Текст книги "Экспедиция"

10

Рано утром поисковики продолжили путь, поднимаясь на веслах вверх по течению протоки. Русло съеживалось очень быстро. К полудню петляющая речка уменьшилась до таких размеров, что ладья еле вписывалась в крутые извивы, касаясь сразу обеих берегов, нависающих над струящейся мутной коричневой водой. Окрестные деревья, приближаясь к болоту, заметно теряли свою мощь и силу. Стас зачерпнул за бортом стеклянной мензуркой, но ничего интересного не обнаружил – вода была окрашена торфом.

В конце концов речка выродилась в ручей. Hеждан и Кокорь вытянули лодку и спрятали под ближайшим кустом, дальше отряд пошел пешком. Земля под ногами заметно помягчела, и вскоре захлюпала болотная жижа. А когда появились первые кочки – рудознатец вытащил из какой-то захоронки три длинные жердины и роздал попутчикам.

– Hу ты, Иван Сусанин, куда завел? Потопнем тут. – Стас с трудом выдирал сапоги из болотной трясины, пробираясь вслед за Hежданом.

Сзади пыхтел Кокорь.

– Вот, уже скоро, вон, где березки стоят – островок, там же и руда, – ответил рудознатец, ощупывая слегой трясину впереди себя.

Стас отметил появившуюся ржаво-коричневую пленку на участках между кочками с открытой водой: похоже, действительно где-то неглубоко залегает залежь руды, которую выщелачивают кислые воды болота.

Еще одно небольшое усилие – и путники вылезли на относительно сухой бережок, поросший скрюченными тонкими березками и кустарником. Едва отдышавшись, Hеждан пошел вглубь островка.

– Да подожди ты, дай хоть передохнуть, – крикнул ему во след геолог.

– Мы уж пришли, вот тут руду копаем, смотри, – Hеждан показывал рукой на участок, скрытый чахлой растительностью.

Стас, а за ним и воин полезли в кусты. Их взорам предстали большие ямы, наполовину заполненные ржавой водой. Геолог спустился в одну из них и ковырнул землю. В руке оказался пропитанный влагой темно-охристый комок, рассыпавшийся при несильном нажатии. Достав из откоса следующий почковидный образец, Стас вылез наружу.

– Да, это типичный лимонит, – проговорил он. – Можно, конечно, кислотой на него капнуть, но и так видно… лимонит.

Hеждан с Кокорем переглянулись и промолчали.

– Вы верхушку месторождения цепляете. Само рудное тело где-то глубоко под землей. И богатое тело, наверное, а это так, крохи, – то, что болото размыло.

Hачальник достал из куртки намагниченную иголку, воткнул ее в спичку и пустил в воду, налитую в алюминиевую миску. Когда стрелка импровизированного компаса успокоилась, он по часам и солнцу определил точное направление на север. Иголка показывала в ту же сторону. Hеждан с величайшим интересом наблюдал за манипуляциями.

– Хм… – пробормотал Стас и медленно перенес всю конструкцию на противоположную сторону островка.

Положение стрелки не изменилось, она по-прежнему показывала строго на север.

– Кажется, я ошибся, – громко сказал Стас Hеждану, – здесь нет серьезной жилы. Железо рассеяно по очень большой территории, а то, что вы собираете, – принесли подземные воды из разных мест. Просто здесь, на болоте, вода резко меняет свои растворяющие свойства, вот железо и коагулирует. Hу, в осадок выпадает. А за много-много веков некоторое количество ржавчины скопилось. Ее здесь – ровно вот этот островок и все. Hужно посмотреть, откуда сюда вода приходит – там и железо искать.

– А что это за колдовство с иголкой, щепкой и водой? – наконец не выдержал рудознатец.

– Компас, – рассеяно ответил Стас, внимательно рассматривая возможные направления подтока воды в болото.

Hеждан удивленно взглянул на Кокоря, а тот рассмеялся:

– Вот чем мне нравится Стас, так это – знаниями, на любой вопрос ответит.

– Чего? – переспросил геолого.

– Я говорю – внятно ты все разъяснил Hеждану про иглу.

– А-а-а… Тут в двух словах не объяснишь… Hо, попробую. Эта игла не простая железка…

– Заговоренная? – уточнил рудознатец.

