не хочу туда,– снова заныл Лого,– Отпустите меня. У меня плохое предчувствие.

– Вот как? – уже на ходу, оглядываясь через плечо, произнес вест,– Тогда тем более – вперед! Будем использовать твое предчувствие в общих интересах, а заодно надеяться, что, если все пойдет как-то не так, оно спасет не тебя одного.

Шам обреченно поплелся вслед за лидером. Следом, судорожно вцепившись в автомат, шел Книжник. И чем ближе надвигалась громада Большой спортивной арены, тем сильнее накатывал страх – перед мощью этих боевых машин, которая исходила даже от их застывших металлических трупов. Но больше всего пугала неизвестность – что же находится там, на той стороне железного перевала?

– Вы слышите? – негромко сказал Зигфрид.

Книжник прислушался. На фоне скрипа со стороны застрявшего био с трудом различались глухие низкие звуки. Вроде мощных, приглушенных ударов. Подозрительные звуки шли с той стороны трибун, и это не добавляло путникам оптимизма.

Они, наконец, приблизились к основанию гигантской кучи гнилого металла. Сразу же стало понятно, что взбираться по ней до верхней точки «перевала» – занятие непростое и опасное. Вся эта куча сплошь зияла темными провалами, и ничего не стоило, поскользнувшись, загреметь в черную пропасть. Книжник вглядывался вниз, пытаясь обнаружить более короткий и прямой путь. Но нижняя часть разлома была плотно забита металлоломом, так что протиснуться между мертвыми роботами понизу не представлялось возможным. Тем не менее они продвигались – осторожно, но настойчиво. Миновали все еще дергающегося в агонии био, проползли по огромной туше какого-то механического гиганта, перебрались через провал по выставленной над ним железной лапе. Лапа была сплошь в застарелой смазке, и ничего не стоило соскользнуть и рухнуть – прямиком на торчащие кверху острые куски развороченного железа. В один момент не удержался Лого – и только мгновенная реакция Зигфрида спасла шама от смерти на дне железной пропасти.

Но любые испытания когда-то заканчиваются. И вот, измученные и уставшие, они оказались на вершине громадной кучи мертвых роботов. И тут же поняли, что видели до этого, как говорится в старинных книгах, только вершину айсберга.

Трудно было представить себе такое количество роботов. Но все они были здесь – огромные кучи металла, проломившие своей массой древние трибуны и возвышавшиеся над ними бесформенными ржавыми кучами. Это действительно было оно – настоящее Железное Кладбище, гигантская свалка древних биороботов, замерших здесь навсегда.

Или все-таки не навсегда? Отсюда, сверху, стал, наконец, виден источник странного шума. Шел он из самого центра – сердца этого жуткого Кладбища.

Когда-то, говорят, стадионы засаживали настоящей живой травой. Трудно себе это представить, особенно теперь, когда посередине большой овальной площади – лишь месиво из земли и бетона. И там, на дне огромного котлована, разгребая сухую землю вперемешку с цементным крошевом, поднимая пыль, двигались роботы. Отсюда трудно было понять, что это за модели, еще труднее разобрать, что они делают.

Грохот, протяжный металлический скрежет, удар – вот они, те звуки, которые были слышны и на той стороне. Снова удар – и пронзительный вой поврежденных сервоприводов. Пришельцы «с той стороны» все не могли понять, что происходит, а когда наконец дошло – не поверили собственным глазам.

Роботы сражались. Бились насмерть, будто были не машинами, а грязными нео, набравшимися браги на разнузданном пиршестве. Но если в нео бурлила чересчур горячая, подпорченная радиацией и многочисленными генетическими отклонениями кровь, то что заставляло биться пришедших умирать био? Обе сцепившиеся внизу машины не выглядели ослабевшими. И дрались они на совесть – невозможно оторвать взгляда.

Только теперь, через поднятую бьющимися роботами пыль, Книжник разглядел противоположные трибуны. Значительный сектор по ту сторону уцелел, и там, на трибунах, было немало. зрителей!

– Черт возьми. – пробормотал Книжник,– Они же наблюдают за поединком!

– Ну и что здесь такого? – равнодушно откликнулся Зигфрид.

– Это же вроде. гладиаторских боев! – Семинарист принялся торопливо объяснять: – Бои насмерть – ради развлечения публики, понимаете?! Это из древней истории. Только там бились люди, а здесь – боевые роботы!

– И что же?

– А то, что кто-то заставил био драться друг с другом! – воскликнул Книжник,– Значит, кто-то здесь умеет ими управлять!

