Текст книги "Кодекс чести"

– Заметьте, вас с нашим директором не связывают никакие обязательства. Договора вы не заключали.

Китайцев молчал. А Рязанцев глядя ему прямо в глаза убедительно продолжил:

– Со мной вы расплатитесь только после того, как получите содержимое кейса. То есть, ни о какой предоплате не может идти и речи. И вы не рискуете потерять часть ваших денег. Согласитесь, это не так уж и плохо.

При этих словах, в голове у Китайцева стали появляться заманчивые картины, в которых он вместо себя посылал за документами своих киллеров. Перспектива получалась заманчивой. Вполне может статься так, что он получит документы и миллион останется у него. Он еще окончательно не решил, как потом поступит с этим Рязанцевым. А пока… пока он дал свое согласие, велев Рязанцеву позвонить ему через три дня.

– Я буду ждать вашего звонка, – сказал он, похлопав детектива по плечу, как старого приятеля. При этом на лице самого Рязанцева не отразилось никаких эмоций.

– У меня уже все практически готово, – пообещал Рязанцев, воздерживаясь от уточнений, каким образом это все будет происходить, сказал только: – Насколько я знаю от Вождяева, вас интересует то, что находится в кейсе, который хранится в сейфе у Лунькова…

Вор кивнул, а Рязанцев тут же заверил:

– Вы это скоро получите. И не забудьте о деньгах.

На третий день, вечером, Рязанцев позвонил, как и обещал. Китайцу нравилась его исполнительность, и это было еще одним плюсом в пользу детектива, чтобы оставить его живым и взять в свою команду.

Но чем больше он слушал детектива, тем больше начинал понимать, что у того что-то не заладилось. Он плел про какие-то вдруг возникшие обстоятельства, которые спутали ему все карты, вместо того, чтобы ответить прямо. И не выдержав, Китаец спросил сам:

– Ты сделал, что обещал?

– Частично, – ответил Рязанцев, и этим привел вора в ярость.

– Как это частично? – заорал Китаец в трубку. – Содержимое кейса у тебя?

– Понимаете… для того, чтобы добраться до сейфа и вскрыть его, я привлек к этой работе девушку, – начал объяснять Рязанцев, но эти объяснения не интересовали вора. Он отдавал себе отчет в том, что связался с идиотом, поверив в его внешность, которая, как, оказалось, была обманчивой.

– Что ты мелешь? Какую еще девушку? – рявкнул Китаец в трубку.

– Девушка. Любовница Лунькова…

О существовании этой любовницы Китаец ничего не знал, зато из объяснения Рязанцева, узнал другое: любовница вора, оказалась не такой простушкой, какой ее представлял себе этот идиот Рязанцев, и, заполучив документы, не захотела ему их отдавать. Более того, этот лох Рязанцев со своим помощником решили заняться девчонкой, для чего задумали увезти ее на загородную дачу и там поспрашивать у нее, куда она спрятала похищенные документы. Но случилось то, чего больше всего опасался Китайцев. Не обошлось без трупов, и потому сюда ввязалась милиция. А сама же девчонка благополучно сбежала.

Все это настораживало Китайца. По нормальному, следовало немедленно бы отказаться от заказа, к тому же денег за его выполнение не заплачено, и послать олуха Рязанцева ко всем чертям. Возможно, так бы вор и поступил, если бы в исполнении был заинтересован только он. Но, что в таком случаи, он скажет Хлебникову? Теперь Китаец совершенно не знал, как поступить. Поглядывая на календарь, он видел, как дни неумолимо бегут, а с ними убегает отведенный ему на исполнение срок. Дальше, судя по всему, ничего хорошего не предвидится. Рязанцев разыскивал девчонку, любовницу Лунька, чтобы отобрать у нее документы. Но Китаец понимал и другое, документы могут никогда не попасть в руки к нему. Они могут потеряться.

Когда до конца месяца оставалось не больше недели, сотовый Китайца разразился нетерпеливым звонком. Оказалось, Хлебников решил позвонить и узнать, как у Китайца идут дела. И откуда только узнал номер телефона? Лично сам Китаец ему его не давал.

