Текст книги "Чудачка"

Глава 9
Юбилейно-диверсионная

Выслушав все ценные и изобильные указания от Дарьи Вадимовны, Надя к девяти часам утра все-таки добралась до приемной. Там-то на нее и обрушилась очередная волна беспокойства Сил.

Взрыв плазменной панели, спровоцированный синей фазой иномирного заклинания, вогнал бедняжек в состояние, близкое к панике. Шутка ли, мир, закрытый от воздействия извне и казавшийся таким надежным, безопасным пристанищем для юной помощницы, превратился в угрозу. Силы Двадцати и Одной метались, свиваясь в невообразимые сочетания энергий, и паниковали от души или от того, что им, созданиям нематериальным, ее заменяло.

Может, обладай Силы телами, им было бы проще. Надя усадила бы их на диван, заварила крепкого чаю, насыпала бы в вазу конфет или даже накапала валерьянки. Как хранитель офисной аптечки, она распоряжалась всеми лекарствами. Но что делать с теми, у кого вовсе нет тел и о которых знаешь, только сколько их? Да и то, как подозревала девушка, это понятие было введено больше для удобства общения с созданиями, обладающими телами, а сами Силы вполне могли подменять или даже заменять друг друга в своей работе.

– Мне кажется, вы зря волнуетесь, – одними губами сказала Надя, отвернувшись к окну. Пусть она и слыла чудачкой, но громкий разговор с самой собой в пустой приемной на странные темы действительно мог шокировать сослуживцев. Вряд ли, конечно, ее объявили бы сумасшедшей, а вот вызвать «скорую помощь» от щедрот сострадательной русской души – легко.

– Как же зря! – Чуть не погибла! – Наша! – Опасно! – Беда! – взорвались новой порцией криков Силы.

– Ни одно воздействие этих радужно-семикратных чар, ставшее физическим, не принесло ни мне, ни другим людям никакого вреда. Вы же сами говорили, что нельзя воздействовать магией на технический мир. Наверное, это «нельзя» настолько велико, что защищает меня от внешней угрозы, какой бы силы она ни была, – изложила Надя свои соображения и тем заткнула фонтан паники.

Силы стали просчитывать варианты, рассуждая и сетуя вслух, что никто из их жрецов в урбанизированных мирах никогда не жил по определению, ибо не чтили Двадцать и Одну в мирах излишне технических, закрытых для откровений извне. Потому и информации у них нет.

– А зачем вам жрецы? – наивно удивилась девушка, ориентируясь на полученный при знакомстве с Силами пакет откровений. – Вы же и так можете быть везде и всюду и волю свою сами можете оглашать. Это, наверное, у богов в магических мирах не всегда получается, но вы-то действительно практически вездесущи.

– Не знаем… – Так принято… – Положено… – Традиция… – растерянно признались собеседники и призадумались: «А действительно, зачем?»

Если польза Служителей, на примере Надежды и Дарсена, была доказана в первые же дни, то особого толка от жрецов, положа руку на несуществующие сердца, Силы до сих пор так и не узрели. Скорее уж случалось, что выходки жрецов в храмах вредили «имиджу» Двадцати и Одной, когда неверно бывали высказаны их волеизъявления.

– А… ну если традиция, тогда конечно. – Девушка оставила неинтересную тему, а заодно и окно, подошла к рабочему столу и села за начавший работу компьютер. Бестелесные работодатели хоть и подкидывали преинтересные задачки, налички не платили, и как ни здорово было решать иномирные головоломки, приходилось трудиться в офисе, где платили за деяния на ассистентской ниве реальные деньги на реальную банковскую карточку.

Рабочий день промелькнул без метафизических происшествий и реальных проблем. Обычный круговорот стих только за пятнадцать минут до конца рабочего дня, чтобы разнообразить жизнь Нади звонком от Любы.

Та решительно объявила подруге о своем расставании со Славой. Угораздило же девушку, мотающуюся по служебных делам, забежать на обед в кафе на другом конце города! Там-то она и узрела своего художника, нежно придерживающего за ручку и целующего совсем не в щечку другую девушку. Оправданий Любаша слушать не стала. В нежданно обретенную и потерянную в детстве сестру поверить не рвалась, потому ловелас получил отставку.

