Текст книги "«…И вы будете как боги, знающие добро и зло». В поисках генетического кода общественного развития. Идеология общества счастья и доброжелательности. В 3 книгах. Книга I. Философия продвинутого материализма и ограниченной диалектики. Основы социологии"

§ 4. О понятиях Добра и Зла

Делая критерием отличия человека от животного его способность понимания Добра и Зла, нам просто необходимо разобраться, что означают эти понятия. В рамках философии сложилась целая отдельная наука – этика, цель которой – выработать такие направления человеческого поведения, при которых он сам бы мог оценить свои поступки в рамках этих понятий.

Учение о Добре и Зле ведет свое начало от древнего мира, зародившись в Китае и Индии. Большое место проблема Добра и Зла занимает в философских учениях Древней Греции, в работах Платона, Гераклита, Сократа. Впрочем, всем им не удалось превзойти системно разработанного учения о добре и зле древних арийцев[71]71
  См.: Новиков Ю. В. Добро и зло – выбор длиною в жизнь. С. 23–37.


[Закрыть].

С самого начала эта дихотомия обрела две тенденции рассмотрения: материалистическую и идеалистическую. Первая отталкивалась в своих постулатах от потребности людей, от законов природы (натурализм), от наслаждений и страданий, счастья и несчастья человека (гедонизм, эвдемонизм). Второе направление видело эту категорию через призму Божественного веления и достижения человеческого разума.

«Сложность дилеммы, с которой столкнулось человечество, достаточно ясно выразил уже Эпикур. „Бог, – говорил он, – или хочет устранить зло и не может, или может, но не хочет, или и не хочет, и не может, или же хочет и может. Если он хочет и не может – он бессилен, а таковым бог быть не может. Если может, но не хочет – он завистлив, что тоже чуждо божеству. Если не хочет и не может – он бессилен и завистлив, а следовательно, он не бог. Если же он и хочет, и может, что единственно пристало божеству, то откуда возникает зло? Или почему бог его не устранит?“»[72]72
  Epicurea / Ed. H. Üsener. Lpz., 1887. P. 253.


[Закрыть].

Понятийную сложность этих терминов, а также раздвоенность их с позиции общества признает Гоббс: «…Никакое общее правило насчет того, что есть добро и что зло, не может быть взято из природы самих объектов, а устанавливается или каждым отдельным человеком в отношении своей личности (там, где нет государства) или (в государстве) лицом, представляющим государство…»[73]73
  Гоббс Т. Левиафан. М., 1936. С. 66.


[Закрыть].

Диалектичность и системность научного воззрения мы обнаруживаем у Гегеля: «Если зло есть то же, что и добро, то именно зло не есть зло, а добро не есть добро, а то и другое, напротив, сняты… В какой мере следует сказать, что согласно этому своему понятию добро и зло – т. е. поскольку они – не добро и не зло – суть одно и то же, – в такой же мере, стало быть, следует сказать, что они не одно и то же, а попросту разное… – Лишь оба эти положения завершают целое, и утверждению и заверению первого должно с непреодолимой непреклонностью противостоять отстаивание второго… Истиной обладает не то или другое, а именно их движение…»[74]74
  Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа // Сочинения. Т. 4. М., 1959. С. 415–416.


[Закрыть].

Оценивая это высказывание, Энгельс отметил, что «у Гегеля зло есть форма, в которой проявляется движущая сила исторического развития»[75]75
  Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 21. М.: Госполитиздат, 1967. С. 296.


[Закрыть]. В другом месте Энгельс отмечает одну очень важную особенность этих понятий: «Представления о добре и зле так сильно менялись от народа к народу, от века к веку, что часто прямо противоречили одно другому»[76]76
  Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 21. М.: Госполитиздат, 1967. С. 17.


