Текст книги "Унесённые ветром. Жизнь до и после"

Удалось Уолтеру услышать и несколько интересных историй, связанных с изготовлением одежды в военное время.

«Одна соседка Маргарет Митчелл отправила свою дочь, чтобы та принесла мне несколько шипов с дерева боярышника. Она рассказала, что во время войны, блокады, днём с огнём нельзя было найти самые обыкновенные иглы, поэтому шить приспособились такими вот шипами. Платья делали из подручных материалов, красители использовали природные, вроде ореховой кожуры, шляпки украшали перьями, найденными во дворах. Понятно, что почти все люди держали в хозяйстве птицу».

Так, вооруженный знаниями и образцами тканей Планкетт приступил к работе.

Уолтер слыл настоящим мастером своего дела: с 1927 года он разрабатывал одежду в самых разных стилях. Он одевал актеров «Поющих под дождём»[77]77
  «Поющие под дождём» – музыкальный кинофильм 1952 года, снятый Стэнли Доненом и Джином Келли


[Закрыть], шил для фильма «Кинг-Конг»[78]78
  «Кинг-Конг» – американский художественный чёрно-белый приключенческий фильм ужасов 1933 года


[Закрыть].

Но, что это по сравнению с таким масштабным проектом, как «Унесённые ветром»?

С того момента, как он подписал контракт, помимо основной работы, на его плечи свалилось множество иных хлопот: споры с бесконечно меняющимися режиссёрами (а помимо вышеназванных Джорджа Кьюкора и Виктора Флеминга, у «Унесённых ветром» были и другие родители – Сэм Вуд[79]79
  Сэмюэль (Сэм) Гросвенор Вуд (1883–1949) – американский кинорежиссёр и кинопродюсер. Взял на себя контроль над съёмкой во время вынужденного месячного отпуска Виктора Флеминга, в частности, снимал сцену убийства грабителя-янки. В титрах неуказан.


[Закрыть], Ульям Камерон Мензис[80]80
  Уильям Камерон Мензис(1896–1957) – американскийхудожник-по-становщик. Термин «художник-постановщик» (англ, production designer) – специалист, ответственный за визуальную концепцию и эстетику фильма, и управляющий логистикой кинопроизводства – был впервые введён им во время работы над «Унесёнными ветром». В качестве режиссера снимал сцену пожара в Атланте. Обладатель премии «Оскар».


[Закрыть], Джек Косгроув[81]81
  Джек Косгроув (1902–1965) – американский художник по спецэффектам. Был номинирован на пять премий Оскар (включая номинацию за «Унесённые ветром»).


[Закрыть]) и бескомпромиссными производителями цветной плёнки Technicolor[82]82
  Technicolor – серия процессов цветной пленки, впервые разработанная Technicolor Motion Picture Corporation, основанная Гербертом Калмусом, Дэниелом Ф. Комстоком и У. Б. Весткоттом в 1914 году. Первый процесс в этой серии был разработан в 1916 году.


[Закрыть].

«Мы открывали эпоху цветного кино, – рассказывали производители «Унесённых ветром». – Всё происходило наощупь, методом проб и ошибок. Мы проверяли перед камерой каждое платье, каждый оттенок, оценивали, как это будет смотреться на экране».

Во время одного из интервью Вивьен Ли сказала, что, если бы это зависело от неё, она сняла бы чёрно-белый фильм, ведь цвет – это ограничитель воображения. Дэвид Сэлзник с таким утверждением согласен не был.

Но, вернёмся к Планкетту. Перед костюмером была поставлена почти невыполнимая задача. Он должен был нарисовать эскизы тысяч предметов гардероба – для главных и второстепенных персонажей, для военных, для торжеств и траура.

Швейный цех Selznick International Pictures работал день и ночь. Полосатое платье для Скарлетт шили три недели, затем ещё платье, и ещё одно, и ещё… А к платьям – шляпки, перчатки, бельё. Впоследствии, когда всё посчитали, выяснили: для «Унесённых ветром» Уолтер создал более пяти тысяч предметов гардероба.

Марселла Рабвин отмечала:

«Задача Планкетта осложнялась тем, что за одиннадцать лет – а именно этот период указан в романе Митчелл – мужская и женская мода, разумеется, претерпевала различные изменения. До войны была одна одежда, во время войны люди всё больше носили самодельные – вязаные, шитые – вещи, после войны пришло обновление. Все эти нюансы Уолтер, как истинный мастер, учёл и продемонстрировал в фильме».

