Текст книги "Таинственное"

– Нет, спасибо, я не пью.

Приходилось перекрикивать громкую музыку, что орала на весь дом.

– Позвольте, я вас перебью? – вмешалась Энджи. – Вы слышали, что у нас в городе появился серийный убийца?

Ребята с недоумением посмотрели на нее.

– Я нет, впервые слышу. Как и где? – спросил Майк.

– Короче, мой папа работает в полиции, они уже два изуродованных трупа нашли, – сказала со страхом в глазах Энджи.

– Улики есть какие-то на него? Может, это зверь? – спросила Дженнифер.

– Зверь? Ты в своем уме? – перепросила Сьюзен.

– А что, такое часто бывает, а вы думаете на людей. Не надо бояться.

– Ты выпила уже много лишнего, больше не пей, – попросил ее Пит.

– Дай бог, чтобы этого урода побыстрей изловили, а то мне страшно будет на улицу выходить, – откликнулась Джейн.

– Причем, что самое странное – жертвы были убиты у себя дома. И оба носят имя Джек, – добавила Энджи.

У меня мороз пробежал по спине, на секунду я затаила дыхание. И тут мои мысли перервала пьяная Дженнифер:

– Я буду «Мэри», еще осталось?

Вокруг царили содом и гоморра. Я поняла, что глупо было сюда ехать, и через два часа решила пойди домой, сказав Джейн с Питом, что доеду сама – пускай веселятся. К тому же я не выспалась, так как накануне поздно вернулась от Джека. Оставив шумную вечеринку с пьяными танцами, я шла по улице.

Это было не очень далеко от нашего дома. Уже стояла ночь, уличные лампы светили не везде. В мертвой тишине был слышен стук моих каблуков да шум проезжавших машин. Было страшно: вокруг никого, передо мной – сплошная темнота, через которую я должна была пройти. Присмотревшись, я увидела какую-то компанию, были слышны их хриплые голоса. Я ускорила шаги, чтобы скорее пройти мимо них.

– Эй, одинокая девочка! Вас проводить? – окликнул меня парень.

– Нет, спасибо, сама дойду, – убыстряя шаг, откликнулась я.

– Да ладно, мы тебе поможем! Такое позднее время, а ты гуляешь одна.

– Совсем не одна. Мой парень должен меня встретить, – соврала я, чтобы они от меня отстали.

Парень был достаточно высокий, в темной куртке, с капюшоном на голове, другие стояли позади него, будто ждали команды. Он подошел ко мне на шаг ближе, я начала нервничать, но старалась казаться спокойной.

– Слушай, может, мы познакомимся поближе? – ухмыльнулся парень. Зубы его были желтыми, а изо рта так и пахнуло спиртным: наверное, не одну бутылку выпил.

– Слушай, отстань, что тебе нужно от меня? – ответила я агрессивно.

– А что нужно молодому парню от красивой девочки? Давай, Дин, возьми ее, – кричали его друзья из-за спины.

Мои коленки дрожали от страха – вот-вот заору.

– Так, может, мы что-то придумаем, или ты мне что-то предложишь?

– Я не хочу проблем, будь человеком, отстань по-хорошему, – произнесла я дрожащим от страха голосом.

И тут он схватил меня за шею и изо всех сил ударил об стенку. В голове возник туман, в глазах сразу же потемнело, утихли голоса его друзей, что так орали. Не потеряв сознания, я слышала удары. Нет, не меня били – какой-то парень появился в толпе и дрался с ними. В глазах все еще было темно от удара. Я словно оглохла, голоса было слышно не так чисто, как обычно, и правая рука почему-то сильно болела. Этот незнакомый парень их всех побил и разогнал – прямо супергерой. Выйдя на свет, я увидела своего соседа, художника Джека Томаса, – это он спас меня от сумасшедшей банды.

– Джек, это ты? – успела я выговорить, прежде чем потерять сознание.

Мне казалось, что я падаю в глубокий бесконечный тоннель, где в конце виднеется светлое пятно. Приблизившись к этому свету, я вздрогнула и моментально очнулась.

Открыв глаза, я увидела, что лежу на кровати. Рука все еще болела, голова была тяжелая. В комнате был Джек и рисовал картину. Он это делал так умело – его руки просто летали.

