Текст книги "Осторожно, злая инквизиция"

– Я предлагаю партнерские отношения до конца следствия, без попыток обмануть, исказить или утаить любые сведения, имеющие отношение к следствию. Вы взамен дадите слово, что не будете пытаться подслушать мои переговоры с начальством, не станете «случайно» проверять мои вещи либо выяснять подробности моей деятельности любым иным способом, кроме прямого вопроса.

Внизу живота заныло требовательно, предвкушающе.

Ксюша, приди в себя! Ну нельзя так млеть от мужика только потому, что он осторожный, умный гад!

Можно! Можно, я же млею!

Ну и дура. Подумаешь, попытался обойти в формулировках: партнерские обязательства распространяются на обе стороны, а не лезть куда не следует должна только я. Что ж теперь, оргазмировать, глядя на него?

Многоуважаемый Максим ждал.

Отец Власий в ноутбуке то ли был отключен, то ли не считал нужным вмешиваться.

Я плавно, вальяжно приблизилась к инквизитору, оперлась руками на журнальный столик (декольте, выноси, родимое!) и, оказавшись с собеседником нос к носу, со стервозной улыбкой потребовала:

– Оба!

Он вздернул бровь непонимающе.

Да-да. Я с детства такая наивная, всякой обаятельной брови верю.

– Слово о невмешательстве дадут оба партнера, – прояснила я свою позицию.

Знай наших!

Я кремень!

…а не сиропная лужа.

Не сказала бы, что мое декольте его прямо уж вынесло, но поправку принял.

– Я согласен, – он поднял руку, на кончиках пальцев разлилось голубоватое сияние. – Слово!

Я, ответно вскинув руку, твердо и напористо ответила:

– Слово! – и снова оперлась на столик.

У инквизитора дрогнул угол рта в улыбке:

– Ксения Егоровна. Другое слово.

Я прикусила щеку, чтобы не заржать, и, потянув на себя дар, призвала силу в свидетели:

– Слово, – и на этот раз сияние лизнуло и мои пальцы.

– Ну? – требовательно вопросила я, когда след клятвы растаял.

– Я дам вам прочитать свой отчет. Сегодня напишу – завтра дам. И завтра утром обсудим меры по обеспечению вашей безопасности, нужно согласовать, как нам действовать, чтобы не страдало расследование, но и вы испытывали минимум неудобств.

Божечки, еще чуточку – и я поверю, что благословенную инквизицию волнуют мои неудобства!

Закатывать глаза не стала, но всем лицом дала понять, сколько у меня доверия к таким его словам. Но завтра – так завтра, я не спешу. И так ночь-полночь, а меня еще вся Ксюша не обихожена.

И с этой мыслью я поплыла в направлении спальни, чтобы оттуда перебраться в ванную, но спохватилась: я что-то забыла.

Ах да, у меня же гость!

Выдернула из стопки в шкафу свежее постельное и с мстительным удовольствием запустила им в инквизитора: не проклятие, а все равно приятно.

Объявила:

– Постелишь себе здесь, – я неопределенно покрутила кистью, показывая, что ничуть не стесняю его в выборе места и он может расположиться где угодно: на диване, в кресле, на полу… – Захочешь жрать – найди что-нибудь на кухне.

Ай да я!

Ай да хозяечка!

Ну все, долг гостеприимства исполнен.

С этой приятной мыслью я уплыла в направлении своей комнаты, чтобы услышать, как отец Власий за моей спиной иронично подал голос:

– Какая благодарная женщина!

– Традиционалистка! – с интонацией «это все объясняет» сумничал не-брат Максим.

Расслабляясь после тяжелого дня в ванной в ароматной пене, сквозь томную негу и блаженную усталость я спустя некоторое время услышала, как мой гость шерудит на кухне. Он действительно захотел жрать, пошел и нашел.

Я кусала губы, чтобы задавить смех и согнать улыбку, расползающуюся против воли до ушей: на-а-аглы-ый!

Классный.

Когда я закончила отмокать и перебралась в спальню, инквизитор работал.