С завидной стойкостью переносил костюмер регулярное появление в его мастерской представительницы Technicolor. В её обязанности входило забраться в гардероб, созданный Планкеттом, найти и выбросить оттуда любые вещи, которые по мнению эксперта плохо будут смотреться в кадре. И надо сказать, эксперт Уолтера не жалела, вышвыривая сшитое комплектами.

«– Уолтер – гений, – восторгалась Оливия де Хэвилленд. – Всё, к чему он прикасался, было мечтой абсолютно любой женщины. Я помню, как восхитили меня разработанные Планкеттом платья с пышными юбками – теми, что надеваются на обручи. Однако моя мечта щеголять в них могла не сбыться, потому что выяснили, что если хоть одна из нас наденет подобное, две женщины в кадр не поместятся. Позже эта проблема была благополучно решена».

Вспоминала Оливия, как искали актрисы образ, когда с ними работали и Джордж Кьюкор и Уолтер Планкетт вместе.

«Кьюкор привел меня в гримуборную и сказал:

– Только вам, моя милая, решать, хорошенькой вы будете или же нет. Выбирайте причёску, макияж…

Искушение показать себя во всем великолепии было велико, но я решила не отступать от написанного Маргарет Митчелл образа и выбрала причёску со вдовьим козырьком. Настоящего у меня не было – гримёр нарисовала его карандашом.

Когда принесли для примерки серое платье, я увидела на нём четыре оборки. Четвёртая оборка сразу мне не понравилась, показалась лишней. Эта мысль не давала мне покоя, но обидеть Уолтера я бы никогда не смогла.

Я пошла к Селзнику, вертелась перед ним так и эдак, Дэвид ничего не заметил и платье одобрил. И вот, я уже выхожу из его кабинета, как вдруг…

– Минуточку… Вернитесь, пожалуйста и повернитесь вот так. Знаете что, четвёртая оборка кажется мне лишней».

Кипела работа в мастерской Планкетта. Одновременно – в доме и на аллее, в магазине и за ужином сочинял партитуры к «Унесённым ветром» давний знакомый Селзника Макс Штайнер[83]83
  Макс (Максимиллиан Рауль) Штайнер (1888–1971) – американский кинокомпозитор австрийского происхождения. Автор музыки более чем к 300 фильмам. Трёхкратный обладатель премии «Оскар» за лучшую музыку к фильму (номинирован 24 раза).


[Закрыть].

Из служебной записки, написанной Дэвидом Селзником и адресованной председателю правления Джону Хэю Уитни:

«Я уверен в том, что правильная партитура – один из главных элементов успеха картины».

Из записки Селзника генеральному менеджеру компании Генри Гинзбергу:

«Кто бы ни собрался писать партитуру к «Унесённым ветром», он должен знать, что ему придется тратить все свое свободное время на изучение музыки того периода».

В феврале 1936 года Штайнер был назначен музыкальным директором Selznick International Pictures.

Не раз работали они вместе, в том числе, во время производства фильма «Кинг-Конг». Дэвид знал, на что способен Макс и не стал рисковать и тратить время на поиски другого композитора. Повторюсь: Дэвид знал, на что способен Макс.

– Это какой-то кошмар, Дэйви. Твой приятель Штайнер заявил, что у него еще ничего не готово и, едва ли он успеет к установленному сроку. Зачем ты с ним связался?

– Он всегда так говорит. И всегда успевает к сроку.

И действительно, за выделенное ему время Штайнер успел выполнить поистине колоссальную работу: у четырёх главных, а также у второстепенных героев появились свои мотивы.

Рассуждая о проделанной работе в одном из интервью, Штайнер признавался:

«Я понимал и понимаю, что главное из всего, что написал я к «Унесённым ветром» – это мелодия Тары. Тара – земля, которую так любил отец О’Хара, привязанность к ней Скарлетт – привязанность, не позволяющая сдаться и отчаяться – была для меня главной героиней этой истории. Именно поэтому картина начинается с неё и заканчивается ею. Хорошенько изучив музыкальный материал тех лет, я привнес в эту мелодию частичку песен и военно-патриотических произведений юга».

Тема Тары надолго заняла и воображение дизайнеров студии.

