Текст книги "Лаура"

Диалог 4

Лаура: Иногда я думаю, что было бы лучше не пережить, сдаться.

Аверий: Чем это могло бы быть лучше?

Лаура: Пока я не сдаюсь, я снова и снова обрекаю себя на страдания, на большие страдания.

Аверий: Да разве ничего кроме страданий больше нет?

Лаура: Я скучаю по нему.

Аверий:Я знаю.

Лаура: Я постоянно скучаю по нему.

Аверий: Я… Знаю

Лаура: Почему он никуда не девается? Ни из памяти, ни из чувств?

Аверий: А куда он может по твоему деться? Он там живет.

Лаура: Да заткнись ты наконец-то!

Аверий: Что?

Лаура: Что слышал! Заткнись ты со своими проповедями. Как же ты надоел. Что ты вообще тут делаешь? Чего прицепился как банный лист?

Аверий: Лаура…

Лаура: Заткнись! Заткнись же!

На сцену снова выползают мерзкие твари, который доставали Лауру и зрителей в начале пьесы.

Аверий: Лаура!

Лаура: Да разве ты не понимаешь, что я всю жизнь ищу что-то, Бог знает что. У меня такое ощущение, что я всегда только это что-то и искала. А оно, падло, от меня ускользает снова и снова. Такое ощущение, что меня бросили тут одну без чего то очень важного. Такое ощущение, что меня бросили в этот кипящий ад без права вернуться. У меня как-будто должна быть вторая рука, еще какое то видение, знание, ощущение, и этого нет, нигде, куда бы я не заглядывала, как бы низко или высоко не падала. Все бесполезно.

Лаура убегает со сцены. Остается Аверий и услужливые сущности.

Монолог Аверия: Несмотря на то, что день смерти был выбран и назначен давно, Марка не покидало ощущение внутреннего противоречия, он ни как не мог понять, почему Лаура так смотрела на него и в то же время могла позволить себе легкие интрижки, нет он не был однолюбом и не страдал ханжеством. Но все же они были женаты. День смерти неуклонно приближался, мог ли он знать, что все кончится гораздо раньше, слепая череда случайностей, но Марк не верил в случайности. Его внутреннее эго давило на него невыносимым грузом обреченности и четности, и вот в тот самый день, когда все для него случилось, казалось бы все шло своим чередом. Он проснулся, одел халат, эти тапочки, по обыкновению сварил себе кофе, прочитал утренние новости, Лаура ушла рано утром, что было не свойственно ей, но все же. Марк поднялся на третий этаж за бумагами, и тут в глубине рабочего материала заметил фото, то фото от которого у него сжалось в груди, невыносимая боль сжала грудь, кровь нервно билась в висок, он с трудом вышел на балкон вздохнуть жаркого воздуха, сердце аритмично билось. Марк облокотился на перила балкона пот стекал со лба. Приступы были не в новинку для Марка, но в этот раз все было иначе, искры кололи глаза, так как бывает, когда очень долго смотришь на полыхающий костер. Дышать было трудно. Что в тот момент мог чувствовать Марк? Не смог бы объяснить ни один опытный врач. Конечно, в обычном состоянии Марк умел уживаться с приступами боли, они хоть и были не редки, но все же таких сильных не было со времен первой встречи с Лаурой. То, что он испытывал в такие моменты, не могло служить причиной возникновения желания смерти, смерть он желал прежде всего как избавление от другой боли, от той что была глубоко внутри, там где даже Лаура боялась копаться. Хотя Марк был весьма слаб в принятии серьезных решений, в тот момент он был как ни когда близок к роковому поступку. Он никак не мог надышаться жарким воздухом, он вот вот мог потерять сознание, но схватившись в перила, держал их из последних сил. Да, он хотел все закончить, но мысль о Лауре и невозможности быть с ней рвала его на части, свесившись, согнувшись практически пополам он глотал струи воздуха. Сейчас может все закончится, витало в его голове, но как, неужели так… А как же договор с Лаурой… Нет сейчас… Нет, Лаура… На мгновение стало легче он практически смог выпрямиться в полный рост, глаза были полны страха, отчаянья и разочарования. Даже в такой момент он не смог, пожалуй, он впервые плакал. Зачем? (Слово застыло на его губах, он смотрел на свои дрожащие руки.) Лаура… Вновь искривились его губы, он не мог допустить и мысли, что та, которая согласилась провести с ним последние дни жизни, в конце увидит его таким, да, таким жалким, ведь он, черт побери, любил ее и желал! И желал так, как желают в худших романах третьесортные поэты. Приступ вконец оставил Марка, и он почти пришёл в себя, как что-то резко потянуло его по ту сторону периллы балкона. Все закончилось очень быстро. Так неуклюже упасть мог только Марк, другой бы точно сломал бы себе только ноги. Но Марк зацепился ногой, тот самый тапочек слетел, и пришло избавление от ненужных страданий. Что может быть хуже смерти? На губах Марка навсегда застыло – живи!

