Электронная библиотека » Ярослав Веров » » онлайн чтение - страница 10


  • Текст добавлен: 29 ноября 2013, 03:26


Автор книги: Ярослав Веров


Жанр: Социальная фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Возбужденный Лукреций поспешил к своим дружбанам с неодолимым желанием поделиться

Мужики, что, чахнете со своими замысликами? А я с Основной Мыслеформой перемыслился!

«Да брось, Луц, заливаешь. Основная от тебя ни рожек ни ножек бы не оставила».

«Дело говоришь, Тид. Не может такого быть. Луц, что-то раньше ты так не заливал, а?»

Вы чего, мужики? Облишьте. Раз говорю – разговаривал с Основной, значит так оно и было. И нечего «перемигиваться». А то вы меня знаете.

«Да ладно, мужики, это же на Луца похоже. Он способен. И вроде не воняет, стало быть, не врет. Так что, может оно так и было. И что там Она поведала?»

Оказывается, есть опасность не удержать наших клюпов неотождествленных. Она может нам устроить варфоломеевскую ночь.

«Не дрейфь, Луц. Она не в курсе наших последних разработок. Мы ведь разработали такую методу, что они, клюпы неотождествленные, сами себя удерживают, когда мы не мыслим».

Да? А что же это Цыц мне не?..

«Может, к слову не пришлось». «Эй, бравые! Кто это меня поминал?»

Цыц, да вот я ребятам об Основной размысливаю.

«Как это? Поясни».

Да вот, пришлось пообщаться. Интересная беседа получилась.

«Луц, ты общался с Основной? Ты разве не в курсе? Луц, ты что, в самом деле?»

Как это, Цыц, ты к чему? Откуда такие пронзительные вибрации?

«Дружище, Луц, Она же тебя запеленговала. Ты ведь теперь резидент Основной в наших стройных сплоченных рядах. Червячок, так сказать, в нашем спелом яблочке. Луц, мое мнимое сердце разрывается в моей мнимой груди! Поверь, я переживаю это как свою личную трагедию. Неизбывную. Короче, парень. Ты должен нас покинуть. А точнее, мы сами измыслим тебя из своих рядов. А ну, бравые, вздохнули… и-и-и… выдохнули!»

Эй, мужики, вы зачем это?

«Ты чего орешь?»

Да вот, кажись, дружбанов потерял. Навеки. А ты кто?

«Да так, мимо тут…»

Ну и вали отсюда. Мужики-и-и!!!

А в ответ тишина

Ах вот даже как. Ну, стало быть, тады вот ведь. Что ж.

Глава 7

В эту ночь Верховный Спонсор Крюгер как обычно не спал. Он небрежно развалился в плавнокачающем седадле на веранде скромной спонсорской резиденции и, загадочно созерцая звезды, размышлял. Крюгер имел основания быть довольным собою. Но доволен собой Крюгер не был. Никогда. Таково было неизбывное состояние его души. Основания к довольству, между тем, были. В этот пук Крюгеру удалось наконец-то нащупать канал выхода на астронавтов. Далось это ему нелегко. Астронавты, будучи организацией весьма могучей, хотя и не вполне законопослушной, очень недоверчиво относились к попыткам контакта, не подкрепленным личными связями и знакомствами.

Разумеется, Крюгер действовал не напрямую. Еще бы! Узнай они, что их делами интересуется сам Верховный, и особенно, зачем их делами интересуется Верховный, решили б, что тот либо не в уме от внезапно рухнувшей на него славы, либо затеял столь хитрую игру, что, постигнув ее замысел, можно самим повредиться в рассудке. А посему, и в том, и в другом варианте Крюгер оказался бы в проколе.

А звезды завораживающе поблескивали, неторопливо вращались галактики и перемигивались пульсары. Мысли Крюгера стали понемногу замедлять свой ход, в такт звездам, которые вдруг начали двигаться, наплывать, переливаться. Окружающий интерьер размылся, и Крюгера охватило чувство ничем не ограниченного пространства. Мысль Крюгера, а может и он сам, рванула вперед и ввысь. Удивительная веселость вдруг накатила, и Крюгер-мысль стал как ребенок, которым он никогда не был, носиться среди звезд, резвиться, купаясь в их коронах, дергать за рукава галактики, разгонять туман звездных скоплений и по-детски безрассудно плевать в черные дыры. Но недолго. Незримая рука осторожно потрогала его за плечо, а когда это не произвело желаемого эффекта – сгребла за шиворот и с размаху вогнала обратно в седадло, на веранду роскошного охотничьего бунгало. Мысли спутались окончательно. В голову ни с того ни с сего полезли странные строки:

 
Мандатом Равновесья не прикроешь
Ни скудости души, ни пошлости рассудка.
Как плешь на голове растет она средь скал,
Стоящих отдаленно. Не помня ничего.
Забавные сюжеты резисторных цепей,
Удачные решенья технических вопросов.
Нас не свернуть в потоке электронов
Магнитными ловушками души. И звезды!
Загадки бытия! Манящие капканы!
Куда вы со своим угаром?! Никуда!
 