[Закрыть]. А вот другая особенность: «Всякий шаг вперёд в производстве означает одновременно шаг назад в положении угнетенного класса, то есть огромного большинства. Всякое благо для одних необходимо является злом для других, всякое новое освобождение одного класса – новым угнетением для другого. Наиболее ярким примером этого является введение машин…»[77]77
  Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 20. М.: Госполитиздат, 1967, С. 94.


[Закрыть].

Если отбросить чисто классовую подоплеку этих высказываний, то добро и зло могут меняться местами в зависимости от исторических событий и от тех обстоятельств, в которых осуществляется то или иное действие. При этом что для одних имеет оценку добра, то для других (в одно и то же время) может приобретать совершенно другую оценку.

Добавим от себя, что одно и то же действие может быть оценено с прямо противоположных позиций в зависимости от временного тренда, в котором оно рассматривается. Добро с краткосрочных позиций может оказаться злом при рассмотрении событий в долгосрочном периоде, и наоборот.

Попытки встать «над» понятиями добра и зла (Ницше) с позиции эдакого «сверхчеловека», как показала практика, льют воду на мельницу только одного из этих понятий – это желание снять с себя всякие моральные ограничения, высокомерно называемые «моралью рабов».

Так что же такое Добро и Зло? Где их критерии и как отличить одно от другого? Перед нами «Философский энциклопедический словарь» 2010 года издания: «Добро – это осн. моральная ценность, нравственная ценность сама по себе. Добро не является „добром по отношению к чему-нибудь“ (ошибка эвдемонизма); оно не есть „высшее благо“, нечто сравнительное, а простая позитивность. Личность не является ни доброй, ни злой, ее этическая сущность состоит скорее в том, чтобы быть одинаково способной на добро и зло. Этически ценным („добрым“) является поступок того, кто предпочитает добро злу в любой конкретной ситуации (см. Этика). „Добром не является ни идеальное бытие ценностей или их понятия, ни даже просто реальное существование ценного, а единственно телеология ценностей (злом – телеология антиценностей) в реальном мире“[78]78
  Hartmann N. Ethik. Berlin, 1935.


[Закрыть]. Телеология сама по себе (т. е. способность делать целью и реализовать, осуществлять то, что не является реально существующим, напр. ценности) уже является ценной; в более высоком смысле ценной является телеология ценностей (т. е. основание доброго на ценностях, этически индифферентных самих по себе). Добрым или злым является лишь человек как целенаправленно действующее существо, имеющее в своем распоряжении телеологию (см. Целевая деятельность), т. е. человек в его отношении к ценностям».

Как видим – по-философски многословно и запутанно. И все-таки из всего сказанного можно сделать вывод, что добро – это некое целенаправленное действие, связанное с человеческими ценностями, которые сами по себе почему-то индифферентны к Добру и Злу.

Совершенно верным является утверждение, что «личность не является ни доброй, ни злой». Деление людей на добрых и злых всегда подразумевает борьбу со злыми людьми. При этом методы борьбы уже отходят на второй план. Опасность существует и для самих людей, воспринимающих себя в том или ином качестве. «Добрый» воспринимает себя носителем добра во всех случаях, эдаким непогрешимым эталоном, перестающим адекватно оценивать свои поступки. «Злой» же либо в своем раскаянии может довести себя до самоубийства, либо причислить себя навсегда к лагерю злодеев, которые должны вести себя всегда соответствующим образом.

Берем другой источник: «Добро и Зло – нормативно-оценочные категории морального сознания, в предельно обобщенной форме обозначающие, с одной стороны, должное и нравственно-положительное, благо, а с другой – нравственно-отрицательное и предосудительное в поступках и мотивах людей, в явлениях социальной действительности»[79]79
  Философский энциклопедический словарь / Гл. ред.: Л. Ф. Ильичев, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалев, В. Г. Панов. М.: Сов. энциклопедия, 1983.


[Закрыть].

Здесь царит полный субъективизм. «Категории морального сознания», и все дела! Вы считаете, что я поступил злонамеренно в той или иной ситуации? Все претензии к своему сознанию! Мое сознание оценивает это по-другому!

