Текст книги "Тройной переплет"

Посланца Совета богов слушали в сосредоточенном и каком-то возбужденном молчании. Все понимали, здесь и сейчас на окраине Оргевы начинается новая история мира. А уж какой она окажется, во многом зависит от самих людей.

– Да, вот так с нами всегда, ненароком попросили помощи от нашествия тьмы, а получили зону свободной торговли, – подытожила Элька прочувствованный монолог мосье Д’Агара.

Напряжение и часть трепетного состояния слушателей развеялось. Быстрые улыбки скользнули по губам. А Арсин, понимая, что приближается пора расставания с этими удивительными людьми, за два дня буквально перетряхнувшими его жизнь, жизнь крепости, Оргевы, да и всего мира в целом, заговорил:

– Что бы мы ни просили, получили стократ больше. Примите великую благодарность. – Арсин прижал обе руки к груди и поклонился посланцам. – Я никогда не желал трона и с радостью останусь в Кондоре теперь, но понимаю, что не все захотят разделить мой выбор. Любой, пожелавший покинуть крепость, уйдет с моими добрыми пожеланиями.

В тоне молодого принца уже не было растерянной скорби, с которой он принял известие о замыслах отца, теперь там явственно слышалось облегчение от того, что муторная ситуация разрешилась. Выход из нее был по нраву Арсину.

– Да чтоб я крепость на такого мальчишку оставила! Теперь! С двумя воротами! – громко возмутилась Вайда, ее голос подхватили и другие защитники, успевшие привязаться и к принцу, и к своему суровому коменданту, не лишенному грубоватого обаяния.

– Как же вы без служителя, нехорошо, – отказался Тарин, сверкая глазами от возбуждения. Жрец буквально чувствовал руки Онтара на своих плечах теперь, когда оказался на передовой двух религий.

– Чароплет вам понадобится, – тихонько заметил Шавилан, погладив одной рукой длинные усики, а второй – бусины на пестром поясе.

– Ой, совсем забыла, вот склеротичка! – хлопнула себя варежкой по лбу Элька и звонко чихнула от попавшего в нос пуха.

– A vos souhaits! – пожелал Лукас, что перевелось, как традиционное «Будь здорова!».

– Спасибо! – сморщила нос Элька. Сдернув зубами варежку с ладони, слазила в карман шубки и вытащила связку полупрозрачных шелковых пакетиков с крупными яркими бусинами самых причудливых расцветок.

Публика снова примолкла, оставив выражение верноподданнических чувств ради любопытства.

– Я сегодня в Фалерно купила, думала в вазу насыпать для красоты, но лучше подарю Шавилану на благо Кондора, пусть колдует! – объявила Элька и вручила презент чароплету.

У того, словно у красавицы при виде нового туалета, разгорелись глаза. Под обилием татуировок выражение лица было не разобрать, но поза говорила вернее мимики и слов. Шавилан, почти не дыша, принял подарок и, как Арсин Лукасу, точно так же поклонился Эльке, не выпуская презента из рук. Мосье бережно положил ладонь на руку девушки, торжественно промолвил, замыкая круг беседы:

– Мы сделали то, что должно, будущее за вами! – и нажал на перстень.

Двое вернулись домой.

– Любишь ты дарить подарки, – хихикнул Рэнд, встречая друзей.

– Бывает, особенно когда есть деньги, – беспечно призналась Элька, скидывая шубу прямо на кресло и вылезая из сапожек. – Ему они нужнее, а я себе еще куплю!

– О да, такого запаса чистой магической силы ему хватит очень надолго, – подтвердила Архадарга, забавляющаяся проделками хаотической колдуньи.

– Силы? – слабым котенком мяукнул мосье, уже ничему не удивляясь.

– Я в обычной лавке для плетельщиц покупала, да и стоили они дешево, магические штучки даже в Фалерно задарма не отдают, будь ты хоть десять раз хаотической колдуньей с голубыми глазками, – возразила Элька, не думая, конечно, что богиня ошибается, скорее просто объясняя друзьям, как было дело.

– Ты их сама наполнила магией, когда дарила чароплету с пожеланием, – усмехнулась Архи, уже начавшая привыкать к тому, что девочка-колдунья не ведает, что творит, но, как правило, творит именно то, что нужно. Может быть, именно потому, что удивительно легко и радостно принимает жизнь, что в любом из миров большая редкость.

– А, понятно, – ничуть не расстроилась Элька и подытожила, оттаскивая верхнюю одежду назад к шкафу: – Тогда они Шавилану тем более пригодятся!