Подана подруге история была конспективно и в ироническом стиле, но, понятное дело, приятности в расставании с изменщиком мало, потому Любка собиралась ангажировать Надю на все выходные для лечебного шопинга. Ничего терапевтического в блуждании по магазинам Надежда никогда не видела, принимая периодические визиты в общественные места для траты средств как необходимость, но бремя дружбы, то есть хождение за компанию, готова была нести достойно, потому безропотно согласилась. В конце концов, день в кафе ради главного бухгалтера она провести обещала по долгу службы, а тут дружеская помощь.

«Погребок», который выбрала Дарья Вадимовна для юбилея, обладал, на взгляд практичной женщины «немного за…», сразу несколькими достоинствами. Во-первых, располагался на соседней улице, и дойти от него до офиса, не пользуясь услугами такси, можно было за пять минут. Во-вторых, отличался разумными ценами при относительном качестве и количестве блюд для заказанного торжества. В-третьих, тускловатое освещение, имитирующее средневековую таверну с факелами и добротной деревянной мебелью, очень выгодно омолаживало героиню торжества, сбрасывая десяток лет как минимум.

Саму Надю, откомандированную в «Погребок», более всего прельщала близость к дому и работе, потому как в силу возраста и личного отношения к красоте телесной прочие достоинства заведения на девушку воздействия не оказывали. К кулинарным же изыскам Надюша в принципе была почти равнодушна. Единственное исключение – она не чувствовала насыщения, если ела пищу, приготовленную лично. Потому, если уж не могла съесть маминой стряпни, предпочитала любой покупной продукт, будь то пирожок, яблоко или банан – все равно. Когда мама Вера удивилась подобному выверту сознания дочки, та честно призналась, что для нее еда – это не только белки, жиры и углеводы, но и свет, вложенный в пищу. Вот и получается, что невозможно скушать собственный и насытиться.

В «Погребке» Надя была в прошлом году. Туда как-то в выходной ее затащила мама, чтобы отпраздновать свой день рождения. Вера решила не готовить на собственный праздник, чтобы вместо праздника не стоять у плиты, а потом еще и посуду за гостями не мыть. Две мамины подруги, приятель Ванечка со взрослым сыном, тоже будущим медиком, и сама Надя неплохо посидели в кафе. Мясо под сыром с грибами тогда показалось девушке чуть жирноватым, зато все салаты были удивительно вкусны, а десерт – горка с разнообразными пирожными – очень красив. Вкус пищи дополнялся удивительно стойким и ровным оттенком цвета, переливавшегося от нежно-жемчужного до тепло-коричневого.

Сейчас девушке было любопытно, работает ли еще в кафе тот жемчужно-шоколадный повар. Надюше казалось интересным поглядеть на творца такой вкусно-цветной пищи.

Служебную дверь открыл парень с помятым лицом, будто спал тут же или вообще не успел толком проснуться прежде, чем явиться на работу.

– Привет! Чего тебе? Если официанткой пришла наниматься, то хозяин через час подъедет, погуляй пока, – не грубо, скорее чисто информативно, бросил он с душераздирающим зевком.

– Нет, у меня уже есть работа, – улыбнулась Надя. – Я от Дарьи Вадимовны Вязовой. Она на сегодняшний вечер зал арендовала.

– А, это та толс… э-э-э… юбилярша, – сообразил парень и отступил. – Проходи. Вон вешалка, плащик и сумку можешь сбросить, у нас не воруют. Только куда тебя? Зал глянуть или на кухню хочешь сходить?

– Я обещала все посмотреть, – пожала плечиками Надя и смущенно улыбнулась.

– О’кей, гоу, я, кстати, Петя, – махнул рукой работник и, дождавшись, пока девушка представится, освободится от верхней одежды и вооружится блокнотиком с карандашом, повел ее в арендованный на вечер зал. Щелкнул выключателем.

Большая люстра, стилизованная под тележное колесо, засветилась огоньками лампочек, оформленных под свечки. Второй щелчок зажег лампы-факелы на стенах.

– А те две в углу почему не горят? – уточнила девушка.

