Текст книги "Волшебный фонарь. Хроника жизни Марины Цветаевой: от рождения до начала взрослой жизни (1892–1912)"

Около 15 июня, среда456456
  Купченко В. П. Труды и дни Максимилиана Волошина. Летопись жизни и творчества. 1877—1916. СПб.: Алетейя, 2002. С. 272.


[Закрыть]

В Коктебель по приглашению Е. Эфрон приехали сестра и брат Белла и Леонид Фейнберги457457
  Белла Евгеньевна Фейнберг (1888—1976, в замужестве Майгур) – приятельница Е. Я. Эфрон. Леонид Евгеньевич Фейнберг (1896—1980) – художник, автор воспоминаний «Три лета в гостях у Максимилиана Волошина» – см. фрагменты в сборнике «Воспоминания о Максимилиане Волошине». М.: Сов. писатель, 1990. С. 268—293.


[Закрыть] с Марией Гехтман458458
  Мария Лазаревна Гехтман (1892—1947) – пианистка.


[Закрыть], которые поселились у Волошиных.

16 июня, четверг

В Москве в издательстве «Мусагет» вышла «Антология» со стихами Марины Цветаевой и Максимилиана Волошина. Напечатанные там два стихотворения Марины Цветаевой «Девочка-смерть» и «На бульваре» впоследствии войдут в её вторую книгу стихов «Волшебный фонарь» (1912 г.).

20 июня, понедельник

Дарственная надпись Марины Цветаевой на экземпляре «Вечернего альбома»: «Серёже от Марины. Коктебель, 20 июня 1911 г.».459459
  Коркина Е. Б. Летопись жизни и творчества М. И. Цветаевой. [В 3 ч.] Ч. I: 1892—1922. М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2012. С. 38. Или: Купченко В. П. Труды и дни Максимилиана Волошина. Летопись жизни и творчества. 1877—1916. СПб.: Алетейя, 2002. С. 272.


[Закрыть]

30 июня, четверг

Надпись Марины Цветаевой, адресованная Вере Эфрон на обложке издания оперы Владимира Ребикова «Тэа» над изображением женской фигуры в «античном» платье на морском берегу: «Вера Эфрон. Феодосия, 30-го июня 1911 г.».460460
  Коркина Е. Б. Летопись жизни и творчества М. И. Цветаевой. [В 3 ч.] Ч. I: 1892—1922. М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2012. С. 38.


[Закрыть]

В течение июня461461
  Купченко В. П. Труды и дни Максимилиана Волошина. Летопись жизни и творчества. 1877—1916. СПб.: Алетейя, 2002. С. 273.


[Закрыть]

Поездка Максимилиана Волошина с Анастасией и Мариной Цветаевыми, Верой и Сергеем Эфронами в Феодосию. Посещение художественной галереи И. К. Айвазовского, Петра Николаевича Лампси462462
  Пётр Николаевич Лампси (1869—?) – феодосийский судья, внучатый племянник И. К. Айвазовского. Писал стихи. С 1920 года – в эмиграции.


[Закрыть] и, видимо Богаевских. Встреча с Людвигом Квятковским463463
  Людвиг Лукич Квятковский (1896—1977) – художник-феодосиец. Его опекали и поддерживали М. А. Волошин, К. Ф. Богаевский, М. В. Сабашникова.


[Закрыть], Еленой Потапенко464464
  Елена Николаевна Потапенко (урожд. Лампси, 1864– не ранее 1928) – учительница музыки, сестра П. Н. Лампси, первая жена одного из самых популярных русских писателей 1890-х годов Игнатия Николаевича Потапенко (1856—1929) (прототип Тригорина в чеховской «Чайке», известна история «любовного треугольника»: А. П. Чехов, Лика Мизинова и И. Н. Потапенко).


[Закрыть], Ниной Айвазовской465465
  Нина Александровна Айвазовская (урожд. Нотара, 1867—1944) – феодосийка, автор мемуаров о Максимилиане Волошине.


[Закрыть].

Про П. Н. Лампси Елизавета Редлих (в замужестве Кривошапкина)466466
  Елизавета Павловна Кривошапкина (урожд. Редлих, 1897—1988) – художник-график.


[Закрыть] писала так: «Это был полный, черноглазый, очень вежливый грек. Он был городским судьёй и дальним родственником Айвазовского. В квартире, обставленной красным деревом, он поил нас чаем, рассказывал о старой Феодосии и, пощипывая гитару, пел романсы, которые, наверно, были хорошо известны нашим бабушкам…»467467
  Кривошапкина Е. П. В Феодосии // Воспоминания о Марине Цветаевой. М., Советский писатель, 1992. С. 77.


