Текст книги "Рейды Ариадны"

Град-на-Ключе

А в граде всё было спокойно. Дозор обнаружил всего лишь нескольких лазутчиков и сумел справиться с ними своими силами. Хотя всем было понятно, что спокойная жизнь заканчивается. И каждый знал, что надо делать, где его место при очередном набеге. Передав ребятишек в руки матерей, Бересняна поспешила домой.

– Немда!? – удивлённо подняла брови Бересняна, увидев мужа, одиноко сидящего за столом. – А где сыновья наши? Добран и Ратиша? Где жена его и внук наш любимый, Нежата? – проговорила шутливо, но голос дрогнул – уж очень мрачен был вид Немды.

– Улада с Нежатой ушли к Ведане. Она Ратибору ногу заговаривает – стрела попала. Да не волнуйся, – махнул он рукой, – пустяк! А Добран у Зареслава очищается. Ты разве забыла? – Немда покачал головой. – Сегодня вечером в ратники его посвящают.

А и, правда, забыла. Такое событие! Видно, гнала эту мысль от себя. Всё он маленьким чудился. То на свирели играет, то углём картинки рисует, доброты необыкновенной – ребятня-то и девчушки так и льнут к нему. Какой из него ратник!

Но не сказала ничего. Собрала на стол, мимоходом приобняла мужа за плечи да села к столу слушать его молчание. Знала, что не утерпит, всё равно поделится, что его гнетёт.

Так и случилось: отложил ложку, утёр усы и бороду расшитым полотенчиком, поднял глаза на Бересняну:

– Струги пришли, вернулся Станята из Аламнэра. Плохие вести принёс. Володар с фледерами поладить решил. А на западе, говорят, офлинги совсем распоясались, а тамошний люд и в ус не дует, всё гульбу устраивает. Что же это происходит? – Немда вскочил из-за стола, заходил по горнице. – Как кость в горле мы у всех! Эх, добры́ были наши предки: всех привечали, всех жалели – вот нам теперь и расхлёбывать!

– Не гневи души предков, – мягко промолвила Бересняна. – Выстоим, не впервой.

– Мы-то выстоим, – горько произнёс Немда и снова сел к столу. – Только вот останется ли что от Гипербореи? Останется ли что нашим внукам?

– Ну, нам-то никто, кроме каргонцев не угрожает, – возразила Бересняна.

– Не скажи, не скажи, – покачал головой Немда, – слыхал я тут, как Вавула воду мутить начал, мол, с ними дружить надо, а не воевать. Эх, в прежние-то времена таких, как он, навсегда из Меровии бы прогнали на все четыре стороны…

Немда опять надолго замолчал. «Горькую думу лучше всего сном прогонять», – подумала Бересняна.

– Муж мой дорогой, – она прижалась щекой к его руке, – пойди приляг, отдохни. Как знать, придётся ли выспаться.

День начал клониться к закату и, пока светло было, Бересняна решила сходить к реке, ключевой воды набрать, самой умыться. Много родников в Пижму стекало, а один целебным был: силу давал, раны заживлял. У человека словно крылья за спиной вырастали, как попробует эту водицу. Уже на выходе встретила прихрамывающего сына с приникшей к нему Уладой. У Ратиши на руках спал сыночек, ненаглядный Нежата. Обняла их, попросила не будить до темноты отца и пошла по воду.

Летний день лениво скидывал с себя полуденный зной. Гуще становился запах цветущих лип, поднимали в палисадах головки золотые шары, выпрямлялись поникшие листики на деревьях, радуясь наступающей прохладе.

На лавочке у соседских хором вышивала по подолу рубаху трудолюбивая Ясыня. Похвалила Бересняна её обереги чудесные, пошла дальше. Не удержавшись, подкралась к священному дубу. Таясь, подглядела, как возле деревянных богатырей старец Зареслав благославляет меч и вручает его преклонённому Добрану. Остановилась возле слепого гусляра, послушала, пошла дальше, раскланиваясь со встречными. Полюбовалась у кузни, как из-под молота расцветает прекрасный цветик-семицветик. С любопытством заглянула через плечо задумчивого летописца Деяна в его письмена. Миновала священную рощу, где карт молился о мире, а его соплеменники, разложив подношения, обнимали деревья и просили их о заступничестве.

