Текст книги "Рейды Ариадны"

Глава 2

…Ощутив тепло кристалла на груди, я успокоилась и открыла глаза…

Сверкнув на меня жёлтыми глазами, сова слегка прикрыла веки и вновь склонилась в поклоне. С минуту я разглядывала её. Острые когти ног твёрдо упирались в плиты площадки. Не менее острые когти были и на трёх пальцах руки. Хотя их сложно было назвать руками. Выше запястья, перетянутого коричневыми наручами, начинались перья.

Поверх всего оперения была накинута светло-коричневая туника с зеленоватым отливом, перехваченная широким ремнём. На поясе с одной стороны была пристёгнута кожаная фляжка, с другой прикреплена небольшая книжка в таком же кожаном переплёте. Гладкая шапочка вплотную прилегала к голове. И она была птичьей (!), в отличие от того филина-перевёртыша, что поджидал меня в доме. А за спиной трепетали изумительно красивые крылья! Она была по-своему хороша.

– Почему ты кланяешься? Ты понимаешь меня? Как тебя зовут? – тут я опомнилась. – Ты можешь говорить?

– Да, Ваша милость, – выпрямилась красотка-сова. – Меня зовут Байгуш, – голос её был тих и нежен, но каждое слово она растягивала, словно плакала, – врата открываются только членам королевской семьи, – и она снова склонилась в поклоне.

Королевство? Это что-то новенькое: разумные птицы, способные бороздить просторы космоса, и средневековье?!… А может… Я не успела додумать свою мысль – что-то давно упиралось в спину, и, непроизвольно пошевелив лопатками, чуть не потеряла равновесие, отступив от стены. За моей спиной, разрывая ткань комбинезона, развертывались самые настоящие белоснежные крылья. Я испугалась!..уставилась на свои руки. Ох! хвала Вселенной! Все пять пальчиков на месте, когтей нет. Я медленно скосила глаза на нос, на щеку – клюва и перьев не наблюдалось. И осторожно прикоснулась к оперенью крыла – надо же – крылья!

В полном изумлении я взглянула на Байгуш. Снисходительная усмешка тут же исчезла с её, даже не знаю, как и сказать, лица что ли? Круглые глаза лучились дружелюбием.

– Можно-о лете-еть? – спросила она, растягивая гласные.

Вот тут уже у меня закружилась голова. Даже не понять от восторга или от страха. Вообще, высоты я немного побаиваюсь. Но ведь в снах я летала, и это было прекрасно.

Я неопределённо повела плечами в ответ, и крылья тут же отозвались на моё движение.

Байгуш неторопливо подошла к краю площадки, чуть наклонилась вперёд, падая, и взлетела. На подрагивающих ногах я тоже остановилась у края, но никак не могла решиться последовать за ней. Я смотрела, как она делает круг, второй… и, зажмурив глаза, шагнула в пустоту…

Байгуш уже опустилась на камни острова, а я продолжала наслаждаться полётом, то пикируя к самой воде, то замирая в восходящем потоке. Осмелилась даже перекувырнуться. Невероятные ощущения! Я летаю!!! С сожалением покинув воздушную стихию, я опустилась на каменные плиты.

– Байгуш! – мне просто необходимо было поделиться своими эмоциями. – Бай– гу-уш!

Моя провожатая не откликалась. Не испарилась же она. Мне стало досадно: где благодарность за то, что она смогла вернуться домой? Я ведь не успела ничего спросить у неё, а вопросов тьма. Передо мной высились исполины: огромные, сомкнутые без малейшего просвета, стволы деревьев уходили в самое небо. Я в растерянности ходила мимо них, пока не увидела почти скрытые нависшими корешками ступеньки, уходящие вроде как в глубину дупла. И осторожно тронулась в неизвестность.

Путь по извилистому коридору внутри дерева занял не так уж много времени, и, пройдя через арку, я оказалась в фиолетовом сумраке. От увиденного захватило дух: между лесными великанами, покрытыми мхами, папоротниками и лишайниками, располагалась небольшая поляна с маленьким водоёмом, в центре которого на небольшом зелёном холме стоял огромный филин со скипетром в лапах. В навершии скипетра светился голубой кристалл. Мерцающий луч, выходящий из него, терялся далеко в вышине. Тропинка огибала поляну вдоль воды и вновь ныряла в следующее дупло.

