Текст книги "Эра беззакония"

Шпионские игры

15 ноября, вторник

Генерал Бершадский встретил Калмычкова как старого знакомого. Усадил пить чай.

– Как же вы единственного свидетеля профукали? – спросил ехидно.

– Виноват. В СИЗО недоглядели… – ответил Калмычков.

– У нас всегда так. Одни ловят, другие выпускают. Никто не виноват, и все при деле… – Бершадский пребывал в приподнятом расположении духа. – Не берите в голову, Калмычков. Вернее, выкиньте из нее весь питерский мусор. Забудьте!.. Нам предстоит работа.

Весело генералу. Но обращается снова на «вы». Отвык. В прошлый раз «тыкал».

– Дело приняло очень хороший оборот, – журчал Бершадский. – По серии самоубийств. Всего рассказать не могу, но руководство в большом интересе. Напугано! Не может понять – кто под него копает? Если копают, конечно. Про наш департамент вспомнили. «Выручайте! – говорят. – Вы же розыск…» Грех не воспользоваться ситуацией!

– Может, проще запретить телевидению гонять сюжеты о самоубийствах? – спросил Калмычков.

– В этой стране телевидению никто ничего запретить не может. Чтоб ты знал. И мы в дебри углубляться не будем. Себе дороже… – Бершадский допил коньяк. – Но сбоку пощиплем. Всего-то надо выяснить, откуда ниточка тянется. Кто заказал?.. Выяснить, доложить, а там пусть решения принимают.

– Люди гибнут… – гнул свое Калмычков. А внутри возмущался: «Кто заказал? Труднее всего ответить именно на этот простой вопрос. Будто не знает…»

– Калмычков, если бы генералы на фронте переживали о том, какой смертью рядовой Пупкин в данный момент погибает, выиграли бы мы войну? Шиш! Это судьба! Кому в петлю, кому кирпич на голову, – развел руками генерал. – Короче! Куем железо, пока горячо. Мы нужны руководству, а руководство нам. Обещаны приличные дивиденды. Даны полномочия. Но, даже с ними, с полномочиями, телевизионщики – не по зубам. С ордером на обыск не придешь. Требуется тонкая работа. Как ее?.. Оперативная разработка! Особо доверенным контингентом. И твоя голова пригодится. Плюс везение. Работаем?

– Работаем… – нерешительно протянул Калмычков. А сам подумал: «Еще как пригодится! Случись провал, моей головой дырку заткнут. Чужого не жалко».

– Тогда дуй к вологодцам. Они в курсе. С остальными – никакой утечки информации. Твое питерское начальство вообще не при делах. Понял?

– Так точно! – ответил Калмычков и «дунул», куда послали.

Сергей Анатольевич Пустельгин и Иван Петрович Лиходед сидели в кабинете за своим кофейком. Было бы странно застать их за другим занятием.

– Рады, рады, Николай Иванович. Присаживайся… Ваня, подай кружечку.

Диспозиция оказалась следующая. Упорное нежелание телевизионного руководства прекратить показ сюжетов о волне самоубийств натолкнуло руководство милицейское на мысль о злом умысле. Копают! Готовят общественное мнение. Но по чьему заказу? Или приказу? Консультации в верхах ответа не дали. Из Администрации команд не поступало. ФСБ не в курсе. Попытались переговорить с телевизионщиками. Те отмахнулись: «Сами решаем, что показывать. Не лезьте в чужую кухню!» Репортажи все идут. Трупы прибавляются… Что делать? Чай, не забыли закон перехода количественных изменений в качественные? Сидеть и ждать? Генпрокуратура уже запрос прислала. Дума волнуется. Досидишься. Так и получил Бершадский приказ на операцию.

Задача: оперативной разработкой выяснить планы руководства телевидения. Выявить источник недружественной политики в отношении МВД. Если получится, определить заказчика.

Рабочая версия: акция неизвестной организации – государственной, коммерческой или криминальной, направленная на дискредитацию руководства МВД с неясной целью.

Операция строго конфедициальная. Круг сотрудников, допущенных к работе, крайне узок. Не более десяти человек на разных уровнях аппарата.