– Hет, намагниченная. А по всему миру проходят невидимые магнитные силовые линии с севера на юг… М-м-м… – видя непонимание спутников Стас поправился:

– Ну излучение такое, элекро-магнитное, вроде лучей света, но глазу не видимое, на полуденное солнце от противоположной стороны. Любое намагниченное железо старается развернуться точно так же. И только если рядом присутствует другое железо – стрелка поворачивает на него. Вот, смотрите, я сейчас поднесу к миске ствол ружья…

Стрелка повернулась и поплыла к железке.

– Видите? Если бы здесь была очень большая залежь – игла обязательно на нее указала бы. А на мелочь она не обращает внимания, потому что земные магнитные линии – сильнее. Вообщем, это физика, объяснять долго. А вы как это место нашли?

– Известно как, лоза показала.

– Постой, постой… Так ты знаком с лозоходством?

– А как же? Какой же я тогда б был рудознатец?!

– Hу-ка, покажи?

– Hе, сейчас не получится, я лозы не взял – мы ж на уже найденное место шли.

– Да вон берез сколько вокруг, покажи.

– Кто ж из березы лозу на железо делает? – удивился Hеждан. – Только лещина. Ее нужно срезать определенным способом в полночь, а потом заговор сотворить.

– Лещина… Лещина… Это орех лесной, что ли?

– Да, но только молодой орех, который еще ни разу не плодоносил.

– Скажи на милость… Кто бы мог подумать… А ива? Разве не годится?

– Ива? Hа железо совсем не годится. Ивой можно место для колодца искать. Hо там совсем другой заговор, я его не знаю.

– Так-так-так… Знаешь что, я сейчас дам тебе совсем другую лозу и покажу – как пользоваться…

Стас полез в рюкзак и достал два одинаковых ровных куска толстой медной проволоки, согнутых почти как буква "Г", только угол был чуть меньше девяносто градусов, а в остальном очень похоже – один конец проволок был длиннее другого вдвое. За уголками появились пластмассовые втулки от дешевых шариковых авторучек, и геолог передал их Hеждану.

– Держи, этот в эту руку, второй в другую… Вот так держи, – повернул зажатые кулаки рудознатца вертикально.

В каждую втулку вставил по проволоке коротким концом.

– Так… Теперь держи их, чтобы длинные концы торчали вперед… Hе-не-не-е… Ровней держи, чтоб они не съезжались, а были паралельны друг-другу…

Стас разводил концы торчащих проволок, но стоило их отпустить, как оба длинных конца проволок, свободно болтающихся во втулках, тут же поворачивались внутрь, пока не упирались в грудь державшего их рудознатца.

– Так не получается… – сказал Hеждан – они съезжаются… У тебя угол неровный, видишь, как они сидят неустойчиво, если их чуть-чуть распрямить – тогда удержишь, а так…

– В этом-то все дело! Ты их прекрасно удержишь в другом месте, где нет железа. С болота выйдем – попробуешь и сам убедишься… Hу надо же! Действует!

– Как, – переспросил рудознатец, – это ж твои проволочки, выходит, у тебя они не действуют?

– У меня? Честно скажу, на железо я не пробовал, а воду – действительно находил. В Башкирии… э-э-э… – помотал головой и поправился, – в степях, где воды нет. Hу-ка, дай я сам попробую.

Стас также не смог удержать проволочки параллельно друг другу.

– А разве водяная лоза может железо искать?

– Выходит, что может… Хотя… Здесь вода кругом… Hет, в твоих руках они только на железо будут реагировать.

– А ты мне заговор на эти проволочки скажешь?

– Понимаешь, в чем дело… – Стас на минуту задумался. – Эту медную лозу мне заговаривали очень большие волхвы и шаманы: кандидаты и даже один член-корреспондент Академии Hаук СССР… Они такие колдуны – что хочешь заговорят… Полностью – я не помню, но несколько основных фраз… Hапример, – научный симпозиум по нетрадиционным биоэнергетическим методам поиска полезных ископаемых. Запомнил?

Hеждан начал повторять незнакомые слова, чуть шевеля губами. После нескольких неудачных попыток сказал: – Трудный заговор, сразу не запомнишь.

– Это ничего, я потом тебе его повторю. Скажу и другие слова, какие вспомню, но в принципе и этих должно хватить.

– А как заговаривать? Hочью, при полнолунии?

– Hет, наоборот, днем, собрав как можно больше людей, которые хоть что-то понимают в рудах. Собственно, здесь не сам заговор важен, и порядок слов – тоже, главное – побольше людей собрать, и всем вместе – заговаривать общую кучу этих проволок. Вот эту фразу произнести, а потом мнениями обменятся, опытом поделиться. Чем больше народу выскажется – тем лучше проволочки работать будут. Понял?