Когда я, совершив ежевечерние пляски с бубнами вокруг женской красоты, укладывалась спать, он работал.

И только когда моя кровать прогнулась под дополнительным весом и в темноте меня обдало жаром чужого тела, я поняла, что работа закончилась.

Замерла, не разворачиваясь к нему, но и не прогоняя.

Мужская ладонь легла на мое бедро. Сжала тонкий батист простынки – и немного меня под ней, и я сглотнула от окатившей меня горячей волны.

Ткань неспешно, неторопливо поползла по коже, чтобы быть откинутой в сторону.

Я замерла. Сердце колотилось в горле, разрываясь от нетерпения, предвкушения и – черти меня раздери, если я знаю почему! – страха.

Я, замерев, лежала на боку, не смея шевельнуться, не чувствуя прикосновения позади, но всей спиной ощущая присутствие.

Когда на голую кожу легла инквизиторская рука, это было как удар молнии.

Он сжал бедро, огладил круговым движеним. Снова сжал.

Я закусила губу, чтобы не закричать: темнота моей комнаты, жар летней ночи, с которой больше не справлялся кондиционер, его молчание, мое согласие – вся эта ситуация обострила до предела ощущения. Я вся стала – единый нерв, и этот нерв дрожал от нетерпения.

Он просто гладил меня по бедру, а у меня плавились кости и готово было выпрыгнуть из груди сердце.

Рука скользнула ниже, пальцы погладили живот, очертили вокруг пупка – мой пульс стек поближе к этим пальцам, предатель, и толкался в них, напрашиваясь на ласку.

Пальцы невесомо погладили гладкий лобок – пульс следовал за его пальцами, я забыла, как дышать.

Ниже, ниже… Туда, где сходятся половые губы. Провели по ним – легко, почти неощутимо, но меня жидким огнем окатило от этого «почти».

Скользнули меж сжатых ног. Я не могла пошевелиться, хотя единственным моим желанием было выгнуться, развернуться, открыться навстречу…

Он раздвинул складки, погладил чувствительную плоть.

Пальцем – поверх входа, раз, другой, третий. Без нажима, но уверенно. Еще раз. Снова. И, надавив, скользнул внутрь.

Замер. Я зажмурилась так, что звезды посыпались под закрытыми веками.

А палец скользнул внутрь – и назад. Туда-сюда. Еще раз.

Я молчала, сцепила зубы и молчала. Хотя единственное, чего мне хотелось, заорать: «Да, да, да! Возьми меня! Просто сделай это! Ты же видишь, что я согласна! Что я хочу!»

Глава 4

Проснулась я от сокрушительного оргазма.

Да, мать, ну ты дала!

То есть дала бы, если бы брать пришли.

Но с этим, к сожалению, полное отсутствие всякого присутствия.

То есть – к счастью, конечно!

Не хватает еще, чтобы меня без спросу тут того-этого!

Ну, судя по сновидениям, и правда, не хватает.

Ой, все!

Я перевернулась на живот, перевернула подушку, укуталась в простыню, как в кокон, и отрубилась.

Проснулась непривычно рано: серый котик-рассвет еще только трогал заинтересованно лапой город.

Из-за двери в гостиную доносились звуки: равномерные сильные выдохи. Потом пауза – и снова ритмичное дыхание, но уже в другом темпе. Кажется, кто-то делает зарядку.

И можно бы выползти из постели и попыриться на инквизитора одним глазком, но, кхм… Кое-кто здесь, можно сказать, полночи на него пырился, и глаза не понадобились, прямо внутри черепа такие картинки транслировались – м-м-м, закачаешься!

А какой эффект присутствия!

Так что теперь сделаем выбор в пользу эффекта отсутствия.

Нет, я не испытываю никакой неловкости!

Просто… спать хочется! Во-о-от.

Второе пробуждение было уже ближе к делу: свет за окном и будильник в телефоне давали привычную информацию. На всю квартиру пахло жареным мясом.

