Текст книги "Тройной переплет"

– Что-что она сделала? – удивленно переспросил Фин, понимая, что каким-то образом Эльке удалось решить дело миром и битва или поспешное отступление откладываются или вовсе отменяются. Выбравшись-таки из мха, вор подошел и встал рядом с подругой, готовясь прикрыть ее, если разговор пойдет не так, как надо.

– Подарила обличье и суть. Я удалилась с Оргевы, чтобы мое дитя явилось там, где сможет свободно выбрать путь. Мне не хотелось делать этого за него, как сделала моя мать, – загадочно промолвила собеседница, погладив светлую шерстку малыша.

Пушистик на ее руках прикрыл глазки и задремал, курлыча или мурлыча во сне что-то нежное и мелодичное, почему-то похожее на мелодию, звучавшую в миг его рождения.

– С Оргевы? Эй, а тебя не Темная Праматерь Архадарга, случаем, кличут? – начиная подозревать недоброе, выпалил Рэнд, прежде чем подумал: а подобает ли вот так запросто обращаться к той особе, которую он имел в виду и о государстве которой «много приятного» несколько часов назад им читал Гал?

– Да, паства именует меня так, – с достоинством согласилась женщина, едва заметно нахмурившись при столь вольном обращении. Но, наверное, сочла, что для посланцев оно вполне допустимо, а иначе смертный не стал бы дерзить ей в глаза.

– Значит, ты богиня! – выдохнул вор, задним умом ужаснувшись собственной фамильярности, и тут же весьма уважительно поклонился собеседнице, но падать ниц или преклонять колени на мягком мху не стал. В конце концов, Архадарга не была его богиней, а за время работы на Совет посланцы каких только причудливых созданий не встречали, и богов перевидали немало. Первоначальный ужас и благоговение потихоньку выветрились из душ контрактников, сменившись сдержанной опаской и интересом. Человек привыкает ко всему, даже к явлениям богов, если они становятся систематическими.

– Истинно так, смертный, – подтвердила Темная Праматерь и уже с некоторым раздражением осведомилась: – Так какие вопросы вы желали задать?

– Извини, мы немного растерялись, – попросила прощения Элька, поудобнее устраиваясь на мху, как на диване с мягкими подушками. Рэнд плюхнулся рядом. – Дело в том, что мы как раз работаем над проблемами Венстика, Оргевы и Эннилэра. Богиней Ирилией через нашу жрицу-целительницу было дано предсказание о том, что жалобы из этих трех миров неким образов взаимосвязаны. Только сейчас мы понемногу начали понимать почему. Из урбанизированного мира, это в нашей практике первый случай, пришло послание от детей. Они рассказали о страшном чудовище, обитающем в заброшенном доме, о завесе ужаса, окутавшей местность, о пропавших и убитых.

– Эти недоумки пытались украсть мое нерожденное дитя, – гневом громыхнул голос богини, грозовыми тучами сдвинулись брови, молниями засверкали глаза, кажется, Архадарга вновь увеличилась в росте до размеров многоножки-монстра и, невзирая на отсутствие хитинового покрова и когтей, приобрела пугающий вид. – Как еще я должна была их покарать?

– Что, и ребятишки тоже? – очень удивился Фин таким выдающимся криминальным достижениям в столь юном возрасте. Даже он, воровавший с пеленок, ничего до сих пор не украл ни у одного бога, лампадка из храма не в счет.

– Дети? Я не убивала детей, – резко качнула головой богиня, отметая нелепые обвинения, завеса волос всколыхнулась. – После того, как те двое мерзких людей преодолели туман Неявной Жути, я окружила дом завесой Воплощаемого Ужаса, и никто не являлся здесь до вашего прихода.

– А могли те подсознательные страхи, что воплощались завесой ужаса, погубить детишек? – спросила Элька у женщины, пробуя выстроить здравую следственную версию происходящего.

– Нет, это всего лишь тени разума, – с удивлением, как можно не понимать столь очевидного, возразила богиня. – Они могут лишь внушить нерассуждающий ужас и прогнать прочь, но не в силах причинить вреда телу. Только плоть может повредить плоти в этом мире, лишенном магии для воплощения.