– Джек, это ты спас меня от той банды? – спросила я.

Должна признаться, где-то в глубине души я была рада видеть его снова.

– Адель! Где тебя носило! А если бы они сделали с тобой что-то ужасное? – взволнованно ответил хриплым голосом парень.

Он снова смотрел на меня так жадно, как будто хотел защитить от целого мира.

– Я сама виновата, не надо было уходить с вечеринки, – ответила я, опустив глаза.

Мне было стыдно перед ним, что я оказалась в такой нелепой ситуации.

– С какой вечеринки, где ты была?

– Постой, а как ты нашел меня? Тебя вроде нигде не было видно, – удивилась я.

Да, откуда он взялся?

– Ты следишь за мной? – крикнула я, да так, что голова разболелась вновь.

– Нет, я просто проезжал мимо, и вдруг увидел тебя на земле возле стенки. Хорошо, что успел, а то даже не знаю, что бы они сделали с тобой.

– Спасибо тебе, Джек, ты мой ангел-хранитель.

Парень как-то вздрогнул от моих слов и на минутку оцепенел.

– Что рисуешь? – спросила я его, поднявшись с кровати, которая так странно пахла старьем.

– Вот, начал новою работу, сейчас рисую пейзаж, что-то меня потянуло на разноцветное, – мягко ответил Джек.

Его руки все были испачканы краской, он закатал рукава белой рубашки до локтей, краска была еще и на носу.

– Очень красивая! – похвалила я. – Это водопад, а возле него двое влюбленных?

– Да, совершено верно, это двое влюбленных, которым нельзя быть вместе, – ответил Джек, посмотрев на меня печальными глазами.

– А почему нельзя? Они же любят друг друга.

– Не знаю, как-то вдруг в голову пришло написать картину про влюбленных, которым нельзя быть вместе, – ответил Джек и стал дорисовывать картину.

Я осмотрела его комнату – везде были старые картины и мебель, пропахшая пылью, в углу валялся мусор. Тогда что здесь делает Джек? Днем его практически нигде не видно. Странно это все, надо будет соседей поспрашивать об этом доме. О Джеке я практически ничего не знала – кто он такой и откуда. Мне казалось, что здесь дело нечисто, и он мне что-то недоговаривает. Свою работу Джек хорошо знал: так, легко водя рукой по бумаге, он уже практически дорисовал свою картину про влюбленных.

– Ну вот, все, она готова. Ты знаешь, как я ее назову? – через несколько минут радостно сказал парень, посмотрев на меня острым, проницательным взглядом.

– Нет, но хотелось бы как-то романтично.

– Она будет называться «Влюбленные» – как раз по теме.

– Название хорошее, более того, оно как-то задевает.

Я посмотрела на Джека и почувствовала в груди что-то теплое, такое родное моему сердцу, что испугалась.

– Я пойду, – мне стало как-то не по себе от этого незнакомого чувства.

– Хорошо, а то родители станут волноваться, где ты так поздно ходишь, – ответил Джек.

По нему было видно, что он не хотел, чтобы я уходила. Попрощавшись с Джеком, я потихоньку подбежала к своему дому, чтобы родители не услышали меня. Осторожно открыв дверь запасным ключом, я, не поужинав, поднялась наверх.

Сестра уже крепко спала. На часах было полтретьего ночи, я еще успела увидеть в «Фейсбуке» сообщение от старых друзей и, прочтя его, потихоньку уснула с открытым ноутбуком.

И снова тот самый сон: летнее утро, я стою возле соседского дома, в котором живет Джек, солнце всходит над нашей улицей. Неожиданно я ощутила на плече чью-то руку, обернулась и увидела Джека. Он нежно схватил меня за плечо и сказал:

– Адель! Я рад, что ты здесь…

На другом конце улицы солнце поднялось высоко и осветило все вокруг – перед мной стоял Джек, улыбаясь мне. Вдруг его спины коснулся солнечный луч, и Джек медленно растворился в воздухе, оставив после себя только серый пепел.

– Адель! Адель, просыпайся! Что с тобой? – услышала я спросонья мамин голос.

Я еле открыла глаза. Передо мной стояла мама и смотрела на меня испуганными глазами:

– Откуда у тебя такой большой синяк?

