Текст книги "Кавалерия на службе Отечеству. От Первой московской кавдивизии до Президентского полка"

Серьезным экзаменом для кавалерии были крупные маневры, проведенные в 1935 г. в Киевском особом военном округе (КОВО). Они явились важным событием в истории Красной Армии.

Маневры проводились в середине сентября 1935 г. на киевско-житомирском направлении. Они показали высокую боевую выучку кавалерии. Подводя итоги, народный комиссар обороны К. Е. Ворошилов, говоря о действиях конницы, отмечал, что повысилась гибкость и непрерывность управления и взаимодействия ее с другими родами войск, а также со своими техническими средствами в подвижных формах боя и в быстро меняющейся обстановке. Учебно-боевые действия кавалерии проходили с большим напряжением, отличались динамичностью, умением кавалеристов применяться к местности, показали их хорошую тактическую подготовку и натренированность, а также втянутость в походы конского состава.

Заметна была полная сработанность кавалерии со своими мотомеханизированными полками, органически уже с нею спаянными. Конница умело выполняла марши как днем, так и в ночных условиях; дисциплина марша была на высоком уровне.

Из воспоминаний Маршала Советского Союза А. И. Еременко: «В сентябре 1935 года начались большие маневры Киевского и Харьковского военных округов.

Они явились итогом длительной и кропотливой работы, научных военно-теоретических исследований, связанных с технической реконструкцией наших вооруженных сил. Оперативно-стратегические принципы, положенные в основу замысла маневров, разрабатывались с учетом взглядов на современную войну наших военных теоретиков – М. Н. Тухачевского, А. И. Егорова, И. Э. Якира, В. К. Триандафилова и др. Эти принципы отчетливо выкристаллизовались уже в ходе разработки под руководством начальника Генерального штаба А. И. Егорова “Временной инструкции по организации глубокого боя”, разосланной в войска еще в 1933 году.

Конкретная разработка плана маневров также началась заблаговременно, в апреле 1935 года. 17 мая начальник Генерального штаба доложил Наркому обороны К. Е. Ворошилову соображения по маневрам на территории КОВО.

Целью маневров являлось: проверка взаимодействия механизированных и кавалерийских корпусов при действиях против крупных подвижных войск, поддержанных пехотой, в маневренных условиях войны; выявление боевых возможностей механизированных корпусов и механизированных бригад при действиях их на флангах армии и в глубине обороны противника во взаимодействии с конницей; проверка организации выброски крупного авиадесанта (3–4 тыс. человек) и его боевых действий против тылов и подходящих резервов противника; организация массированных действий авиации против крупных подвижных частей и крупного центра в условиях полевого базирования и ограниченной возможности аэродромов, а также проверка действующей системы ПВО войск и крупного пункта (Киева), расположенного в оперативной зоне, и проработка вопросов выхода из окружения подвижных частей и соединений.

Маневры развертывались в районе Бердичева, Сквиры, Киева.

По силам “красная” и “синяя” стороны были почти равны. Всего привлекалось на маневры 75 тыс. человек, 25 тыс. лошадей, 800 танков и 500 самолетов.

И сейчас поражает, насколько дальновидно были сформулированы цели.

Начальный период показал, что если бы мы могли действовать в строгом соответствии с теми принципами, которые отрабатывались на этих маневрах, дело приняло бы совершенно иной оборот.

После того как эта наметка плана маневров была утверждена, ГШ со штабами Киевского и Харьковского военных округов, проведя большую рекогносцировку, разработали и окончательный вариант плана, и 29 июня 1935 года начальник Генштаба А. И. Егоров представил его наркому обороны на утверждение. В этом окончательном варианте особо подчеркивалось, что главным вопросом маневров должна быть отработка боевых действий механизированных и кавалерийских соединений при тесном взаимодействии и поддержке их авиацией на участке прорыва ввода в прорыв и развитие успеха.

Руководил маневрами командующий войсками Киевского военного округа И. Э. Якир, группировкой войск “синих” – командующий войсками Харьковского военного округа И. Н. Дубовой, “красных” – С. А. Туровский.