– Ага, если б я на той лестнице, убегая от кравса, свернул себе шею, то и винить бы мог лишь себя, труса эдакого, – хмыкнул вор, против воли оценивая великолепную придумку темной богини.

– Значит, коврики из бомжей вы сделали, но детишек не трогали, и сами себя они убить, десять раз подряд на один и тот же нож напоровшись, не могли. Но кто-то их все-таки убил, чтобы свалить вину на ужасное чудовище из заброшенного дома, кто-то, у кого хватило сил преодолеть чары, – практически поверив Архадарге (а с чего бы богине вздумалось врать смертным в таких мелочах?), подметила Элька. Боги вообще очень редко опускались до лжи, потому что их слова обладали слишком большой силой, силой, способной сделать любую ложь правдой.

Темная красавица снова гневно сдвинула брови и почти выплюнула: «Люди!», с точно такой же интонацией, как чистоплотная хозяйка сказала бы «Плесень!» или «Микробы!». Малыш беспокойно завозился на руках, и богиня постаралась смирить свой гнев, чтобы не разбудить ребенка. Чуть выждав, пока тот заснет покрепче, заботливая мать положила дитя на ковер из мха, прогнувшийся под ее взглядом мягкой округлой волной, образуя удобное гнездышко-ложе.

– Какой он миленький! – искренне похвалила хаотическая колдунья пушистого крошку и почти не удивилась, поймав в ответ улыбку умиления на величественном лице. – Никогда бы не подумала, что у темной богини может родиться такое дитя. А имя вы ему уже выбрали?

– В нашем роду богов-метаморфов наследник изначально приходит в мир свободным воплотиться в том облике, который захочет, – тихо промолвила Архи, – если ничто не подталкивает его к выбору. Я хотела дать своему малышу такое право, потому покинула Оргеву, где моя сила разлита повсюду. Что до имени, то он сам изберет его в должный час.

– А почему ты сказала о подаренном обличье? Если он метаморф и волен принять любой вид? – заинтересованно уточнила хаотическая колдунья, вспоминая парочку своих друзей, меняющих внешность, как иная модница платье по нескольку раз на дню, хоть и предпочитавших вид тощих лохматых подростков.

– Он стал таким, как ты ожидала, возможно сама о том не подозревая, ибо мое дитя читало душу, а не мысли, – мимолетно улыбнулась Арахадарга, кажется, ей нравился оригинальный пушистый вид ребенка. А Элька наконец поняла, почему детка напоминает ей иммунитет из рекламы и кучу всяких разных забавных, когда-либо вызывавших восторг, пушистиков разом. Однако умилительная улыбка богини исчезла, едва она вернулась к серьезному разговору о судьбе своего малыша.

– Я перешла в мир, где почти нет магии, выбрала место в равновесии энергий и затворилась. Но вы проникли через защиту как раз тогда, когда малыш должен был вот-вот явиться на свет. Я обезумела от ярости и обнаружила себя, едва все не погубив. Однако на все воля Творца. Свет твоей души и сумрак моей проявились столь ярко в момент перехода, что дитя мгновенно сделало выбор. Он будет светлым божеством.

– А как же ему на Оргеве? То-то консорт обрадуется… – дернул ртом Фин, предвосхищая перспективы проживания крохотного пушистика в опасной близости от некоего консорта, среди орков, гоблинов, вампиров и прочих народностей темных кровей.

Почему-то ни Рэнду, ни Эльке самолюбивый, напыщенный вампирчик-карьерист не показался способным стать трепетным чадолюбивым родителем, тем более родителем такому милому крохе.

– Я не возьму дитя туда. Мне придется подыскать ему подходящий мир, – коротко объявила Архи (именно так, кажется, именовал ее Связист), принявшая решение в час, если не миг рождения ребенка.

– Тоже какой-нибудь светлый? – для проформы уточнила Элька. В ее хорошенькой головке, опираясь на пророческое объявление Мирей, созрела замечательная идея.