– Ничего страшного, на меня просто вчера напали, – ответила спокойно я.

– О Господи! Кто? Когда? – закричала мама.

– Я вчера возвращалась домой с вечеринки у Сьюзен, у нее был день рождения. По дорогое встретила какую-то банду, они ко мне пристали, ну а потом ударили меня об стенку. Хорошо, что знакомый меня защитил.

– Адель! Солнце мое, как ты? Больше ничего не болит? – мама была в шоке от услышанного – такой она еще меня не видела.

– Да сейчас все хорошо, просто еще правая рука болит, сама не понимаю, от чего.

– Тебе надо пойти в больницу, провериться.

– Я пойду, но после обеда. Сейчас я должна быть в школе, у меня контрольная, – ответила я.

Мама была против того, чтобы я шла в школу, но дома мне оставаться было нельзя: родители носились бы с мной как с ребенком.

Подъехав на автобусе к школе, я поняла, что опоздала на первый урок. Пробежав по пустому школьному коридору, я вошла в класс, попросила прощения и села на свое место, что было за крайней партой в левом ряду.

– Привет, Адель! Как вчера дошла домой? – спросил с улыбкой Пит.

Я хотела ему рассказать, что со мной случилось, но вспомнила, что он болтун: после этого вся школа обсуждала бы произошедшее.

– Хорошо, потихоньку прогулялась по улице, отдохнула, – придумала я на ходу.

– Я подумал, у тебя что-то вчера случилось… Ты так рано ушла, что я и не заметил. Думал, мы после вечеринки куда-нибудь сходим вдвоем…

– Ой, не знаю, мне очень хотелось побыть в одиночестве…

– Может, мы сегодня сходим в кино? Ты и я… – неуверенно предложил Пит.

– Сегодня не знаю, много работы по дому… Может, завтра? – предложила я.

– Да, хорошо, давай завтра, около шести?

– Хорошо, пускай будет в шесть.

Пит был очень рад, что я ответила ему взаимностью, но для меня это ничего не значило: в последнее время я только о Джеке и думала. После урока я пошла в класс к Джейн, она стояла там с девчонками, вся такая гламурная, что не обратить на нее внимание было нереально.

– Джейн! Подойди на минутку, – окликнула я ее.

– Привет! Что там у тебя? – спросила радостно сестра.

– Ты с кем вчера пришла домой? – Я хотела узнать, как она дошла домой: вдруг и на нее напали эти сумасшедшие.

– Ну, вообще-то с Питом, он меня подвез, – ответила с улыбкой сестра.

– Тогда хорошо, просто интересно было узнать, как ты дошла.

– А-а-а, понятно. Как насчет подарка маме? Что ты будешь дарить?

– О господи! Я совсем забыла, сегодня же у мамы день рождения…

– Ты забыла? А две недели тому назад в Нью-Йорке ты напоминала мне, чтобы я не забыла!

– Я что-то придумаю до вечера… Только что? Ей исполнилось ровно сорок лет.

– Ну и что ты подаришь? У тебя ведь нет денег, – удивленно сказала сестра.

В эту секунду я поняла, что у меня нет денег на дорогой подарок, но есть друг-художник, который рисует отличные картины. Джек мог бы одолжить мне одну из своей старой коллекции. Я решила пойти из школы прямо к Джеку и спросить насчет картины для подарка маме. Где-то в глубине душе мне даже было стыдно, что я забыла про мамин день рождения.

По нашей улице навстречу мне шла бабушка, она прожила здесь не один год, и я решила спросить ее про дом Джека Томаса, который мне казался таким странным и таинственным.

– Здравствуйте! Я ваша новая соседка Адель Маркус. Мы недавно переехали сюда, – вежливо сказала я.

Бабуля хмуро смотрела на меня злющим взглядом.

– Очень рада нашей встрече. Позвольте спросить, что вам нужно от меня? – грубо ответила она.

– Я хотела у вас спросить… Я живу возле старого дома под номером 222, похожего на дворец. Кто там раньше жил? Вы что-то знаете про него?

– Ты мне говоришь про дом Томасов?

– Да, это фамилия парня, который там живет.