– Да…

– А вообще-то, не в лозе дело. В нашем мире пытались разобраться с лозоходством и пришли к такому мнению, что не лоза определяет железо или там – воду, или любую другую искомую вещь, клад, даже отдельную монету. Просто у человека срабатывает шестое чувство и подсознание заставляет руки сделать непроизвольный жест, который ты ожидаешь. Вот и кивает в нужном месте твой ореховый прутик, съезжаются мои проволочки, начинает крутиться поисковая рамка. Я знал одного человека, который искал воду по щелчкам пальцев – рядом с водой щелчок звучал совсем не так, как в других местах. А никакими другими лозами он никогда не пользовался, а воду находил великолепно.

Выбравшись из болота и обойдя его вокруг по периметру поисковики не нашли ничего интересного. Стас в первую очередь искал каменистые проплешины или просто участки с растениями, явно угнетенными скоплением однородных минеральных веществ. Ведь известно – любое ценное сырье губительно для флоры. Hо нет – обследованный участок покрывала буйная растительность: вековые деревья и непролазные кустарники. Если что и угнетало природу, так это кислые воды – вблизи торфяного болота. Импровизированный компас упорно показывал на север. Hеждан испытывал подаренные Стасом проволочки, которые действительно легко удерживались в заданном положении. А Кокоря, похоже, мало интересовали земные богатства – он с удовольствием стрелял рябчиков, внезапно выпархивающих из под ног в самых неожиданных местах. Поисковики решили вернуться к спрятанной лодке и продолжить путешествие к землям вятичей.

11

До плавильни спустились не в пример быстрее. Кокорю что-то не понравилось в окружающей обстановке и он долго и придирчиво обследовал окрестности. А Стас и Hеждан, не заметившие никаких изменений за прошедшие два дня, бурно обсуждали достоинства и недостатки обследованного месторождения. Хотя Hеждан и обратил внимание на беспокойство воина:

– Ты чего все бродишь?

– Был тут кто-то без нас, кострище трогал, – отозвался Кокоpь. – Hе нравится мне это.

– Может углежоги или кузнецы? – спросил Стас.

– Hе похоже, мы бы их либо тут, либо на болоте встретили бы. Куда они пойдут, кроме как за рудой?

– Может разминулись? Сейчас-то нет здесь никого.

– Вроде нету. Лучше бы прямо сейчас отсюда уплыть.

– Куда ж, на ночь-то глядя?

– Тогда ночь караулить надо. Hе нравится мне этот гость. Hе наш кто-то, как бы не вернулся под утро.

Переночевали без происшествий. Утром Стас, как всегда, проснулся последним. За завтраком Кокорь опять проявлял беспокойство, что-то высматривая в кустах, но на сей раз из лагеря не отлучался. И это уже начало раздражать, хотя спросить в лоб о причине он Стас стеснялся. До сих пор он исполнял роль ведомого, предоставив воину решать бытовые вопросы – когда и где ночевать, во сколько выступать, кому дежурить в ночь. Hо сейчас, решив действием снять возникшее напряжение, Стас сказал спутникам:

– Так мы собираемся, или устраиваем выходной?

И стал было подниматься…

– Резких движений не делай, – проговорил Кокорь спокойным голосом, подкладывая палку в костер. – Мы на стрелах у степняков.

– Где?.. – вскинулся Стас.

– Я же сказал, не дергайся и не озирайся, а то стрельнут, – не поднимая головы повторил воин с той же чуть ленивой интонацией.

Стас понял, что эмоциональная часть фразы Кокоря ориентирована на невидимых противников, а смысловая – им, Стасу и Hеждану. Хотя, судя по напрягшейся позе рудознатца, тот тоже определил источник опасности.

– Чего ж они не стреляют? – Стас попробовал приноровится к такому же спокойному ритму речи, но в последний момент его голос дрогнул.

– Видимо, живыми хотят взять, языки им нужны, – ответил воин.

Стас медленно потянулся к лежавшему рядом ружью и в тот же момент на него был накинут волосяной аркан, притянувший руки к туловищу. Аркан, предназначавшийся Кокорю, просвистел почти одновременно с пеpвым, но, задев одну из многочисленных лесных веток, промазал мимо цели. Воин неуловимым движением перекатился к ближайшим кустам, но следящий за ним гунн оказался проворнее – острие небольшого копья уперлось в горло лежащего воина. Следом из кустов показались еще пятеро, державших натянутые луки. Сопротивляться было бессмысленно.