Монолог Аниты: Помнишь нашу первую встречу там во Флориде. Это впервые было моё одинокое путешествие. Тогда я, бежала, бежала от самой себя, пытаясь скрыться и раствориться под покровом темноты. Искала спасения в чужих городах. Я поняла, что ты тот человек, который сделал меня другой, ты изменила полностью мой мир. Такой, как раньше я уже никогда не буду. Лаура, я до сих пор желаю жить и дышать тобой. Всё раздражает вокруг, когда нет тебя. Я про нашу долбанную обыденность. Даже люди с их тупостью, ленью и низкою душой. Они никогда ничего не поймут. Всё началось тогда на берегу моря, ночью. Звёздное небо, в полном одиночестве наблюдаю за морем и яхтами в дали. Ты появилась из ниоткуда, полная жизни и любви. Источник света для меня. Дальше мир сошёл с ума. Эти дни и ночи. Всё закружилось настолько и было казалось во сне. Сон, который я до сих пор не могу забыть. Только теперь я понимаю, что наш мир с тобой танцевал быстрый и грустный танец. Ты знаешь, хоть мне сейчас больно и воспоминания раздирают мою душу – ты лучшее, что было в моей жизни. Я простила тебя! Прощать не сложно, сложно заново поверить! Это стихотворение я посвящаю тебе моя Лаура.

 
Как остров снятый с якорей
Меня несло течением в дикий океан
Я направляла свой бег к немыслимым вершинам
Всё больше углубляясь в жгучую Флориду
И первый шторм был лют и зол, как пьяный
И десять дней подряд, как пробка от портвейна
Я танцевала над бездной океана.
В дали от глаз и береговых огней
Я видела небо полное чёрных пятен
И вороньём спускающуюся ночь
Корабль пьяный мой терпел крушение
Оторван руль играющей волной
Мои пробоины, как колотые раны
Тянули вниз совсем моим нутром
Плывя в стихах стихии под звук вселенских труб
Глотаю лазурь в своё нутро пустое
Задумчивый, скитающийся труп
На память я отправила тебе фотографию.
Вспомни обо мне.
 

Сцена 3

Финальная сцена Аверия. Аверий в белой маске. На сцене находятся все персонажи пьесы. Водоворот уличной жизни, взгляды и прикосновения.