– Парня? Девочка, там никто не живет уже много лет, – вдруг улыбнулась бабуля.

– Вы ошибаетесь! Я вчера там была и говорила с парнем, он живет там.

– Родная моя, там никто не живет уже лет двадцать.

– Я что-то не поняла, как это не живет? Там же был Джек! Это дом его бабушки, или, может, он мне соврал?

– Слушай меня, Адель! Лучше тебе туда не ходить: в этом доме случилась ужасная трагедия, после которой там никто не живет.

– Позвольте спросить, что это за трагедия?

– Это долгая история, в другой раз расскажу.

Старушка прошла мимо меня, толкнув плечом. «Грубоватая бабуля», – подумала я. Какое-то время я размышляла про таинственный дом, в котором жил Джек. Здесь была какая-то путаница: или бабуля врала мне, или Джек. Я решила пойти к Томасу и поговорить с ним начистоту. Мне стало страшно от бабулиных слов.

Постучав в старую дверь, я нагловато ворвалась в дом. Пустая прихожая, пустые комнаты, вокруг не было никаких признаков жизни, везде было сыро и неуютно. Я тихо прошла на кухню, но там было то же самое. Открыв полки в шкафу, я увидела, что они все были пустые – никаких продуктов. Воды в кране тоже не было. Что здесь происходит? Он врал мне? Я все еще осматривалась, но так никого и не обнаружила.

Вечером, вернувшись домой, отец устроил маме сюрприз – романтический ужин при свечах. Он всегда так делал, когда у нее была круглая дата.

– Здравствуй, папа! Как всегда, званый ужин? – спросила с улыбкой я.

Отец суетился на кухне, на плите что-то готовилось.

– Да вот, немного подгорает, – ответил запыхавшимся голосом отец, нарезая морковку в салат.

– Мама будет восторге! Такой ужин не каждый сделает.

– Да будет тебе… Если рыба пригорит, я опозорюсь перед твоей матерью, – все еще бегая по кухне, говорил папа.

– Ладно, я наверх, уроки делать, а то много задали.

– Хорошо, девочка моя, иди. Если будет нужна помощь, я тебя позову. Вынув тетрадки, я начала делать домашнее задание по математике, но ничего в голову не шло. Я только и думала про Джека и его таинственный дом. Сегодня я услышала и увидела такое, что не верилось. Получается, там никто давно не жил. А продукты – их там совсем не было… Что он тогда ест? И еще казалось очень странным, что Джека видно только ночью.

Вдруг раздался неожиданный стук в дверь, это была Джейн:

– Ты уже пришла?

– Да, только что пришла, на кухне папа делает маме романтический ужин, – ответила я с улыбкой.

– Он у нас большой молодец, о таком отце можно только мечтать! Кстати, ты решила, что будешь маме дарить?

– Картину, большую картину, – отозвалась я.

– Ого, откуда у тебя деньги? Это же дорогой подарок.

– Друг поможет. Он художник, хорошо рисует, вот у него решила взять.

Сестра как-то странно рассматривала меня с головы до ног.

– Что там у тебя на шее? Это синяк?

– Нет-нет, ты что, я просто сильно поцарапалась.

Если бы я сказала сестре, узнали бы все, в том числе и отец. А он очень строг – после такого наверняка на улицу не выпустил бы.

– А, тогда хорошо, я уже за тебя перепугалась.

Когда Джейн ушла, я открыла свой ноутбук и вошла в электронную почту, там было два сообщения: одно от брата, что жил на Аляске, второе – от подруги из Нью-Йорка, которая спрашивала, как я здесь. Мне очень хотелось рассказать ей про Джека и его старый дом, но это смотрелось бы глупо, поэтому я и промолчала.

День медленно подошел к концу, и настала ночь. А это значит, что с ночью должен был объявиться и Джек. Я подошла к окну: в его комнатке снова светила лампа, хотя в доме не было электричества. «Он снова рисует свои картины», – подумала я.

Потихоньку проскочив мимо отца, который был против того, чтобы я ходила в этот дом, я пошла к Джеку спросить о картине. Открыв старую скрипучую дверь, я обнаружила, что везде было темно, ничего нельзя было разглядеть. Только сверху, с четвертого этажа, пробивался свет от лампы из его комнаты.

