Текст книги "100 великих русских эмигрантов"
Автор книги: Вячеслав Бондаренко
Жанр: Энциклопедии, Справочники
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)
Юлий Жданов
(1877–1940)
Юлий Петрович Жданов родился 21 ноября 1877 г. в Екатеринодаре в семье городского инженера. После окончания Псковского реального училища Юлий поступил в Петербургский Николаевский институт гражданских инженеров и в 1903 г. окончил его. Местом службы молодого инженера-строителя стал МИД, точнее, технический отдел Службы пути управления Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), находившийся в Харбине. Когда 26-летний Жданов прибыл к месту службы, он и не подозревал, что в далеком городе пройдет вся его дальнейшая жизнь. В 1905 г. к нему в Харбин приехала жена Людмила Рудольфовна, быт из временного начал становиться постоянным. Таланты Жданова оказались востребованными. В 1906 г. инженер получил должность помощника руководителя строительством Харбина, а в 1914-м стал начальником городского Харбинского участка.
В то время основанный в 1898 г. Харбин фактически был наполовину русским городом. Из 100-тысячного населения 40 тысяч составляли русские, там действовали русская администрация и полиция. Харбин по праву считался одним из самых значительных и быстроразвивающихся городов Дальнего Востока. И основная заслуга в формировании облика Харбина принадлежала русскому зодчему Юлию Жданову. Именно под его надзором осуществлялось мощение городских улиц, прокладывался водопровод, здания обеспечивались современными системами пожарной безопасности. Кроме того, Жданов занимался проектированием домов, украсивших центральные улицы Харбина.
В 1912 г. по проекту Юлия Жданова был построен особняк богатого чаеторговца И.Ф. Чистякова. Расположенное на Вокзальном проспекте, это изящное двухэтажное здание в эклектическом стиле, украшенное эффектной угловой башней с куполом, приобрело славу самого красивого частного дома Харбина. Три года спустя Жданов построил на улице Участковой монументальное здание Японской гимназии в стиле модерн (за эту работу он получил премию от императора Японии), Одновременно архитектор продолжал работать и в России – так, в 1910 г. он победил в конкурсе на проект здания Управления Владикавказской железной дороги в Начихевани (совместно с техником Н.С. Нестеровым, 1-е место) и участвовал в строительстве железнодорожного вокзала во Владивостоке.
Большой вклад внес Юлий Петрович в увековечивание памяти героев Русско-японской войны 1904–1905 гг. В 1909–1913 гг. им было построено несколько мемориальных сооружений, памятных знаков и часовен в разных городах и поселках Маньчжурии. Среди них выделялся небольшой изящный храм-памятник Христа Спасителя на русском кладбище в Мукдене по эскизу великого князя Петра Николаевича (1912).
Свято-Покровский собор в Харбине. Архитектор Ю.П. Жданов. 1930 г.
Сохранившиеся постройки Ю.П. Жданова говорят о том, что его творческие пристрастия как архитектора были разнообразны. Некоторые его здания выдержаны в духе модного в конце 1890-х эклектизма, затем он испытал влияние стиля модерн и неоклассицизма. Эти традиции Жданов продолжал развивать и в 1920-х. Тогда его творчество для кого-то выглядело уже вчерашним днем архитектуры, но русским эмигрантам, безусловно, напоминало о золотом веке России – начале ХХ столетия и вызывало у них самые теплые эмоции.
После революции возвращаться на Родину Юлий Жданов не захотел. В Харбине был налаженный быт, множество знакомств, со временем этот город стал ему почти родным. В 1921 г. он уволился с КВЖД, однако опытному инженеру тут же предложили должность председателя строительной комиссии в городском управлении Харбина. В 1926–1931 гг. Жданов служил главным инженером поселкового управления в Харбине. Город в то время бурно развивался, напоминая одну большую стройку, и заказами Юлий Петрович был обеспечен почти постоянно. К наиболее заметным работам эмигрантского периода относятся доходный дом В.Д. Мееровича на Большом проспекте (1921), здание консульства Японии на Вокзальном проспекте (1924), Японо-Китайский клуб на Нагорном проспекте (1928), выполненный в византийском стиле храм Покрова Пресвятой Бородицы (1930).
