Текст книги "Кодекс чести"

Глава 16

К дому, находящемуся в глухом дворе на улице Трубной, опера приехали еще днем. Служебную «Волгу» Туманов велел Ваняшину поставить на стоянку возле управления, причем так, чтобы ее было видно в ворота. Он не сомневался, что те, кто установил в их машине прослушивающее устройство, попытаются выяснить ее место пребывания. А для этого, проезжая мимо, обязательно заглянут в ворота. Нужно было создать видимость, что машина оперативников стоит возле здания управления, а сами опера занимаются кабинетной работой.

Туманов не сомневался, что те, кто постоянно их прослушивает, захотят приехать на квартиру, где якобы скрывается Софи, заранее. То есть не позднее сегодняшнего вечера. Потому что завтра там уже будут оперативники.

Осматривая квартиру, которая досталась Ваняшину в наследство от дальней родственницы, Грек недовольно ворчал на Туманова. Про Ваняшина ему и говорить не хотелось. С этого, как с гуся вода, все ни по чем. Сидит лейтенант в уголке комнаты в кресле с довольной физиономией и пистолет свой осматривает. Пострелять мальцу не терпится. И не думает, недотепа, что те, кто сюда придут, тоже люди серьезные, и, наверняка, заявятся не с голыми руками. Грек был не против, чтобы задержать их, но не втроем же. Можно было взять хоть пару человек из спецназа. Ребята, специально натасканные на подобного рода операции. А раз майор не взял спецназовцев, стало быть, сам до конца не уверен, придет ли кто сюда.

Об этом Грек не замедлил спросить у Туманова. Идея его, пусть ответит.

– Николаич, а ты уверен, что сюда кто-то придет? Может, мы зря тут торчим? – проговорил Грек, и при этом заметил, как на него посмотрел лейтенант Ваняшин, сколько разочарования появилось на его лице. Молодому олуху не терпелось проявить себя при задержании.

Туманов стоял у окна и через висевшую тюль внимательно наблюдал за улицей. Причем, стоял уже как минимум два часа, чем сильно раздражал Грека. На прозвучавший вопрос капитана Грека ответил достаточно скупо.

– Посмотрим, – сказал он, не отвлекаясь от своего наблюдательного поста.

Грек вздохнул. Получалось, один он не при делах. Ваняшин проверяет оружие. Майор ведет наблюдение. А Грек слоняется по квартире, как неприкаянный.

– Может, я за пивком сгоняю? – спросил Грек у Ваняшина. Лейтенант был не против, но кивнул на майора, дескать, как майор Туманов на это отреагирует. Но вот Туманов как раз оказался против.

– Ты что, засветиться хочешь? – строго спросил он у Грека. Грек хмыкнул.

– Да брось ты, Николаич, из мухи делать слона. Думаешь, они наблюдают за квартирой… – Грек не договорил, потому что майор дал ему знак, чтобы усач немедленно замолчал.

– Смотри сюда, – тихо проговорил майор. Грек подошел поближе к окну. Ваняшин как по команде вскочил с кресла.

– Чего там, Федор Николаич?

– Лешка, помолчи, – цыкнул на Ваняшина Грек, выглядывая из-за плеча Туманова на улицу.

Опера увидели черный «Фольксваген» фургон, который тихо проехал мимо дома и свернул за угол, но не уехал совсем, остановился возле соседнего дома. Видно те, кто сидел в иномарке не предполагали, что одна из комнат квартиры, как раз расположена окном на северную сторону, и опера перебежав в эту комнату могли продолжить наблюдение за «Фольксвагеном».

– Смотри-ка, та самая машинка, на которой увезли Китайца из ресторана, – проговорил Грек, указав Туманову с Ваняшиным на номер иномарки, хотя они оба и без него обратили на это внимание.

Время было около семи вечера. По расчетам майора Туманова рановато для того, чтобы те, кто приехал, попытались сейчас проникнуть в квартиру.

– Чувствуется, ребята осторожные, стало быть, напролом не попрут, а попытаются прозондировать, – сказал майор. Грек уставился на него.

– Чего зондировать? – спросил он.

– Ну узнать, кто здесь проживает, – ответил Ваняшин. Но до Грека, кажется, все равно не дошло. И он спросил:

– А как же они узнают, если не придут сюда?