Я включила на своем айфоне фонарик и поднялась наверх. Джек снова был там. Я украдкой смотрела в дверную щель: он рисовал свою картину, руки испачканы краской, одет в ту же самую одежду, что при нашей первой встрече. Я жадно рассматривала, как он работал, – такой серьезный и внимательный в своем деле.

– Ты там долго еще будешь стоять? – неожиданно спросил он.

В эту секунду я растерялась и не знала, что делать. Джек подошел и широко открыл дверь, посмотрел дерзким взглядом и повторил:

– Тебе надо особое приглашение, чтобы войти?

– О нет, я хотела уже войти, но ты меня опередил. Чем занимаешься?

– Рисую, что еще я могу здесь делать, – ответил он мне строго.

– Ну мало ли что, я сегодня днем заходила и не застала тебя…

– Я уходил, дела были важные. Меня почти не бывает дома днем.

– Это я уже заметила.

– А чего приходила? Ко мне редко кто заходит, – он взял краски и продолжил рисовать.

– Нужна твоя помощь, Джек, выручи, пожалуйста! У мамы сегодня день рождения, а у меня нет денег на подарок. Ты не мог бы дать мне одну свою картину, а я со временем отдам тебе деньги, что скажешь?

– Деньги мне не нужны. Какую картину ты хочешь взять?

– Ту, что ты вчера рисовал, «Влюбленные», – радостно ответила я.

– «Влюбленные»? А почему она? – переспросил удивленно Джек.

– Не знаю, как-то засела в голове эта картина.

– Как мне сама идея пришла в голову ее нарисовать… Мистика какая-то.

– Да, мы с тобой как-то одновременно думаем, что у меня очень редко бывает, – заметила я.

Я глаз не могла от него оторвать, со мной такого еще не случалось.

– Как шея твоя, еще болит? – спросил он, жадно посмотрев на меня.

– Хорошо, боль уже прошла, только синяк большой остался. Да и рука все еще болит правая, не знаю, что с ней.

– Это растяжение, наверное…

Я посмотрела на картину, которую Джек только что нарисовал. Там были изображены падший ангел и демон, темный как ночь.

– Позволь спросить, что это за картина? Такая странная, – с удивлением спросила я, тщательно рассматривая ее.

– Ты веришь в Господа? – спросил Джек.

Посмотрев на меня печальными глазами, он перестал рисовать.

– Ну да, кто же не верит во всемогущего Отца?

Он как-то странно и внимательно смотрел на меня, словно в душу заглядывал.

– При рождении человека Отец всемогущий предназначил человеку ангела и демона. Ангел сидит у нас на правом плече, а демон на левом. Всю жизнь они тобой руководят, нашептывают тебе на ухо, но нам решать, что можно делать, а что нельзя. Даже после смерти эти двое остаются у нас на плечах.

Его лицо было наполнено грустью и некой усталостью, как будто сказал он это о себе.

– Все хорошо, Джек? Ты как-то побледнел…

– Да, я эту ситуацию в каком-то смысле на себе испытал…

– Что ты имеешь в виду? – переспросила я, удивленно посмотрев на него.

Он отвернулся и уставился на свою картину.

– Я бы тебе много чего хотел рассказать, но не могу… – ответил парень с грустью на лице.

– Почему? Ты можешь мне доверять, я умею держать секреты.

– Прости, я никак не могу, просто надо мной есть некоторые правила.

Я улыбнулась ему в ответ.

– Джек! Я не дура и понимаю, что здесь что-то не так. Что происходит? Скажи мне…

– Я не могу тебе сказать, прости, – грустно ответил парень, посмотрев на меня печальным взглядом. В его глазах была какая-то боль, боль от давно прошедших событий.

– Я все поняла. Так как насчет картины? Ты мне ее продашь? А то родители уже, наверное, ужинают.

Джек достал картину «Влюбленные», она уже была в золотистой рамочке.

– Ух, какая красивая, маме точно понравится! – улыбнулась я.

– Да, я тоже так думаю. Я ее с такой любовью рисовал.

Парень ко приблизился мне и смотрел мне в глаза так глубоко и жадно, что мое сердце билось все сильней и сильней, иногда даже коленки дрожали. «Что со мной?» – взволнованно подумала я.