Кое-какие исследования вологодские уже провели. На них теперь пашет целый отдел, перелопачивают горы материала. Производительность бешеная! Надо признать, Бершадский – хороший организатор, даром что из бывших депутатов. Если начальник Управления еще пару месяцев пролечит свой инфаркт, дорога ему одна – на пенсию. Не сладит с раскочегаренным аппаратом.

Пустельгин расстелил на столе здоровенную схему, размером с простыню. Предварительно попросил Лиходеда закрыть дверь на ключ. «Из не очень официальных источников», – прокомментировал Калмычкову. Схема получилась разветвленная, со множеством пустых квадратиков и уходящих в никуда связей. Но авторы поглядывали на Калмычкова глазами усталых гениев. «Поработали…» Как смогли, изучили структуру телевизионной верхушки.

Калмычков удивился немногочисленности людей, принимающих решения. Уходя вниз, стрелки ветвились на телеканалы, компании, региональные телестудии, редакции, программы, технические подразделения и сервисы. Но вверху, в зоне стратегического планирования, всего несколько человек определяли рецептуру варева, которым низы будут кормить сто миллионов ртов, жадно раскрытых в ожидании развлечений, новостей и сенсаций.

– Откуда столько информации? – спросил изумленный Калмычков.

– Слыхал поговорку: «Жить захочешь – не так раскорячишься!» – усмехнулся Лиходед. – Кто-то смотрит на шаг вперед. Сегодня под наше руководство копают, а завтра? Смекаешь?.. Вот нас тайком к «святому» и допустили. Пусть МВД каштаны из углей потаскает.

– Что за стрелки вверх? – спросил Калмычков.

– Туда не пускают. Недостаточно раскорячились… – ответил Лиходед.

– Хорошо, структуру представляем. Но это же неприкосновенные лица. Или на них есть что-нибудь? – недоумевал Калмычков.

– На верхних? Наверно, есть. И у нас, и у ФСБ. Только кто разрешит использовать?

– Что есть? Серьезный материал?

– Прибежал подполковник из Питера – подайте ему компромат на первейших в стране людей! – Пустельгин поднял вверх указательный палец, а потом покрутил им у виска.

– Почему первейших, они же не власть?

– Они больше чем власть, Николай Иванович. Власть – это шоу, куколки на ниточках. Актеры… А наши – помощники кукловодов. Ассистенты режиссера. Верхняя строчка, конечно.

– На них что-то есть? – настаивал Калмычков.

– Кого же наверх пропустят без тройника под жабрами? – Пустельгин устало зевнул. – Три ночи не спали. Операцию для тебя готовили. Бершадский чудес ждет.

– Не увиливай, Сергей Анатольевич! – настаивал Калмычков. – Есть на них материалы?

– Есть, конечно. Нам с тобой их не покажут. Не тот калибр. Бершадский в двух словах обрисовал физиономии. Обычные, для верхов ребята.

– Их, как я понимаю, мы не будем работать? – уточнил Калмычков.

– Их никто не будет работать, Николай Иванович. Они – боги! Наши объекты помельче. Смотри! Редактора, помощники. Кое-что знают. О чем-то слышали. И сторожат их слабее. Вникай! – Пустельгин провел черту красным фломастером под одним из средних рядов квадратиков. – Вот твое поле. Тебе не положено схему показывать. Мал еще! Но Бершадский разрешил втихаря. Одним глазом. Чтобы масштаб представлял и в связях ориентировался.

– Не пугай Калмычкова, Сергей Анатольевич, – заступился Лиходед. – Но схема, действительно, наш кусок работы. Мы просеяли контингент. Четыре кандидата на разработку отобрали. Тебе, Николай Иванович, только прикинуть, кого возьмешь. И, вперед, с песней! Иди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что… Бершадский и вправду, чуда ждет. Говорит: таких, как ты, – один на миллион. Везунчиков. Плюс не москвич.

– Ты ж у нас мастак, – подколол Пустельгин. – Слышали, как Питер на уши ставил. В министерстве ничего не поняли, но мы с Бершадским просекли, откуда ветер дует.