– Судя по твоему голосу, дела у тебя не очень, – констатировал полковник. Сам Китаец не стал его разубеждать. Скрывать было бесполезно. Не далее, как пару дней назад, сам послал своих киллеров поздно вечером ликвидировать Лунькова. Верхушка воров наверняка призовет Лунька к ответу за утрату важных документов, и тогда он выложит им про свою любовницу. К сожалению, воры могут добраться до нее намного раньше, чем это сделает недотепа Рязанцев. Ее начнут пытать. Вряд ли хрупкое создание с достоинством перенесет все мучения. И если она сломается и расскажет про Рязанцева, тогда костоломы примутся за него. Этому идиоту детективу скрывать нечего, денег он не получил, а стало быть, с легкостью может сболтнуть им про заказ, поступивший от него, Китйца. И тогда…

Разговаривая с Хлебниковым, вор закрыл глаза, представив тот ужас, который ожидал его впереди. Теперь ощущение его было такое, будто он попал между двух жерновов. Рассказывая обо всем, что случилось, не упустил упомянуть и про оперативника майора Туманова, который разыскивает тех, кто наследил в квартире любовницы Лунька. Зная о его усердие не понаслышке, понял, ни сегодня, завтра, майор выйдет на след самого Рязанцева.

Еще настораживало и то, что сам Хлебников ему ничего не обещал. Сказал только на прощанье:

– Время еще есть. Постарайся исправить положение.

Причем, произнесено это было так, словно Хлебников собирался его, как ослушника, хорошенько высечь, а потом… Впрочем, что будет потом, сам Китайцев не знал. Но сердце ныло в предчувствие нехорошего. Несколько обнадеживающим оказался звонок незнакомого молодого человека, представившегося Валерием и сказавшего, что звонит он по поручению Софи Бруно. И звонит с той целью, чтобы предложить Китайцеву кое-что интересующее его.

Ничего другое, кроме похищенных девчонкой документов, теперь вора не интересовало. Но с другой стороны, факт того, что этот парень обратился к нему, настораживал Китайца. Уж не подстава ли это? Может, господин Хлебников решил начать свою игру? Все это Китаец решил выяснить при встрече, о которой предупредил и Рязанцева. Тот приехал к ресторану, где вор должен встретиться с молодым человеком по имени Валерий. После гибели Овечкина, старший детектив взял себе в помощники новичка Дмитрия, которого у них в сыскном отделе все называли Митяем. Рязанцев сразу приглядел в парне одно ценное качество, это его неразговорчивость. Митяй был молчуном, разговорить которого стоило большого труда. Наверное, именно поэтому, директор Вождяев поручал ему мелочевку, которая большею частью заключалась в слежке за женой какого-нибудь бизнесмена. Платили ему за эту работенку копейки. Рязанцев пообещал ему неполученные Овечкиным двести тысяч долларов, и Митяй стал работать в паре с ним.

Вместе с Митяем они приехали к ресторану «Северное сияние». Китаец позвонил, попросил, чтобы они проследили за парнем, когда тот выйдет из ресторана. Но Рязанцев решил пойти дальше, хотя по поводу своих действий советоваться с Китайцевым не стал.

Еще там, в ресторане, когда молодой человек появился перед ним, Китаец понял, что документов при нем нет, а парень всего лишь выступает в роли посредника. Можно было с ним поторговаться, что Китаец и намеревался сделать. Хотя парень клялся, что не знает, где находится Софи, говорил, что она ему позвонила, но вор не верил. Потому и послал Рязанцева за ним. Но старший детектив со своим помощником погорячился. Наверное, подвела жадность. Посчитал, вдруг Китаец достанет девчонку без него, и в том случаи, когда важные документы окажутся у него в руках, не выплатит Рязанцеву ни цента.

Ворвавшись в квартиру к Панину, они с Митяем долго избивали его, пытаясь дознаться, где прячется Софи. Но, как оказалось, парень действительно не знал этого и умер так ничего и, не сказав им.

О том, что они убили парня посредника, Рязанцев решил вору не говорить, но Китайцу не составило труда узнать правду.