Сунув руку в карман, я не обнаружила ни фляжки, ни зажигалки. И тут же вспомнила, что они остались у Да-Гоба в котомке. Может, оно и к лучшему? Вон как элементалю здесь было плохо! Одиночество накатило волной, что мне вообще-то несвойственно. Я вдруг поняла, что не слышу пения птиц, стрекотания кузнечиков, шума ветра, не вижу трепетания травы или хотя бы падающих листьев. Только необычный цветочный аромат кружил голову, сдавливая виски и нагоняя тоску. Маленькой мошкой показалась я себе среди великанов. Да что же это??! В панике я пронеслась по тропинке и, перепрыгивая через ступеньки, влетела в очередной коридор…

На сей раз лестница по спирали поднималась вверх. Чем выше я поднималась, тем быстрее отпускало меня напряжение. «Это просто рейд, очередной рейд», – повторяла я на каждой ступеньке. Когда мелькнул впереди просвет, я была уже почти спокойна. И вот я стою на открытой площадке и понимаю, что передо мной совсем незнакомый, невероятный мир со своими законами, правилами, о которых не имею ни малейшего понятия. Но птицы пели, с высоких деревьев падали водопады, у подножья зеленела трава, аромат цветов был знаком.

Только вот куда идти, вернее, куда лететь?

Словно в ответ на мой вопрос, кармашек на груди потеплел. Я достала кристалл и ахнула! – внутри него светилась ломаная линия с нанесёнными точками – это же старинный навигатор! Слышать про таких слышала, а вот видеть не доводилось. Ну, что, Ариадна, вперёд? На поиски живых и разумных!

*

…Байгуш, тяжело махая крыльями, опустилась у входа в нижний ярус дворца. Двое стражников с посохами заметно оживились, глаза их похотливо блеснули. Но, узнав любовницу принца, тут же опустили веки и слегка наклонили головы. Она усмехнулась и гордо прошествовала мимо них, покачивая бёдрами. Поднявшись по витой лесенке на террасу, она присела на скамейку. Небрежно пролистав снятую с пояса книжицу, нашла нужную страницу и послала вызов. Почти мгновенно на небольшом экранчике возник хищный клюв и недовольное лицо наследника королевской короны.

– Она здесь! – быстро проговорила Байгуш. – Я жду тебя, как всегда, у себя, – и, захлопнув книжку, направилась к капсуле, ползущей на следующий ярус…

Глава 3

Первая точка на маршруте оказалась маленькой деревней среди гор. Семь огромных деревьев соединялись между собой узловатыми корнями-тропинками. В каждом дереве был вход, а выше, на стволе, как гнёзда друг над другом, виднелись по 2—4 веранды или жилища с крышей, похожей на шляпу. Ниже тропинок корни деревьев уходили в клубящийся туман.

Я опустилась на одну из этих тропинок у мостика и потянулась, разводя лопатки, – спина с непривычки устала.

– Эй, северянка, посторонись!

Я оглянулась. На мальчугане, толкавшем впереди себя тележку с тушками кроликов, были закатанные до колен штаны и плащ с капюшоном, накинутым на голову. Мальчуган как мальчуган, если б не клюв и торчащие из прорезей капюшона ушки.

Похоже, он тоже удивился, но вида решил не подавать. Только спросил:

– У вас там, на севере, все такие? – и повёл рукой-лапой вокруг своего лица.

– Через одного, – фыркнула я. – А куда ты этих кроликов везёшь? – при взгляде на тушки я вдруг почувствовала, что жутко проголодалась.

– Так сборщики же прибыли, – нахохлился мальчишка. – Десять рассветов только миновало, а они опять тут. Всё им мало, – проворчал он вполголоса. – Да отойди ты уже в сторонку, а то опоздаю.

Я посторонилась.

– Постой, – придержала я его, – не подскажешь, где у вас можно пообедать?

– Если ты имеешь в виду пункты кормления, – ухмыльнулся он, – то у нас их нет, это тебе во Врэку надо. И не смотри на них, – заметил мальчишка мой взгляд, брошенный на кроликов, – не дам.

