Текст книги "100 великих русских эмигрантов"

Марина Цветаева

(1892–1941)

Марина Ивановна Цветаева родилась 26 сентября 1892 г. в Москве в семье известного филолога и искусствоведа Ивана Владимировича Цветаева и его жены Марии Александровны, урожденной Мейн. Мать Марины болела чахоткой, и из-за этого будущая великая поэтесса вместе с сестрой много времени проводила в Европе: они подолгу жили в Швейцарии, Германии, Италии… В европейских пансионах Цветаева продолжала свое образование, а в 16 лет прослушала курс истории старофранцузской литературы в Сорбонне.

Первые литературные опыты Цветаевой начались рано: писать стихи она начала в уже в шестилетнем возрасте, причем не только на русском языке, но и на французском и немецком. В своем дневнике мать Марины как-то записала: «Четырехлетняя моя Муся ходит вокруг меня и все складывает слова в рифмы, – может быть, будет поэт?» Материнское сердце угадало судьбу дочери, но увидеть, как Марина выросла в великого поэта, Марии Александровне было не суждено: она умерла от чахотки в 1906 г., когда Марине было 14 лет.

В 18 лет Цветаева тайком от семьи выпускает свой первый сборник «Вечерний альбом», включавший в основном то, что писалось на ученической скамье. Тираж книги составил всего 500 экземпляров, но этого оказалось достаточно, чтобы яркий талант был замечен. Марина приобрела множество знакомств в литературных кругах – она общалась с Валерием Брюсовым, Максимилианом Волошиным, Николаем Гумилёвым… Молодая поэтесса начинает активно участвовать в литературной жизни Москвы, пишет критические статьи, посещает кружки и студии. Цветаева и Волошин, несмотря на значительную разницу в возрасте, становятся близкими друзьями.

В 19 лет Цветаева знакомится с Сергеем Эфроном. Это случилось на отдыхе в Коктебеле, куда Марина прибыла вместе с Волошиными. Волшебство древнего вулкана Карадаг, прекрасные виды и пропитанный романтикой коктебельский воздух сделали свое дело – молодые люди полюбили друг друга и поженились. В 1912 г. у них родилась дочь Ариадна. Тогда же выходит очередной сборник стихов «Волшебный фонарь», в 1914-м – поэма «Чародей». В творчестве поэтессы появилось описание домашнего быта – детской, «залы», зеркал, портретов…

В 1914 г. Цветаева познакомилась с поэтессой Софией Парнок. Между женщинами завязались серьезные романтические отношения. Цветаева уходит от мужа к Парнок. Эти отношения длятся около двух лет, Софии Цветаева посвящает цикл стихов «Подруга», содержащий произведения, которые станут культовыми (такие как «Под лаской плюшевого пледа», например). Расставшись с Парнок, Цветаева подытоживает этот период, назвав его «первой катастрофой в своей жизни», и возвращается к мужу. Но на пути поэтессу ожидает еще немало катастроф.

В 1917 г. Цветаева родила вторую дочь Ирину. Однако после революции муж Цветаевой присоединился к Белому движению и поэтесса осталась одна с двумя детьми на руках, в новых жизненных условиях, к которым была совсем не готова. Не чувствуя себя в силах справиться с обстоятельствами и прокормить девочек, Цветаева отдает их в приют. Ситуацию это не спасает – дети тяжело заболевают. Ариадну поэтесса забирает домой, через два месяца после этого трехлетняя Ира умирает в приюте.

Тем временем Сергей Эфрон в чине капитана продолжает сражаться в рядах Белой армии, и Цветаева не имела о нем никаких известий. Страдая от безвестности в разгромленной Москве, поэтесса пишет стихи, полные сочувствия к Белой армии. К концу 1921 г. эти стихотворения были объединены в сборник «Лебединый стан», который при жизни Цветаевой так и не был напечатан. Наконец 11 июля 1921 г. Цветаева получает письмо от мужа. Выясняется, что Эфрон находится в Константинополе, позже переезжает в Прагу.