[Закрыть]

Общая поездка, включая Фейнбергов, Гехтман, Лямина, на мажаре в Старый Крым, посещение Олимпиады Никитичны Сербиновой468468
  Олимпиада Никитична Сербинова (урожд. Ермакова, 1879—1955) – гречанка, хорошая певица-любительница, друг Максимилиана Волошина.


[Закрыть].

В 1911 году Олимпиада Никитична была женой мирового судьи, Николая Ивановича Сербинова, и жили они в центре Старого Крыма, рядом с нынешним Литературно-художественным музеем. Дом их не сохранился.

«…уже раскрылись двери, принимая поздних гостей.

– Входите, входите, пожалуйста! – кричал добрый низкий женский голос. – Добро пожаловать! Мы, Макс Александрович, по правде сказать, гостей уложили и с Николаем моим Ивановичем спать залегли, но – что вы, что вы! мы рады дорогим гостям, милости просим!

В доме зажигались лампы, фигуры встававших кидали длинные тени навстречу нам, входившим в дом. Через полчаса на столе уже кипел самовар и уничтожалось угощенье. Затем стали просить Макса сказать стихи. <…>

А ещё через полчаса, к середине ночи, был в доме разгар музыкального вечера: «Рояль был весь раскрыт, и струны в нём дрожали…» – и маленькая, незаметная, некрасивая хозяйка дома пела нам старинные романсы. Я сразу проснулась. Несравненный, ещё не начавший увядать в глуши и забвении, голос её, низкий, тёмный, в котором слились мощь и нега, полнил дом и утопал в музыке всё глубже и глубже, пока из глубин ночи не вспыхнул рассвет и не начал новую ворожбу над нами, не хотящими спать. «Ночи безумные…» – пела она, маленькая певица с неповторимым голосом – Олимпиада Никитишна Сербинова, и сколько нас было – внимали ей так, как внимал бы театр оперы. <…>

Голос пел. Он поднялся громом. Он ворвался грозой в наши распахнутые, как окна, сердца, и там, за пределами дома и сада, ночь внимала ему, приникнув к окну, слушая «Ночи безумные…»»469469
  Цветаева А. И. Воспоминания. В 2 т. Т. 1. 1898—1911 годы. М.: Бослен, 2008. С. 655—656.


[Закрыть]

Голос Сербиновой, её пение «…нельзя было позабыть. Пела ночью нашим табором на коктебельской арбе поднятая с постели в маленьком городке Старый Крым…».470470
  Цветаева А. И. Неисчерпаемое. М.: Отечество, 1992. С. 202.


[Закрыть]

Поездка на лодке вдоль Карадага в Сердоликовую бухту и к Золотым воротам.

Максимилиан Волошин фотографирует Веру, Елизавету и Сергея Эфронов, Марину и Анастасию Цветаевых, по отдельности и в группах (вместе с Михаилом Ляминым, Марией Гехтман, Беллой Фейнберг, Еленой Оттобальдовной и Николаем Беляевым471471
  Николай Михайлович Беляев (? —1930) – приёмный сын П. Н. Лампси.


[Закрыть]).

2 июля, суббота

В Коктебель к Анастасии Цветаевой приехал Борис Трухачёв.

7 июля, четверг

Марина Цветаева и Сергей Эфрон уезжают из Коктебеля (ему не очень подходит местный климат). Их путь лежит через Феодосию в Москву, затем – в Башкирию (Сергею Эфрону, как больному туберкулёзом, полезен кумыс).

Дарственная надпись Марины Цветаевой на экземпляре «Вечернего альбома»: «Милой Бэле Фейнберг на память о Коктебельском мирке. Марина Цветаева. Коктебель, 7-го июля 1911 г.».472472
  Коркина Е. Б. Летопись жизни и творчества М. И. Цветаевой. [В 3 ч.] Ч. I: 1892—1922. М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2012. С. 38.


[Закрыть]

8 июля, пятница

Анастасия Цветаева с Борисом Трухачевым едет в Феодосию проводить сестру. С Мариной Цветаевой и Сергеем Эфроном они встречаются на квартире у П. Н. Лампси.

На перроне, перед отъездом московского поезда, сёстры читают в унисон стихи Марины Цветаевой на прощание. Об этом расставании Марина Цветаева напишет стихотворение «Неразлучной в дорогу».473473
  Стихотворение войдёт во вторую книгу стихов Марины Цветаевой «Волшебный фонарь» (1912).