Он задрал голову и крикнул куда-то вверх:

– Бабуля, тут лохмотница с Севера, покорми её! – и покатил тележку дальше.

Из-под крыши-шляпы показалась сова в капюшоне и махнула мне рукой:

– Заходи.

Ступеньки привели меня на маленькую кухню, в которой возле жаровни хлопотала маленькая женщина-сова в длинном платье цвета кофе с молоком.

– У нас сегодня только рыба, – проговорила она, разжигая камушки, похожие на слюду. – Давно у нас гостей с Севера не бывало, – и повернула ко мне голову. – Ох!!! – она дёрнулась, чуть не перевернув жаровню, – Ты кто??!

Кто я? Мальчишка же сказал – лохмотница с Севера. Я молчала, не зная, что ответить.

– Ладно, – бабушка, наконец, справилась с жаровней, – поешь прежде, потом уж поговорим. Я уплела и одну, и другую порцию рыбы и только потом спохватилась, не обделила ли я хозяйку, которая, сложив руки на коричневом переднике, разглядывала меня внимательно.

– Простите, а вы сами-то ели? – виновато поинтересовалась я, оглядывая скудную обстановку.

Она отмахнулась:

– Осталось ещё. Сорванцу хватит, а мне много не надо.

Она налила мне в кружку какой-то ягодный морс, присела к столу и, не мигая, уставилась на меня с жалостью.

– Рассказывай уже, откуда тебя занесло в наши края? Если ты с севера, почему на тебе такая странная одежда?

Старушка отчего-то вызвала моё доверие, поэтому я рассказала ей почти правду: о том, как меня привели в дремучий лес и оставили; как мне удалось выжить, и что теперь вот ищу своих родителей. О главном – откуда я, – конечно, промолчала. Женщина охала, вздыхала, сочувствовала и качала головой.

– Как такое могло случиться?! – негодующе произнесла она, когда я замолчала. – У нас ведь никогда не бросают детей. Оно, конечно, старшим-то деткам больше других всё даётся, а ты, небось, младшенькая, да и с изъяном родилась, но не по-людски так-то поступать.

Я отметила про себя это «не по-людски» – значит, людьми себя числят. Не совами.

– А как же искать-то будешь? Да и надо ли? – продолжила она. – Никчемные они, наверно, расстроишься только. Или вовсе из Избранных, а то и из Смотрителей – так погонят тебя или того хуже – в зверинец отправят.

– Кто такие Избранные? И Смотрители? – заинтересовалась я.

– Ну да, ты ж ничего не знаешь. Избранные – королевская семья и их свита. А Смотрители… – она не успела договорить.

– Кийсура!!! – в кухню ворвалась ещё одна женщина. – Кийсура, они сказали, что не хватает по тушке с каждой семьи, и если мы до сумерек их не принесём, они заберут самую младшую! – она в отчаянии рухнула на стул.

Следом за ней возник знакомый мальчик. Выглядел он расстроенным и усталым..

– Тётушка, не огорчайтесь, – произнёс он, – я сейчас же отправлюсь на охоту.

– Тебе не успеть, – обречённо проговорила бабушка.

– Позвольте мне помочь ему, – я встала из-за стола.

Не представляю, как я буду охотиться, но и смотреть на их несчастные лица не было сил.

– Летим! – деловито отозвался мальчишка и шагнул за дверь.

Я последовала за ним…

Охотник, распластав крылья, кружил вокруг деревьев. Небольшие зелёные холмы под ними были изрыты норами. Вот он камнем пошёл вниз, вонзил когти в добычу, брызнула кровь, кролик забился в лапах и затих. Я старательно повторяла движения мальчика, но когти на моих руках не появились, и очередной зайчишка ускользнул от меня.

– Хороша помощница! Как же ты охотишься? – напарник опустился рядом со мной и огорчённо посмотрел на мои руки. Не отвечая, я лихорадочно перебирала способы выманивания кроликов из нор. Вспомнила!!!

– Спрячься – и приготовься, – бросила я ему и, отойдя немного от холма, стала насвистывать незатейливую песенку.

Из норы выглянула одна мордочка, потом ещё, наконец, кто-то отважился выйти на траву. Охотник не подкачал, и кролик пал смертью храбрых. Я шла от холма к холму. Один, два, четыре…

– Всё, хватит! Семеро. Собирай скорей, – запыхавшийся мальчишка кинул мне какую-то тряпку и взглянул вверх.