– А им и не надо приходить сюда, – доходчиво объяснил Туманов. – Достаточно позвонить соседям и спросить, кто проживает рядом.

– А…а, – протянул Грек, почему-то недружелюбно покосившись на Ваняшина. Потом уточнил у Федора Туманова: – Ты для этого предупредил соседку?

Федор согласно кивнул.

Какое-то время из «Фольксвагена» никто не вылезал, но потом вдруг открылась дверь и из машины вышла длинноногая девушка в слишком короткой юбочке, при виде которой, Грек воскликнул:

– Вот это да.

Ваняшин с Тумановым от восклицаний воздержались, хотя каждый из них сейчас подумал о том же, о чем и Грек, не худо бы эту красотку заиметь на ночь в кровать. Девушка была хороша. Ножки, фигурка, ну и мордашка соответственно. Про таких обычно говорят, что все при ней. Кажется, при этой всего даже было слишком. И теперь, пожирая красавицу глазами, каждый таращился на тот участок ее тела облаченного под одежду, который больше всего ему нравился. Грек впечатался взглядом в ее большие груди, помять которые ему страшно не терпелось. Ваняшин разглядывал ее симпатичную мордашку и густые черные волосы, спадавшие на плечи. А майор Туманов не мог отвести глаз от длинных стройных ножек, мысленно представляя чего у нее там между них.

Все трое оперов прилипли к окну, наблюдая за каждым движением красавицы, которая, выйдя из машины, первым делом попыталась обтянуть юбку, чтобы она стала хоть чуть длиннее. Но это у нее не получилось.

В машине сидел еще кто-то. За тонированными стеклами опера не могли разглядеть, кто там мог быть. Да и честно говоря, всех троих сейчас больше занимала красотка, которая о чем-то коротко переговорив с сидящими в машине, стройной походкой направилась к дому.

– Ребята, она идет к подъезду. Может, затащим ее сюда? – Грек вопросительно посмотрел на майора.

– Зачем? – не понял Федор замысла капитана Грека, и расценив его, как большую, а главное ничем не оправданную глупостью.

– Ну, допросим, – пробормотал Грек. Но не убедил этим коротким объяснением Туманова. И ответ майора был категоричным:

– Нет. Никуда мы ее затаскивать не будем. Это их разведка.

Грек приуныл. А Ваняшин заметив это, подковырнул товарища капитана.

– Не видать тебе ее, Грек, как свинье своих ушей.

На нелестное сравнение его со свиньей, капитан на этот раз не обиделся. Был слишком увлечен. Заметив, что их майор вышел в прихожую и приник глазом к дверному глазку, шепнул Ваняшину:

– Видал, как уставился, и про Дарью свою забыл. Нет, бы нам холостякам дал поглядеть. Правда, Леш? Ты бы, небось, не отказался? Скажи?

– А чего тут говорить? Он же не просто так, а для дела. Следит за разведчицей, – также шепотом ответил Ваняшин. Но Грек только рукой махнул.

– Знаю я, чего он за ней следит. Бабца эта ему понравилась, – сказал Грек.

Федор видел в глазок, как, зайдя на площадку, красотка сначала приникла ухом к двери, за которой стоял Федор. Постояв так минуту, другую, она уже хотела позвонить, но вдруг раздумала и, протянув руку, нажала на кнопку соседского звонка.

Дверь открылась и на пороге показалась соседка, женщина лет шестидесяти. На красотку в короткой до бесстыдства юбочке, она взглянула не слишком приветливо и тоном, мало, чем отличавшимся от ее взгляда, спросила, что той надо.

Федор слышал, как девушка представилась сотрудницей энергосбыта, стала что-то врать про счетчик соседей, который по ее мнению находится в нерабочем состоянии. Причем, она явно была тонким психологом, что никак не вязалось с ее внешностью. И ненавязчиво задала вопрос про соседскую квартиру, в которой сейчас находились оперативники.

Услышав это, Туманов испытал волнение, ну как соседка сейчас забудет все, о чем ее предупреждал он и ляпнет, что хозяйка квартиры месяца полтора назад умерла и теперь там никто не живет. Но соседка не забыла.

– Я не знаю, почему вам никто не открыл дверь, – сказала она. – Там живет девушка. Она, правда, недавно поселилась здесь, но вроде бы такая аккуратная. Вы позвоните еще раз. Наверняка, она дома, – посоветовала соседка.