[Закрыть]

 
НЕРАЗЛУЧНОЙ В ДОРОГУ
 
 
Стоишь у двери с саквояжем.
Какая грусть в лице твоём!
Пока не поздно, хочешь, скажем
В последний раз стихи вдвоём.
 
 
Пусть повторяет общий голос
Доныне общие слова,
Но сердце на два раскололось.
И общий путь – на разных два.
 
 
Пока не поздно, над роялем,
Как встарь, головку опусти.
Двойным улыбкам и печалям
Споём последнее прости.
 
 
Пора! завязаны картонки,
В ремни давно затянут плед…
Храни Господь твой голос звонкий
И мудрый ум в шестнадцать лет!
 
 
Когда над лесом и над полем
Все небеса замрут в звездах,
Две неразлучных к разным долям
Помчатся в разных поездах.
 

Марина Цветаева пишет письмо Максимилиану Волошину (из Феодосии в Коктебель):

«Феодосия, 8-го июля 1911 г.

Дорогой Макс,

Ты такой трогательный, такой хороший, такой медведюшка, что я никогда не буду ничьей приёмной дочерью, кроме твоей.

В последний вечер у тебя была тоска, а я думала, что ты просто злишься, – теперь я раскаиваюсь в своей резкости. Нужно было подойти к тебе, погладить тебя по лохматой гриве и сказать: «Ма-акс! Ма-акс!» или: «Кись-кись, кись-кись!», тогда ты сразу сделался бы хорошим, настоящим, тем, к <отор> ый на все случаи жизни знает только одно утешение – «Баю бай бай, медведёвы детки…»

Ты не должен меня забывать, я тебя т <а> к хорошо понимаю, особенно в случае с Верочкой474474
  Вероятно, имеется в виду Вера Яковлевна Эфрон.


[Закрыть]. Но и в других тоже! Это лето было лучшее из всех моих взрослых лет, и им я обязана тебе.

Прими мою благодарность, моё раскаяние и мою ничем не… заменимую нежность.

МЦ

<Далее рукой Сергея Эфрона:>

Ма-акс!

Привет и поцелуй от твоего дорогого Серёжи.

P. S. Ха-ароший он был!!! Будь здоров.

Твой до гроба

Сергей Эфрон

Потапенка475475
  Предположительно – Елена Николаевна Потапенко.


[Закрыть] тебя целует.»476476
  Цветаева М. И. Неизданное. Семья: История в письмах. М.: Эллис Лак, 1999. С. 99.


[Закрыть]

А также – его матери Елене Оттобальдовне Кириенко-Волошиной:

«Феодосия, 8-го июля 1911 г.

Дорогая Пра,

Хотя Вы не любите объяснения в любви, я всё-таки объяснюсь. Уезжая из Коктебеля, мне т <а> к хотелось сказать Вам что-н <и> б <удь> хорошее, но ничего не вышло.

Если бы у меня было какое-н <и> б <удь> большое горе, я непременно пришла бы к Вам.

Ваша шкатулочка будет со мной в вагоне и до моей смерти не сойдёт у меня с письменного стола.

Всего лучшего, крепко жму Вашу руку.

Марина Цветаева

P. S. Исполните одну мою просьбу: вспоминайте меня, когда будете доить дельфиниху. [Коктебельская мифология. В шуточном сонете Волошина «Обед» (16 мая 1911) есть строка: «Опять уплыл недоенным дельфин…”. Л. Е. Фейнберг вспоминал: „Между другими коктебельскими придумками был дельфин, который будто бы приплывал, чтобы его доили, и его молоком лечили слабогрудого Серёжу Эфрона“ (Фейнберг Л. В Коктебеле, у Максимилиана Волошина. – ж. „Дон“, 1980, №7. С. 183).]»

Приписка Сергея Эфрона: «И меня тоже!

Сергей Эфрон»477477
  Цветаева М. И. Неизданное. Семья: История в письмах. М.: Эллис Лак, 1999. С. 99—100.


[Закрыть]

Последовав совету Марины, Анастасия и Борис Трухачёв в тот же день уезжают из Феодосии в Финляндию, в Гельсингфорс (Хельсинки).

У Анастасии Цветаевой сохранится открытка с изображением пейзажа (скупой очерк какой-то башни и голые деревья сквера), отправленная из Гельсингфорса Борисом Трухачёвым Марине Цветаевой:

«Милая Марина Ивановна!