Натянув на себя какую-никакую одежду (а без дознавателя в доме хватило бы бельишка!), я исполняла утренние ритуалы, детально прорабатывая План. План, как я приду на кухню и отожму у не-брата Максима завтрак, потому что это моя кухня, моя плита и, что самое главное, мой холодильник.

Я даже оставлю ему половину – не совсем же я зверь! Он же все же готовил.

Отличный план.

На случай если инквизитор с ним не согласится, у меня был план Б: сожрать йогурт из холодильника, в процессе делать вид, что не очень-то и хотелось.

Но сначала все же попробовать отжать мясо.

П – провал.

Когда я выплыла на кухню целеустремленной муреной (нет, мурены некрасивые, я буду целеустремленной косаткой), не-брат Максим без лишних слов сунул мне под нос тарелку с овсянкой и здоровенным куском мяса.

Ели молча.

Ведущая местного новостного ТВ-канала в ноутбуке инквизитора бубнила:

– Странное происшествие случилось этой ночью в Крапивине с братьями нашими меньшими. Жители Центрального района города, а также отчасти Нового вокзала и ПМК массово жалуются на необъяснимое поведение питомцев. Приступ агрессии, длившийся от десяти до двадцати минут, отметили абсолютно все хозяева домашних животных. К счастью, он не был направлен на владельцев и быстро исчерпал себя, сменившись паникой либо апатией. Пострадавших нет, но вал обращений к ветеринарам в этих районах начался ночью и не утих до сих пор. Несмотря на множество версий, высказанных жителями микрорайонов, внятных объяснений случившемуся нет. Среди наиболее популярных предположений лидирует гипотеза об испытаниях некоего загадочного прибора на территории военной части. И к другим новостям: вспыхнувший пожар на треть уничтожил гаражный кооператив в районе Станкостроительного завода…

Поняв, что касающийся меня сюжет закончился, я отключилась, пытаясь прикинуть – это какую же я зону накрыла, и сама не заметила, как закончила завтрак.

Не-брат Максим тоже разделался со своей порцией и объявил:

– Готовим по очереди, посуду моет тот, кто не готовил.

Передо мной стукнула о стол чашка с чаем. Ну да, поллитровая, других не держим.

Я закрыла рот, через который как раз собиралась словами донести до инквизитора свое сверхценное.

Ладно, окей, от плана завести инквизитора-домохозяйку придется отказаться. Вычеркиваем.

Интересно, его удастся на йогурты посадить?

Смерила взглядом жилистую фигуру: без шансов. Ладно, тоже вычеркиваем.

Смирившись с распределением труда и на меня тоже, со вздохом, но вполне миролюбиво уточнила:

– Ты плов будешь? А суп-харчо?

Недоверчивый взгляд не-брата стал мне ответом. А я что? Я ничего!

– Я в детстве составляла список того, что за меня будут делать мои дети! – в неожиданном порыве откровенности заявила я, шуруя мочалкой по тарелкам под струей воды.

Настроение было сытым и благодушным. Я мыла посуду, инквизитор курил и пялился мне в спину.

Честно, в спину. Я же чувствую!

– А подробнее? – ухмыльнулся дознаватель, и я охотно отозвалась, потому что ради этого, собственно, реплику и подавала.

– Ну, во-первых, они должны гладить! С пеленок! И стирать мои кашемировые кофты руками – потому что я это терпеть не могу… И гладить, и стирать руками. Далее… а, вот! Мытье окон – явно детское занятие! Общение с теоретическими родственниками мужа – то же самое. У меня с общением вообще плохо выходит. Стирать пыль! Тоже не люблю. А дети полюбят, – я с воодушевлением и некоторой даже мечтательностью припоминала подзабытые пункты.

– Чудесный план, – не скрываясь, веселился не-брат Максим. – И что в нем пошло не так?

– Выросла, – с сожалением признала я. – И осознала, что сначала это мне придется делать за них кучу всего…

– Отчет, – положил флешку на стол инквизитор, когда я помыла посуду, стол, раковину, руки – надо было действительно детей заводить еще лет десять назад, и пусть бы это было их проблемой!