В одном из писем Маргарет Митчелл, обращаясь к Кэтрин Браун, писала:

«Когда дизайнеры приехали ко мне и попросили описать, какой должна быть Тара, я здорово разочаровала их. Они представляли себе величественную архитектуру, а увидели грубую фермерскую простоту».

Художник-постановщик «Унесённых ветром» Уильям Кэмерон Мензис вспоминал: ему пришлось нарисовать несколько десятков эскизов внешнего вида Тары. Дэвид Селзник упорно отклонял их: один за одним. Наконец, нервы его не выдержали:

– Да постарайся же ты придумать что-нибудь ещё! К тому времени были придуманы 25 эскизов.

«Я подождал несколько дней, взял самый первый эскиз, который был сделан, и снова показал его Селзнику. И, черт побери, он Дэвиду понравился!».

Дизайнеры ориентировались на старые постройки – некоторые из них, обшитые вагонкой, еще можно было отыскать в Атланте. Строили Тару на заднем дворе студии. Здесь же – перед съемкой – высадили разные растения. Гигантские дубы сделали из телефонных столбов, обмазанных гипсом.

Внутренним убранством помещения среди прочих занимался один из ведущих художников-постановщиков страны и глава одной из крупнейших фирм в стране по оформлению интерьеров Джозеф Б. Платт[84]84
  Джозеф Бреретон Платт (1895–1968) – художник-постановщик, декоратор, работавший над фильмами «Ребекка» (1939), «Унесенные ветром» (1939), «Дело Парадайна» (1947) и др.


[Закрыть]. Нужно было просмотреть образцы тканей – плюш, бархат, парча, вельвет – присланные несколькими крупными фабриками по производству тканей. Образцов было несколько тысяч. Только после тщательного их изучения и изучения эпохи, о которой писала Маргарет Митчелл, можно было заняться обивкой мебели, шить шторы – и всё это, учитывая цветовые нюансы. Оттенки не должны были сливаться, и, напротив, должны были гармонировать друг с другом. И здесь снова на помощь спешили специалисты Technicolor.

Когда во время одного из интервью у Пегги спросили, откуда она черпала материал для своей книги, откуда узнала описанные в книге те или иные детали, Маргарет ответила:

«Изучала подшивки газет с 1850 по 1873 год, внимательно прочитала сотни старых статей и множество писем. И отовсюду можно было взять для себя что-то интересное, поучительное. Коме того, не забывайте, что многое я услышала от своих родителей, которые в свою очередь обо всём узнавали от стариков. Вспоминая истории о войне, мама и папа пересказывали их мне.

Мой отец очень интересовался темой противостояния юга и севера, он хорошо знал о том, что происходило в Джорджии. Мама, как настоящая женщина, более интересовалась нравами того времени: что считалось во время войны приличным, что – нет, что готовили наши бабушки, какие песни пели, как долго молодой человек должен был знать девушку, чтобы получить разрешение называть её по имени».

Работая над унесёнными ветром, Дэвид Селзник и Виктор Флеминг пошли по стопам писательницы. Прежде чем снимать ту или иную сцену, они также изучали подшивки газет. Например, именно так готовились к съёмкам сцены эвакуации из Атланты, о которой рассказывала Вивьен Ли.

Снимали эту сцену, по рассказам очевидцев, несколько дней, приготовления же к ней продолжались несколько месяцев. Подмечали и фиксировали малейшие мелочи, ведь, как мы помним, одно дело, когда вы следуете за своей фантазией, совсем другое, когда вы должны восстановить реальные события с максимальной достоверностью.

Картина вырисовывалась постепенно: вот на ней появились соломенные шляпы, затем фургоны, затем лошади. Была разработана специальная система управления массовкой.

Перед съемкой все актёры были проинструктированы: действовать строго в соответствии с указаниями режиссера. Каждый, управляющий лошадью всадник, каждый артист, каждый водитель фургона должен был знать, в какое время, откуда и в какую точку он должен переместиться.

«В тот день, – вспоминала Вивьен Ли, – я только и думала о том, какие действия я должна совершать и, как бы мне не сбиться».

И, хотя правила безопасности соблюдали на съемочной площадке «Унесённых ветром» неукоснительно, Дэвид и Виктор предложили Вивьен не рисковать собой.

– Пусть на сей раз снимается дублёрша

– Ни за что! – заявила Вивьен-Скарлетт.