– Перегорели, – беспечно пожал плечами сопровождающий, но, заметив, как девушка что-то чиркает в блокнотике, заверил: – До вечера заменим.

Деятельная клиентка, выносившая мозг хозяину не менее часа, накрепко отпечаталась в памяти Петьки, и попасть под ее горячую руку, случись этой девочке-цветочку случайно заикнуться о каких-то неполадках, ему совсем не улыбалось. Он даже бухарика Гошу звать не будет, сам пару лампочек вкрутит. Знает, где что в подсобке лежит.

– Спасибо. – Надежда солнечно улыбнулась, и досада из-за необходимости что-то делать у парня пропала.

До кухни он вел девушку, чувствуя себя по крайней мере экскурсоводом в Эрмитаже. Подробно описывал, где и куда клиентам в дамские-мужские комнатки лучше сходить, куда подымить, уточнял, какой им музон врубить. Правда, что ли, как юбилярша заказала, дискотеку восьмидесятых или еще чего от себя добавить можно? Ага, французов можно. Это здорово! Он тоже Азнавура, Джо Дассена и Милен Фармер уважает!

Заодно про кухню и поваров поведал. Их оказалось целых два, не считая подручных – разморозь-порежь-выброси. Тетя Катя и дядя Женя, как запросто звал их Петька, являлись супружеским тандемом, работавшим в «Погребке» с момента его открытия.

«Так вот почему два цвета-света у еды!» – сообразила Надежда и просияла, найдя ответ на вкусную загадку.

– Куда на кухню без шапки, лахудра! – взревел кто-то слева, стоило Наде, подталкиваемой Петькой, сунуть носик в дверь.

– Мы на пять сек, дядь Жень! Теть Кать! Это от юбилярши девочка. Никуда лезть не будем!

– Чего сюда лезть-то, – как большой медведь, потревоженный в берлоге, проворчал повар, на деле оказавшийся щуплым мужчинкой с красным лицом.

– Да пускай посмотрит. Может, девочка чего в кулинарии смыслит, потому ее и отрядили, – прогудела, вступаясь за Надежду, мощная дама, телом не уступающая юбилярше.

– Меня отрядили, потому что никого другого нельзя послать, – честно раскололась Надежда. – И в кулинарии я понимаю только одно: вкусно или невкусно. У вас в «Погребке», сколько ни бывала, невкусно не было ни разу!

– Тогда можешь глянуть на невкусное, – брякнул раздосадованный повар, махнув ложкой в сторону какой-то кастрюльки. – Такой бульон загубил Сашка, зараза! Сказал же – три чайные ложки соли, а он, гад, будто издевался, столовые бухнул!

Зараза Сашка – один из троих помощников, что-то сосредоточенно шинкующих в левом углу здоровенной кухни, сделал попытку спрятаться под стол. С его ростом под метр восемьдесят и темно-рыжими прядями коротких волос, топорщившихся даже из-под поварского берета, получилось не слишком удачно.

– И рисом не убрать? – с наивным сочувствием брякнула Надя, когда-то слышавшая от мамы о таком способе.

Повар глянул на девушку, как на мессию, принесшую скрижали с откровениями божества, хлопнул самого себя по лбу и метнулся к банке, откуда сыпанул в полотняный мешочек несколько горстей сарацинского зерна, подвесил его на ручку кастрюли и бумкнул сооружение на огонь.

– Может, еще и спасем, – выдохнул он. – Надо ж, такая ерунда из головы вылетела!

– А злиться не надо, Жень, – сочувственно прогудела Катерина и благодушно предложила спасительнице: – Салатика хочешь или пироженку?

Мир на кухне, меню юбилея и душевное равновесие поваров были восстановлены. Надюшку переодели в фартук, белый беретик и дозволили остаться. Заодно, невзирая на возражения, накормили так, что девушка стала сильно сомневаться в своей способности попробовать хоть кусочек на самом юбилее.