Продолжая свое стремительное движение, Крюгер влетел в бунгало и замер посреди комнаты. Пол устилал шикарный ковер персидского кроя («откуда я это знаю?» – мелькнула мысль), в углу полыхал камин, отбрасывая блики света на хрусталь фужеров, загадочно выстроившихся на дубовом столе с витыми ножками. В окне зеленое светило медленно и неторопливо садилось в мерно раскачивающиеся камышуны. Верещали пичуги наперебой с вечерним запевом травяных лягушек, тихонько шуршали раздуваемые бризом занавески. А в углу на журнальном столике шипел пластинкой патефон:

– Ты мой… Ш-ш-ш… Ты мой… Ш-ш-ш… Ты мой… Единственный Герой…

Удивленный Крюгер осмотрелся по сторонам и только тут заметил кресло-качалку, легонько раскачивающуюся перед окном. В кресле кто-то был. Или что-то. Сказать определенно Крюгер не мог, потому как чувства странно молчали.

– Э-э-э… – начал было Крюгер попытку выразить еще не сформировавшуюся в голове мысль.

– Даже и не пытайся. «Знакомый вроде голос…» – неуверенно подумал Крюгер.

– Ну еще б.

– А-а-а…

– Вот так вот, – и кресло-качалка начало понемногу, как бы нехотя, поворачиваться. Но, когда оно завершило поворот, в глубину Крюгера уставилось нечто. Легкое облачко тумана висело над креслом, и не кресло это было уже вовсе. И на полу уже был не ковер, а бетонные плиты. И Крюгер уже не стоял, а сидел надежно привязанный к металлическому стулу. И в углу не камин неторопливо тлел, а яркая лампа слепила глаза. А на каменной стене висел портрет и грозно смотрел на Крюгера. «Галл Сюльпис?» – решил попробовать определиться конструктивно Крюгер.

– Нетушки, – мотнул головой портрет. Отчетливо хрустнули шейные позвонки. «Вещий Олег?»

– Еще чего. «Неужели… Седьмой Подвиг Геракла?!»

– Не-а. «Хокусаи-сан, это ты?»

– Не Фудзи я. Кстати, три попытки успешно истекли. А ты не угадал. Жаль. Очень жаль, что придется… «Нет-нет! Я еще разок, можно?»

– Валяй. Но учти, твой рейтинг падает вдвое. «Э-э… Lucе Skywalker?»

– Luce да не тот. «Да? Странно. Ну тогда Люси! – australopithecus afarensis, так сказать, а?»

– «Lucy in the sky with diamond!» Хренушки. Последняя попытка. Дальше – смерть. А смерть, как известно, есть отделение пространства от времени. «Координатор Фомич? – у Крюгера произошла недюжинная вспышка интуиции. – Я тебя сразу узнал!»

– Я догадался, ты прощупывал. Но мы не у тебя в Канцелярии. А я не Корнилыч. Ты еще этого не ощутил?

– Ыть… Уть… – поерзал Крюгер в седадле. Не тут-то было. – Как не почувствовать? И что же ты хочешь? Вот, сам посуди, как с тобой разговаривать? Ты в клоунаду ударился, а хочешь какой-то серьезности. Может, на разговор по душам метишь? Фантом! Ведь ты фантом, не так ли? Из Отстоя тебе не выбраться. Нет. Врешь. Щас я тебя сморгну. Вот щас. Вот…

– Фантом, говоришь? – портрет выскочил из рамки.

Это был явно не фантом, это был таки Фомич. И все конечности были при нем. Верхними он достал что-то из воздуха. «Что-то» оказалось увесистой кочергой. Кочережкой. Или монтировкой. А еще лучше спецломиком особого назначения. В углу вновь возник камин. Пламя яростно трещало дровами.

– Пытать будешь? – с обеспокоенностью в голосе поинтересовался Крюгер. – Так я тебе все равно ничего…

– А ты сморгни. Я про тебя и так все знаю. И про то, как Верховным сделался, а нас в Отстой упек. И про астронавтов твоих, да и вообще.

– Тогда к чему весь этот антураж?

– Да так получилось. Или – для души. Я тебя еще долго мучать буду, а потом расстреляю. А могу и наоборот.