Утро, Ася спит. Я ещё не ложился. У открытого окна вид на самый кипучий центр торговли Гельсингфорса: базарную площадь. На ней торгуют сеном, сушёной и давленой воблой и пряниками, при химическом анализе в которых получается такая чертовщина, что радостные и детски правдивые финны хмурятся и раскупают их с чудовищной жадностью. Есть ещё и ценные предметы роскоши: вакса, зубные щетки, пара калош и неизменный пирожок с капустой, и т. п. Да! Но есть предметы и ещё роскошнее, ещё ослепительней. Вот как любят и понимают комфорт финны. Три дня мы искали по всем магазинам, заходили даже в киоски, где чистка обуви, и требовали колбасы. Но всё было напрасно: с утонченной вежливостью отклоняли финны нашу просьбу или отвечали с удивительнейшим равнодушием. После этого Ася не выходит на улицу, а я потерял способность спать. Желаю Вам всего лучшего. Б. Т.

Да, кроме того, сидя на скамейке в каком-то сквере, мы прилипли так, что нас пришлось отдирать. Еле отодрали. После этого Ася не смеет садиться даже на стул в нашей комнате».478478
  Цветаева А. И. Воспоминания. В 2 т. Т. 1. 1898—1911 годы. М.: Бослен, 2008. C. 674.


[Закрыть]

Оттуда они направятся на отдых в финское местечко Эсбо (недалеко от Гельсингфорса, где до приезда в Коктебель в этом году жил Сергей Эфрон; современное название – Эспоо – город-спутник Хельсинки), живут в деревянной небольшой гостинице.

9 июля, суббота

Сергей Эфрон пишет открытку сёстрам Вере и Елизавете с припиской Марины Цветаевой, адресованную сестре Вере Эфрон (из Мелитополя в Коктебель) [Написано на видовой открытке: «Мелитополь. Александровская ул. и гостиница Кониди».

Первые три строки – рукой С. Я. Эфрона, последние две – М. И. Цветаевой.]:

«9/VII <19> 11 г.

Вера и Лиля!

Сейчас мы в Мелитополе. Взяли кипятку и будем есть всё то, что вы нам приготовили. Привет.

Милая Лиля и милая Вера, здесь, т. е. в вагоне пахнет áмфорой, но мы не унываем. Всего лучшего.

МЦ»479479
  Цветаева М. И. Неизданное. Семья: История в письмах. М.: Эллис Лак, 1999. С. 100.


[Закрыть]

Открытка Сергея Эфрона с припиской Марины Цветаевой Елизавете и Вере Эфрон (со станции Лозовая в Коктебель) [Написано на видовой открытке: «Ст. Лозовая. №1». Датировано по почтовому штемпелю.]:

«Милая Вера и Лиля! Лозовая. Ем борщ. Почти всё, что дано на дорогу, съедено. Спасибо. Привет

Серёжа

Милая Влюблезьяна [от шутливого прозвища Е. Я. Эфрон в Коктебеле – «старая влюбленная обезьяна»], хочется сказать Вам что-н <и> б <удь> хорошее, но сейчас отходит поезд. До другого раза!

Марина»480480
  Цветаева М. И. Неизданное. Семья: История в письмах. М.: Эллис Лак, 1999. С. 100.


[Закрыть]

10 июля, воскресенье

Открытка Сергея Эфрона с припиской Марины Цветаевой Елизавете и Вере Эфрон (из Тулы в Коктебель) [Написано на открытке из серии в пользу общин Св. Евгении: «В. Зарубин. Маки». После названия картины «Маки» – рукой Марины Цветаевой сделана приписка: «или „Макаки“ – каждый из этих маков был в прежней жизни тем, что Лиля в настоящей». ]:

«10 июля 1911 г.

Тула

Ещё три-четыре часа и мы в Москве, ехали прекрасно.

Весь провиант уничтожен. Марина чувствует себя хорошо, я тоже. Спали часов 25. Пока до Москвы, прощайте.

Привет всем, особый Пра.

Милые Лиля и Вера! Серёжа пока ведёт себя хорошо – много спит и ест. Всего лучшего, скоро будем в Москве.

МЦ»481481
  Там же. С. 101.


[Закрыть]

12 июля, вторник

Сергей Эфрон пишет письмо482482
  Там же. С. 101—102.


[Закрыть] сёстрам Елизавете и Вере из Москвы в Коктебель о том, что прекрасно себя чувствует, доехали до Москвы они с Мариной очень хорошо. Остановился он дома у Марины Цветаевой в Трёхпрудном переулке. Пишет о том, что может быть будет возможность жить в Москве и сдать экзамены за гимназический курс экстерном при кадетском корпусе.