Практически ничем не отличается от предыдущего определение этих понятий в «Философской энциклопедии», вышедшей в 5 томах под редакцией Ф. В. Константинова в 1960–1970 годах.

Давайте честно признаем, что надлежащего определения этим понятиям нет. И это мы говорим о некоем феномене, который главным образом отличает человека от животного! Далеко же продвинулось человечество за 3000 лет, с того времени, когда нам известно о существовании Библии, сформулировавшей это отличие!

Добро и Зло, конечно, в своих конкретных проявлениях многолики, и в субъективных оценках сознания одно и то же действие может восприниматься как со знаком «плюс», так и со знаком «минус». Здесь сказываются и уровень сознания, и направленность действия относительно оценивающего человека. Преступник может воспринимать наказание в отношении себя как зло. И от этого никуда не деться.

Объективный характер эти понятия начинают обретать лишь в обществе, по мере того как оно формирует систему ценностей, которые являются критерием правильности поведения и определяют цели, и это то, к чему следует стремиться.

Само наличие ценностей еще не доказывает, что общество в чем-то не заблуждается и потому не способно творить зла. С позиции, например, некоторых исламистских государств, терроризм, применение телесных наказаний вполне допустимы и даже где-то героизируются. Но именно в этом смысле они входят в систему ценностей данного общества и оцениваются им как Добро.

Ценности – это некие жизненные духовные и материальные блага, возведенные данным обществом в ранг его достояния и охраняемые им поведенческими запретами, нормами и правилами. Ценности могут быть целью человеческой деятельности, но могут и не быть. Однако человек в своей деятельности должен руководствоваться органическим единством целевых установок и средств их достижения в рамках ценностей, выработанных обществом, к которому он принадлежит в результате своего исторического существования. Ценности всегда должны быть выше целей и средств их достижения. Ценности выше права, а права и свободы выше закона. Это должно быть прописано в любой Конституции. И только соблюдение этих правил может спасти человечество от существенных ошибок. Это не исключает того, что появляются в этом обществе люди, которые вносят в него и обосновывают новые ценности, которые вносят изменения во всю систему ценностных установок.

Мы попытаемся дать понятие дихотомии Добра и Зла, но читатель должен понимать, что в связи со сложностью данного вопроса это определение не может быть кратким. Надеемся, что при этом наша позиция достаточна для правильного понимания этого вопроса:

Любое целенаправленное действие человека порождает его оценку в категориях Добра и Зла, даже если оно не затрагивает интересы других людей, а соизмеряется относительно последствий для самой личности. Оценке подлежат не только цель действия и последствия ее достижения, но и само действие, с учетом используемых средств. Ограничителем целей и применяемых средств с позиции Добра является «коридор» общечеловеческих исторических ценностей. Любой выход за пределы этого «коридора» есть Зло реальное или потенциальное. Любое действие, даже с самыми благими намерениями, не ущемляющее ничьих интересов, скорее исключение, чем правило. Поэтому Добро предполагает не одно, а цепочку действий по нейтрализации негативных последствий. Таким образом, оценка действий в категориях Добра и Зла может быть осуществлена только с позиции затрагиваемых интересов. Как мы говорили, в реальной жизни не исключено, что соблюдение всех интересов невозможно в принципе или, во всяком случае, это невозможно на каком-то временном этапе. Но цепочка действий Добра должна породить созидание, то есть создание такой новой реальности, которая способна минимизировать Зло. При этом не исключено, что большинством это минимизированное зло будет восприниматься как справедливое возмездие за ранее допущенное Зло, что в принципе меняет знак «минус» на «плюс». К тому же сами интересы далеко не равноценны. Кому-то хочется принимать наркотики или нарушать законы. Общество вправе оценить такие интересы как само наличие Зла, как действия, выходящие за пределы ценностного «коридора», и не только пренебречь ими, но и целенаправленно действовать на их пресечение. С учетом вышесказанного, мы уверены, что потенциал Добра способен полностью уничтожить Зло. И это – главное, что следует из данного определения.