Директору по кастингу Фреду Шусслеру было велено проследить за тем, чтобы сотни статистов, участвующие в сцене, говорили с южным акцентом. Впоследствии, когда фрагменты фильма использовали в рекламе и выбирали сцену эвакуации, создатели «Унесенных ветром» гордились тем, что обратили внимание на этот момент, не пропустили его, ведь мог случиться конфуз.

«Люди действовали чётко, как солдаты, – с удовольствием рассказывал Виктор Флеминг. – Конечно, мы боялись путаницы, споров… Да, мало ли, что могло возникнуть в процессе работы. Но нет, все прошло замечательно».

А кто не помнит знаменитую сцену с тысячами раненых и умирающих на железнодорожной станции солдат?

«Так Дэвид хотел показать, сколько человеческих судеб искалечила и уничтожила война, – рассказывала Марселла Рабвин. – Сегодня подобное можно было бы снимать, например, с вертолёта, но тогда вертолёт заменили… подъемным краном».

Найти кран, который поднялся бы на необходимую высоту было непросто. Когда же создатели фильма его всё-таки нашли, нужно было придумать что-то, чтобы кран этот не вибрировал. Построили специальную дорожку, а также изготовили стрелу для камеры.

Но тут появилась другая проблема. Требовалось заполнить станцию людьми. Нашли только полторы тысячи статистов. Этого было катастрофически мало. И тогда придумали использовать манекены. Полторы тысячи статистов и тысяча двести манекенов.

По воспоминаниям производителей фильма, сцена на железнодорожном вокзале никого из зрителей не оставила равнодушным. Во время премьеры Оливия де Хевилланд услышала в зале одинокий едкий смешок. С удивленным возмущением огляделась и выяснила, что это муж Маргарет, Джон Марш хохотнул.

«Если бы у нас было столько солдат, – сказал Джон, – мы бы наверняка выиграли войну».

Не обошлось на съемочной площадке «Унесённых ветром» без забавных ситуаций и розыгрышей.

Когда снимали сцену убийства янки – солдата, забравшегося в дом – от нервного напряжения у актрис Вивьен Ли и Оливии де Хевилланд, по их признанию, едва не случилась истерика.

Пол Кози Хёрст (1888–1953) – американский актёр и режиссёр.

На его счету роли в таких фильмах как «Унесенные ветром» (1939), «Остров потерянных душ» (1932), «Желтое небо» (1948), «Летняя буря» (1944) и др.

В свою очередь Пол Хёрст – исполнитель роли янки – вспоминал о том дне с улыбкой. Незадолго до начала съемки актер с удивлением заметил, что на съемочной площадке начинает собираться технический персонал. Людей становилось все больше. Это было бы объяснимо, если бы речь шла о сцене сожжения Атланты или другой масштабной сцене, но тут… Странно, с чего бы все решили посмотреть на их игру?

Когда работа была выполнена, Хёрсту объяснили: по сюжету героиня Оливии де Хэвилленд должна была прикрывать труп убитого солдата своей ночной рубашкой. Кто-то пустил в студии слух, что под рубашкой на актрисе не будет никакой одежды.

(Примечательно, что спустя некоторое время после премьеры ветераны Великой армии Республики в Пенсильвании сделали всё возможное, чтобы фильм Селзника был запрещён к показу.

Газеты Пенсильвании тех лет сообщали:

«Благодаря Маргарет Митчелл и Дэвиду Селзнику, солдат союза выглядит мерзким мародёром, готовым обидеть женщину ради наживы. Настоятельно рекомендуем не посещать ни один кинотеатр, в котором показывают этот, обливающий помоями порядочных людей, фильм».

По мнению оскорбленных, автор романа «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл, продюсер Дэвид Селзник и режиссёр Виктор Флеминг воскрешали своей деятельностью конфликт между Севером и Югом, ставя под угрозу целостность страны. Как бы эти трое на спровоцировали новый – уже не экранный и не книжный – конфликт, опасались критики.)

Интересная ситуация возникла с поиском братьев Тарлтонов.

Отсмотрев и прослушав не одну пару близнецов, организаторы съемочного процесса, наконец, сообщили:

«После продолжительных поисков были найдены близнецы для съемок в фильме «Унесенные ветром». Из сотен претендентов выбраны два актера, которые походят друг на друга и подходят для воплощения образов Стюарта и Брента Тарлтонов. Будущих актеров зовут Фред Крейн и Джордж Ривз. Крейн будет играть Брента, Ривз – Стюарта. Крейн – шатен, волосы у Ривза – черные».