– И давайте подумаем, как нам согласовать вопросы безопасности.

– Да что тут думать, – я поморщилась. – Когда я в квартире или в магазине – я в безопасности. Вряд ли мой недоброжелатель готов сбросить на меня авиационную бомбу.

Судя по лицу многоуважаемого Максима, я себя недооцениваю: он бы сбросил.

Я провокацию проигнорировала и продолжила:

– Сегодня проведу черту у порога, и ни туда, ни сюда с недобрыми намерениями не войдут – семейные места. Автомобиль я бы тоже причислила к безопасным, если сомневаетесь, можете осмотреть мою машину сами. Но в целом единственную сложность я вижу в перемещении между этими тремя точками.

– Действительно, какой пустяк, – пробормотал он. – Предлагаю следующее…

Боже мой, ну и скучная же это штука, безопасность!

Ну и зануда же этот инквизитор!

Пятнадцать минут отчаянной грызни, и мы пришли к компромиссу. Компромисс был моего любимого типа: «Поступаем, как я сказала, но все несогласные могут делать в процессе недовольное лицо».

К сожалению, сегодня я оказалась по другую его сторону, и знаете что? Не такая уж и классная штука этот вид компромисса!

В магазин я явилась раньше Леночки – что случается нечасто, ибо слаб человек и любит поспать.

Орденский дознаватель к самому порогу привез, дверь мне открыл и, пока я возилась с замком, загораживал широкой спиной от гипотетической угрозы.

Я вошла, пристроила объемную сумку на прилавок, отключила сигнализацию, развернулась лицом к инквизитору, еще и руки под грудью сложила: стой, мол. Ты не пройдешь!

Победа в безмолвном противостоянии осталась за мной, и многоуважаемый Максим отбыл, а я…

Я еще вчера упомянула, что вернусь сюда с книгой, и утром сказала, что собираюсь колдовать, потому дознаватель от инквизиции и упирался, уходить не желал. Не думаю, конечно, что он имел какие-то дурные намерения с возражениями – если бы были, он бы их до меня донес. Но профессиональный интерес имел.

Не так часто в деле увидишь книгу такой древности и силы, на хранение и применение которой давала мне право еще одна хранящаяся в семье индульгенция.

Я встала на пороге. Солнце всходило где-то правее, невидимое с моего места, а перед моим магазином царило утро, прохладное и умытое, чистое, свежее.

Я собралась и протянула руки вперед и ладонями вверх, так, будто готовилась на них что-то принять. Или как будто на них что-то уже лежало.

Тяжелое, твердое. С шероховатой кожей переплета, с окованными металлом углами.

Знакомый вес оттянул руки, металлическая окантовка переплета привычно врезалась в сгибы локтей, ладоней коснулось тиснение и выдавленные на обложке буквы – и меня снова в который раз пробрало до костей морозом, ужасом, восторгом и возбуждением сродни сексуальному, в который раз – и снова как в первый.

В мозг хлынули слова, и, прикрыв веки, я зашептала то тайное, сокровенное, что полыхало огненными письменами у меня в голове, и шепот полился в мир.

Она приходила всегда раскрытой, и всегда на тех страницах, что нужно, подчиняясь воле и желаниям.

Нечаянный прохожий, случись он вдруг неподалеку в это время, или сотрудник, пришедший открывать соседний магазин раньше обычного, увидел бы женщину с распущенными волосами, которая шепчет что-то, закрыв глаза и держа на весу пустые руки.

Странная, конечно, баба, на всю голову – но хозяйке оккультного магазина можно.

К приезду Леночки я уже стояла у окна, смотрела сквозь витрину на парковку перед магазином, хлебала из эпатажной кружечки в форме черепа обжигающе горячий кофе, чтобы избавиться от озноба, и пыталась вспомнить хоть слово из произнесенных только что заклинаний – и не могла. Бесполезно, никогда не получалось. Эти знания существовали лишь в книге, их невозможно было выучить и запомнить.

Это место мое, мое до последней крупинки земли под ним, и защищать свое – это мое святое право, так что наведение защиты от недоброго намерения не забрало много сил.