– Ты безмозглый идиот. Ты должен был всего лишь проследить за ним. Узнать, где его хата, но не подходить к нему, – не в силах более сдерживать себя, кричал Китаец на Рязанцева.

– Я думал, Софи прячется у него. Как-то она мне рассказывала про этого парня. Она собиралась связать с ним свою дальнейшую жизнь. Я и подумал, что эта шалашовка отсиживается у него, – признался Рязанцев, хотя, судя по всему, его признания сейчас мало интересовали вора в законе Валентина Китайцева. Он как никогда, поверил сейчас в неотвратимость судьбы, вспоминая истину – все когда-нибудь кончается в этом мире. Но просто так сдаться, это было не в его правилах. И если жизнь, это – борьба. То надо бороться до конца. Хотя многие бы хотели видеть его мертвым. Поразмыслив немного, Китаец решил удовлетворить их желания.

– Вот что, Рязанцев, мне надо умереть, – сказал Китаец, когда старший детектив начал скучать, видя, что вор молчит, о чем-то сосредоточенно задумавшись.

Теперь же, услышав это, на лице Рязанцева отразилось такое дикое изумление, что вор не выдержал, отвел взгляд в сторону, сказав при этом:

– Понимаешь, все, кто меня знает, должны поверить, будто я умер. И для этого мы сделаем вот что…

Рязанцев напрягся, готовый выслушать своего будущего благодетеля до конца. Что-что, а в уме Китайцеву не откажешь. Голова у него работает так, как надо.

– Ты говорил, что у тебя есть ментовская ксива? – спросил Китаец.

Рязанцев порылся в кармане, достал на свет божий милицейское удостоверение, при виде которого, вор поморщился, сказав:

– Убери. Насмотрелся я в свое время на эти картонки. Откуда оно у тебя? Ты часом не мусор?

Рязанцев улыбнулся.

– Я не мусор. Однажды в моем родном городе мне вечером попался мент по гражданке. Причем, был он в таком состоянии, что лыка не вязал. Ну я и слегка пошарил у него в карманах. Ствола при нем не оказалось, а ксива была. Я и забрал ее. Подумал, может пригодиться.

Вор удовлетворенно кивнул.

– Можешь считать, что такой случай как раз представился, – сказал Китаец. – Завтра, около одиннадцати часов, ты вместе со своим мордоворотом напарником приедешь за мной в ресторан. На входе дежурит охранник. Ты покажешь ему это удостоверение, зайдешь. Я буду сидеть за столиком. Ты возьмешь меня под руку…

– Как женщину? – засмеялся Рязанцев, но Китаец довольно резко оборвал его смех.

– Можешь считать, как тебе будет угодно. Но сделай все так, как я тебе говорю. – Сказанное, больше походило на приказ, чем на просьбу. Наверное, Рязанцев мог бы возмутиться, сказать, что он не состоит на службе у вора, но он не возмутился. Теперь слишком многое объединяло их. И в первую очередь то, что они как никогда были нужны друг другу. А вид пачки сто долларовых купюр, привел старшего детектива в полное повиновение.

– Ты меня выведешь из ресторана, посадишь в машину и увезешь. Якобы, увезешь. У всех, кто здесь работает, должно появиться устойчивое мнение, что меня забрали в ментовку.

Рязанцев раскрыл рот, хотел что-то уточнить, но Китайцев махнул рукой, чтобы он помолчал и не сбивал его с мысли. Продолжил:

– Так надо. На соседней улице я пересяду в другую машину. А ты со своим дебилом найдете бомжа, примерно такого же возраста, как я. Отвезете его куда-нибудь, ну скажем, в Измайловский парк. Мужичок должен умереть мученической смертью. Труп сожгите. А рядом с костром бросьте мой пиджак, в котором будет лежать мой паспорт. Надо, чтобы потом, когда найдут труп, все поверили, будто это я. На пальце у мужичка, будет мой перстень. А на руке, мои золотые часы. Ну рядом там ботиночек мой оставите, для большей правдоподобности. Да смотрите, чтобы все было так, как надо, – строго настрого предупредил вор.