На кухне было намного теплее, чем в других помещениях. Ближе к плитам так и вовсе жарковато. Надя давно сбежала бы в зал для торжеств, если бы не Саша. Тот самый высокий парень, умудрившийся зверски пересолить бульон. Влюбленным, как полагается кулинару, злоупотребляющему солью, он ничуть не выглядел, зато отчаянно-горьковато-колючим – вполне. Что-то мучило или выводило юного повара из себя, не давая ему покоя. Может быть, то, что он совсем не вписывался в картину кухни «Погребка»? Вот дядя Женя, тетя Катя и пара других ребят – вписывались, а Саша – категорически нет. И настрой парня угрожал превратить кулинарные шедевры поваров в кулинарные кошмары, а праздничный вечер в испорченный!

Надежда улучила минутку, когда повара в четыре руки занялись фаршировкой чего-то монструозного, и, тихо приблизившись к потенциальному диверсанту, шепнула:

– Саша, пожалуйста, давай поговорим за дверью. Очень-очень надо!

Саша так удивился, что сквозь серую накипь прогорклого бульона злобного нетерпения проскользнули зеленые искорки цитрусового любопытства. Он послушно вышел за странной девушкой в коридор.

– Чего тебе? – буркнул, глянув исподлобья.

– Наша Дарья Вадимовна шумная, но хорошая женщина. Она очень хочет, чтобы на ее юбилее все отдохнули и вкусно поели. Мы ей уже подарок приготовили. Фоторамку! – почему-то Наде показалось очень важным сказать именно это.

– Она фотографией увлекается? – искры интереса в глазах Сашка́ переросли в огоньки.

– Сама не умеет, но со всех наших праздников всегда собирает и себе печатает в альбом. Жаль, что Митрохин, который нас обычно фотографирует, сейчас в командировке.

– Я колледж по искусству фотографии заканчивал. Думал дальше в универ поступать. А дядька видишь куда запихнул. «Фотки твои фигня, на хлеб с маслом не заработаешь. Потрись, Сашок, сначала при кухне, пойми, что к чему, потом повыше тебя перекину», – явно процитировал слова родственника Саша, объясняя разом и свою злость, и причину нахождения на кухне, и повод для диверсии.

– Ой, как удачно, нам бы сейчас фотограф очень пригодился! – искренне обрадовалась Надя, перебирая именно те струны реальности, которые звучали уместнее всего.

– Слушай, давай я с дядькой поговорю. Если вам нужен фотограф на вечер и хоть кроху приплатите, он точно согласится! – загорелся Сашка.

– У нас с подарочных тысяча осталась, – поделилась информацией Надежда и в свою очередь предложила: – Я шефу позвоню, попрошу его разрешения фотосессию на юбилее провести для Дарьи Вадимовны. А?

– У меня все оборудование здесь, в паре шагов! Притаранить – дело пяти минут! Жди, я к дядьке за разрешением сгоняю! – выпалил Сашка, сорвал с головы дурацкий поварской берет, всучил его Надежде как залог своего возвращения и бегом ринулся по коридору к кабинету владельца «Погребка».

Надя улыбалась ему вслед. Струны вокруг сияли и нежно позванивали. Девушка была уверена, что у парня все получится. Ведь если от души хочется творить, то тебе помогает сам мир. Главное увидеть, понять, в какую сторону он тебя настойчиво подталкивает, и ни в коем случае не пытаться идти в противоположную. Тому, кто не чувствует нужного направления, порой бывает очень больно. А люди обижаются на судьбу, мир, всех вокруг и не понимают, почему происходит то, что происходит.

Продолжая грустно улыбаться, Надя достала телефон, набрала шефа и доложила:

– Геннадий Степанович, я профессионального фотографа на юбилей для Дарьи Вадимовны нашла. Он родственник хозяина «Погребка». Давайте наймем, пусть красивые фотографии вечера сделает! У нас как раз тысяча с рамки и букета осталась, Саша согласен. Он молодой, опыт нарабатывать будет и репутацию. Ручаюсь, конечно. Спасибо!

– Все! Дядька согласен! – выпалил Сашка, примчавшийся к концу разговора и терпеливо ожидающий его окончания. – Он любит на пустом месте бабла срубить! И, Надька, спасибо тебе большое! Я вам самые лучшие кадры отщелкать постараюсь! Не пожалеешь!