Мне тоже показалось, что свет потускнел. С узлами в руках, мы полетели обратно, к деревне.

– Иди к бабуле, – распорядился мальчишка, скидывая узел на брошенную тележку, – тебе лучше не попадаться на глаза Сборщикам, – и, улыбнувшись, добавил, – А ты молодец!

Деревня ликовала. А если кто и косился на меня, то Кийсура мягко пресекала попытки выяснения моей личности. Было видно, что народ её уважает. После чествования спасителей, то есть нас с Шуни (так, оказывается, зовут мальчика), жители деревни, радостно перекликаясь, наконец, разошлись по домам.

И мы, втроём, устроившись на террасе, вернулись к прерванному разговору.

– Кийсура, а почему в деревне так мало народа? – удивилась я. – И где родители Шуни, других малышей?

– Кто в город подался за лучшей долей, кто в семью вошёл в других деревнях, – пожала она плечами. – Мои старшие давно в столицу улетели, а его родители к Вольным упорхнули. Вот и остались старики, вроде меня, да детки малые. Шуни старший из малышей – добытчик, – с гордостью произнесла она.

– Смотрители, Сборщики, Вольные… Кто ещё? – задумчиво сказала я. – Расскажите о них.

Вот дети, они учатся где-нибудь? К кому относятся их учителя?

– Наставники, – поправила Кийсура.– Основы мира дети изучают в Осколках Кладовых знаний. И всё. Большинству подданных из простонародья путь в Кладовые закрыт. Наставники, как и мы, – Мирские, – она ткнула пальцем в мальчугана, грызущего орехи, – Да вон, Шуни, лучше тебе объяснит.

– А чего объяснять-то? – отозвался герой дня, скидывая скорлупу за перила. – Пирамиду видала? Вот: на самом верху король, вся его семья – это Избранные. Ниже – Хранители. Никто толком не знает, чем они занимаются и где живут, но они издают законы и хранят истории всех нас. Ещё ниже – Смотрители, – он поморщился, – гады ещё те! Сидят в городах, следят за порядком и отбирают последнее у людей при помощи Стражей.

Кийсура предостерегающе подняла руку и покачала головой.

– Они ещё ниже по положению, – продолжил Шуни, – А подножие пирамиды – все Мирские: Торговцы, Сборщики, Охотники и прочие. Болотники ещё. Все по-разному живут.

– А Вольные? – осторожно поинтересовалась я.

– Вольные… – мальчик мечтательно закатил глаза. – Они вне Закона, они мир хотят изменить.

– Вольные… – задремавшая Кийсура подняла веки. – Старинные легенды говорят, что мы все когда-то были Вольными. А теперь им приходится прятаться в чащах, кого поймают – жестоко казнят прилюдно, – глаза её подозрительно заблестели. – Мне уже не увидеть изменившийся мир.

– Я бы тоже ушёл к ним, – Шуни подошёл к бабушке и обнял её, – да ведь пропадут они тут без меня, – он горько улыбнулся.

Она похлопала его по руке:

– Ну, ладно, ладно. Разговоры разговорами, а пора и спать уже. Пойдём, провожу тебя в комнату, – обратилась она ко мне.

– Может, останешься с нами? – Кийсура с надеждой смотрела на меня.

Ещё на рассвете, когда я ещё сладко посапывала на охапке душистого сена, Кийсура зашла в комнату и легонько тронула меня за плечо.

– Я тут подумала, что тебе надо как-то разыскать Хранителей. Без их записей ты ничего не узнаешь о своих близких, – проговорила она. – Пойдем со мной, навестим одну больную.

Дряхлая старушка долго не могла понять, о чём речь, но потом вспомнила, что был в давние времена один опальный Хранитель. Даже имя, покопавшись в памяти, обнаружила – Орси́нас.

– Говорили, што он поселился с преданным шлугой у водопада Плакальщицы, вблизи Лудинга, – прошамкала она с одышкой.