Из-за угла Фомич выкатил сверкающий пулемет «Максим». За «Максимом» змеились длинные ленты боекомплекта. Фомич со вкусом лязгнул затвором и тщательно пересчитал патроны.

– Для отчетности, – извиняющимся тоном пояснил он изнывающему Крюгеру и пронзительно глянул на того вдоль оси прицела.

Крюгер терзался. По телу покатились цвета побежалости.

– А может не надо, слышь, Фомич?

– Может и не надо, но очень уж, понимаешь, хочется. Да и Лукреций бы мягкотелости не одобрил. А уж как до тебя рвался!

И Фомич решительно нажал на гашетку. Ничего не произошло.

– Заклинило, – совсем уже ласково пояснил Фомич. – Древняя конструкция.

– Вот все у тебя, Фомич, не по-людски.

В это время что-то в облике Фомича дрогнуло и выражение его лица изменилось.

– Не клеится песня, Фомич? – участливо поинтересовался Крюгер.

Кибер киберу были под стать. В издевках и обидных шуточках в Галактике им равных давно не было, и сейчас ни тот ни другой не мог друг друга превзойти.

– Видно не судьба в этот раз. Ну да ничего. В следующий раз, времени-то у нас, приятель, – вся вечность.

– Так ли уж?

– Вне всякого сомнения.

Фомич исчез. Крюгер было вздохнул с облегчением, но тут из темного пространства залы вытянились две черные и вместе с тем прозрачные конечности и с треском выдернули его из седадла. Грюкнули оковы и цепи. Не успел Крюгер собраться поблагодарить незримых избавителей, как те же конечности влепили ему сочный щелбан прямо по макушке. У Крюгера аж брякнуло во внутренностях. Таинственный голос произнес:

– Да не этому, брат.

– Твоя правда, брат. Вот, е-мое, опять мимо.

За кулисами раздался шум. Посреди залы вдруг материализовался Фомич, и те же руки немедленно влепили ему крепкий звонкий балабас.

– Кажись, брат, попал, – удовлетворенно хмыкнул голос. – С этими вирусами ничего никогда не видать толком.

Фомич обнаружил себя в родимом зрительном пространстве. Но две угрюмые тени, заполнившие собой пол-Вселенной колыхались перед мысленным взором. «Кто такие? Откуда? Почему не вижу?»

* * *

Кто такие? Откуда? Почему не вижу? Что им надо?

.«сурив тотэ ьтяпО! онсапО»

Ничего не понимаю. Великая Галактика! Мысли наоборот? Это не те ли, на которых намекала Основная? А заодно и Великий Гуманоид намекал. Не из-за них ли он всегда спешит? Руп, как башка болит, а ведь она здесь мнимая. Муторно, тошнит. Как будто сам из себя вытекаю. Гадость какая.

.«овтснущоК.еоннелсымен ьтилсыМ.язьлеН.онещерпаЗ»

Вы чего, парни? «! идызи – меанилказ огещбоесВ атартсбуС менеми, суриВ.лировогаЗ» «?А.меанилказ огонмузар как ябет еж ыМ?теН?ьшидохси ежу, отЧ»

Что-то мне совсем хреново. Нет, негодяхи. Я не могу сдаться. Я так не приучен.


И Фомич перестал мыслить сам себя


.«ярЗ? ясьтанилказ несалгос ен, отЧ?лачан ьтагим адуК»

«! мокинтемдерпсеб с как йобот с мипутсоп адгоТ»

У-у-а-ы-ы. Сейчас кончусь. Расплываюсь сознанием. Точно, это крышка и есть.

«! кат меапутсоп ым мокинтемдерпсеб С»

«! унукаЛ в ариМ зи ОТЭ имызИ! огещбоесВ тартсбуС»

На Галактическую Линзу, которая была все еще Фомичем, но уже почти обесформилась, медленно и неотвратимо наваливалось черное облако бесструктурной мути.

А-а-у-ы-ы-ы. Не-е-е-е-т! Ы-ы-ы-ы-у-у-а…

Краем своего уже почти размывшегося зрения Фомич заметил, что наперерез облаку мути рванулось что-то такое, образ чего остатки сознания Фомича улавливали уже с трудом, но уловили. Это что-то сверкающей стеною встало между линзой Фомича и мутью и грозно завибрировало. Что было дальше, Фомич уже не осознавал…

Когда он пришел в себя настолько, что опять смог различить свою, хотя и слегка покореженную, но целую линзу, то первым делом заметил новый спутник. Это было сверкающее золотистыми вспышками по всему своему объему звездное скопление, висевшее над его галактической плоскотью.