Рязанцев все сделал так, как велел Китайцев. Сначала они с Митяем увезли Китайцева из ресторана, на глазах у изумленного охранника, который, после того, как ему предъявили милицейское удостоверение, стоял у дверей, как вкопанный. Только, когда Китайцева выводили, стыдливо отвел глаза в сторону. Вмешиваться, а тем более вступать в конфликт, с представителями власти, он не стал.

Сидя за тонированными стеклами на заднем сиденье «Фольксвагена», Китаец переобулся. Свои старые ботинки оставил для бомжа. Потом снял с себя пиджак, в котором лежал паспорт, ключи от квартиры и даже водительские права. Пиджак со всем этим содержимым аккуратно положил на сиденье. Золотые часы, много лет назад подаренные ему на воровском сходе, когда его короновали, и свой перстень, легли сверху на пиджак.

Вор отвернулся. Не думал, что будет так больно расставаться с узами воровского братства. Приходилось мириться с новым своим положением, в котором он уже был не вором. И глядя в окно, он с нетерпением ждал, когда они приедут в условленное место, где его поджидала серая «девятка», в которой сидели два парня, чистильщики, и его молодая любовница симпатяга блондинка. В верности этих троих он не сомневался.

– Остановите здесь, – потребовал Китаец у Рязанцева, сидящего за рулем «Фольксвагена» и взялся за ручку двери.

Старший детектив нажал на педаль тормоза, и машина, остановившись, прижалась к обочине. Какое-то время, Китаец еще оставался сидеть в машине и молчал, призадумавшись о чем-то. Рязанцев с Митяем не посмели нарушить его молчания, дожидаясь, когда Китаец соблаговолит выйти.

Китаец посмотрел в окно, увидел стоящую вдалеке серую «девятку», после чего погрустневшим голосом произнес, обращаясь к Рязанцеву:

– Что дальше делать ты знаешь. Завтра я позвоню тебе на сотовый.

– Вы хотите убедиться на месте ли труп бомжа? – шутливая интонация зазвучала в голосе Рязанцева, которая очень не понравилась Китайцеву.

– Я хочу убедиться, за что я вам заплатил деньги, – сказал он, швырнул на колени Рязанцеву пачку долларов и вылез из машины, махнув рукой, чтобы детективы немедленно уезжали.

Стоило черному «Фольксвагену» скрыться в переулке между нагромождениями многоэтажек, как перед Китайцевым, появилась серая «девятка». Задняя дверь открылась, и он с проворностью запрыгнул в машину.

На этот раз за рулем машины сидел один из парней киллеров. Блондинка в коротких шортиках удобно расположилась на заднем сиденье. Когда Китайцев очутился рядом, она обвила его за шею и, прижимаясь к нему тугой грудью, озабоченно спросила:

– У тебя все нормально? По-моему, ты неважно выглядишь. – В голосе ее чувствовалась забота, как о человеке, к которому она питала особые чувства. Это же выдавал и ее взгляд, которым она глядела на уже немолодого Валентина Павловича Китайцева.

Сидевшие на передних сидениях парни, усердно делали вид, будто не замечают этих нежностей. Каждый из них с легкостью готов был поменяться с Китайцевым ролями, чтобы уложить красавицу в постель. Но что можно одному, нельзя другому. Поэтому парни старались не приглядываться к тем любовным ласкам, которые сейчас происходили на заднем сиденье.

* * *

Человек, которому было суждено стать подменой Китайцеву, можно сказать сам попался Рязанцеву на глаза. Им оказался бомж лет пятидесяти с небольшим. Видно было, что бомжевать он начал не так давно и не успел опуститься до той низости, которая обычно присутствует у бродяг со стажем. Кроме всего прочего, что особенно приглянулось Рязанцеву, черты лица у бомжа были правильные. В глазах просматривалось некое благородство, с которым он посматривал на встречавшихся людей. Видно жизнь сыграла с ним злую шутку, но не надломила его окончательно. Хотя многого он уже лишился. Об этом нетрудно было догадаться, стоило только глянуть на его одежду и на сумку, в которой вместе с надломанным батоном, лежали смятые пивные банки, предназначенные для сдачи в пункт приема.

– Вот, кто нам нужен, – кивнул Рязанцев на неспешно бредущего по тротуару бродягу. Митяй на это пожал плечами. Иногда его равнодушие, граничащее с полным отстранением от всего окружающего, здорово бесило Рязанцева. Смотреть на Митяя тошно. Словно в облаках летает он, и когда вернется на грешную землю, неизвестно. А сейчас надо было действовать, пока бродяга не свернул на многолюдную улицу. И Рязанцев выскочил из машины, шагнул навстречу бредущему бомжу, который при виде предъявленного милицейского удостоверения, шарахнулся в сторону, но Рязанцев с ловкостью ухватил его за рукав рваного пиджака и притянул к себе.

Выяснив, что документов у бродяги нет, как нет и постоянного жилья, Рязанцев с Митяем затолкали его на заднее сиденье «Фольксвагена», а чтобы он не сопротивлялся, руки ему скрутили медной проволокой, моток которой валялся в багажнике машины вместе с инструментами.

Поляну в Измайловском парке, где им было велено прикончить бродягу, Китайцев описал довольно точно, объяснив, как лучше добраться до нее. Видно у вора с этой поляной окруженной сосняком были связаны какие-то свои воспоминания, которыми он не стал делиться с детективами. Но то, что он бывал там, это у Рязанцева не вызывало сомнений. И теперь, после того, как он позвонит и узнает, что бомж мертв, то наверняка пришлет кого-нибудь проверить, не обманул ли его детектив Рязанцев.

Рассуждая об этом, Рязанцев глянул на заднее сиденье, на котором ворочался бродяга. Жаль убивать безвинного, но ничего не поделаешь, бедолага сам подвернулся под руку. Значит, судьба ему такая.

– Вытаскивай его из машины, – сказал он Митяю, глядя, как оранжевый диск солнца медленно скатывается за макушки самых высоких деревьев, а из тенистой гущи уже потягивает вечерней прохладой. – Нам надо поторопиться, чтобы не пришлось торчать тут всю ночь.

Митяй легко вытащил из машины бродягу, поставил на ноги. Тот пытался что-то сказать, но Митяй малость постарался над ним, высадив все передние зубы и разбив до крови губы. При малейшей попытке что-либо произнести, очередной удар в лицо заставлял бродягу молчать. Он как видно не понимал, за что его хотят убить. Объяснений не требовал, догадавшись, к каким людям попал, но как всякому человеку, ему хотелось жить. И он слезами пытался вымолить в убийцах жалость. Продолжалось это до тех пор, пока Рязанцев не достал из внутреннего кармана пиджака пистолет с глушителем.

Увидев его, бродяга и вовсе упал перед Рязанцевым на колени, но о том, чтобы оставить его живым, не могло быть и речи. Зачем тогда было везти его через весь город сюда.

– Извини, бедняга, но у меня нет выбора, – сказал Рязанцев и нажал на курок.

Выстрел прозвучал не громче, чем, если бы кто-то хлопнул в ладоши. После чего, бомж с простреленной головой, ткнулся лицом в землю, густо устеленную сосновой хвоей.

Его пропитанная бензином одежда, вспыхнула сразу. Для того, чтобы костер горел дольше, Рязанцев с Митяем накидали в него толстых сосновых сучков, словно нарочно приготовленных кем-то для такого случая. Так или иначе, но заготовка пригодилась, и пламя костра высоко взметнулось, время, от времени выстреливая вверх снопы искр, похожих на красных мотыльков, бесновавшихся над горевшим телом, словно вестники ада призывающие душу убиенного побыстрее покинуть телесную обитель.

Подождав, пока лицо трупа обгорело до неузнаваемости, Рязанцев с Митяем подкинули в костер еще несколько охапок толстых сучьев, после чего пошли к оставленной в кустах машине. Усаживаясь за руль, Рязанцев услышал, как в кармане задринькал сотовый. Нисколько не сомневался в том, что звонит Китайцев. Чувство было такое, будто вор где-то рядом и все это время преспокойненько наблюдал за ними. И позвонил, с одной лишь единственной целью, чтобы получить сделанному словесное подтверждение.