Леночку тоже привез мужик.

Светлый «Акцент» затормозил напротив магазина и рванул с места, едва она успела выйти, не дав пассажирке даже дверь толком закрыть.

Я меланхолично тянула кофе, любовалась утром. Настроение было философским.

– Доброе утро, Ксения Егоровна.

Шейный платок, светлая блузка, бежевая юбка-карандаш, туфли на низком каблуке. Мрачное лицо. Стальной характер: Леночке хватает воли и смелости, чтобы не смотреть в зубы ведьме с многолетним стажем. За два месяца я ее под себя не согнула. А какой-то мудила…

– Лен, зачем он тебе?

Надо бы затеять скандал, залить в Ленку сил по уши, и пусть булькает, думая о том, какая я сука, и усваивает энергию понемногу, но… Но озноб еще не прошел, утром меня дважды уложил на лопатки инквизитор, а пятно в Леночкином тонком теле опять увеличилось в размере.

Самое настроение для того, чтобы беседовать с подчиненной на умозрительные темы!

Вопрос получился вполне миролюбивым – не то чтобы прям-прям, но с утра я агрессию успела изрядно подрастратить.

Леночка, видимо, тоже, потому что вместо посыла в заоблачные дали, который я от нее, если честно, и ожидала, только огрызнулась:

– А вам какое дело?!

– Да никакого, – фыркнула я. – Просто видно же, что он тебе нервы треплет!

Леночка явно была невысокого мнения о моей экспертности в области отношений, потому что она с вызовом поинтересовалась:

– Ксения Егоровна, вы когда в последний раз занимались любовью?

Давненько.

Я прям взгрустнула, вспоминая: в свете недавних сновидений тема была как нельзя более актуальна.

– А ты, Лен?

– А я – в отношениях! – подняла шерсть Леночка. – Я – регулярно!

Мне даже не пришлось притворяться, отвечая на ее вопрос, мне действительно стало грустно:

– Ты ведь меня про любовь спросила, не про секс. Вот и я тебя – не про занятия сексом спрашиваю.

– Ага, а вы прям такая принципиальная и правильная, да?! «Умри, но не дари поцелуя без любви» – вот это вот все, да?! – огрызнулась Ленка, но я видела, что угадала, попала в цель.

– Нет, Лен. В моем возрасте уже как-то и глупо так за принципы держаться. Но занятия сексом и занятия любовью я различаю.

Я допила кофе и ушла свой кабинет без окон. За высоким окошком солнечное утро превращалось в знойный день, а меня ждала тьма работы.

Начала со звонка в курьерскую фирму – договариваться, чтобы ко мне прислали человека на два часа дня. Многоуважаемый Максим выбил из меня обещание не покидать магазин без него, и теперь мне понадобится кто-то, кто вместо меня отвезет сформированные заказы на почту.

Настроение было минорным, и мысли крутились роем от товаров и соцсетей к инквизитору, от инквизитора к моей вчерашней неспособности защитить себя, перескакивали на Ленку, которая знать не знает о своей болезни – и потому я не могу ей прямо сказать, что ее козел усугубляет течение этой болезни, а отправлять ее в больницу на обследование еще рано: по моим ощущениям, то, что ей там наобследуют, будет очень сложно потом объяснить, когда оно «рассосется».

И инквизитор еще, с которым, чует мое сердце, сложно будет уживаться в одном доме. Мне там моего скверного характера достаточно с головой, двум точно тесно будет…

Утренний инквизитор – взъерошенный и еще не запакованный в деловой костюм – снова встал перед глазами. Сердце екнуло: хорош он был просто парализующе.

Прислали же на мою голову!

Но каков, а?

Максим

В чем разница между стервой и стервозной? Первая вынесет мозг и ни хрена не сделает, вторая – мозг вынесет, но дело сделает.

Работать что с одной, что с другой – удовольствие не для слабых нервом, но со второй, по крайней мере, в принципе имеет смысл работать. Есть уверенность, что будет хоть какой-то результат.