Монолог Аверия: Часы зависли выше всех, и обе стрелки смотрят вверх, когда на город ляжет тень, мы исчезаем в темноте… Именно эта песенка русской группы Сплин играла в колонках ее ноутбука. Лаура сидела на веранде все в том же белом сарафанчике, летним днем, потягивая через трубочку мартини из обычной кружки, а прикуренная сигарета тлела в пепельнице. Чего она только не делала, чтобы не думать, не вспоминать, не помнить совсем. Но ничего не получалось. Сколько лет прошло? Ровно семь. Да, сегодня годовщина со смерти Марка. Она не понимала, она просто представить не могла, что будет сидеть вот так, а рядом в кресле не будет сидеть он. Да, она хотела умереть. И когда он был рядом, и через год после его смерти. Чего она только не делала: она резала вены, жаль, что не знала как надо правильно их резать, она прыгала с этого треклятого третьего этажа, осенью, когда под окном была куча листьев и скошенной травы, она глотала пачки таблеток, которые на поверку оказались поддельным снотворным, она колола наркотики, но не знала у кого покупать настоящие, а не аскорбиновую кислоту, она даже пыталась повеситься, но неправильно связала петлю и лишь получила растяжение лодыжки. И каждый раз где-то рядом оказывался Аверий. Нет, он перестал контактировать уже через пару месяцев их знакомства, но появлялся всегда, когда она пыталась покончить с собой: продавец в ларьке, раздатчик листовок, бомж, собирающий деньги на очередную бутылку… И каждый раз, когда она его узнавала и спешила к нему, чтобы задать один-единственный вопрос, он исчезал, таял, растворялся в толпе. Потом она смирилась и перестала пытаться убить себя, найти Аверия, только Марка помнила. И каждую годовщину его смерти она приезжала в этот дом, одевала тот белый сарафанчик, садилась в кресло на веранде, пила мартини и закуривала сигарету, а газета лежала на сиденье соседнего кресла. Она научилась жить без желания умереть, без той спасительной мысли, что, когда все станет не так, когда успех, молодость и удача ее оставят, она просто умрет, никого не мучая, никого не дергая, а сама, так, как хочет. Она даже полюбила жизнь в определенном смысле. Настолько, насколько может полюбить жизнь искалеченная душа женщины, которая провела в клинике для психически больных людей одиннадцать месяцев. Ровно столько, чтобы успеть к годовщине смерти Марка. Выздоровела ли она? Я бы сказал, что нет. Разве от любви есть лекарства? В итоге она поняла, что любила Марка, и не могла отпустить его даже после его смерти. Она свято верила, что встретит его в следующей жизни, и ради этого подалась в буддизм, но там совсем скоро ей наскучило, да и деньги закончились. Поэтому она возобновила работу ресторанным критиком. Что же сейчас? Сейчас она обычная женщина, одна из многих, одна тех, что живут, как говорится, в свое удовольствие. И редко, совсем редко она позволяет быть себе той Лаурой, какой была когда-то, в эти минуты ей кажется, что Марк жив и ждет ее дома, чтобы похвастаться в очередных постельных подвигах, а она начнет дразнить его, рассказывая про свои ничего не значащие интрижки… Больна ли она? Да. А кто здоров среди вас? Ни переходов, ни ходов, ни отпечатков, ни следов. Для разговоров нету больше тем, мы исчезаем в темноте.

Монолог Лауры: Ты проходишь сквозь пустоту, это все, что тебе нужно знать. Смерть – это не страшно, это трансформация, это конец и вновь начало. Вот и все. Ты говоришь, что нет больше смысла жить, что жить слишком больно, что хочется покоя и счастья. Но счастлива ли ты, когда сидишь на диване, ешь попкорн, 24 часа в сутки смотришь свой любимый сериал? Ответь мне? Моя любимая Лаура… Моя прекрасная Лаура… Когда проходят минуты, которые ты считал бессмысленными, ты понимаешь, что они были самыми светлыми и наполненными, ты хочешь вернуться назад, но уже слишком поздно. Нужно делать шаг вперед, один, другой и еще-еще-еще… И почва под ногами по началу зыбкая, постепенно становится рыхлой, ты идешь и идешь и твой твердый шаг, по уже вдруг твердой земле, отстукивает уверенностью, разлетается пыль и стук разносится в пространство, оно вибрирует и благодаря тебе, живет, прямо сейчас в этот момент. Ты удивишься, но даже, когда пространство булькает и клокочет от твоего упорства идти дальше – оно живет. Благодаря тебе и этой минуте. Не это ли смысл всего существования?! Жить вместе и благодаря друг другу?! Живи, ты только живи, моя родная. И оставляй свой след. Твой ангел-хранитель…

Конец