Красавица улыбнулась, поблагодарив женщину за дельный совет.

– Спасибо. Я непременно так и сделаю, – сказала она, а когда за соседкой закрылась дверь, развернулась и быстро пошла по лестнице.

Майор Туманов слышал торопливый стук ее каблучков. Потом в окно опера видели, что девушка торопливо направилась к поджидавшей ее иномарке.

– Ну все, – сказал Федор. – Если сейчас они не уедут, то можно считать, что эта краля ничего не заподозрила.

– Значит… – проговорил Ваняшин.

– Значит, скоро можно ожидать гостей, – докончил начатую лейтенантом фразу Туманов.

Вечер наступил как-то неожиданно. Вот, вроде бы, только что еще было светло, по тротуару ходили прохожие, и во дворе слышался звонкий крик детворы. И вдруг, как-то сразу все стихло, а на уличных столбах загорелись фонари.

Отсюда из окна квартиры, с наступлением темноты было невидно то место, где стоял «Фольксваген». И Туманов высказал озабоченность тем, что вдруг машина уедет, а они этого не заметят. Хотя дежурить в квартире, было решено до утра. По твердому убеждению Туманова, похищать Софи, если б она здесь была на самом деле, лучше всего вечером. Ночью девушка ни за что никому не откроет дверь. И те, кто сюда придут, об этом догадываются.

Грек сидел, покуривая сигарету, и молчал. По телевизору как раз крутили какой-то боевик с драками со стрельбой и конечно, с многочисленными жертвами. Фильм капитану не нравился. Он думал о предстоящем захвате и о том, что все может получиться совсем не в их пользу. Завалят сюда человек шесть бритоголовых с автоматами, вот тогда и у них тут будут жертвы. И капитан с грустью догадывался, с чьей стороны будут эти жертвы. Такому дурачку, как Ваняшин, скорее всего, повезет. Вон сидит летеха в кресле, от удовольствия даже рот раскрыл, на экран глазеет. А вот повезет ли ему, капитану Греку? Грек вздохнул. Хотел подойти к Туманову, который был в другой комнате у окна, спросить, что там видно за окном. Но майор сам зашел к ним.

– Ну, Николаич, чего там видно? – спросил Грек, хотя по лицу майора не трудно было догадаться, что многого там он не наглядел.

– Ничего не видно. Тьма египетская, – шутливо ответил Туманов и добавил тут же озабоченно: – Машину они поставили умно, там, где нет фонаря.

Грек вздохнул. Получалось опять не в пользу оперов.

– Плохо, – сказал он. Туманов согласился:

– Да уж куда хуже. Ничегошеньки не разглядишь. Остается одно, сидеть и ждать. Авось повезет, и они придут.

Насчет везения в том, что они придут, капитан Грек был крайне не согласен с майором Тумановым. Хорошенькое себе везение. Это, еще смотря для кого. По крайней мере, опера сегодня выставляют себя, как последние лохи. Без страховки. Жаль, об этом не знает полковник Васильков. Уж «батяня» бы накрутил хвост майору за халатность.

В половине десятого вечера, в прихожей раздался звонок. Причем, такой настырный, что Грек поежился. Работал бы он сейчас следователем, сидел бы себе в кабинете и не ездил бы ни на какие задержания. А так ведь и пулю недолго схлопотать, не зря же говорят, пуля дура. Летит, не разбирая в кого.

Ваняшин посмотрел на майора Туманова.

На верхних этажах у кого-то довольно громко играла музыка. Люди пришли с работы, веселятся, отдыхают, а тут… Грек вздохнул.

Звонок повторился. Туманов достал из кобуры пистолет, передернул затвор. Тоже самое, как попка повторил и Ваняшин. Грек, глядя на лейтенанта, слегка поморщился.

– Ваняшин за мной. Грек остаешься тут. Рот не разевай, смотри, – предупредил майор и быстро пошел в прихожую. Летеха побежал, за ним.

Грек остался в комнате. Внезапно ему показалось, будто в той небольшой комнате, откуда майор Туманов наблюдал за стоявшим «Фольксвагеном» в окне хлопнула форточка. Грек помнил, что она была открыта. Видел, Туманов сам открыл ее, когда стоял там. Закурил и открыл, сказал, что открытая форточка не только не вызовет никаких подозрений, а наоборот, наведет приехавших на «Фольксвагене» людей на мысль, что Софи тут.