– Адель! Приходи еще ко мне завтра, мне одному скучно. Что скажешь? – неуверенно спросил Джек.

– Хорошо, я приду, но только днем, – ответила я.

– Хорошо, я постараюсь быть дома.

Я взяла картину с влюбленными и оставила Джека в хмурой комнатке, которую освещал только свет старой лампы. Незаметно вернулась домой на второй этаж, чтобы думали, будто я не уходила.

Мама с папой уже ужинали при свечах, запахи разносились по всему дому. Я решила спуститься и подарить маме картину.

– Приятного вам аппетита!

– Присоединяйся, доченька, – ответила мама.

– Нет, спасибо, я позже поужинаю… Мам, поздравляю тебя, желаю самого-самого лучшего в жизни, – и я вытащила картину из угла, где она была спрятана.

– Господи! Откуда у тебя такая большая картина? – спросила мама со слезами на глазах. Ей было приятно получить такой подарок.

Папа посмотрел на меня восхищенно.

– Это секрет, главное, что она тебе нравится.

Родители любили и уважали друг друга, но так будет недолго, хотя тогда я еще этого не знала. Я лежала на кровати и смотрела в потолок, в голове крутились одни и те же мысли: Джек Томас, кто он такой? И почему взял меня за душу? В его окне все еще горел свет, он дорисовывал свою очередную картину. Я никак не могла забыть слова той бабули, да и у него есть секрет, о котором он не хочет говорить мне. С этими мыслями я и уснула.

Следующим утром меня разбудил будильник. Джейн уже поехала в школу. Я быстро собралась и поспешила вслед за ней. Весь класс сидел на своих местах, только мое было свободное. Достав тетрадки, я положила их на парту. Первым уроком была математика, с которой я дружила. Учительница Стефани Мейтен – строгая женщина, поэтому ее все не любили. На один урок я забыла про Джека.

Во время перерыва я встретилась в коридоре с Дженнифер и Сьюзен, они болтали про Пита Миллера.

– Здравствуй, Адель! Как ты, что нового? – с любопытством спросила Дженнифер.

– Ничего нового, а что вы делаете вечером?

– Я вроде свободна, если что-то не найдется до вечера, – с улыбкой сказала Сьюзен.

– А я нет, занята: бабушка заболела, за ней надо присматривать, – ответила печально Дженнифер.

– А что такое? Ты хотела нам что-нибудь предложить? – любопытно спросила Сьюзен.

– Да ничего такого, мы с Питом просто вчера решили пойти в кино, посидеть, расслабиться немного, думала, вы захотите пойти с нами.

– Вы с Питом – в кино? – переспросила удивленно Дженнифер, по ней было видно, что она недовольна услышанным.

– Да, мы с Питом, а что?

– Тогда я пойду с вами. Завтра суббота, в школу идти не надо, – резко заявила Дженнифер.

– Хорошо, тогда до вечера, там созвонимся.

И я пошла к себе в класс на следующий урок, химию. Пита нигде не было видно, похоже, он сегодня не пришел. Майк Майер сидел один, какой-то печальный.

День прошел незаметно, после уроков я вернулась домой. На кухне сидела Джейн, она медленно ела и явно была чем-то недовольна.

– Что там у тебя случилось?

– Да ничего, просто все достало…

Я не пыталась выяснить ее проблему, поскольку она все равно не сказала бы мне правду. Я приняла теплый душ, и сразу стало легче.

Сидя в своей комнате, я пыталась дозвониться Питу. В «Фейсбуке» было два сообщения и три запроса в друзья, от совсем незнакомых мне людей. Посмотрев в окно на таинственный и холодный дом Томасов, я подумала: «Джек, кто ты? И где ты сейчас?». Вспомнив, что вчера я ему пообещала прийти, причем днем, я быстро сорвалась с кровати и пошла через дорогу к дому Джека.

Войдя в дом, я снова встретила тишину. Вокруг не было ни одной живой души; дом как был пустым, так и остался, – только крысы везде. Я стояла совсем одна посреди огромного заброшенного дома. С тяжестью в душе я ушла.