Почти год потребовался Цветаевой, чтобы получить разрешение на выезд с дочерью к мужу. 15 мая 1922 г. Марина и Ариадна отправляются в Берлин, где встречаются с Эфроном. Там же Цветаева отдает в печать новый сборник «Ремесло» и поэму «Царь-девица». В августе того же года семья обосновалась в Чехословакии, где провела около четырех лет: Сергей Эфрон получал там высшее образование.

Жизнь в деревне Мокропсы оказалась очень тяжелой – супруги едва сводили концы с концами. Несмотря на то что в этот период творчество поэтессы было довольно востребованным, Цветаевой приходилось заниматься устройством быта, выискивать на рынке дешевые продукты. Друзьям она сообщала: «Живу домашней жизнью, той, что люблю и ненавижу, – нечто среднее между колыбелью и гробом, а я никогда не была ни младенцем, ни мертвецом». Но в 1925 г. рождается долгожданный сын – Георгий, которого в семье нежно прозвали Муром. Вскоре после его рождения семья переезжает в Париж в поисках лучшей доли – к тому времени столица Франции становился центром русской литературной эмиграции. Но и там нищета не оставила их. Эфрон и Цветаева перебивалась случайными заработками и пособием из Чехословакии. К тому же если во время жизни в Праге стихи Цветаевой активно публиковались, то во Франции терзаниям русской души чаще всего не находилось места. За всё время жизни в Париже Цветаева смогла издать только один сборник «После России…». Она все чаще отдавала предпочтение прозе – появились автобиографические произведения, эссе о Пушкине, воспоминания о Максимилиане Волошине.

М.И. Цветаева с сыном Георгием. 1928 г.

В 1930-х поэзия Цветаевой достигла подлинного совершенства. Нервная, интимная цветаевская стилистика осталась в русской литературе уникальной – ее можно было только слепо копировать. К сожалению, далеко не все современники Цветаевой ценили и понимали ее творчество. Многим оно казалось вычурным, «типично женским», слишком эмоциональным и даже истеричным.

«Никто не может вообразить бедности, в которой мы живём. Мой единственный доход – от того, что я пишу. Мой муж болен и не может работать. Моя дочь зарабатывает гроши, вышивая шляпки. У меня есть сын, ему восемь лет. Мы вчетвером живём на эти деньги. Другими словами, мы медленно умираем от голода», – горько вспоминала Цветаева эти дни. Сергей Эфрон мало-помалу начал склоняться к мысли о переезде в СССР и начал сотрудничать с советской разведкой.

В 1937 г. Ариадна, уже давно разделявшая взгляды отца, а затем и сам Сергей Эфрон покинули Францию и переехали в СССР. Через некоторое время за ними отправилась и Цветаева с сыном – даже маленький Мур просил маму вернуться в Россию.

Однако этот переезд не принес никакой радости семье. 27 августа 1939 г. была арестована Ариадна, 10 октября – Сергей Эфрон. Менее чем через год Эфрон был расстрелян. Ариадна прошла через лагеря и была реабилитирована только в 1955 г.

Цветаева оказалась в изоляции, как жена и мать «врагов народа». С трудом она получила временное жилье в Москве. Поэтессу с сыном преследовала нищета, приходилось зарабатывать на жизнь переводами.

После начала Великой Отечественной войны Цветаева уехала из Москвы и 8 августа 1941 г. поселилась в небольшом городке Елабуга. Но у великой поэтессы уже не осталось сил на борьбу с новыми потрясениями. 31 августа 1941 г. Марина Цветаева покончила с собой. Ее сын Георгий (Мур) погиб на фронте в июле 1944-го.