– Наговариваете на меня, Сергей Анатольевич… – отшутился Калмычков.

– Короче, вот папочки на четырех кандидатов. Изучи, прикинь, к кому легче подступиться. Внедряться тебе. Если повезет, можно по цепочке связей отработать. Ориентируйся по схеме… Вечером совещание у Бершадского. Там и встретимся… – Пустельгин с Лиходедом похватали плащи и оставили Калмычкова один на один с задачей.

Впрочем, что это за задача? Известен ожидаемый результат: доказательство злого умысла неких структур в отношении МВД. Условия задачи надо придумать самому. Главное, чтобы с ответом сошлось. Бред! Расследование реального преступления отброшено, почти полторы сотни жертв – побоку, начинаем играть в контрразведку. Не плюнуть ли на министерские игры? Пойти к Бершадскому и попроситься обратно в Питер.

Собрал в голове убойные аргументы в пользу отъезда, но неожиданно наткнулся на логическую правоту затеянной Бершадским операции. Что можно в Питере накопать? Щербака? Вряд ли… Самоубийцу? Точно – нет… Организатора акции? Да существует ли таковой!

Бершадский прав! Попробуем от обратного. Поищем заказчика. Если кто-то действительно хочет свалить руководство МВД… Но зачем так сложно? Гораздо проще провернуть наезд через Администрацию Президента или Генпрокуратуру. Многократно проверено, сбоев не дает. Одно условие: наличие санкции или молчаливого согласия на самом верху. Видимо, с этим условием у заказчика неувязочка.

Подкоп через средства массовой информации характерен для Европы, где общественное мнение играет какую-то роль. А у нас, какое общественное мнение? Что по телевизору три раза повторят – то и истина. Зачем использовать неэффективный в конкретной обстановке метод?

Калмычков ощутил себя пылинкой в вихре аппаратных игр. Ни за какие коврижки не полез бы в распутывание интриг столичных монстров. По собственному желанию. Местные избегают таких дел. Потому и нужны провинциальные лохи. «Везунчик, блин…» Засосало в водоворот! Дай бог выбраться. Кто все это замутил? Если ФСБ, шансов нет. Что такое против них МВД? Мелкий мусорщик. И что такое подполковник милиции?

Лучше об этом не думать. Свобода!.. Вот чем она обернулась. Шаг влево, шаг вправо… А к проституткам вернуться не дадут. Отрезали! Один путь – вперед. На тебя вся надежда, Фортуна! Не подкачай!

Он пролистал тоненькие досье. Не больше пяти листов в каждом. Два мужчины, две женщины. Это все, к кому «вологодцы» смогли обнаружить подходы. То есть те, кто хоть однажды пересекся с милицией. Среди интересующего круга лиц.

Один мужчина и одна женщина отпали сразу. В разное время проходили свидетелями по делам, к которым имели самое случайное отношение. Зацепить не за что. Привлек внимание сотрудник редакции развлекательных программ одного из каналов. Проходил по делам о поставке контрафактных дисков и распространении порнографии. Калмычков пробежал выписки из дел еще раз. Занятно. Оба раза соскочил с крючка в ходе судебного разбирательства. Тертый калач. Со связями. Такого надо разрабатывать месяцами и брать теплого с поличным. Не подойдет, время не терпит.

Осталась женщина. Рамикович Инна Михайловна. 1960 года рождения, проживает…, заместитель начальника отдела социомониторинга. В июле 2005 года обращалась в Отрадненский РОВД по поводу кражи со взломом. Перечень похищенного… Показания потерпевшей… Протокол осмотра… Пометка Пустельгина: «Женщина одинокая. Понял мысль, Калмычков?»

«Что ж ты на бабах зациклен, Сергей Анатольевич? Не догулял?» – дописал напротив Калмычков.

Часа через два, прокрутив варианты, Калмычков набросал нехитрый сценарий внедрения и разработки. Начать со знакомства с Рамикович. Если получится, действовать по обстановке. Не мудрить. Чем проще, тем надежнее. С этим и пришел на совещание к Бершадскому.