Сев за стол, за которым я делала уроки, открыла ноутбук, смотрела на пустой монитор и думала. У моего отца есть какой-то секрет: он был категорически против того, чтобы я ходила в дом Томасов. Джек тоже имеет свой секрет и никак не хочет рассказывать. Днем он где-то таинственно пропадает. И бабуля говорила мне, что там давно никто не живет.

Подумав несколько минут, я набрала в Интернете «город Амотивилль, дом 222» – это был дом Джека Томаса. Пройдя по первой же ссылке, я обнаружила ужасную статью про соседский дом; на фотографиях был сам особняк и какие-то незнакомые люди. Что самое страшное, там писалось про несчастный случай с молодым талантливым художником, а после его смерти мать скончалась от тоски по сыну. Отец топил свое горе в бутылке и тоже вскоре скончался от алкоголя. Дом так и остался пустовать, одинокий и такой холодный после эти событий. Ниже было фото молодого художника, который умер внезапно. В этот момент мой мир рухнул, сердце на секунду остановилось, а в душе открылась огромная кровоточащая рана.

На фото бы мой сосед. Джек Томас родился первого августа тысяча девятьсот шестьдесят шестого года и был убит первого марта тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. В моих глазах потемнело, на какую-то минуту я просто отключилась и не отводила глаз от фотографии. Тот самый парень, к которому я приходила пару ночей подряд и говорила с ним! Я не знала, что делать, впервые у меня был такой ступор. Я ходила по комнате из угла в угол, грызя ногти, в голове были только одна мысль: Джек Томас – призрак! Теперь я поняла, вот почему его днем не было видно, – он призрак и не хотел говорить об этом! Отец наверняка тоже знал про Джека, поэтому и не хотел, чтобы я ходила в соседский дом.

Я хотела получить от Джека ответы на все свои вопросы. Солнце уже садилось, алел закат. Я знала, что ночью Джек появится дома. Одевшись потеплее, я снова направилась к дому напротив.

Зайдя потихоньку внутрь особняка, я смотрела на него уже не так, как прежде: я знала всю ужасную историю этого таинственного дома, новым взглядом смотрела на картины, которые рисовал Джек. Они мне были уже не так симпатичны, как раньше. Сев на пол возле окна, я смотрела, как садится осеннее солнце и уходит алый закат.

Я смотрела только в одно место – на картину, которую Джек рисовал вчера ночью, про ангелов и демонов. Наверное, после того, что я узнала, я бы сейчас поверила во все, что угодно. Если есть призраки, значит, должны быть и ангелы, и демоны.

Последний луч солнца ушел из комнаты Джека, настали сумерки, и из-за скрипучей двери вышел Джек. Он смотрел на меня испуганными глазами и был немножко растерян, шаг за шагом подошел ко мне и виновато сказал:

– Прости… Прости за то, что не мог тебе сказать, кто я.

– Днем тебя никогда не видно, ты появляешься только после захода солнца, ты не ешь, не спишь, не чувствуешь боли, проходишь сквозь стену, с рассветом ты исчезаешь в никуда. Одним словом, ты призрак. А точнее, просто сгусток воздуха, – сказала я со слезами на глазах – мне никак не верилось, что я столько раз с ним общалась и даже не догадывалась, кто он. Я улыбнулась.

– Ты совсем не такой страшный призрак, как пишут в книгах. Да и не такой, как показывают в фильмах. Ты живой, причем с телом и биением сердца, – сказала я удивленно. Он опустил голову и смотрел вниз.

– Так ты правда призрак? Почему я сразу не догадалась!

Парень взглянул на меня виновато, удивительным казалось то, что мне не было страшно: я стояла рядом с призраком, но в его глазах я видела дальнейшую свою жизнь, и она была рядом с ним.

– Я не мог тебе сказать, потому что за мной всегда наблюдают свыше.

Я смотрела на него, и рядом с ним рана у меня на душе затягивалась. Он был не такой, как все, он был другим, и мне это нравилось. В ответ я ничего сказала, подошла еще ближе к нему и протянула руку, чтобы пощупать, – удивительно, но он был из плоти и крови и даже теплый. Я прижалась к его груди, чтобы услышать биение сердца – оно стучало быстро и сильно, словно хотело жить в нашем мире, а не в другом. Я посмотрела в его карие глаза, в которых было можно утонуть, – там была жизнь. Это не тот призрак, который пугает или даже убивает людей, он был добрый и хороший, он был как все люди, только лучше.