Словно ставя восклицательный знак в конце предложения, Элька еще разок звучно чихнула, избавляясь от надоедливой пушинки. Лукас только возвел глаза к потолку, понимая, что спорить бесполезно. А неугомонная непоседа уже тараторила, устремляясь к двери из зала:

– Ладно, пока Максик с результатами не пришел, я сгоняю к Мири, одним глазком гляну, чего там у них с Фельгардом вытанцовывается.

– Лучше все-таки двумя, кривой форвлак свое уже отработал, а заказа на одноглазую хаотическую колдунью нам никто не присылал, – хихикнул Рэнд вслед подруге.

Элька галопом проскакала по коридору к лаборатории Мирей, той самой, где очнулась нынче утром после тесного контакта с тумбочкой, и осторожно просунула носик в дверь. Здоровенный разгневанный форвлак об одном глазе в своем человеческом обличье нависал над хрупкой эльфийкой, сжимая в кулаке махонький флакончик, и рычал. Жрица смотрела на оборотня почти спокойно, только чуть хмурились тонкие брови на дивном лице, и, кажется, ждала, пока он закончит «концерт по заявкам».

Не вдаваясь в подробности происходящего, Элька тут же кинулась на защиту подруги, звонко крикнув с порога:

– Фель, фу!

Именно так она когда-то запрещала лайке лезть в помойку. Столько лет прошло, а командный навык, отработанный в стране свалок, манящих собаку пуще куска свежего мяса, сохранился превосходно. Форвлак резко дернулся от странного вопля и теперь уже зарычал на хаотическую колдунью:

– Обещанное исцеление за помощь? Попросила бы лучше так, ничего не обещая, вместо этакого фарса!

– Ты чего взъелся? – удивилась Элька, бесстрашно подходя ближе. – Давай-ка садись и послушай, чего Мирей скажет! Она лучшая целительница из всех, что я видела! Мири, что, ему действительно нельзя помочь? – Ладошка Эльки уперлась в грудь оборотня и толкнула его к кушетке. Напор был слаб, но Фельгард и сам уже чувствовал, что перегнул палку, напустившись на жрицу из-за яростного разочарования от несбывшейся дурацкой надежды. Сделав два шага назад, оборотень сел, глядя исподлобья одним глазом на двух девиц и тяжело дыша.

– Я помогла, – мелодичный, тихий голос Мирей был исполнен сочувствия, она-то, эмпатка, прекрасно знала, что творится сейчас в душе пациента.

– Помогла? Потыкала мне в глазницу пальцами и всучила мазь с живицей? Я что, похож на идиота? От живицы даже у нас глаза не растут! – Низкий рык опять вырвался из горла Фельгарда, а рука сжалась на флакончике, грозя перемолоть в порошок вместе с мазью, создавая новое лекарственное средство на стеклянной основе.

– О, прости! – Хмурое лицо эльфийки прояснилось, когда она точно поняла, почему гневается оборотень. – Ты же форвлак, мне следовало это учесть. Суть крови темной расы не дала тебе почувствовать прикосновения Ирилии и услышать молитву об исцелении. Светлая богиня снисходила в сей дом и врачевала моими руками твой недуг. Проклятие снято, и твой глаз уже начал расти, а живица нужна для того, чтобы унять зуд. Первое время там будет сильно чесаться…

По мере того как Мирей говорила, смуглое лицо Фельгарда становилось все темнее и темнее, пока наконец Элька не поняла, что оборотень так краснеет. А потом весьма резко ему стало не до смущения, он выругался, сдернул повязку и начал яростно тереть глазницу.

– Уже начало, – рассмеялась Элька, улыбнулась и ее подруга, когда форвлак глянул на мир двумя серыми, круглыми от удивления глазами. Вокруг того, что было прежде пустой глазницей под повязкой, светлело пятно, что придавало грозному лорду весьма комичный, какой-то собачий вид.

«Белый глаз черного Бима», – мысленно дала название явлению хаотическая колдунья и весело посоветовала:

– Ты давай-ка смажь быстрее, Мири дурного не посоветует!

Не дожидаясь реакции смущенного пациента, целительница сама приблизилась к оборотню, вынула из его руки флакончик, обмакнула пальцы и легкими массирующими движениями нанесла мазь на зудящую поверхность. Чесотка быстро унялась. Фельгард с облегчением вздохнул и понуро – извиняться перед эльфийкой, которую минуту назад был готов придушить за все грехи рода остроухих, страшно не хотелось, – признал:

– Я был неправ, прости и прими благодарность за исцеление. Ты воистину самая лучшая из целительниц. Я найду, как отблагодарить тебя.