Поэтесса похоронена на Петропавловском кладбище Елабуги. По поводу точности места ее захоронения до сих пор спорят биографы: в 1960 г. сестра Цветаевой Анастасия установила на южной стороне кладбища, среди могил 1941 г., крест, оповещавший, что «в этой стороне похоронена Марина Цветаева». Позднее там же был установлен памятник.

Творчество Цветаевой возвращалось на Родину «дозированно». Но ее имя, невзирая на все препоны, уже через 20 лет после гибели вошло в пантеон величайших поэтов России.

Александр Алехин

(1892–1946)

Александр Александрович Алехин (его фамилия пишется через «е», распространенный вариант «Алёхин» – ошибка) родился 19 октября 1892 г. в Москве в семье чиновника, к концу жизни дослужившегося до чина действительного статского советника. Когда Саше было семь лет, мать научила его играть в шахматы. Эта игра захватила мальчика настолько, что он всерьез начал изучать шахматную технику и уже с 1902 г. активно участвовал в турнирах по переписке. Как шахматист Алехин развивался чрезвычайно быстро: в 1907-м он впервые сыграл в любительском турнире Московского шахматного кружка, а год спустя уже выиграл этот турнир и занял 5-е место на чемпионате Москвы и 1-е – на Всероссийском турнире любителей. В 1910 г. Алехин успешно дебютировал на международной шахматной арене, выступив на турнирах в Гамбурге и Карлсбаде.

Больше всего знатоков шахмат в Алехине впечатляла вдохновенная, творческая манера игры. «Для меня шахматы не игра, а искусство», – говорил он. Поражала и феноменальная шахматная память мастера, который даже через много лет мог в подробностях вспомнить любую сыгранную им партию. Между тем в жизни Алехин был не слишком собранным человеком, чем-то напоминая главного героя романа В.В. Набокова «Защита Лужина».

В декабре 1913 г. Алехин впервые сошелся за шахматной доской с гремевшим в то время по всему миру великим кубинским шахматистом Хосе Раулем Капабланкой. Тогда Алехин проиграл, но на Санкт-Петербургском международном турнире, проходившем весной 1914-го, занял третье место после чемпиона мира Ласкера и Капабланки. Параллельно Алехин умудрялся учиться в одном из самых престижных учебных заведений страны – Училище правоведения, которое блестяще окончил 16 мая 1914 г. с чином титулярного советника.

Начало Великой войны 1914–1918 гг. застало Алехина в германском Мангейме, где он участвовал в очередном турнире. Как представитель вражеской державы, он был интернирован и только в сентябре, отбыв тюремное заключение в Баден-Бадене, получил возможность вернуться на родину. Летом 1916 г. Алехин добровольцем отправился на фронт в должности помощника начальника летучего отряда Красного Креста. В тылу он не отсиживался, лично выносил раненых с поля боя, за что удостоился двух Георгиевских медалей и ордена Святого Станислава 3-й степени с мечами. В боях Алехин был дважды контужен.

Александр Алехин, арбитр Карлос Керенсио и Хосе Рауль Капабланка во время матча на первенство мира в Буэнос-Айресе, 1927 г.

После революции для Алехина наступило смутное время. По-видимому, четких политических убеждений он не имел, поэтому остался в Советской России. Приглашение поучаствовать в одном из турниров едва не стоило ему жизни: в Одессе шахматист был арестован местной чрезвычайкой и в апреле 1919-го приговорен к расстрелу. Спасло Алехина только вмешательство члена Всеукраинского ревкома Мануильского. Вернувшись в Москву, Александр Александрович устроился работать переводчиком в аппарат Коминтерна и… в Московский уголовный розыск. Конечно, не забывал и о шахматах: в 1920-м занял первое место на шахматном турнире Всероссийской олимпиады в Москве.

В марте 1921 г. Алехин женился на швейцарской журналистке Анне-Луизе Рюгг и вскоре получил разрешение на поездку в Латвию. Из Риги чета Алехиных направилась в Берлин. В СССР Алехин больше не вернулся, хотя первое время воспринимался всеми именно как советский шахматист. С 1923 г. он постоянно жил в Париже, два года спустя получил французское гражданство и защитил в Сорбонне докторскую диссертацию.