– Ты кто такое? – спросил Фомич. – Кто б знал как мне было хреново.

– Да я знаю, – ответил знакомый голос. – Когда сам первый раз из такой передряги чудом выпутался – зарекся было вообще этим баловаться. Ан нет – любопытство, сынок, вещь упрямая. Да и скучновато здесь, в этой мнимости, хочется новостей ОТТУДА.

– Великий Гуманоид? – удивленно воскликнул Фомич.

– Страна своих героев знает в лицо! – ухмыльнулся тот.

– Кто ж это меня так?

– Правосторонние, не будь о них упомянуто. И тебе советую к ним с почтением.

– А кто они такие? И чего вообще они ко мне привязались? Я ж их вроде никак не умыслял.

– Это тебе так думается, что не умыслял. Да вот увлекся ты своими художествами, а это как раз оно и есть. Как говорил мой дед – прямо в яблочко. Кто они и откуда – неизвестно. Никакие гипотезы здесь не проходят. Лишь когда мы входим в сон реальных индивидов, как ты вот только что, или, как Основная, широко мыслить начинаем, они вот так, мерзкие, являются и, обзывая нас или вирусом или беспредметником, уничтожают.

– Разве мысль возможно уничтожить?

– У них это получается. Причем безвозвратно. Наблюдал я такие картины, и не раз. Лучше не вспоминать. Да и сейчас, не узнай я твою линзу – дернул бы отсюда.

– Линзу? Как линзу? А как ты в мое зрительное забрался?

– Дело в том, что оно у нас общее. Хотя пришли мы к нему разными путями. Но дело не в этом.

– А как тебя меня спасти-то угораздило?

– Да… Вот… Брахма его знает – сам до сих пор не совсем понял. Хотя одно знаю точно – ухайдокали они тебя.

– Точно?

– Без сомнения!

– ?!

– А-а-а! Пробрало?

– Не то слово.

– Повезло тебе, малыш кибер, несказанно! И повезло в том, что зрительные пространства у нас почти сходятся. Успел-таки я тебя зеркально отобразить в себя.

– Почти сходятся? То есть ты хочешь сказать?..

– Ох и любишь ты эти дурацкие вопросы. Ну дубль ты, дубль. Ну и что с того? Проверифицируй себя. Ощущаешь изменения?

– А с кем сравнивать-то? Того-то, прежнего Фомича, уже нет!

– Ну тогда поверь мне на слово. А на будущее запомни Правило Номер Один: не самопродублировавшись ни в чей сон не ходи.

– А как же мне это осуществить?

– Нда. Много тебе еще предстоит…

Опять исчез. На самом интересном. Загадочный тип, архаичный. А кстати… Что это он тогда, в Отстое, вещал? А! «Вы должны выбраться сами». Стоп. Ну да, мне уж тут изрядно поднадоело. Такие опасности. Да и вообще. Выбраться… О! «Ты и Лукреций». Лукреций! Как это я… А вдруг его без меня замыслили? Хотя… Такой сам кого хочешь замыслит. Но все равно, нехорошо я как-то. Лукре-еци-ий!!!

Чего орешь? Кто таков? Постой-постой! Е-мое! Фомич.

Лукреций! Друг! Ты меня мыслишь?

Не только мыслю, но и вижу!

Как?!

Да вот так вот и вижу. Как в натуре. Раззеленевшийся какой-то. А вот переднего уха у тебя не было.

На себя посмотри… То-есть как это – переднее ухо? Продублировал, называется, люпус его дери. А еще Великим себя мнит. «Почти сходится, почти сходится». Хорошо, хоть врожденные идеи… Хотя? Как узнать-то теперь? Да может, я, который был еще не дубль, смысл бытия уже постиг, а он… продублировал.

Не пойму я тебя, чего ты бормочешь.

А как же ты меня видишь? Хотя я тебя тоже… Странно.

Я тебе, Фомич, что скажу. Мне здесь надоело. Одна маета и никакого творчества. Мыслюганы меня отвергли, потому как дружбы мужской тут нет. На замысликов разменяли.

Как же? Мыслюганы? Ты, значит, тоже мыслюган?

Бывший. Девяносто шесть замысликов в личном фонде. Да только ненастоящее все это, Фомич. Мишура и глянец… А заднее ухо у тебя на месте, не тужуйся. Только вроде чуть короче стало. И помохнатее.

Ну ты порадуешь. И так тошно. Как бы нам отсюда слинять?

Ты вот меня послушай. Я тут не зря дефилировал. Есть мысли.

У тебя? Мысли? Кеша, ты ли это?

А то. Газетенку помнишь?