Теперь Грек обложил Туманова матом. Ну покурил, и надо было закрыть ее. Сейчас бы Сан Санычу не пришлось делать это.

Свет в той комнате не горел. Открыв дверь, Грек шагнул к окну в тот самый момент, когда Туманов открыл дверь в прихожей. Грек услышал громкий голос майора:

– Стоять! Милиция!

Потом возню. В какой-то миг это его отвлекло, а когда он повернулся обратно к окну, то увидел, как оконная рама резко открылась, и в комнату запрыгнул человек.

Квартира, оставленная Ваняшину в наследство, находилась на первом этаже. Причем, дом был построен таким образом, что подошедший человек, мог вытянуть руки и свободно достать до карниза. А для человека натренированного, взобраться на низкий карниз не составит труда. Скорее всего, сейчас произошло подобное. Пока позвонивший в дверь, отвлекал Туманова с Ваняшиным, некто другой набросился на Грека.

В темноте в руке у нападавшего, Сан Саныч разглядел нож. Лезвие холодной стали, чуть блеснуло, наполняя душу Грека неприятным ощущением. Если ничего не предпринять, это лезвие может оказаться в груди Грека прямо сейчас. Теперь самое уместное в этой ситуации, взять этого гада на мушку.

Но только Сан Саныч сунул руку к левой подмышке, где у него в кобуре был «Макаров», как ворвавшийся в квартиру человек, с левой руки заехал Греку в челюсть, да так, что капитан отскочил к столу, навалившись на него спиной и опрокинув стоящую с цветами вазу на пол.

– Стоять, милиция! – выкрикнул Грек с воодушевлением нечто похожее на то, как солдаты при наступлении орали традиционное «ура». Им в атаке это помогало. Но Сан Санычу Греку не помогло. Увидев, как над ним вознеслась рука с ножом, он вместо наступления попятился назад, прячась за стол, чтобы противник не достал его. И это помогло. Лезвие ударило в стол. А сам Грек тем временем успел выхватить свой пистолет. Быстро передернул его.

– На кого прешь, сука? – прокричал Грек, выставив руку с пистолетом перед собой. Увидел, как тот с ножом сразу остановился, больше не пытаясь, нападать. Это Грека даже немножко развеселило.

– Какой ты сразу смирный стал. Что, обосрался? А ну, на пол! – приказал Грек и, направив ствол пистолета чуть в сторону, нажал на курок. Хотел напугать нападавшего, чтобы тот сделался более послушным. Попробуй тут посопротивляться, когда возле уха пуля просвистит.

Но к огромному удивлению Грека, выстрела не последовало, отчего капитан, не ожидавший этого, растерялся. Зато нападавший сразу не упустил возможность воспользоваться ситуацией. Сначала Грек увидел на его наглой роже довольную улыбку, которая лично для Сан Саныча не означала ничего хорошего. В следующий миг левая рука нападавшего сжалась в здоровенный кулачище, сделавшись по размеру примерно с лицо Грека. При виде такого кулака, Грек втянул голову в плечи, ожидая удара. Но нападавший не то, чтобы пожалел усатую физиономию Сан Саныча, скорее его заботил пистолет в руке капитана. Он и стал мишенью для мощнейшего удара, после которого отлетел в угол комнаты под диван.

Теперь Грек испытывал то же самое, что испытывает мальчик перед девочками на уроке физкультуры, у которого во время выполнения сложного упражнения на штанах лопнула резинка, и они упали вместе с трусами. В первое мгновение он испытывает беспомощность, тут же сменяющуюся стыдом. До стыда у Грека не дошло, а вот беспомощность сейчас усатый капитан испытал в полной мере. И потому что есть силы, закричал:

– Леша! Помоги! – При этом он как мог, пытался увернуться от ножа нападавшего и раза три успел обежать вокруг стола, при этом, внушая себе мысль, что просто так он этому гаду не поддастся, и будет защищаться до последнего.

– Зубами буду тебя рвать, – прохрипел Грек, увернувшись от очередного удара, который скорее наносился не с целью поражения, а с целью загнать жертву в угол комнаты, из которого ей уже некуда будет деться. Тогда там ее и можно добить. Наверное, так рассуждал нападавший, оттесняя Грека.