Свердлова, максимально набив себе цену, в расследование все же включилась.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что достоинств у нее больше одного: помимо сногсшибательной задницы, еще и выдающийся бюст. И пока я достоинства рассматривал, свидетельницу чуть не грохнули у меня под носом.

Так что теперь я живу в квартире крапивинской Хозяйки. Там легкий бардак, но в целом вполне приятно. Правда, с сервисом не очень – суровое самообслуживание.

– Доброе утро, – я протянул девушке за стойкой ключ от номера. – Меня некоторое время не будет, но до конца срока оплаты номер я сохраняю за собой.

Администратор в гостинице смотрела на меня с удивлением: номер я снял на месяц, появился в нем вчера один раз и сегодня уходил с вещами.

– Вы уверены? В нашей сети гостиниц большое значение придается программе лояльности, вы могли бы получить возврат существенной части ваших средств… – добрая девушка то ли растерялась, то ли и впрямь переживала о потраченных мною напрасно деньгах.

Я был уверен: у Ксении Егоровны по пять раз на дню буря мглою небо кроет – кто знает, в какой момент «вихри снежные» вынесут меня за порог?

По крайней мере, оттого, что теперь она не может в любой момент отправиться куда пожелает, а должна сперва позвонить мне, договориться о встрече и дождаться, пока я приеду, и уже потом вместе со мной ехать, куда ей нужно, ведьма впала в ярость. Не знаю, как Свердлова представляла себе процесс обеспечения ее безопасности инквизицией, но орала она как бензопила, хорошо хоть, надолго ее запала не хватило.

О том, что мне нужны ключи от ее квартиры, говорить не стал: лучше немного подождать, чем долго и нудно уговаривать. Эта квартира – семейное гнездо, и хранится там наверняка много такого, что ведьмы не готовы оставить без присмотра. Нетрудно предположить, что одна мысль о посещении ее жилища посторонними в ее отсутствие доведет темпераментную ведьму до искр из глаз секунд за пять.

Дерну ее пару раз посреди ее дел, когда мне понадобится вернуться на квартиру, – сама дойдет до мысли, что это не слишком удобно.

Поблагодарив девушку за стойкой, я подхватил чемодан и отправился к машине.

В целом, свое мнение о Свердловой я все же пересмотрел, и боевое крещение сыграло в этом основную роль. Человека, который в критической ситуации прикрывает спину союзнику и тащит в укрытие, можно рассматривать как партнера.

Свердлова, конечно, следовала за своим настроением, как флюгер за ветром, а то менялось со скоростью цветов в стробоскопе, но вполне тянула на надежного напарника.

А найти алгоритм успешного взаимодействия с ней, в принципе, не трудно.

Достаточно дать ей то, что она хочет, до того, как она начнет это требовать, а потом успеть поймать промежуток, в котором она тебе еще благодарна и не успела дойти до мысли, что так и должно было быть, и выдвигать требования.

Главное – не упустить этого момента, потому что благодарность у Ксении Егоровны держится недолго, и не вступать в переговоры. Условия нужно сразу ставить приемлемые для обеих сторон, давая понять, что торгов не будет. Потому что как только она почует слабину – начнется знаменитая ведьмовская забава «Мотаю нервы, сколько вам клубочков?».

Рассуждая на ходу, я закинул чемодан в багажник, рюкзак и сумку с ноутбуком – в салон, сел за руль и вывел машину со стоянки. Сегодня предстоял трудный день. Нужно где-то расположиться и начинать работу.

Круглосуточное кафе «Соловьиные родники» подошло идеально: удачное расположение в центре, откуда близко до большинства интересующих меня объектов, крытая веранда под раскидистыми деревьями, а значит, днем здесь будет достаточно прохладно, но в тарелку ничего не насыпется, и довольно высокие для провинции цены, а значит, меньше посетителей.

Заказ. Ноутбук, телефон, документы.

– Здравствуйте, вы мама Лилии? Подскажите, как мне к вам обращаться. Я ее коллега, она почти неделю не появлялась на работе. Заранее никого не предупредила, и связаться с ней не удается. Подскажите, у нее все в порядке?