Маневры проводились в два этапа. На первом этапе 5-я армия “синих” прорывала фронт в районе Житомира и наносила удар в направлении Киева, а для развития своего успеха вводила в прорыв конно-механизированную группу в составе трех кавалерийских дивизий, танковой бригады и трех механизированных полков. “Красные”, ощутив удар “синих” и узнав их намерение, начали быстро сосредоточивать сильную группировку подвижных войск на левом фланге 3-й армии с целью флангового удара по группировке противника, наносящей удар, и приняли все меры, чтобы задержать продвижение “синих” на Киев.

На втором этапе “синие” продолжали удар на Киев и одновременно выбросили в тыл противника восточнее города воздушный десант. “Красные” организовали борьбу с авиадесантом противника, для чего выдвинули из района Киева 135-й стрелково-пулеметный батальон, 2-й механизированный полк, 49-й кавалерийский полк. 45-й механизированный корпус “красных”, усиленный стрелковыми войсками, с утра 14 сентября перешел в контрнаступление и вышел главными силами в тыл “синих”.

Календарь маневров, строго выдержанный в соответствии с планом, был таким:

12 сентября в 12.00 – начало маневров и подготовка наступления “синих”, в ночь на 13-е – начало разведывательной деятельности войск сторон.

13 сентября – наступательные бои для “красных” на левом крыле, для “синих” – в центре, оборона для “красных” – в районе Житомира, для “синих” – южнее Бердичева. Прорабатывались артиллерийская подготовка, наступление пехоты – атака с танками непосредственной поддержки пехоты, ввод в бой группы танков дальнего действия и их обеспечение, ввод в прорыв конно-механизированной группы (2-го кавалерийского корпуса, усиленного танками), массированный удар авиации “красных” по подвижной группе “синих”, прорыв конно-механизированной группой “синих” поспешно занятой обороны “красных” в глубине, подготовка контрнаступления “красных” на 14 сентября.

14 сентября – бой авиадесантной дивизии с истребительной авиацией, высадка этой дивизии и наступление ее на Киев, выдвижение по тревоге подвижного отряда для ликвидации авиадесанта, бой авиадесантной дивизии с подвижным отрядом, показ на авиаполигоне реального бомбового удара и штурмовых действий авиации по боевым порядкам, обозначенным мишенями.

15 сентября – наступление 17-го стрелкового корпуса “синих” на Киев через р. Ирпень. Наступление “красных”, форсирование 45-м механизированным корпусом р. Ирпень и удар во фланг и тыл основной группировки “синих”. Мероприятия “синих”, в частности, 17-го стрелкового корпуса, против охвата и окружения их 45-м механизированным корпусом. Бой 45-го мехкорпуса в глубине боевых порядков армии противника.

К исходу 15 сентября был дан отбой, а уже 16-го состоялся разбор маневров.

Разбор маневров проводил И. Э. Якир, который дал подробный анализ действий войск и набросал перспективы их дальнейшего развития. Выступил и начальник Генерального штаба А. И. Егоров, который сделал по маневрам ряд существенных и дальновидных выводов. Он говорил, в частности, что маневры подтвердили правильность основных положений временной инструкции по глубокому бою, поскольку прорыв укрепленной полосы – сложная задача, стоявшая перед всеми родами войск, – разрешен вполне удовлетворительно.

Говоря о боевой работе авиации, начальник Генштаба отметил, что на протяжении всех маневров и во всех видах боевых столкновений она показала надежную боеготовность. Высоко была оценена и трудная работа штурмовиков.

Действия авиадесантников как с организационной, так и с технической стороны были признаны блестящими. Отличными были темп движения, маневренность и огонь.

В заключение А. И. Егоров отметил, что маневры носили характер действительно современной операции, строились на принципе большой маневренности благодаря участию в них авиации, мотомеханизированных войск и конницы. Обстановка, в условиях которой проходили столкновения соединений и частей, ставила все рода войск в самое сложное положение, требовавшее от них не только стойкости и дисциплины, но и наличия твердого организованного беспрерывного управления, поэтому, по его мнению, итоги маневров могли дать весьма ценный и богатый материал не только войскам, непосредственно участвующим в них, но и всей Красной Армии».

Большинство руководящего состава РККА отмечало, что маневры 1935 г. заняли особое место среди мероприятий такого характера не только у нас в стране, но и за рубежом. Впервые в истории военного искусства в ходе больших маневров отрабатывались и проверялись проблемы глубоких оперативных ударов и вопросы тактики глубокого боя. Приоритет в разработке и применении принципов и методов глубокого боя принадлежит, таким образом, советской военной науке. Также впервые на подобных мероприятиях при глубоком ударе было применено крупное массирование подвижных войск, взаимодействующих между собой. Речь идет об авиации, механизированных войсках и коннице (конница тоже была механизирована – в каждой кавалерийской дивизии имелся танковый полк, зенитные средства, мехтяга и т. д.).

Во второй половине 30-х гг. военные теоретики и крупные военачальники ведущих западных государств не только признавали достижения советских вооруженных сил, но и многое заимствовали из их опыта. Глава итальянской военной миссии генерал Грациолини, присутствовавший на «больших русских маневрах», писал: «Красная Армия организована и оснащена по-современному…» По его мнению, русские имеют «большое пристрастие к подвижным войскам».

Интересную оценку Красной Армии дал заместитель начальника французской армии генерал Луазо: «Я… видел могучую, серьезную армию, весьма высокого качества и в техническом и в моральном отношении… Техника Красной Армии стоит на необычайно высоком уровне».

Генерала Г. Гудериана привлекали «действующие в глубину боевые группы», которые «преследуют оперативные цели, наносят удары против флангов и тыла и парализуют противника одновременно на всю глубину его бороны» (Гудериан Г. Воспоминания солдата. Пер. с нем. М., 1954. С. 38).

Но как отмечали будущие участники боев с немецко-фашистскими войсками, опытом этих маневров, к сожалению, воспользовались не только наши командные кадры и войска, но и иностранные армии, и прежде всего германский вермахт. На маневрах и их разборе присутствовала группа иностранных военных наблюдателей. В частности, гитлеровские генералы в своих мемуарах не отрицали, что при создании парашютных войск они использовали наш опыт, в частности переняли опыт ведения воздушно-десантных операций и нанесения глубоких оперативных ударов подвижных войск с целью окружения важных группировок противника и их уничтожения, тесного взаимодействия подвижных войск и авиации.

Опыт использования кавалерийских соединений на маневрах КОВО получил дальнейшее развитие на учениях, проведенных в Белорусском военном округе в 1936 г. На маневрах, состоявшихся там же в 1937 г., уже действовала подвижная группа в составе двух корпусов – кавалерийского и танкового. В интересах выполнения задачи этой группы планировалась выброска двух воздушно-десантных бригад. Действия конно-механизированной группы поддерживались крупными силами авиации.

Из воспоминаний Маршала Советского Союза А. М. Василевского: «И на Западе, и на Востоке пахло порохом. В этих условиях на приграничные военные округа возлагалась особая задача – быть готовыми к немедленным действиям. Им давались напряженнейшие задания, проводились оперативно-стратегические игры. В одной из них – летом 1938 года – я принимал участие. Это была сложнейшая игра руководящего состава войск Киевского военного округа, переименованного к тому времени в Киевский особый военный округ (КОВО). Летом 1938 г. в нем были сформированы четыре армейские группы: кавалерийская, Одесская, Винницкая и Житомирская.

Первая являлась довольно сильным по тому времени подвижным объединением, состоявшим из двух кавкорпусов, а также артиллерийских, танковых и иных частей, предназначавшихся для нанесения удара или контрудара по врагу в любом месте округа. Три остальные группы были объединениями армейского типа из стрелковых дивизий, танковых бригад, различных частей и войск обеспечения. Игру руководящего состава проводили командующий КОВО командарм 2-го ранга С. К. Тимошенко и начальник штаба КОВО комбриг Н. Ф. Ватутин.

В сентябре 1938 года, когда над Чехословакией нависла опасность, а мы еще не знали, что мюнхенское предательство сорвет ее оборону, и собирались оказать ей, вместе с Францией, как это предусматривалось договором, помощь, – штаб КОВО получил директиву наркома К. Е. Ворошилова привести в боеготовность Винницкую армейскую группу и вывести ее к государственной границе СССР. На территории Каменец-Подольской и Винницкой областей пришли в движение 4-й кавалерийский, 25-й танковый и 17-й стрелковый корпуса, две отдельные танковые бригады, семь авиационных полков. Тем временем Житомирская армейская группа (2-й кавалерийский, 15-й и 8-й стрелковые корпуса), завершая учения на территории Киевской, Черниговской и Житомирской областей, сосредоточивалась в районе Новоград-Волынского и Шепетовки. Оперативная группа штаба округа разместилась в Проскурове» (Василевский А. М. Дело всей жизни. М.: Воениздат, 1984. С. 75).

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях» так писал о боевой подготовке в период его командования 6-м кавалерийским корпусом в Белоруссии в 1937–1938 гг., в ходе которой широко использовался полученный опыт широкомасштабных маневров 1935 г.:

«В 6-м корпусе мне пришлось заняться большой оперативной работой. Больше всего мы отрабатывали вопросы боевого применения конницы в составе конно-механизированной армии. Тогда это были крупные проблемные вопросы. Мы предполагали, что конно-механизированная армия в составе 3–4 кавалерийских дивизий, 2–3 танковых бригад, моторизованной стрелковой дивизии при тесном взаимодействии с бомбардировочной и истребительной авиацией, а в последующем и с авиадесантными частями сможет решать крупнейшие оперативные задачи в составе фронта, способствуя успешному осуществлению стратегических замыслов» (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1984. С. 147).

В конце 1938 г., когда Г. К. Жукова назначили заместителем командующего войсками Белорусского военного округа, он так писал о своих обязанностях: «В мирное время мои функции заключались в руководстве боевой подготовкой частей конницы округа и отдельных танковых бригад, предназначенных опермобпланом к совместным действиям с конницей. В случае войны я должен был вступить в командование конно-механизированной группой, состоящей из 4–5 дивизий конницы, 3–4 отдельных танковых бригад и других частей усиления» (Там же. С. 151).

Как видно из вышесказанного, командование Красной Армии вполне конкретно отрабатывало вопросы тесного взаимодействия конницы с танковыми войсками, другими частями сухопутных войск, авиацией.

На командно-штабных учениях, проводимых в округах перед началом Второй мировой войны по планам оперативной подготовки высшего комначсостава и штабов, регулярно отрабатывались вопросы боевого применения соединений и объединений кавалерии совместно с танковыми и стрелковыми частями сухопутных войскам и авиацией. Создавались даже конные армии.

В частности, в апреле 1940 г. в штабе КОВО была проведена фронтовая оперативная игра на тему «Наступательная операция фронта», в ходе которой изучались в том числе и «наступательные возможности фронта» на территории Бессарабии. При этом «красные» разворачивали против «коричневых» (Румыния) Южный фронт в составе 16, 8 и 19-й общевойсковых и 3-й Конной армий. В составе Южного фронта насчитывалось: 45 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий, 10 танковых бригад, 17 артполков РГК и 29 авиаполков (1872 боевых самолета). Им противостояла группировка «коричневых» в составе 39 пехотных и трех кавалерийских дивизий, 10 артполков при поддержке 889 боевых самолетов.

В ходе наступления главные силы 3-й Конной армии (3, 8 и 9-й кавкорпуса) совместно с 9-й мотодивизией в качестве подвижных соединений вводились в прорыв с задачей окружения противника и создания совместно с частями 16-й армии внешнего фронта окружения. Материалы этой игры использовались командованием КОВО и ОдВО в июне 1940 г. в оперативном планировании.

Классическим примером использования кавалерии в современной войне, отражающим взгляды советского командования на применение конницы во фронтовой наступательной операции, является подготовка и проведение операции по освобождению Западной Белоруссии и Западной Украины осенью 1939 г. и Бессарабии летом 1940 г.

Крупной вехой в изучении опыта войны и развития военного искусства стали совещание и сборы высшего командного состава, которые были проведены по указанию ЦК ВКП(б) наркомом обороны Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко в конце декабря 1940 – начале января 1941 г. (с 23 декабря 1940-го по 7 января 1941-го). На совещании, созванном для обсуждения итогов боевой подготовки войск за 1940 г. и докладов по актуальным проблемам оперативного искусства и тактики, состоялся большой принципиальный разговор об основных направлениях развития советской военной теории и повышения боеспособности войск.