Жизнь Алехина состояла из постоянных разъездов по всему миру – он стал одним из немногих «гастролирующих» суперзвезд шахматного мира, которых были счастливы видеть в любой стране. В сентябре 1927 г. в Буэнос-Айресе наконец произошла встреча двух великих мастеров – Алехина и Капабланки, который с 1921-го был чемпионом мира по шахматам. По итогам 34 партий победил гениальный Алехин. На доигрывание Капабланка не явился, поздравив соперника с победой письменно. После возвращения нового чемпиона мира в Париж эмигранты устроили ему восторженный прием в Русском клубе, после которого некоторые газеты процитировали сделанное Алехиным высказывание: «Миф о непобедимости большевиков развеян, как развеялся миф о непобедимости Капабланки». Советский журнал «Шахматный вестник» отреагировал моментально: «После речи Алехина в Русском клубе с гражданином Алехиным у нас все покончено – он наш враг». Теперь ни о каком возвращении в СССР не могло быть и речи.

В конце 1920-х – начале 1930-х гг. Алехин провел множество игр, в которых с блеском подтвердил репутацию сильнейшего шахматиста мира. Так, на турнире в Сан-Ремо (1930) из 15 партий он выиграл 13, а две свел вничью. В 1932–1933 гг. Алехин провел грандиозное шахматное турне по миру, выступив в таких экзотических странах, как Филиппины, Сингапур и Новая Зеландия. Из сыгранных 1320 партий он выиграл 1165.

В середине 1930-х в карьере великого мастера наметился некоторый спад – сказывалась усталость от бесчисленных коммерческих турниров и выступлений. Алехин пристрастился к алкоголю, стал допускать грубые ошибки во время игры. В матче на звание чемпиона мира в октябре-ноябре 1935 г. он уступил голландскому шахматисту Максу Эйве. Однако ровно через два года в матче-реванше Алехин вернул себе чемпионское звание, которое сохранил до смерти.

Вскоре после начала Второй мировой войны Алехин, не подлежавший призыву по состоянию здоровья, добровольцем вступил во французскую армию в звании лейтенанта. После оккупации Франции он перебрался в «свободную зону». А затем начался самый темный период в жизни шахматного маэстро. Чтобы получить разрешение на выезд в Португалию, Алехин был вынужден написать несколько статей под общим названием «Еврейские и арийские шахматы», которые в марте 1941 г. опубликовала оккупационная газета «Паризер цайтунг». Сам Алехин впоследствии объяснял, что его статьи были изуродованы и фактически переписаны заново; некоторые его биографы оспаривают это утверждение. Но никто не может отрицать того, что в 1941–1943 гг. Алехин участвовал в семи шахматных турнирах в нацистской Германии и на оккупированных ею территориях, давал сеансы игры вслепую для офицеров вермахта. В октябре 1943-го чемпион мира был приглашен на турнир в Испанию. Оттуда он уже не вернулся, фактически второй раз за жизнь добровольно оказавшись в положении изгнанника.

После Второй мировой войны ряд видных шахматистов выступил с призывом объявить Алехину бойкот из-за его сотрудничества с нацистами. Алехин пытался объяснить, что вынужден был выступать на турнирах в Германии из-за отсутствия средств и необходимости спасти жену, еврейку по национальности, но репутация чемпиона мира была уже испорчена. В январе 1946 г. великий шахматист переехал в португальский город Эшторил, где общался только со своим другом, чемпионом Португалии по шахматам Франсиско Люпи. 24 марта 1946 г. Алехина нашли мертвым в номере отеля. Причиной смерти стала асфиксия, вызванная попаданием в дыхательные пути куска мяса. Через десять лет, 25 марта 1956-го, прах шахматиста был перенесен на парижское кладбище Монпарнас.