– Ха, и искать не надо, я уже знаю такой способ, – вновь вмешалась хаотическая колдунья и инициативно предложила: – Пошли, по дороге все объясню!

Мирей только едва заметно наклонила голову, принимая извинения и признательность. В уголках губ эльфийки притаилась улыбка, Ирилия сочла ошибку форвлака весьма комичной. Разделяя веселье богини, жрица улыбнулась шире, теперь, когда пациент отправился домой, некому было счесть ее радость издевкой. Оборотни так часто бывали слишком обидчивы, наверное, столь же часто, сколь упрямы бывали эльфы.

А в кабинете-мастерской Фельгарда Элька уже тыкала пальцем в высохший на подрамнике акварельный этюд, убеждая художника, что такой дар будет в самый раз для Мирей.

Мало смыслящий в эльфийских причудах, смущенный и польщенный форвлак ответил невнятным рычанием, но бумагу из крепления вынул и вручил с полупоклоном хаотической колдунье. Задержал на мгновенье свою широкую руку на ее ладони и предложил:

– Не хочешь остаться, мы могли бы неплохо провести время?

– И пусть весь мир и богиня Архадарга, в частности, подождут? – хихикнула Элька.

– Извини, может, в другой раз, – признал важность миссии посланницы Совета богов оборотень, отступив на полшага.

– Гм… видишь ли, я, оказывается, некоторым образом несвободна, – призналась девушка, скроив такую уморительную мордашку, что сердиться на нее за отказ не было никакой возможности. – Но как-нибудь непременно загляну, если не возражаешь, очень хочется на другие твои работы посмотреть!

– Приходи, покажу, – радостно согласился форвлак. Любовниц у эффектного кавалера хватало, а вот почитатели тайного таланта художника были в страшном дефиците. Если совместить не получилось, Фельгард предпочел второе.

Так что вернулась домой Элька быстро, бережно держа в руке скатку бумаги.

– Вот! Это тебе от благодарного пациента вместе с добавочными извинениями! – Она развернула бумагу, демонстрируя акварельный набросок: пламенеющие закатом небо и горы.

Жрица задохнулась от восхищения. Подруга точно угадала с подарком, такое подношение Мири готова была принять с радостью.

Глава 27
Богопристройная

А в зале совещаний уже объявляли минутную готовность перед перемещением на Эннилэр. Макс пытался досконально изложить коллегам результаты расчетов, коллеги всеми силами пытались увильнуть от этой мозгодробильной чести. Им вполне достаточно было информации о том, что для малыша богини, как и предположила Элька, идеальной колыбелью является источник энергии на болотах. Кроме того, некие безмерно увлекательные расчеты показали периодическую необходимость перемещения крохи по каналам силы в Цветилища, для балансировки энергий мира и самого маленького бога.

Взрослые разговоры быстро наскучили непоседливому малышу, давно уяснившему суть вопроса. Он мягко спрыгнул с колен матери и подбежал к зеркалу. Ткнулся в его поверхность влажным розовым носиком, да только его и видели. Кремовая длинношерстная молния мелькнула и исчезла в проявившемся отражении. Маленький бог, сейчас похожий на маленького олененка, заросшего шерстью, как бобтейл, ни в каких волшебных перстнях для телепортации не нуждался.

Оказавшись на Эннилэре, он принялся самозабвенно носиться по болотам, купающимся в предзакатном солнце. Вздымались тучи золотисто-красных от дробящегося света брызг, взлетали потревоженные птицы и тучи комаров, распрыгивались лягушки. Гвалт поднялся изрядный! Особенно негодовали насекомые и земноводные. Первые – потому, что теплое и пушистое нечто совершенно не годилось в пищу, а вторые – от того, что оное фактически скакало у них по головам. Не умея, в отличие от птиц, летать, лягушки, давая дорогу сияющей божественной младости, плюхающей по воде, квакали что-то совершенно нецензурное. Вот только мнением столь примитивных созданий посланцы Совета богов, обыкновенно старавшиеся учитывать интересы всех сторон, интересоваться не собирались. Почему? А нечего было на грудь мосье магу кидаться и пачкать!