Видя, что теперь деваться ему некуда, а приемы самбо, которые им показывал инструктор на занятиях по физподготовке, ни к чему путному против такого громилы не приведут, Грек завопил:

– Лешка, мать твою! Он меня убьет.

На спасение Грек уже и не надеялся. Зажатый в угол между тумбочкой и гардеробом, капитан почувствовал себя жертвенным барашком, над которым вот-вот должен свершиться великий обряд. Пожалел о пистолете. Окажись бы он сейчас в руках, можно было б всадить в этого громилу пару пуль, чтоб знал, сука, как кидаться с ножом на опера. Но пистолета в руках у Грека не было. Оставалось сожалеть. И капитан уже был готов мысленно проститься и с майором Тумановым и приятелем Лехой Ваняшиным.

От прозвучавшего в маленькой комнате выстрела, Грек вздрогнул и заметил, что человек стоявший в двух шагах от него с поднятым для удара ножом, вдруг отшатнулся и стал валиться прямо на него.

Возле открытой двери в комнату стоял лейтенант Ваняшин с пистолетом в руке.

– Грек, ты жив? – спросил Ваняшин, дотянувшись рукой до выключателя.

Яркий свет от пяти-рожковой люстры осветил комнату.

– Жив, – ответил Грек, отступая от здоровенного парня, который как оказалось, был ранен. Выронив нож, он рухнул на угол кровати, зажимая рукой рану на груди.

– Сволочь! Ты видел, он чуть не убил меня, – обратился Грек к Ваняшину. Потом накинулся на раненого: – Сука, ты кого убить хотел, знаешь? Оперативного сотрудника уголовного розыска.

– Мне все равно, – ответил парень чуть дрогнувшим голосом. Видно собственная смерть его сейчас больше заботила. Из раны текла кровь, и парень, чувствуя, что вот-вот умрет, попросил вызвать «скорую».

Грек скрутил кукиш, поднес его к лицу парня.

– Вот ты у меня получишь «скорую». Понял, гнида? – сказал он парню.

– Слушай, а ты чего не стрелял в него? – спросил Ваняшин у Грека. Тот захлопал на лейтенанта глазами. Сказал, оправдываясь:

– Леш, ты ж меня знаешь. Разве я просто так сдамся такой сволочи.

– Тогда, почему не выстрелил в него, когда он попер на тебя с ножом? Вечно с тобой одни заморочки.

– А почему не выстрелил, говоришь? – произнес сердито Грек и добавил тут же: – Если хочешь знать, я пытался. Нажал на курок, а пистолет – пшик.

Ваняшин испытывал сейчас к Греку раздражение и больше ничего. Поэтому сказал мрачно:

– Да ты сам – пшик, – он потянул носом, посмотрел на Грека и на раненого парня. – Сдается мне, кто-то из вас двоих тут испортил воздух.

Грек свирепо глянул на приятеля Леху.

– Ты совсем, что ли ополоумел? – постучал капитан по своей голове. – Городишь, сам не зная чего. Это вода протухла в вазе с цветами. А я ее разлил, когда этот гад на меня с ножом попер. И не думай, я не испугался. Не первый год опером. И не такого повидал, – проговорил Грек и, брыкнувшись на пузо, полез под диван, доставать свой пистолет.

Ваняшин посмотрел на раненого. Видно тому стало совсем худо. Сидеть он уже не мог. Едва шевеля посиневшими губами, пытался что-то сказать. И видя это, Ваняшин спросил у Грека:

– Слушай, дай я все-таки позвоню, вызову «скорую». Как бы он не умер.

Грек, наконец, отыскал свой пистолет, встал с пола и, отряхнувшись, деловито осмотрел раненого.

– Погоди маленько. Сейчас Николаич придет, решим, как с ним быть, – сказал он, найдя состояние раненого парня вполне удовлетворительным. – Кстати, а где наш боевой майор? Мы тут воюем, а он…

– Он побежал за вторым. Когда Николаич открыл дверь, тот сразу сообразил что к чему, развернулся и ходу. Николаич за ним. Я тоже хотел бежать, выскочил на площадку, слышу, ты орешь как резанный, ну и вернулся.

