Текст книги "Луна Хадриана"

«Может быть, так, как не отходил этот Тайфан?», – спросил себя Седрик.

– А у тебя есть лучшая идея? – вопросом на вопрос ответил Седрик. – Если есть, давай выкладывай.

Тайфан что-то буркнул себе под нос.

– Значит, так, – начал Седрик. – Сейчас мы уходим отсюда на поиски места, где можно будет при необходимости держать оборону!

Оборону! Эхом отдалось у него в мозгу последнее слово. Что за ерунду он сказал сейчас? Да если Крофт распорядится прислать сюда роботов, тут не останется ни сантиметра вне контроля, тут вообще камня на камне не останется.

Скрестив руки на груди, Тайфан всем своим видом желал показать, что отступать но собирается.

– Встать во главе всех имеет право лишь тот, чье мужество и гордость позволяют ему, – пояснил йойодин, будто речь шла о некоем законе природы, который не мог быть подвергнут сомнению. Он смерил Седрика презрительным взглядом. – Почему ты считаешь, что именно твоя гордость и твое мужество не имеют себе здесь равных?

Это был очень хитрый вопрос. Что бы ни ответил сейчас Седрик, это либо стало бы оскорблением для Тайфана, либо, наоборот, лишь подтвердило бы, что он прав. Губы Седрика сжались. Интересно, куда заведет их эта игра? Уж не к поединку ли между ним и Тайфаном за право стать лидером? Может быть, и это было частью того самого кодекса чести?

У Седрика не было желания ввязываться в эту свару. Подняв лучемет, он вперил взор в йойодина.

– Может быть, поэтому, – выразительно взмахнул он лучеметом.

Седрик был готов к чему угодно, даже к молниеносному броску этого йойодина, но, к его удивлению, Тайфан стоял две или три секунды не говоря ни слова, и даже бровью не повел, потом, коротко кивнув, отступил в сторону, сделав жест, который можно было при желании воспринять и как поклон. Его примеру последовали и Кара-Сек, и Омо.

Седрик удивленно вздернул брови кверху. Он не понимал, почему они решили поступить так. Может быть, он невольно что-то произнес или совершил какое-то действие, которое в соответствии с их кодексом чести наделило его правом встать во главе всех?

– Эй! – раздался раздраженный крик Шерил. – Ну кончили же вы, наконец? Если вам пока ничего не пришло в голову, то знайте: мы влипли окончательно. Либо мы сумеем выстоять здесь все вместе, либо также все вместе умрем! Неужели это не может вместиться в ваши черепушки?

С недовольством Седрик отметил, что она смотрела на него с той же злобой, что и на троих йойодинов. Будто он был виноват, что вышла эта перепалка. Он пересилил себя, решив не отвечать, и, не говоря ни слова, вместе с остальными узниками направился вглубь штольни. Те, кто оставался в каморке Шмиддера, проводили их удивленными взглядами, но не двигались с места, судя по всему, никто из них не горел желанием присоединиться к ним. Седрику не оставалось ничего другого, как просто оставить юс в покос.

Вскоре они добрались до скрещения нескольких секций штолен. Здесь начинались нити бирания, светившиеся с темноте зеленоватым светом. Они тянулись вдоль каждой стены штольни. Навстречу им показался Набтаал, за ним почти на четвереньках полз Дункан. Молодой партизан держал в руке какой-то продолговатый предмет длиной с пол-локтя и выглядел таким довольным, будто ему посчастливилось за бешеные деньги купить себе экзотический вид отдыха, который культивировали специально для толстосумов, – принять участие в поездке в «настоящий» ад! Ну, ничего не скажешь, просто «Гран Канария IV»!

– Эй, Седрик! – крикнул ему Набтаал. – Я уже боялся, что вы пойдете, не дождавшись меня. Ну как там ваша революция? Добились вы хоть чего-нибудь?

Седрик даже невольно застонал. Ну снова этот желторотый! За что это ему? Видимо, судьбе было угодно, чтобы он, Седрик, еще раз встретился с этим ненормальным, перед тем как роботы Крофта перебьют их.