– Да, – подтвердила богиня задумчиво, наверное, мысленно прикидывала, где именно ей разместить ненаглядное и беззащитное дитя.

– А у нас есть один на примете и с вами по соседству, – бодренько объявила хаотическая колдунья и принялась вдохновенно рекламировать товар: – Оттуда как раз богиня по семейным обстоятельствам переехала в другой регион, а духи-помощники остались. Но теперь весь Эннилэр без божественного присмотра остался, клум… э-э… Цветилища вянуть начали, дивнорожденные в панику и слезы ударились. Пока-то мы там энергетические потоки отрегулировали, собрали в единую сеть и к мощному источнику подключили. Но петицию о покровительствующем божестве в Совет богов как раз сегодня собирались вместе с отчетом писать. Кстати, на Эннилэре и местечко подходящее для малыша есть: узловая точка сплетения силы, от которой энергия ко всем храмам идет, – место укромное, на живописных болотах. Поначалу ребенка никто тревожить не будет, да и вы навещать сможете, а потом подрастет и сам где угодно объявится.

– Неплохое предложение. Я помогу вам найти убийцу на Венстике, а вы поможете устроиться на Эннилэре моему малышу, посланцы, – деловито предложила сделку богиня.

– Годится! – шустро, пока дамочка не передумала, согласился Фин, потирая руки.

Глава 21
Охота на чудовище

– Так ты, Темная Праматерь, выходит, знаешь, кто детишек прикончил? – иезуитски вопросил Рэнд, с ходу принимаясь за дело.

– Нет, но узнать несложно, – проронила Архадарга. Похоже, ей и самой не пришлось по вкусу смертоубийство, учиненное в непосредственной близости от роддома-детской и сваленной на «чудовище». – В этом мире невозможно использовать божественную силу во всей полноте, впрочем, мне достанет и жалких крох.

Темные брови недовольно двинулись. Богиня встала, раскинув руки и полуприкрыв глаза, точно вознамерилась делать какую-нибудь гимнастику по методике йогов или дыхательные упражнения. Уже спустя несколько секунд она начала поворачиваться вокруг своей оси, как флюгер на невидимом и неощущаемом ветру. Не завершив полного оборота, остановилась и несколько раз взмахнула кистью, словно наматывала на запястье пряжу. Процедила сквозь белые и неожиданно острые зубы: «Мерзость!» Кстати, были зубки такими изначально или стали лишь сейчас, люди сказать бы не смогли.

– Что – мерзость? – уточнил вор.

– Ваш убийца, – скривилась, будто попробовала прокисшего молока, женщина-богиня. – Он безумен, но хитер. Оставлял трупы тут, чтобы страх мешал людям искать следы, а сам настолько безумен, что уже сроднился с ужасом до такой степени, что не чует его.

– И как нам отыскать этого опасного чокнутого, пока он не порезал еще какого-нибудь ребенка? – озаботилась практической стороной процесса Элька.

– Подойдите, я вам его покажу и дам путеводную нить поиска, – царственно повелела Архадарга, делая приглашающий жест рукой.

Элька и Фин встали с мягкого мха, где сидели с комфортом, ведя диалог с божеством, и подошли ближе. Девушка успела подумать о том, что эта темная богиня не кажется столь же зловещей и черной, как темный бог-пленник Арродрима, с которым команде пришлось столкнуться на Алторане. Конечно, ее присутствие, как присутствие любого бога, ощущалось как нечто более вещественное и настоящее, чем вся иная, измененная реальность подвала, но таких трюков, как Властелин Беспорядка, вроде катания на раскаленной лаве без скейтборда, дама не выкидывала. Ее личность не подавляла настолько, чтобы чувствовать себя беспомощными букашками перед лицом урагана. Но потом хаотическая колдунья припомнила слова Архадарги о невозможности проявления силы в урбанизированном мире и решила погодить с выводами и сравнениями до той поры, пока не увидит новую знакомую в более естественных магических условиях.