Итоги боевой учебы подвел начальник Генштаба генерал армии К. А. Мерецков. С докладом «Характер современной наступательной операции» выступил командующий войсками Киевского Особого военного округа генерал армии Г. К. Жуков, «Характер современной оборонительной операции» – командующий Московским военным округом генерал армии И. В. Тюленев, «Использование механизированных соединений в современной наступательной операции и ввод механизированного корпуса в прорыв» – командующий войсками Западного Особого военного округа генерал-полковник танковых войск Д. Г. Павлов, «Военно-воздушные силы в наступательной операции и в борьбе за господство в воздухе» – начальник Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенант авиации П. В. Рычагов, «Бой стрелковой дивизии в наступлении и обороне» – инспектор пехоты генерал-лейтенант А. К. Смирнов. Совещание носило творческий характер, в выступлениях смело выдвигались новые теоретические положения, в основе которых лежал научный подход к осмысливанию боевого опыта Красной Армии и армий капиталистических держав (История Второй мировой войны. М.: Воениздат, 1982. Т. 3. С. 409).

Интересно выступление в прениях по докладу И. В. Тюленева генерального инспектора кавалерии Красной Армии генерал-полковника О. И. Городовикова, в котором он отметил, что Инспекция кавалерии «в данный момент разрабатывает использование крупных соединений конницы в современной войне». В частности, О. И. Городовиков подчеркивал, что для недопущения прорыва в глубину обороны и уничтожения прорвавшегося противника «специально предназначенные подвижные фронтовые или армейские танковые корпуса, усиленные моточастями и кавалерийскими соединениями во взаимодействии должны уничтожить прорвавшиеся подвижные рода войск противника».

Далее генеральный инспектор кавалерии сравнил соотношение сил кавалерийского корпуса и германской моторизованной дивизии: «В составе кавалерийского корпуса трехкавдивизионного состава 12 кавполков, из технических средств – 172 танка БТ-7 и 48 бронемашин в трех танковых полках, 96 орудий дивизионных, 48 полевых и 60 орудий ПТО, станковых пулеметов – 92 и ручных – 384, усиленной танковой бригады в составе 150–200 танков. Германская мотодивизия: три пехотных полка по три батальона, орудия – гаубицы 105-мм – 36, 150-мм – шесть, 76-мм – 75. У германской пехотной дивизии девять батальонов. В корпусе Красной Армии будет 12 полков. Превосходство в силе на стороне кавалерийского корпуса».

О. И. Городовиков также высказал мнение, что кавалерийские соединения при вклинении противника в оборону должны наносить «удар во фланг, в тыл танковым средствам противника, которые движутся сзади, в хвосте мотокавалерийской дивизии». В случае отхода противника при его неудачном наступлении и проведении контрудара по вклинившемуся противнику «должна быть двинута наша оборонно-танковая сила, мотопехота, а за ними должен двинуться также кавалерийский корпус с таким расчетом, чтобы не мог напасть противник с фланга и с тыла, чтобы нанести противнику удар. Поэтому движущиеся сзади кавалерийские соединения могут, безусловно, дать соответствующий отпор». Но главным, как подчеркнул генеральный инспектор кавалерии, «желательно использование крупных соединений – конницы с мотомехчастями совместно в наступательной операции». Он отметил, что при переходе армии в наступление «конно-механизированная часть может нанести фланговый удар».

Генеральный инспектор кавалерии РККА в своем выступлении базировался на опыте использования конницы в ходе боев на Халхин-Голе, освободительного похода Красной Армии в Западную Белоруссию и Западную Украину, Бессарабию и Северную Буковину, военных действий на Западе.

Несколько позднее под руководством наркома обороны была проведена большая стратегическая игра, разбор которой состоялся в Кремле в присутствии И. В. Сталина и других членов Политбюро ЦК ВКП(б).

Первые кампании Второй мировой войны дали немало материала для размышлений над такими проблемами, как использование в стратегической операции сухопутных сил, воздушно-десантных войск, взаимодействия наземных сил с военно-морским флотом и т. п. Советская военно-теоретическая мысль отметила, что принципиально новым в применении сухопутных сил явилось массирование подвижных войск на направлениях главных ударов и стремительное продвижение этих войск вперед. Было признано целесообразным создавать для ведения наступления подвижных групп фронтов, армий (мехкорпуса, конно-механизированные армии), а в оборонительных операциях – группы подвижных войск для нанесения мощных контрударов. В дискуссии по этому вопросу высказывалась мысль о создании ударных армий в составе механизированных корпусов (История Второй мировой войны. М.: Воениздат, 1982. Т. 3. С. 412–413).

Теория оперативного искусства уточнила роль армейской наступательной операции. Общевойсковые армии по своему назначению подразделялись на ударные и сковывающие. Ударные армии могли иметь 14–18 стрелковых дивизий, один механизированный или кавалерийский корпус, 10–12 артиллерийских полков резерва Главного Командования (РГК) и две-три авиадивизии.

Как видно из приведенных примеров, командование Красной Армии при разработке операций большое внимание уделяло созданию подвижных и конно-механизированных групп в соответствии с требованиями действующих боевых уставов РККА.

Маршал Советского Союза А. И. Еременко в своих мемуарах по поводу этого совещания писал следующее: «Большую часть декабря и начало января 1941 г. я провел в Москве, где состоялось нечто подобное высшему военному совету. Это совещание и сборы высшего командного состава проводились за полгода до начала Великой Отечественной войны и сыграли весьма важную роль в поднятии уровня подготовки высшего командного состава Красной Армии в области тактики, оперативного искусства, военной стратегии, наступательных и оборонительных действий всех родов войск».

В своем выступлении на совещании А. И. Еременко, при анализе действий подвижных танковых групп немцев на Западе, подчеркивал: «В оперативном искусстве на современном этапе развития вооруженных сил продолжает сохраняться значение принципа использования главных сил и средств на главном и решающем направлении… Для того, чтобы бить противника по частям, его нужно разорвать на эти части, нужно нарушить стройность и цельность организации его боевых порядков как по фронту, так и в глубину. Эту задачу призваны решать танки совместно с механизированной пехотой, конницей и авиацией».

Касаясь действий подвижных групп, А. И. Еременко отмечал: «Я хочу подчеркнуть, что сейчас нужно готовить такое управление, чтобы во время войны не повторилось неполадок, подобно тем, которые имели место в районе Новогрудка и Волковыска при освободительном походе в Западную Белоруссию, когда конно-механизированная группа перемешалась с другими подвижными частями, и нам пришлось немало повозиться, чтобы навести порядок в управлении».

К сожалению, это пожелание не было реализовано в начальный период Великой Отечественной войны.

А. И. Еременко вспоминал: «Наряду с обсуждением упомянутых вопросов по оперативному искусству и стратегии, была проведена военная игра на картах по теме “Наступательная операция фронта”, с целью дать практику высшему командованию в вопросах организации и планирования фронтовой и армейской наступательной операции, ее боевого и материального обеспечения, а также проработать и усвоить основы современной наступательной операции. В этой игре на “восточной” стороне я командовал 14-й армией. Речь шла о прорыве глубоко эшелонированной обороны и вводе в прорыв для развития успеха подвижных конно-механизированных групп».

Данный пример еще раз показывает, что в начале 1941 г. командование РККА реально рассматривало кавалерию как важную составляющую оперативных подвижных групп, предназначенных для развития успеха в глубину в случае прорыва обороны противника.

В предвоенный период, особенно начиная с 1939 г. и по 22 июня 1941-го, командование Красной Армии все мероприятия по строительству вооруженных сил и подготовке их к войне тесно увязывало с теоретическими разработками советской военной мысли в области стратегии, оперативного искусства и тактики ведения современного боя.

В ходе планируемых операций по отражению японской агрессии на р. Халхин-Гол в мае – августе 1939 г., освободительного похода в Западную Белоруссию и Западную Украину в сентябре – октябре 1939 г., финской кампании зимой 1939–1940 гг., восстановления советской власти в Прибалтике, а также при освобождении Бессарабии и Северной Буковины в июне – июле 1940 г. действия войск Красной Армии планировались в соответствии с существовавшей в тот период советской военной доктриной.