– Я уверена, – согласилась девушка, заодно радуясь и тому, что никто больше не сыпанет в торт для Дарьи Вадимовны жгучего перца и не намажет пирожные васаби вместо крема.

Юбилей и в самом деле удался! Камерная уютность небольшого зала «Погребка», готовка дяди Жени и тети Кати, переливающаяся вкусными цветами, музыка, обеспеченная Петькой, и шныряющий среди гостей Саша с фотоаппаратом – все вместе звучало уместно и радостно. Надежда присела в уголок и наблюдала, как довольная Дарья Вадимовна в порыве чувств сжимает в богатырских объятиях Степаныча, благодаря его за фотографа. Сашка, пока не стерлась помада и не помялось платье, отщелкал главбуха в самых выгодных ракурсах. А теперь ловил остальных, чтобы остались фотографии вечера. Этой работой рыжий парень, что виделось отчетливо не только Надежде, но и всем прочим, искренне наслаждался. Даже владелец «Погребка», заглянувший в зал на пару минут, кривовато усмехнулся, глядя на племянника. Кажется, тоже понял, что пристраивать того на кухню бесполезно. Или парню конец придет, или, что более вероятно и затратно для бизнеса, конец придет кухне.

Глава 10
Фиолетовый цвет

День и час обещанного шопинга неотвратимо приближался и почти свалился на голову Наде аккурат в субботу, в выходной, помеченный знаком помощи подруге. Тратить его на магазины не хотелось категорически, но обещание есть обещание, а дружба есть дружба! Потому, запив бутерброд с сыром стаканом крепкого чая, Надя пошла открывать трезвонящей Любке.

Та, как обычно, была бодра, деятельна и почти весела. Лишь некоторая нарочитость этой бодрости намекала, насколько девушке неприятно все случившееся в личной жизни. Да еще, пожалуй, макияж Любаши сегодня больше походил на боевую раскраску, нежели на декоративное оформление симпатичного юного личика. А джинсы в обтяжку на крепкой попке переводились как телеграмма: «ищу приключения на пятую точку».

На этом ярком фоне Надюшкин бледно-розовый блеск для губ и скромные брючки-дудочки казались элементами наряда малолетней дуэньи. Впрочем, Наде никогда не хотелось быть красивее, эффектнее или очаровательнее других девушек. Тем более никогда ей и в голову не пришло бы желание соревноваться по части нарядов и макияжа с подругой.

Вместе парочка вышла из подъезда и синхронно обернулась на негромкий сигнал неприметной белой машины. С водительского места выглянул знакомый по визиту к бизнесмену Красильникову крепыш с хвостиком и приятельски махнул рукой:

– Надя, подвезти? Куда хочешь?

– Не надо, я с подругой по делам, – попыталась отказаться девушка, недоумевая: что, если не очередное задание босса, могло привести сюда почти незнакомого человека? В случайность и благотворительность не очень-то верилось даже такой наивной чудачке.

– Так я вас обеих подкину, – расплываясь в слишком широкой, чтобы быть настоящей, улыбке, предложил бодигард.

– Ты его знаешь? – деловито, почти хищно оглядев свеженького кандидата на опустевшее место бойфренда, уточнила Люба.

– Чуть-чуть, – честно ответила Надя, не считая совместное тушение невзрывающейся плазменной панели достаточным поводом для начала приятельских отношений. Да и пахло от парня с хвостиком прогорклым растительным маслом.

– Отлично! – просияла Люба и первой хлопнулась на сиденье рядом с водительским. Она на борьбу с сомнениями подруги настроена не была. Если можно с комфортом ехать на машине, а не идти пешком или трястись в общественном транспорте, значит, нужно ехать! А парень видный, не чета хлюпику Славке!

Что оставалось Наде? Только последовать примеру подруги: присесть на свободное заднее сиденье и очень надеяться, что недобрые ароматы вкупе с переливами ядовито-красно-лилового ей просто почудились.

Машина сорвалась с места прежде, чем девушки успели уточнить, куда, собственно, собираются отправиться, и свернула к шоссе, ведущему за город.

– Эй, нам сначала к «Трем Слонам»! – весело крикнула Люба, называя громадный бизнес-центр с кучей магазинов.