Белые, как первый снег, и неожиданно горячие пальцы легли поверх глаз людей, и в яркой вспышке промелькнул образ. Обычная, застиранная почти до потери цвета клетчатая коричнево-зеленая рубашка, потертые, с пузырями на коленях темно-серые джинсы, широкий кожаный фартук поверх этой нехитрой одежды. Небритое несколько дней лицо. Впалые щеки, маленькие бледно-серые глазки в красной сетке сосудов, припухшие веки, брови под стать седому ежику волос на голове, цвета соли с перцем, узкий рот и выпяченный квадратный подбородок. Самый обычный, ничем не примечательный человек. Встреть Элька такого в своем мире, решила бы: обычный работяга-бухарик с завода, из тех, что толпятся на остановке у проходных.

– Мужик как мужик, – разочарованно фыркнул Фин, наверное, ожидая после всех рассказов ребятишек чего-то более зловещего и демонического.

– По статистике, большая часть маньяков тихие, неприметные люди, примерные семьянины и прилежные работники, не привлекавшиеся к суду даже за мелкое хулиганство, – просветила товарища хаотическая колдунья, никогда особенно серийными убийцами не интересовавшаяся, но понахватавшаяся всяких полезных сведений из средств массовой информации, неустанно талдычивших о таких «занимательных созданиях».

– Держи. – Богиня тем временем схватила запястье Эльки и набросила на него что-то невидимое, но плотное, как тонкий кожаный ремешок.

– Что это? – моментально полюбопытствовала ничуть не испуганная хаотическая колдунья.

– Поводок, он приведет вас к этому человеку. Я не буду звать его сюда, к своему малышу, – коротко объяснила Архадарга. – Ступайте, когда закончите дело, я вас найду, дабы вы исполнили свою часть сделки.

Элька хотела было спросить, как именно работает «поводок», но тут же, как когда-то, когда ей пришлось искать убежище драконов по карте Дорим-Аверона, ощутила слабое натяжение. Прислушалась, ощущение стало сильнее. Эльку отчетливо потянуло из подвала наружу, туда, где окопался маньяк.

– Действует! – оповестила друга хаотическая колдунья, благодарно бросила богине: – Спасибо! – и шустро полезла вверх по лестнице из подвала-роддома.

На шкурки бомжей ни Элька, ни Фин больше не обращали внимания. Может, они и собирались совершить лишь кражу, но ведь едва не оказались убийцами светлого бога. И вообще, специалист экстра-класса Рэнд никогда не сочувствовал неудачникам, у которых хватило глупости попытаться обчистить темную богиню и недостало прыткости бежать от ее гнева. Сам-то вор, конечно, любил опасные цели, но никогда не рисковал своей головой необдуманно или в приступе неуемной жадности, умея соизмерять азарт и рассудочное мышление.

Крышка люка – потертые доски с облупившейся краской – встала на место. Материальный заслон отгородил спальню спящего новорожденного бога в симпатичных розово-серых тонах от урбомира с совершенно прозаическим названием Венстик, окрашенного сейчас в желто-голубые краски уходящего лета. Без подвального света и угасшей лампадки Джея сразу стало значительно темнее. Фин перехватил свой мешок и сноровисто завязал на порвавшейся лямке узел, повернул голову через плечо, пытаясь рассмотреть, насколько серьезно пострадала от когтя встревоженной мамаши-многоножки данная в аренду футболка с симпатичным котом. От одной лопатки до другой шел аккуратный, будто сделанный лезвием, разрез.

– И как в таком идти? – цокнул языком вор, искренне расстроенный порчей одежды. Смены с собой, в отличие от съестных припасов, он прихватить не догадался.

– Двумя ногами, – прыснула Элька. – Не переживай, видел, какая у девочки бахрома на шортиках? Скорее всего, тут разные тряпки таскают и, увидев твою спину, просто решат, что это новая модель футболки. Будут придираться, скажем, что мы туристы и у нас сейчас только так и носят! А даже если кому не понравится, дырка-то не на попе, арестовать за оскорбление общественной нравственности не должны.