15 июля, пятница

Марина Цветаева и Сергей Эфрон остановились в Самаре по дороге в Башкирию. Отметка в паспортной книжке Марины Цветаевой о регистрации в Самаре, в доме №35 по Троицкой улице.483483
  Коркина Е. Б. Летопись жизни и творчества М. И. Цветаевой. [В 3 ч.] Ч. I: 1892—1922. М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2012. С. 39.


[Закрыть]

Здесь Мариной Цветаевой написаны две открытки (с приписками рукой Сергея Эфрона) в Коктебель.

Одна адресована Елизавете Эфрон [написано на открытке с цветным изображением дикой кошки]:

«Самара, 15-го июля 1911 г.

Дорогая Лиленька

Вот мы и в Самаре. Уезжая из Москвы, я забыла длинное письмо к Вам. Если Андрей [А. И. Цветаев] перешлёт, Вы его получите. Серёжа здоров и ужасно хорош. Привет всем. Целую Вас и Веру.

МЦ

Милая Лилюк и Вера! Как у вас сейчас в Кокте <бе> ле. Я страшно счастлив. Целую.»484484
  Цветаева М. И. Неизданное. Семья: История в письмах. М.: Эллис Лак, 1999. С. 102.


[Закрыть]

Вторая – Максимилиану Волошину [написано на открытке с изображением стоящего льва и лежащей львицы]:

«Самара, 15-го июля 1911 г.

Милый Макс,

Эта открытка напоминает мне тебя и Theophile Gautier [Теофиль Готье (1811—1872) – французский поэт и писатель; Марина Цветаева имеет в виду, вероятно, его портрет с пышной шевелюрой.]. Желаю тебе чувствовать себя т <а> к же хорошо, к <а> к я.

МЦ

Милый Макс!

Мы с Мариной часто вспоминаем твой Коктебель.

Целую Серёжа

Кланяйся от нас [далее до конца написано рукой Марины Цветаевой] Елене Оттобальдовне. Мы ей скоро напишем.»485485
  Там же.


[Закрыть]

До 25 июля

Марина Цветаева пишет письмо Елизавете Эфрон (с припиской Сергея Эфрона) в Коктебель из Усень-Ивановского завода (Башкирия) – цель их с Сергеем Эфроном путешествия:

«Дорогая Лиленька,

За неимением шоколада посылаю Вам картинку [написано чрезвычайно мелким почерком на узкой картонной рекламной карточке «Товарищества Эйнем», которая вкладывалась в плитку производимого фирмой шоколада].

Серёженька здоров, пьёт две бутылки кумыса в день, ест яйца во всех видах, много сидит, но пока ещё не потолстел. У нас настоящая русская осень. Здесь много берёз и сосен, небольшое озеро, мельница, речка. Утром Серёжа занимается геометрией, потом мы читаем с ним франц <узскую> книгу Daudet [Альфонс Доде (1840—1897) – французский писатель] для гимназии, в 12 завтрак, после завтрака гуляем, читаем, – милая Лиля, простите скучные описания, но при виде этого петуха ничего умного не приходит в голову [петух изображён на обороте рекламной карточки].

Давно ли уехала Ася [А. И. Цветаева] и куда? Как вёл себя И. С.? [Возможно, описка Марины Цветаевой, и под инициалами имеется в виду Борис Сергеевич Трухачёв.] Мой привет Вере. Когда начинается тоска по Коктебелю, роемся в узле с камешками.

Пишите, милая Кончита [коктебельское прозвище Е. Я. Эфрон] и не забывайте милой меня.

На днях мы с С <ерёжей> были в Белебее [уездный город Уфимской губернии]. Это крошечный уездный городок совершенно гоголевского типа. Каторжники таскают воду, в будке сидит часовой, а главное – во всём городе нельзя достать лимонаду.

Я сегодня видела Вас во сне. Вы были в клетчатом платке и страшно хохотали. Я перекрестила Вас и Вы исчезли. Интересно? Простите за все эти глупости!

По получении этого письма поезжай к Юнге [коктебельские соседи Максимилиана Волошина: Екатерина Фёдоровна Юнге (урожд. Толстая; 1843—1913), художница и мемуаристка, и её сыновья – Александр Эдуардович Юнге (1872—1921) – ботаник и Фёдор Эдуардович Юнге (1866—1928) – инженер-механик], бери у него (вероятно, у А. Э. Юнге – Ю. П.) микроскоп и принимайся читать сие письмо.

Серёжа»486486
  Цветаева М. И. Неизданное. Семья: История в письмах. М.: Эллис Лак, 1999. С. 103.


[Закрыть]

25 июля, понедельник

Сергей Эфрон пишет письмо сестре Елизавете (с приписками Марины Цветаевой) из Усень-Ивановского завода в Коктебель:

«Милая Лилька!

