Текст книги "Кавалерия на службе Отечеству. От Первой московской кавдивизии до Президентского полка"

Перед ней была поставлена задача: «действовать на широком фронте дерзко и смело, нанести удар по тылам противника в общем направлении на юг с задачей выйти в район севернее Рассуха, 20 километров восточнее Унеча, и в дальнейшем действии на юго-восток выйти к своим частям».

К 21 августа большинство частей 13-й армии вышли из окружения и сосредоточились по линии Рамасуха – Погар – Кистер – Семеновка.

52-я кавдивизия опять была выведена в резерв армии и следовала маршем в район Калиевка – Прокоповка (к северо-востоку от Новгород-Северского), а 21-я кавдивизия все еще находилась в тылу противника.

К 26 августа части фронта провели передислокацию и закреплялись на занятых рубежах. 52-я кавдивизия, выведенная в армейский резерв, сосредоточилась в Калиевке.

Части 55-й кавдивизии, выходящие из рейда, сосредотачивались в лесу в районе Валуец – Березовка. 21-я находилась в окружении и связи с командованием армии не имела.

Активных боевых действий на фронте в эти дни не велось. Однако во второй половине дня 26 августа немцы силами двух дивизий, танковой и моторизованной, нанесли мощный удар из Стародуба, через Мишко, на Новгород-Северский и заняли его. 27-го они продолжили наступление в направлениях Шостка, Ямполь и Семеновка, Щорс, пытаясь разрезать и охватить фланги 13-й и 21-й армий. 28-го атаковали правый фланг 13-й армии и овладели Покровским, Романовкой и Чеховкой.

Утром 30 августа были атакованы и позиции 52-й кавдивизии на западной окраине Антоновки. Атаки были успешно отбиты, а 2 сентября, согласно приказу командующего армией № 065 на овладение Новгород-Северским, дивизия перешла в наступление на Ивот.

Было предпринято несколько атак, но овладеть населенным пунктом не удалось, и дивизия перешла к обороне, заняв позиции в полукилометре к востоку от него.

К 31 августа закончила выход из рейда 55-я кавдивизия. 2 сентября она была выведена в резерв и сосредоточилась в районе Красков, Сосновка, где находилась до 11 сентября.

31 августа начали выходить из окружения и части 21-й горно-кавалерийской дивизии. Они вели бои в окружении с начала августа и понесли очень большие потери. От дивизии был выделен отряд в 260 человек для охраны восточного берега р. Десна у дер. Порубы, а остальные части размещены в деревне Денисовка для приведения себя в порядок и пополнения. 2 сентября с группой бойцов вышли из окружения командир дивизии полковник Кулиев и военком дивизии батальонный комиссар Ульянов.

3 сентября 21-я горкавдивизия была переброшена в район Рудня – Лесное для строительства отсечных позиций.

С 22 августа начала свои действия в составе 13-й армии Брянского фронта и 4-я кавдивизия.

Дивизия не была полностью укомплектована личным составом и вооружением, и командующий фронтом оценивал ее боеспособность как невысокую.

К 26 августа части 4-й кавдивизии сосредоточились в районе Вздружное – Любожичи – Арельск. 4-я кавалерийская дивизия (командир п-к М. С. Шишкин) сформирована в июле 1941 г. на базе 210 мехдевизии в Карачеве. Состав: 118, 120 и 122-й кавалерийские полки.

28-го немцы атаковали правый фланг 13-й армии и овладели Покровским, Романовкой и Чеховкой. Во второй половине этого же дня командир 4-й кавдивизии получил

Боевое распоряжение штаба Брянского фронта № 042:

«Противник передовыми частями выдвинулся на рубеж Карбовка, Покровский, Романовка.

Командующий фронтом приказал:

1. К 3.00 29.8.41 выдвинуться и занять район Мосточная, Семячки, Войборово, выбросив передовые отряды на рубеж Карбовка, Романовка, Грязивец.