Скончался Юлий Петрович Жданов 19 декабря 1940 г. в Харбине. Из 63 лет жизни, отведенных ему судьбой, в Китае он провел тридцать семь. В знак особого уважения к покойному городские власти разрешили похоронить заслуженного архитектора на закрытом Старом кладбище – недалеко от построенной по его проекту Свято-Покровской церкви. А прекрасные здания, возведенные Ждановым сто лет назад, по-прежнему украшают собой один из красивейших городов Китая.
Илья Миклашевский
(1877–1961)
Илья Михайлович Миклашевский родился в Одессе 15 декабря 1877 г. в семье екатеринославского предводителя дворянства. После окончания одного из самых престижных российских учебных заведений – Александ-ровского лицея 21-летний Илья 28 августа 1899 г. поступил юнкером в знаменитое Николаевское кавалерийское училище и год спустя, выдержав экзамен на офицерский чин, был произведен в гвардейские корнеты. Служить молодому офицеру выпало в одной из самых знаменитых кавалерийских частей – лейб-гвардии Кавалергардском полку. С началом Русско-японской войны Миклашевский добровольцем отправился на фронт и 26 марта 1904 г. был зачислен во 2-й Дагестанский конный полк с переименованием в казачий чин сотника. Сотник Миклашевский отличался отчаянной храбростью, граничащей с безрассудством, и привез с войны целых шесть боевых орденов – Святого Станислава 3-й и 2-й степеней с мечами, Святой Анны 4-й, 3-й и 2-й степеней с мечами, Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом. С 5 февраля 1906 г. офицер снова служил в Кавалергардском полку. Дальнейшая воинская карьера Ильи Миклашевского развивалась успешно и быстро – в 1908 г. он получил чин штабс-ротмистра гвардии, в 1912 г. – ротмистра гвардии, 22 июля 1914 г. стал полковником.
На Великой войне 1914–1918 гг. полковник Миклашевский командовал эскадроном и дивизионом кавалергардов, воевал отменно, 5 мая 1915 г. получил за храбрость Георгиевское оружие. 16 февраля 1917 г. Миклашевский был назначен командиром лейб-гвардии Уланского полка. Но с «демократическими» порядками, воцарившимися в армии после Февральского переворота, мириться он не пожелал и при первой же возможности покинул столицу с тем, чтобы присоединиться к молодой Добровольческой армии.
С 13 мая 1919 г. Миклашевский возглавлял бригаду Сводно-гвардейской кавалерийской дивизии, в июле – октябре 1919-го в чине генерал-майора командовал кавалерийскими дивизиями. В боях был тяжело ранен, с 13 мая 1920 г. состоял в должности генерала для поручений при главнокомандующем Вооруженными силами Юга России. В ноябре 1920 г., как и тысячи его соотечественников, Миклашевский навсегда покинул родину на корабле «Великий князь Александр Михайлович».
И.М. Миклашевский
Новой родиной для боевого офицера стало Соединенное королевство сербов, хорватов и словенцев (так до 1929 г. называлась Югославия). Там Миклашевского без лишних вопросов приняли в армию в чине полковника. Как выяснилось, причиной была одна из наград Ильи Михайловича – высший сербский орден «Звезда Карагеоргия», обладатели которого пользовались в Югославии огромным почетом.
В июле 1924 г. произошло событие, которое в перспективе могло сильно повлиять на расстановку политических сил на Балканах и в Средиземноморье. До Белграда докатились тревожные вести из соседней Албании. В этой по преимуществу мусульманской стране к власти не без помощи московских военных советников пришел православный священник Теофан Ноли, занимавший отчетливо просоветскую позицию. Полпред СССР в Тиране Круковецкий во всеуслышание заявлял о своем намерении советизировать Албанию и сделать ее опорной базой коммунизма на Балканах.
Лишившийся поста албанский премьер-министр Ахмет Зогу бежал в Белград, где начал формировать отряд для восстановления в Албании порядка. Югославские власти сами не желали появления у себя под боком советского форпоста, а потому позволили Зогу объявить «крестовый поход» на Тирану, выставив единственное условие – отрядом должен командовать старший офицер югославской армии. На эту роль отлично подошел имевший репутацию отчаянного храбреца Илья Миклашевский. Услышав о предложении, он обрадовался. Мирная армейская служба не была его стихией, а тут – настоящее приключение, да еще действовать предстоит против «красных»!..
Вербовка желающих происходила просто – на улицах и в кафе Белграда. За день Миклашевскому без проблем удалось набрать больше сотни бывших русских офицеров и солдат, охотно согласившихся воевать с албанскими коммунистами. Не последнюю роль сыграло и то, что «работа» отряда оплачивалась наличными, точнее, старинными золотыми наполеондорами.
С 10 декабря 1924 г. будущие участники акции начали небольшими группами прибывать в Дебари – пограничный пункт между Сербией и Албанией. Перед началом похода Зогу присвоил всем его участникам офицерские чины албанской армии. Так белый генерал и югославский полковник Миклашевский стал албанским майором.
В ночь на 17 декабря 1924 г. югославско-албанскую границу пересек отряд из 108 русских бойцов, вооруженных четырьмя старыми горными пушками австро-венгерского производства и восемью итальянскими пулеметами. Регулярная албанская армия превышала отряд по численности в 64 (!) раза. Ночью 17 декабря произошел первый бой, из которого миклашевцы вышли победителями. В 8 часов утра этого дня отряд с боем завладел деревней Посети, а к 15 часам занял район Резан – Брата – Клобуциста, причем албанские пограничники перешли на сторону противника. Наступление развивалось быстро благодаря четкой и умелой работе русских артиллеристов: как только пехота занимала очередную позицию, на ней зажигали костры, и это служило пушкарям сигналом к тому, что огонь нужно переносить на следующий рубеж.
К ночи 18 декабря отряд после упорного боя занял город Пешкопея. В нем было захвачены орудие, четыре пулемета, три бомбомета, сотни винтовок, в плен сдались пятеро офицеров и 400 солдат албанской армии. На главной площади города миклашевцы обнаружили виселицы, на которых сторонники Теофана Ноли собирались казнить русских воинов. Утром 18 декабря в Пешкопее состоялся парад, на котором отряд Миклашевского громовым «ура» приветствовал Ахмета Зогу.
Сдача Пешкопеи деморализовала албанскую армию: ее офицеры и солдаты начали массово переходить на сторону Зогу или попросту покидать позиции. К столице страны Тиране отряд Миклашевского подошел, встречая лишь слабое сопротивление. Последний крупный бой произошел на перевале Гафа 23 декабря 1924 г. Русский отряд атаковал сильно укрепленный перевал в лоб, а албанские монархисты неожиданно ударили противнику во фланг. Эта победа оказалась решающей – Теофан Ноли и представители советского полпредства на четырех пароходах в панике покинули страну.
Тирана встретила отряд Миклашевского ликованием. На улицах гремели оркестры, отовсюду слышались крики «Рофт!» («Ура!»). Главнокомандующий албанской армией полковник Криузиу поблагодарил русских бойцов за их удаль. Отряд Миклашевского сыграл вескую роль и в избрании Ахмета Зогу первым президентом Албании – на здание парламанта страны были направлены дула русских орудий, которые «помогли» депутатам принять единственное верное решение…
Вот так история Албании пошла по другому пути. Планы по большевизации этой страны были сорваны отрядом из 100 русских воинов, возглавлял который Илья Миклашевский. После трех лет президентства Ахмет Зогу в 1928 г. принял королевский титул и имя Зог I. Правил он до 1939 г., когда Албания была оккупирована фашистской Италией.
Русский отряд в составе албанской армии существовал до 1926 г. Его офицеры и солдаты участвовали в рейдах по разоружению местного населения, держали под контролем мелких феодальных князьков – беев, далеко не все из которых были довольны правлением Зогу. После роспуска отряда президент предложил всем его участникам пожизненную пенсию при условии, что они останутся в Албании. Некоторые воспользовались этим предложением, и к 1939 г. в стране продолжали служить около 15 русских по происхождению офицеров. В дальнейшем почти все они перешли на службу в итальянскую армию и погибли во время Второй мировой или были казнены коммунистическими властями Албании. Удачнее всего сложилась судьба Льва Павловича Сукачева (1895–1975) – он возглавил полк албанской королевской гвардии, который в апреле 1939 г. оказал сопротивление вторгшимся в Албанию итальянцам и дал возможность эвакуироваться семье короля. В дальнейшем Сукачев служил в армии Италии, где достиг чина бригадного генерала, а с 1949 г. жил в США.
Что же касается Ильи Миклашевского, то он не захотел остаться в стране, ход истории которой изменился благодаря ему. Выполнив свою миссию, он предпочел вернуться в югославскую армию. Затем перебрался во Францию, где возглавлял объединение лейб-гвардии Уланского полка. 17 октября 1961 г. Илья Михайлович Миклашевский скончался на 83-м году жизни. Его могила находится в Ницце на кладбище Кокад.
Петр Врангель
(1878–1928)
Барон Петр Николаевич Врангель родился 15 августа 1878 г. в Новоалександровске Ковенской губернии (ныне город Зарасай, Литва) в семье директора Ростовского страхового общества, ученого и писателя Николая Егоровича Врангеля и его жены Марии Дмитриевны, урожденной Дементьевой. В 1896 г. будущий полководец окончил Ростовское реальное училище, а в 1901-м – Горный институт. В том же году поступил вольноопределяющимся в лейб-гвардии Конный полк и в 1902-м, после сдачи экзаменов в Николаевском кавалерийском училище, был произведен в первый офицерский чин корнета гвардии с зачислением в запас. В 1902–1904 гг. Петр служил в Иркутске чиновником особых поручений при генерал-губернаторе, но с началом Русско-японской войны вновь зачислился на военную службу, которая стала его призванием.
За участие в Русско-японской сотник 2-го Верхнеудинского казачьего полка Врангель был удостоен боевых орденов Святой Анны 4-й степени и Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом. В 1906-м офицер получил перевод в 55-й драгунский Финляндский полк, а на следующий год – в лейб-гвардии Конный полк. В 1910 г. Петр Николаевич окончил Николаевскую академию Генерального штаба, но по собственному желанию остался служить в строю ставшего ему родным лейб-гвардии Конного полка. На Великую войну 1914–1918 гг. барон Врангель вышел в чине ротмистра и должности командира эскадрона.
Первая мировая раскрыла талант Врангеля-командира в полной мере. Он отличался блистательной храбростью. С 8 октября 1915 г. командовал 1-м Нерчинским казачьим полком, с 19 января 1917 г. в чине генерал-майора – 2-й бригадой Уссурийской конной дивизии, а в июле получил 7-ю кавалерийскую дивизию и Сводный кавалерийский корпус. За участие в войне Врангель был удостоен трех георгиевских наград – ордена Святого Георгия 4-й степени (его он получил одним из первых за всю войну, 13 октября 1914 г.), Георгиевского оружия и Георгиевского креста 4-й степени с лавровой ветвью, которым офицеры награждались по представлению солдат. Также он был награжден орденами Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом и Святого Владимира 3-й степени с мечами.
После революции генерал чудом не погиб в 1917 г. во время расправ над офицерами в Ялте. Одно время он делал ставку на украинское правительство гетмана П.П. Скоропадского, но вскоре разочаровался в нем и отправился в Екатеринодар, занятый белой Добровольческой армией. С августа 1918-го Врангель командовал в ней 1-й конной дивизией, а с ноября – 1-м конным корпусом. 28 ноября 1918 г. он был произведен в чин генерал-лейтенанта.
П.Н. Врангель и митрополит Антоний Храповицкий. Югославия. 1927 г.