– Это далеко, у подножия гор Сеомио, – пояснила Кийсура и подала старушке отвар из целебных ягод. Шуни подробно объяснил, по каким ориентирам туда добираться. А мне удалось вызнать у него, где я смогу найти Вольных. Предстояло решить, лететь ли на запад, к горам, или следовать на север, к Вольным…

В лесу беспечно распевали птицы, у входа в жилище цветы раскрывали бутончики навстречу наступившему утру – мне было спокойно и хорошо здесь. Я взглянула на Шуни, ковыряющего когтем землю и не поднимающего на меня глаз, и покачала головой.

– Ну, я так и думала, – произнесла женщина, – Погоди.

Она вернулась в дом и через минуту вынесла мне свёрток.

– Однажды северяне оставили мне плату этим плащом. Возьми, – сказала она мне, разворачивая его, – тебе он пригодится в северных землях. Да и везде – не так в глаза бросаться будешь.

Белый плащ с вшитыми тёмными пёрышками-искорками был великолепен. Крылья легко вошли в прорези, капюшон почти скрыл лицо. Я с благодарностью обняла старую женщину, а Шуни протянула вырезанную утром дудочку:

– Теперь тебе будет легче охотиться.

Как же я не люблю долгих прощаний! Глаза опять щиплет. Пора! Сделав круг над ними, я помахала двум маленьким фигуркам и взяла курс на север…

Глава 4

Наверно, время шло к полудню, когда мой желудок взбунтовался и яростно затребовал пищу. Можно, конечно, кого-то поймать, но не могу же я есть сырое мясо! Я даже плечами передёрнула, чуть не свалившись в пике. Однако, впереди виднелось поселение. Я подлетела поближе, уселась на разлапистую ветку дерева, стараясь остаться незамеченной, и стала наблюдать.

Судя по описанию Шуни, это был Велей, очень милый городок. Кийсура предостерегала от посещения пунктов кормления, а вот в ресторане (или как это у них называется) платить мне нечем было. А он тут точно был. По крайней мере, в одной из беседок, которые были раскиданы над ним, находилась явно влюблённая пара. Мне удалось улучить момент, когда они спустились по лесенке на площадку и любовались городом, круглые крыши которого живописно виднелись на разных уровнях среди листвы. Я бы и сама полюбовалась, но не до этого – стрелой метнулась к беседке и сгребла со стола всё, что попалось под руку. Ф-фуу! Успела! Пригодилась расписная торбочка – ещё один подарок Кийсуры. Оказывается, я ещё и воровка. Да, Ариадна, куда же ты катишься?!

Отлетев подальше от города, я выбрала полянку у ручья, опустилась и вывалила содержимое торбы прямо на траву – не до церемоний – аромат еды кружил голову. Так, что тут у нас? Рыбка запеченная? Годится. А вот этот овальный кусочек с чем? М-мм, вкуснотища! Похоже на гусиный паштет. Булочки вообще во рту тают – жаль, что мало! А вот это похоже на десерт. Тьфу! Гадость какая!!! Я-то думала – мороженое. И пахнет ведь вкусно. Последним со дна выпал приличный кус кролика с золотистой корочкой, политый соусом из незнакомых мне специй, но о-очень приятный и мягкий. И запах умопомрачительный! Вот повезло! И даже напиток в бутылочке был. Правда, тут я поостереглась, сделала только глоток. Вроде не алкоголь, но кто его знает.

На сытый желудок летелось веселей. Далеко в стороне осталась столица, куда пока что мне нельзя было сунуться; маленькие деревушки над ручьями, в которых крутились мельничные колёса, поднимая вверх, к хижинам, воду; башенки замка, едва видимые в расщелине огромного дуба. А вот и поселение общины отшельников, значит, вскоре должны были показаться и чащобы, где прятались Вольные – крепость Свободных, как гордо выразился Шуни. Я устала. Когда впереди увидела заросли огромных деревьев, решила опуститься и пройтись пешком. В тот миг, как мои ноги коснулись зелёной травы и начали проваливаться, я поняла – болото! Я взмахнула крыльями, стараясь как можно быстрее подняться вверх, но прямо с неба на меня упала огромная сеть. Болотники! Я застонала с досады. А ведь Шуни предупреждал про болотных дикарей – могут и съесть. Меня с хохотом и гиканьем сдёрнули с ненадёжной кочки, сеть закрутилась, и меня, спелёнатую, куда-то поволокли…