– Какую революцию ты имеешь в виду? – спросил Седрик, с величайшим трудом сдержав себя. – Тут не до революций. Тут как бы поскорее и поудобнее с свою собственную могилу улечься.

– К чему такой пессимизм? – осведомился Набтаал, будто не замечая горечи в словах Седрика.

Пессимизм! Он что, опять за свое? Седрику пришла в голову даже мысль: а что если сейчас пальнуть в него из лучемета, а после солгать, что это несчастный случай?

– А к тому, – с горячностью ответил Седрик, – что я не вижу сейчас разумного выхода из того переплета, и котором мы все сейчас оказались, и, понимаешь, ничего, ровным счетом ничего не могу отыскать, что дало бы повод для оптимизма!

– Но, что ни говори, мы все же кой-чего добились, – стал Набтаал обосновывать свое видение проблемы, – удалось же нам, в конце концов, утихомирить этого проклятого робота и завоевать себе хоть чуток свободы.

Седрик очень внимательно посмотрел на партизана.

– Свободы! – он присмотрелся к этому Набтаалу и до сих пор так и не мог понять, сочувствует ли он ему или от всей души ненавидит. – Ты что… ты всерьез так считаешь?

Набтаал наморщил лоб, будто ответ на этот вопрос оказался для него чрезвычайно затруднительным.

– В общем… да, но э-э-э… ну а, собственно, почему бы к нет?

– Черт бы тебя подрал! Да оглянись же ты вокруг! Что же это за свобода?

Седрик на секунду замолчал, чтобы огромным усилием воли заставить себя оставаться спокойным, и каким-то елейным голосом продолжал:

– Так вот, малыш, если ты еще так ничего и не заметил, мы здесь сидим по уши в дерьме, и единственная причина, что они до сих пор валандаются с нами и не желают отправить к праотцам, так это то, что они там, наверху, пытаются родить какой-то ну уж совершенно мерзкий план отделаться от нас так, чтобы эта крысиная нора, в которой мы колупаем этот чертов бираний, не пострадала.

– Ты прав, – к великому удивлению Седрика, согласился Набтаал. – Именно потому, что они так пекутся об этом бираний.

Он улыбнулся.

– И именно это составит основу для ведения переговоров с нами.

– Основу для ведения переговоров? – вмешалась Шерил.

– Точно, – подтвердил Набтаал. – Им нет дела до того, остается здесь на пару рабочих меньше или нет. Но на то, чтобы пошла цепная реакция имеющихся здесь запасов бирания, они пойти не могут никогда. А нам ничего не стоит создать здесь условия для того, чтобы эта цепная реакция здесь началась!

Он проговорил это и поднял вверх тот самый продолговатый предмет величиной с пол-локтя, в котором Седрик узнал механическую руку того самого робота-надсмотрщика, которого они здесь завалили. Из раздавленного конца свешивались обрывки кабеля и куски печатных плат, которые неприятно напомнили о мышцах, артериях и венах. Все это очень походило на ампутированную конечность некогда живого существа. Каким-то чудом этот чудак Набтаал сумел буквально голыми руками, если не считать нескольких кусочков металла и обрывков проводов, снова привести в порядок этот лазер. В нем даже имелись и дейтериевые батареи, они крепились в импровизированной кассете. Прежде эти батареи служили источником питания робота. Да он ведь просто мастерская о двух ногах, этот Набтаал. Тем более, если не забывать о том, что ему пришлось ковыряться со всем этим практически в полной темноте.

Седрик, устыдившись, спросил себя; может быть, он до сих пор ошибался в этом молодом партизанчике?

При виде этого Шерил восхищенно зашептала. Седрик не мог понять, что, но до него донеслось что-то вроде «гениально». Лицо Седрика посерьезнело.

– Не могу представить себе, что это будет работать? – упрямился он.

– Что именно? – недоумевал Набтаал. – Эта штуковина, или ты имеешь в виду этот план?

– И то и другое.

– Ну, я…

– Что же касается меня, то я считаю это предложение разумным, – вмешалась Шерил, решив, видно, поддержать партизана.