Долго тему не мусолили. Варианты со сменой имени, хитрой легендой, имитацией ДТП, нападением хулиганов и прочую «романтику» – отмели. Генерал напомнил о том, что работают негласно. В случае провала начальство не прикроет. Но если повезет – к их ногам золотые горы. «Так что, Калмычков – у вас полная свобода действий. Даже больше: от вас требуется артистизм и инициатива. Дерзайте!» Прослушку, наружку и техническую поддержку обеспечивает Пустельгин, через Московский ГУВД. Там же выделен кабинет, где якобы работает Калмычков.

Шпионские игры

16 ноября, среда

И началась эта грустная история, вспоминать которую Калмычков не любит.

Он встретил Инну Михайловну Рамикович в шесть часов вечера на переполненной машинами улице, едва протиснув свою милицейскую «десятку» к самому входу в здание. Здесь размещались несколько компаний, служб и отделов, впрямую не участвующих в вещании и изготовлении телепродукта, но оказывающих весьма необходимые услуги всему российскому телемонстру.

О встрече Калмычков договорился вчера, по имевшемуся в деле домашнему телефону Инны Михайловны. Представился собственным именем. Рассказал, что прикомандирован по обмену, в ходе операции по совершенствованию работы первичного звена. Операция называется – «Свежий глаз». Московские милиционеры поехали в Питер, питерские – в Москву. «Ноу-хау» МВД.

В ходе проверки работы Отрадненского РОВД он якобы обнаружил халатное отношение к расследованию нескольких дел и теперь пытается принять меры к их возобновлению. Хотел бы побеседовать с потерпевшей, сверить протокол осмотра места происшествия и список похищенного. Пригласил ее подъехать в Московский ГУВД.

Инна Михайловна терпеливо выслушала все, что пел Калмычков в трубку, но от визита в милицию отказалась. Категорически. Тогда он любезно предложил подвезти ее с работы на место происшествия, то есть до дому. Для упрощения процедуры. «Извините, все равно не отстану. Бумаги пошли по инстанциям, придется повторно осматривать место происшествия, разыскивать тогдашних понятых и много чего еще делать, чтобы доказать недобросовестность местных органов», – настаивал Калмычков.

Женщина удивленно хмыкнула в трубку. Что-то не похоже на привычные методы милицейской работы. «Пытаемся не отстать от времени», – пояснил Калмычков. В конце концов она согласилась. Осталась без любимой «Тойоты РАВ-4», а в метро ой как не хочется.

Про «Тойоту» Калмычков знал. Это люди Пустельгина обеспечили техническую поддержку. Бедная женщина не сумела утром завести исправную с вечера машину. Договорились о сегодняшней встрече. Теперь Калмычков напряженно всматривался в лица выходящих из дверей сотрудников, пытаясь угадать в них намеченную к разработке жертву. Не разглядел.

Инна Михайловна внезапно открыла водительскую дверь пестро раскрашенной милицейской машины и уставилась на него своими грустными коровьими очами. «Откуда вынырнула?..» – раздраженно подумал Калмычков. Бочком, бочком, вылез из машины, оттесняя Равикович в узкое пространство между своим и рядом припаркованным автомобилями.

– Инна Михайловна? – спросил, нацепляя приветливую улыбку на лицо.

– Да… – ответила она, окинув оценивающим взглядом неуклюже выползающее из машины милицейское существо.

Он протянул ей сначала руку, а потом служебное удостоверение. Так и познакомились. Калмычков предложил ей жестом обойти машину сзади, а сам проворно оббежал с носа и успел распахнуть переднюю пассажирскую дверь, насколько позволял бок справа стоящего автомобиля. Рамикович протиснулась в узкую щель и плюхнулась на сиденье. Калмычков проделал то же самое с водительской стороны.

– Ну и теснотища у вас в Москве! – посетовал он, пытаясь выехать задом на проезжую часть. Пришлось включать мигалку.

– Ay вас не так? В Питере, кажется… – равнодушно спросила она.