Борьбу Добра со Злом нельзя трактовать как противоречивость общественных взаимосвязей (отношений). Взаимосвязи и их противоречия исследуются нами с позиции объективности их возникновения. В этом случае до определенных пределов нас не интересует наложение на них нравственных норм. Здесь важно понимать, какие интересы движут людьми, какие закономерности из этого происходят. Лишь поняв природу этих отношений и получаемый от них результат, мы можем подойти к ним с этическими мерками. Добро и Зло – это более высокий уровень конкретности в понимании человеческих взаимоотношений, не всегда совпадающий с закономерностями рационального поведения. Наоборот, нравственные нормы позволяют порой понять необходимость изменений всей системы взаимоотношений в общественном развитии.

Данное нами определение страдает одним существенным изъяном: идеальных обществ не бывает. Более того, общественное развитие приобретает иногда такие радикальные формы (тоталитаризм), когда общечеловеческие ценности могут трансформироваться в свою противоположность. Совершать в таком обществе добрые поступки бывает и опасно и означает идти наперекор тем ценностям, которые это общество признает.

Это означает только одно – что существуют определенные исключительно гуманистические ценности, отвергнув которые общество само становится носителем Зла. При этом любые ценности можно превратить в банальность, если воспринимать их абстрактно в отрыве от жизни. Большой смысл заключается в том, что Бог велел евреям посвящать каждую субботу изучению и обсуждению Торы, дабы они не забывали, что эти «банальности» и есть суть требований к человеческому поведению.

В связи с этим часто возникают споры по поводу того, имеем ли мы моральное право судить поступки людей, живших в исторические периоды таких государств. Ведь они жили по законам своего времени. Я на этот вопрос однозначно отвечаю – имеем! Имеем по праву тех тысяч (а чаще – миллионов) невинно убиенных, также живших в тот период, но оставшихся верными тем вечным, истинным ценностям, которые не могут быть опровергнуты никакой идеологией, никакими новыми кумирами.

Таким образом, в основе Добра лежит ответственность как всего общества, так и каждого его члена в отдельности за ту систему ценностей, которое данное общество сумело сформировать. Критерием оценки системы может быть только мера ее гуманности по отношению к человеку.

Вопросу системы современных ценностей мы посвятим ниже отдельный параграф. Но какую бы систему мы ни обосновывали, человечество за всю свою историю существования не придумало ничего лучшего, чем 10 Моисеевых заповедей. Иисус Христос выделял всего две (Мф. 22: 35–40):

«35. И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря:

36. Учитель! какая наибольшая заповедь в законе?

37. Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим:

38. сия есть первая и наибольшая заповедь;

39. вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя;

40. на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки». Нетрудно представить сморщившихся в негодовании атеистов:

«Ну вот! Снова нам про Бога, которого нет!» Хорошо. Предположим, вы правы. Замените слово «Бог» на слово «природа», «окружающий нас мир». С уважением отнеситесь к законам мироздания. Не делайте мичуринских замашек: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача!» Отнеситесь к ней с любовью, и она сама одарит вас своими милостями. Впрочем, на практике Мичурин так и поступал. Ну а лозунг пусть останется на совести коммунистов.

Итак, Добро есть целенаправленное действие в рамках общественного ценностного «коридора». Но и сам ценностный «коридор» ограничен рамками человеколюбия и любви к окружающему мирозданию. Нарушение этого правила дает право каждому человеку игнорировать навязываемые ему установки. Это право дается человеку его внутренним убеждением, неумением жить иначе. Это убеждение убивает в нем страх перед правовыми законами, перед людьми, действующими по законам Зла. Это убеждение делает человека свободным в любом обществе, а в конечном итоге оно изменяет и само общество. Потому что этим ценностям нет альтернативы и нет силы, способной их опровергнуть.