Федор Туманов вошел в комнату злой. Сказал:

– Ушел, гад. На улице пару раз пальнул по мне и деру. А та чувиха поджидала его в «Фольксвагене». Только он запрыгнул, она, по газам и ищи свищи их. Ну, а с этим чего? – спросил майор, глянув на лежащего, на кровати парня, у которого вся грудь была в крови.

– Ранил я его, Николаич. Он чуть Грека вот этой финкой не припорол, – показал Ваняшин нож. Туманов осмотрел нож, хмыкнул.

– С таким на медведя можно идти, а не на Грека, – сказал майор.

Грек подскочил.

– Я его, суку, прикончу, если сам не сдохнет. И нечего с ним возиться. «Скорую» ему подавай. А катафалк тебе не надо? – заорал Грек на раненого.

Туманов, заметив, что парень не реагирует на угрозы, отстранил рукой Грека, чтобы тот отошел и не крутился тут.

– Погоди, Саня, – сказал майор и приложил палец к шее парня, пытаясь прощупать на артерии пульс. – Он умер, – проговорив это, Федор посмотрел на Грека с Ваняшиным, как на последних идиотов. Обыскав карманы парня, он нашел в одном два ключа с брелком, скорее всего они были от его квартиры и бумажник, в котором лежало триста долларов и полторы тысячи рублями.

– Как мы теперь узнаем, кто они такие? И почему нам в машину установили прослушивающее устройство? Заметьте, – обратился майор к своим помощникам, – на шпану из подворотни они явно не похожи.

Грек с Ваняшиным стояли перед Тумановым понурые, в то время, как майор продолжил разнос, что называется, по полной программе.

– Как узнаем, для чего им была нужна Софи? И вообще… – майор запнулся, в сердцах махнул рукой и устало сел на стул, отчетливо понимая, что сейчас обо всем этом говорить уже поздно. – Почему вы не вызвали «скорую»?

Грек покосился на Ваняшина. Но претензии майора в первую очередь относились именно к нему, как к старшему по званию. И капитан Грек сказал:

– Николаич, у меня на сотовом – ни цента.

Туманов вздохнул, понимая, что Грек малость, а может и не малость, но привирает. Но слушать его лепет Федору сейчас не хотелось. Да и знаком Федор с привычкой Грека, выгородить себя. Посмотрел на Ваняшина, что этот скажет?

– А ты?.. – спросил Федор у лейтенанта. Ваняшин изворачиваться и врать не стал.

– Я хотел, Федор Николаич, но Грек сказал, не надо.

Черные усы капитана Грека зашевелились от злости.

– Знаешь что, Леха, нечего с больной головы валить на здоровую. Если так хотел, взял бы да вызвал. Кто тебе не давал? – напустился Грек на приятеля Леху. Ваняшмнцу ничего не оставалось, как вздохнуть, что он и сделал.

– Вообще-то, видно зря я стрелял в него, – кивнул Ваняшин на мертвого парня. Грек посмотрел на нож лежащий, на столе, которым его несколько минут назад пытался убить громила, теперь лежащий на кровати со смиренным лицом и сказал веско:

– И ничего не зря. Ты старшего товарища выручил.

Ваняшин на это промолчал и отвернулся.

Федор Туманов потянул носом.

– Я не пойму, тут кто-то в штаны что ли навалил? Вонища стоит, хоть беги.

Ваняшин покосился на Грека. Самое время свести с капитаном счеты за то, что тот старается выгородить себя и свалить все на него. И лейтенант хитро улыбнувшись, сказал:

– Да это капитан Грек тут немножко пошалил. Вот вонючие последствия и получились.

Федору с Ваняшиным, показалось, что Грек сейчас кинется в драку. И кто знает, каких сил стоило Сан Санычу удержаться от этого поступка. Но отчего он не мог удержаться, так это проскрипеть зубами, как маленький щенок, который рад бы куснуть большую здоровущую собаку, да боится.

– Дурак ты, Леха! Говорю тебе, это вода протухла в вазе с цветами. Понял?

На мрачном лице майора Туманова появилась улыбка. А что касается лейтенанта Ваняшина, тот и вовсе расхохотался.

Приехавший по вызову, главный криминалист Семин, вместо приветствия недовольно заворчал на Туманова:

– Нет покоя от тебя, майор. Дня не пройдет, чтобы ты нам не подбросил чего-нибудь такое. Ну, чего на этот раз удружил?