Сеть была скручена так, что я не могла шевельнуть ни ногой, ни рукой, поэтому прекратила дёргаться, решив, что лучше не тратить силы, которые мне ещё пригодятся. Через какое-то время меня подвесили на ветке, но болотников, похоже, чем-то не устроило такое положение. Они притащили просторную клетку и, ловко освободив меня от сети, бесцеремонно втолкнули в неё. Теперь я смогла рассмотреть не только разного калибра клетки, висящие на ветках и стоящие на траве, но и своих похитителей. Вне всякого сомнения, это были совы, обычные болотные совы цвета ржавчины с тёмными и светлыми пятнами, только очень большие, с меня ростом. Они так мельтешили вокруг клетки, что я закрыла глаза. А когда открыла их, то встретилась с немигающим взглядом человеческих глаз. Человеческих???!!! Я завертелась, рассматривая стаю. У всех были разумные человеческие глаза! Только глаза. Они о чём-то переговаривались, но мне слышалось только бу-бу-бу-бу, иногда прерываемое возгласами ях-ях-ях или ииях.

– Вы меня понимаете? – спросила я сову, подлетевшую к клетке ближе всех.

Не знаю, на что я рассчитывала, но тут к тем, что посадили меня в клетку, присоединилась целая группа взрослых сов с птенцами. Они беззастенчиво разглядывали меня, широко раскрывали клювы, горланили что-то наподобие тсссссс-ип, тсссссс-ип и пытались зацепить меня клювом. Поздравляю, Ариадна, похоже, это зверинец, а ты редкая птичка в зоопарке! Хорошо, что не в супе.

Но тут мне пришло в голову, что, вероятно, это не зоопарк, а место, где совы учат птенцов расправляться с добычей. И мне стало не до смеха. Дождусь ночи и выберусь.

Но события развивались стремительно. Всё пространство между деревьев внезапно заполнилось птицами. Яростные крики, выдранные перья, жёлтые огромные глаза, скрежет клювов, летящий светлый пух птенцов – всё крутилось вокруг словно гигантский калейдоскоп. Приглядевшись, я поняла, что на сов с человечьими глазами напали самые обычные. Меньшие по размеру, они брали численностью – перевес боя был на их стороне. Самый момент убраться отсюда – это не моя война.

Клетку удалось открыть без проблем. Я пятилась к спасительным зарослям, не отводя глаз от схватки – мало ли что придёт в голову моим похитителям, – пока спиной не наткнулась на живую преграду.

Преграда предстала предо мной нахально улыбающимся белым филином. Руки, перевитые в предплечьях обручами, были спокойно сложены на груди. Такие же обручи перехватывали пушистые шаровары на ногах. У широкого пояса на талии закреплялось что-то вроде старинной портупеи. Честно сказать, он был красив.

– Так и будешь смотреть на меня? – он продолжал улыбаться.

– Кто ты? – кажется, я покраснела.

– Вообще-то это я должен спросить тебя, что ты здесь делаешь. Но я отвечу – меня зовут Фрегор.

– Ариадна, – машинально произнесла я и спохватилась. – Ты кто?

– Может, продолжим знакомство в другом месте, – потянул он меня за руку. – Здесь становится жарко.

– Так всё-таки, кто ты? – опять задала я вопрос, когда мы удалились на безопасное место.

– Как ты оказалась у Диких? – невежливо перебил он меня.

Я заколебалась, но на Стража он не походил, поэтому ответила:

– Я ищу Вольных.

– Зачем Избранной Вольные? – лицо Фрегора стало серьёзным.

Ну, вот – Избранная из королевской семьи, и как мне теперь с ним объясняться? Тут, похоже, моя легенда не пройдёт. Пришлось рассказывать всю правду…

*

– Фрегор! Зачем ты привёл на Совет постороннюю?! – хриплый повелительный голос поднявшегося из-за стола человекофилина заставил меня вздрогнуть.

– стороннюю-ю-ю-ю… – эхо от возвышения прошло над головой, отразилось от стены зала за моей спиной и, прыгнув к полу, покрытому свежими листьями, утонуло в них.

– Я, между прочим, сама к вам шла, – вполголоса проворчала я, стараясь унять волнение. Вот они какие – Вольные!