– Приедем, – усмехнулся водитель.

– Но ты же в другую сторону рулишь! – кокетливо укорила шофера девушка.

– Приедем, – повторил бодигард и пояснил: – Пару вопросов твоей подружке задам и отвезу куда пожелаете.

– Это каких? – только теперь насторожилась Любка, причем совсем не по делу. Она начинала подозревать, что новый знакомец пытается ухаживать за Надюхой.

– Несколько советов мне даст, и доставлю вас, девочки, куда пожелаете, – пояснил водитель.

– Вам не нужны эти советы, – сорвалось с губ чудачки.

– А это уж я сам решу, – отрезал бодигард.

Вот тут и Любаша поняла, что веселый шопинг и поклевка на нового парня откладываются. Резко посерьезнев, девица велела:

– Ну-ка тормози и высаживай нас, шустрила! Пешком доберемся. А не то я сейчас в полицию брякну!

В ответ водитель свободной рукой выхватил у девушки телефон, перебросил себе в сумку, а самой напористой Любке легонько заехал по уху. Девушка взвизгнула от неожиданности и боли.

– Не надо звонить! – твердо велел водитель и потребовал у Нади: – Отдай мне свой телефон, или я твоей болтливой подружке еще разок врежу.

Девушка безропотно передала водителю свой простенький смартфон и замерла на заднем сиденье, в очередной раз оглушенная паническими воплями Двадцати и Одной. Бедные Силы совершенно не ожидали очередной подставы-угрозы для Служительницы.

За себя-то Надя никогда не боялась. Совсем уж страшно не было ей сейчас и за Любу. Но понимание того, что они с подругой угодили в неприятную ситуацию, тронуло даже неотмирную душу чудачки.

Качок с забавным хвостиком волос, в котором теперь и легкомысленная Любка не находила ничего обаятельного или милого, домчал их по шоссе до пригородного дачного поселка. Домики и участки были окружены разномастными заборами: от штакетника и сетки до железных разноцветных листов или даже кирпичных стен.

Машина повернула налево и зашуршала шинами, пробираясь к двухэтажному старому кирпичному дому на окраине, окруженному темно-зеленой оградой из металлических ребристых листов, местами облупившихся, частью наклонившихся от времени в разные стороны, будто застыли посреди танца, застигнутые врасплох появившимися людьми.

Ворота на запущенный, поросший травой по колено и выше участок, с корявыми, старыми, тяжелыми от плодов яблонями были распахнуты. Похититель загнал машину под навес у дома и скомандовал:

– На выход, птички.

– Зачем мы тебе сдались? Какие на фиг советы? Ты чего, тот самый ненормальный, который девок по области душит? – не выдержала Любка, не спеша вылезать из машины. – Отвези нас назад!

– Как только, так сразу, – ухмыльнулся качок и насмешливо повторил: – Давайте, топайте, пока снова в ухо не дал, а то я, конечно, добрый, душить не буду, но уж больно нетерпеливый сегодня.

– С-скотина! – процедила Люба, подчиняясь и проклиная собственную дурную натуру – кто ее заставлял в чужую машину к незнакомому мужику прыгать? А теперь неизвестно, что будет: сама в какие-то неприятности влипла, Надюху втравила. И в полицию на этого качка стукнуть нет никакой возможности!

Похищение? Какое на фиг похищение, когда сама, дурища, запрыгивала в чужую тачку?! Угрозы? Так им никто не угрожал. На машинке покатали! В ухо дали? А следов нету, краснота уже прошла. Руки никто не вяжет, свои не распускает особо, не домогается… А позвонить пожаловаться некому. Засада!

Скрипнув зубами, Люба поплелась за хозяином и Надей в дом. Честно не представляя, какие такие вопросы хочет задать подруге этот мутный тип.

Качок привел девиц в комнату с одним диваном, линялым красным паласом времен Любкиной бабки и столом без одной ножки. Ее заменяла стопа книг из серии «Жизнь замечательных людей». Охренеть, как символично!