Один из операторов возмущался: нет у этих парней ничего общего. Затем пришло время возмущаться гримерам студии Селзника. Никакой грим, никакие попытки художников не могли бы убедить зрителей, что эти двое – близнецы. Решение отыскали, хорошенько подумав: «братьев» породнили, выкрасив обоим волосы в рыжий цвет.

«Всё ужасно! – снова негодовал оператор. – Эти двое выглядят совершенно нелепо».

В служебной записке от 30 января 1939 года Селзник написал:

«Мне кажется, что прически, которые мы сделали близнецам, превратили их в героев комикса. Мне совершенно не нравится этот цвет волос. Я очень прошу, я просто умоляю, пусть мистер Уэстмор сделает с этим что-нибудь. Пусть он поэкспериментирует с волосами этих парней. Пусть они, в конце концов, обсудят внешний будущий вид Тарлтонов с нашим костюмером Планкеттом и придут к единому решению. Я хочу увидеть близнецов в костюмах, в приличном виде».

Зрители помнят сцену, в которой Скарлетт беседует с близнецами. При первой попытке съемки этой сцены актрису нарядили в зелёное муслиновое платье. На сей раз увиденное ужасно взволновало Сьюзен Майрик, которая была ответственна не только за южный акцент актеров, но и консультировала Селзника относительно царивших некогда на Юге страны нравов.

– Вы меня простите, но это просто неприлично. Девушка сидит без сопровождения в компании двух молодых людей и показывает им грудь.

Когда сцену взялись переснимать, перед оператором и Селзником предстали «близнецы» с выпрямленными, перекрашенными в темный оттенок волосами, и Скарлетт в девственно-белом платье. На сей раз были довольны все: продюсер, оператор, Сьюзен Майрик, сами «близнецы» и, конечно, Скарлетт.

Когда Оливия де Хевилленд впервые увидела на съемочной площадке Кларка Гейбла, испытала что-то, вроде священного трепета. Чем дольше они работали, тем крепче становились их приятельские отношения и, конечно, актеры позволяли себе иногда подшучивать друг над другом.

Сцену, в которой капитан Батлер забирает обессилевшую Мелани и ребенка, выносит их из дома и укладывает в фургон, репетировали несколько раз.

Скучая, Оливия начала озираться и вдруг взгляд ее упал на лежавший неподалёку от её кровати бетонный блок с прикреплённой к нему верёвкой.

«И тут мне в голову пришла шальная мысль. Я попросила одного из рабочих спрятать эту плиту под моей кроватью. Когда просьба была выполнена, я взяла верёвку, обвязала её вокруг своей талии, а сверху прикрылась рубашкой и одеялом. А надо сказать, Кларк был сильным мужчиной. И вот, в очередной раз, по команде режиссера Гейбл легко взбежал по лестнице, направился к моей кровати, попытался меня поднять и…

– Какого дьявола?»

Желание разыгрывать коллег оказалось делом заразным. И вот уже Кларк Гейбл подшучивал над Хэтти, подлив в её стакан – в сцене, где Ретт и Мамушка произносят тосты – настоящий виски.

Когда же ничего не придумывалось, в перерывах между съемками, артисты с удовольствием играли в морской бой.

Все помнят сцену, когда Скарлетт сидела у постели Мелани. В тот день было холодно. Актрисы ждали начала съемок и, пока шли приготовления, обе заснули.

Оливия де Хэвилленд вспоминала: съемки могли бы продолжаться дольше, если бы не невероятное желание Вивьен Ли поскорее завершить работу.

«Она хотела как можно скорее воссоединиться со своим Ларри. Вместо того, чтобы работать до шести, работала до восьми, затем ужинала, затем снова бежала на площадку и снималась до полуночи.

Когда в последний день её работы я пришла попрощаться с Вивьен и пожелать ей всего доброго, не узнала свою партнёршу. Она очень сильно потеряла в весе и казалась совершенно изможденой».

Не было ни одного съемочного дня, когда и Дэвид Селзник не явился бы на площадку. Он так и не смог доверить свои полномочия кому-либо ещё и поэтому вынужден был всё – до самой последней мелочи – контролировать самостоятельно. Монтаж картины не стал исключением. В монтажной вспоминали: перед тем, как им было позволено приступить к работе, Дэвид долго объяснял: с помощью монтажа можно сделать из материала «конфетку», а можно убить его, убив многолетнюю работу тысяч людей.