2. В район леса зап. Вершань и район Радинск выдвигаются к утру 29.8 танковые подразделения, с которыми установить связь.

3. Штаб дивизии – Войборово. Начальник штаба фронта – генерал-майор Захаров Комиссар штаба фронта – батальонный комиссар Кузнецов Начальник опер. отд. – полковник Аргунов».

К вечеру 29-го дивизия вышла в район Мосточная – Семячки – Войборово и вместе со 108-й танковой дивизией и 141-й танковой бригадой была включена в состав подвижной группы 13-й армии под командованием генерал-майора Ермакова.

В этот же день дивизия была атакована на рубеже Кармовка – Хамовищна – Покровский и после боя отошла в район Семячки – Ужа, где в составе подвижной группы до 3 сентября отбивала ежедневные атаки немецкого 47-го танкового корпуса.

6 сентября 4-я кавдивизия вышла на рубеж Половецкое и, начав с него 9 сентября наступление, 10-го выбила части немецкой 17-й танковой дивизии из Рамассухи. 11-го продолжила наступление и заняла дер. Гряда. 12-го вышла на восточный берег р. Судость заняв оборону на участке устье реки Рожок – Калачева.

118 кп – лес с. – з. Новинский;

120 кп – лес зап. Раздел;

122 кп во втором эшелоне в районе Семцы.

Приказом командующего 3-й армией № 02 от 15 сентября 4-я кавдивизия передала занимаемые ею позиции стрелковым дивизиям и вместе со 108-й танковой дивизией была выведена в армейский резерв и передислоцирована в Заречье. Немецкое наступление на центральном участке фронта было остановлено.

Смоленское сражение продолжалось два месяца и включало в себя целую серию ожесточенных операций, проходивших с переменным успехом для обеих сторон и явившихся отличнейшей, правда крайне дорогой, школой отработки военного мастерства для советского бойца и командира, ценной школой для советского командования, до Верховного Главнокомандования включительно, в организации современного боя со столь упорным, сильным и опытным врагом, в управлении войсками в ходе ожесточенной, часто менявшей свои формы борьбы.

В конце июля восточнее и юго-восточнее Смоленска советские войска начали наносить контрудары по войскам немецко-фашистской группы армий «Центр». Удары были нанесены: из района Белый в направлении Духовщина – Смоленск; из района Ярцево также на Духовщину и из района Рославля в направлении Починок – Смоленск. Ниже по Днепру советские войска выбили гитлеровцев из Рогачева и Жлобина.

Вражеские войска, понеся серьезные потери, к началу августа перешли к обороне на фронте Великие Луки, Ломоносово, р. Вопь, Ельня, Рославль, река Сож, Новый Быхов, Рогачев, Глуск, Петриков.

Ставка Верховного Главнокомандования решила выделить для действий во вражеском тылу крупные кавалерийские соединения.

Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко объединил сосредоточенные на правом крыле Западного фронта 50-ю и 53-ю кавалерийские дивизии и поставил перед ними задачу – нанести удар по тылам противника, сковать вражеские части, действующие в районе Ярцево, и не дать немецко-фашистскому командованию возможности усилить свою ельнинскую группировку, против которой готовился наш контрудар.

Командующим кавалерийской группой был назначен полковник Лев Михайлович Доватор, военным комиссаром – полковой комиссар Федор Федорович Туликов.

Кавалерийская группа: две «лёгкие» кавалерийские дивизии, сформированные в июле 1941 г.: 50-я (командир – полковник И. А. Плиев): 4, 37, 43 и 47-й кавалерийские полки, 5-й кавалерийский артдивизион; 53-я (командир – комбриг К. С. Мельник): 44, 50, 74 и 85-й кавалерийские полки, 29-й кавалерийский артдивизион.

После непродолжительного отдыха конников полковник Доватор приступил к выполнению поставленной задачи.

Доватор разрабатывал план удара по вражеским тылам. Он тщательно изучил местность и группировку противника перед фронтом армии, проанализировал наши прошлые действия. Так как противник силами до двух пехотных дивизий перешел к обороне по южному берегу реки Межи, имея местами передовые части на северном берегу, Доватор выбрал для переправы своей конницы участок реки значительно восточнее, за недостроенной железной дорогой со станции Земцы в Ломоносове. На карте этот район был обозначен как болотистое, покрытое лесом пространство с редкими небольшими деревушками. Сплошного фронта у противника здесь не было – он ограничивался обороной населенных пунктов на большаках. Вот в этом районе и решил Доватор прорваться в тыл противника.

В поход части дивизий двинулись в облегчённом виде, оставив в своём тылу всю полковую артиллерию и обозы.

С. Н. Севрюгов, начальник штаба 20-й кавалерийской дивизии вспоминает, как Доватор проводил смотр частей группы перед выходом в рейд: «Во время смотра Доватор приказал командиру эскадрона капитану Батлуку, который пользовался репутацией не только боевого командира, но и отличного строевика:

– Развьючьте вот это седло!

Батлук расстелил на земле подле коновязи попону, положил на нее снятое с самодельного стеллажа седло, четкими, привычными движениями кавалериста начал вынимать из переметных сум: щетку для чистки коня, скребницу, сетку сена, торбу, мешочек с запасными подковами, гвоздями и шипами, недоуздок, пару белья, портянки, мыло, полотенце, мешочек со швейной и ружейной принадлежностями, сакву с чаем, сахаром и солью, банку консервов, пачку галет и прочие мелкие предметы, которые по уставу полагается всаднику иметь на походе.

Капитан Батлук сиял от гордости за исправного подчиненного, седло которого ему попалось под руку. Доватор с улыбкой смотрел на капитана.

– А сколько патронов, овса, консервов и сухарей возит с собой кавалерист? – склонив по привычке голову влево и слегка вздернув правое плечо, словно прицеливаясь в собеседника, спросил он Батлука.

Батлук в душе немного обиделся за этот “экзамен” в присутствии не только командира дивизии и командира полка, но и стоявших вокруг солдат, однако ответил четко, как при рапорте:

– Согласно уставу, товарищ полковник, всадник возит в седельном вьюке неприкосновенный запас: на сутки овса для лошади, консервов, сухарей, сахара, чая и сто двадцать патронов для винтовки.

– А сколько суток вам пришлось драться на реке Меже, не видя в глаза своих обозов и поминая родителей всех хозяйственников на свете? – все еще улыбаясь уголками глаз, продолжал Доватор. Батлук, не понимая, чего от него хотят, не так уже четко, но все же точно ответил:

– Шесть суток, товарищ полковник.

– Значит, бойцы и кони сутки кушали, а пять суток радио слушали? – сухо бросил Доватор. Он по натуре был вспыльчив. Зная это за собой, длительной военной тренировкой старался изжить этот недостаток.

Несколько минут длилось неловкое молчание.

– А если бы оставить в обозе все эти щетки, подштанники да цепные чумбуры, которыми, кстати, только слонов в цирке привязывать, а не коней на походе, – продолжал Доватор, – а всаднику дать в седельный вьюк не на сутки овса, а на трое суток, да патронов штук триста, на сколько бы повысилась маневренность конницы? Пожалуй, не пришлось бы уже на второй день вопить: “Патронов нет, хлеба нет, овса нет, бой вести не могу!” Да и хозяйственникам нашим куда бы спокойнее жилось! – закончил Доватор и пошел дальше, мимо окончательно сконфузившегося Батлука, так и не дождавшегося благодарности за отличную вьючку седел в его лихом, прославившемся в первых боях эскадроне… (Севрюгов С. Н. Так это было. М.: Воениздат, 1957. С. 39–40).

Я этот пример привел только для того, чтобы читатель представлял, что положено было иметь по уставу кавалеристу в переметных сумках на походе и как война вносила свои поправки в довоенные уставы.

В полках для похода выделялось по четыре станковых пулемета. На каждый пулемет было приказано иметь две заводных лошади и 5 тыс. патронов, радиостанции перемонтировать на вьюки.

Доватор принял решение: «Машины, повозки, походные кухни, больных людей, слабых лошадей оставить на местах стоянок и в каждой дивизии объединить под начальством одного из заместителей командиров полков. У всадников из переметных сум все выложить в обоз. Оставить только котелки, ложки, конские торбы и по одной щетке на отделение. Каждому солдату выдать на трое суток овса, консервов, сухарей, по 300 штук патронов и три ручные гранаты. Командирам дивизий об исполнении доложить лично к исходу 12-го (12.08.1941 г.)».

13 августа 1941 г. войска резерва Ставки Верховного Главнокомандования под командованием генерала армии Г. К. Жукова нанесли контрудар по противнику в районе Ельни. 15, 78, 263 и 268-я пехотные дивизии врага, а также часть сил 10-й танковой дивизии и моторизованной дивизии СС «Райх» понесли тяжелые потери и были отброшены со своих позиций.

Ранним утром этого дня от каждой кавалерийской дивизии было выслано по два разъезда на лучших лошадях под командой наиболее смелых и опытных офицеров. Разъезды должны были разведать маршруты, по которым предстояло наступать дивизиям, и отыскать переправы на р. Меже.

Первыми встретились с врагом разведчики старшего сержанта Г. Криворотько. Разведчики хотели обстрелять противника из засады, но старший сержант категорически запретил это. Ему удалось без шума захватить в плен немецкого мотоциклиста и доставить его командиру эскадрона.

В 17 часов 13 августа кавалерийская группа снялась со своих биваков и двинулась на юго-запад.

Впереди была 50-я кавдивизия полковника И. А. Плиева, а за неё следовала 53-я под командованием комбрига К. С. Мельника.

Из воспоминаний И. А. Плиева: «Наша дивизия (50-я) и дивизия комбрига К. С. Мельника, объединенные в кавалерийскую группу под командованием Л. М. Доватора, получили необычную, учитывая общую атмосферу борьбы того времени, задачу: прорвать фронт обороны противника на узком участке и, уйдя в рейд в район Демидова, Духовщины, парализовать его коммуникации, громить колонны, штабы, склады, разрушать линии связи, вести разведывательную работу.

15 августа 1941 г. дивизия переправилась через реку Межу и углубилась в лес западнее Бохово. Здесь повернула на юг к селу Ивашково. Затем снова резкий поворот на северо-запад в лес севернее Филино, переправа через Шестицу, и, наконец, в районе Бояршино мы соединились с 53-й дивизией К. С. Мельника.

Бои в тылу врага продолжались до начала сентября. Потери, нанесенные противнику за период рейда, выглядели внушительно. Несколько тысяч вражеских солдат и офицеров навсегда остались лежать в валдайских болотах и лесах, многие сотни автомашин, танков и самоходок, орудий и минометов были уничтожены вместе с теми, кто привел их в эти места» (Кавалерия в боях за столицу. Генерал армии Плиев И. А. Провал гитлеровского наступления на Москву. 25 лет разгрома немецко‑фашистских войск под Москвой. 1941–1966. М.: Наука, 1966).

53-я кавалерийская дивизия выходила к р. Меже через огромное, поросшее перелеском и кустарником болото под названием урочище Савкин покос, которое на карте было обозначено без единой тропинки. Части 50-й кавалерийской дивизии были направлены еще восточнее и составили левую колонну кавалерийской группы.

Маршрут был чрезвычайно тяжелым. Первые 5–6 км полки шли цепочкой, растянувшись по одному. Под копытами лошадей чавкала болотная топь; чем дальше, тем она становилась все глубже. Через час авангардный полк стал.

Эскадроны спешились. Конники начали рубить топорами деревья, косить шашками камыш; ночь быстро опускалась на землю.

Устроив настил, кавалеристы почти ощупью начали продвигаться вперед. Храпя и прядая ушами, осторожно ступали по зыбкому, колеблющемуся над топью настилу привыкшие к степным просторам дончаки и кабардинцы. За 12 часов было пройдено всего 14 км пути, проложенного кавалеристами. К рассвету дивизия миновала урочище Савкин покос. Впереди стеной стоял заболоченный лес, но здесь все-таки можно было двигаться, лишь кое-где останавливаясь, чтобы завалить срубленными ветками особенно вязкие места.

В полдень, когда до р. Межи оставалось километров шесть, полковник Доватор приказал встать на привал. Вскоре возвратился один из высланных накануне разъездов.

Лейтенант Панасенко доложил, что нашел не обозначенный на карте брод, который никто не охраняет. Брод окружен болотом, поросшим камышом и кустарником, глубина его около метра. Это было как раз то, чего искал Доватор.

Как только стемнело, конники двинулись к броду. Авангардный полк должен был переправиться первым и затем обеспечить переправу главных сил. Вместе с ним были высланы вперед спасательные команды, составленные из лучших пловцов.

Авангард быстро форсировал реку, но очень разбил дно. Переправа затянулась. Лошади спотыкались на разрыхленном сотнями копыт дне, многие из них теряли равновесие, падали и плыли. Всадники соскакивали в воду; держась за путлища стремян, за конские хвосты, плыли рядом. Кое-кто порядочно наглотался холодной, пахнущей болотной травой воды. Гитлеровцы переправу конницы не обнаружили. Задолго до рассвета 53-я кавалерийская дивизия уже была на южном берегу. Пройдя еще километров пятнадцать, она встала на большой привал.

50-я кавалерийская дивизия также успешно преодолела трудный путь. Ночью не замеченные противником эскадроны переправились через Межу.

Кавалерийская группа вплотную подошла к вражеской обороне, основой которой являлись населенные пункты на дорогах, идущих из Духовщины на Белый и Старую Торопу.

По южному берегу р. Межи, северо-западнее Духовщины, противник не имел сплошного фронта. 129-я пехотная дивизия, оборонявшаяся на Духовщинском большаке, занимала населенные пункты на дорогах, контролируемых подвижными группами из моторизованной пехоты с танками.

Третий батальон 430-го полка 129-й пехотной дивизии занимал узел сопротивления в Устье. Деревня была приспособлена к обороне. На высоте с отметкой 194,9 и в деревне Подвязье находился узел сопротивления второго батальона. В лесу были расположены огневые позиции третьего дивизиона 129-го артиллерийского полка, который поддерживал 430-й пехотный полк.

В течение двух дней дивизии вели разведку. Небольшие разведывательные группы и разъезды доносили, что в месте намечаемого прорыва между Подвязье и Устье пройти невозможно, так как стык этих двух опорных пунктов якобы плотно заминирован и хорошо простреливается. Но сведения разведчиков оказались недостоверными, так как близко к опорным пунктам они не подходили.

Доватор вызвал к себе командиров дивизий и полков. Вывел их на опушку леса близ опорных пунктов и целый день вел наблюдение за обороной противника. Рекогносцировкой удалось установить, что стык между Подвязье и Устье никем не прикрыт и не охраняется. Здесь же был отдан устный боевой приказ на выход в тыл противника.

В авангард для осуществления прорыва назначался 37-й кавалерийский полк под командованием подполковника Ласовского. Действия авангарда обеспечивали: со стороны Подвязье – заслон в составе усиленного эскадрона старшего лейтенанта Сиволапова, а в сторону Устья высылался эскадрон старшего лейтенанта Иванкина.

Авангард должен был действовать спешенным. Главные силы группы в это время в конном строю ожидают в исходном положении результатов действий авангарда.

Если авангард пройдет между опорными пунктами врага незаметно, то вслед за ним двинутся главные силы, избегая ввязываться в бой.

Около часа ночи встык между опорными пунктами врага вошли разведчики лейтенанта Дубинина. В три часа тридцать минут авангард перешел дорогу Подвязье – Устье.

В тумане двигались всадники – главные силы кавалерийской группы входили в прорыв.

Гитлеровцы услышали многотысячный топот конских копыт. Затрещали пулеметы. Открыла огонь вражеская артиллерия. Спешенные полки завязали бой.

Командир эскадрона старший лейтенант Лющенко повел своих солдат в атаку на видневшиеся невдалеке вражеские окопы. Лющенко был тут же ранен. Командование эскадроном принял лейтенант Агамиров. Загремело «ура». Гитлеровцы были выбиты из окопов и поспешно отходили к деревне.

Спешенный 50-й кавалерийский полк под командованием полковника Тимочкина сломил сопротивление вражеской пехоты и выбил ее из окопов вблизи Подвязья. Противник снова пытался задержать наше наступление, но был атакован тремя эскадронами резерва, которые возглавил начальник штаба дивизии майор Радзиевский. Кавалеристы в конном строю преследовали остатки разгромленного второго батальона.

Тем временем главные силы пересекали дорогу. Быстро светало. Туман рассеялся и лежал отдельными островками в сырых низинах. Зубчатой темно-синей лентой, уже сильно тронутый осенней позолотой высился по ту сторону дороги сосновый бор.

Гитлеровцам удалось быстро закрыть прорыв, отрезав коноводов 50-го кавалерийского полка и первого эскадрона 37-го кавалерийского полка. Главные силы кавалерийской группы сосредоточились в сосновом бору за дорогой. Бор этот, небольшой по размеру, не мог укрыть многочисленную конницу. Необходимо было прорваться в большой лес на Духовщинском большаке. Перед лесом лежало открытое поле. Доватор приказал выдвинуть против опорных пунктов все станковые пулеметы и под прикрытием их огня, днем атаковать гитлеровский заслон на большаке.

В первом эшелоне действовала 50-я кавалерийская дивизия, во втором эшелоне – 53-я. В авангарде попрежнему оставался 37-й кавалерийский полк.

Подполковник Антон Ласовский вел полк шагом в расчлененном строю. Когда гитлеровцы открыли огонь, командир полка поднял эскадроны в галоп и метров за 400–500 подал команду на конную атаку. Атаку поддержали эскадроны 43-го кавалерийского полка под командованием подполковника Георгия Смирнова.

Третий батальон 430-го пехотного полка, на который обрушился удар конницы, был почти уничтожен; второй батальон также понес большие потери.

Кавалерийские дивизии сосредоточились в лесу южнее дороги. Путь в глубь расположения врага был открыт.

Кавалерия с боями стремительно продвигалась на юго-запад. По тылам противника поползли зловещие слухи о прорыве советской конницы.

Вражеские солдаты и офицеры, которым посчастливилось бежать из разгромленных гарнизонов, разносили панические вести о приближении многочисленной русской конницы. Немецко-фашистское командование было вынуждено снять с фронта ряд частей и бросить их против кавалерии.

Действия кавалерийской группы под командованием Доватора в тылу врага отличались большой продуманностью.

Как правило, днем кавалерия укрывалась подальше от больших дорог и населенных пунктов, отдыхала. Лишь неутомимые разъезды шныряли по лесам во всех направлениях, нападали на одиночные автомашины, захватывали пленных. Ночами дивизии делали очередной скачок, переходя в районы, назначенные командующим группой на основании данных, собранных разъездами. Специально выделенные эскадроны и даже целые полки производили налеты на вражеские гарнизоны, уничтожали их в коротких ночных схватках.

Население освобожденных районов устраивало кавалеристам трогательную встречу. Советские люди делились с кавалеристами последним мешком овса, последним куском хлеба, шли проводниками, сообщали все, что знали о противнике.

Появление конников в тылу врага оказалось настолько скрытным, что гитлеровцы были застигнуты врасплох и предпринять каких-либо активных мер сразу не смогли. Когда враг опомнился и открыл огонь, было уже поздно: главные силы группы с ходу развернулись и в конном строю перешли в атаку. Стремительная атака произвела ошеломляющее воздействие на противника.

Разгромив два батальона пехоты, конники устремились дальше во вражеский тыл. 27 августа они оседлали шоссе Велиж – Духовщина. Эта дорога являлась одной из важных коммуникаций 9-й немецкой армии. Командующий армией генерал Штраус издал специальный приказ, в котором указывалось, что «в немецкие тылы прорвались три кавалерийские дивизии, насчитывающие 18 000 сабель. На самом деле группа полковника Доватора имела всего 3000 сабель и 24 станковых пулемета» (Советская кавалерия. М.: Воениздат, 1984. С. 175–176).

В ночь на 29 августа конники налетели на Рибшево и разгромили вражеский охранный батальон. Огромный склад топографических карт и несколько десятков грузовиков были сожжены.

После этого кавалерийская группа сосредоточилась в лесу. Противник обложил весь этот район переброшенными с фронта войсками. Его авиация планомерно, по квадратам, бомбила леса. Тяжелые бомбы с грохотом рвались в чаще, падали деревья, образуя завалы на дорогах.

Кавалерийская группа тронулась в обратный путь. На рассвете самолеты обнаружили ее движение, начались воздушные атаки. По дорогам, вслед за отходящими кавалеристами, двинулись танки и моторизованная пехота врага, стягивая кольцо окружения и прижимая кавалерию к громадному болоту. Положение создавалось очень серьезное.

На выручку пришли советские люди. Командир одного из местных партизанских отрядов предложил провести кавалерию через болото, считавшееся непроходимым. Зная, что гитлеровцы никогда не рискнут забраться в такую топь, Доватор принял решение преодолеть трясину ночью.

Доватор особенно тщательно организовал этот трудный марш. Вперед в качестве головного отряда был выслан не раз отличившийся в боях эскадрон во главе со старшим лейтенантом Виховским. Для прикрытия отхода выделялся эскадрон исключительно упорного и спокойного офицера старшего лейтенанта Сиволапова.

Ночь на 31 августа окутала дремучие леса Смоленщины. Эта ночь была едва ли не самой тяжелой в этом кавалерийском рейде.

Вслед за проводниками – партизанами Гудковым и Молотковым – по болоту, в непроглядной тьме, тянулась вереница всадников. Шли в колонне по одному, обе дивизии в затылок одна другой. Вскоре пришлось спешиться и двигаться в поводу. Конники шли по чуть заметной тропе, перепрыгивая с кочки на кочку, то и дело оступаясь и проваливаясь в болотную грязь.

Движение было крайне изнурительным. Часто приходилось останавливаться, чтобы дать передохнуть измученным, голодным лошадям, усталым, не спавшим несколько ночей людям.

Сзади, там, где остался тыльный отряд, началась перестрелка. Слышались разрывы снарядов, частые выстрелы полуавтоматических пушек.

Выйдя из трясины, кавалеристы остановились, немного почистились, напоили коней в лесном ручье, дали им поесть травы и двинулись дальше. Радисты поймали наконец армейскую рацию, приняли приказание командующего армией: выходить в прежнем направлении. Навстречу кавалерийской группе, содействуя ее прорыву к своим войскам, должны были нанести удар стрелковые части Западного фронта.

Не останавливаясь, конница шла на северо-восток, и лишь глубокой ночью Доватор дал отдых частям. Четыре разъезда на лучших лошадях выступили дальше, к участку намечаемого прорыва на Духовщинском большаке; им было приказано уточнить расположение противника.

К рассвету три разъезда возвратились и доложили, что противник занимает прежнее положение.

1 сентября кавалерия сделала еще сорокакилометровый переход и сосредоточилась в лесу южнее деревни Устье. Здесь ее ожидал четвертый разъезд. Лейтенант Немков доложил Доватору подробные данные об обороне противника.

Как только стемнело, кавалеристы без выстрела атаковали противника, разгромили первый батальон 430-го пехотного полка, прорвались через вражеское расположение, прошли боевые порядки своих стрелковых соединений и были выведены в армейский резерв.