Мой спутник сдёрнул с меня капюшон, и две женщины и трое мужчин, входивших в Совет, отшатнулись с возгласами – страха ли, ненависти, или удивления? – не понять. Уши-антенны пришли в движение, засверкали глаза. Одна из женщин нервно крутила кольцо на пальце.

– Как тебе удалось захватить её? – первым справился с замешательством предводитель.

– Говорит, что сама к нам шла, – пожал плечами Фрегор. – Её дикари в клетке держали, а я мимо проходил, хм-м, – он ощутимо подавил смешок.

– Давай, соври ещё, что спас меня, – с досадой бросила я ему. – Почтеннейшие, – это уже к Совету, – поясните мне, зачем меня нужно захватывать, если я к вам и направлялась? Может, вы меня за кого-то другого приняли?

Пять голов склонились друг к другу, перешёптываясь. Знать бы, что они там решают… Увы, мои ушки не обладают такой чувствительностью.

– Вот что, Фрегор, – взял слово опять главный, – отведи-ка пока её к Исуме. И глаз с неё не спускай!

К счастью, Фрегор не стал снова завязывать мне глаза, и я с любопытством разглядывала обитель Вольных. День угас, но повсюду на стволах огромных деревьев светились входы в жилища. Вверху деревья смыкались над ними, а внизу под ними ровным гулом шумело несколько водопадов. Да, не так-то просто найти этих «партизан». Мы прошли по шаткому мостику и свернули к входу в «дупло», возле которого кто-то ковырялся. Это оказалась вполне бодренькая старушка с огромным коробом за плечами, рядом стояли котомки, полные трав и цветов. Разноцветные кисти шали, накинутой поверх простого одеяния с широкими рукавами, браслеты на запястьях и кольца на пальцах делали её похожей на цыганку.

– Хорошей ночи тебе, Исума-тумна, – поклонился мой провожатый. – Уходишь или пришла?

– И тебе, Фрегор, быть при хорошей ночи! – ответила та, цепко оглядев меня. – Разве не видишь? Котомка полна – значит, домой пришла.

– Вот, постоялицу к тебе привёл. Дассур попросил приютить её на ночь, – Фрегор был сама любезность: я отметила – «попросил», а не «приказал».

– Что ж, и мне веселее, не одной травки разбирать. Пойдём, милая, – потянула она меня за руку, ступая через порог.

Уснуть в эту ночь мне не пришлось…

В маленькой кухне приятно пахло развешанными всюду пучками трав. У стены в шкафчике стояли бесчисленные скляночки с настойками. Очаг был выложен из странного сверкающего материала, а на прозрачных камнях стояла странная посудина формой напоминающая ладью. Исума проворно разгрузила котомку, разложила собранные травы по кучкам и подала мне плетёные верёвочки. Сама же стала, тихонько напевая, раскладывать орешки. Голос у неё был приятным, мелодичным.

– О чём ты поёшь, Исума? – поинтересовалась я.

– О любви, конечно, милая. О любви, – отозвалась старушка.

Печальная песня повествовала о любви Королевы и Чужеземца, которого изгнали из королевства, а королева умерла от тоски по нему. В тот момент, когда Исума назвала имя королевы – Лэнкэй, – словно память во мне проснулась, и я вспомнила…

…Мальчик, лет двенадцати, стоит возле меня и с раздражением наблюдает, как я пытаюсь извлечь звуки из флейты. Поверх лат на нём накинута шкура какого-то зверя, в затянутой в перчатку руке он держит лук. Вид у него весьма воинственный.

– Она уродлива! – говорит он, брезгливо кривя губы.

– Не говори так! – в дверях появляется миловидная женщина, ушки огорченно шевелятся. – Аритэ – твоя сестра, вы обязательно подружитесь.

Она обнимает мальчика за плечи, но он вырывается из её рук.

– Отец сказал, что заберёт её у тебя. Она будет жить при дворе. Только по мне, так пусть она навсегда с тобой здесь останется. Лучше, чтоб вас обеих никогда не было!!! – с ненавистью выпаливает он и выскакивает за дверь.