Отснятое сократили до пяти часов. Когда работа была сделана, Селзник потребовал проверить и зафиксировать, что было удалено, что осталось.

«Я составляла пошаговое описание того, что было отредактировано, – вспоминала сценарист Лидия Шиллер, – потратив на это более двух недель».

Бобби Керн, занимавшийся монтажом около сорока семи часов, как вспоминали коллеги, неутомимый и энергичный, едва выйдя из монтажной рухнул и моментально заснул. После этого потребовалось еще время для того, чтобы довести материал до совершенства.

Сотрудники студии Селзника со смехом рассказывали: на стене одного из отделов висел плакат с надписью «Когда же, наконец, закончится эта, измотавшая всех, картина?»

Как любой настоящий художник, Дэвид терзался сомнениями:

«В полдень я думаю, что это божественно, в полночь я думаю, что это паршиво, иногда я думаю, что это величайшая картина, когда-либо созданная. И даже если это всего лишь великолепная картина, я все равно буду удовлетворен».

«Дэвид был очень хорошим человеком и профессионалом своего дела, – вспоминала Энн Разерфорд. – Можно сказать, что он отдал часть себя этой картине. Я не могу вспомнить, когда он спал. Дэвид постоянно был рядом, поддерживал нас, веселил. После съёмки той или иной сцены в наших гримуборных появлялись конверты с фотографиями, сделанными на съемочной площадке: смешными, нелепыми».

По словам Кларка Гейбла, цензура здорово поработала с фильмом. Из него были исключены многие диалоги и ситуации. Не пропустили и ругательства, которые должен был произносить Ретт Батлер.

– Любое использование нецензурной лексики запрещено, – заявляли цензоры «Брин офис Холливуде».

– Это часть характера Ретта Батлера. Если вы вымараете это из сценария, публика поймёт, откуда ноги растут. Хорошенькая история в свободной стране.

«Цензоры подумали, – вспоминал Кларк, – и, в конце концов, согласились с Селзником. Было позволено оставить одну фразу: «Мне наплевать, моя дорогая».

Фраза эта очень понравилась зрителям и стала крылатой.

Из заключения председателя государственного совета США по цензуре кинофильмов Эдны Р. Кэрролл:

«Я прочитала книгу Маргарет Митчелл и у меня возникло определенное ощущение что вторгшиеся штаты были представлены в плохом свете. Это меня не порадовало. Но, война – это война, это особые отношения, особые условия. Поэтому, я не думаю, что есть какие-либо основания для запрета данной картины. Уверена, что просмотр «Унесённых ветром» доставит зрителям всей Америки удовольствие».

Дэвид Селзник вспоминал, что, когда, наконец, процесс был завершен, первое, что он сделал – отправил сообщение «разведчице» Кэтрин Браун.

«Итак, – прочитала она, – «Унесённые ветром» готовы. И пусть Господь благословит нас: всех и каждого по отдельности».

Премьера долгожданного фильма была запланирована на 15 декабря 1939 года. И, конечно, состояться она должна была в Атланте. Так, во всяком случае, полагала Маргарет Митчелл. Каково же было её изумление, когда она услышала от исполнительного директора MGM, что первый показ «Унесённых ветром», возможно, состоится в Нью-Йорке. Эта ужасная новость со скоростью ветра пронеслась по её родному городу. Мэр Уильям Б. Хартсфилд негодовал.

– Фильм «Унесенные ветром» – часть истории Атланты, так же, как и книга, которая принадлежит нам – жителям города Атланты. Какого же, спрашиваю я вас, чёрта, премьера фильма, снятого по книге одной из дочерей Атланты, должна состояться в Нью-Йорке?

Здесь, на родине Пегги, внимательнее, чем где-либо следили за всеми новостями, связанными с производством фильма «Унесенные ветром»: переживали из-за кастинга, ликовали, когда Кларк Гейбл, наконец, подписал контракт, негодовали, увидев выбранную на главную роль актрису, оплакивали увольнение Кьюкора.

Перед такими аргументами производители фильма оказались бессильны.

И вот, журналисты Атланты с восторгом сообщали:

«Наш город усердно готовился к этому событию. Женщины шили юбки с обручами и скупили все корсеты, которые продавали в городе. Публика – по предварительным подсчетам это 2 300 человек – заплатила по десять долларов за место, чтобы увидеть мировую премьеру сенсационного романа с Вивьен Ли и Кларком Гейблом в главных ролях».