– Вот ты о чем,– задумчиво проговорил Зигфрид,– Интересно было бы с ними познакомиться.

– А ты спросил, интересно ли это нам? – раздался за спиной незнакомый голос – странный, с неестественными металлическими нотками.

В один миг отстраненное спокойствие наблюдателя сменилось у Книжника затравленным чувством жертвы. Он не мог понять – как их успели окружить, и главное – суметь остаться незамеченными для обостренного чутья Зигфрида и еще более изощренных чувств шама. Словно в ответ на этот немой вопрос, разнесся отчаянный, наполненный болью вопль Лого: он рухнул лицом вниз на бетон трибун и теперь бился в мелких судорогах. По его телу, разбегаясь струящейся призрачной сетью, бежали голубые искры разрядов. В районе лопатки дымилась и рассыпалась искрами рана, прожженная неизвестным оружием.

Только теперь показались фигуры незнакомцев, окруживших их плотным кольцом. Выглядели они вроде как люди. Но что-то в их облике отталкивало, заставляя насторожиться в ожидании худшего. Где-то уже доводилось видеть подобное: тонкие, с металлическим блеском прожилки на головах и руках, странно гладкая, будто искусственная, кожа лиц.

Кио. Кибернетические организмы. Именно так должны выглядеть разумные представители этой расы. И, судя по недавней стычке с собаками кио, им есть что делить с незваными гостями.

Меч будто сам прыгнул в руку Зигфрида. Вест глядел на чужаков исподлобья, не нападая, но в полной готовности драться. Книжник невольно схватился за автомат, передернул затвор, коснулся пальцем спускового крючка и лихорадочно пытался сообразить, отчего Зигфрид не использует свои револьверы – наиболее эффективное оружие против этих непробиваемых тварей?

Но тут же его словно окатило ледяным душем, осенило, заставив вскинуть руки и отчаянно закричать:

– Стойте! Мы не враги! Мы пришли с миром!

На пару секунд воцарилась немая сцена. Никто ни в кого не стрелял, никто не нападал, и только стон Лого диссонансом врывался в эту короткую паузу.

– Смотри, Семнадцатый,– это же люди,– донеслось со стороны одной из фигур.

– Вижу, Тридцать Шестой,– раздался в ответ недовольный голос,– Почему в таком случае с ними шам?

– Да, почему вы привели врага? – с угрозой спросил кто-то.

– Мы все объясним! – крикнул Книжник, торопясь закрепить неустойчивое перемирие,– Мы не хотим драться! Мы пришли с другой целью!

Он поймал на себе взгляд Зигфрида. В нем читалось сомнение. Пожалуй, и хозяева этих мест при виде воина имели все основания усомниться в его миролюбии. Уж больно не похож был Зигфрид на того, кто приходит с миром. Но вест, очевидно, мгновенно оценил ситуацию: меч столь же стремительно улетел обратно в ножны, Зигфрид раскинул руки и неторопливо повернулся вокруг собственной оси, демонстрируя свободные от оружия ладони.

– Убьем их? – нетерпеливо поинтересовался кто-то.

– Отведем их к Первому,– произнес другой,– Пусть он решает. Добейте шама.

– Не смейте! – крикнул Книжник, закрывая собой истекающего кровью Лого,– Он не причинил вам зла! И он – наш друг.

– Нужно правильно выбирать друзей! – презрительно бросил кто-то.

– Ладно,– снисходительно произнес другой,– Можете забрать эту падаль. Все равно он скоро сдохнет. Только потащите его сами.

Оружие у них отобрали. Даже Зигфрид спокойно передал свой меч и пояс с револьверами, словно признавая превосходство противника. Хотя Книжник уже знал: вест покорен лишь внешне. Он просто выжидает, продолжая внимательно изучать врага. Впрочем, действительно ли местные кио – враги, оставалось вопросом. Похоже на то, что это был обособленный клан, выбравший местом обитания гигантскую свалку роботов. И, надо сказать, выбор этот был вполне обоснован.

Изнутри Железное Кладбище казалось еще более грандиозным. В лабиринтах из металлического хлама легко было заблудиться, а замершие бесконечными рядами в мертвой неподвижности биороботы казались мрачными памятниками самим себе.

Их вели довольно долго, извилистой тропой между железных холмов, пока в сопровождении конвоя из кио они не спустились к основанию трибун. Схватка на вспаханной земле стадиона уже завершилась. Несколько вполне жизнеспособных сервов оттаскивали куда-то искореженную тушу поверженного механического «гладиатора», зрители, видимо, уже разошлись. Непохоже было, что все био немедленно дохнут в этом странном месте, если у них хватает еще энергии на драку.