Добро предполагает направленное действие на благо конкретного лица или группы лиц. Добро может наносить при этом ущерб третьим лицам лишь в той мере, которая допустима нормами справедливости, о чем у нас пойдет речь в следующем параграфе. Из этого следует, что Добро всегда накладывает на себя определенные ограничения, что невозможно сказать о Зле. И в этом – очевидность Добра и его преимущество.

Нет добрых или злых людей, но есть их поступки, которые мы можем оценивать по критериям Добра и Зла.

Отличие Зла от Добра заключается в том, что оно не считает нужным сдерживать свои устремления какими-то нравственными нормами. Однако такое поведение в грубом виде не могло бы не вызывать резкого общественного отторжения Зла, что зачастую и происходит. Поэтому Зло часто маскируется под Добро. Наиболее простой пример этого – лозунг: «Цель оправдывает средства!» Добро и Зло – это целенаправленные действия, воспринимаемые, так или иначе, исключительно через призму общественных ценностей, при том что цели и средства представляют собой органическое единство. Средствами, пренебрегающими общественными ценностями, достичь добрых целей невозможно.

Примеров подмены Зла Добром, пожалуй, можно привести множество. Но мы назовем два наиболее типичных. Первое – это когда истинные цели прячутся за красивыми лозунгами. Так, под лозунгом «Вся власть Советам!» был реализован план прихода к власти большевиков. А под лозунгом «Земля крестьянам, фабрики рабочим!» произошло полное огосударствление собственности. И крестьяне, и рабочие так и остались отчуждены от своих средств производства.

Второе – это избавление человека от «мук» совести. Все религии осуждают кредитование других людей под проценты. Чтобы избавить людей от этого греха, создается посредник – банк. И вот уже его служащий просто выполняет свои обязанности – проверяет вашу кредитоспособность, оформляет договор, напоминает вам о сроках гашения ссуды и т. д. Или: все понимают, что убивать другого человека нельзя. Но вот вас призывают в армию, вы даете присягу, и ваш грех государство принимает на себя.

Последний пример может вызвать вопрос: «А как бороться со злом?» К этому вопросу есть еще одна сопутствующая проблема: «А можно ли зло победить злом?»

Когда-то Иисус Христос ответил на этот вопрос так: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5: 39). Лев Толстой развил это в теорию непротивления злу насилием.

К сожалению, двухтысячелетняя история человечества после появления христианства не дала практических результатов такого поведения на уровне отдельных обществ и государств. Движение толстовских непротивленцев закончилось их поголовной гибелью в годы советской власти. Поэтому мы можем говорить сегодня лишь о праве на защиту своей жизни, чести, свободы и человеческого достоинства от посягательств на них с чьей бы то ни было стороны. Но только на защиту, отстаивание своих прав и свобод! Революция не есть нападение. Это одна из форм защиты от зарвавшейся власти. Обеспечив эту меру, необходимо с уважением отнестись к своему врагу и дать ему с честью выйти из своего поражения. Тем более, как мы увидим далее, что столкновения Добра и Зла носят зачастую характер столкновения различных ценностей. И не двух, которые можно было бы взвесить на неких весах справедливости. Сталкиваются две системы при отсутствии исторической однозначности в справедливости одной из них. Часто распознать Зло в силу обстоятельств, о которых мы говорили, невозможно, пока оно себя не проявит в полной мере.

Однако самое главное заключается в другом. Человечество очень медленно и очень специфично умнеет.

Исследуя законы развития органической жизни, Дарвин обосновал теорию естественного отбора. Еще ее называют теорией борьбы за существование видов. Вставить в эту теорию эволюцию человека Дарвин не решился. Правда, за него это сделал Томас Гексли, который признал (по происхождению) ближайшими родственниками человека обезьян.

Однако и Ч. Дарвин может отстаивать в этом вопросе свой приоритет: он считал, что происхождение человека от какого-нибудь низшего животного неопровержимо. От общего родоначальника произошли и обезьяны[80]80
  Дарвин Ч. Происхождение человека и половой отбор. Выражение эмоций у человека и животных. М.: Изд-во АН СССР, 1953.


[Закрыть].

Свои догадки Гексли строил на наблюдениях развития человеческого эмбриона, который, по его убеждению, «повторяет собой филогенетическое развитие или историю развития вида».

Но у нас сейчас речь идет не о происхождении. Речь идет о специфике развития самого человечества. Так вот, теория борьбы, выведенная Дарвином, в человеческом обществе преобразуется в теорию Принудительного сотрудничества. Законы борьбы Добра со Злом – это и есть законы общественной консолидации.

Человечество устроено так, что пророков для него нет не только в своей стране, но и за ее пределами тоже. Идеи ученых, особенно в социальных науках, не только не воспринимаются, но и извращаются в СМИ, политиками или просто дискредитируются. Понимание, усвоение нового происходит через пот и кровь и, как правило, через смену поколений.

Зло встроено в эту систему как фактор надлежащего обучения, как расплата за человеческую глупость и меркантильный эгоизм, выражающийся в готовности служить любому злу за деньги и близость к власти.

Зло, в отличие от Добра, не имеет никаких ограничений морального толка. Оно не привносится в общество извне, а является его собственным порождением. Отсутствие ограничений дает ему мнимое преимущество на начальной стадии, но именно это преимущество включает код на его самоуничтожение.

Чувство несправедливости порождает значительную агрессию. Но если эта агрессия не оказывается вовремя «обузданной», то справедливость агрессора перерастает в свою противоположность. Правое дело превращается в пугало для народа. Так было и с Французской революцией. Еще более ярко это отразилось на Великой Октябрьской революции в России.

Когда одна система ценностей сталкивается с другой, то лучший выход в этой ситуации – компромисс с одновременной разработкой «дорожной карты» по устранению проблемы.

Не в экономике и не в политике заложены основы развития человечества, хотя и в них тоже. Экономика и политика – лишь поле битвы людей. Стратегия и тактика этой битвы определяются каждым из нас, и лежат они в сфере понимания Добра и Зла. Когда «продвинутые» люди говорят, что выход из того или иного кризиса возможен только через нравственное преображение народа, то речь идет не только и не столько о поведенческих поступках в гостях и при встрече со знакомыми. Речь идет о глубинных действиях во всех сферах человеческой деятельности, а по мере роста образования и вовлеченности каждого человека в общественную жизнь это касается любого члена общества.

В ходе обсуждения проблемы Добра и Зла с другими учеными ими высказывалось предположение, что понимание Добра и Зла человеком связано с наличием психоневрологической деятельности, со второй сигнальной системой, которой нет у животных. С этим нельзя согласиться, так как общепризнанной является взаимосвязь второй сигнальной системы с речевой функцией, с умением мыслить абстрактно. Добро и Зло проявляют себя только в обществе. Это третья система психоневрологического восприятия, восприятие действия через окружающих тебя людей. Это, если можно так выразиться, общественно-психоневрологическое восприятие.

Зло не только часто вынуждено рядиться в одежды Добра, чтобы выглядеть приличней. Часто оно выполняет за него огромную работу, обусловленную исторической необходимостью. И это понимание нам здорово пригодится, когда мы будем излагать понимание генетического кода общественного развития. Дело в том, что одним из источников или средств общественного развития является насилие. Соответственно, насилие не может не восприниматься как Зло теми, на кого оно направлено.

Для общества насилие имеет внешний и внутренний характер. Внешний направлен на другие общественные объекты с целью защитить себя и их поработить. Внутреннее насилие есть эксплуатация и принуждение народа правящими классами и элитами. На всех исторических этапах развития человечества, известных нам до сих пор, насилие выполняет двоякую роль: 1) движущей силы экономического и политического прогресса; 2) пробуждения самосознания народов, порождения их стремления к свободе и независимости. Насилие носит исключительно исторический характер. Его положительная роль заканчивается тогда, когда оно перестает выполнять две обозначенные нами функции. В этот момент характер насилия должен быть либо изменен (прежде всего – ограничен), об этом мы более подробно поговорим в разделе о степенях свободы, либо он, защищая себя, способен превратиться в геноцид. Если ограничить насилие не удается, народ обречен на деградацию, а в худшем случае – на исчезновение в исторической перспективе, освобождая дорогу обществам, которые с этой задачей справились.

Общественный характер Добра и Зла вовсе не означает, что эти понятия ограничиваются только взаимодействиями между людьми. В той мере, в какой общественными ценностями становятся окружающая среда, исторические памятники, бережное отношение к животным, мы вправе говорить о Добре и Зле применительно к этим ценностям. Человек – лишь часть целостного мира, и он не может не нести ответственность за его гармоничное развитие.

Кстати, имеет смысл обратить внимание на наше отношение к «злу», которое творит природа. Я имею в виду периодически обрушивающиеся на человечество стихийные бедствия. Согласитесь, у людей при этом не возникает желания отомстить природе. Эти явления мы принимаем как урок на будущее. Именно таким в основном должно быть наше отношение и к человеку – как учителю. Но это не исключает исполнения требований справедливости, о которых пойдет речь в следующем параграфе.

Вообще зло достаточно конкретизируется даже на бытовом уровне. Его можно охарактеризовать как акт причинения вреда, разрушения или страдания лицу (или группе лиц), обозначенному как Б с выгодой (а иногда и без нее) для А. Поскольку зло саморазрушительно, то эта выгода временна или эфемерна.

Сегодня можно выделить шесть основных действий зла:

1) макиавеллизм (манипуляции, корыстолюбие, предательство, коррупция, использование властных полномочий в личных целях);

2) психопатия (антисоциальное, безжалостное, бездушное поведение одних лиц по отношению к другим);

3) нарциссизм (грубость, неспособность к эмпатии);

4) садизм (получение удовольствия от жестокости);

5) вандализм (варварское отношение к вещам, культурному наследию, к природе, сквернословие);

6) пассивное или активное соучастие в злонамеренных действиях (сокрытие преступлений, соучастие во зле под предлогом исполнения приказа, трусливое молчание или бездействие, равнодушие).

Конечно, этот перечень не полон. Человек может наносить вред (причинять зло) самому себе, употребляя алкоголь, наркотики, табак; уклоняясь от обязанностей содержать свою семью, родителей и т. п. Но тем не менее данный перечень позволяет охватить достаточно большой спектр действий, носящих на себе клеймо Зла.

К. Маркс и Ф. Энгельс увидели причину и движущие силы развития человеческого общества в экономической деятельности, квинтэссенцией которой является классовая борьба. В революциях они увидели локомотивы истории. Этот взгляд верен, он вполне вписывается в нашу концепцию, но он недостаточен. Человеческое развитие в конечном итоге обеспечивается на нравственном поприще, на поле борьбы Добра и Зла. Эта битва проходит ежедневно, ежеминутно, зачастую не с кем-то, а прежде всего человека с самим собой. Классовая борьба, экономические противоречия – лишь частный случай этой борьбы, это битвы за материальные ценности. Понимание этого вопроса меняет не только цели человеческих противостояний, но – может быть, это на сегодня самое главное – меняет подход к движущим силам развития.

Следует признать, что уходящий класс, даже лучшие его представители видят эту картину иначе. «Революция – конец старой жизни, а не начало новой жизни, – писал Н. И. Бердяев, – расплата за долгий путь. В революции искупаются грехи прошлого. Революция всегда говорит о том, что власть имеющие не исполнили своего назначения. И осуждением до революции господствовавших слоев общества бывает то, что они довели до революции, допустили ее возможность. В обществе была болезнь и гниль, которые и сделали неизбежной революцию»[81]81
  Бердяев Н. А. Философия неравенства. М.: Ин-т рус. цивилизации, 2012. С. 24.


[Закрыть]. И далее: «Революциям предшествует процесс разложения, упадок веры, потеря в обществе и народе объединяющего духовного центра жизни. К революциям ведут не созидательные, творческие процессы, а процессы гнилостные и разрушительные. Чувство любви, порывы творчества, акты созидания никогда не приводят к революциям»[82]82
  Там же.


[Закрыть].

И он же резюмирует последствия: «Все революции кончались реакциями. Это – неотвратимо. Это – закон. И чем неистовее и яростнее бывали революции, тем сильнее бывали реакции. В чередованиях революций и реакций есть какой-то магический круг. Много мрачного бывает в реакциях, – в них та же ярость и моментальность, что и в революциях»[83]83
  Там же. С. 29.


[Закрыть]. Но даже если в революции побеждает реакция, не надо думать, что они проходят бесследно. С ними считаются, их причины, результаты и ошибки изучаются, на основе чего другие общества стараются их избежать.

Выход из этого порочного мистического круга реакций только один – создание правового государства. «Право делает возможной свободу личности даже при существовании зла, – мы вновь цитируем Бердяева, – при дурной воле людей. Русские смешивают право с моралью и ставят судьбу личности в зависимость от их добродетелей. Но есть свобода, которая должна быть мне гарантирована и при порочности людей, и при склонности их к насилиям»[84]84
  Там же. С. 41.


[Закрыть].

Иными словами, Добро, порожденное нравственными поступками, должно быть подкреплено силой закона, а общество должно уметь созидать эти законы и в еще большей степени – их отстаивать ради собственного сохранения. Как следует себя вести на индивидуальном уровне, мы можем прочитать у А. А. Зиновьева: «Есть, например, некое общество – капиталистическое, социалистическое – в данном случае не имеет значения. Ты родился и вырос в нем. Ты обречен дожить до конца жизни в нем. Но ты не принимаешь это общество как свое. Оно тебе чужое. Оно враждебно тебе. Ты должен жить по нормам этого общества, отвергая сами эти нормы. Ты не можешь изолироваться от него, но не видишь никакой возможности изменить его желаемым для тебя образом. Ты должен жить как все, будучи не таким как все. Ты не хочешь принимать участие в спектаклях власти. Ты не принимаешь идеологию этого общества. Ты не хочешь сражаться за материальные блага и делать карьеру[85]85
  В этой части я не согласен с А. Зиновьевым. Мужчина обязан «сражаться за материальные блага и делать карьеру». Поэтому к словам А. Зиновьева я бы здесь добавил – «любой ценой».


[Закрыть]. Ты протестуешь против самих основ этого общества, но не видишь лучшей альтернативы ему[86]86
  Здесь я бы добавил: «Еще хуже, когда ты эти альтернативы видишь».


[Закрыть]. Бессмысленно бороться за его изменение[87]87
  Здесь А. Зиновьев противоречит сам себе, так как ниже формулируется именно средство борьбы в этой ситуации.


[Закрыть]. Оно… далеко не исчерпало своих потенций. Что бы ни сделали люди, оно имеет свои внутренние законы эволюции, неподвластные людям. Вместе с тем ты хочешь прожить свою единственную жизнь на высшем уровне нравственных, духовных, интеллектуальных достижений человечества (выделено мной. – Ю. Г.). Ты хочешь сохранить достоинство человека в условиях общества, стремящегося превратить человека в ничтожную единичку во множестве единичек. Как этого добиться? Существует только один выход из этого положения: если нельзя данный тебе внешний мир сделать отвечающим твоим идеалам, интересам и вкусам, то можно создать в самом себе свой собственный внутренний мир. Стань внутренне свободным и создай свою собственную идеологию, психологию и систему правил поведения (выделено мной. – Ю. Г.) в соответствии со своими идеалами.