– Я, конечно, не Лукас, но тоже очень даже неотразимый! – с апломбом заявил Фин, приободрившись. – Полагаю, раньше стражников, мною заинтересовались бы местные дамы… Пожалуй, хорошо, что дырка у меня на рубашке, иначе тебе пришлось бы отбивать меня у орды сгорающих от страсти горожанок!

– Да, ждать, пока тобой, неотразимым, всласть попользуются все местные дамы, нам некогда. Сколько там Силы Времени Связисту ни обещали, а вдруг какой-нибудь сбой случится, как тогда Галу объяснять причину задержки? – с улыбкой заключила девушка, двигаясь по коридору к заколоченной двери.

– А мы возьмем пример с Лукаса и скажем, что ходили в музей, – коротко хохотнул Фин, которому иногда на язык лезли пошлые шутки. Правда, самыми блистательными образцами оных в присутствии жрицы Мирей вор не радовал слушателей. Но сейчас ушки целомудренной эльфийки были далеко, а Элька любила острое словцо.

– Если скажем, что ходили вместе, боюсь, по музеям ты будешь больше не ходок, если только в качестве зрителя, – захихикала Элька, припоминая некоторые подробности биографии Рассветного убийцы и его несколько нервное отношение к изменам спутниц жизни. Пока, впрочем, ее нисколько не волновала такая позиция будущего кавалера, ибо Элька всегда предпочитала решать проблемы по мере их поступления, не заморачиваясь заранее.

– Уговорила, – мигом сменил точку зрения товарищ под давлением веских аргументов, – займемся работой, не отвлекаясь на музеи! И понадеемся, что богиня ни в чем не попыталась затуманить нам голову.

– А кстати, о футболке! – Элька скинула на пол сумку, щелкнула застежкой и полезла внутрь. – У меня тут где-то была декоративная булавка, сейчас сколю тебе разрез, очень стильно будет выглядеть!

– Ну давай, – с некоторым сомнением в возможности такого исхода согласился вор.

– Где же она… Ведь точно помню, что была… Ага, вот и… Ой… – копаясь в вещах, комментировала свои действия девушка. После словечка «ой» она села на пятки и, вскинув голову к другу, заявила, демонстрируя замысловато сплетенное нечто в стиле свихнувшегося музыкального ключа: – Вот булавка, а Архадарга нам точно всю правду сказала, как и мы ей! Я, когда Гектора лечила, плохо крышку на рингмифе закрутила. – Положив булавку сверху на сумку, Элька вытащила открытую баночку с густой мазью и продемонстрировала напарнику.

– Ага, вот так сюрприз! – только и сказал Фин, не зная, сердиться ему на беспечную подругу или смеяться. – Что ж, остается только порадоваться, что никто из нас не додумался соврать.

– Мы бы ей не стали, а она, выходит, тоже была искренна, – заключила Элька, на сей раз со всем тщанием заворачивая крышку.

Подхватив булавку, она развернула приятеля спиной и быстро сколола разрез посередине, превращая дыру в декоративный элемент одежды. У нее самой была такая вот блузочка, только разрезы имелись на рукавах и животике.

Вытянув шею, вор через плечо попытался разглядеть внесенные модельершей изменения в одежду, решил, что вышло всяко не хуже, чем было после нападения Архадарги, и благодарно кивнул подруге. Пока Элька складывала вещи назад в сумку, Фин прятал шарик-светильник и лампадку в карманы.

Вот снова душераздирающе заскрипела дверь, дом, словно старательный актер, продолжал упрямо цепляться за полюбившийся образ логова монстра, не желающего выпускать жертвы из своих лап. Но после разговоров с главным ужасом подвала, парочке друзей уже не были страшны невинные звуки, издаваемые ржавым железом и рассохшимся деревом.

– Опа! – встав столбом на пороге, удивленно выпалил вор. – А вы-то что тут делаете?

Любопытная Элька торопливо выскользнула наружу вслед за напарником. Перед крыльцом, переминаясь с ноги на ногу и отчаянно споря полушепотом, топтались новые знакомые вызванных «супергероев»: тройка писателей кораблика-депеши и Гектор в нагрузку. Похоже, вопреки предварительной договоренности об ожидании на полянке у шалаша, дети решили не уходить далеко от пустыря и сторожить спасителей отечества поблизости от точки их героической миссии.