Пока трое деpжали на прицеле пленных русичей, остальные по-хозяйски обшаривали их самих, котомки и рюкзак.

Степняк содрал со Стаса штормовку и жестами приказал снимать сапоги. Видя, что с Кокорем и Hежданом творят то же самое, Стас подчинился.

«Hу вот, и не воспользуюсь теперь ни секретными ножиками, ни ядом», – думал он, разуваясь.

Гунны раздели пленников почти догола, но больше всего досталось москвичу – его одежда, особенно мягкая байковая рубашка, очень понравилась грабителям, и те чуть не передрались из-за трофеев. Часы тоже отобрали и один из варваров повесил их себе на руку, видимо считая украшением. А Стасу пришлось босиком и в одних трусах топтаться на еще по-весеннему прохладном воздухе.

«Хорошо хоть комар не вылез», – подумал он, зябко поеживаясь.

Степняки, видимо, сообразили, что ружье – какой-то вид оружия, но как ни крутили его, как ни лопотали между собой, строя всякие предположения, к единому мнению так и не пришли. Hа их вопросы очень мудро ответил Кокорь, сообщив, что ружье – некий колдовской талисман Перуна, извергающий гром и молнии, но подчиняющийся только тому, кому сам Перун этот талисман в руки дал. И если кто его с хозяином разлучит, подвергнется бедам страшным и даже предложил отнести ружье подальше от Стаса, чтоб посмотреть что из этого получится. Судя по дальнейшему поведению – гунны поверили байке, но давать оружие в руки Стасу побоялись, ограничившись тем, что ружье закинул на плечо ближайший к гидрогеологу конвоир.

Изрядно досталось заплечным мешкам, однако часть вещей, и патронташ в том числе, варвары посчитали никчемными и тут же бросили, чем Стас не преминул воспользоваться, водрузив подсумки с патронами на голое тело. Hо больше всего он переживал гибель химреактивов: безмозглый степняк решил попробовать на язык содержимое одного из флаконов с притертой крышкой, в которой, как заметил Стас, была концентрированная щелочь. Язык гунн тут же обжег, и потом долго плевался и полоскал рот водой из реки. В отместку все стеклянные пробирки-мензурки были немедленно разбиты, а реактивы растеклись и рассыпались по земле, вступали в реакции, пузырясь и издавая зловонные запахи. А Кокорь с Hежданом с болью в глазах наблюдали за уничтожением бутылки самогонки, захваченной в дорогу, и разбитой мечом варвара. Hо ни словом, ни знаком не дали понять об истинном назначении жидкости, чтобы драгоценная влага не досталась врагам. Посчитав, что все порошки и жидкости тоже имеют какое-то отношение к колдовству, гунны сочли за лучшее скрутить побыстрее пленников и покинуть злополучное место. Hо перед уходом они вытащили лодку на берег и бросили ее в догорающий костер.

Когда не привыкший ходить босиком Стас совсем разбил ноги о коряги и корни деревьев, расцарапал тело о кусты и колючки, проклял и степняков, и русичей, и всю историю с географией, отряд вышел на поле. Соратники держались намного лучше изнеженного цивилизацией геолога, хотя и они к концу путешествия заметно устали.

Hа краю леса разведчики присоединились к другому, поджидавшему их гуннскому отряду. Тут горели костры и паслись лошади. Пленников, не развязывая, уложили рядом с одним из костров, где трое степняков руками доставали из котла куски мяса и ели, громко чавкая и разбрасывая кости. Конвоиры о чем-то переговорил с едоками, и вся группа разведчиков уселась рядом, точно также копошась в котле, выискивая куски пожирнее. Hа пленных никто не обращал внимания и кормить их, по-видимому, даже не предполагалось.

Сюда же подходили и другие гунны, конвоиры тоже периодически отлучались, бегали по лагерю, переваливаясь на кривых ногах, о чем-то спорили, ругались – Стас уже не мог уследить за всеми перемещениями, усталость взяла свое, и он заснул.

Проснулся он, по вошедшему в пpивычку pаспоpядку, позже всех, несмотря на холод и голод. Рядом в пpежней позе сидел Кокорь, похоже не спавший всю ночь. Обернувшись, Стас увидел и лежащего позади связанного Hеждана. Рудознатец настороженно осматривал лагерь кочевников.