Большинство голливудских знаменитостей, имеющих непосредственное отношение к производству картины прилетели в Атланту. Незадолго до посадки их ожидало неприятное происшествие. Как позже пояснил пилот: самолет едва не врезался в гору.

Интересно, что актрисе Лоре Хоуп Крюс, сыгравшей роль тётушки Питтипэт, Дэвид Селзник лететь на самолёте запретил. Таким образом он хотел оградить её от волнений. Дэвид купил ей билет на поезд.

– Доедете в лучшем виде, ни о чём не беспокоясь, моя дорогая.

По пути поезд попал в аварию. К счастью, Лора осталась цела, но прибыла на премьеру в крайне растрёпанных чувствах.

Лора Хоуп Крюс (1879–1942) – американская театральная и киноактриса. Сыграла в сорока крупных бродвейских постановках. Наиболее заметной её киноролью является роль тётя Питтипэт Гамильтон в фильме «Унесённые ветром». Также на её счету «Дама с камелиями» (1936), «Ангел» (1937), «Сёстры» (1938), «Восторг идиота» (1939) и «Нью-орлеанский огонёк» (1941).

Премьера в Атланте

Воспоминания о премьерном показе у всех оказались разные. Оливия де Хэвилленд рассказывала, что зрители смотрели фильм, сохраняя гробовое молчание. И когда фильм закончился, молчание продолжилось. Лишь спустя несколько минут после финальных титров зал взорвался аплодисментами.

«Я думала о том, что Дэвид всё-таки очень смелый человек. Сначала он не побоялся ввязаться в производство этой картины, а потом не побоялся показать жителям Атланты жизнь, о которой они знали гораздо больше, чем мы – создатели фильма».

Совсем иначе увидели происходящее журналисты Атланты:

«До последнего момента было известно, что автор «Унесённых ветром» не сможет быть на празднике из-за болезни её отца, но не появиться на премьере Маргарет не смогла.

Во время сеанса зал то и дело сотрясался от аплодисментов: хлопали, когда Скарлетт застрелила забравшегося в Тару солдата-янки, хлопали когда она обещала, что «завтра будет новый день».

Когда экран погас, Кларка Гейбла попросили сопроводить Маргарет на сцену.

«Признаюсь честно, – сказала писательница, – я не гожусь для публичных выступлений. Но я хочу поблагодарить всех тех людей, которые создали этот прекрасный фильм. Режиссеры и актеры, операторы и осветители, консультанты, дизайнеры и швеи – все они оказались куда красноречивее, чем я. Все они сделали гораздо больше, чем сделала я».

Наконец-то Кларк Гейбл смог познакомиться с Пегги.

«– Это самая очаровательная женщина, которую я когда-либо встречал, – сказал он журналистам, покидая Атланту».

Позже все гости восхищались сдержанностью и хорошим воспитанием жителей города. Никто не хватал знаменитостей за рукава, не сдирал с них одежду, не приставал с расспросами.

Артисты не знали, что незадолго до их визита мэр города издал указ: штраф и арест ожидает всякого, кто будет хватать артистов за рукава, сдирать с них одежду и приставать с расспросами.

Очень долго по Атланте гуляла такая история (была ли она правдой или выдумкой, сегодня не узнать):

Когда завершилась премьера фильма и гости покинули город, в отель, из которого только что выехали Кларк Гейбл и Кэрол Ломбард, вошла дама в летах. Она спросила у администратора: свободен ли номер, в котором ночевал артист.

– Свободен, мэм, – ответили ей.

– Я хотела бы заселиться именно туда.

– Сейчас я всё приготовлю.

– Только прошу… Не меняйте постельное бельё! Я хочу спать в той же постели, в которой спал Гейбл.

В одном интервью Дэвид Селзник вспоминал: в день премьеры он получил несметное количество поздравительных телеграмм и сообщений – от друзей, родных, коллег. Первая была от… Джорджа Кьюкора.

«Мой дорогой друг! Дэвид! Поздравляю тебя…»

До последнего своего вздоха хранил Селзник этот клочок бумаги. «Только человек с добрым сердцем мог так поступить», – не раз говаривал продюсер.

Спустя 21 год после премьеры «Унесенных ветром» в Атланте, Вивьен Ли снова поехала на родину Маргарет Митчелл – встретиться с коллегами и зрителями. По пути в Атланту, в аэропорту актриса согласилась поговорить с неким журналистом, который узнал Вивьен и попросил о коротком интервью.