Страшно спешу черкнуть тебе два слова.

Сегодня отходит почта. Боюсь её пропустить.

Бегу, бегу!

Положим, что не бежит, а идёт, ну, дальше: дальше… [Приписка Марины Цветаевой.]

Что дальше?

Целую тебя и Верку и Макса, конечно!

Серёжа

«Ну?!» говорит Марина и я принуждён кончить письмо с лишней ложью на совести, – я сидела в другой комнате и совсем не говорила «ну» [приписка Марины Цветаевой].

МЦ

Адр <ес>: Усень-Ивановский завод, Уфимской губ <ернии>, Белебеевского уезда, Волостное правление, мне.

25-го июля 1911 г.

<Далее следует рисунок МЦ, изображающий кисть руки с длинными и тонкими пальцами.>

P. S. Серёжа находит здесь свою руку похожей на когти Вурдалака [приписка Марины Цветаевой]».487487
  Цветаева М. И. Неизданное. Семья: История в письмах. М.: Эллис Лак, 1999. С. 103—105.


[Закрыть]

26 июля, вторник

Марина Цветаева пишет письмо Максимилиану Волошину из Усень-Ивановского завода в Коктебель:

«Усень-Ивановский завод

26-го июля 1911 г.

Дорогой Макс,

Если бы ты знал, к <а> к я хорошо к тебе отношусь!

Ты такой удивительно-милый, ласковый, осторожный, внимательный. Я так любовалась тобой на вечере в Старом Крыму, – твоим участием к Олимпиаде Никитичне, твоей вечной готовностью помогать людям.488488
  См. – июнь 1911 года.


[Закрыть]

Не принимай всё это за комплименты, – я вовсе не считаю тебя какой-н <и> б <удь> ходячей добродетелью из общества взаимопомощи, – ты просто Макс, чудный, сказочный Медведюшка. Я тебе страшно благодарна за Коктебель, – pays de rédemption [страна искупления (фр.)], к <а> к называет его Аделаида Казимировна489489
  Аделаида Герцык.


[Закрыть], и вообще за всё, что ты мне дал. Чем я тебе отплачу? Знай одно, Максинька: если тебе когда-н <и> б <удь> понадобится соучастник в какой-н <и> б <удь> мистификации, позови меня. Если она мне понравится, я соглашусь. Надеюсь, что другого конца ты не ожидал?

Я опять принялась за Jean Paul’а490490
  Жан Поль – псевдоним Иоганна Пауля Фридриха Рихтера (1763—1825) – немецкого писателя, сатирика и юмориста.


[Закрыть] – у него чудные изречения, напр <имер>: Т <а> к же нелепо судить мужчину по его знакомым, к <а> к женщину по её мужу.

Нравится? Но не это в нём главное, а удивительная смесь иронии и сентиментальности. К тому же он ежеминутно насмехается над читателем, вроде Th. Gautier491491
  Теофиль Готье (1811—1872) – французский писатель-романтик.


[Закрыть].

Что ты сейчас читаешь? Напиши мне по-настоящему или совсем не пиши. Последнее мне напоминает один случай из нашего детства. «Он был синеглазый и рыжий»492492
  Первая строка стихотворения «На скалах» («Вечерний альбом», 1910) и название другого стихотворения будущего сборника «Волшебный фонарь», 1912. Герой стихотворений – одиннадцатилетний сын хозяина «Русского пансиона» в Нерви Володя Миллер.


[Закрыть], т. е. один чудный маленький мальчик в Nervi долго выбирал между Асей и мной и в конце концов выбрал меня, потому что мы тогда уехали. В Лозанне мы с ним переписывались обе, и однажды Ася получает от него такое письмо: «Пиши крупнее или совсем не пиши».

Загадываю сейчас на тебя по «Джулио Мости» – драматической фантазии в 4-х дейст <виях> с интермедией, в стихах. Сочинение Н. К., 1836 г.493493
  Речь идёт об издании: «Джулио Мости. Драматическая фантазия в четырёх частях с интермедией, в стихах. Сочинение Н. К. <Н. В. Кукольника>». СПб., 1836.


[Закрыть]

1. Твоё настоящее:

Чем оправдаешь честного Веррино?

2. Твоё будущее:

Я у него была: он предлагал

Какую-то свободную женитьбу.

Не моя вина, что выходят глупости!

Загадываю Лиле494494
  Елизавета Эфрон.


[Закрыть].

1. Её настоящее:

И отпусти ей грех, когда возможно,

И просвети её заблудший разум,

Но не карай несчастную!