– Тоже хватает, – Калмычков вырулил, наконец, из переулка и встал на заранее отработанный маршрут. Утром дважды прошли его с Лиходедом.

Ехали молча. Судя по тому, как сдержанно поздоровалась и не спросила о деле, перспективы у него хилые. Нормальные женщины с ходу начинают кокетничать с мужиками в форме. На уровне инстинкта. Рамикович правило не подтверждала. То ли погружена в заботы прошедшего дня. То ли милиционер – слишком низменная вещь в ее табели о рангах и не заслуживает интереса, как таксист или дворник.

Калмычков растерялся. Плохо подготовился?.. Он специально наглаживал форменную рубашку. Сходил в парикмахерскую. Выглядел огурчиком и пах «Балдессарини». Все на благо операции. Было бы ради кого стараться! «Жаба болотная, – ругнулся в сердцах. – Надулась. Только что не квакает…» Атака с ходу – провалилась.

Сменил тактику. Не форсировал. Мачо не изображал. Сугубо, по делу. Посетовал на нерадивость районных оперов. Упомянул известные ей фамилии и тут же замолк, отдавшись напряженной дорожной обстановке. Час пик, будь он неладен. Если бы не репетировал маршрут, перестраиваться приходилось бы под сирену и включенные маячки. Но ничего, доехали.

Во время осмотра квартиры она односложно отвечала на вопросы. Чай, кофе – не предлагала, всем видом показывая, что процедура ее тяготит. Сверив список пропавших вещей, Калмычков попрощался и уехал. Как женщина, Рамикович показалась ему неприятной. Полноватая, рыхлая, выбеленная брюнетка. С увядшей жирной кожей. Без всякой прелести и ухоженности в лице. Утренний кошмар ресторанного съемщика.

Но на войне как на войне!

Шпионские игры

18 ноября, пятница

Они предоставили Рамикович день передышки. Строго по плану. В пятницу, с утра, Калмычков позвонил ей на рабочий телефон и попросил заехать в ГУВД для опознания обнаруженных вещей. Она отказалась, сославшись на большой объем работы. Калмычков посетовал на то же, и после десятиминутных препирательств, вновь вызвался забрать ее вечером.

На этот раз Рамикович появилась в дверях не одна, а в компании подруг-крокодилов. Попрощалась с ними у самой машины.

Услужливо открывший дверь Калмычков был измерен, взвешен и признан годным к употреблению тремя парами голодных глаз. В машине уже не молчала, а шутливо поносила милицию, считая это вполне светской темой.

– Каждый день меня подвозить будете?

– Разве неудобно? – Калмычков принял предложенные правила игры. – Я с удовольствием.

– Только на это ваша милиция и способна. За бабами ухаживать да водку жрать.

– Абсолютно правильно. Я потому и пришел в МВД, чтобы без отрыва от производства заниматься любимым делом, – ответил Калмычков.

– Какое у вас любимей: бабы или водка? – не унималась Рамикович.

– Сначала одно, потом, сразу, другое.

Калмычков привез ее в ГУВД, в специально выделенный под операцию кабинет. На полу вчера расставили всякий хлам, изъятый по другим преступлениям, и среди прочего, телевизор «Самсунг», точно такой, как проходил по списку украденного у Рамикович.

Это подарок от Бершадского. Он настоял, для пользы дела, желая облегчить Калмычкову путь к сердцу потерпевшей. Лиходед полдня искал телевизор по магазинам, а потом полдня старил его, приводя в соответствие с понятием «бывший в употреблении».

Документы на похищенную у Рамикович технику воры унесли. Сверить номер предложенного телевизора оказалось не с чем, и она долго не решалась признать его своим. Калмычков убедил.

Подписали документы, и возникла проблема: как доставить домой вновь обретенную вещь? «Тойота» Инны Михайловны в ремонте.

Тут уж Калмычков повыпендривался! Не понимал намеков, потом понял, но не соглашался. Ссылался на занятость, невзначай втерев о недавнем разводе. Говорил о друзьях, ждущих за кружкой пива… Она уломала. Она же – женщина! Она же слышала что-то про обаяние. Калмычков втиснул телевизор на заднее сиденье служебной «Лады», и они поехали к Инне Михайловне домой.