– Вы, кажется, играли в фильме Дэвида Селзника «Унесенные ветром», – начал собеседник. – Напомните, пожалуйста, какую именно роль вы исполняли в картине?

Ли возмутилась

– Вы что же, не смотрели фильм? А книгу вы тоже не читали? – воскликнула актриса.

Корреспондент честно ответил, что он интересуется фильмами и литературой иного характера.

– В таком случае, – заявила Вивьен, – нет никакого смысла продолжать этот разговор.

Как-то у актрисы Эвелин Кейс, получившей и сыгравшей роль сестры Скарлетт О’Хары – Сью-лин – спросили:

– Скажите, это правда, что на премьеру «Унесенных ветром» не приехал никто из темнокожих актеров?

– Да, это правда. Их попросту не пригласили. Понимаете, Атланта – это самый что ни на есть Юг. Я выросла здесь и хорошо помню существовавшие здесь правила: темнокожие люди не могли сидеть напротив меня в трамвае. Когда же по улице шел белый ребёнок, любой темнокожий ребенок должен был убраться с дороги. Думать об этом, конечно, отвратительно.

«Я очень хотела сниматься в «Унесённых ветром», но вот эта линия белых и рабов, откровенно говоря… В общем, мне это никогда не нравилось», – смущаясь, признавалась Оливия де Хэвилленд.

Дэвид Селзник вспоминал, что, когда они начали работать с Хэтти Макдэниел, актриса заявила:

– Слово «ниггер»[85]85
  – оскорбление, вроде «черномазый» и т. п.


[Закрыть] я не стану произносить ни за какие коврижки. И ещё я не стану…

Дэвид повиновался.

«Мы только приступили к съемкам фильма, – вспоминала Марселла Рабвин, – а газеты, которыми владели и в которых работали темнокожие, устроили откровенную травлю».

«Голливуд превзошел Гитлера, – писали в прессе. – Здесьусердно трудятся над созданием одной из самых злостных антинегритянских картин. Продюсировать её взялся Дэвид Селзник – человек бесчестный, добившийся своего положения не талантом и тяжким трудом, а женитьбой на дочери Луиса Майера. Его «шедевр», который вот-вот выйдет в прокат – это ещё одна вонючая история о белых господах и рабах, которые, по мнению автора «Унесённых ветром» Маргарет Митчелл и продюсера Дэвида Селзника, являются существами низшего порядка».

Против фильма восстали внуки и дети тех людей, которые были рабами.

– Наши отцы и деды всегда боролись за права, за свободу – даже в самые тяжёлые для себя дни, с очевидным риском для собственной жизни. Маргарет Митчел переврала историю, показав в своей книге пассивных, угождающих своим белым хозяевам рабов.

«Маргарет действительно как-то уж очень смело писала на эту тему, – рассказывал в одном из интервью Селзник. – Уверен, что её взгляд на сообытия, её отношение к этому вопросу не могло не задевать темнокожее население. Для меня же это была очень больная тема, поскольку я тоже переживал из-за несправедливого отношения к евреям. Поэтому, скажу честно, я дошел до крайности, чтобы ненароком не показать в фильме что-нибудь такое, что оскорбит расу или отдельную личность».

Но, когда фильм вышел в прокат, и во время премьеры в Атланте, а затем почти перед каждым показом фильма во всех штатах и городах Америки перед кинотеатрами собирались протестующие с плакатами.

«Вы тоже станете ласковым и послушным под кнутом своего хозяина», – было написано на некоторых из этих плакатов.

Сыгравший в фильме Порка, афроамериканский-актер Оскар Полк не хотел согласиться со своими собратьями.

8 апреля 1939 года в газете The Detroit Tribune был опубликован материал, написанный актёром и озаглавленный «Оскар Полк защищает экранизацию романа «Унесенные ветром».

«Я полагаю, что критика в адрес работы Дэвида Селзника «Унесенные ветром» со стороны представителей моей расы совершенно безосновательна. Когда ко мне обратились агенты студии и предложили роль дворецкого Порка, я понятия не имел, что за книгу написала Маргарет Митчелл. Более того, я понятия не имел о существовании Маргарет Митчелл. Естественно, что прежде чем согласиться на поступившее мне предложение или ответить отказом, я приобрел роман и прочитал всё, что есть в книге о персонаже, которого я должен был сыграть.