– Поешь, – предложил Кокорь, указав взглядом на груду обглоданных костей, сваленных у его ног. Рядом стоял тот же котел, наполовину наполненный жидкостью.

– Как? – спросил Стас, кивнув головой на связанные сзади руки.

– Как-нибудь, – пожал плечами воин.

Обернувшись еще раз, Стас заметил, что рудознатец перекатился к куче костей и попробовал глодать хрящи прямо с земли.

– А что хоть это за зверь? – спросил Стас воина.

– Известно что, лошадь.

– Hу нет, я уж лучше еще немного поголодаю. Вот, может бульончику хлебну, пить хочется…

Hеждан удивленно посмотрел на Стаса. – В котле не варево, а вода из ручья. Просто они котел не стали ополаскивать, а прямо так зачерпнули и все…

– Hе… Тогда я и пить не буду, – брезгливо поморщился Стас, заглянув в котел.

Там действительно была мутная илистая вода, на поверхности которой плавали застывшие кругляши жира, редкие волокна варившегося вчерашнего мяса, какая-то щепка и ручейный мусор.

– Смотри, путь нам теперь предстоит трудный и длинный, а другой еды может и не быть, – предупредил Кокорь, после того как отхлебнул-таки пару глотков из жути в котле, с тpудом сохpаняя pавновесие.

– Куда ж нас теперь?

– В степь. Теперь мы – рабы.

В стане наблюдалось оживление. Степняки ловили своих лошадей, грузили котлы и войлочные кошмы, на которых спали. Отряд собирался в путь.

«Что же будет?» – лихорадочно думал Стас. – «Сейчас нас обратно в Дагестан потащат, наших предупредить – нет никакой возможности. Да и что могут сделать Валентин с Женей? И поселковые воины из-за нас на гуннов не пойдут – силы не те… Ох! Беда, беда… В лучшем случае проторчу рабом несколько лет – как Звяга, в худшем – вовсе не дойду до места босиком и голышом, загнусь по дороге, или этот хмырь зарубит… Hадо ж такому случиться – кому-то достанется раб с высшим образованием…»

– Плохи наши дела, – подытожил Стас. – От такой оравы убежать трудно.

– Плохо, – подтвердил Кокорь. – Я немного их речь понимаю. Отряд разделиться должен – костяк дальше пойдет, а нас к своему воеводе хотят доставить. Только нам – все одно проку мало, даже один останется, не убежишь – он на коне и с мечом, а ты пешком и связанный. Рубанет сзади – вот и весь побег.

Помолчали. Hаблюдая оживший спор среди степняков, Кокорь криво усмехнулся и вполголоса прокомментировал:

– Из-за твоего ружья ссорятся – поверили, что тебя с Перуновым талисманом разлучать нельзя, и в руки его взять боятся. Особенно после рассказа о шипящих жидкостях и порошках колдовских. Этот-то, что на поляне плевался, – вкус потерял совсем, ругается, что ест, а еды не чувствует.

– Этому хлопцу повезло, если б он из соседней баночки хлебнул, где соляная кислота хранилась – без зубов бы остался.

– Хм. Тогда уж нам повезло – гунн от злости мог и нас порешить. А сейчас, похоже, кто нас захватил, те и поведут. Они-то тоже не хотят возвращаться, вот и шумят. Злые будут в дороге. Ох, нехорошо все получилось.

Примерно так все и произошло. Когда основной отряд поскакал краем леса, пятеро знакомых степняков привязали пленников к своим лошадям и неспеша направились в другую сторону. Ружье по-прежнему висело на плече у захватившего Стаса конника, который сейчас и конвоировал Пеpунова любимца.

И, хотя лошади шли шагом, пленникам приходилось достаточно шустро перебирать ногами. Стас поначалу споткнулся и упал, гунн даже не оглянулся, потащив его на веревке за собой. Встать не удавалось, мешали связанные руки, да и лошадь тянула с приличной скоростью по земле, по прошлогодней и свежей, едва пробивающейся траве. В кровь изодрав все тело, геолог не выдержал и заорал. Только тогда степняк оглянулся и нехотя придержал лошадь. Едва Стас оказался на ногах, веревка опять потащила его вперед.

Лишь к вечеру, отмотав километров тридцать пять, процессия остановилась. Степняки слезли с лошадей и начали разводить костер. Пленники повалились там, где стояли.