Вышла за частокол ворот, к реке спустилась. Набрала воды с родника, умылась. Вроде тревожиться надо о завтрашнем дне, а на душе спокойно. Ступила на мосток, полюбоваться заходящим солнцем, и замерла – такой красивый закат над лесом! Золотые облака верхушки елей цепляют, в реке отражаются. А от воды уж и пар поднимается, туманом по́низу клубится, прохладу тянет.

Только вдруг плеснуло сильно позади чем-то. Оглянулась Бересняна и ахнула – сидит на мостике водяница, гребешком из рыбьей кости длинные волосы расчёсывает. Если б не цвет их зелёный, так подумала бы, что молодая девушка купаться пришла.

– А я к тебе с просьбой, Бересняна, – говорит та и улыбается жутковато. – Давно мне твой муж приглянулся. Рыбак он заядлый, правда же? Так ты дай мне согласие своё, чтоб он ночь одну со мной провёл.

А Бересняна и слова вымолвить не может, словно комок в горле застрял. Наконец, откашлялась:

– Помоложе-то никого не нашла? Думаешь, клюнет он на тебя? – выговорила насмешливо.

– А чем я плоха? – гордо выпрямилась водяница, поглаживая голую грудь. – И от тебя не убудет – всего-то одна ночь.

Вот тут уж проснулась ревность у Бересняны – девка и впрямь хороша. Такая может голову заморочить!

– А ну, пошла вон отсюда!!! – сжав кулаки, двинулась она к водянице. – Плыви женихаться со своим Йомшо. Приблизишься к моему мужу – убью!!!

Водяница спрыгнула в воду и оттуда крикнула:

– Пожалеешь об этом! И очень скоро! – и скрылась, только круги по воде пошли.

Разжала кулаки Бересняна, плюнула с досады – такой вечер испортила рыбья девка! Смыла заново досаду ключевой водой, забрала корчагу и направилась в гору.

– Я уж хотел за тобой спускаться, – встретил её Могута, страж у частокола. – Ворота закрывать пора, – пояснил он, а сам глаз не сводит с женщины.

Улыбнулась ему Бересняна, припомнив, как он сватался к ней по молодости, да пошла домой. А ратник ещё долго смотрел ей вслед.

Только зашла на порог, а следом и Немда с Добраном пришли, праздничные оба. А как же – новый ратник родился! Вся семья в сборе – опять радость!..

Немда

А наутро, только-только птахи песни завели, роса не успела на лепестках, листиках исчезнуть, как застонали, загудели трубы, предупреждая, что враг совсем близко…

Заволокли грозные тучи небо, с посвистом пронёсся откуда-то ледяной ветер меж хоромами, сгибая дерева…

Мстительная водяница привела каргонцев точно ко входу пещеры, что на реке Лемде, откуда ход подземный вёл прямо в град. И началась великая битва…

Дождём стрел встретил врагов передовой дозор, стоящий возле входа в пещеру, не давая им карабкаться по узкой тропе. Но и конники каргонцев не дремали, били метко. Покатился вниз кузнец Лучемир, распласталась на скале хохотушка Ошалче, верный Эшпай пытался втащить раненого Звенеца в пещеру, да так и замер с перебитым горлом над своим закадычным другом. Мощная Доброгнева, мать большого семейства, оставшись без стрел, сталкивала валуны на головы тех, кто по тропе лез наверх. Но вот и она упала вниз, сбитая копьём…

Но уже вынеслась внизу из-за скалы немалая конница ратников. Впереди всех на белых конях летели Могута с Немдой, рядом держались и Добран с Ратибором. Среди войска была и Бересняна.