Из глаз мамы катятся слёзы. Я неуклюже пытаюсь их вытереть…

…Мы стоим на выступе у скалы. Мама обнимает незнакомого мужчину, потом меня. Крепко целуя, прижимает к себе так сильно, что я начинаю протестовать. С любопытством смотрю, как она прикладывает ладонь к стене. Мужчина берёт меня за руку и шагает вместе со мной в открывшийся проём…

– Ты что-то вспомнила, – утвердительно кивает головой Исума, забирая у меня связанные пучки, и сноровисто развешивает их на верёвках.

Она вызывает у меня доверие, мне очень хочется рассказать о себе. Но, вспомнив Байгуш, я пожимаю плечами.

– Пойдём-ка со мной, – Исума ведёт меня в другую комнату.

Посредине просторной комнаты стоит низенький стол. Вокруг него на полу раскиданы цветастые подушки. Женщина усаживается на них, приглашая меня последовать своему примеру, и достаёт из складок своей одежды довольно объёмистый мешочек и начинает выкладывать на стол разноцветные камушки. Любопытно! Она выкладывает их в строго определённом порядке: три кучки по горизонтали, каждую из которых делит на три по вертикали. Я немного знаю про гаданья и уже готова расспрашивать её, но Исума прикладывает палец к губам. Потом мы снова возвращаемся на кухню. Она снимает посудину с камней, поджигает их и высыпает камушки в очаг. В тёмной комнате по стенам пляшут изломанные тени. Исума внимательно разглядывает их и, наконец, удовлетворённо кивает головой.

– Исума, ты можешь рассказать мне, что означает твоё гадание? – не выдерживаю я.

– Ты же не поделилась со мной, о чём ты вспомнила, – прищуривается хитрая старушка. – Тебе не о чем сейчас беспокоиться. Впереди тебя ждут судьбоносные встречи. А чем они закончатся, зависит только от твоих решений.

Я разочарованно вздыхаю: « Вот все гадалки устроены на один лад: всё в тумане, думай, что хочешь».

– Скажи, Исума, почему я не вижу ни одной дриады? И куда делись элементали? – задала я вопрос, который давно не давал мне покоя.

– Кто такие дриады? – старушка удивлённо подняла брови. – Элементали? Сколько живу – никогда не слышала.

Как могла, я коротенько объяснила ей, кто такие духи стихий и где обитают дриады. Она надолго задумалась. Потом, что-то решив, кивнула головой:

– Давай-ка, прогуляемся в одно местечко, – и направилась к выходу.

– Мы летим в ущелье Речного странника, – Исума проговорила эту фразу таким непререкаемым тоном, что Фрегору, сидевшему у входа, осталось только следовать за нами.

Мы без приключений добрались до ущелья, где среди камней бурлила узкая речушка. Красота здешних мест не переставала меня восхищать, но Исума ткнула пальцем вниз, где у переката на берегу притулился полуразрушенный ствол. До меня дошло, что впервые вижу старое дерево: сгнившая кора, ветви без листвы, заломленные, словно руки в отчаянии. Спустившись, чувствуя, как колотится моё сердце, я бережно постучала по седой коре. Из глубины проступило измождённое лицо.

Веки медленно поднялись, глаза древней дриады удивлённо расширились.

– Кто ты? – прошелестела она

– Меня зовут Ариадна, – заторопилась я, боясь, что дриада может уснуть, – я родилась здесь, но росла за куполом. Расскажи, что здесь случилось? Где твои сёстры?

– Я не знаю, – устало произнесла дриада.– Я была совсем маленькой. Был свет, много света, взрыв… Потом человек выкопал деревце и принёс его сюда вместе со мной, но он не видел меня, всегда разговаривал сам с собой. Садился в тень моего дерева и говорил… говорил…

– Что?! Что он говорил?! – я теряла терпение.

– Не помню… так много времени прошло… что-то об эксперименте. Потом его не стало, вокруг выросли чужие деревья, неживые, – голос её звучал всё глуше, – и появились птицелюди. Они не видели меня, а мне не было дела до них. Тоска иссушила меня, – дриада дотронулась своей сухой ручкой до моего лица, – но я рада, что поговорила с тобой.

– Постой, не уходи, – меня накрыло отчаяние, – мне надо узнать о моей семье! Вспомни!

– Прости, – борозды морщин на её лице на глазах затвердевали. – Мой мир исчез, ищи свой сама. Прощай…