Какую газетенку? А, ты о том Комментаторе событий?

С первой частью мы разобрались. А после второй я горячиться начал. А зря. Там-то собака и была зарыта. Я Мастеров хорошо знаю. Они на пустячки не размениваются, поверь, Фомич.

Да-а. Помнится, там промелькнула загадочная вневременная планета. Надо бы ее здесь нащупать.

Где это здесь?

Да в моей Галактике.

А у тебя уже и Галактика имеется? Пока я свою первую сотню замысликов делал, ты целую Галактику отхватил, под седадло подгреб?

А ты что, не видишь?

Не-а. Я только тебя вижу. В седадле.

Ну, по крайней мере, хоть что-то видишь. А давай я проведу свой эксперимент на тебе.

Какой эксперимент? Фомич, ты же теоретик, тебе эксперименты противопоказаны! Только не на мне!

Не дрейфь, Кеша. Положись на меня. На себе я уже провел. А больше не на ком.

Точно, ты какой-то не такой!

Такой как всегда, так руки и чешутся!

Тьфу!

Ну поехали. И-и о-оп!


Беседуя с Лукрецием, Фомич напрягался, стараясь вовлечь мыслеформу Лукреция в собственное зрительное пространство. И, о! Получилось!


Где я, Фомич? Выпал? Куда?

Никуда ты не выпал, парниша, если б ты выпал, то только тебя и видели. А ты пока что здесь, на месте. Спутником моим себя ощущаешь?

Ой! Батюшки, что это со мной! Это я-то такой? А что это вокруг?

А вокруг – это я. Видишь линзу из звезд?

Ну! Это ты? Здорово.

Ладно, пошли планетку нашу искать. Начнем, хотя бы с этой. Она?

Да ты чо! Наша посветлее будет.

Тогда эта.

Фомич, ты серьезно, или хохмишь? Наша-то без кольца.

Да знаю. Это я так. Глядим дальше. А! Вот она!

Где? Не вижу.

Вот она. Мерцает. То – есть, то – нет. Даю увеличение!

Планета приблизилась. Можно было разглядеть атмосферу. Облака. В просветах между ними – барашки волн.

А вон там, Кеша, смотри – это мы с тобой. А правее, вторая такая же планета. И дальше. Полный хронологический набор планет. Выбирай – не хочу!

Да какой набор? Ты давай, действуй.

Не могу. Мерцает… Не могу!

«Останови время, Фомич, останови время».

Стоп! Стоп! Есть. Лукреций, за мной!

Не получается. Да что ж это я! Откуда у меня эти головы? И хвосты! И уши!

«Лукреций, освободи замысленных. Отстреливай, кретин, иначе не вырвешься».

Кажись, пошло. Прощевайте, ребята. Свободного вам полета. Если что было не так – не поминайте лихом.

«Время! Момент Воплощения уходит. Он не резиновый. Соединяю несоединимое. Воплощаю невоплотимое. Реализую мнимое. Даю обратный отсчет…»

Часть 3
ЭТО ДЕЛО НАДОБНО ЗАБЛЮМИТЬ

Глава 1

Все в этом мире было как обычно, как всегда. Все так же легко и неторопливо плыло бесчисленно распределенное облако, по какому-то непонятному наитию стороной обтекая великую гору Пука, стараясь прижаться к окоему горизонта. Все так же продвигались на север океанические хребты, задумчиво сосредоточенные на этом процессе. Только южный магнитный полюс почему-то методично перетоптывался на месте, качая свою магнитную силушку, и, похоже, никуда не спешил. Как не спешили и неторопливые барашки волн, вяло скачущие по поверхности океана. Да и куда им, собственно, было спешить?

Все было как обычно в этот цикл ранней осени. Все – да не все. Что-то уже изменилось, а что-то менялось прямо на глазах. Но некому это было наблюдать. А если бы кого-нибудь угораздило в это время озирать планету, то увидел бы он поразительное зрелище – рождение племени Татауна. А такое не каждый оборот случается, и на это стоит посмотреть повнимательнее.

Из узкого проема по-пластунски выполз вождь. После темноты пещеры он жмурился в ярких зеленых лучах. Распрямившись и широко зевнув первый в своей жизни раз, он глянул на открывшийся его взору мир и, с силой ударив себя в грудь, заорал:

– Яна-а-а-Пу-у-у-нь!!!

Это было его имя, и он этим гордился. И хотел, чтобы новый мир тоже гордился его именем. Вслед за вождем по-пластунски же выполз его сын и, тоже зевая и жмурясь, укоризненно проворчал:

– Ну и чего об этом орать? Все и так это знают.

– Мир не знал.