– Устраивайтесь! Тут бумага, карандаш, и вот тебе список лотерей. Давай, Надюха, подумай и напиши мне, какие цифры в какой лотерее на следующей неделе выпадут. Деньги мне сильно нужны. Долго не сиди, а то я твою языкастую подружку начну жизни учить.

Листок бумаги с перечнем был пришлепнут ладонью к столу.

– Ты чего, с катушек съехал? – Любка настолько удивилась странному предложению, что даже угрозу на свой счет проигнорировала. А зря.

В качестве подтверждения серьезности своих слов бугай, не замахиваясь, легонько отоварил очередной оплеухой взвывшую от боли и возмущения девицу.

– Еще угостить?

– Не надо! Пожалуйста, больше Любу не бейте, если хотите кого-то стукнуть, лучше меня, – серьезно попросила Надя.

Сергей вздрогнул, глянул на свою ладонь, которой отвесил легкую, по своим меркам, оплеуху говорливой девице, и вышел, проворчав: «Жду час, с тебя цифры, потом свободны, хоть до «Слонов», хоть до жирафов доброшу!»

На двери звякнул задвигаемый снаружи засов. Узенькие окна закрывали ставни, на которых, как было видно сквозь узкий просвет, снаружи висели замки.

Одинокая лампочка в люстре под потолком бросала тени вперемешку со светом. Любка забегала по комнате, едва ли не рыча:

– Кусок идиота! Совсем рехнулся! Какая лотерея! Нашел ясновидицу… Надюха, что-то надо делать! Когда этот придурочный своих циферок лотерейных не дождется, он неизвестно чего устроит!

– Хуже будет, если он их дождется, Люб, – съежилась в уголке диванчика Надя. – Ему нельзя, но если не получит, плохо станет нам… Я не знаю, что делать.

– Надь, ты и вправду можешь? – широко распахнула глаза подруга.

– Не пробовала никогда, это неправильно – пытаться узнать такое. За все приходится платить, а за такую удачу, когда она не случайная, а нарочная, втридорога, – беспомощно пролепетала собеседница и жалобно объяснила: – Ему сразу может стать очень плохо, а нам заодно, потому что рядом будем…

– Не верю, хотя и в ту хрень, из-за которой чуть в окно не сиганула, тоже не верила, а она случилась. Так что, если ты так говоришь, то тебе поверю, – нахмурившись, передернула плечами Любка и посетовала: – И до телефона не добраться, забрал, сволочь…

– У меня старый кнопочный в сумочке, – припомнила Надя и спросила: – А что делать будем?

– В полицию звонить? – принялась вслух перебирать варианты Люба. – Эй, жаль, у меня нет знакомых, которые этому козлу в бубен могли бы стукнуть. Если с полицией связаться, вытащат, но родаки потом жизни не дадут, под замок посадят, даже в булочную под конвоем ходить буду до пенсии.

– Я могу попробовать позвонить Дмитрию, – оживилась Надя, увидев лучик света в надвигающейся хмари, и торопливо расстегнула сумочку: – У меня его визитка есть!

– А кто у нас Дима? – вскинулась Люба.

– Он в охране у Красильникова работает. Как и этот. – Надя кивнула на закрытую дверь.

– Так, может, они заодно? – прищурилась Любка, проявляя неожиданную подозрительность.

– Нет, точно нет, – встала на защиту доброго имени Дмитрия девушка. Человек с таким запахом никак не мог быть жадным двуличным глупцом.

– Ого! Тогда звони давай! – впечатленная уверенностью подруги, потребовала Болотова. И Надя, сверяясь с визиткой, набрала номер. Трубку взяли сразу.

– Алло? Дмитрий? Это Надежда Последняя, вы мне свою визитку давали. Я не знаю, что делать. Ваш коллега, тот, с хвостиком, кажется, Сергей, который панель тушить помогал, насильно привез меня вместе с подругой в какой-то дом за городом, ударил Любу и требует написать ему выигрышные номера в лотерее. Если я этого не сделаю, угрожает избить Любу…

Любка прислушивалась изо всех сил, только ушами не шевелила. Увы! В стареньком телефоне подруги слов собеседника она разобрать не могла, но, похоже, Дима звонок не скинул, потому что Надя продолжила разговор:

– Да. Дом в два этажа, с зеленым забором… Щебенка… Нет, через час зайти обещал… Хорошо, да, будем ждать, спасибо!