В январе-августе 1919 г. Врангель командовал Кавказской Добровольческой армией, самой крупной его удачей на этом посту стало взятие Царицына 30 июня 1919 г. Однако Петр Николаевич все больше и больше расходился во взглядах с командованием Вооруженных сил Юга России (ВСЮР). В частности, он резко протестовал против так называемой «Московской директивы» Деникина, предписывавшей наступление на Москву, и сразу предрекал крах этой операции. В итоге Врангель оказался прав – успехи белых ограничились взятием Орла, Курска и Воронежа. Уже в разгаре тяжелейшего отступления, местами походившего на бегство, 26 ноября 1919-го, Врангель был назначен командующим Добровольческой армией и главноначальствующим Харьковской области, сменив на этом посту В.З. Май-Маевского, но даже огромный полководческий талант генерала в критической для белых ситуации оказался бесполезен. 21 декабря 1919 г. барон был отстранен от командования армией, 8 февраля 1920 г. уволен в отставку и, излив свои чувства в резком письме Деникину, отбыл в Константинополь.
Впрочем, опала генерала длилась недолго. После отставки Деникина с поста главкома ВСЮР спешно собравшийся в Севастополе военный совет постановил избрать главнокомандующим именно Врангеля. Петр Николаевич прибыл в Севастополь на британском линкоре «Император Индии» и принял должность.
Надо сказать, что Врангель вполне отдавал себе отчет в том, что ему предстоит: «По человеческим соображениям, почти нет никаких надежд на дальнейший успех Добровольческого движения. Армия разбита. Дух пал. Оружия почти нет. Конница погибла. Финансов никаких. Территория ничтожна. Союзники не надежны. Большевики неизмеримо сильнее нас и человеческими резервами, и вооруженным снаряжением». Тем не менее он отказался от предложенного англичанами посредничества в переговорах с большевиками и, решив воспользоваться предоставленным шансом, начал новый этап Белой борьбы.
Почти сразу же Врангелю пришлось возглавить отражение мощного красного наступления на Крым. В апреле первый штурм Перекопа был сорван белыми, в ряде мест красным нанесли чувствительные контр-удары, что заставило большевистское руководство временно отказаться от идеи вторжения в Крым. В апреле-ноябре 1920 г. там существовало государство, служившее для Врангеля своеобразным «полигоном», на котором отрабатывалась выношенная им государственная модель.
Сам Врангель так описывал свою идею: «Единственным средством приостановить непрерывную анархию в России является сохранение в ней здорового ядра, которое могло бы объединить вокруг себя все стихийные движения против тирании большевиков. Не новым наступлением на Москву, а объединением всех борющихся с коммунистами народных сил может быть спасена Россия от этой опасности, которая грозит переброситься на Европу».
«Руководящий период» Врангеля оказался весьма для него насыщенным. Возглавив вооруженные силы, он переименовал их из ВСЮР в Русскую армию. В июне ее численность составляла 32 тысячи штыков и 12 тысяч сабель, на вооружении армии состояли 1144 пулемета, 272 орудия, 14 бронепоездов, 16 автобронеотрядов, 1 танковый отряд и 11 авиационных отрядов. Барон Петр Николаевич возглавил также и гражданскую администрацию русского Юга, приняв титул «Правитель Юга России». Вопреки широко распространенному мнению, он был весьма либеральным государственным деятелем, старавшимся учитывать интересы всех слоев населения. Под его руководством было проведено несколько важных административных реформ, приняты законы «О земле», «О волостном земстве», «Об упорядочении судопроизводства в целях прекращения произвола». Прекрасно понимая, что в бедном ресурсами Крыму армию прокормить невозможно, Петр Николаевич санкционировал операцию по вторжению в Северную Таврию (началась 6 июня 1920 г.), которая оказалась последним тактическим успехом белых войск. Выстоять Белое дело могло только с помощью европейских союзников, а они в сохранении «здорового ядра России» в Крыму заинтересованы не были. Врангель мог только прилагать все силы к тому, чтобы финал наступил как можно позже…
В ноябре 1920 г. командование Красной армии сосредоточило у Перекопского перешейка, закрывавшего вход в Крым, огромное количество войск – три общевойсковые и две конные армии (13 стрелковых дивизий, 10 кавалерийских дивизий, 2 стрелковые бригады и 6 кавалерийских бригад). В ночь на 8 ноября началось наступление красных. Тем не менее многократно уступавшая противнику и в численности, и в ресурсах Русская армия (8 пехотных и 6 кавалерийских дивизий и кавалерийская бригада, всего 38 600 штыков и 19 300 сабель) смогла достойно выполнить поставленную перед ней задачу – не дать красным молниеносно ворваться в Крым и захватить полуостров одним ударом. 11 ноября М.В. Фрунзе предложил Врангелю прекратить сопротивление и обещал амнистию тем, кто сложит оружие. Но Врангель никак не отреагировал на это предложение. В тот же день в крымской печати появилось правительственное сообщение: «Ввиду объявления эвакуации для желающих офицеров и их семейств, других служащих, Правительство Юга России считает своим долгом предупредить всех о тех тяжких испытаниях, какие ожидают выезжающих из пределов России. Недостаток топлива приведет к большой скученности на пароходах, причем неизбежно длительное пребывание на рейде и в море. Кроме того, совершенно неизвестна судьба отъезжающих, так как ни одна из иностранных держав не имеет никаких средств для оказания какой-либо помощи как в пути, так и в дальнейшем. Все это заставляет Правительство советовать всем тем, кому не угрожает непосредственная опасность от насилия врага, – остаться в Крыму».
План эвакуации был разработан в Севастополе высшими чинами администрации Крыма – самим Врангелем, председателем правительства А.В. Кривошеиным, начальником штаба Русской армии П.Н. Шатиловым, командующим Черноморским флотом М.А. Кедровым и командующим армейским тыловым районом М.Н. Скалоном. Согласно распоряжениям Врангеля, войска заняли главные учреждения, почту и телеграф, выставили караулы на пристанях и вокзале. Был разработан план эвакуации тыловых учреждений, раненых, больных, продовольствия, ценного имущества. Приблизительное распределение мест на погрузку выглядело таким образом: Севастополь и Керчь – по 20 тысяч человек, Феодосия – 13 тысяч, Ялта – 10 тысяч, Евпатория – 4 тысячи. Сначала предполагалось вывезти из Крыма и 9 тысяч лошадей, но потом от этого плана отказались.
В течение трех дней из всех крымских портов отходили корабли, увозившие в изгнание всех, кто не желал оставаться в Крыму под властью красных. Из грузов в основном вывозили продовольствие, зерно, топливо и мануфактуру, остальное имущество, как достояние русского народа, не уничтожалось, а передавалось рабочей охране. Приводилось в негодность только вооружение – орудия, аэропланы, танки, бронеавтомобили и бронепоезда.
Всего из Севастополя, Ялты, Феодосии, Евпатории и Керчи по направлению к Константинополю, по данным штаба Русской армии, ушло 126 судов, на которых покинуло Родину 145 693 человека, не считая членов судовых команд (одно судно – буксир «Язон» – с полдороги вернулось в Крым). В числе эвакуированных было 50 тысяч армейских чинов, больше 6 тысяч раненых, прочие – служащие учреждений и гражданские лица, в их числе около 7 тысяч женщин и детей. В эвакуации участвовали, кроме русских, также американские, английские, французские, итальянские, греческие и польские суда. В отличие от предыдущих эвакуаций белых армий – Одесской и Новороссийской, – крымская прошла безукоризненно: все, кто хотел отступить с остатками армии Врангеля, сделали это.