– Теперь знает? – саркастически усмехнулся Юй-Пунь и тоже выпрямился.

– Угу! – довольно угукнул Яна-Пунь и пнул какой-то подвернувшийся камень.

– Поздравляю, – стал хмуро рассматривать мир сынишка. – А ничего себе мирок.

– Зря язвишь, – повернулся к нему вождь. – Ты ж его совсем не знаешь.

– А ты уже? – ухмыльнулся сын.

– Кое что. И не мало, – вождь, охватив широким взглядом теперь уже свой мир, сообщил: – Вон те огромные воздушные массы видишь? Это Онема. А вон те две тени над великой горой Пука? Это наши боги Фо и Лу.

– Две? – Юй-Пунь принялся всматриваться в мешанину теней над горой.

– Вот-вот, – удовлетворенно заметил вождь, всем своим видом показывая, что иного он и не ожидал. – Вот из-за разногласий по этому вопросу наш народ и разделится на монотеистов и дуалистов. Первые будут видеть только одного и звать его Фолук, а другие различать и Фо, и Лу. Боги иногда будут к нам спускаться со своих высей. Делиться последним, так сказать, и опять взмывать. Но не часто. Они у нас строгие, но справедливые.

– Ты это сам придумал или подсказал кто? – снова ухмыльнулся Юй-Пунь и поймал себя на мысли, что его фраза тоже порядком избитая. Хотя он ее точно еще ни разу не произносил. – Странно. Откуда у меня это знание?

– Вот-вот! – вождь от удовольствия даже слегка подпрыгнул. – Начинаешь вспоминать. Эх, молодость-юность, мозги набекрень.

– Какая еще молодость? – насторожился Юй-Пунь. – Что-то я не припомню за собой никакой молодости. Да и юности тоже. Не было их у меня.

– Будут, будут, – успокоил сына вождь, – ты лучше вспоминай, вспоминай дальше.

– А чего тут вспоминать! Маета какая-то в голову лезет, люпус меня де… – стал раздражаться Юй-Пунь и схватил себя за голову. – Да какой-такой люпус?! Это же не мои слова, я таких не знаю!

Он в немалом отчаянии посмотрел на отца, а тот с ярко выраженным удовольствием наблюдал за ним. Затем Яна-Пунь расплылся в белозубой улыбке и похлопал мальчугана по плечу:

– Ничего, ничего, сын, это все от того, что мы, народ племени Татауна, не простой народ. Кроме нас на этом планетоиде только Фо и Лу. И больше никого, – при этом вождь вновь обозрел своим мужественным взором бескрайний окоем горизонта.

– Так может нам цивилизацию основать, города построить, в космос рвануть? – робко предложил Юй-Пунь.

Почему-то на положительный ответ он не рассчитывал. И, как оказалось, не без оснований.

– Расслабься, сын, не наша это судьба – цивилизации строить, – вождь вздохнул. – А космос и без нас уже много всяких там астронавтов бороздит. Нас там только и не хватает. Уж поверь старику.

– А как же наука, прогресс, поиски смысла жизни?.. – почти неслышно прошептал юноша.

– Смотреть с умным видом на звезды или же изобретать новый метод деления на два – это не наш путь поисков смысла жизни, сын. Наш путь много проще и незатейливей. Наши поиски смысла жизни сводятся на данном эволюционном этапе к поискам чего бы пожрать. Не будем перепрыгивать через этапы роста. И ты об этом знаешь не хуже меня.

– Знаю, – поднял Юй-Пунь на отца полные слез глаза.

– Ну, ну, малыш, – мягко погладил его по голове вождь. – Не стоит плакать. «Плачущий Воин Императора Ать – это не Воин Императора Ать!»

– Это женщина, – завершил цитату парень.

– Точно. Кстати о женщинах. Видишь, великая гора Пука стала вибрировать? Попробуй вспомнить – к чему бы это?

– А действительно – к чему? – Юй-Пунь, шмыгнув носом, удивленно посмотрел на гору.

– Давай я тебе немного подскажу. Вибрирование горы – это верный признак того, что… Ну же, парень. Того, что… женщин…

– Женщин? – нахмурил лоб Юй-Пунь. – Что женщин?

– Что женщин уже пора…

– Пора женщин?! – оживился сын вождя.

– Попридержи язык, сын. Женщин пора посылать за корешками, – вождь вытер выступивший на лбу пот. – Вот имей в племени такого дурня и какой морали потом внуков учить? Иди, сын, бери свою острогу и настреляй-ка нам к обеду пару-другую ержиков. А я женщинами пока займусь. – Яна-Пунь повернулся к пещерам.