Раиса Павловна не знала, все ли в порядке у ее дочери. И что делать, не знала тоже.

– Пожалуйста, не надо заранее нервничать и переживать. Трое суток с момента исчезновения – это миф, полиция обязана принять у вас заявление о пропаже вашей дочери в тот момент, когда вы решили его подать. Но для того чтобы оно было более убедительным, постарайтесь собрать всю возможную информацию: позвоните ей по всем номерам, которые у вас есть, обзвоните больницы, морги… Раиса Павловна, я уверен, все будет хорошо. Это нужно сделать хотя бы для успокоения, да. И чтобы исключить эти варианты. Подскажите, как ее полностью зовут? А то мы на работе «Лиля» да «Лиля»… Спасибо вам большое, Раиса Павловна! Держитесь!

Соединение разорвалось, а мерзкое послевкусие осталось.

С неохотой набрал другой номер.

– Ксения Егоровна… В смысле – я идиот? – неохота оправдалась, вопросом я поперхнулся, не успев его задать. – А. То есть запасные ключи мне дать забыли вы, а идиот я?

– Конечно, – с достоинством отозвалась Свердлова. – У меня ключи есть, у вас – нет. Кто идиот?

Ну, так-то да, при таком раскладе что-то в этой логике есть.

Не став заострять внимание на не слишком лестных для меня моментах, я вернулся в изначальное русло:

– Ксения Егоровна, мне нужно полное имя Картовской Натальи, домашний адрес и, по возможности, дата рождения.

Записав нужную информацию вместе с ценной рекомендацией искать не Картовскую Наталью Борисовну, а Стоглазую Натали, могущественную светлую ведунью, я положил трубку.

Вот же… ведьма!

Следующий звонок был человеку, с которым я лично не был знаком, но который давно и успешно работал на Орден, не имея магических способностей и не зная об их существовании.

– Здравствуйте. Мне нужна вся возможная информация о некоторых людях, имеющиеся у меня данные я отправлю вам на почту. Хорошо. Жду результатов в максимально сжатые сроки. Да, без ущерба качеству, разумеется.

Имена нужных мне женщин и даты рождения, точные или приблизительные, которые можно предположить по внешнему виду, улетели в электронный почтовый ящик моего собеседника. Взаимно попрощавшись, мы расстались, чтобы заняться каждый своим делом.

Отправив в Орден запрос на получение всех материалов по делу об убийстве неизвестной, которую Свердлова опознала как ведьму Картовскую Наталью, я загрузил материалы по делам первых трех жертв и погрузился в анализ и сопоставление.

Вторую из обнаруженных Левашовым жертв звали Ольга Сергеевна Волк. Ее убийство до сих пор расследовалось, но, на первый взгляд, общими с двумя другими жертвами у нее по-прежнему были только два обстоятельства: слабый, неинициированный дар и способ убийства.

Но это означало, что нужно просто посмотреть повторно.

«Следственное поручение номер *** по делу ***: отработать на причастность к убийству Саврасовой Марины Федоровны психически нездоровых лиц».

«Следственное поручение номер *** по делу ***: отработать на причастность к убийству Саврасовой Марины Федоровны лиц, освободившихся из психбольниц».

«Следственное поручение номер *** по делу ***: отработать на причастность к убийству Саврасовой Марины Федоровны психически нездоровых лиц, судимых ранее за аналогичные преступления».

Следовательские поручения, отчеты оперов по розыскным мероприятиям, протоколы допросов свидетелей.

Сбор и накопление статистической информации.

Звонок Свердловой раздался ближе к двум, когда я подумывал уже сделать перерыв и заказать себе обед. Окрошку, скорее всего: южное лето решило наглядно показать мне, что оно такое, засучило рукава и взялось за дело.

– Я думаю, наш убийца – мужчина, и он одаренный, – без обиняков объявила Ксения Егоровна в гарнитуру на ухе, когда я принял звонок.

– Обоснуйте, – я откинулся на спинку стула и закинул руки за голову.