– Так нечестно, – торопливо и чуточку оправдываясь, выпалил Барри. – Мы подумали, что нечестно уйти. А вдруг вам будет что-то нужно? – Поправив очки, мальчик расправил плечи и решительно продолжил: – Поэтому мы сначала ждали в лесочке неподалеку, там почти не страшно было, а потом вдруг Лив заметила, что совсем-совсем нестрашно стало. Мы поближе попробовали подойти, через пустырь и к дому. Тут тоже уже не жутко, а только странно. Внутрь зайти мы не смогли. На крыльцо подымаешься, а перед дверью тебя словно что разворачивает и назад толкает, пока опомнишься, уже снова перед домом стоишь, будто и не двигался.

– Да уж, хорошо, что внутрь не полезли, – хмыкнул Фин, представляя бурную радость темной богини от встречи с досужим выводком человеческих отпрысков.

– Так вы нашли чудище? – не выдержав, выпалил рыжий Чакки, пытаясь по внешнему виду героев определить положение дел.

– Можно сказать и так, – почесал щеку вор, присаживаясь на крылечко.

– Вы его убили? – благоговейно шепнула девочка, делая осторожный шажок к страшному дому.

«Супергерои» переглянулись, соображая, что именно и как рассказать детишкам. Элька хлопнулась рядом с Фином на ступеньки, сложила руки в замок на коленях и сказала, серьезно, без своей обычной насмешки глядя в строгие, полные ожидания лица ребятни:

– Мы нашли чудовище, только оно оказалось не совсем чудовищем. Оно – создание из далекого мира и пришло в ваш, чтобы спокойно родить ребеночка. А страх вокруг дома навела специально, чтобы никто попусту не беспокоил.

– А кровь? А Пьяница Дуг и Чесоточный Чан? А Бенни? А Тод? – запальчиво принялся перечислять Барри Дин все вины страшного чудовища, отгибая пальцы маленького кулака и чуть ли не потрясая им перед лицами ответчиков.

– Кровь в коридоре – коричневая краска. Бродяги пытались украсть нерожденное дитя того создания, за то, увы, заплатили смертью – мать очень испугалась за малыша и рассердилась. А вот детей убивал человек. Именно его мы сейчас отправляемся искать! Нам показали его лицо и дали способность найти, – отчиталась Элька.

– Мы можем помочь! – рьяно ввернул Чакки, приплясывая от волнения. Даже пыльные пальцы в сандалетах и те шевелились от нетерпения.

– Но можете и пострадать, – нахмурился Фин, он просто не знал, как ему образумить малолетних упрямцев, мечтающих о приключениях в компании великих победителей монстров.

– Мы будем осторожны, – как показалось и Эльке и Рэнду, очень привычно даже не пообещала, а отбарабанила Лив. Похоже, именно так детишки успокаивали родителей, отправляясь на прогулку или, о чем не догадывались «счастливые» родители, навстречу очередному, весьма рисковому приключению, вроде их предпоследней попытки исследовать дом чудовища, вооружившись серебром, чесноком и кольями.

– Точно так осторожны, как вы были только что, когда вас просили ждать на поляне? – эдак невзначай поинтересовалась Элька.

Да, втягивать малышей в опасную авантюру ей тоже не хотелось, но, во-первых, отвязаться от стайки любопытных детей было весьма затруднительно, не применяя насилия, а во-вторых, их знание местности и населения городка могло очень пригодиться.

У ребятни хватило совести немного посмущаться или разыграть смущение, потупить глазки, сунуть руки в кармашки, попинать траву сандалиями и кроссовками. Барри засопел и серьезно сказал:

– Честно, будем осторожны.

– Пообещаете не лезть на острие? Если мы скажем, тут же уйдете без этих вот фокусов? – остро прищурился вор.

Четыре головы закивали энергично, хоть и вразнобой.

– Хорошо, – прищелкнул пальцами Фин и категорично велел: – Клянитесь!

Гектор сложил пальцы левой руки фигой, плюнул на пыльную траву под ногами и растер плевок рваной кроссовкой, один за другим Дин, Лив, Чакки повторили эти своеобразные символические жесты с вопиющей серьезностью.

Элька отдала молчаливую дань уважения другу, ей такой выход в голову не пришел. Одно дело – пустая болтовня об обещаниях, мало ли нотаций читают ребятне взрослые и мало ли дети в ответ обещают, чтобы тут же, через полчаса или на другой день позабыть об этом, как о не стоящих внимания пустяках. Другое дело – настоящая клятва, данная по мальчишеским обычаям. Вспоминая свои собственные детские обеты, Элька не могла не признать: Рэнд выбрал самый эффективный способ.

– Вот и ладно, а теперь пошли!

Фин легко подскочил с крыльца, одергивая задравшуюся футболку. Дружной толпой пошли с пустыря «супергерои» и их добровольные помощники, до жути довольные тем, что их не отстранили от участия в самых главных событиях.

От заброшенного дома и свалки до жилой окраины городка путь был недолог. Взрослые (ну или относительно взрослые, если принять во внимание молодость Эльки) шли быстрым шагом, а ребята так и вовсе после первых пяти минут чуть ли не строевой ходьбы в ногу принялись носиться вокруг, якобы для разведки. При очередной пробежке Гектор заметил замаскированную булавкой дыру на футболке вора, приоткрывшуюся от съехавшей сумки, тряхнул за штанину очкарика Дина, указывая ему на улику, и, восторженно округлив глаза, протянул:

– Рубашка-то у вас порванная, она раньше целая была, до того, как вы, дядя Фин, туда зашли…

Подросток замолчал, явно ожидая подробностей, подобрались поближе и другие ребятишки, изнывая от любопытства.

– Хозяйка дома не сразу поняла, что мы не опасны ее малышу, вот и бросилась защищать, – сверкнул улыбкой от уха до уха вор, вовсе не собираясь делиться незабываемыми ощущениями первобытного ужаса, кои ему довелось испытать за заколоченной дверью. Сначала старый кошмар – кравс, сон о котором иной раз посещал Фина, а потом и переплюнувший всех кравсов многоногий хитиновый ужас – красотка Архадарга, при виде которой вор почти простился с жизнью.

– А какая она… Это чудовище? – аж вытянувшись в струнку на носочках, Лив задрала вздернутый носик-кнопку к рассказчику.

– Сначала форменной сколопендрой казалась, а потом женщина, как женщина, красивая даже очень, если такие темненькие нравятся. Высокая, волосы длинные, цветом как вороново крыло, платье с розовыми кружевами, глаза большие, яркие, точно звезды, хоть и черные, – задумчиво поделился Рэнд, на которого явление крутой нравом красавицы-богини, похоже, произвело куда большее эстетическое впечатление, чем на Эльку. Ей-то Архи показалась величественной и слишком чужой, чтобы считать ее красивой женщиной, но красивым божеством, пожалуй.

– А ее ребеночек? – еще разок полюбопытствовала девочка, мальчишки же почти потеряли интерес к рассказу. Вот если бы чудовище взаправду оказалось чудовищем с клыками, когтями и прочими атрибутами уважающего себя монстра, против которого они собирались в великий крестовый поход, тогда да, стоило бы послушать. Но какая-то пусть даже очень симпатичная тетка с каким-то ребенком… Фу! Не было в этом ровным счетом ничего геройского!

– Беленький и пушистый, – улыбнулась Элька, вспоминая нежное прикосновение шерстки маленького бога к рукам, сияющие синие глазищи, не бессмысленно мутные, а полные разума, живое тепло тельца и жемчужный свет ореола.

– Дядя Фин, тетя Элька, а как вы искать настоящего убийцу будете и что с ним сделаете? – перевел разговор в более продуктивное и интересное русло Чакки.