Она строго взглянула на Седрика.

– Можешь, конечно, во всем этом не участвовать. Но тогда оставь хоть фонарь и лучемет. И прекрати, пожалуйста, действовать всем на нервы своим брюзжанием! Вполне может статься, что нам всем суждено погибнуть, но коль уж суждено, то лучше погибнуть в бою, чем до самой погибели оставаться рабами.

– Бонзай! – сухо поздравил Седрик.

– Это слово звучит как «банзай», – поправил его Набтаал.

Седрик примирительно покачал головой. Он понимал, и это был очевидный факт, что никто из этих людей не представлял до конца их положения, и сам в глубине души готов был даже согласиться с ними. Ну, скажите на милость, кто просто так согласится смотреть правде в глаза? В особенности, если эта правда означает гибель? Конечно, вполне можно предположить, что их угроза пальнуть из лазера по жилам бирания обеспечит Крофту головную боль на какое-то время, но что будет потом? Ведь это еще не сможет решить проблему их нахождения здесь, не вызволит их отсюда и не даст им возможности убраться с проклятой Луны Хадриана!

Вдруг он почувствовал, как что-то коснулось его ноги. Наклонившись, он увидел, что к нему подполз Дункан.

– Прочь, прочь… – бормотал он. – Нам нужно убираться прочь отсюда… они… они идут! Прочь…

Седрик оттолкнул от себя хилое тело кибертека и отступил в сторону. У него еще не стерлась из памяти картина, когда этот Дункан своими ручонками раздавил всмятку кованый сапог Шмиддера.

– Да уж, прямо в точку! – зло констатировал Седрик. – Но, понимаешь, здесь нет другого выхода, кроме этого подъемника, а через плиту из пластметалла мы не проскочим.

– А может, и проскочим, – вдруг заявила Шерил.

Он резко повернулся к ней.

– Вот как! А позволь узнать, каким же образом? Как же ты мыслишь проникнуть через броню ворот?

– А я и не собираюсь через нее проникать.

– А что же?

– Я просто имею в виду, что здесь может существовать еще один выход, – она помолчала и сделала неуверенный жест рукой. – Я, конечно, не знаю… не уверена, но несколько месяцев назад мне случайно удалось подслушать разговор двух охранников, они как раз упоминали об этом, Они утверждали, что якобы кто-то там наткнулся на какой-то непонятный туннель. Он должен быть где-то недалеко отсюда. Хотя, впрочем, его спокойно могли уже заделать.

Седрик понимал, о чем говорила Шерил. Он еще ни разу не видел в глаза эти ходы, но ему, как и очень многим заключенным здесь, не раз приходилось слышать самые различные слухи по этому поводу; одни утверждали, что эти ходы якобы – лишь часть системы штолен; что они, дескать, представляют собой какие-то бездонные шахты, которые пронизывают всю Луну Хадриана; что они вроде заполнены воздушной смесью, пригодной для дыхания человека, с достаточным количеством кислорода; что уже однажды, раз или два, кое-кто из солдат якобы побывал в этих ходах, не обнаружив там ничего, кроме камней; что некоторые входы в эти таинственные пещеры завалены.

– Да это все просто слухи, которые ничего не стоят! – презрительно бросил он. С таким же успехом можно было сидеть и ждать, пока к тебе явится добрая фея и предложит выполнить любые твои три желания.

– Ну конечно же, как может быть иначе! – с энтузиазмом закивала Шерил, и в ее глазах снова появились знакомые ему свирепые искорки. Это очень хорошо сочеталось с ее хромированными волосами, как показалось Седрику. И почему это он раньше этого не замечал?

– Ведь и о привидениях тоже были слухи, не правда ли?

Седрик озадаченно посмотрел на нее. А ведь она права, черт подери!

Может быть, сейчас перед ними действительно открывались возможности, до сих пор не принимаемые ими в расчет? И Крофтом тоже?

– Привидения… привидения, – бормотал Дункан, ползавший тут же на четвереньках. – Привидения… привидения… при…

– Привидения? – недоуменно повторил Набтаал. – Какие привидения? Вам что, уже приходилось видеть этих…

– Набтаал! – перебил его Седрик.