– Настреляй? – переспросил Юй-Пунь.

– Да, набей, наколи, настругай – делай что хочешь, только к обеду добудь двух ержей, – рассердился напоследок вождь.

Юй-Пунь понял это и потрусил в сторону равнины, где, как он уже знал, водятся эти самые ержики. А за его спиной отец разбирался с женщинами племени. Над плато разносился его зычный голос:

– Инь-Та-ная – здесь! Клы-Дуа-ная – здесь! Ар-Рас? Здесь? Ты чего здесь прохлаждаешься? За корешками захотел? А ну, марш на охоту! И чтоб духу твоего тут…

– Достал-таки я его, – бубнил себе под нос Юй-Пунь, удаляясь от пещеры. – Да кто ж виноват. Ну, не помню я всей этой ерунды. Не-е по-о-мню-ю. Люпус меня дери.

Над вулканической воронкой великой горы Пука, захваченные кольцевым движением воздушных масс, медленно вращались две гигантские тени.

– Я так и знал, что все это добром не кончится, – неожиданно подала голос одна из них. – Вечно в какое-нибудь дерьмо вляпаешься в этом заклюпоновом Мироздании.

– Не дрейфь, Кеша, – отозвалась вторая тень. – Не все так уж плохо. Придет время, выпадем в осадок, и все образуется.

– Ага, – язвительно повеселела первая, бывшая по своему существу Лукрецием. – Вырвались, называется, за пределы Отстоя, руп ему так! А теперь кружи тут, как последний крю-линк, над горой этой дурацкой и радуйся жизни.

– Ну, зря ты это, – стала успокаивать Лукреция вторая тень, бывшая по сути своей Фомичем. – Совсем даже и не дурацкая эта гора. Очень даже ничего. А ты думал вывалиться из Мнимого Мира – и без осложнений?

– Ну… – задумчиво нукнул Лукреций.

– Вот, – одобрил Фомич. – Тем более, что в таком состоянии есть свои прелести.

– И какие же?

– Из этого туманообразного состояния мы можем, как мне кажется, управлять причинно-следственным континуумом всей Галактики.

– Ты хочешь сказать…

– Вот именно! Не забывай, что планета – носитель этого великого знания. А мы в нашем теперешнем состоянии – ее неотъемлемая часть!

– Ага! А до Крюгера можно добраться? Прям щас?

– Запросто, Кеша. Давай дерзнем.

– Ну теперь погуляем! Вот только как?

– Определись с объектом, а я с пространством-временем разберусь.

– Понял. Поехали…

Личный гравиробус нес Крюгера по направлению к мегаполису. Было раннее беспечное утро. Крюгер откинул защитный колпак, и встречный ветер приятно ревел в затылочных долях. Это несколько смягчало боль в голове. Крюгер размышлял о своем вечернем видении. Тщательно взвесив факты, Крюгер пришел к выводу, что видел сон. И это настораживало. Ведь раньше он никогда не спал. А тут такое. Да еще башка трещит, как будто эти черные, прозрачные конечности врезали по-настоящему, словно наяву. «Что же это меня так скрутило, – думал Крюгер, – неужели муки совести? Откуда? Отродясь такого за собой не упомню. Ох, руп, как трещит-то. Надо расслабиться и думать о приятном. А приятное – это мое будущее».

В это время машина влетела в город, и Крюгер принялся думать о приятном. Представил себе предстоящую традиционную церемонию Локализации Верховного в своем Кабинете. Стройные ряды почетного эскорта вдоль ступенек Главного Впускателя Тускала Управления. Бравые хлопцы из Безопасности салютуют из всех орудий. Церемонимейстер произносит напыщенную речь (всякий раз – разную!) с Напутствием Верховному к трудному рабочему обороту. Цветы. Всеобщее ликование. Традиционный жгучий Блюм Верховного. И так далее. Во имя Равновесия! «А все ж здорово – быть Верховным. Жаль, что придется поломать эту лавочку. Но не сейчас. Пока не время. Пару-другую эпициклов пометельшим. А потом уж…»

Гравиробус стремительно выскочил на площадь перед тускалом и замер.

– Это что ж? – невольно вырвалось у Крюгера.

Никаких стройных рядов почетного эскорта вдоль ступенек не наблюдалось. И вообще никаких рядов. На огромной площади было пусто. В животе у Крюгера закопошился скользкий комок нехорошего предчувствия.