А вот теперь беседа завершилась. Надя убрала телефон в сумку и счастливо улыбнулась:

– Дмитрий приедет. Пока сказал написать все, что Сергей потребовал, и не сердить его.

– Значит, ждем твоего принца на белом коне! – облегченно выдохнула Любка, сдула со лба растрепанную челку и упала в кресло, раскинувшись безвольной амебой. Но ненадолго. Меньше чем через минуту снова вскочила, забегала по комнате, чтобы делать хоть что-нибудь. В конце концов деятельная девица отыскала себе занятие: вооружившись чайной ложкой, забытой кем-то на подоконнике, стала расшатывать шпингалеты в окнах. Ну и пусть снаружи заперто, сначала изнутри открыть надо, а там, может, чего годного подвернется и для вскрытия снаружи.

Надя подсела к столу, придвинула оставленный листик с перечнем лотерей и, вылавливая в потоках безумных цветов, запахов и звуков те самые, которые, наверное, обозначали затребованные шантажистом цифры, стала записывать карандашом.

Никогда прежде девушка не использовала свое причудливое восприятие таким образом. Ей и в голову такое не приходило, просто потому, что так поступать неправильно. И вовсе не по людским меркам морали. Ее дар никогда не предназначался для наживы и не должен был так применяться! Реальность очень чутко реагировала на подобное нарушение баланса. Она сама принимала меры к его восстановлению, не обращая внимая на суетящихся вокруг букашек-людей.

Завершив разговор с девочкой-чудачкой, Дмитрий машинально взъерошил короткие волосы на затылке и решительно стукнул в дверь кабинета шефа.

– Да, Митя? – поправил тот очки на переносице, отрываясь от ноутбука.

– У нас проблема, – доложил телохранитель и помощник. – Сергей, похоже, слетел с катушек, похитил Надю Последнюю с подругой, увез к себе на дачу, угрожает им. Требует информации по лотереям.

Виктор Леонидович цокнул зубом и поморщился:

– А ведь мне докладывали, что парень к картишкам пристрастился, ставки от маленькой все растут. Надо было с ним раньше расстаться. Бери, кого нужно, Митенька, и помоги девочкам. Заодно понаблюдаешь, не взорвется ли на природе еще что-нибудь. Девочка нам про опасность толковала, так, по-моему, сейчас там самая подходящая ситуация для очередного проявления чего-то эдакого…

«И проверить, и помочь, и в убытке не остаться – в этом весь Леонидыч», – хмыкнул про себя Дима и вышел собирать команду.

Для нейтрализации одного Сергея, пожалуй, хватило бы и самого Дмитрия, но уж больно неучтенным фактором оставалась девочка-чудачка, а потому на внедорожнике в сторону дачного поселка Солнечные Поляны выехали трое: сосредоточенный Дмитрий, хмурый Стас, введенный в курс дела, и третий из охраны бизнесмена – Василий. Щуплый, невысокого росточка, но очень быстрый парень.

Отведенный девушкам час еще не истек, когда внедорожник притормозил на соседней улочке дачного поселка. Все трое пару раз бывали у Сергея на даче на майские праздники, шашлыки жарили, потому с участком и домом оказались знакомы.

Василий дождался, пока Дмитрий и Стас, покинув салон, растворятся среди пейзажа, и, не таясь, повел машину к даче Сергея. Притормозив у забора, дал гудок и, звучно хлопнув дверью, весело завопил во все горло, перекрывая любой возможный шум со стороны товарищей:

– Эй, Серж, гляжу, твоя тачка здесь! Может, шашлыки пожарим?

Как раз в это время Дмитрий и Стас сноровисто вскрывали наружные навесные замки ставен комнаты, где заперли девушек, и распахивали окна. Поддеть и так расшатанные деятельной Любкой шпингалеты оказалось секундным делом. Два мужика в камуфляже влетели в комнату и снесли девчушек с кресла и диванчика на пол, чтобы прикрыть от окон и двери своими телами и мебелью, затем огляделись более детально.