Текст книги "Кавалерия на службе Отечеству. От Первой московской кавдивизии до Президентского полка"

В районе Гродно началось наступление советской фронтовой конно-механизированной группы (КМГ). Основной ударной силой КМГ являлся 6-й механизированный корпус. Маршал Г. И. Кулик и командующий КМГ генерал-лейтенант И. В. Болдин поставили задачу стабилизировать положение в районе Гродно, продвинуться к переправам через р. Неман в район Друскеники (Друскининкай) и Меркине и уничтожить противника на левом берегу этой реки. 4-я танковая дивизия действовала в направлении Индура – Гродно; 7-я танковая – Сокулка – Кузница – Гродно. 29-я моторизованная дивизия должна была прикрыть левый фланг наступления по линии Сокулка – Кузница.

Действия КМГ приходится восстанавливать буквально по крупицам, многие подробности до сих пор неизвестны. Усилиями многих исследователей получилась следующая картина: выдвижение огромной массы советских танков сразу же было замечено германской авиацией, которая стала наносить бомбовые удары по танковым колоннам. Зенитное прикрытие корпуса было совершенно недостаточное (по отчету командира 7-й танковой дивизии, его отдельный зенитный артдивизион в начале войны находился на окружном полигоне в Крупках восточнее Минска). Кроме того, немецкие пехотные дивизии, позиции которых располагались в 20–30 км от рубежа атаки советских танкистов, получили время для подготовки к отражению удара.

Советское наступление поддерживали только 124-й артполк РГК (23 июня снялся с огневых позиций в районе Замброва и перешел в район северо-восточнее Белостока) и 77-й артполк 29-й мотодивизии. Расстреляв за 2–3 ч непрерывного огня почти весь боезапас и не получив подкреплений, 124-й артполк снялся с огневых позиций и направился в сторону Волковыска. Оба гаубичных артполка танковых дивизий к поддержке наступления не привлекались (как полагает Д. Егоров, из-за отсутствия боеприпасов нужного типа): артполк 4-й танковой дивизии был затем отправлен к Волковыску и прекратил существование, так и не сделав ни одного выстрела, артполк 7-й танковой дивизии под ударами германской авиации отошел к Белостоку, затем к Волковыску, понеся большие потери и практически прекратил своё существование.

Основной удар советских танков приняла на себя немецкая 256-я пехотная дивизия 20-го армейского корпуса. Подготовленная противотанковая позиция и немецкая авиация (в воздух был поднят 8-й авиакорпус В. фон Рихтгофена) остановили танкистов. Командир 6-го мехкорпуса генерал-майор М. Г. Хацкилевич вынужден был выводить свои части из-под авиаударов.

Поддерживая наступление мехкорпуса, в 16.00 передовой 94-й кавполк советской 6-й кавалерийской дивизии, усиленный 15-м конно-артиллерийским артдивизионом, выступил в направлении Верхолесье – Жуки – Сидра для обеспечения наступления дивизии. В 21.00 в долине р. Бебжа южнее Сидры полк вошел в соприкосновение с противником и отбросил его за реку.

36-я кавдивизия в соприкосновение с противником в этот день не входила.

В своих воспоминаниях маршал Г. К. Жуков так описывал эти события: «23 июня был нанесен контрудар во фланг прорвавшейся группировке противника из сувалковского выступа. Успех не был достигнут. И. В. Болдину не удалось сосредоточить все соединения для контрудара. Причиной была разбросанность, противник сковал инициативу наших войск.

23 июня здесь фактически активно действовал 11-й механизированный корпус под командованием генерал-майора Д. К. Мостовенко. 6-й механизированный корпус под командованием генерал-майора М. Г. Хацкилевича, обороняясь в составе 10-й армии на реке Нарев, не мог своевременно сосредоточиться для контрудара. Пока его выводили из боя и собирали, время было потеряно.

Части 6-го кавалерийского корпуса под командованием генерал-майора И. С. Никитина, находившиеся под непрерывными ударами авиации противника, неся большие потери, задержались на марше.

В течение 24 июня в районе Гродно развернулось ожесточенное сражение… Командование группы армий “Центр” было вынуждено бросить сюда еще два армейских корпуса и повернуть некоторые части 3-й танковой группы» (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1969. С. 265).

На следующий день, 24 июня, к 11-му мехкорпусу присоединилась часть сил 6-го мехкорпуса. Поначалу частям Болдина удалось добиться некоторого успеха, застигнув врасплох и сковав в районе Гродно четыре пехотные дивизии противника. С 23 по 25 июня в районе Гродно шли кровопролитные бои, в которых обе стороны несли большие потери.

К исходу дня 24 июня контрнаступление 6-го мехкорпуса было остановлено. Сказались нехватка горючего и боеприпасов, а также воздействие немецкой авиации. 7-я танковая дивизия достигла рубежа Кузница – Старое Дубовое, 29-я моторизованная дивизия развернулась на фронте Кузница, Сокулка (сюда же под натиском немецких 87-й и 162-й пехотных дивизий отошли части 27-й стрелковой дивизии 3-й армии), 4-я танковая дивизия сосредоточилась в районе Лебежаны – Новая Мышь.

Атаки конно-механизированной группы генерал-лейтенанта И. В. Болдина закончились неудачей. Утром ударом немецкой авиации был разгромлен и рассеян авангард 6-й кавдивизии (94-й кавполк), но ее основные силы продолжили наступление. Во избежание недоразумений следует помнить, что при недостаточной моторизации кавалерия в 1941 г. носила характер «мобильной пехоты» – боевое применение ее в конном строю не предусматривалось – она на лошадях прибывала к месту боевых действий, спешивалась и таким образом вела бой. Как вспоминал кавалерист 3-го кавполка 6-й кавдивизии, «кавалеристы в пешем строю пошли в прорыв. А лошади им должны быть поданы тогда, когда завяжется бой. Повести эту часть бойцов должен начальник штаба, который остался с коневодами и лошадьми».

Около 18–19.00 части 36-й кавдивизии выступили в поддержку действий 6-й кавдивизии. Советская кавалерия отбросила противника к железной дороге Кузница – Сокулка, но была остановлена и рассеяна немецкой авиацией.

С утра 25 июня возобновили контрнаступление и дивизии 6-го мехкорпуса. Артподготовка перед наступлением не проводилась, танковые атаки предпринимались под непрерывным воздействием авиации противника. К 13.00 4-я танковая дивизия вышла к Индуре и, повернув на запад, нанесла удар во фланг противнику перед фронтом 7-й танковой дивизии в направлении Кузница. Танкисты продвинулись до Старого Дубового, но далее были остановлены. Остававшиеся в строю танки полностью израсходовали боекомплект и горючее, а пополнить их было нечем. Ближе к вечеру по приказу Болдина боевые машины были уничтожены экипажами. Погиб в бою генерал Хацкилевич. 6-й мехкорпус, основная ударная сила конно-механизированной группы, прекратил свое существование. Тем временем немецкая 162-я пехотная дивизия оттеснила советскую левофланговую 29-ю моторизованную, в тылу которой сосредотачивалась отброшенная от границы 27-я стрелковая дивизия. Таким образом, к исходу 25 июня наступательные возможности конно-механизированной группы были полностью исчерпаны, она была скована наступающими немецкими 8-м и 20-м армейскими корпусами, связи со штабом фронта у Болдина не было, и в 20.00 он отдал приказ об отходе частей группы на восток. Наименее обескровленной 36-й кавдивизии было приказано прикрывать отход методом «подвижной обороны» и занять к утру 26-го позиции на восточном берегу р. Свислочь.

К исходу боев под Гродно бронетанковые части правого фланга Западного фронта были практически разгромлены, в том числе и 6-й кавалерийский корпус.

Из книги Г. К. Жукова: «Из этого сражения не вернулся и комкор М. Г. Хацкилевич. Это был хороший командир, смелый человек. С ним меня связывала многолетняя дружба еще со времен работы в инспекции конницы в начале 30-х гг. Не вышел из боя и генерал И. С. Никитин, который заслуженно имел репутацию умного, волевого и храброго командира кавалерийского корпуса».

Сражение в районе Гродно было одно из самых ожесточеннейших сражений первых дней войны. Генерал Гальдер специально направлял в район Гродно своего представителя – генерала пехоты Отта. После его доклада Гальдер 29 июня сделал в служебном дневнике следующую запись: «Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволять себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это недопустимо…»

К утру 26 июня Болдиным было полностью потеряно управление войсками. Части конно-механизированной группы И. В. Болдина, 3-я и 10-я армии отступали на восток разрозненными группами, связь штаба Западного фронта с ними отсутствовала. Многие соединения прекратили существование как целостные организмы.

Здесь я позволю себе процитировать мемуары ряда участников, переживших эти события.

Особенно интересны в этом плане выдержки из мемуаров Болдина относительно полученного приказа о формировании КМГ: «Время уходит, а мне так и не удается выполнить приказ Павлова о создании ударной конно-механизированной группы. Самое неприятное в том, что я не знаю, где находится 11-й мехкорпус генерала Д. К. Мостовенко. У нас нет связи ни с ним, ни с 3-й армией, в которую он входит…»

В то же время известно, что в составе КМГ Болдина было два эскадрона связи, конный дивизион связи, три корпусные авиаэскадрильи и восемь (!) отдельных батальонов связи (обс). Номера этих подразделений: 4, 7, 124, 185 обс в составе 6-го мехкорпуса и 29, 33, 583 и 456 обс в составе 11-го мехкорпуса.

Другой причиной невыполнения приказа было то, что «…в довершение бед на рассвете вражеские бомбардировщики застигли на марше 36-ю кавалерийскую дивизию и растрепали ее. Так что о контрударе теперь не может быть и речи… я сидел в палатке, обуреваемый мрачными мыслями…». «Растрепанность» одной кавалерийской дивизии не может, я думаю, оказать влияние на формирование, включающее несколько танковых дивизий.

Конечно, сегодня можно много и долго рассуждать на тему о том, что в то время было сделано правильно, а что нет, но, опять же, хочется подчеркнуть, что лучше было бы провести тщательное изучение всех имеющихся материалов и сделать соответствующие выводы.

Опять же, из мемуаров Болдина: «На пятые сутки войны, не имея боеприпасов, войска вынуждены были отступить и разрозненными группами разбрелись по лесам. Мы не знаем, где проходит линия фронта, что делается на Большой земле. Неизвестность всегда тяготит, и настроение у людей неважное».

Довольно странное высказывание человека, который нес полную ответственность за выполнение этого приказа. В то же время известно, что вплоть до окончательного разгрома, произошедшего 26–27 июня, Болдин не только ни разу не был в расположении вверенных ему войск, но даже не смог установить какую-либо связь с 11-м мехкорпусом.

Вопрос «Кто виноват?» в случае, когда сильнейшая группировка войск Красной Армии не сумела выполнить свои задачи, с моей точки зрения, до сих пор не получил полного ответа. В этом пункте могу согласиться с Марком Солониным, посвятившим ряд своих книг Великой Отечественной войне, что военным историкам в этой области предстоит ещё много работы.

28 июня армейские корпуса немецких 4-й и 9-й армий завершали окружение соединений советских 3-й и 10-й армий. Немецкий 9-й армейский корпус занял Волковыск и продолжил наступление в направлении Зельвы; справа и слева от него продвигались 43-й и 7-й армейские корпуса. Несколько немецких дивизий на рубеже Слоним – Зельва – Ружаны перешли к обороне с фронтом на запад. Пути отхода 10-й армии были перехвачены на рубеже р. Рось. Часть советских войск успела вырваться из Белостокского «котла», но тут же она оказалась в новом «котле», теперь уже Минском. После переправы через р. Щара на совете командир 11-го мехкорпуса генерал-майор Д. К. Мостовенко, командир 6-го кавкорпуса генерал-майор И. С. Никитин и командир 36-й кавдивизии генерал-майор Е. С. Зыбин решили пробиваться далее на восток отдельными отрядами.

Военно-политическое руководство страны решало вопрос, где будет остановлен противник, что взять за выгодный рубеж для контрнаступления, какие будут собраны для этого силы.

Маршал Советского Союза А. И. Еременко, осмысливая события первых дней войны, отмечал позже в своих мемуарах, что в Москве очень слабо представляли себе обстановку, сложившуюся на фронте. По его мнению, «задача состояла в том, чтобы быстро вывести из-под удара соединения, находившиеся в приграничных районах, на те рубежи, где можно было организовать жесткую оборону, а не бросать разрозненные соединения в бесцельное в тех условиях контрнаступление. В итоге этих событий многие наши части оказались в кольце и в неравных боях понесли громадные потери или были полностью уничтожены. Среди войск находился и 6-й кавалерийский корпус, которым я командовал в период освободительного похода в Западную Белоруссию…».

27 июня в 10:05 Г. К. Жуков по «Бодо» передал приказ Ставки Верховного Главного Командования началь нику штаба Западного фронта генералу В. Е. Кли мовскому, где пятым пунктом стояло:

«Пятое. Конницу отвести в Пинские леса и, опираясь на Пинск, Лунинец, развернуть самые смелые и широкие нападения на тылы частей и сами части противника. Отдельные мелкие группы конницы под водительством преданных и храбрых средних командиров расставьте на всех дорогах» (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1969. С. 265, 269).

28 июня Г. К. Жуков (НГШ, вернувшись из Киева) в разговоре с генералом В. Е. Климовским (нш Запфронта) ставит задачу по поиску ряда руководителей Западного фронта:

«Жуков: – Где Кулик, Болдин, Коробков? Где мехкорпуса? Где кавкорпус?» (Там же. С. 270.)

Климовских: – От Кулика и Болдина сообщений нет. Связались с Коробковым, он на КП восточней Бобруйска. […]

Жуков: – Где конница, 13, 14-й и 17-й мехкорпуса?

Климовских: – 13-й мехкорпус – в Столбцах. В 14-м мехкорпусе осталось несколько танков, присоединились к 17-му находящемуся в Барановичах. Данных о местонахождении конницы нет».

30 июня Г. К. Жуков пытается выяснить у командующего фронтом генерала армии Д. Г. Павлова, где же подчиненные ему войска, в том числе и кавкорпус.

«Жуков: – Немцы передают по радио, что ими восточнее Белостока окружены две армии. Видимо, какаято доля правды в этом есть. Почему ваш штаб не организует высылку делегатов, чтобы найти войска? Где Кулик, Болдин, Кузнецов? Где кавкорпус? Не может быть, чтобы авиация не видела конницу.

Павлов: – Да, большая доля правды… Авиация не может отыскать конницу и мехчасти, потому что все это тщательно скрывается в лесах от авиации противника».

До конца июня командование Западного фронта так и не сумело наладить связь и управление войсками.

Сегодня нам известно, что остатки 6-го кавкорпуса, так же как и механизированных корпусов, мелкими группами пробивались к линии фронта. Большинство же из них погибло в боях или сгинуло в немецком плену.

Вот как описывал обстановку в последние дни июня 1941 г. В. А. Гречаниченко (начальник штаба 94-го кавполка 6-й кавдивизии). Его описания отличаются от воспоминаний генерала Болдина: «…Мимо сплошным потоком двигались автомашины, трактора (как видно, не все горючее сгорело на разбомбленных немцами складах), повозки, переполненные народом.

Мы пытались останавливать военных, ехавших и шедших вместе с беженцами. Но никто ничего не желал слушать. Иногда в ответ на наши требования раздавались выстрелы (выходит боеприпасы тоже еще оставались – для стрельбы по своим). Все уже утверждали, что занят Слоним, что впереди высадились немецкие десанты, заслоны прорвавшихся танков, что обороняться здесь не имеет никакого смысла.

28 июня, как только взошло солнце, вражеская авиация начала повальную обработку берегов Росси и района Волковыска. По существу, в этот день окончательно перестали существовать как воинские формирования, соединения и части 10 армии.

Командир 11-го мехкорпуса генерал-майор Д. К. Мостовенко, командир 6-го кавкорпуса генерал-майор И. С. Никитин и командир 36-й кавдивизии генерал-майор Е. С. Зыбин, сумевшие переправиться через р. Щара, на совете решили пробиваться далее на восток отдельными отрядами.

Все перемешалось и валом катилось на восток…

…Когда наша небольшая группа во второй половине дня 30 июня вышла к старой границе, здесь царил такой же хаос, как и на берегах Росси. Все перелески были забиты машинами, повозками, госпиталями, беженцами, разрозненными подразделениями и группами наших войск…»

Такая вот печальная картина завершения приграничного сражения на Западном фронте.

* * *

Несколько иначе развивались события на Украине.

Г. К. Жуков в своих воспоминаниях отмечал: «С первых дней войны ход событий и на Украине развивался не так, как это было предусмотрено гитлеровским планом молниеносной войны. Отходя под ударами немецких войск, Красная Армия мужественно сопротивлялась, несмотря на тяжелейшие потери.

С большим упорством, умением и отвагой дра лись 5-я армия под командованием генерала М. И. Потапова, 26-я армия под командованием генерала Ф. Я. Костенко и 6-я армия под командованием генерала Н. И. Музыченко.

Мне особенно приятно назвать этих выдающихся командующих еще и потому, что они были командирами полков 4-й Донской казачьей дивизии и мне довелось вместе с ними высоко держать в 1932–1936 гг. знамя старейшей легендарной дивизии Первой конной армии» (Воспоминания и размышления. С. 290).

Этот пример я привел для того, чтобы подчеркнуть, что большая группа военачальников Красной Армии, командовавших общевойсковыми и танковыми соединениями и частями в прошлом, были лихими красными кавалеристами. Так же как и Маршалы Советского Союза Г. К. Жуков и К. К. Рокоссовский и другие.

Кавалерийское прошлое никак не мешало им в дальнейшем успешно командовать механизированными и танковыми соединениями и объединениями. Поэтому не совсем были состоятельными после войны ссылки на то, что кавалеристы времен Гражданской войны были не в состоянии понять принципы ведения боя и сражения в условиях широкого применения танков и авиации.

В полосе Юго-Западного и Южного фронтов боевые действия в начальный период войны развивались в несколько другом плане, чем на Западном фронте.

Учитывая, что автор этих строк в рамках боевых действий Красной Армии пытается рассмотреть прежде всего, как воевали соединения и части кавалерии в начальный период войны, делается попытка сравнить действия кавкорпусов на различных участках советско-германского фронта. При этом автор исходит из того, что все кавалерийские соединения и части в плане боевой готовности были примерно на одном уровне. Вопрос касался управления и использования кавалерии вышестоящим командованием.

5-й кавалерийский корпус в оперативном отношении был подчинен командующему 6-й армией.

22 июня в час ночи командующий 6-й армией генерал-лейтенант И. Н. Музыченко, штаб которого находился во Львове, по телефону приказал командиру 3-й кавалерийской дивизии генералу М. Ф. Малееву поднять части дивизии по тревоге и направить их к государственной границе, в район Пархача.

В 4.35 утра 22 июня соединения и части вермахта перешли границу СССР. На 140-километровом участке от Крыстынополя до Радымно против двух погранотрядов, 41-й, 97-й, 159-й стрелковых и 3-й кавалерийской дивизий 6-й армии КОВО наступали части десяти пехотных дивизий 17-й полевой армии вермахта.

Ожесточенные бои за город Пархач вели воины 1-й комендатуры, резервной и 2-й пограничных застав. Под руководством коменданта участка капитана П. Ф. Строкова пограничники отбили несколько атак врага. Части противника обошли героический отряд, но пограничники продолжали сражаться и в окружении.

В непосредственной близости от границы находилась 3-я кавдивизия. Ближе всех к границе дислоцировался 158-й кавалерийский полк. Он подошел первым и вместе с пограничниками вступил в бой. К 9 часам 34-й кавалерийский и 44-й танковый полки дивизии подошли к Пархачу. Развернувшись в боевой порядок при поддержке шести батарей 27-го конно-артиллерийского дивизиона, они с ходу перешли в атаку. Командир 158-го кавполка подполковник Я. И. Бровченко спешил эскадроны и повел их в наступление, а эскадрон капитана А. Г. Дзимистаршвили в конном строю направил в обход гитлеровцев с фланга. Атаковав противника, кавалеристы зарубили до трёх десятков фашистов, а остальные бросились в бегство. Противник отошёл от Пархача на Любыча – Крулевску.

«Из этого следует, что 22 июня 3-я Бессарабская кавалерийская дивизия разгромила атаковавшие её части противника, освободила окружённую немцами пограничную заставу, отбросила их за государственную границу и местами углубилась на территорию «государственных интересов Германии». Но все более выявлявшееся превосходство противника, увы, не позволило закрепить этот успех (Хаванов Е. И. Продолжение легенды. М., 2005. С. 120).

Управление 5-го кавкорпуса и 14-я кавдивизия находились в некоторой глубине от государственной границы, и в то время как 3-я кавдивизия вела бои у Пархача, части 14-й кавдивизии и штаб 5-го кавкорпуса сосредоточились в лесу близ городка Славуты – как резерв фронтового командования.

Затем 14-я кавалерийская дивизия им. А. Я. Пархоменко (командир – генерал Крюченкин В. Д.) выступила из Славуты в район Перемышля. 23 июня командир 5-го кавкорпуса получил приказ вый ти в район гор. Кременец и занять оборону по правому берегу р. Иква и удерживать его до подхода стрелковых корпусов 6-й армии.

Для прикрытия правого фланга 6-й армии командующий генерал-лейтенат И. Н. Музыченко выдвинул в район Мосты Вельке части 3 кд: 34-й, 60-й кавалерийские и 44-й танковые полки. В район станции Пархач срочно перебрасывались 491-й стрелковый (159-й сд) и 158-й кавалерийский (3-я кд) полки с задачей отбить станцию. До конца дня шел бой за станцию Пархач.

К середине дня 22 июня между 3-й кавалерийской и 124-й стрелковой дивизиями образовался 15-километровый разрыв.

Выдержки из оперсводок и боевых приказов штаба ЮЗФ за первые дни войны о действиях соединений 5-го кавалерийского корпуса, входившего в этот период в состав 6-й армии.

«Из Оперативной сводки № 01 к 20.00 22.06.41.

Штаб Юго-Западного фронта Тернополь

п. 2 6-я армия

3-я кавалерийская дивизия двумя кавалерийскими полками и одним танковым полком контратаковала противника в направлении Пархач и совместно с пограничными частями, при поддержке 140-го пулеметного батальона, заняла Пархач. 60-й кавалерийский полк вступил в бой с пехотой противника неустановленной численности в районе Пшыстань.

(По уточненным данным, Пархач к ночи был оставлен частями Красной Армии.)

Боевой приказ № 1.

Штарм 6, Львов. 23.06.41 2.00

п. 4. 3-й кавалерийской дивизии с приданными частями из района Грушов оттянуть части на р. Болотня и, опираясь на Струмиловский укрепленный район, прочно организовать оборону по р. Болотне и не допустить прорыва противника в направлении Мосты Вельке, Жулкев. Далее рубежа р. Рата не отходить.

Для усиления обороны 3-й кавалерийской дивизии передается 441-й корпусной артиллерийский полк, прибывающий к 12.00 23.06.41 в Боянец.

Граница слева – Жулкев (иск. Заборзе, Поддемце)».

В литературе о боях начального периода войны авторы отмечали (Иринархов Р. С. Киевский Особый…), что 3-я кд под командованием генерал-майора М. Ф. Малеева героически сражалась с врагом. Заняв оборону на 40-километровом участке, в промежутке между Струмиловским и Рава-Русским укрепрайонами, ее воины в течение двух суток сдерживали противника, предпринимавшего попытку выхода в тыл львовской группировке войск Юго-Западного фронта. Значительную роль в ходе боевых действий на этом направлении сыграл 44-й танковый полк, входивший в состав кавалерийской дивизии. Перебрасывая его подразделения на опасные участки, генерал Малеев предотвращал прорыв обороны дивизии противником.

Утром 23 июня 5-й кавкорпус под командованием генерала Ф. М. Камкова получил по радио приказ командующего фронтом выйти в район Кременца, занять оборону по правому берегу реки Иква и удерживать рубеж до подхода 36-го и 37-го стрелковых корпусов 6-й армии. Выполняя приказ, 14-я кавдивизия к исходу 24 июня вышла в район города Кремене, заняла оборону на широком фронте и здесь, среди покрытых лесами холмов, приступила к подготовке противотанковой обороны.

Вскоре в этот район начали подходить части 146-й стрелковой дивизии 37-го стрелкового корпуса.

Оперсводка № 03 к 22.00 23.06.41.

Штаб фронта Тернополь

2. 6-я армия

3-я кавалерийская дивизия с 491-м стрелковым полком 159-й стрелковой дивизии к 10.00 23.06.41 г. под натиском превосходящих сил противника отошла на рубеж по южному берегу р. Болотня на фронте Пархач, Куличкув, Хлевчаны и в течение дня вела тяжелые бои за удержание указанного рубежа.

24 июня воины 3-й кавалерийской дивизии, прикрывая правый фланг 41-й дивизии, на рубеже Селец, южнее Куличкув, Салаше, Гуйче стойко отбивали натиск врага. Вместе с частями дивизии действовали остатки 491-го полка, два подошедших батальона 745-го стрелкового полка (141-я сд), гарнизонами дотов Струмиловского укрепрайона воины в течение дня отбили несколько атак противника. По обороне наносила удар вражеская авиация, велся сильный артиллерийский и минометный обстрел, но воины держались и только к исходу дня отошли за реку Западный Буг.

26 июня 14-я кавалерийская дивизия (5-го кавалерийского корпуса), выйдя на рубеж р. Иква, в течение дня совместно с частями 146-й стрелковой дивизии успешно отражала атаки противника на Кременец.

В этот день разведывательные подразделения дивизии вступили в бой с подходившими частями противника, которые двигались с северо-запада и запада. В 8.30 утра завязался бой на правом фланге соединения. Здесь оборону конников пытались прорвать танки и пехота немцев. Это были, как позже выяснилось, части 16-й танковой дивизии вермахта.

Борьба конницы против танков началась.

«Первая атака немцев силами батальона пехоты и 30 танков была отбита. Кавалеристы хладнокровно подпустили фашистов на 500–600 метров и открыли огонь из орудий. Огонь был метким и уничтожающим: за несколько минут немцы потеряли 14 танков и больше роты пехоты и в беспорядке отступили. История сохранила лишь фамилии командиров батарей, так метко бивших по фашистским машинам. Это были старший лейтенант Шубочкин, бойцы которого подбили 8 танков, и старший лейтенант Шурда – его батарея уничтожила 6 танков» (Хаванов Е. И. Продолжение легенды. М., 2005. С. 120).

Из воспоминаний командира 14-й кавдивизии генерала В. Д. Крюченкина: «Шесть дней шли жаркие, беспрерывные бои. Враг бросил против нашей дивизии 100 танков и 40 бронемашин, подкрепленные батальоном мотопехоты. Видя, что в лобовых атаках они получают только… по лбу, фашисту изменили направление ударов и попытались взять нас в клещи. Но из этой затеи тоже ничего не вышло» (Крюченкин В. Д. От солдата до генерала. М., 1958. С. 77–78).

27, 28 июня 3 кд обороняла фронт Селец, Бжезина, Добросин, а 14-я кд отражала атаки противника на рубеже по реке Иква в районе Кременец.

Оперсводка № 012 к 20.00 28.06.41 г.

Штаб Юго-Западного фронта Тернополь

2. 6-я армия 3-я кавалерийская дивизия обороняет Селец, Добросин. 5-й кавалерийский корпус (управление и 14-я кавалерийская дивизия) перешел в наступление с задачей к исходу выйти в район Теслухов.

Из оперативных сводок штаба Юго-Западного фронта первых дней войны видно, что соединения и части 5 кавалерийского корпуса четко выполняли стоявшие перед ними боевые задачи и в начале июля по приказу командования начали организованный отход в общих порядках 6-й армии.

Вместе с тем, воспевая героическое поведение и подвиги войск, частей и отдельных лиц в боях с врагом, носившие массовый характер, нельзя обойти молчанием и имевшиеся случаи паники, позорного бегства, дезертирства с поля боя и в пути следования к фронту, членовредительства и даже самоубийств на почве боязни ответственности за свое поведение в бою.

Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский, командовавший в первые дни войны 9-м механизированным корпусом в своих воспоминаниях отмечал эти факты: «И вот мы стали замечать, как то в одном, то в другом месте, в гуще хлебов, появлялись в одиночку, а иногда и группами странно одетые люди, которые при виде нас быстро скрывались. Одни из них были в белье, другие – в нательных рубашках и брюках военного образца или в сильно поношенной крестьянской одежде и рваных соломенных шляпах. Эти люди, естественно, не могли не вызвать подозрения, а потому, приостановив движение штаба, я приказал выловить скрывавшихся и разузнать, кто они. Оказалось, что это были первые так называемые выходцы из окружения, принадлежавшие к различным воинским частям. Среди выловленных, а их набралось порядочное количество, обнаружилось два красноармейца из взвода, посланного для оборудования нашего КП.

Из их рассказа выяснилось, что взвод, следуя к указанному месту, наскочил на группу немецких танков, мотоциклистов и пехоты на машинах, был внезапно атакован и окружен. Нескольким бойцам удалось бежать, а остальные якобы погибли. Другие опрошенные пытались всячески доказать, что их части разбиты и погибли, а они чудом спаслись и, предполагая, что оказались в глубоком тылу врага, решили, боясь плена, переодеться и пытаться прорваться к своим войскам.

Ну а их маскарад объяснялся просто. Те, кто сумел обменять у местного населения обмундирование на штатскую одежду, облачились в нее, кому это не удалось, остались в одном нательном белье. Страх одолел здравый смысл, так как примитивная хитрость не спасала от плена, ведь белье имело на себе воинские метки, а враг был не настолько наивен, чтобы не заметить их. Впоследствии мы видели трупы расстрелянных именно в таком виде – в белье.

…Наблюдались случаи, когда даже целые части, попавшие под внезапный фланговый удар небольшой группы вражеских танков и авиации, подвергались панике… Боязнь окружения и страх перед воображаемыми парашютными десантами противника в течение длительного времени были настоящим бичом. И только там, где были крепкие кадры командного и политического состава, люди в любой обстановке дрались уверенно, оказывая врагу организованный отпор» (Рокоссовский К. К. Солдатский долг. 5‑е изд. М.: Воениздат, 1988. С.34).

Случаи обстрела лиц, пытавшихся задержать паникеров, имели место и на других участках. Бегущие с фронта поступали так, видимо, из боязни, чтобы их не вернули обратно. Сами же они объясняли свое поведение различными причинами: их части погибли, и они остались одни; вырвавшись из окружения, были атакованы высадившимися в тылу парашютистами; не доезжая до части, были обстреляны в лесу «кукушками» и тому подобное.