Глава 24

Рязанцев был озадачен, когда узнал о том, что майор Туманов при поддержке спецназа провел внезапную чистку детективного агентства, в результате чего опера отыскали целый ряд нарушений, благодаря которым агентство закрыли. Многих сотрудников менты задержали. Пока временно, но где гарантии того, насколько продлится это временное задержание и не перерастет ли оно в длительные срока заключения.

Теперь в здание агентства разместилась следственная бригада прокуратуры, которая вплотную занялась проверкой деятельности сотрудников, руководимых бывшим полковником в отставке Вождяевым. Самому Вождяеву, судя по всему, камера следственного изолятора надолго станет родным домом. Впрочем, судьба директора агентства сейчас мало интересовала Олега Рязанцева. А точнее совсем не интересовала. Большую заботу вызывала его собственная. Сейчас перед старшим детективом Рязанцевым стоял единственно, на его взгляд верный выбор: как можно скорей уехать из Москвы. Майор Туманов со своими операми шел за ним по следу, с каждым днем приближаясь настолько, что иногда Рязанцеву казалось будто, обернувшись, в толпе, среди множества физиономий, он замечал его самонадменное лицо. Ему стало казаться, что опера повсюду за ним следят, а не арестовывают лишь по той причине, что через него хотят добраться и до самого Китайца. Об этом он и сказал Китайцу, когда тот позвонил и поинтересовался, есть ли что новенькое о Софи. Рязанцеву хотелось отослать бывшего вора к черту. Хотя, если поразмыслить, миллион долларов, это приличное состояние. В Латвии у Рязанцева жил родной брат, который давно звал его к себе. И появись сейчас этот заветный миллион, он бы дня не остался в Москве. С деньгами он бы мог там очень хорошо жить. Наладить какой-нибудь бизнес. На худой конец открыть ресторан. Но пока мечты, оставались мечтами. И не более. И тут к Рзанцеву пришла, на его взгляд, дельная мысль: а почему бы ни попросить денег у Китайцева? Все-таки та работа, которую он выполняет для него, стоит намного больше десяти тысяч долларов.

Когда Китаец через пару дней позвонил Рязанцеву на сотовый, тот набрался наглости и заговорил о деньгах, ссылаясь на то положение, в котором он оказался. Хотя сам бывший вор призадумался о другом. Бедственное положение старшего детектива его совсем не интересовало. Но после гибели напарника Митяя, Рязанцев единственный свидетель его исчезновения. А ссориться со свидетелем из-за каких-то ста тысяч долларов, не резон.

– Хорошо. Я дам тебе денег, – пообещал Китаец. – Извини. Сам я приехать и привезти деньги тебе не могу. Меня ведь нет в живых, – в трубке послышался легкий смешок.

Судя по голосу, бывший вор жил комфортно и чувствовал себя в безопасности. По крайней мере, Рязанцев в его голосе не заметил обеспокоенности.

– Ты не будешь против, если я пришлю девочку? Красавица. Прелестное создание. Думаю, ты не будешь, разочарован от общения с ней, – пообещал бывший вор.

Рязанцев возражать не стал. Девочка, это намного лучше, чем громила с кистенем за пазухой. А если Китаец не врет, и она, в самом деле, хорошенькая, то почему бы ее не притащить к себе. У него уже давно не было хорошенькой женщины.

На другой день, около часу дня он приехал на такси к метро Новослободская, где по заверению Китайца его должна ожидать посланная им девушка. Бывший вор слишком хорошо описал ее, так, что у Рязанцева не возникло проблем с ее опознанием. Похоже, и ей он обрисовал его портрет. Потому, что стоило Рязанцеву посмотреть на блондинку в короткой юбке и светло-розовой блузке, туго обтягивающей большие груди, как девушка сама подошла к нему.

– Извините, – сказала она умиленным голоском, обдав его таким взглядом, будто прямо сейчас собиралась взять его за руку, отвести в укромный уголок и там отдаться. А не делала этого, только по той причине, что на подобное действие требовалось согласие самого Рязанцева. Хотя лично он сам не стал бы возражать против того, чтобы побарахтаться с хорошенькой красоткой в постели. Девушка была в его вкусе. Именно такие, возбуждали в нем безудержную страсть.

– Вы?… – протянула она, но фамилию его не назвала. И Рязанцев догадался, она хочет, чтобы это сделал он сам. Сказал:

– Олег Рязанцев, – представился он, по-гусарски стукнув каблуками и слегка кивнув при этом головой.

Красотка улыбнулась.

– Я рада. Меня зовут – Галя. Вот тут вам просили передать… – она протянула Рязанцеву пакет, в котором лежали деньги, но он потребовал, чтобы девушка сначала показала, что в нем лежит. – Опасаетесь, вдруг там окажется бомба? – с долей шутки спросила она, обезоруживая его своей привлекательной улыбкой. И Рязанцеву даже стало стыдно за свою просьбу. Потому что вначале, его действительно посетила такая мысль. Но сейчас…

– Смотрите, – раскрыла девушка пакет, надорвав бумажный сверток, в который были завернуты деньги. – Здесь ничего нет, кроме денег. Берите пакет, – настойчиво проговорила девушка, тряхнув челкой и силком вкладывая пакет в руку Рязанцеву.

Рязанцев взял, после чего между ними образовалась молчаливая пауза, во время которой он успел внимательно окинуть взглядом красотку с головы до самых пят. Иногда красота в женщинах пугала его. Так было и сейчас. Девушка была намного моложе его, но стоя рядом с ней, он, как мальчишка, почему-то чувствовал робость. Так было когда-то в его юности, когда он впервые поцеловал девочку в подъезде, и впервые, прикоснулся к девичьей груди. Но сейчас, он уже не тот скромный мальчик. Минуту он размышлял, а потом взял ее за руку.

– Поехали ко мне, – предложил он, увлекая девушку к обочине тротуара, где его поджидала машина такси. Водитель равнодушным взглядом посматривал на своего пассажира и молодую красотку, которую тот видно никак не мог уломать.

– Что? К вам? Да вы что? – девушка попыталась возмутиться, но Рязанцев еще сильнее сжал ее руку, поглядев и заметив, что на них уже начинают обращать внимания.

– Слушай ты… – процедил он сквозь зубы, не собираясь долго терять время на уговоры, что в его положении было непозволительной роскошью. Возможно, в другой раз и повозился бы такое. Но сейчас…

– Или ты делаешь то, что я тебе говорю, или я сверну тебе голову, как цыпленку. Так что лучше не трепыхайся. Трепыхаться будешь на постели, когда я буду тебя трахать.

– Ну, хорошо. Хорошо, – девушка сразу сделалась податливой. Видно угроза подействовала. – Только, как на это посмотрит Валентин Павлович, – предупредила она. – Боюсь, ему не понравится то, что вы собираетесь со мной сделать.

Рязанцев махнул рукой.

– Плевал я на твоего Валентина Павловича. Все равно он не жилец. Менты ни сегодня, завтра, найдут его, посадят, а в тюрьме его все равно замочат. Так стоит ли тебе о нем заботиться? Переживать?

Девушка промолчала, только, как показалось Рязанцеву, грустно вздохнула.

* * *

На очередном допросе, Вождяев выложил оперативникам адрес, где по его словам находилась квартира родного брата Рязанцева. Уже как три года, братец перебрался на постоянное жительство в Латвию, но квартирку на окраине Москвы приватизировал. Время от времени, приезжая в Москву по делам, жил в ней. В его отсутствие, за квартирой приглядывал Олег Рязанцев. И возможно, Вождяев никогда бы не узнал о ней, если б не рассказала секретарша. Отношения между директором и подчиненной складывались таким образом, что иногда хорошенькой девушке приходилось расплачиваться с работодателем тем местом, которое она прятала под трусиками. Но директор оказался не первопроходцем, и девушка рассказала, как однажды, поздним осенним вечером, Рязанцев взялся проводить ее, и привез в ту квартирку, адрес которой она хорошо запомнила.

Теперь же тот адресок здорово пригодился и оперативникам. Несколько суток подряд, опера вели наблюдение за однокомнатной квартирой Рязанцева, где он был прописан, но все оказалось безуспешным. Преступник не появлялся там, и наблюдение пришлось снять. Туманов попросил соседей, в случаи, если Рязанцев появится, немедленно позвонить ему по телефону. Но пока телефон молчал.

Заполучив от Вождяева адрес квартиры брата, опера немедленно выехали туда. Подходя к подъезду, столкнулись с выбежавшей из дверей девушкой. Вернее, с ней столкнулся Грек. Усатый капитан шел первым. За ним топал майор Туманов. Ваняшин еще был возле машины, запирал дверь.

Девушка, куда-то видно слишком торопилась. Выскочив из подъезда, наскочила на Грека. Само по себе в этом ничего такого не было, за исключением того, что красотка успела каблучком своей туфельки наступить на стоптанный ботинок Грека, и убежать, не извинившись.

Усатая физиономия капитана скривилась от боли, но он все же не удержался, чтобы не бросить ей вдогонку шутливое:

– С вас за физический ущерб причитается поцелуй в щечку. – При этом капитан не упустил подмигнуть топавшему следом майору Туманову.

– Да пошел ты… урод! – ответила красотка, не оборачиваясь и тут же свернула за угол.

Туманов расхохотался. А Грек изменился в лице.

– Нет, Федор Николаич, ты видал? Во, лярва! – с обидой произнес Грек, хватаясь за ручку подъездной двери.

Стоило им открыть подъездную дверь, как в нос ударил запах сгоревшего пороха и гари.

– Чо там такое? – застыл Грек, взявшись рукой за периллу и задрав голову на третий этаж.

Туманов бросился по лестнице вверх, на бегу выхватывая из кобуры пистолет. Ваняшин кинулся следом за майором. Грек очутился последним.

– Леша, обожди меня, – крикнул Грек, прыгавшему через ступеньки Ваняшину. – Ох, не мальчик я, вот так как вы бегать, – захныкал капитан, отставая от коллег.

* * *

Расплатившись с таксистом, Рязанцев повел красотку в подъезд. Теперь девушка вела себя вполне спокойно и даже обречено, понимая, что выбора у нее нету. Это нравилось Рязанцеву. Лишний раз не придется ее упрашивать раздвинуть ноги. Хорошо, что она все понимает сама.

Поднимаясь по лестнице, он не упустил возможности сунуть руку девушке под юбку, прикоснувшись к густому кустику волос на ее лобке. Причем, девушка повела себя так, словно ничего необычного в этом не было. Видно к подобному обращению она давно привыкла. Только спросила:

– Долго еще топать? Ноги устали.

– Нет. Квартира на третьем этаже, – сказал Рязанцев, роясь в кармане в поиске ключа. В ответ девушка ничего не сказала, только кивнула.

Открыв дверь, Рязанцев втолкнул красотку в прихожую.

– Заходи. Не стесняйся. Хотя, судя по тебе, ты вроде не из стеснительных, – прозвучало довольно нелестное замечание в адрес красотки, которая не осталась в долгу, ответила несколько сердито:

– А ты из тех, кто привык хавать все и сразу?

Рязанцев кивнул.

– Точно, – сказал он и указал пальцем на одну из дверей коридора. – Между прочим, ванна тут. Думаю, тебе не мешает зайти туда. Я привык иметь дело с чистоплотными женщинами. Смотри, не разочаруй меня, – предупредил он на всякий случай блондинку. Девушка зло сверкнула на него глазами.

– Не разочарую. Будешь, доволен, – пообещала она и вошла в ванну.

Рязанцев прошел в комнату. Включив стереосистему, звук от которой распространялся по всей комнате от колонок, висевших по углам, он сел на диван и достал из пакета сверток с долларами. Пока девушка была в ванной, решил пересчитать, сколько их там, тщательно перекладывая купюры одна к одной.

Он несколько увлекся пересчитыванием денег и не сразу услышал, как щелкнул замок в двери, а, услышав, вскочил с дивана, но выйти в коридор не успел. Было уже поздно.