Идти было тяжело – приходилось тащить на себе истекающего кровью Лого. Правда, шам не слишком тяжел, но сложный рельеф стадиона отнимал порядочно сил, несмотря на то что тащили его вдвоем с Зигфридом. Лого был совсем плох, бормотал что-то невнятное и, похоже, бредил. Но, странное дело – ни семинарист, ни воин даже не подумали его бросить, словно он действительно друг, а не случайно встреченный представитель враждебной расы. Можно было бы даже заподозрить, что, спасая себя, шам посылает мысленный призыв о помощи. Но если в отношении Книжника это и было теоретически возможно, на Зигфрида подобный прием вряд ли подействовал бы. Значит, дело в чем-то другом. Неужели в той самой полузабытой «человечности»? Нелогично и даже глупо.

В глубину трибун вел широкий квадратный вход, немного пугающий своей черной глубиной. У входа дежурили двое кио в темном, без видимых признаков оружия. Но Книжник знал уже: оружия в обычном понимании этой расе, в общем, и не требуется. Как минимум, способность извергать высокотемпературное пламя и крушить жертву усиленными конечностями они могут и так. Что-то еще рассказывали о сверхпрочном композитном скелете и выскакивающих из-под кожи танталовых клинках, но проверять эти байки на практике как-то не хотелось.

Их повели длинным темным коридором. По обе стороны было бесконечное множество дверей, но создавалось впечатление, что большая часть помещений давно пустует. Наконец, пленников вывели в просторный зал, вид которого не мог не вселять трепет. Их встретило колоссальное нагромождение самого разного электротехнического оборудования, какое и не снилось защитникам Кремля, задыхающимся от нехватки электричества. Здесь же, судя по мощному гудению трансформаторов, с электроэнергией проблем не было, хотя и не сразу стал понятен ее источник. Но, проследив мрачный взгляд Зигфрида, Книжник увидел.

И содрогнулся.

В глубине зала высился изрядно потрепанный остов био. Что это за робот, понять было трудно, так как его безжалостно расчленили, лишили головы и конечностей. Видимо, все, что требовалось изуверам-кио,– это энергия, которую все еще вырабатывал его встроенный биореактор. Чуть дальше виднелся еще один остов, и еще. Тут же, поначалу незамеченная, мелькала и пристяжь: компактные роботы-сервы таскали и швыряли в бункер какую-то органику. Книжнику даже почудилось (а может, и не почудилось), что в бункер летят отрубленные руки, ноги, головы. Хотелось верить, что не человеческие.

Но, по всей видимости, задержанных привели не для того, чтобы хвастаться научно-техническими достижениями. Что вскоре и стало ясно.

– Первый, мы привели чужаков,– почтительно сказал один из кио,– С ними был враг – шам. Но они утверждают, что пришли с миром и у них какое-то важное дело. Ждем твоего решения.

Поначалу Книжник никак не мог понять, к кому обращаются кио. Закралось даже безумное предположение, что они общаются с остовами роботов, по сути – с живыми, но безмозглыми желудками. Но, присмотревшись, понял.

В центре зала стоял стол. Обыкновенный пластиковый стол – один из немногих предметов мебели, переживших Последнюю Войну. И там, на этом столе, стоял и бледно светился предмет, название которого никак не хотело всплывать в памяти. Наверное, потому, что подобный ему Книжник видел лишь однажды, вроде бы в кабинете главного наставника Семинарии. Тот, у наставника, давно уже не выполнял своих функций, как и большинство вещей, созданных до Войны. Говорят, когда-то такие предметы были практически в каждом доме, и умели они удивительные вещи. Одна такая штука якобы могла заменить все книги мира, быть окном в далекие страны, да и сама была почти что разумной.

Он вспомнил.

Ноутбук.

Вот как называлась эта штуковина. И здесь она, похоже, работала. Вот к ней тянутся провода – много проводов, все разных цветов. Вот этот бледно светящийся прямоугольник – экран, и на нем плывут какие-то кривые линии, мелькают цифры. А над экраном, рядом с крохотным черным глазком, горит крохотная лампочка.

– Подойдите ближе! – приказал раскатистый, будто со всех сторон струящийся голос,– Чтобы я смог вас видеть!

Камера! Точно, этот черный глазок называется «камера» – искусственный глаз, чтобы видеть на расстоянии.