Кто-то спрыгивал на ходу, добивая тех, кто лез к пещере. Остальные же погнали ворогов вверх по течению реки. И там, у высокого утёса, завязалась жестокая, кровавая сеча. Бой длился долго. Сверкали мечи, ломались о щиты копья, бились в судорогах и хрипели кони. Сам воздух, казалось, стонал над этим местом…

Охотница Борна поднесла к губам дудочку. Резкий свист пролетел над рекой и устремился к лесу за Лембой. Из чащи показался огромный медведь, но как далеко он был!.. А каргонцы и не думали сдаваться.

Могуч и широкоплеч был Немда. Меч его победно пел смертоносную песню. Много врагов полегло. Но убили его коня. Пешим бился он с предводителем каргонцев. И уже одержал верх над ним. Однако, прилетело копьё в спину Немды. Шаг, другой – и упал он навзничь в воду. Оглянулась Бересняна – и мгновение остановилось на века. Широко раскрыв глаза, смотрела она, как вода уносит раскинутое тело её любимого, как кричит ей, хохоча, водяница: «Не хотела на ночь, теперь он мой навсегда!». И в этот миг настигла Бересняну стрела. Теряя сознание, опустилась она на песок и, словно сквозь дымку, видела, как из воды поднимается справедливая и величественная Вуд-Ава́ и одним движением сносит голову проклятой водянице.

Не чувствовала она уже, как закинул её Могута на своего коня. Не видела, как сыновья её, теснимые врагами, заманили тех в ущелье. Не слышала, как вздрогнули скалы, обрушившись на них с грохотом. И снова сомкнулись, похоронив её детей вместе с преследователями. Только узкий проход остался, через который никто уже не смог проникнуть. Последних же каргонцев добили ратники вместе с медведицей.

Тело Немды защитники града, кто был ниже по течению, успели вытащить из воды. Но Бересняна не смогла проститься со своим богатырём. Много дней провела она в бреду, но всё-таки отвоевала Ведана её от Азырена.

Сердце Бересняны как льдом окутало. Каждый день ходила она к той скале. Подолгу сидела там и всё плакала, плакала… Слёзы её превратились в водопад, который люди потом назвали Береснятским, а деревне, невдалеке от него, дали имя Береснята, в честь сыновей. Реку же Лембу, в память о герое-богатыре, нарекли Немдой…

Береснятский водопад

– А что же дальше случилось с вашей тёзкой? – с любопытством спросила женщина, обняв прижавшихся к ней детей.

– Наверно, снова вышла замуж? За Могуту, – улыбнулся мужчина, с интересом глядя на экскурсовода.

Бересняна оглядела группу, которую привела к водопаду после того, как выяснилось, что в пещере есть угроза обвала – шли ремонтные работы. Вот почему лицо мужчины показалось знакомым – вылитый Могута! А если убрать морщинки с лица Ольги Васильевны, представить её в молодости да добавить зелёные волосы, то, пожалуй, водяница и получится. Ох, не случайно все они здесь встретились…

– Нет, – покачала головой Бересняна. – Она погибла при очередном набеге. Там, откуда нападения меньше всего ждали. У храма Свентовида.

Она непроизвольно коснулась мониста на платье, под которым на груди был треугольник родинки.

Как раз там, куда попало копьё, пущенное озверелым ворогом. …Падая, Посвящённая успела увидеть, как рушится храм. Чаровит привёл в действие древний механизм для того, чтобы знания не попали в жадные руки завоевателей. А ещё, поднявшись над родной землёй, Бересняна увидела, как раскинув руки и улыбаясь, её встречают любимые сыновья и Немда.

В тот же миг экскурсовод Бересняна очнулась снова в пещере, и дружелюбный голос ремонтника объявил ей, что экскурсия на подземное озеро отменяется.

– А как же Гиперборея? А тайны??? – подал голос один из подростков.

– Гиперборея, спустя годы, перестала существовать. Всегда находятся те, для кого своя страна бывает чужой. Но народ-то не уничтожить, – ответила экскурсовод. – А, кстати! Вас же завтра везут на Семик? Вот и увидите, как мари хранят свои традиции.