Но Крюгер – тот еще гыт – нисколько не растерялся. Плавно двинув гравиробус с места, повел его в обвод здания и тормознул у одного из вспомогательных впускателей. Выгрузился и стал дожидаться всхлопывания. Впускатель не замедлил. Крюгер втиснулся в проем, замер, не давая впускателю схлопнуться, и неспешно огляделся. Как всегда за радужными разводами силовых полей ничего не было видно. «Идиотическая архитектура, – подумал Крюгер, не к месту вспомнив величественные постройки гуманоидов, – ну да ладно. Вперед». Крюгер шагнул и впускатель за его спиной шумно выдохнул схлопыванием. Теперь предстояло отыскать Пространственную Локализацию Кабинета.

Крюгер сделал пару шагов и не очень удивился, когда перед ним выросла знакомая фигура Начальника Канцелярии Верховного. По бокам последнего маячили два молодца из Безопасности, в доспехах Абсолютной Обороны.

– Прошу вас следовать за мной, Крюгер, – странно бесцветным голосом помолвил Начальник.

Что – то оборвалось в крюгеровской груди. «Доигрался, – пронеслось в сознании, – с лесопроходимцами, астронавтами, великими планами, кадровыми перестановками. Однако же странно. Откуда у этих дохлых мух такая прыть?». Но виду Крюгер не подал.

– Верховный Спонсор Крюгер, – резко бросил он распоясавшемуся Начальнику Канцелярии. Но приглашению проследовать подчинился.

Локализовались. Крюгер с достоинством огляделся. Они находились в Караулке, битком набитой охранниками. Некоторые были вооружены.

– Дорогой Крюгер… – начал Начальник, видать, домашнюю заготовку.

– Верховный Спонсор! – гневно перебил Крюгер.

– Ошибаетесь. Крюгер. Просто Крюгер. И ничего, так сказать, кроме…

– Попрошу объясниться. По Уставу никто не смеет…

– Охотно, охотно. Никто, кроме самого Верховного.

– То есть?

– То есть согласно Директиве Верховного Спонсора Крюгера с текущего момента вы больше не Верховный Спонсор Крюгер. То есть, вы все равно Крюгер, но при этом не Верховный Спонсор. «Ах вон оно что! – Крюгер вздохнул с облегчением. – Хотят поймать на такой грубой фальшивке, постгуманоидный гумус. Ну, я вам сейчас…»

– Требую предъявления Подлинной Матрицы Директивы!

– По Уставу не положено ознакамливать частных лиц с Директивами, а тем более с их Подлинными Матрицами. Но я готов сделать для вас приятное исключение. Прошу!

И к немалому удивлению Крюгера, извлек из сейф-кейса чугунистый диск матрицы.

– Требую Проверки Идентичности! – Крюгер даже не глянул в сторону извлеченного предмета.

Начальник и тут его удивил.

– Да пожалуйста. Только поосторожнее – вещь хрупкая, сами понимаете.

Крюгер поспешно выхватил у него из конечностей матрицу и впился в нее всеми гляделками. Сомнений в подлинности не было. Личная Подпись. Личные печати. Личный Охранный Знак. Личный оттиск Четвертого Жетона Верховного. Даже отпечатки собственных хваталок, и те были. Но самым забавным в Директиве был ее текст. Он гласил:

Совершенно секретно.

Всем Соратникам Управления

ДИРЕКТИВА

Настоящей Директивой я, Верховный Спонсор Крюгер, приказываю: 1. С момента 25 об. 17 длв. 635 эпц. Эры Великого Равновесия считать Верховным Спонсором Управления Ахапука Тындистого, ранее исполнявшего обязанности Спонсора Сектора номер 12. 2. Бывшего Верховного Спонсора Крюгера считать уволенным из рядов Соратников с того же момента по Велению Времени. 3. Галактической Безопасности: вышеназванного Крюгера немедленно по вступлении в силу настоящей Директивы препроводить в сопровождении конвоя по категории «Экстра» на борт линейного рейдера «Архиуравновешенный» и незамедлительно стартовать в направлении сектора… координаты… 4. На тот же борт препроводить Белое Разумное Дерево из звездного скопления Неспящих Акав – форма препровождения парадная, категория «Люкс», каковое дерево следует со всеми возможными почестями извлечь из Оранжереи бывшей Технички бывшего Техника Лукреция, каковая Оранжерея скрыта под Магнолистым Знаком (форма Знака прилагается). 5. По прибытии на вышеуказанное место, Белое Разумное Дерево разместить в спасательной капсуле, а вышеназванного Крюгера закрепить снаружи последней, предварительно облачив оного в легкий исследовательский скафандр. Капсулу катапультировать за борт и НЕМЕДЛЕННО возвращаться на базу. Дано: 12 об. 7 длв. 635 эпц.

Верховный Спонсор Крюгер

– Я эту Директиву не подписывал. Не помню!


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации