Текст книги "«…И вы будете как боги, знающие добро и зло». В поисках генетического кода общественного развития. Идеология общества счастья и доброжелательности. В 3 книгах. Книга I. Философия продвинутого материализма и ограниченной диалектики. Основы социологии"

В основе общественного сознания лежат две вещи – индивидуальные сознания людей и созданные ими коммуникации общения. Первым средством коммуникации (если не считать использования примитивных жестов и звуков) является речь. Но вряд ли будет правильным утверждать, что уже речь породила общественное сознание. Она, конечно, могла породить общее понимание коллективного уровня (количественные отличия коллектива от общества мы будем рассматривать в последующих параграфах), но не более того. Конечно, появляются странствующие былинники, сказители, певцы, которые доносят до соплеменников исторические факты, мифы о героях, о правителях. Это формирует понимание подвига, единства народа, рассказывает о князьях и монархах. Но эти сказания и мифы не порождают мнения, скорее они дают некоторые знания. Такими же знаниями о правилах поведения являются указы и приказы князей. Поэтому общественное мнение представляет из себя переходную форму существования общественного сознания.

Очередным движением к его зарождению служит письменность и грамотность населения. Движущей силой формирования общественного сознания в этот период становятся церковь и монастыри. Там зарождаются богословские учения, ведутся летописи. При этом одной буллы папы римского достаточно, например, для начала Крестовых походов. Восстания крестьян или восстание Спартака свидетельствуют о том, что даже такие коммуникации могут создавать эффект общественного движения.

Однако истинное формирование общественного сознания порождает книгопечатание. Индивидуальное сознание становится частью общественного сознания только тогда, когда оно вынесено на публичный суд. По мере накопления этого информационного «шума» общественное сознание начинает структурироваться. Научные воззрения превращаются в парадигмы, политические взгляды – в идеологии. Появляется художественная литература, новостные издания (газеты), учебники и т. п.

Общественное сознание почти всегда субъективно – за каждой идеей мы можем отыскать ее автора, имеющего имя и фамилию.

Но общественное сознание, как и индивидуальное, формирует две функции – отражение реальности и постановку цели с организацией ее достижения. В части отражения реальности общественное сознание может быть и более истинным, и более заблуждающимся. С одной стороны, многогранность взглядов на мир делает его более содержательным и точным. Но другая сторона медали заключается в том, что истина не определяется путем голосования. Толпа может казнить Джордано Бруно и заставить отречься от своих взглядов Галилео Галилея. Но Земля от этого не остановится и будет продолжать вращаться. Практика всегда будет критерием истины. Но для того, чтобы эту истину изречь, человек должен иметь свободу слова. По отношению к истине сознание делится на научное знание и профанское мнение. Дорога к истине бывает трудна и терниста. Часто бывает так, что существует несколько парадигм или идеологий, которые не обладают необходимыми доказательствами своей истинности. При этом на данном историческом этапе все они могут быть признаны научными либо научно-гипотетическими. Плюрализм мнений выступает здесь как способ естественного отбора: каждый оттачивает свои доказательства и ищет ошибки другого. Это тоже дорога к истине.

Общественное сознание теснейшим образом связано с интересами различных групп населения: экономическими, национальными, религиозными, политическими. В этом смысле общественным сознанием можно считать лишь весь их плюралистический набор, а истиной – тот или иной компромисс, достигнутый на том или ином историческом этапе. Основное свойство этой истины – неустойчивость границ и готовность изменяться в зависимости от сложившегося взаимоотношения сил.

Следует отметить, что окружающий мир предстает перед нами до сих пор как Большое Неизвестное. И то, что мы сегодня знаем об этом мире, в значительной степени является плодом заблуждений. Поэтому необходимо избегать категорических суждений. Никто из смертных не обладает монополией на истину. Если бы все знания, которые распространены в обществе, вместить в одну человеческую голову, то этот человек вскорости сошел бы с ума от раздирающих его противоречий. Но такая гремучая смесь в общественном сознании делает общество более устойчивым и динамично развивающимся.

Намного сложнее вопрос об активной функции общественного сознания. Мы здесь также можем рассмотреть цели-потребности, обусловленные внешней средой, и цели-предназначения. Формироваться они могут трояким образом:

а) объективные законы действуют неукоснительно, и рано или поздно общество достигает осознания необходимости своих действий в соответствии с этими законами. Такое сознание мы бы назвали научно-субъектное общественное сознание;

б) учеными и политическими лидерами «вбрасывается» информация о стоящих перед человечеством проблемах и необходимости изменения технических или общественных систем. Со временем эта информация-идея охватывает все большее количество заинтересованных в ее реализации людей, превращаясь в их конкретные действия. Вовсе не обязательно, чтобы эти намерения охватывали большую часть общества. Достаточно бывает некой критической массы, которая способна изменить в той или иной степени характер развития всего общества. Потенциальную и реальную способность этой критической массы людей действовать мы определяем как проявление субъектности общества;

в) власть, наделенная полномочиями и системами насилия, принимает действия, вовлекающие в решение определенных задач всё подвластное ему общество или значительную его часть. Общество может одобрять эти цели или противиться им, но в этом также проявляется субъектность действий общества. Действия власти могут носить самый разный характер – от геноцида, тоталитаризма, авторитаризма, волюнтаризма до народно-демократических реформ. Но силовые структуры, пропагандистский аппарат через какое-то время, иногда довольно продолжительное, принудят общество следовать этим целям. Такое сознание следует считать субъектно-властным.

Вообще для обществ, разделенных на государства, проблема предназначения на практике решается гораздо проще, чем это могло бы показаться большинству читателей. Внешняя среда для таких обществ – это другие государства, особенно соседние, а также природно-климатические условия. Необходимость выжить в этой активной конкурентной среде и соответствовать определенному цивилизационному уровню фактически определяет то или иное предназначение общества. Внутренние же цели определяются наличием и тем или иным количеством природных богатств, демографией, состоянием экономики и т. п.

Под субъектностью общества мы понимаем способ солидарных действий значительных масс людей. Мы не признаем утверждений, что у общества нет субъектности. Взаимоотношения в обществе строятся не только по принципу «субъект – субъект», но большей частью как «структурная целостность – структурная целостность» или «структурная целостность – субъект».

Не можем мы согласиться и с таким утверждением: «Способ обеспечения устойчивой взаимосвязанности субъектов в единое целое в бытии народа называется властью»[33]33
  Энциклопедия трудящихся и эксплуатируемого народа: В 2 т. Т. 2. М.: Школа трудовой демократии имени Ракитской; ПРОБЕЛ-2000, т. 2, 2019. С. 14.


[Закрыть]. Системообразующим фактором всегда является цель-предназначение общества. Власть – это исторически формируемая обществом структура, обеспечивающая необходимую организацию в достижении этой цели. Точно так же неприемлемо и утверждение: «Содержание общества – общественные отношения»[34]34
  Там же. С. 16.


[Закрыть]. Никакая система не может содержать только взаимосвязь без материальных элементов, которые эту взаимосвязь осуществляют. Поэтому общество мы можем характеризовать в узком смысле как некоторое сообщество людей, проживающих на определенной территории и взятых на определенном историческом срезе. В более широком смысле мы должны сюда добавить все предшествующие и будущие его поколения. И в самом широком – оно должно включать все материальные и иные составляющие своего бытия. Иначе невозможно понять, откуда берутся бедные и богатые, почему существует эксплуатация и на чем держится власть. В совокупности с системой имеющихся взаимосвязей, установившихся в обществе, мы и получим его содержание. Впрочем, к этим вопросам мы еще не раз вернемся в своей книге.

Однако подведем итоги относительно сознания. Общественное сознание – это определенным образом обобщенное и структурированное сознание индивидуумов, распространяемое через средства массовой коммуникации. В связи с этим реальность отображается общественным сознанием чрезвычайно разнообразно и зачастую довольно искаженно. Человечество не выработало еще способов и критериев отбора наиболее продуктивных идей, направленных на консервацию общественных систем (особенно в социальной жизни, где этот процесс во многом стихиен и случаен). Властно-субъектные действия часто направлены на ограничение распространения альтернативных идей либо на их замалчивание, на пропаганду идей, выгодных исключительно власти. И это является существенным тормозом современного развития.

Рассмотрев структуру сознания, его функции и дав определение его сущности, мы можем вернуться к вопросу первичности.

Марксисты рассматривают вопрос первичности как вопрос детерминированности идеального материальным. Это диктовалось необходимостью обоснования детерминированности всех аспектов общественной жизни от экономики. На наш взгляд, постановка вопроса о первичности сама по себе недостаточно корректна, в силу того, что она предполагает однозначность решения для всех ситуаций. Следует говорить о соотношении и взаимодействии материального и идеального.

Роль сознания в преобразовании материи носит особый характер. Эта особость заключается в том (и мы будем говорить об этом в следующем параграфе), что она реализуется через деятельность человека, поэтому всегда окрашивается для него в ценностные характеристики и имеет вид программы: постановка цели и обеспечение средств ее достижения. Существующие (познанные) законы движения материи могут быть использованы в направлениях, в которых природа не может (не умеет, не способна) действовать самопроизвольно. Поэтому в определенных связях сознание может и доминировать над бессознательной материей, и рамки его доминирования неуклонно расширяются.

Идеализм в философии выступает в двух видах: субъективный идеализм и объективный. Представители субъективного идеализма отрицают независимое существование объективной реальности вне нашего сознания. По их убеждению, мир, в котором мы живем и действуем, есть совокупность наших ощущений, переживаний, наст роений. Признаюсь честно, от такого взгляда на мир хотелось бы просто отмахнуться. Удерживает только одно – что за ним стоят такие научные имена, как Кант, Джон Беркли, Фихте, Юм, Ницше, Шпенглер, Бергсон, Сартр, Хайдеггер, Ясперс.

Реально же здесь скрыта одна из самых сложных проблем не только философии, но и самого процесса познания. Дело в том, что сущность вещей познается в процессе разделения причины и следствия, выяснения того, что является первым, а что вторым. Однако мир устроен так, что эти явления часто способны меняться, если не в самой сущности вещей, то в нашей голове. Поэтому отрицать основной вопрос философии только на том основании, что причины и следствия способны меняться местами, а потому этот вопрос бессмыслен, – совершенно неверно. Следствие может стать причиной чего-либо, но по другому поводу и при других ситуациях, которые требуют дополнительного исследования как причинно-следственных связей, так и новых обстоятельств. Сознание, порождающее действие, может изменять реальный мир, но оно не может его лишить объективности существования и возможности самоизменения.

Признание объективности существования мира и сознания как его отражения еще не делает нас тотальными материалистами. Как только мы отходим от этого исходного постулата, субъективный идеализм поджидает нас на каждом шагу. Возьмите вышеупомянутое ленинское «материя есть объективная реальность, данная нам в ощущениях…». Субъективный идеалист здесь может хлопать в ладоши так же, как и воинствующий материалист. Слово «объективная» здесь ничего не решает. Нет ощущений – нет и материи.

Не понимая этой сложности, диалектический материализм сам стихийно зачастую впадает в этот субъективный идеализм.

Рассуждения строятся исключительно умозрительные: если чего-то не было, то этого и не может быть; если что-то не доказано, то мы в этой гипотезе не нуждаемся (речь идет, например, об инопланетном или божественном происхождении жизни и человека на Земле). Имеет место быть приверженность раз и навсегда заданным схемам исторического развития как материального мира, так и общества. Все это есть не что иное, как навязывание миру чьих-то субъективных воззрений как неизменной сущности объективной реальности.

Продвинутый материализм, исповедуемый нами, считает недостаточным признанием первичности материи ее «объективную реальность». Первичность должна всегда подтверждаться причинностью каких-либо явлений, на которые способна только материя, только объективная реальность. Но при этом необходимо сознавать, что эта первичность не абсолютна и имеет свои границы. Для субъективного же идеализма характерна другая крайность – абсолютизация первичности сознания. И этого мы тоже не приемлем.

Объективный идеализм предполагает наличие сверхиндивидуального господствующего начала (Бог, Абсолютный дух, Высший Разум и т. д.), которому подчинен процесс мирового бытия.

Здесь мы вновь имеем пару противостоящих категорий: «бытие» и – давайте выберем один какой-то термин – скажем, «Высший Разум».

С бытием более или менее всё понятно. Если в понятии «материя» нас интересует субстанция, ее элементный состав, то бытие представляется той же самой материей, но только во всех ее разнообразных формах существования и движения. Это мы и окружающее нас мироздание. В данном случае вопрос элементного состава материи отходит на второй план. Первичное значение обретают структуры, с которыми мы взаимодействуем в реальной жизни.

Как вы, возможно, помните, в книге М. Булгакова «Мастер и Маргарита» Воланд говорит о пяти доказательствах существования Бога, опровергнутых Иммануилом Кантом, и о шестом доказательстве, якобы выдвинутым самим Кантом.

На самом деле Кант был набожным человеком, и он не отрицал существования Бога. Он отрицал научность доказательств его существования, сделанных в XIII веке епископом Римской католической церкви Фомой Аквинским. Критика Канта[35]35
  Кант И. Критика чистого разума. М.: Эксмо-Пресс, 2018.


[Закрыть] сводится к тому, что логика, разум не могут быть приняты за доказательство, а эмпирические данные, которые могли бы подтвердить эти доказательства, отсутствуют. Шестое доказательство, которое Кант якобы выдвинул сам, на самом деле ему просто приписывают.

Доказательство это нравственное (духовное, трансцендентальное). Его никто не может ни подтвердить, ни опровергнуть. Заключается оно в том, что совесть человека, живущая внутри него, содержит нравственный закон, который человек не может творить сам, он также не возникает из соглашения между людьми. Наш дух тесно связан с Богом. Он независим от нашего желания. Творец этого закона – Высший законодатель, независимо от того, как мы его называем.

На самом деле выдвинутых доказательств не пять и не шесть, а гораздо больше, но общепринятого доказательства существования или не существования Бога не сформулировано. Из этого, скорее всего, можно сделать вывод, что если таких прямо сформулированных доказательств до сих пор не найдено, то они и впредь вряд ли появятся. Но можно пойти другим путем. Мы можем взять за модель возникновения и развития мира одну из наиболее признанных научных гипотез, находящих то или иное противоречие в физических явлениях, и принять эту модель как основу. Безусловно, в ней будет целый ряд «белых пятен», которые, в свою очередь, будут заполнены дополнительными гипотезами, в том числе и нашими. Гипотезы могут быть деистическими и материалистическими. Каждый, в том числе и мы, вправе придерживаться тех гипотез, которые кажутся более верными. На бытовом уровне мы всегда стоим перед выбором между знаниями и верой, хотя бы потому, что имеющиеся на сегодняшний день знания, с одной стороны, не покрывают всего поля человеческой деятельности, а с другой – недоступны одинаково и в полной мере всем и каждому.

Такую модель нам может дать теория Большого взрыва. Она имеет значительное количество приверженцев в научном мире. Некоторую путаницу в понимание этого явления вносит слово «взрыв». Обычно в нашем понимании взрыв несет за собой хаос и уничтожение чего-либо. Здесь же мы имеем процесс явно созидательный. Но что было до взрыва и что стало причиной взрыва? В принципе на этот вопрос также можно ответить, не прибегая к помощи сверхъестественных сил.

Говорят, аналогия – враг науки, тем не менее мы ею воспользуемся, не имея под рукой ничего лучшего, тем более что многие формы в природе имеют признаки подобия. Во всяком случае, аналогия помогает нам понять природу процесса достаточно доступным образом.

Представим себе, что нечто, подлежащее «взрыву», представляет собой некое зерно. Если мы имеем дело в своей практике с окультуренным растением, то мы сажаем его в землю, начинаем за ним ухаживать (поливать, удобрять, пропалывать). Но, предположим, что мы имеем дело с дикорастущим растением и оно такого вмешательства не требует.

Каждое зерно содержит в себе некий код (программу), через который оно себя реализует в процессе развития. Откуда берется эта программа, мы не знаем. Мы знаем, что существуют гены, обладающие данными свойствами, но как эти свойства у них возникли – мы не знаем. Тем более мы ничего не можем сказать о такой программе для Вселенной. Даже если она формируется по каким-то природным, нам неведомым законам, для нас это является проявлением Высшего Разума. Так мы это и будем называть, считая его объективной, материальной реальностью. По мере наших возможностей и сил мы будем постоянно пытаться понять эту программу, особенно в части того, куда она нас ведет.

Но за этим кроется еще один очень важный вопрос: не является ли одним из элементов этой программы (Высшего Разума) наличие некоего центра, способного отслеживать непосредственно реализацию программы и своевременно корректировать ее в случае необходимости? Здесь нет ничего сверхфантастического. Допустим, на целом ряде планет формируются общества гуманоидов. Достигнув определенной стадии развития, они создают некое межпланетное сообщество, которое и берет на себя эту функцию. В том числе они формируют духовно-нравственную программу. Но для нас, стоящих далеко от этой ступени развития, представители такой цивилизации были бы богами. Возможно, все это гораздо сложнее – или проще – и выглядит совершенно иначе, но изложенная нами схема дает представление о возможном.

Таким образом, признание нашей модели не сводит проблему доказательства существования Бога к первотолчку и первопричине, к целесообразности развития или наличию некоего идеала. Оно сводится к двум проблемам: 1) существует ли у Вселенской Программы автор или это явление самопроизвольное и 2) существует ли некий центр отслеживания и корректировки этой Программы, созданный до начала ее действия или в ходе ее реализации? Если на второй вопрос еще есть какая-то надежда получить со временем ответ, то на первый мы ответ вряд ли когда-либо получим.

Данная модель вполне соответствует системным представлениям о мире:

– мир целостен;

– мир целесообразен;

– цели материального мира формируются диалектически: конечные цели формируются Вселенской Программой (она же и Высший Разум), которые для систем более низкого уровня являются предназначением;

– человек является результатом действия Высшего Разума и его элементом.

Основной вопрос философии в этой модели имеет однозначный ответ: человек не самостоятелен в своем развитии. Хочет он того или нет, но он вынужден действовать в рамках той программы, которая задана всей Вселенной. Однако по мере накопления знаний и технического вооружения он сможет быть активным корректировщиком и участником данной Программы.

Следует признать, что философия очень неконкретна в этом вопросе, расплывчата и противоречива. Ленинское определение развития больше похоже на некоторый набросок к будущему исследованию: «Развитие, как бы повторяющее пройденные уже ступени, но повторяющее их иначе, на более высокой базе („отрицание отрицания“), развитие, так сказать, по спирали, а не по прямой линии; – развитие скачкообразное, катастрофическое, революционное; – „перерывы постепенности“; превращение количества в качество; – внутренние импульсы к развитию, даваемые противоречием, столкновением различных сил и тенденций, действующих на данное тело или в пределах данного явления или внутри данного общества; – взаимозависимость и теснейшая, неразрывная связь всех сторон каждого явления (причем история открывает все новые и новые стороны), связь, дающая единый, закономерный мировой процесс движения, – таковы некоторые черты диалектики, как более содержательного (чем обычное) учения о развитии»[36]36
  Ленин В. И. Карл Маркс. Краткий биографический очерк с изложением марксизма // Полное собрание сочинений: В 55 т. 5-е изд. Т. 26. М.: Госполитиздат, 1958–1965. С. 55.


[Закрыть].

Из более современных определений, хотя бы стремящихся к некой строгости, нам удалось найти следующее: «Развитие – необратимое, направленное, закономерное изменение материальных и идеальных объектов. Только одновременное наличие всех трех указанных свойств выделяет процессы развития среди других изменений: обратимость изменений характеризует процессы функционирования (циклическое воспроизведение постоянной системы функций); отсутствие закономерности характерно для случайных процессов катастрофического типа; при отсутствии направленности изменения не могут накапливаться, и потому процесс лишается характерной для развития единой, внутренне взаимосвязанной линии. В результате развития возникает новое качественное состояние объекта, которое выступает как изменение его состава или структуры (т. е. возникновение, трансформация или исчезновение его элементов или связей). Способность к развитию составляет одно из всеобщих свойств материи и сознания»[37]37
  URL: http://enc-dic.com/enc_sovet/Razvitie-65918.html (дата обращения: 12.07.2022).


[Закрыть].

Но и в этом определении вопросы вызывает почти каждое слово. «Необратимое» – старение, увядание, разрушение – это необратимые процессы, но являются ли они развитием или же нет? «Направленное» – направленное кем/чем, куда, на что? Количественные накопления обратимы. Но почему это не может быть развитием? И т. д., и т. п.

Мы не знаем другого способа выйти из этого заколдованного круга, если только не обратиться к Общей теории систем (ОТС). Впрочем, и в этой теории требуются новые подходы.

Для рассмотрения проблемы развития, на наш взгляд, требуется все системы разделить на моногенетические, полигенетические и целостные.

Под первыми следует понимать такие системы, которые можно описать одним жизненным циклом от даты возникновения, рождения (пусть даже условной) до ее гибели. Моногенетические объекты относительно автономны, а их временной жизненный цикл сравнительно мал и поддается наблюдению.

Полигенетические системы не только объединяют в себе множество моногенетических систем в единое целое, но и их жизненный цикл включает в себя сменяемость поколений моногенетических систем, их видоизменение, перерождение, возникновение в результате их жизнедеятельности новых моногенетических систем.

Целостные системы можно еще назвать мультиполигенетическими, они объединяют весь набор моногенетических и полигенетических систем в пределах границ, установленных исследователем при изучении систем той или иной сложности, которые в данных пределах могут считаться целостными.

Читателю, незнакомому с основами ОТС, поясним, что окружающий нас мир ничем не разделен на отдельные структуры, системы, физику, химию, математику. Любое такое деление достаточно произвольно, условно, а границы такого деления устанавливаются не природой, а учеными-исследователями, рассматривающими природные явления и процессы с разных точек зрения, выделяя одну или несколько граней. Причем зачастую установить такие границы достаточно сложно. Допустим, вы изучаете проблему совершенствования автомобиля. Казалось бы, берем непосредственно автомобиль, и все дела. Но в реальной жизни автомобилем управляет человек. Включать его в исследуемую систему или нет? Автомобиль работает на горючем. Значит, и оно должно быть в этой системе? А дороги? А воздействие на окружающую среду? И так далее, и тому подобное. Поэтому определение границ системы – прерогатива исследователей, которые делают это, исходя из стоящих перед ними задач.

Любые определения, особенно сделанные впервые, страдают неточностями, неполнотой охвата, двусмысленностями и другими недостатками. Поэтому будем двигаться в своем исследовании от того, что есть.

Итак, в качестве примера моногенетической системы мы можем рассмотреть зерно пшеницы. Оно изначально обладает неким генетическим кодом, благодаря которому, будучи посаженным в землю и при определенных условиях ухода, оно имеет вполне определенные этапы развития, созревания и увядания. То же самое мы можем сказать об отдельном человеке или любом представителе животного мира. Эта же логика не претерпевает серьезных изменений по отношению к техническим изделиям. Генетическим кодом здесь является проектная документация. Геология позволяет нам утверждать подобную логику развития и по отношению к объектам минерального происхождения. Сложнее с объектами космических размеров. Тем не менее наши знания допускают существование жизненных циклов у звезд, планет, черных дыр, комет и других космических объектов.

Жизненный цикл моногенетической системы включает в себя процесс становления, стабилизации, увядания и смерти. В целом – это и есть развитие системы. Тем самым можно утверждать, что для моногенетических систем развитие означает комплекс процессов от рождения до умирания (ликвидации, перерождения). Деградация каких-то функций системы может быть связана не только с гибелью системы в целом, но и локально, обеспечивая развитие (расчищая поле) для других функций, более важных на данном этапе существования объекта.

Жизненный цикл моногенетических систем можно условно разделить на периоды развития и деградации. При этом, в зависимости от исследуемого объекта, могут возникать проблемы продления жизненного цикла либо утилизации его до возникновения процессов деградации. Процесс утилизации необходимо также включать в рамки жизненного цикла. Это особенно важно при создании технических систем. Иначе планете Земля грозит превращение в одну сплошную свалку отходов. Любое производство не может быть начато, если себестоимость объекта не учитывает его утилизацию. В настоящее время производитель эту проблему старается переложить либо на потребителя, либо на городские службы, на общество. И дело не только в том, на кого падают эти затраты. Производителю становится безразлично, насколько технологичен демонтаж объекта, какие материалы используются при создании объекта с позиции дороговизны их утилизации.

Но окружающий нас мир не моно-, а мульти– и полигенетичен. Зерно в конце своего жизненного цикла дает колос с десятками новых зерен, из которых по крайней мере некоторые могут в той или иной степени отличаться от первоначального зерна в результате адаптационных изменений либо в результате специфического скрещивания, опыления, прививок. У животных и человека рождаются дети. При всей схожести с родителями они своеобразны, а условия их существования порой меняются радикально.

Но наибольшие темпы изменений мы можем наблюдать в технической сфере. Старые технические изделия в совокупности с ростом знаний человека порождают новые технические изделия.

Впрочем, генетика, биотехнологии сегодня вмешиваются в жизнь растительного и животного мира, порождая то, что не предусматривалось естественным процессом, и также ускоряют процесс изменчивости.

Целостные системы включают в себя разные моно– и полигенетические (однородные) системы. Их взаимодействие определяется большим количеством элементов и структур, а значит, и большим количеством взаимосвязей. Соответственно, их исследование выглядит более сложным.

Жизненный цикл полигенетических систем более длителен, чем моногенетических, входящих в их элементный состав. Порой бывает сложно и даже невозможно отследить их зарождение и исчезновение, но не вызывает сомнения, что такие точки отсчета существуют всегда. Как мы увидим дальше, жизненный цикл таких систем делится на определенные фазы и промежуточные циклы. Но каждая система специфична и индивидуальна, а потому требует индивидуального исследования.

В своей книге[38]38
  Гельцер Ю. Г. Основы предсказуемой экономики. С. 126–128.


[Закрыть], исследуя диалектический материализм, я уже излагал проблему изменчивости материи. Знания в этом вопросе также могут нас продвинуть в понимании развития. Теория, выдвинутая Ю. А. Урманцевым, мною была изложена в формулировках его ученика В. В. Артюхова[39]39
  Артюхов В. В. Общая теория систем: Самоорганизация, устойчивость, разнообразие, кризисы. М.: Книжный дом «Либроком»/URSS, 2014.


[Закрыть]. Тогда я назвал эту теорию Законом количественных преобразований материальных систем. Сегодня я готов несколько видоизменить название. Однако всё по порядку.

Урманцев выводит Основной закон Общей теории систем (ОТС), согласно которому, существует лишь четыре основных преобразования объекта-системы: тождественное (Т), количественное (Кл), качественное (Кч), относительное (О). Относительное от тождественного отличается тем, что в первом случае мы получаем системы, сходные по размеру и составу, но различные по внутренней структуре, а во втором случае этого различия нет.

Отсюда выводится Центральное предложение ОТС, или Основной закон системных преобразований. В соответствии с ним объект-системы по законам композиции могут переходить: а) либо в себя посредством тождественного преобразования; б) либо в другие объект-системы посредством семи и только семи различных преобразований[40]40
  Там же. С. 16.


[Закрыть]:

1) количества (Кл);

2) качества (Кч);

3) отношения (О);

4) количества и качества (КлКч);

5) количества и отношений (КлО);

6) качества и отношений (КчО);

7) количества, качества и отношений (КлКчО).

Сегодня мы намерены снять ограничение, обозначенное цифрой «семь». Дело в том – и мы здесь не открываем никаких Америк, а, наоборот, говорим о хорошо известных сегодня фактах, – что материя может выступать одновременно в различных ипостасях. Например, любая масса твердого, жидкого или газообразного тела обладает гравитационным полем. Она (масса) может при этом обладать и магнитным полем. При этом изменение массы влечет изменение гравитационного поля, а магнитное поле может перемещать свои полюса по неведомым нам пока причинам.