Разумеется, далеко не все люди, покидавшие в эти ноябрьские дни 1920-го Родину навсегда, уходили из России с легким сердцем. Многие не выдерживали разлуки с Отечеством. Очевидец севастопольской эвакуации, капитан Стаценко, оставил такое свидетельство: «Находились все же такие, которые не выдерживали “игры нервов”: с проклятиями уходили от пристани. Были другие. Они окончательно расставались со всем – стрелялись. Был момент, когда отовсюду раздавались выстрелы, один за другим. Нашел психоз, только крики более стойких: “Господа! Что вы делаете? Не стреляйтесь! Пароходы еще будут. Все сможем погрузиться и уехать!” – смогли остановить малодушных. На моих глазах офицер нашего полка застрелил сперва своего коня, а затем пустил пулю себе в лоб». Другой пример: когда молодой подпоручик-артиллерист де Тиллот уже сел на пароход, на пристань прибежала его мать и начала умолять сына не покидать Родину. Сначала тот не соглашался, но затем вернулся на берег. Впрочем, пять лет спустя де Тиллот все же эмигрировал, причем весьма оригинальным способом: захватил шедший из Севастополя в Одессу пароход «Утриш» и ушел на нем в Болгарию.
В прощальной речи, обращенной к юнкерам Сергиевского военного училища, Петр Николаевич сказал: «Оставленная всем миром, обескровленная армия, боровшаяся не только за наше русское дело, но и за дело всего мира, оставляет родную землю. Мы едем на чужбину, идем не как нищие с протянутой рукой, а с высоко поднятой головой, в сознании выполненного до конца долга». В 15 часов 14 ноября Врангель на катере обошел суда, стоявшие на Севастопольском рейде, поблагодарил всех за службу и еще раз предупредил о трудностях, которые ожидают на чужбине. После этого все суда обошла самоходная баржа, которая собрала передумавших покидать Родину людей и вернула их на крымский берег.
Флаг главнокомандующего был поднят на крейсере «Генерал Корнилов». По иронии судьбы раньше этот корабль, носивший название «Очаков», был известен как один из символов русской революции – именно на нем поднял в 1905 г. восстание лейтенант П.П. Шмидт. 17 ноября 1920 г. крейсер покинул крымский берег, унося последнего белого вождя в эмиграцию…
В 1920–1922 гг. штаб Врангеля находился в Константинополе, в 1922–1927 гг. – в Сремских Карловцах, в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (до 1929 г. название Югославии). В это время Врангель отнюдь не был генералом без армии – напротив, ему беспрекословно подчинялось 40 тысяч закаленных Великой и Гражданской войнами офицеров и солдат, 1 сентября 1924 г. объединенных в Русский Общевоинский союз (РОВС) и в любой момент готовых встать под ружье. Положение этой рассеянной по всей Европе армии было сложным – средств на содержание не было, вчерашние союзники по Антанте никакой поддержки не оказывали, к тому же советские дипломаты постоянно «давили» на них, возмущенно требуя расформировать белогвардейские части в Европе. Тем не менее на протяжении 1920-х РОВС был весьма весомым политическим аргументом в европейской политике, многие историки считают, что именно благодаря его существованию не осуществились планы советской интервенции на Балканы.
Естественно, советские спецслужбы пристально следили за Врангелем, и осенью 1921 г. была предпринята попытка его ликвидации. 15 октября итальянский пароход «Адрия», шедший из Батума через Константинополь, неожиданно на полном ходу врезался в борт яхты «Лукулл», на которой жил Петр Николаевич. Яхта пошла ко дну практически мгновенно. По чистой случайности Врангеля с женой в тот момент не было на ее борту.
В сентябре 1927 г. Петр Николаевич Врангель с семьей переехал в столицу Бельгии Брюссель. Там же он и скончался в 9 часов утра 25 апреля 1928 г. на 50-м году жизни, внезапно заразившись туберкулезом. Быстрая смерть еще совсем нестарого белого вождя послужила поводом для многочисленных слухов о том, что он был отравлен советским агентом. Прах генерала был перенесен в Белград и 6 октября 1929 г. торжественно захоронен в храме Святой Троицы.
На протяжении долгого времени в литературе существовали два образа Врангеля: один – рыцарь без страха и упрека, образец офицера, бескомпромиссный борец с «красной нечистью», другой – «черный барон», тиран, мечтавший залить Советскую Россию кровью. Только в последнее время благодаря усилиям историков трагическая и величественная фигура Петра Николаевича Врангеля, полководца и государственного деятеля, обретает в истории России заслуженное место.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.