– Да, Седрик?

– Заткни фонтан!

И потом, обращаясь к Шерил, добавил:

– А тебе случайно не известно, где этот ход?

– Если не ошибаюсь, где-то в секторе Бета, – ответила она. – Но точно я этого не знаю. Может быть, стоит поискать что-нибудь в комнате Шмиддера…

– Компьютер отключен, – вспомнила она. – Мы не извлечем оттуда ни бита.

«Так же, как и в секторе Бета», – подумал Седрик. Эта часть системы штолен начиналась где-то в добрых восьмистах метрах отсюда и в течение вот уже полугода временно была закрыта. Официально объяснили это тем, что там практически уже не осталось бирания, но Седрик по своему собственному опыту знал, чего стоили эти пресловутые официальные объяснения. Вполне уместно было предположить, что из какого-нибудь официального объяснения следовало, что и Луна Хадриана представляет собой ни много ни мало, как диск.

– Ну так что? – сказала Шерил. – Если мы поглядим, что там, в этом секторе Бета, то не исключено, что и найдем этот ход. Даже если они его и решили пока прикрыть, то должны же быть какие-то еле…

– Тихо! – раздался вдруг крик Седрика, которому вдруг показалось, что он слышит какой-то шум. Он застыл с поднятой рукой, призывая всех к тишине.

Прислушавшись, Седрик понял, что не ошибся. Из той штольни, откуда они только что пришли, было слышно неясное громыханье, что говорило о том, что подъемник направлялся вниз, и вскоре после этого, донеслось шипенье. Это открылись бронированные ворота.

– Они идут сюда! – безучастным голосом произнес кто-то из заключенных.

Седрик кивнул. Значит, началось. Значит вес, что они задумали, все их планы – все должно пойти прахом. Странно, просто до дикости странно, но все же он почувствовал облегчение. Если и существовало что-то, что было хуже, чем бой, который выиграть нельзя, так это ожидание такого боя.

Седрик занял позицию у впадения одной штольни в другую и махнул остальным, призвав их укрыться, где можно. Один из узников, какой-то кибертек, вдруг сорвался с места и бросился бежать – явно сдали нервы. Седрик лишь покачал головой.

– Свет! Погаси фонарь! – крикнула Шерил, выключая свой. – И тихо всем!

Пару секунд глаза Седрика привыкали к темноте, в которой виднелись лишь светящиеся прожилки и вкрапления бирания, они хоть как-то освещали штольню, но не больше, чем метра на два, и этого уж никак не могло хватить на то, чтобы было светло на том участке, который вел к воротам.

Тихо шепча проклятия, Седрик уставился в темноту. Прямо перед ним все было тихо, лишь снова где-то вдалеке послышалось шипенье. Если сначала оно говорило о том, что ворота открылись, то теперь их, вероятно, решили закрыть. Все, что послали сюда, вниз, было уже не в подъемнике – в штольне, Седрик ожидал услышать топот роботов-штурмовиков, но было по-прежнему тихо.

Черт подери! Но что же замышлял этот Крофт? Какую тихую смерть он наслал на них?

Вдруг во тьме появилась крошечная точечка света, до нее было, наверное, метров пятьдесят, может быть, шестьдесят. Это был наблюдательный зонд, который плавно обогнул изгиб прохода, как мог заметить Седрик; глядя на эту точку, он даже не решался сделать вдох.

Стало быть, наверху пожелали понаблюдать, что же здесь творится. «Ну ладно, – мрачно подумал он, – я вам обеспечу наблюдение!»