Маленького бога, кажется, весьма забавляло учиненное безобразие вкупе с шумовыми эффектами. А те, кто видел не только внешнее, могли заметить и сияющие круги силы. Они расходились от резвящегося малыша, как звук камертона, отлаживающий общие потоки энергии в мире, куда вступил, или, если честно, впрыгнул, новый БОГ. Эннилэр, беспечно брошенный замужней богиней, уже отзывался на поступь нового покровителя радостной дрожью блаженного предвкушения.

– Насколько я могу судить, прекраснейшая мадам, ребенку здесь нравится, – резюмировал Лукас, обращаясь к богине, тогда как Макс, Рэнд и девушки взирали на резвящегося малыша с почти одинаковым тихим умилением.

Архадарга царственно кивнула в знак согласия и заметила:

– Хорошее место силы!

А малыш, наскакавшись по болоту, – даже в промоинах с открытой водой он, разумеется, и не думал тонуть или проваливаться глубже трети длины лапок – оттолкнулся посильнее и свечкой прыгнул вверх метров на пять. Вот только вниз он опустился уже не на кочках и камышах, а прямо в середине цветочной полянки, весьма напоминающей ту самую, которую днем пытались вернуть, да и вернули, к жизни Мирей и Элька. Напоминающей потому, что эта и была ТА САМАЯ полянка или, выражаясь по-эльфийски, Цветилище. И если насчет цветочков на Эннилэре Элька еще могла что-то напутать, потому что знатоком ботаники себя не числила, то светловолосую эльфийскую деву-духа с нетрадиционной ориентацией и цветильца с бровями-кисточками, танцующих в вастренах какой-то замедленный рок-н-ролл, хаотическая колдунья ни с кем спутать точно не могла. Как и подыгрывающего им на лютне парня, сидящего на широких ступенях дерева-храма, – самого первого своего знакомца в мире.

Маленький пушистый комок, на удивление музыкально подмурлыкивая, принялся плавно нарезать круги и восьмерки вокруг танцующих. К вящему удивлению Эльки, прекрасно помнившей, что бывает с клумбой, если на нее попала сорвавшаяся с поводка игривая собачка, вастрены под мягкими лапками лишь слегка покачивались, а не летели во все стороны, вырванные с корнем. Мало того, от каждого прыжка малыша на клумбе появлялись все новые и новые яркие цветы, а затем к звукам лютни и мурлыканью добавился мелодичный перезвон – это волшебные розочки начали петь в такт музыке.

Лукас вызвал магическое зрение и довольно прижмурил глаза, созерцая переливы энергии в крепнущей от каждого движения малыша энергетической сети, связавшей источник на болотах и Цветилища у Лесных Храмов. Потом маг удивленно выдохнул:

– Невероятно!

– Да, я тоже думал, что вастренам каюк, – прочувствованно согласился Рэнд.

А Макс уже нетерпеливо теребил мага, требуя рассказать, что творится со сплетенной сетью энергии. Мосье еще раз провел рукой перед глазами и почти благоговейно констатировал:

– Если мне не изменяет зрение, новый бог Эннилэра только что открыл новый или притянул на место старый источник, питающий силой Цветилище, а за ним передвинулась вся остальная, смещенная теми процессами, о которых нам говорил мосье Шпильман, сеть.

– То есть теперь все Цветилища не только связаны между собой и истоком на болотах, но, как и раньше, имеют индивидуальные запасники силы? – уточнила Элька, наморщив лобик.

– Oui, мадемуазель, – кивнул Лукас, пораженный феноменом в самое сердце.

– Такая система гораздо надежнее, – довольно оценил Макс разработку божества с технической точки зрения. – В сети выше устойчивость, а автономное снабжение узлов является страхующим фактором.

– Значит, задание выполнено, – объявил Эсгал и глянул на богиню.

Коль команда свое обещание выполнила, то и великолепной Архадарге следовало это признать и отправляться на Оргеву, где ждали ЕЕ обязанности. А коллегам совсем скоро следовало разойтись по комнатам для отхода ко сну. Но темная богиня вовсе не торопилась поступать, как подобает. Она неотрывно смотрела в зеркало, на прежде бледных ланитах лежал густой румянец, глаза ярко блестели и не отрывались от изящной фигуры, перебирающей струны лютни.

– Пойдем, мы с Мирей познакомим тебя с Атриэлем, – веселым шепотом предложила Элька, уловив направление взгляда богини и многозначительно выгнувшуюся бровь инкуба. Демоническая суть ловеласа подсказала Лукасу характер внезапно возникшего интереса.