2. Её будущее:

И может быть, вдвоём гораздо больше

Найдёшь источников богатства.

1. Верино495495
  Вера Эфрон.


[Закрыть] настоящее:

Готова ль ты своё оставить место

И домом управлять?

2. Верино будущее:

Что за история! Совсем одета

Так рано! Не спала, – постель в порядке…

Максинька, об одном тебя прошу: никого из людей не вталкивай в окно сёстрам, к <а> к – помнишь? – втолкнул меня. Мне это будет страшно обидно. М <ожет> б <ыть> ты на меня за что-н <и> б <удь> сердишься и тебе странно будет читать это письмо, – тогда читай всё наоборот.

МЦ

Адр <ес>: Усень-Ивановский завод, Уфимской губ <ернии>, Белебеевского уезда, Волостное правление, мне.

P. S. Пиши скорей, почта приходит только два раза в неделю, и письма идут очень долго.

Скажи Елене Оттобальдовне, что я очень, очень её люблю. Серёжа тоже.»496496
  Цветаева М. И. Неизданное. Семья: История в письмах. М.: Эллис Лак, 1999. С. 105—107.


[Закрыть]

31 июля, воскресенье

Сергей Эфрон пишет письмо497497
  Там же. С. 107—108.


[Закрыть] Елизавете Эфрон из Усень-Ивановского завода в Коктебель, в котором рассказывает про село, где они с Мариной Цветаевой живут уже шестнадцать дней. Пишет, что они с Мариной часто вспоминают её. В Москве Сергей заходил к своему другу А. С. Говорову, был на Ваганьковском кладбище, где похоронена бабушка Елизавета Никаноровна Дурново и их брат Глеб, умерший в семилетнем возрасте.

4 августа, четверг

Марина Цветаева пишет два письма из Усень-Ивановского завода в Коктебель. Первое – Вере Эфрон [написано на видовой открытке «Белебей. Усень-Ивановский завод. Вид на гору Мысайку»]:

«Усень-Ивановский завод, 4-го авг <уста> 1911 г.

Милая Вера, привет от милой Марины. Она с утра до вечера откармливает Серёжу всякой всячиной и, вычитав недавно, что в Турции жёны султана едят рис, чтобы потолстеть, начала пичкать его (Серёжу) рисом. Иногда она вспоминает Макса и стих Гумилёва: «Я хочу к кому-нибудь ласкаться, К <а> к ко мне ласкался кенгуру» [из стихотворения Н. С. Гумилёва «Кенгуру. Утро девушки» из его сборника «Жемчуга» (М.: Скорпион, 1910)] – и вспоминает тогда Вас. Никто никогда не сумеет т <а> к тереться о её плечо и подставлять ей своё, к <а> к Вы. В этом она уверена. Марина, если Вера позволит, целует Веру.

МЦ»498498
  Цветаева М. И. Неизданное. Семья: История в письмах. М.: Эллис Лак, 1999. С. 108.


[Закрыть]

Второе [на видовой открытке «Усень-Ивановский завод (Уф <имской> губ <ернии>) Посадка хвойных дерев»] – Максимилиану Волошину с припиской Сергея Эфрона:

«Усень-Ивановский завод, 4-го августа 1911 г.

Милый Макс,

А когда ты мне (запустил) попал мячиком в лицо, я тебе прощаю. Мы сейчас шли с Серёжей по деревне и представили себе, к <а> к бы ты вышел нам навстречу из-за угла, в своём балахоне, с палкой в руках и начал бы меня бодать. А я бы сказала: – «Ма-акс! Ма-акс! Я не люблю, когда бодаются!» Теперь я ценю тебя целиком, даже твоё боданье. Но т <а> к к <а> к это письмо слишком похоже на объяснение в любви, – прекращаю.

МЦ

P. S. Жму твою лапу.

Жму, ценю, прощаю! Жми, цени, прости!

Твой С. Э.

<Рукой М. И. Цветаевой:>

Это письмо написано до твоего, 10 дней т <ому> назад.»499499
  Там же. С. 109.


[Закрыть]

11 августа, четверг

Письмо Марины Цветаевой с припиской Сергея Эфрона из Усень-Ивановского завода в Коктебель Максимилиану Волошину:

«Усень-Ивановский завод,

11-го августа 1911 г.

Милый Максинька,

Одновременно с твоим ля́сьiм500500
  Пространным (от слова «лясы» – «точить лясы»).