– Эта тетя из «чудовищного» дома владеет магией, она показала нам убийцу и дала волшебную невидимую ниточку, которая приведет прямо к нему, – максимально доступно растолковала технологию так, как поняла ее со слов Архадарги, Элька…

За выяснением этих и прочих подробностей компания сыщиков успела миновать пустырь и теперь шла по малолюдным улочкам провинциального городка. Небольшие кирпичные жилые домишки в пару, реже тройку, этажей, пыльный плющ у ворот и горшки с цветами на окошках, палисадники. Если магазинчик, то с вывеской и без палисадника – вот и вся архитектурная разница. Словом, ничем не примечательный вид. Даже Фин выглядел разочарованным, похоже, рассчитывал на какое-то специфическое урбошоу. Вот протарахтел мимо, выбрасывая клубы вонючего дыма, маленький автомобильчик. Вор даже бровью не повел, мало ли самодвижущихся повозок он в разных мирах магических навидался. Чего только люди не выдумают, если лошадей приручить не умудрились, а груз на себе волочить нет охоты! Духи незримые, кристаллы энергетические, демоны… да много еще чего всякого-разного, пахнущего поприятнее эдакого разбитого драндулета. А единственный светофор, встретившийся на пути следования компании, оказался неработающим. На вопрос Эльки ответил Барри, растолковав гостям, что днем светофор ни к чему, а включают только ночью, чтоб было видно, где перекресток. Такая вот высокая технология!

– Близко, – шепнула Элька одними губами напарнику, так и не успев договорить о планах по поимке и наказанию детоубийцы. Впрочем, друзья уже настолько хорошо знали друг друга, что могли успешно действовать, ориентируясь прямо по ходу дела.

Впереди слева послышалось быстро приближающееся веселое треньканье, и ребятишки закрутили головами, зачем-то полезли руками в карманы и начали интенсивно шарить в оных.

– Старый Ким! Мороженое! – тремя словами объяснил ситуацию Чакки и облизнулся, что было куда красноречивее всех слов.

Из-за поворота уже выворачивал белый фургончик с веселыми аппетитными картинками на боку. Там были шарики, рожки, стаканчики, эскимо и прочие разновидности холодной сласти, а также довольные физиономии детишек. Управлялось это чудо инженерной мысли маленьким пожилым китайцем в аккуратном белом костюмчике. Во всяком случае, Элька почему-то сразу решила, что китайцем, хоть и не знала, есть ли на Венстике страна Китай. Слишком характерен был разрез узких глаз, тонкая косица прямых темных волос, скуластое лицо и желтоватая кожа.

А со всех окрестных улиц к фургону собирался народ. Бежали и летели на велосипедах – основном средстве передвижения тех, кто еще не вырос из коротких штанишек, – ребятишки, завороженные волшебной мелодией, точно крысы дудочкой гамельнского крысолова. Откуда только взялось сразу столько в полусонном пустом городишке?

Фургончик, не выключая задорной музыки, аккуратно притормозил у тротуара. Никаких знаков, разрешающих или запрещающих парковку, Элька в городе не видела, наверное, жители этого конкретного урбомира, во всяком случае этого городка, еще не обзавелись таким количеством автомобилей на душу населения, чтобы драться за место на стоянке и задыхаться от выхлопов. В городке вообще с дорожными указателями было совсем не густо, местные знали дорогу и так, а чужие забредали настолько редко, что стараться ради них никто и не думал.

Человечек выскользнул из-за руля, подошел к борту машины и, привычным движением откинув крючок, раскрыл створки окошка раздачи, выдвинул небольшой прилавок.

– Ну чего вы? Бегите, покупайте, – подтолкнул вор ребятишек, – мы подождем!

Предлагать «супергероям» мороженое в час выслеживания чудовищного убийцы, наверное, показалось ребятне неподходящим, поэтому они, не дожидаясь повторного разрешения, рванули к фургону. Как раз в это время дверь мясной лавки «Лучший окорок» на боковой улочке отворилась, и на пороге появился хмурый небритый мужик. Выражение вечного недовольства и какой-то серой хмурой тоски буквально впечаталось в неприметное лицо. Пусть нынче этот тип был без кожаного фартука, но Элька и Фин мгновенно узнали в нем преступника из видения, дарованного Архадаргой.