А тем временем в зазеркальном пространстве на клумбе с вастренами творились все более причудливые дела. Романтичный наигрыш эльфа стал задорнее, движения танцоров более динамичны, а прыжки пушистой лани веселее и выше. Вот она допрыгнула до лица цветильца и лизнула его в одну щеку, зависла на секунду, добралась до второй и наконец до переносицы. От этих легких касаний маленького бога на коже эльфа появились тонкие цветочные узоры, удивительно гармонично дополняющие красоту лица. Закончив с боди-артом высшего цветильца, малыш переключился на Иолир. Дева со смехом подхватила бога на руки, закружилась в вихре танца, а он отметил ее дивный лик и ладони цветочными дорожками-завитками. Потом, оставив танцоров, маленький шутник понесся со всех лап к музыканту и принялся разрисовывать его лицо.

Как раз когда божественный длинношерстный зверек изъявлял свою симпатию Атриэлю, на траву Цветилища шагнули Мирей, Элька и смущенная Архадарга. Мощное давящее излучение ее присутствия, какое казалось посланцам Совета богов почти привычным за несколько совместно проведенных часов, как-то сгладилось, стало мягче и теплее. Нет, Архи не маскировала свою силу, она просто убыла там, где отныне простирались владения маленького светлого бога – ее сына. Эльфийский мир принял Темную Праматерь, но принял на своих условиях, и нельзя сказать, что она этому огорчилась или воспротивилась.

– А вот и снова мы! Заждались? – объявила Элька трем эльфам, встречающим ночь и воплощающим в танце всю радость уходящего дня.

– Ясной луны и ярких звезд, – пожелала Мирей сородичам.

Архадарга царственно промолчала, а может быть, промолчала смущенно. Иногда люди (а чем боги хуже) от неловкости принимают очень надменный вид. Атриэль с маленьким богом в обнимку просиял улыбкой навстречу новым знакомым, обрадовались и цветилец с девой-духом.

– Вы вернулись разделить Ночь Звездного Танца вместе с гостьей? – уточнил цветилец с печальной радостью в голосе, неизвестно каким образом, но интонации у сезоннозависимого эльфа получились именно такими.

– Вообще-то мы заглянули поинтересоваться, как вам новое божество, а заодно его маму, Темную Праматерь Архадаргу, привели, чтобы убедилась, что малыш под присмотром, – просияла довольной, от уха до уха, улыбкой хаотическая колдунья, а Мирей, жрица Ирилии, целомудренная и добродетельная, захихикала. Между прочим, только захихикала, тогда как за зеркалом грянул громовой мужской хохот, ибо с волшебных эльфийских лиц можно было писать триптих «Оторопь».

– Се бог? – от неожиданности переключился в режим высокого штиля цветилец, робко скосив дивно-синие очи на пушистика, нежащегося на руках Атриэля. Эльф как раз отложил лютню и методично почесывал его за ушами.

– Воистину, – торжественно промолвила Мирей.

– Ага, милашка, правда? – поделилась своим восторгом Элька. – Только имени пока нет.

– Он прекрасен, – моментально согласилась Иолир, которой, как успели убедиться члены команды, очень нравились все зверьки и птички, а не только девушки.

– Отныне Эннилэр обрел покровителя и защитника, – без патетики, скорее ласково добавила Мирей. – Пусть он еще мал, но его силы достанет для процветания мира…

– Если возникнет нужда, я приду на его зов и помогу, – нашла что сказать дельного Архадарга.

– Линэр! – вдруг объявил пушистик, довольно жмурящий глаза под руками эльфа. – Меня зовут Линэр!

– Очень красивое имя и к названию мира подходит! Значит, все вообще здорово, просто идеально устроилось! – подытожила Элька и подмигнула Атриэлю: – Кстати, для тебя тоже совершенно идеально. Жаловался, что женить хотят? Так теперь пусть твои родичи только попробуют о невесте обмолвиться, у тебя замечательная отговорка имеется! Никто не придерется!

Откровенная оторопь эльфа сменилась удивленным замешательством, он совершенно не понимал, куда клонит Элька, а та продолжила:

– Сама дева – опечительница Цветилища и высший цветилец в любой момент хоть под присягой поклянутся, что отныне ты не свободен, тебя сама Архадарга избрала для опеки над ребенком и отметила поцелуем!

– Чем? – негромко вякнул эльф, часто заморгав длинными ресницами.

– Поклянемся? – мяукнули Иолир и цветилец, почти сметенные вихрем напора и веселого энтузиазма хаотической колдуньи. Что бы ни хотела от них одна из спасителей мира, но лгать эльфы были не способны и потому не знали, как поступить, чтобы угодить ей.