Седрик Сайпер отошел от стены, встал посреди прохода и поднял лучемет. Инфракрасные камеры ночного видения наверняка сумеют охватить его в полный рост, и он теперь будет прекрасно виден на экране. Несколько секунд он продолжал так стоять, широко расставив ноги и с вызовом глядя в невидимый ему объектив, потом, слегка опершись на одну из стен штольни, всю в зеленоватых прожилках бирания, прицелился и нажал на спуск. Яркий луч прорезал тьму и чиркнул по стенке штольни, вызвав сноп красных искр; в тех местах, где луч натыкался на бираний, вспыхивали желтоватые трескучие молнии, тут же исчезавшие. Разумеется, мощности у этого лучемета явно не хватало {где уж ему вызвать цепную реакцию), но зато это было более чем наглядной демонстрацией того, что они настроены весьма решительно.

А еще более сильное впечатление произвел вдруг откуда-то сзади вывернувшийся Набтаал, который тоже решил стрельнуть в то же место. На целую долгую секунду вдоль штольни завис плотный луч, такой яркий, что на мгновение ослепил Седрика и сумел пробить в скальной породе борозду толщиной с руку. На сей раз молнии над вкраплениями и прожилками бирания не затухали чуть дольше.

Седрик изумленно взглянул на Набтаала. До сих пор он так и не смог поверить, что это оружие, изъятое у робота, сможет функционировать в руках этого ненормального.

Зонд действительно застыл, зависнув на мгновение в воздухе, затем, видимо, желая более детально изучить и определить характер повреждений стенки штольни, все же приблизился к ней. Седрик, подняв свой лучемет, на этот раз прицелился точнее, да цель была теперь другая.

Луч попал как раз в летевшую камеру, которая тут же, вспыхнув, перестала существовать.

Седрик, шумно выдохнув, обратился к остальным.

– Надеюсь, они поймут, что это за предупреждение, – сказал он. – Ну а если нет, тогда их командир, скорее всего, – полнейший кретин.

– Седрик, – вдруг позвал его Набтаал.

– Да, что ты?..

– Здесь!

С таким выражением на лице, будто он обнаружил какое-то очень зловредное и отвратительное насекомое, Набтаал вытянутой рукой показывал ему на обломок зонда, лежавший буквально в полуметре от его ног. Седрик сразу же уловил, что имел в виду Набтаал, и это вынудило его проникнуться уважением к молодому партизанчику.

Обломок этот был не чем иным, как миниатюрным глазом камеры, который в случае разрушения зонда сохранялся, отстреливаясь в сторону, и вместе со встроенным в него миниатюрным сверхчувствительным микрофоном обеспечивал дальнейшую передачу видеоинформации.

Подняв эту штуковину и во все горло крикнув «Банзай!» в микрофон, Седрик снова швырнул объектив на камни и как следует саданул по нему каблуком. Затем, повернувшись к остальным, он произнес:

– Мне кажется, мы получили тайм-аут, – он заговорщически взглянул на Шерил. – И мы его сможем использовать, чтобы посмотреть, что же есть для нас интересного в этом секторе Бета …

И, что удивительно, Шерил на этот раз не стала возражать ему.

Глава 4
Досада, не более того

На командном пульте замигала красная лампочка. Крофт умолк на середине фразы и несколько секунд с нескрываемым изумлением глазел на нее. В нем постепенно нарастало раздражение. Срочный вызов – приоритет А, что означало блокировку всех остальных разговоров.

– Что еще за черт?..

Нелора, которая не имела возможности видеть сигнал, игриво наклонила голову.

– А теперь мой командир скажет, что у него опять сложности, что он не сможет достать кораблик… Так как же, командор? – иронически спросила она, выделив последнее слово.

В ее глазах промелькнула тень обеспокоенности, поскольку его обещание махнуть с ней на пару часиков в «Сады Чудес» на какую-нибудь из близлежащих станций отдыха оказывалась теперь под угрозой. Крофт знал этот взгляд, как и знал то, что с ее настроением следует считаться. Терпеливой Нелору назвать было никак нельзя. Она никогда не скрывала, что ее взаимоотношения с Крофтом носили скорее деловой характер. Это было что-то вроде сделки. Он получал удовольствие, а она кое-какие преимущества – это и составляло предмет их молчаливого договора. А почему бы и нет, в конце концов?

– Нет, – ответил Крофт.

Красная лампочка продолжала неумолимо мигать.

– Хотя, может быть, да, – говорил он в трубку. – Я перезвоню позже.