По дороге она рассказала вкратце (потому, что в развернутом виде – это роман), грустную историю своей жизни. Про мужа, ушедшего пятнадцать лет назад, про дочь, отправленную учиться во Францию. Калмычков сочувствовал и соглашался, тем более нашлось, чему сочувствовать. За пару кварталов до дома притормозил у «Седьмого континента» и вернулся с пакетом. Нехитрый набор обольстителя: шампанское, конфеты и всякая ерунда. На вопросительный взгляд ответил: «Что ж мы, не люди? Обмоем телек, а то опять унесут». Она промолчала.

Пока подключал телевизор, настраивал программы, Инна Михайловна нарезала нехитрой закуски. С полчаса посидели над шампанским. Разговаривали, курили. Потом пили кофе, опять курили. Калмычков старался не переиграть. Шутил умеренно пошло, не приставал. Но в глазах запускал вдруг такую грусть, что не пожалеть его могла только бесчувственная колода.

Поблагодарил за угощение. «Давно не ел домашнего…» Напоследок дал номер своего мобильного (новая СИМ-карта). Она не удержалась и продиктовала свой. Вдруг потребуется в ходе операции. Как ее… «Свежий глаз». Остаться не пригласила. Но смотрела в окно, как он выезжает со двора.

Шпионские игры

19 ноября, суббота

Он пролистывал досье остальных кандидатов, пытаясь нащупать запасной вариант. На всякий случай. И ждал звонка. Или он ничего не понимает в женщинах.

Инна Михайловна позвонила в шестнадцать ноль-ноль. Вроде случайно. Решила проверить номер, который он ей дал. Слово за слово, Калмычков оказался приглашен на домашние котлетки… К восемнадцати часам он сидел в чисто отдраенной квартирке Инны Михайловны, являя своей милицейской неухоженностью жуткий контраст с чистотой дома, прической и маникюром хозяйки, одетой празднично, хотя и чуть аляповато.

Калмычков принес бутылку дорогого вина, но пили в основном водку. Кроме котлет Инна Михайловна приготовила чудную рыбку, незнакомые Калмычкову салаты и какие-то сладкие печенюшки. Пили поровну, но Калмычков с ужасом замечал, как его, опытного питуха, уже изрядно косит хмель, а Инна Михайловна – ни в одном глазу. Только смотрит на него и ухмыляется. Пришлось хитрить: «За рулем…» Сработало.

– Душа просит праздника… – сказала она после печенюшек. Пустая водочная бутылка уже покоилась под столом. – Может, съездим куда?

Калмычков согласно кивнул.

– Тебя в форме ни в один приличный ресторан не пустят.

– Пойдем в неприличные… – стараясь казаться пьянее, чем в действительности, просюсюкал он.

– Туда тем более не пустят.

Поймали такси. Поехали в гостиницу, где на этот случай дожидался только что купленный для Калмычкова шикарный комплект: пальто, костюм с рубашкой и галстуком, туфли и золотые часы. Нет, часы – позолоченные.

У гостинницы попросил ее подождать в машине. Она слегка обиделась, но упрощенный вариант соблазнения не входил в планы Калмычкова. Финансы выделены значительные. Сначала – праздник!.. Когда он вернулся: шикарный, надушенный и побритый, рейтинг его ощутимо подскочил.

Инна Михайловна возила его в заведения, где проводили вечера ее знакомые. Калмычков вживую увидел с десяток звезд голубого экрана. Еще с десяток болтавших с ними людей он не знал. Но по тому, как уважительно здоровались и те и другие с его дамой, он понял – попали в точку! Дама не простая.

К трем часам ночи, пьяная и довольная, она привезла его к себе домой. Калмычков весь вечер мастерски имитировал опьянение и, к ее удивлению, кое-что смог. После чего сразу позволил себе отрубиться. Действие принципа: «Нет некрасивых женщин – есть мало водки…» стремительно убывало.