– Не стоить извиняться, Джек, я знаю, что с тобой случилось. И это ужасно. Поверь, я понимаю, почему ты мне не хотел говорить…

– Адель! Это ради твоей безопасности! Ты не представляешь, во что ты сейчас впуталась, узнав про меня.

– Я не хочу ничего знать! Но сейчас уже все изменилось… А раньше я и представить не могла, кто ты.

Джек смотрел на меня печальными глазами. Я не сдержалась и быстро, импульсивно обняла его – он был очень теплый, только одежда на нем пахла старьем. Мне еще никогда так не было хорошо, как в его объятиях. Я ощущала легкость на душе и спокойствие от того, что он был рядом.

– Адель, не надо, может случиться непоправимое, – тихо сказал он мне на ухо, но меня это мало волновало: я была рада, что Джек возле меня, несмотря ни на что.

– Молчи, просто молчи, – шепнула я ему…

Мы проговорили с ним долго и подробно обо всем.

– Почему ты не обрел душевный покой и являешься сюда каждую ночь? – негромко спросила я его.

Он посмотрел на меня и улыбнулся.

– Я не знаю. Я очень долго искал ответ на этот вопрос, но так и не нашел.

– Ты знаешь, кто твой убийца? – сочувственно спросила я.

– Как раз это я и хочу узнать: кто убил меня. День своей смерти я практически не помню, – ответил парень.

Джек стоял и смотрел в окно, как наступает ночь, я не отводила от него глаз. Он был для меня как магнит, что тянул к себе.

– Твои родители… ты знаешь, что с ними случилось? – спросила печально я.

– Да, знаю, поскольку каждую ночь приходил сюда. Смотрел, как мама страдает без меня, а папа пьет водку, от которой и умер.

У Джека на лице отражалась нестерпимая боль, когда он говорил про своих родителей.

– Кем бы ни был убийца, он до сих жив и ходит себе спокойно, – твердо сказала я, поскольку не могла спокойно на него смотреть, зная, что он пережил.

– Адель! Можно попросить у тебя одолжения?

– Да, все что хочешь…

– Никому не говори обо мне: это опасно, и для тебя это тоже опасно, будь осторожна.

Джек смотрел на меня с любовью, с какой на меня еще никто не смотрел, рядом с ним я чувствовала себя нужной. Мы проговорили с ним полночи напролет, он мне все рассказал: как рос, какими были его родители и как сильно он хочет поймать своего убийцу, о котором ничего не было известно.

– Я поищу в Интернете что-нибудь про твой случай, – обнадежила я Джека.

Он посмотрел на меня печальным взглядом и улыбнулся в ответ. Тут я вдруг вспомнила, что мне надо идти домой: папа с мама будут переживать за меня.

– Спасибо тебе за хороший вечер, я узнала то, что мне было интересно… – сказала я, нежно посмотрев на Джека.

Мне так не хотелось от него уходить – какая-то сила держала меня с ним.

– Это тебе спасибо, что приняла меня таким, какой я есть…

На этом я оставила Джека одного в заброшенном доме. На дворе стояла темная ночь, дул холодный осенний ветер. Я перебежала улицу и тихонько открыла дверь. Включив свет в гостиной, я увидела своих родителей, которые ждали меня.

– Ты что себе позволяешь? Бесстыжая! – заорал отец, он был очень зол и смотрел на меня так, как будто хотел отлупить.

– Я… я просто была у подруги и задержалась немного, – испуганно соврала я.

– В последнее время с тобой происходит что-то странное. Скажи мне, что стряслось? – спросила мама, она тоже была злая и испуганная.

– Что вы как дети? Я же говорю, где была, просто немного задержалась! – заорала я, уже невыносимо было их слушать.

– Еще немного поори – я тебя вообще в комнате закрою! Что с тобой творится? – закричал отец, в его глазах отражалась злость на меня. Впрочем, так было всегда – он меня недолюбливал.

– Я уже не ребенок, и хватит ко мне так относиться! Через год я буду совершеннолетней, а вы мне здесь такое устраиваете!