– А тайны??? – не унимался юноша.

– За Гипербореей была Гардарика, вслед за ней Русь, – с теплотой посмотела на него Бересняна. – Ну, а дальше вы всё и без меня знаете. А тайны?.. Тайны предстоит открывать вам, молодым. А теперь можно спуститься к водопаду и осмотреть проход, называемый ущелье «Холодильник».

– И всё-таки, Гиперборея – миф, – Ольга Васильевна, упрямо набычилась и нервно поправила шляпу. – Это же общеизвестный факт. А вы рассказываете так, будто она на самом деле существовала.

Группа с любопытством ждала ответа.

– Можем ли мы найти факты спустя тысячелетия? И что есть вымысел, легенда? – Бересняна задумалась… – Возможно, нам стоит чаще обращаться к нашей генетической памяти, памяти Рода. Она и сможет подсказать, что было правдой, а что легендой. И как правильно поступить, когда перед нами станет выбор.

Последние слова Бересняна адресовала, по всей видимости, себе…

Эпилог

Через два дня поезд уносил её на юго-западную окраину России, где погиб её отец, кадровый офицер, где на границе несли службу её муж и старший сын. Там снова собирались тучи, снова было неспокойно. А вот в душе Бересняны царило спокойное равновесие. Что бы ни случилось с ней и её родными, враг не одолеет их – споткнётся, увязнет и расшибёт свой лоб о несокрушимую мощь поколений, спаянных в один кулак на просторах любимой страны.

От автора

Величественные сосновые боры, строгие еловые леса, ряды и стайки берёзок-невест, горные увалы и обрывистые скалы, реки и озёра, заливные луга и многоцветие трав – это всё Среднее Поволжье. Там я родилась, там провела свои школьные годы. Где бы ни пришлось мне побывать, рано ли, поздно, но тянуло туда неодолимо. Мари Эл – край легенд, край народа, для которого по сей день духи и боги – живы. И они общаются с ними. Эту народность иногда называют последними язычниками Европы.

«Заимствуя фразы из древних источников разных народов мира, этот замечательный народ и его нравы можно описать так: Это был счастливый народ. Там были неизвестны болезни и слабости возраста. Без мук жили они. Люди достигали весьма преклонных лет. Смерть приходила к ним только от пресыщения жизнью. Умирали они будто охваченные сном. Они были дивны видом. Стройны. Благоуханны. Наделены великой физической силой. Они были преисполнены жизненной силы. Они были наделены великой духовной силой.

Среди них не было места злобе и козням. Среди них были неизвестны раздоры. Они блюли истинный и во всём великий строй мыслей. Домами для них являлись рощи, леса и пещеры.

Гиперборейские жрецы обладали даром предвидения, умели обходиться без пищи, останавливали губительные эпидемии (в других странах) и перемещались на особых летальных аппаратах по воздуху. Среди них не жил человек жестокий, бесчувственный и беззаконный. Это были люди светлые, сияющие, прекрасные, как лунный свет. Они были удалёны от всякого зла. Они жили без отягощений кармы. Они относились к неизбежным превратностям судьбы и друг к другу с разумной терпеливостью»

/О. Фокина «Гиперборейцы– дети Солнца»/

Плиний Старший, выдающийся древнеримский учёный, считал что такая страна существует. Отчего бы не поверить ему?

P. S.

Керемет (ь) – хитрый, коварный, иногда злой бог, насылающий вражду между людьми, устраивающий разные проделки;

Тиште – знак, тамга, руна;

Пуч – деревянная труба с прямым стволом и коническим раструбом;

Тӧтыретпуч – труба, величиной 100—150 см, сигнальный инструмент;

Карт (югтич) – жрец;

Йомшо эҥер – владыка воды;

Вуд-Ава́ – богиня, хозяйка всех водных пространств, хранительница знаний;

Азырен – дух смерти, посланник повелителя загробного мира;

Семик (Се́мык) – праздник умерших, день их поминования, уважения и просьба о благословлении на удачу.