На смерть чемпиона мира советский журнал «Шахматы в СССР» отреагировал так: «Алехин родился и вырос в России. В нашей стране развились его шахматный талант и сила… Советские шахматисты высоко ценят Алехина, как выдающегося мастера, внёсшего богатый вклад в сокровищницу шахматного искусства. Но как к человеку, морально неустойчивому и беспринципному, наше отношение к нему может быть только отрицательным». В жизни Александра Александровича Алехина были и светлые, и темные моменты, но в русской памяти он все же остался величайшим шахматистом нашей страны, вдохновенным мастером, ушедшим из жизни непобежденным чемпионом мира.

Елена Дьяконова

(1894–1982)

Елена Ивановна Дьяконова родилась 26 августа 1894 г. в Казани в семье мелкого чиновника, умершего вскоре после рождения дочери. Детство Елена провела в Казани, а в 1911-м с новой семьей матери перебралась в Москву, где поступила в частную женскую гимназию. Ее одноклассница Анастасия Цветаева оставила такой портрет Елены гимназических времен: «Тоненькая длинноногая девочка в коротком платье. Это Елена Дьяконова. Узкое лицо, русая коса с завитком на конце. Необычные глаза: карие, узкие, чуть по-китайски поставленные. Темные густые ресницы такой длины, что на них, как утверждали потом подруги, можно рядом положить две спички. В лице упрямство и та степень застенчивости, которая делает движения резкими».

В 18-летнем возрасте Елена заболела туберкулезом и по предписанию врачей отправилась лечиться в швейцарский курорт Клавадель. Там произошла встреча, изменившая всю жизнь юной москвички.

Начинающему французскому поэту Эжену Гранделю в то время шел 17-й год. В Клавадель его отправил отец, крайне недовольный тем, что его сын занимается таким несерьезным делом – поэзией. Видимо, Грандель-старший полагал, что горный воздух Клаваделя приведет голову сына в порядок. А вышло наоборот – Эжен встретил свою Музу, русскую девушку Елену Дьяконову. Потрясенный ее красотой и эмоциональностью, Грандель дал ей имя Гала (по-французски «праздник, торжество»), именно под впечатлением от встречи с ней он решил окончательно посвятить себя поэзии. В историю мировой литературы он вошел как Поль Элюар – этот псевдоним придумала ему Елена.

Влюбленным пришлось пережить испытание разлукой (Эжен вернулся в Париж, Елена – в Москву), преодолеть сопротивление родителей Эжена и внешние обстоятельства – началась Великая война 1914–1918 гг. Грандель ушел на фронт санитаром, но в марте 1916 г. Елена приехала в Париж, решив дождаться любимого во Франции. В феврале 1917 г. молодые люди заключили официальный брак, у них родилась дочь Сесиль.

Свадебное фото Дали и Гала 1958 г.

Впрочем, «нормальной» семьи не получилось – бурные ссоры сменялись не менее страстными примирениями. Но духовное родство между супругами несомненно было: Гала принимала деятельное участие в жизни мужа, разделяла его увлечения новомодным течением в искусстве – дадаизмом. В 1921 г. Элюар и Гала впервые посетили кёльн-скую мастерскую художника-дадаиста Макса Эрнста. Сначала Гала позировала ему для картин, а затем стала его возлюбленной, при этом не порывая с Элюаром. В 1922 г. Элюар, Гала и Эрнст поселились вместе во Франции, не скрывая своих отношений. Для свободных от устаревшей «буржуазной морали» молодых интеллектуалов такое поведение в то время было в порядке вещей. Например, Элюар любил показывать снимки своей обнаженной жены друзьям.