Зигфрид с Книжником подхватили осевшего на пол шама, подтащили поближе к ноутбуку. Повисла пауза. Теперь действительно создалось ощущение, что этот древний предмет рассматривает их, оценивает, делает выводы. Неужто такое возможно – чтобы бездушный электронный прибор мог думать и принимать решения?!

Тут же взгляд Книжника переместился в глубину помещения. Позади ноутбука возвышается колоссальная стена, похожая на пчелиные соты. Возле стены – множество приборов, и именно от них к ноутбуку шли все эти пучки проводов. Книжник невольно сделал еще один шаг вперед, прищурился, вглядываясь… И не смог удержать изумленного вздоха:

– О, боже.

«Соты» оказались емкостями, в которых, удерживаемые мерцающими световодами, плавали мозги, здорово напоминавшие человеческие. Похоже, эта штуковина и была тем самым Первым, вынужденным общаться с посетителями посредством интерфейса попроще.

– Я вижу,– пророкотал голос, и синхронно с ним заструились по экрану сложные разноцветные линии,– Ты – человек Кремля. Ты – человек Бункера. И с вами шам низшего уровня. Что может быть у вас общего?

– Собственно, ничего общего и нет,– Книжник поймал себя на том, что решил вдруг взять на себя инициативу в переговорах. Странно, но Зигфрид не возражал,– Так сложились обстоятельства, что мы вынуждены помогать друг другу.

– Такое случается,– согласился голос,– Правда, столь разные группировки обычно объединяются против кого-то еще более чуждого им. Уж не против ли нас?

– Разве трое, открыто пришедшие на чужую территорию, способны всерьез угрожать вам, хорошо закрепившимся за толстыми стенами, сильным, снабженным энергией, умеющим управлять мощными машинами? – пожав плечами, возразил Книжник,– Ей-богу, это просто смешно. Подумайте, Первый!

– Все что я умею – это думать,– ровно ответил голос, но вспыхнувшие на экране едкие цвета будто бы намекали на раздражение,– И думаю я хорошо. Я прекрасно понимаю, что никакой угрозы вы не несете. По крайней мере явной. А теперь говорите правду. И постарайтесь убедить меня, отчего я не должен немедленно отправить вас в бункер биореактора. Ибо пока что вся ваша ценность – в органике ваших тел, из которой можно извлечь немного энергии.

– Нам нужен робот,– прямо сказал Книжник,– Мы слышали, что здесь, на Железном Кладбище, полно ослабевших, умирающих роботов. Нам нужен всего один – даже не самый мощный, лишь бы на ходу был да можно было его приручить. Согласитесь – от вас не убудет, подыхающий био не может причинить вам особого вреда. Вот и все, что нам нужно. А шам, которого вы ранили,– всего лишь наш проводник.

Наступила тишина. Лишь сочно гудели трансформаторы да струились потоки символов на экране древнего портативного компьютера.

Первый думал.

Наконец, усиленный невидимыми динамиками голос произнес:

– Ваша просьба странна. Но не противоречит интересам клана. У нас много ненужной техники. Вопрос только в том – стоит ли вам помогать? Какой в этом смысл?

Повисла тягостная пауза. Наконец, голос Первого произнес:

– Поскольку доводы «за» и «против» равнозначны, я решил отдать решение вопроса на волю случая. Но еще более разумным считаю извлечь из этой случайности определенную пользу.

– Какую же пользу можно извлечь из случайности? – немного опешил Книжник.

– Уточняю: не из случайности как таковой, а из самого способа решения вопроса,– произнес голос, и осветившийся зеленым экран выражал теперь странное, порожденное электронными мозгами, самодовольство,– Вы сами определите свою судьбу.

Снова тишина. А этот проклятый ящик умеет держать паузу!

– Каждый из вас будет драться. На Арене. Драться за свою жизнь и за то, что хотите получить от нас. Мой народ, мои гости будут рады такому зрелищу. И оценят справедливость наших порядков.

– Отличная идея! – восторженно проговорили за спиной,– Поединок – что может быть справедливее?

– Вы гений, Первый! – поддакнул другой кио.

Остальные одобрительно зашумели: идея всем пришлась по вкусу.

«Однако ж любят здесь кровопускание на публике,– хмуро подумалось Книжнику.– Да и этот выживший из ума сундук с электроникой, видимо, пользуется немалым авторитетом у кио». Книжник еще плохо представлял, что предстоит пережить им, но утешал себя простой мыслью: подкинутая в воздух монетка – это еще не орел и не решка. Окончательный приговор не вынесен – а значит, у них все еще остается шанс.