Крофт попытался изобразить на лице улыбку, но понимал, что это ему не удается.

– Оставайся у приемника. Кому-то вдруг пришло в голову, что, оказывается, можно не давать мне покою и после работы. Остается лишь надеяться, что это не какой-нибудь пустяк.

Нелора кивнула, и тут же связь прервалась, на экране вместо хорошенькой мордашки светловолосой программистки возникла обеспокоенная физиономия капитана Хэнксона. Для должности, которую он занимал (а это была синекура чистейшей воды), он выглядел очень уж озабоченным.

– Уже и отдохнуть нельзя? – пробурчал Крофт, не успел Хэнксон и рта раскрыть.

И хотя он был готов пожалеть о своей излишне откровенной реакции, но ничего страшного. Он терпеть не мог этого Хэнксона. Впрочем, в этом ничего удивительного не было, поскольку Крофт никого терпеть не мог. Кроме себя и, пожалуй, Нелоры. По его мнению, у каждого, кто добровольно соглашался служить на Луне Хадриана, либо крыша поехала, либо должна была быть какая-то до жути серьезная причина, чтобы удалиться от мира в этот Богом забытый уголок Вселенной.

– Ну так что там, капитан? – чуть более примирительным тоном спросил Крофт.

– Бунт заключенных в секторе «Любовь 8-15» – ответил Хэнксон.

Досаду Крофта как ветром сдуло, и за одну секунду он успокоился.

– Сколько их? – автоматически спросил он.

– Их не более двадцати, – доложил Хэнксон.

– Хотя положение под контролем, но оно все же несколько… осложнено.

Крофт вздохнул. В том, что взбунтовались заключенные, ничего особенного не было. Он, еще не дослужив и года на Луне Хадриана, уже перестал вести счет этим бунтам. Они были не больше чем досадными инцидентами, не говоря уж о том, сколько хлопот вызывали. Каждый раз, когда ему докладывали о чем-то подобном, он ощущал тихое недоумение, почему эти дураки снова и снова лезут на рожон.

– А почему бы вам не пустить газку в соответствующие секторы? – прошипел он.

– К сожалению, это невозможно, – ответил Хэнксон. – Там, в «Любви 8-15», два месяца назад вышла из строя система отсоса, а заменить ее полностью станет возможным лишь после прибытия очередного контейнера, который должен доставить необходимые запчасти. Вы ведь сами, командир, дали это распоряжение.

– Что это конкретно может означать для нас? – спросил Крофт.

– Мы, конечно, можем пустить газ и эту секцию, – ответил Хэнксон, – но удалить этот газ оттуда можно будет лишь тогда, когда прибудут запчасти, после чего будет произведен необходимый ремонт. То есть месяца через четыре. И все эти четыре месяца в штольню можно будет входить лишь в защитных костюмах, кроме того, добыча бирания станет практически невозможной. Снабжение воздухом я уже отключил, но вследствие огромных размеров рудника бунтовщики ощутят недостаток кислорода лишь через несколько недель, а то и месяцев. Легче всего оставить их просто подыхать от голода или жажды.

– Так пошлите же туда парочку роботов-штурмовиков! Они же смогут как-нибудь разделаться и этими? Или?..

В тоне, каким было произнесено последнее слово, явно содержался подтекст: почему же сам Хэнксон не смог додуматься до этого?

– В принципе, это можно.

«Хэнксон и бровью не повел», – с раздражением отметил Крофт. Да одно его это стоическое спокойствие само по себе являлось достаточным основанием для Крофта, чтобы всеми фибрами души ненавидеть этого Хэнксона.

– Но дело в том, что бунтовщики сейчас находятся в одном, несколько уязвимом участке. Дело в том, что эта «Любовь 8-15» – одна из секций, где структуры залегающего там бирания таковы, что при определенных условиях вполне может возникнуть цепная реакция.

– Представьте себе, мне это уж как-нибудь да известно! Я все же, знаете, пока еще комендант этого рудника, – Крофт старался дышать ровнее и говорить спокойно. – Так в чем же проблема, хотелось бы знать?

– Проблема состоит в том, что у нас нет возможности применить тяжелое оружие, иначе мы подвергнем риску рудник, командор, – объяснял Хэнкс. Уже то, каким тоном он сказал это «командор», было проявлением бесстыдства, заключил Крофт. – Кроме того, что в распоряжении восставших имеется не только электрохлыст и лучемет надзирателя, им еще удалось вывести из строя и робота. Вполне может оказаться, что они сняли с него и лазер. Не приходится сомневаться, что они его в случае необходимости применят И если они при этом заденут…

– Ясно, ясно, я понял вас. Я сейчас же отправляюсь на командный пункт, – нетерпеливо перебил его Крофт. – Не предпринимайте ничего до моего прихода.

Крофт отключил телеком и вполголоса выругался. Вот только этого ему и не хватало! Нет, дело было не в том, что то, что ему только что выложил Хэнксон, внушило сильную тревогу. Что касалось его, Крофта, так пусть эти бунтовщики хоть десять рудников взорвут, дело не в этом. Он никогда не рвался на эту должность, скорее даже наоборот. И вообще, его назначение на Луну Хадриана было не более чем замаскированной акцией расправы над ним, после того как он умудрился угодить в ловушку, расставленную этим проклятыми йойодинами, в результате чего его корабль, где Крофт был командиром, перестал существовать вместе с командой, Это действительно была не его вина, но, как известно, у командования сардайкинским флотом всегда существовало особое мнение, когда дело касалось расследования причин подобных инцидентов.

Неполное служебное соответствие! Крофт горестно вздохнул, выходя из своего жилища и отправляясь на командный пункт. Ладно, ну совершил он тогда пару промахов, он был готов их признав Кроме того, и Военный суд не смог предъявив их ему с качестве отягощающих вину обстоятельств. И все же он ни на минуту не сомневался, что этим назначением сюда, на Луну Хадриана, он был обязан именно этому процессу хотя и был оправдан – именно так гласило решение суда. Разумеется, официальной версией было отсутствие нового корабля, кроме того, его уверяли, что это назначение – дело временное, дескать, лишь в качестве промежуточного варианта, что он останется здесь лишь до тех пор, пока не будет найден новый управляющий комплексом рудников. С тех пор прошло пять лет. И он уже пять лет торчит на этом окаянном каменном куске, держа под своим началом шестьдесят человек подчиненных и, кроме того, в двенадцать раз большее число заключенных, большинство из которых пробыли здесь меньше времени, чем он сам. Строго говоря, из них даже не было ни одного, кто пробыл бы здесь столько, сколько он. Крофту вообще еще не доводилось слышать о каком-нибудь заключенном, который бы провел на рудниках больше четырех лет.

Мягкий толчок лифта возвестил о прибытии на командный пункт. Отошла в сторону герметическая пластмассовая створка, и Крофт оказался в компьютерном зале управления. Повсюду мерцали экраны терминалов. Следуя давно заведенной привычке, он, войдя, бросил взгляд вверх, на изгибавшийся прозрачный купол. Ураганный ветер, практически не утихавший на этой метановой планете, наталкивался на силовое поло, постоянно окружавшее купол, вызывая ионизацию газа купола, и он всегда был окружен цветным ореолом, в котором тут и там вспыхивали разноцветные сполохи Выглядело это жутковато, но в зрелище этом была какая-то жестокая красота. И оно, как и в самый первый день, неизменно впечатляло Крофта.

Оторвав взгляд от прозрачного потолка, Крофт подошел к Хэнксу, сидевшему за пультом на небольшом возвышении прямо напротив входа в тал.

– Ну?

– Ситуация не изменилась, – коротко проинформировал его Хэнксон и с едва уловимой улыбкой добавил:

– Но и нет никаких оснований тешить себя надеждой, что заключенные сдадутся сами.

Крофт промолчал Словесные дуэли никогда не были его сильной стороной, в то время как Хэнксон в области жонглирования словами был непревзойденным мастером.

– Я получу наконец сводку о том, что происходит, или вам для этого требуется особое распоряжение? – спросил он. В его голосе чувствовалось раздражение.

Хэнксон принялся нажимать кнопки на пульте. На огромном экране перед ним появилась карта-схема одного из участков шахты.

– Секция «Любовь 8-15», – объявил он, хотя и так было видно, что это за секция.

В одной из штолен вспыхнула красная лампочка.

– Восставшие заключенные находятся примерно вот здесь.

– «Примерно»… – передразнил его Крофт. – От солдата я жду четкого и ясного доклада.

– Бунтовщики уничтожили камеру наблюдения, и, поскольку у меня не было от вас разрешения предпринимать что-либо, я не отдавал приказа послать туда робота-ремонтника, – невозмутимо отвечал Хэнксон.

Он снова нажал несколько клавиш, и на экран, не появились точки, на сей раз они были черными, в желтом обрамлении.

– Эти несколько роботов-штурмовиков я приказал расположить перед подъемником. Если желаете, я сию же минуту направлю их в секцию.

– Что вам известно о вооружении этих ребят там, внизу?

– Они расправились с надсмотрщиком и сумели обезвредить и робота-надсмотрщика. Следовательно, у них должен остаться лучемет. И кроме того, возможно, и лазер робота.

– Стало быть, у них всего два вида оружия, возможно, даже один, – пробормотал Крофт и озабоченно потер подбородок.

Электрохлыст он оружием не считал. Это было не оружие, а игрушка для того чтобы привести в чувство расшалившихся детей.

– Если мы пошлем против них роботов-штурмовиков, шансов у них никаких. Этот бой не займет и минуты. Вряд ли они за это время успеют наворотить больших дел.

Хэнксон, казалось, не склонен был безоговорочно принимать последнее утверждение.

– Я не думаю, что все так просто, – признался он. – В стратегическом отношении бунтовщики имеют преимущество. Хотя они для нас как на сцене, но практически невозможно подобраться к ним незамеченными.

Крофт не сомневался, что расслышал в голосе Хэнксона язвительные нотки. Но тем не менее воздержался от комментариев по этому поводу, лишь кивком давал Хэнксону понять, чтобы тот продолжал.

– Кроме того, эти люди отлично знают, что терять им нечего, – продолжал капитан с самодовольной ухмылочкой. – Я убежден, что они, едва мы двинемся на них, откроют беспорядочную стрельбу, лишь бы нанести руднику наибольший урон. А если у них есть и лазер, и лучемет, то при наличии неблагоприятных для нас обстоятельств они вполне могут вызвать цепную реакцию. И похоже на то, что от этого пострадает не только «Любовь 8-15».

Крофт наморщил лоб, склонившись над картой, хоть и знал ее всю назубок.

– К сожалению, следует признать, что все именно так и есть, – проговорил он. – Скорее всего, жилы бирания непосредственно связаны с главной. И если там, внизу, как следует рванет, то и для остальных секций это будет иметь весьма плачевные последствия. Производство будет остановлено на месяцы.

– Если не на годы, – уточнил Хэнксон.

Крофт лишь удрученно кивнул. Впервые с тех пор, как Хэнксон прервал его с Нелорой, ему стало казаться, что эта история нечто большее чем просто досадный инцидент.

– Вопрос лишь в том, – пробормотал он, продолжая массировать подбородок, – известно ли это вообще бунтовщикам! Может, они по еле первой победы просто сидят и ждут у моря погоды.

– В подъемнике я разместил устройство наблюдения, – сообщил капитан. – Можем отправить ого вниз и взглянуть, что там делается.

Голова Крофта дернулась. Он с досадой глядел на капитана.

– А почему вы раньше этого не сделали?

– Для этого потребовалось провести кое-какую подготовительную работу, я провел ее и тотчас же связался с вами, командир, – доложил Хэнксон. – Но вы же мне сказали, что я не…

– Понятно! Я помню, что говорю, можете не напоминать, – Крофт сделал нетерпеливый жест рукой. – Ну так чего же вы ждете? Отправляйте ваш зонд! И выведите изображение на большой экран!