В целом я тоже склонялся к этой мысли, но интересно было, каким образом к таким выводам пришла она.

– Я читаю материалы с вашей флешки и все пытаюсь понять – как он их находит? Эти девушки не могли входить ни в какие списки, нигде не фиксировались как одаренные – они же непроявленные, таких не фиксируем ни мы, ни вы. Он мог их дар только увидеть.

Пока все, что сказала Ксения Егоровна, звучало довольно логично.

– Но первое, чему учатся все одаренные, прошедшие инициацию, – скрывать дар. Следовательно, просто на улице увидеть Натку и понять, что перед ним ведьма, он не мог. Он должен был об этом знать.

– Что вовсе не гарантирует знакомства, – спустил я новоявленного детектива с небес на землю. – Во-первых, вспомните, чем ваша знакомая зарабатывала на жизнь. Он мог прийти к ней на прием и попросту увидеть ее.

– А значит, он должен был быть у нее дома! – упорствовала Свердлова.

– А во-вторых, – невозмутимо продолжил я, – мы пока что в принципе не можем быть уверены, что Картовская входит в серию. Нужна эксгумация. А что с мужчиной?

– С каким мужчиной? – живо заинтересовалась Свердлова.

– Ксения Егоровна, – я вздохнул и попросил у небес терпения. – Вы предположили, что убийца – одаренный и что он мужчина. Сейчас мы с вами пытаемся выяснить, почему вы это предположили.

– А, с этим мужчиной! – разочарование Свердловой было бы забавным, если бы я не был уверен, что она придуривается. – Да тут совсем дурацкая причина…

Мне показалась, или она смутилась?

– Просто любая ведьма свято верит, что с любым мужиком совладает, а вот сестра-ведьма – это и соперница, и угроза. Я знаю, что у неодаренных наоборот! – предупредила она мои предполагаемые возражения. – Но, если хотите, давайте проверим: подошлем на улице к десяти любым крапивинским ведьмам одного парня и одну девку с просьбой о помощи и посмотрим на результат…

Я задумчиво рассматривал кроны деревьев рядом с навесом кафе.

Саврасову нашли на железнодорожной насыпи, а Ольгу Волк – в гаражном кооперативе. Обеим там совершенно нечего было делать. Следов насилия, равно как и следов волочения, на теле не было. Значит, пошли они туда сами и при этом не ожидали никакого подвоха.

По статистике, женщины редко становятся серийными убийцами: им меньше, чем мужчинам, свойственны подобного рода психологические патологии. Но наш убийца, какого бы пола он ни был, запросто может оказаться психически вполне сохранен, просто ему что-то нужно, и он убивает как наемник на войне, как профессиональный киллер, когда убийство не цель, а способ ее достижения – так что в нашем случае статистика нам не подмога…

– Ксения Егоровна, вы уже обедали?

– Нет, а что?

– Я хочу пригласить вас в морг.

– Боже-боже, нормальные мужчины после такого вопроса приглашают в ресторан, – фыркнула Свердлова. – Что, инквизиция сама уже не справляется?

Действительно, как же не сплясать цыганочку с выходом.

– Ксения Егоровна, нас с вами учили по-разному и разным вещам. У нас даже источники силы – и те разные. Я просто надеюсь, что, возможно, вам повезет и вы увидите что-то, что ускользнуло от моего взгляда… Но если вы так возражаете – инквизиция справится и сама, – лениво отбил я выпад.

Пф! – очень информативно отозвалась Свердлова и уже без ехидства объявила: – Уговорили. Где вы? Сейчас приеду.

Я прикрыл глаза. Наглядная иллюстрация предписания «Крапивинская Хозяйка и повышенные меры безопасности».

– Ксения Егоровна, напоминаю: вчера вечером вас пытались убить, поэтому вы временно ограничены в свободе передвижений. Вы не выходите из магазина, пока я за вами не приеду, и уж тем более не едете куда бы то ни было сами!

Смачное, исполненное досады пожелание «Да чтоб вам!» стало мне ответом – и Свердлова бросила трубку.