Удар кавалерийской группы полковника Доватора имел большое оперативное значение. Конница прошла около трехсот километров по бездорожным лесисто-болотистым районам Смоленщины, проникла в глубокий тыл 9-й немецкой армии, деморализовала его работу, отвлекла – во время горячих боев под Ельней – более двух пехотных дивизий с сорока танками с линии фронта. Конники уничтожили более 2 тыс. вражеских солдат и офицеров, несколько танков, свыше двухсот автомашин, несколько военных складов. Были захвачены многочисленные трофеи, которые пошли затем на вооружение партизанских отрядов.

Немецко-фашистское командование было вынуждено снять с фронта и направить против кавалерийской группы до двух дивизий и четыре десятка танков именно в тот момент, когда войска Западного фронта наносили контрудар в районе Ельни. Выполнив задачу, группа благополучно прорвалась через линию фронта и вошла в состав 30-й армии.

6 сентября 1941 г. было опубликовано сообщение Совинформбюро о том, что «кавалерийская казачья группа под командованием полковника Доватора проникла в тыл фашистов и в течение продолжительного времени громила вражеские войска и коммуникации… своим смелым рейдом она нанесла врагу большие потери…» (Правда. 1941 г. 6 сентября).

За эту оперцию командир группы полковник Л. М. Доватор, комиссар Ф. Ф. Туликов, командир полка подполковник А. И. Ласовский, начальник штаба группы А. М. Картавенко и другие офицеры были награждены орденом Красного Знамени.

В середине августа к Гжатску прибыла железной дорогой 45-я кавалерийская дивизия под командованием генерал-майора Н. М. Дреера. Она получила приказ от командующего 19-й армией совместно с частями 107-й танковой дивизии действовать по тылам гитлеровцев в общем направлении на Духовщину. Эти соединения были введены в прорыв. Впереди двигался 58-й кавполк полковника А. Т. Стученко. Когда полк проходил мимо высоты, на которой находилась группа командиров, старший из них приказал вызвать к нему командира кавполка. Полковник Стученко подскакал. Вызывавшим оказался командующий 19-й армией генерал И. С. Конев; он уточнил поставленную дивизии задачу и пожелал успеха.

45-я кавдивизия вела затем тяжелые бои в окружении западнее Вязьмы. Лишь небольшой группе бойцов, командиров и политработников удалось вый ти из тыла врага.

Позднее, став генералом, А. Т. Стученко некоторое время командовал одной из дивизий 2-го гвардейского корпуса.

Кавдивизии, сведенные в Смоленском сражении в кавалерийские группы, своими активными действиями в тылах противника нанесли ему большие потери и содействовали нашим войскам в выполнении ими важнейших задач, поставленных советским Верховным Главнокомандованием.

В этих боях наиболее успешными были действия кавалерийской группы полковника Л. М. Доватора. Они характеризовались внезапностью, дерзостью, высокой подвижностью, умением действовать в трудных условиях местности, хорошими организаторсими способностями командного состава, целеустремлённой партполитработой. Кстати, о работе политработников в годы Великой Отечественной войны забывать никак нельзя.

Необходимо отметить, что в сентябре – октябре успешно действовала в Донбассе кавалерийская группа под командованием генерал-майора А. Ф. Бычковского в составе 26, 28 и 49-й кавдивизий, которыми командовали полковники А. А. Носков, Л. Н. Сокович и Т. В. Дедеоглу. Соединения этой группы отражали атаки противника под Павлоградом, Лозовой и Славянском. Они несколько раз переходили в контратаки и с арьерградными боями отходили на восток.

Отход 18-й и 9-й армий Южного фронта прикрывали части 30, 34, 56 и 66-й кавалерийских дивизий. Конники самоотверженно сражались с врагом, сдерживали его натиск, наносили ему большие потери. Особенно тяжёлые бои пришлось вести частям 66-й кавдивизии, которой командовал полковник В. И. Григорович.