В августе 1929 г. Элюар и Елена с дочерью приехали в испанскую деревню Кадакес, в гости к новому знакомому Элюара – каталонскому художнику-сюрреалисту Сальвадору Дали. Он был моложе жены Элюара на 10 лет, но влюбился в нее мгновенно и навсегда. По воспоминаниям Дали, новая знакомая так впечатлила его, что он мог только истерически хихикать и пританцовывать вокруг нее. Галу тоже впечатлил странный живописец, балансирующий на грани гениальности и безумия. И когда во время одной из прогулок Дали признался ей в своих чувствах, она произнесла одну-единственную фразу: «Мой маленький мальчик, мы не расстанемся никогда». Элюару пришлось смириться с потерей жены. В качестве извинения Дали написал портрет поэта. Как он сам объяснял, «я чувствовал, что на меня возложена обязанность запечатлеть лик поэта, с Олимпа которого я похитил одну из муз».

Несмотря на то что в жизни Поля Элюара затем были другие женщины, он до самой смерти продолжал писать Елене нежные письма. Гала и Дали поженились только тогда, когда Элюар скончался. Церковный брак они заключили 8 августа 1958 г., через 29 лет после своей первой встречи.

Для Дали Гала стала источником вдохновения, идеалом женщины, постоянной и любимой моделью. В посвящении к своим мемуарам художник назвал ее «моим гением, моей победоносной богиней, моей Еленой Троянской, моей Святой Еленой». Жену художника можно видеть на самых известных его полотнах – от «Сна, вызванного полетом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения» до «Атомной Леды», а многие картины художник подписывал двойным именем: Гала-Дали.

В бытовом плане Гала и Дали, что называется, нашли друг друга. Закомплексованный, непрактичный и застенчивый художник, одержимый множеством фобий, нуждался в опеке, и таким опекуном для него стала Гала. Она внимательно изучала заключенные мужем контракты и, если не была согласна с их условиями, расторгала их (об этом она как-то сказала: «Утром Сальвадор совершает ошибки, а во второй половине дня я их исправляю, разрывая легкомысленно подписанные им договоры»). Более того, Гала ощутимо влияла на творческую манеру художника, организовывала выставки его картин, находила спонсоров, заставила освоить множество смежных профессий – от оформления витрин бутиков до производства украшений. Именно благодаря ей творчество Дали начало пользоваться коммерческим спросом во всем мире.

Все это породило двойственное отношение к Гала. Одни называли ее алчной хищницей, подмявшей под себя безвольного гения, другие уверяли, что без Гала Дали просто пропал бы. Но нет сомнения в том, что Гала была для Дали практически всем – женой, любовницей, моделью, матерью, другом, менеджером, нянькой… Сестра жены художника Лидия так описывала их быт: «Гала возится с Дали как с ребенком, читает ему на ночь, заставляет пить какие-то необходимые таблетки, разбирает с ним его ночные кошмары и с бесконечным терпением рассеивает его мнительность».

В 1934 г. по настоянию Гала супруги предприняли поездку в США, и она ознаменовала собой новый этап известности художника – всемирный. В Америке семья провела годы Второй мировой войны, несколько послевоенных лет, и все это время творчество Дали пользовалось оглушительным успехом. В 1948-м супруги с триумфом вернулись в Европу, и с тех пор Сальвадор Дали никому не уступил титул самого знаменитого и коммерчески успешного художника мира.

Интимная жизнь пары неизменно возбуждала жадный интерес публики. В сексуальном плане брак Гала и Дали был свободным от взаимных обязательств. Когда жене исполнилось 74 года, Дали подарил ей небольшой замок Пуболь в Испании. Там он мог навещать жену, только получив от нее предварительное письменное разрешение.

Последние годы Гала были омрачены тяжелыми болезнями. Сама она признавалась, что день ее смерти станет лучшим днем ее жизни. Скончалась русская муза великих европейцев 10 июня 1982-го, ей шел 88-й год. Похоронена она была в замке Пуболь. Сальвадор Дали пережил жену на 7 лет. После ее смерти он впал в тяжелое душевное расстройство и почти полностью перестал работать.