– Ага! – энергично кивнула Элька.

К счастью, богине элементарных вещей объяснять не понадобилось, намеки она ловила на лету. С таинственной улыбкой на устах женщина подплыла к Атриэлю и склонилась к его губам. Эльф слабо трепыхнулся и замер, завороженный силой неземной красоты. А маленький пушистый бог, напрыгавшийся в своем новом доме, понатворивший чудес и обретший имя, уже крепко спал, свернувшись клубочком на коленях опекуна.

Жрица Ирилии и хаотическая колдунья взялись за руки и исчезли с поляны у Цветилища. Как и сказал Эсгал, задание было выполнено. Зеркало потускнело, стирая изображение. Маленькая мышка по имени Мыша перелетела на запястье возвратившейся с работы хозяйки. Мосье инкуб поднялся с кресла, с хрустом расправил плечи и промолвил:

– Мы недурственно поработали сегодня, друзья!

– Нет, Лукас, ты неправ! – пылко возразил Рэнд.

– Мосье? – Одна бровь на аристократичном лице рыжего мага поползла вверх, демонстрируя удивление вперемешку с толикой неодобрения.

– Мы поработали здорово! Три задания за один день! – провозгласил вор и скромно, даже потупиться не забыл, прибавил: – Я считаю, нам положена премия!

– Мне так нравится твоя математика, – одобрительно поддакнула Элька, ничуть не смущаясь денежными вопросами.

– А есть что-то, что тебе во мне не нравится? – до глубины души изумился Фин, прижав одну руку к сердцу, а вторую к крысу, чтоб ненароком не уронить дружка во время темпераментной жестикуляции.

– Не-а, я вас всех очень-очень люблю! – Сияющая улыбка абсолютно довольного жизнью человека осветила лицо хаотической колдуньи и зал совещаний куда вернее всяких там ламп или магических шаров.

– Думаю, Элька, я озвучу наше общее мнение, если скажу, что мы тоже тебя очень-очень любим, – мягко улыбнулся в ответ Лукас.

Воспитанный мосье очень редко переходил в разговоре с друзьями на «ты», но когда это случалось, сразу становилось ясно: все сказанное чрезвычайно важно для скрытного инкуба, привыкшего прятать за маской вежливости личные симпатии и антипатии.

– Лукас, я тебя обожаю, – рассмеялась девушка, с разгону бросаясь в объятия рыжего мага.

Мирей подошла к Эльке и ласково приобняла ее за плечи. Макс неловко ткнулся носом в волосы девушек. Рэнд положил ладони на плечи Лукаса и Шпильмана, а Гал, в свою очередь обнял всю команду. Длины рук воина вполне хватило. Так и стояли друзья несколько мгновений, делясь теплом взаимной симпатии. Они, избранные Силами и Советом богов для совместной работы, за прошедшее время воистину стали самыми родными и близкими друг для друга созданиями.

– Раз мы все так друг друга любим, значит, легко решим одну маленькую проблемку, – коварно заметил Фин.

– Какую, мосье? – едва заметно насторожился маг.

– Кто будет писать отчет! – озвучивая традиционный вопрос, хором сказали Элька и Мирей, лукаво переглянувшись.

Иногда девушки говорили и действовали так, словно между ними существовала телепатическая связь, но при этом всякое участие магии в процессе отвергали, объясняя все сходством женского мышления.

– Рогиро, – развел руками Макс.

И в ответ на возмущенное шипение призрака, донесшееся откуда-то из-под потолка, и смешки команды самым невинно-простодушным тоном пояснил:

– У него это лучше всех получается.

– Пиши, Рогиро, пиши, мы попросим Связиста выбить жалованье из Тройки и тебе. Как штатному библиотекарю тире секретарю команды, – попросила и одновременно подольстилась Элька.

– Уговорили, сеорита, – проворчал, но слышно было, что проворчал все-таки для проформы призрак, весьма довольный жизнью в доме компании божьих помощников. Тем более жизнью с перспективой официальной зарплаты, которую, имея физическое обличье, было на что потратить.

– Вот как все замечательно устроилось, – умиротворенно подытожил Рэнд и хитро добавил: – А теперь Гал испортит нам настроение своей коронной фразой.

– Пора спать, – остался верен традиции и ожиданиям вора воин. Вот только на суровом лице его и даже в интонациях проскользнуло что-то похожее на почти мягкую улыбку.