[Закрыть] письмом, я получила 2 удивительно дерзких открытки от Павлова501501
  Речь идёт о малоизвестном поэте Николае Васильевиче Павлове, коктебельском соседе Волошина. Павлов опубликовал в своём сборнике «Распятые тени» («Распятые тени». Стихотворения. Одесса, 1917. С. 48, 54) два стихотворения с эпиграфами из произведений Марины Цветаевой.


[Закрыть], друга Топольского502502
  Александр Давидович Топольский – поэт и офицер. Ему посвящено стихотворение Марины Цветаевой «Белоснежка» («Волшебный фонарь», 1912).


[Закрыть].

Моё молчание на его 2-ое письмо он называет «неблаговидным поступком», жалеет, что счёл меня за «вполне интеллигентного» человека и радуется, что не прислал своих «произведений».

Я думаю отправить ему в полк открытку такого содержания:

«Милостивый Государь, т <а> к к <а> к Вы, очевидно, иного дамского общества, кроме лошадиного, не знаете, то советую Вам и впредь оставаться в границах оного.

На слова, вроде «неблаговидный поступок» принято отвечать не словами, а жестом».

– Как хорошо, что лошадь женского рода!

С удовольствием думаю о нашем появлении в Мусагете втроём и на ты! Ты ведь приведёшь туда Серёжу? А то мне очень не хочется просить об этом Эллиса.

Спасибо за письмо, милый Медведюшка. Меня очень обрадовало твоё усиленное рисование. Серёжу тоже, – по какой чудной картинке ты нам подаришь, – с морем, с горами, с полынью! Если ты о них забудешь при встрече в Москве, ты ведь позволишь нам напомнить, – Vous réfraîchir la mémoire [Освежить Вашу память (фр.)]?

Серёжа готовит тебе сюрприз, я… мечтаю о твоих картинах, – видишь, к <а> к мы тебя вспоминаем!

Макс, я сейчас загадала на тебя по Jean Paul’y вот, что вышло: «Warum erscheinen uns keine Tierseelen? [Почему не являются нам души животных? (нем.)]»

– Доволен?

Довольно глупостей, буду писать серьёзно. Сперва о костюмах: у меня с собой только серая юбка, разодранная уже по Коктебелю в 4-ёх местах. Я её каждый день зашиваю, но сегодня на меня упал рукомойник и разодрал весь низ. Мы и его и её заклеили сюргучём.

– Во-вторых о Серёжином питании: он выпивает по две бутылки сливок в день, но не растолстел.

– В-третьих о моей постели: она скорей похожа на колыбель, притом на плохую. В середине её слишком большое углубление, т <а> к что, ложась в неё, я не вижу комнаты. Кроме того парусина рвётся не по часам, а по минутам. Стоит только шевельнуться, к <а> к слышится зловещий треск, после к <оторо> го я всю ночь лежу на деревяшке.

– В-четвёртых о книгах: я читаю Jean Paul’a, немецкие стихи и Lichtenstein503503
  Роман немецкого писателя Вильгельма Гауфа (1802—1827) из истории Германии XVI века. Одно из самых любимых произведений Марины Цветаевой в детстве и юности. Её детские впечатления от этого романа нашли отражение в стихотворении «Как мы читали «Lichtenstein» («Вечерний альбом», 1910).


[Закрыть]. Представь себе, Макс, что я совсем не изменилась с 12-ти л <ет> по отношению к этой книге.

Жду письма с Мишиным дуэлем504504
  Речь идёт о какой-то выходке Михаила Лямина, двоюродного брата Максимилиана Волошина. Лямин был психически неуравновешенным человеком.


[Закрыть], Спящей Царевной, названием и описанием предназначенных нам картин, всем, что не лень будет описать – или не жалко.

Спасибо за Гайдана, 4 pattes [4 лапы (фр.)] и затылок.505505
  Видимо, Максимилиан Волошин вложил в письмо Марине Цветаевой свой рисунок или фотографию, где изображён коктебельский пёс Гайдан, которого Марина Цветаева очень полюбила.


[Закрыть] А когда ты в меня мячиком попал, я тебе прощаю.

МЦ

У <сень> Ив <ановский завод>

11/VIII 1911 г.

Милый Макс!

Я готовлю тебе один подарок. Мне кажется – ты будешь им доволен. Очень жалею, что меня сейчас нет в К <октебе> ле – был бы с удовольствием твоим секундантом. Мы часто вспоминаем тебя. И «баю-бай» вспоминаем. Целую тебя

Серёжа

Макс, отпечатай мне несколько коктебельских снимков. Ну, пожалуйста! Целую тебя.

МЦ»506506
  Цветаева М. И. Неизданное. Семья: История в письмах. М.: Эллис Лак, 1999. С. 109—111.


[Закрыть]